Текст книги "Апельсиновая ночь"

Автор книги: Изобел Чейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Ты знаешь, что я самый первый в классе нарисовал карту? Для этого ведь не нужен испанский!

Дон Рафаэль охотно согласился с ним.

– Сколько испанских слов ты уже выучил?

– Много. – Тимоти еще сильнее наподдал ногой. – Альберто всегда меня понимает.

– Понятно. Не мог бы ты пинать что-нибудь еще? Моя нога плохо переносит такое испытание!

Тимоти смутился.

– Извините, – неловко сказал он и повторил это слово еще раз по-испански. – Когда будет ленч? – обратился он к матери. – Я хотел собрать трактор из конструктора, Альберто будет помогать мне.

– Не сейчас. Прежде иди и вымой руки.

Мальчик охотно ушел. Они слышали, как на кухне он пытается выпросить конфету у Кармен для того якобы, чтобы поддержать силы до ленча. Его испанский становится лучше, когда нужно что-нибудь попросить, подумала мать.

– У вас появилась машина, – неожиданно произнес дон Рафаэль, нарушив молчание.

Она покраснела и, запинаясь, пояснила:

– Мне ее одолжил сеньор Касола, на то время, пока я буду здесь. Она принадлежала моему предшественнику.

– Это облегчит вашу работу, не так ли? – заботливо спросил дон Рафаэль.

Карен кивнула. Ей не хотелось обсуждать свои дела с человеком, которого она считала своим конкурентом.

– После грозы дороги развезло. Будьте осторожны! – предупредил он.

– О да, конечно. Могу вам это обещать.

Однако дон Рафаэль не успокоился:

– Луис проверил машину? Когда на ней последний раз ездили?

– Не могу сказать, – ответила Карен в замешательстве. – Но Луис не дал бы мне ее, если бы машина была неисправна.

– Он мог об этом не подумать. Я настаиваю, чтобы машину тщательно проверили до того, как вы снова сядете в нее!

Карен боролась с искушением предложить ему заняться его собственными делами.

– Я и сама могу посмотреть, – сказала она.

Дон Рафаэль улыбнулся, очевидно найдя эту мысль забавной.

– Потребуется много мужества, чтобы управлять неисправной машиной на скользких дорогах с поврежденным покрытием или даже провалами. Поверьте, я знаю, что говорю!

– Хорошо. Я проверю машину! Вас это устраивает?

Он продолжал улыбаться, а в глазах было видно неприкрытое восхищение.

– Я сам проверю. И только после этого буду спокоен.

Карен встала, не в силах больше сдерживаться.

– Я немного старше Тимоти! – возмутилась она. – Я могу сама проверить свою собственную машину!

– Разумеется, но вы женщина. Здесь, на юге Испании, автомеханики не привыкли иметь дело с женщинами-автомобилистками. Будет лучше, если вы позволите мне самому позаботиться о машине. Мне это не составит труда.

Карен смотрела на него с неприязнью.

– Женщина! Вы произнесли это так, будто я слабоумная, безответственная девчонка!

– Тогда как вам тридцать один год! Непростительно с моей стороны! Но этот факт не дает вам права пренебрегать общепринятыми правилами поведения той страны, где вы живете. Я готов поверить, что вы знаете о машинах абсолютно все. И, тем не менее, обслуживанием вашего автомобиля буду заниматься я!

Карен отвернулась к окну, пытаясь подавить вспышку бессильной ярости. Ничего удивительного, что он обошелся с ней как с ребенком, – она сама не может справиться с собой. А если честно, его помощь облегчила бы ей жизнь, и Карен это понимала. Она ведь даже не знает, где искать автомеханика. Гараж в Испании – это место, где один человек держит одну машину. Если кому-нибудь потребуется поменять колеса, сменить масло или что-то в этом роде, то необходимо узнать, кто из частных механиков занимается именно этим. Четкое разделение труда давало всем полную занятость. Найти под одной крышей все виды автообслуживания было пока что невозможно.

– Полагаю, я должна поблагодарить вас, – сказала наконец Карен, радуясь, что ей удалось скрыть свое негодование.

– Не за что! – резко бросил он. – Вы просто не представляете, каковы могут быть последствия.

Она быстро обернулась и посмотрела ему в лицо. Последнее слово осталось за ним, и это было ужасно.

– Но… – нетерпеливо начала она.

Рафаэль тоже встал и подошел к Карен.

