Текст книги "Собачье счастье"
Автор книги: Изабель Вульф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
«Он не позвонит, – сурово повторяла я себе, пока мой поезд с грохотом несся в южном направлении. – Даже не думай. Он вел себя дружелюбно, и только».
Но Александр позвонил. Он позвонил через два дня и пригласил меня пообедать у Джо Аллена в следующее воскресенье. И, к моему изумлению, мы стали общаться.
Конечно, я считала Александра физически привлекательным, и, конечно, мне льстило его внимание, но главное в другом: он мне по-настоящему нравился. Он был так прост в общении, так умен, и, что самое важное, он меня смешил. Александру тогда исполнилось тридцать пять. Он изучал историю в Оксфорде, а, закончив университет, продолжил обучение в школе драматического искусства. Начал актерскую карьеру в Стратфорде, где ему в основном доставались роли стражников, затем десять лет проработал в репертуарном театре, а также сыграл несколько незначительных ролей в телефильмах.
– Но мне так и не удалось прославиться, – скромно признался Александр, – в отличие от некоторых моих коллег. Взять хотя бы Джеймса Пьюрфоя или Пола Райса[5]5
Известные театральные актеры среднего поколения.
[Закрыть] – они многого достигли. При этом они все время идут вперед, а я словно барахтаюсь на мелководье, не в силах доплыть до настоящей славы.
– Уверена, у тебя тоже все получится.
– Возможно… – Он неуверенно пожал плечами. – Никто не знает наверняка…
– Но для этого тебе следует взять хороший тайм-аут.
– Это точно… А ты когда-нибудь была замужем, Миранда? – внезапно спросил Александр.
У меня по спине побежали мурашки.
– Э… Нет. Пока нет. То есть… ни разу. То есть не была.
Он улыбнулся.
– А ты был женат?
Он покачал головой. Как выяснилось, его последний роман завершился тремя месяцами раньше, причем они с его бывшей пассией «остались друзьями». И когда я, с учащенно бьющимся сердцем, спросила о причине разрыва, Александр только пожал плечами и ответил: «У нас с ней ничего не вышло».
К концу того первого свидания я пребывала где-то в стратосфере. Я чувствовала себя на седьмом – нет, на семьдесят седьмом – небе, пока мы брели по Стрэнду в сторону метро. Я была так безумно, нелепо счастлива, что улыбалась каждому прохожему. Александр пообещал снова мне позвонить и сдержал свое обещание. Чем больше мы общались, тем сильнее я ощущала, что просто обожаю быть с ним рядом. Мне нравились его теплота, его чувство юмора, его умение говорить – он всегда находил темы для разговора, поэтому не возникало тягостных пауз. Он не был ни эгоистичен, ни по-актерски развязен, хотя обладал своими странностями. Иногда Александр вел себя очень импульсивно, как истинное дитя инстинкта: внезапно говорил или делал удивительные вещи. К примеру, он впервые признался мне в любви… в молочном отделе «Сейнсбериз». Только я протянула руку к банке греческого йогурта, как вдруг услышала голос Александра:
– Миранда, я люблю тебя. Ты знаешь об этом?
– Правда? – спросила я, глядя на него в изумлении.
– Чистая правда, – подтвердил он с улыбкой.
Известие меня, конечно же, потрясло. Но почему он сообщил мне об этом в таком странном месте?
– Ты – дивная и вполне оправдываешь свое имя.
А когда мы обручились, вскоре после того признания, он даже заказал кольцо с надписью: «Миранда! Диво мира!» Этого кольца у меня больше нет…
– А как обстоят дела с клиентурой? – донесся до меня голос Дейзи, разбивающей два коричневых яйца в миску из небьющегося стекла. – Ты ведь завтра открываешься, не так ли? Кто-нибудь уже записался на прием?
– Только двое.
– Почему так мало?
– Потому что у меня не было времени, чтобы оповестить всех о моем переезде. Но через какое-то время я надеюсь вернуть своих клиентов.
– Ясно.