– Не беспокойтесь. Я начинаю привыкать к вашей неучтивости, как только пытаюсь вам помочь. С этим я уже примирился! Так что никакие извинения не нужны.

– Неучтивости?

– А разве нет?

Он стоял так близко, что она вообще с трудом что-либо понимала. Карен сглотнула и почувствовала легкое разочарование, когда Рафаэль отошел.

– Я… я не хотела быть неблагодарной, – проговорила она дрожащим голосом. – Но я вам посторонняя и не могу понять, почему вы так обо мне заботитесь.

– В самом деле, не можете? – Он приподнял бровь. – Я думаю, это очевидно. Мы, испанцы, – очень галантная нация, а вы – очень красивая женщина.

– Я – вдова, – напомнила Карен. – И мне тридцать один год!

– Солидный возраст! – Он снова подошел к ней. – Какая же вы глупышка, моя дорогая. Разве вы не знаете, что любой мужчина сделал бы то же самое, будь вы даже старше его матери. Вы – женщина, а я – мужчина. Для меня естественно опекать вас, насколько это в моих силах.

Карен с грустью подумала: хорошо, конечно, что он высказался в такой всеобъемлющей манере, но все же она была немного раздосадована, услышав, что дон Рафаэль опекал бы и любую другую женщину, – она-то сочла это комплиментом себе.

– Понимаю. Я думаю, вы бы предпочли, чтобы я по возрасту годилась вам в бабушки!

Дон Рафаэль расхохотался, его смех разнесся по всему дому.

– О нет, этогоя вам не скажу, моя дорогая! Это было бы неприлично!

Казалось, он был очень доволен собой. Карен надеялась, что сможет забыть все, о чем они говорили, хотя с ужасом осознавала, что не так-то легко ей будет выбросить этот разговор из головы. Правда на ее стороне, но Рафаэль заставил ее думать, что она заблуждалась.

– Я лучше посмотрю, что делает Тимоти, – сказала она, хватаясь за спасительную соломинку, и бросилась вон из комнаты.

Тимоти пытался заставить работать водонагреватель. Струя чуть теплой воды лилась из холодного крана, и ничего – из горячего.

– Нужно отрегулировать.

– Не сейчас! – Карен была слишком взволнована и без борьбы с водонагревательной системой. – Я посмотрю после ленча.

– Ты уверена, что справишься?

– Конечно! – выпалила она с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала.

Она услышала, как Кармен зовет на ленч, и готова была расцеловать ее за своевременность. Затем с достоинством спустилась по лестнице и первая вошла в столовую. Дон Рафаэль и Тимоти переглянулись за ее спиной и улыбнулись друг другу.

– Я хочу, чтобы ты приходил на ленч каждый день, – сказал мальчик.

Глава 6

Восьмое декабря выдалось холодным и ясным. Но это, конечно, не помешает «танцу шести» в кафедральном соборе, подумала Карен, с трудом открывая глаза: накануне выдался очень тяжелый рабочий день. Она буквально вытащила себя из постели и пошла будить Тимоти.

– Но сегодня выходной, – сонно запротестовал он.

– Я приглашаю тебя поехать со мной, – предложила Карен.

– Хорошо, – вздохнул Тимоти. – Хотя мне и с Кармен было бы неплохо.

Карен присела на краешек его постели, чтобы поговорить.

– Я объехала практически всех садоводов в округе, а дела наши все еще не так хороши, как хотелось бы.

– Дон Рафаэль всех прибрал к рукам, – понимающе кивнул Тимоти.

Карен устало улыбнулась:

– Вполне возможно. Всех крупных поставщиков, во всяком случае.

– Тогда почему ты не попросишь его отдать кого-нибудь из них тебе?

– Только через мой труп!

– Почему? – удивился Тимоти.

– Потому что у него конкурирующая с нами компания. И мы работаем, соревнуясь друг с другом. – Она посмотрела на озабоченное лицо сына. – Все будет хорошо. Просто у дона Рафаэля было преимущество вначале.

Тимоти тряхнул головой, совсем как его покойный отец.

– Я думаю, тебе лучше поговорить с ним. Тогда он будет о тебе заботиться. Он ужасно милый!

– Тебе он действительно нравится? – уже мягче спросила Карен.

Тимоти уверенно кивнул:

– Он лучший из всех, кого я когда-либо встречал. Но тебя я люблю больше, – и торопливо добавил: – Это совсем другое.

Конечно, другое. Карен прекрасно понимала сына. Дон Рафаэль был настоящим мужчиной. И впервые в жизни мальчик почувствовал, что это значит – жить в мужском мире: и ходить на футбольные матчи, и вести мужские разговоры.

Тимоти в этом очень нуждался, И она была рада за него.

Карен вернулась в свою комнату и не спеша оделась. Она чувствовала себя совершенно разбитой: глаза не открывались, мысли разбегались.

– Ты готов? – позвала она Тимоти, но тот уже убежал, так и не подумав умыться и убрать свою пижаму. Карен аккуратно сложила ее и поспешила в столовую.

Кармен встретила ее радостной улыбкой.

– Пришел водопроводчик и еще человек, который укрепит крышу. Позвать их?

– Нет. Я сама к ним выйду.

У входа в дом она обнаружила двоих мужчин, увлеченных беседой. Оба приподняли шляпу, приветствуя ее, и принялись рассказывать, какая большая работа ожидает их.

– Мне нужно только, чтобы дождевая вода больше не попадала внутрь и заработал водонагреватель! – прервала их Карен.

– Да, да! Мы все сделаем!

Карен вернулась в комнату и приступила к завтраку. Тимоти по-прежнему отсутствовал. Он вошел, когда она заканчивала уже вторую чашку кофе, остановился рядом и принялся жевать кусок хлеба с джемом.

– Ты не мог бы сесть?

– Позавтракать можно и так. Дон Рафаэль говорит, что сегодня ты не сможешь воспользоваться машиной, потому что ее надо осмотреть.

– Что? – уставилась на сына Карен.

Тимоти кивнул:

– Он привел солдата для осмотра. У них сегодня тоже выходной. И это лучший механик в Севилье. Когда он вернется из армии, то станет очень богатым человеком.

– Значит, мы остались сегодня без машины, – констатировала Карен. – А я должна объехать еще несколько садоводов, и как можно скорее!

Тимоти отрезал себе еще один кусок хлеба.

– Дон Рафаэль говорит, что тебе необходимо отдохнуть. Он тоже не собирается ничего делать. Это справедливо, правда? Он говорит, ты слишком переживаешь.

Карен в смятении посмотрела на своего сына:

– Ты больше не будешь ничего с ним обсуждать, хорошо?

– Хорошо. Он говорит, что ты выглядишь усталой и что я должен лучше о тебе заботиться. Он говорит, тебе нужно отдохнуть несколько дней.

Карен закусила губу – было не очень-то приятно слышать, как Тимоти без конца цитирует дона Рафаэля, и все же ей хотелось бы знать, о чем именно говорил испанец. Наверное, она и в самом деле выглядит неважно, если он заметил!

– Ладно, – согласилась Карен. – Сегодня у нас будет выходной! Может, устроим где-нибудь пикник? Только для нас двоих.

Тимоти очень оживился:

– Давай поедем в Санлукар, ты увидишь, откуда Колумб отплывал в Америку. Мы можем немного погулять по побережью. Там находится дельта реки Гвадалквивир и водятся дикие верблюды. Еще со времен мавров!

Она удивилась, что сын так много знает о стране, но, Тимоти объяснил, что они в школе рисовали карты края и теперь он в курсе, где что находится.

Карен была так же возбуждена, как и ее сын, когда они сели в автобус, следующий до Санлукара. В Санлукаре, как и в городе Херес, в знаменитых винных погребах хранились известные марки хереса, продаваемые по всему миру. И все же город переживал сейчас не лучшие свои дни. Когда-то изящно отделанные дома обветшали, краска облупилась, ставни перекосило. Глядя на былую роскошь, было понятно: большинство моряков, вернувшихся сюда из Америки, привезли с собой колоссальное богатство, а потом опрометчиво растратили его, увидев еще при жизни, как ветшают их дома.

Карен и Тимоти провели целый день на побережье, обходя заболоченные участки и предпочитая им огромную песчаную, пустынную местность, где, как говорили, обитали верблюды. Тимоти расстроился, что они так и не увидели ни одного. Но в остальном день был удачным, и, устав от солнца и свежего воздуха, но уже не такие бледные, они успели вернуться с последним автобусом.

Тимоти смотрел на свою маму, одетую в вечернее платье, немного сожалея, что остается дома.

– Ты пойдешь с доном Рафаэлем? – спросил он.

И было очевидно, что он надеется уговорить испанца взять и его.

– Нет, я иду с Консуэлой и ее братом.