– Так или иначе, но утром ко мне привезут ирландского сеттера с депрессией… А еще звонила эта женщина по имени Лили Джейго…
– О да, – перебила меня Дейзи, широко раскрыв глаза. – Редактор журнала «Я сама». Выглядит, как Наоми Кемпбелл, и ведет себя так же. Одна моя приятельница как-то имела с ней дело, после чего полгода не могла прийти в себя.
– Да, та самая. В общем, она прислала мне истерическое письмо по электронной почте: как она уверяет, у ее ши-тцу «нервный срыв». Придется мне навестить ее во вторник. Вот пока и все записи.
– Жалко, что работать психологом у животных – не то же самое, что у людей, – вздохнула моя подруга, взбивая венчиком яйца.
Я кивнула – еще бы! Люди посещают своих психотерапевтов в течение нескольких месяцев, а иногда и лет, но с животными все иначе. Ведь звери не могут приходить ко мне каждую неделю и лежать, глядя в потолок, пока я оцениваю их «ид»[6]6
Ид – от лат. «оно»; в психоанализе обозначает инстинктивные и врожденные аспекты личности.
[Закрыть] и «эго», а затем расспрашиваю их об отношениях с матерью. Нет, я просто смотрю на них, определяю проблему и предлагаю ее решение, то есть обычно вижу их не больше одного раза.
– Сколько ты собираешься брать за прием? – поинтересовалась Дейзи, зажигая плитку.
– Сто фунтов за полуторачасовую консультацию здесь и сто тридцать, если я выезжаю к клиенту, – в качестве компенсации за время, потраченное на дорогу. Я продолжу давать бесплатные советы по электронной почте, поскольку это укрепляет мою репутацию, не отнимая при этом особого времени. А еще я собираюсь устраивать вечера для щенков, но мне потребуется как можно больше клиентов, чтобы все это окупалось. Я ведь открылась на месяц позже, чем рассчитывала.
– Ну, тебе ведь нужно было время, чтобы… прийти в себя, – справедливо заметила Дейзи. – Кстати, любители животных наверняка повалят к тебе валом после выхода новых выпусков «Зверей и страстей».
– Хотелось бы надеяться, но это произойдет не раньше чем недели через три.
– Знаешь, возможно, у меня есть для тебя клиент, – сообщила подруга, открывая пакет молока. – Одна дама, которую я встретила на благотворительном вечере, – Кэролайн… как же ее фамилия? О да, Малхолланд. Она жаловалась на своего веймаранера – говорит, что он ведет себя «как полный идиот». Поскольку я не знала твоего нового номера телефона, то посоветовала ей обратиться к тебе через веб-сайт.
– Спасибо. Надеюсь, она так и поступит. А как с работой у тебя? – спросила я, распаковывая тарелки.
– Просто сбиваюсь с ног, – радостно выпалила Дейзи, доставая маленькую кастрюлю. – В среду в Хаммерсмите я устраиваю девичник в стиле группы «АББА», в субботу – шумные именины в сибирском духе с казацкими плясками. И еще мне нужно разыскать пару акробатов для супершоу «Путь в Тимбукту» – оно состоится в «Темз Диттоне» в следующем месяце. Про свадьбы я уже молчу! – взвыла она. – У нас их шесть, и три из них, конечно же, достались мне. Я как раз занималась тем, что искала конфетти, не наносящие вреда окружающей среде! Они, видите ли, нужны для свадьбы, которая устраивается в Холланд-парке в конце июля. – Дейзи снова принялась энергично взбивать яйца. – И знаешь, мне удалось найти кое-что в Интернете: сухие лепестки дельфиниума, пяти оттенков, совершенно потрясающие. Мне нужно приложить к каждому приглашению по саше с лепестками – двести саше. Здорово, правда? – с тоской пробормотала она. – Две сотни гостей… Холланд-парк… сухие лепестки дельфиниума…
– Да, – тихо сказала я. – Здорово.
– Прости, Миранда. – Дейзи взяла себя в руки. – С моей стороны это было бестактно.
– Да ничего.
– Вообще-то я думала о своем.