Тимоти скорчил рожицу:

– Тогда я рад, что остаюсь. Может быть, дон Рафаэль тоже не пойдет.

– Тимоти, не надоедай дону Рафаэлю. И я не хочу ничего слышать о том, кто тебе нравится, а кто нет! Сеньор Касола и его сестра – очень милые люди.

Тимоти сморщил нос и рассмеялся:

– Ты отлично знаешь, что Консуэла ужасная болтушка! Ей бы в ковбойском фильме играть!

– Она очень милая! – жестко сказала Карен, отказываясь комментировать умственные способности Консуэлы. Она подушилась за ушами и критически оглядела себя в зеркало. – Как я выгляжу?

– Супер! – вынес вердикт Тимоти, с пристрастием осмотрев ее с ног до головы.

Карен попрощалась с Тимоти и поцеловала его на ночь. Луис Касола уже ждал ее.

– А где Консуэла? – спросила она, садясь в машину Луиса.

– Ее сопровождает Рафаэль. Он попросил разрешения отвезти ее в собор, что меня вполне устроило, – добавил Луис многозначительно.

– О, я… я не знала, что он собирался прийти, – пробормотала Карен.

– Он всегда сопровождает Консуэлу на такие мероприятия. Они – эффектная пара! – уверенно проговорил Луис.

– Так и есть! – согласилась Карен с показным великодушием, удивляясь про себя, что нашел в ней дон Рафаэль, – она такая пресная.

Очевидно, его прельстило красивое личико, решила Карен.

Луис припарковал машину в скверике, что между собором и дворцом Алькасара. Поездка закончилась, едва начавшись, – ее дом был совсем рядом, – но зато платье Карен не пострадало от пыли.

Луис решительно взял ее за руку и гордо повел в собор. Народу было иного, но в таком огромном сооружении всегда найдется еще местечко. Перед высоким алтарем была расчищена большая площадка, отгороженная от зрителей канатом. К удивлению Карен, они довольно быстро пробрались вперед и очутились прямо перед заграждением, по соседству с Консуэлой и доном Рафаэлем.

Тот невозмутимо улыбнулся ей, как будто это было обычным делом – встретиться в такой толкотне.

– Хорошо провели день?

Карен решила, что он над ней смеется, но его лицо было серьезно.

– Отлично! Тимоти даже загорел.

– А вы?

Карен покраснела, заметив, что на нее смотрит Консуэла.

– Я… мне не удается загореть. Я просто покрываюсь веснушками. Это из-за того, что я рыжая.

Его улыбка говорила, что он ничего не имеет против веснушек, но Карен невольно сравнила себя с Консуэлой, у которой была чистая молочная кожа и волосы, не нуждающиеся ни в пышном гребне, ни в мантильи, которые она носила.

Танцевальное действо запаздывало, но никто не волновался. Прошло полчаса, толпа невозмутимо ждала. Самые набожные принялись так самозабвенно молиться, что Карен только позавидовала. Кто-то из мужчин, воспользовавшись случаем, исповедовался. Кто-то вставал на колени перед одной из многочисленных святынь и молился, кто-то сидел на полу и жевал табак, безмолвно перебирая четки.

Что касается собора, то, по мнению Карен, он мало походил на таковой. Собор был слишком велик и построен таким образом, чтобы широкие процессии могли перемещаться вдоль проходов между рядами.

Карен, чувствовавшая себя карликом в этом огромном здании, обрадовалась, когда зазвучала музыка и стало понятно: что-то вот-вот произойдет.

К церковному хору присоединились еще несколько музыкантов. А затем появились мальчики, одетые в разноцветные костюмы пажей времен правления Филиппа III. С серьезными лицами заняли они свои места и защелкали над головой кастаньетами. Музыканты заиграли величественную мелодию сегидильи, и мальчики начали танцевать перед маленькой дароносицей со Святыми Дарами.

И вот все зрители, заполнявшие собор, и те, кто находился на соседних улицах, – веселая довольная толпа, в такт кастаньетам начали пристукивать каблуками.

– Тебе понравилось? – спросила Консуэла у Карен, когда действо закончилось.

Та кивнула, по-настоящему счастливая.

– Мы собираемся поужинать. Я бы предпочла поесть среди людей. Дома так скучно!

Карен молча подсчитала, сколько лет прошло с тех пор, как за ней ухаживал Уильям. Тогда они ходили по ресторанам, а потом выходы в свет стали редкими, и удовольствие от них она старалась растянуть надолго. Карен так даже больше нравилось: впечатления от тех нечастых вечеров были более насыщенными.

– Ночная Севилья – самый красивый город, который я когда-либо видела!

– Только эта ее часть, – критически заметил Луис. – Старый город, как мы его называем. А современные районы везде похожи.

– Но здесь все напоминает о маврах, взять хотя бы эти очаровательные мощеные улицы, которые никуда не ведут…

– Вам бы понравилась Кордова! – рассмеялся Луис. – Если вы зайдете в тупик, обратитесь к Томасу. С его помощью мы заполучили нескольких поставщиков.

– А у меня там химический завод, – вмешался в разговор дон Рафаэль. – Да, думаю, Кордова вам понравится.

Консуэла надула губки, заскучав от этих разговоров.

– В какой ресторан мы пойдем? – спросила она дона Рафаэля, когда они подошли к машине. – Не будем же мы разговаривать, стоя на улице!

– Конечно, нет! – подтвердил он.

Мужчины договорились отправиться в ресторан, расположенный недалеко от Севильи, на берегу реки, где можно было поесть в саду на свежем воздухе.

Луис отказался ехать быстро. Он вел машину на самой маленькой скорости, держа руль одной рукой и положив другую на спинку сиденья Карен.

Ей очень хотелось попросить его не отвлекаться от дороги, но, пожалуй, это будет похоже на ворчанье старой девы, подумала она и промолчала. Отклонившись от него, она принялась вглядываться через окно в ночь, пытаясь что-нибудь рассмотреть в темноте.

Ресторан был освещен гирляндой ярких цветных фонариков, отражавшихся в речной воде. Несколько искусственных бычьих голов, развешанных по периметру внутреннего дворика, подсвечивались так, чтобы их было видно и ночью. Тут и там висели афиши, рекламирующие местные бои быков.

– На улице очень холодно, – капризно проговорила Консуэла, как только они вошли. – Где вы были? Мы вас так долго ждали!

– Я езжу на более разумной скорости, чем Рафаэль, – пояснил Луис.

Но дон Рафаэль даже не взглянул на него – его глаза были прикованы к милому, в веснушках лицу Карен, и выглядел он недовольным.

– Да, на свежем воздухе сейчас не посидишь, – подтвердил дон Рафаэль. – Я заказал столик у окна, так что все будет хорошо видно.

Консуэла присела на краешек стула и выжидающе улыбнулась мужчинам:

– Как тихо… Когда начнутся танцы?

Рафаэль засмеялся, но спросил об этом хозяина ресторана. Через несколько минут труппа цыган вышла в центр зала, и женщина – солистка – начала танцевать под мелодию фламенко, исполняемую мужчинами, которые отбивали руками ритм, меняющийся с каждым танцевальным па.

Карен сначала зрелище не понравилось, но, вслушавшись, она полностью отдалась музыке и вскоре была увлечена ею так же, как и остальные.

– Откуда такое название «фламенко»? – спросила она Рафаэля.

– Неизвестно.

– Название происходит от голландского слова, – вставил Луис, – хотя в данном случае каждый доказывает свое.

– Но цыгане – выходцы из Венгрии, не так ли? – заметила Карен озадаченно.

– Из Венгрии или, как некоторые говорят, первоначально из Египта. Но почему именно «фламенко», никто не знает.

Выразительное слово, подумала она, оно само звучит как песня – резкая и в то же время печально-мелодичная.

Женщина завершила свой танец в нарастающем темпе, ее место занял молодой человек в андалузской шляпе, он начал исполнять на гитаре испанские мелодии. Подошел хозяин ресторана и, широко улыбаясь, положил на стол меню.

– Хорошо, правда? На следующей неделе они уезжают в Мадрид, где останутся на Рождество. Днем позже – и вы бы их не увидели!

– Действительно, было бы жаль, – согласился дон Рафаэль. Он взял меню с яркой, сделанной вручную, обложкой и внимательно его изучил. – Что бы вы порекомендовали? – осведомился он у хозяина.

– Яйца фламенко? – предложил тот. – И потом цыпленок по местному рецепту – с шафрановым рисом, миндалем и кишмишем. Это восхитительно!

Все согласились с этим выбором и в ожидании заказа откинулись на стульях, наслаждаясь музыкой. Молодой официант принес им бутылку вина и спросил, что бы они хотели выпить, пока готовится еда.

– Херес? Вермут?

Все остановились на вермуте, за исключением Консуэлы, которая предпочитала сладкий херес со льдом и небольшим количеством содовой воды, дабы придать изюминку напитку. На неискушенный вкус Карен вино было изумительно.

Цыгане были увлечены танцем. Женщины, в отделанных оборками, пятнистых платьях провоцировали своих партнеров на все более сложные рулады: казалось, кричит израненная в любовной битве душа, погибающая и возрождающаяся вновь. Артисты пели долго, одна песня сменяла другую – они словно не ведали усталости.

– Может быть, нам тоже потанцевать? – прошептал Луис Карен, но она только уселась плотнее и отрицательно покачала головой:

– Я не умею!

– Я покажу тебе! – с готовностью сказала Консуэла. Она выжидающе смотрела на Рафаэля. – Мне придется танцевать одной?

Он засмеялся, немного смущенный, встал вслед за девушкой и подошел к цыганам – договориться о музыке, под которую они будут танцевать. Консуэла прослушала начальные такты, едва заметно кивнула и закружилась, выделывая ногами па, создающие ритм.

– Нет, нет! – крикнула она. – Кастаньеты! – Одна из цыганок протянула ей пару, и девушка защелкала ими, разогревая, чтобы они лучше звучали. – Я готова!

Карен пришла в восторг от их исполнения. Именно потому, что они не были профессионалами, стало понятно, как сложны танцевальные движения. Консуэла и Рафаэль были великолепны. Возможно, не так, как цыгане, но намного, намного лучше, чем Карен ожидала увидеть.

– Браво! – кричали цыгане: – Еще! Еще!

Первым устал Рафаэль. Он проводил Консуэлу к столу и сел сам, запыхавшись, но с улыбкой.

– Давно не танцевал. Зато теперь я по-настоящему голоден!

Было уже начало двенадцатого, когда они закончили ужин, Карен не верилось, что вечер прошел так быстро.

– Кино! – быстро предложила Консуэла, не желая отправляться в постель.

– В это время? – удивилась Карен.

– Конечно! – засмеялась испанка. – Вот-вот начнется полночное шоу. Мы как раз успеем, если не будем мешкать!

Но Карен уже думала о делах, которые запланировала на следующий день.

– Слишком поздно для меня, – извинилась она. – Но я не хочу никого лишать удовольствия!

Луис колебался. Ему определенно хотелось в кино, но в то же время заманчиво было проводить Карен домой и как можно дольше задержаться возле ее дверей за беседой. В конце концов, Рафаэль его опередил:

– Мой вечер вы не испортите. Я тоже предпочел бы вернуться домой.

– Рафаэль! – воскликнула Консуэла. – Что за удовольствие так рано ложиться спать? Кроме того, ты обещал мне, что заедешь к нам!

Рафаэль усмехнулся:

– Сегодня у меня нет времени щипать индейку. В другой раз.

– Завтра? – уточнила Консуэла.

– Завтра. – Рафаэль вздохнул. – Завтра я поведу тебя в кино, а сейчас поеду спать!

Карен была рада, что едет с Рафаэлем: ей не понравилась попытка Луиса приобнять ее в машине. Он ей нравился, но это чувство не было любовью.

– Что это значит – щипать индейку? – сонно спросила она.

Дон Рафаэль развеселился:

– Вы действительно не знаете? Это севильский обычай. Когда девушка разговаривает со своим женихом или другом на пороге своего дома, у ворот или, если она старомодна, через оконные решетки. Мы называем это «щипать индейку», – просто объяснил он.

– Как мило! – усмехнулась Карен.

– Это только первый шаг в процессе ухаживания, ничего больше! – сказал дон Рафаэль, быстро взглянув на нее.

Карен снова улыбнулась, а про себя подумала, как было бы здорово поговорить с ним у ее двери, той, что ведет в благоухающий внутренний дворик! Но этого никогда не случится – она не подходит на роль индейки для ощипывания. Она – респектабельная вдова с сыном, а не юная девушка, чья головка кружится от малейшего намека на любовные отношения!

Карен поблагодарила Рафаэля за то, что подвез ее, бегом пробежала по улице и исчезла в доме, прежде чем тот успел поставить машину. Казалось, лунный свет проследовал за ней в гостиную и затем наверх, в спальню. И даже тот факт, что вода была не намного теплее, чем до прихода водопроводчика, не мог разрушить очарования этой минуты. Она сбросила одежду, зевнула и отправилась в постель.