– Я знаю. Ну что, он так ничего и не сказал?
Она покачала головой.
– Ни намека?
– Нет, – горько ответила она, – ни звука.
– В таком случае почему бы тебе не заговорить об этом первой?
Карие глаза Дейзи широко раскрылись от удивления, и она едва не выронила венчик.
– Потому что это так неромантично.
– А романтично, когда тебе не делают предложение?
– Я знаю, – сердито откликнулась подруга. – Знаю.
Она схватила мельницу для перца и яростно крутанула ее несколько раз.
– Так что же, вы вообще никогда не обсуждаете этот вопрос? – продолжала я допрашивать Дейзи, усаживаясь за стол.
Она покачала головой:
– Я не хочу дестабилизировать ситуацию.
– Понятно.
– А потом, как мне кажется, я боюсь не получить того ответа, на который рассчитываю, поэтому предпочитаю, чтобы все было тихо и мирно. Но он точно меня любит, – приободрилась она. – Я его спрашиваю: «Найджел, ты же меня любишь, правда?», и он всегда отвечает: «Да, Дейзи, конечно, люблю».
– Тогда, черт подери, не мешало бы ему доказать свою любовь. Вы ведь уже давно вместе.
– Гм… То же самое утверждает и моя мама. Кстати, Александр, кажется, не ходил вокруг да около?
– Нет, – вздохнула я, – не ходил. Все случилось довольно быстро.
А еще, как часто бывает в таких ситуациях, все произошло неожиданно. Впрочем, я уже говорила, что Александр – человек импульсивный. К тому моменту мы провели вместе девять месяцев и были очень счастливы. Я только что переехала к нему, и все шло прекрасно. Одним воскресным утром мы оба были в ванной – чистили зубы, улыбаясь друг другу в зеркало, как вдруг он замер со щеткой во рту и, все еще глядя на меня в зеркало, промычал:
– Ианда, ыеф а эя ауф?
– Что?
Александр достал щетку изо рта, отхлебнул воды из стакана и аккуратно сплюнул в раковину.
– Я сказал: «Миранда, не окажешь ли ты мне великую честь, став моей женой?» Я только что, сию минуту, решил, что хочу на тебе жениться.
Я смотрела на него в изумлении.
– Почему?
– Ну, потому что, просто стоя здесь бок о бок с тобой и вот так, синхронно с тобой, чистя зубы, я внезапно понял, как я счастлив. Вот, наверное, поэтому. Если не возражаешь, я, пожалуй, не буду становиться на колено – из-за моих неприятностей с мышцей, – добавил он прозаическим тоном. – Но ты-то согласна, Миранда? А?
Волна чувств захлестнула меня, когда я поняла, что он спрашивает всерьез.
– Выйдешь за меня? – повторил он, глядя на меня своими голубыми глазами цвета воды в бассейне.
– Ну… а ты уверен? – запинаясь, спросила я. – То есть…
– Я еще никогда и ни в чем не был так уверен, – тихо, но твердо произнес он.
– Тогда… да, – удивленно согласилась я. – Выйду.
А затем, из-за того что эмоции нахлынули на меня, я просто пискнула: «Спасибо» – и разрыдалась. Александр обнял меня.
– Нет. Спасибо тебе. Не плачь, Миранда. Незачем плакать. Я люблю тебя и всегда буду любить.
Я осушила слезы, мы поцеловались мятным поцелуем, и все.
Утверждая, что предложение застало меня врасплох, я вовсе не лукавлю: мысль о столь серьезном развитии нашего романа мне и в голову не приходила. Возможно, потому, что мои родители развелись так давно (и с тех пор знать друг друга не желали), у меня не было никаких иллюзий по поводу брака. Мне было вполне достаточно нежных отношений и сознания того, что мне посчастливилось обрести любовь. Но Дейзи другая – она заботится о соблюдении условностей, поэтому ей нужно венчание в церкви, свадебный торт и прочие атрибуты.
– Знаешь, довольно противно организовывать все эти свадьбы, в то время как Найдж даже не заикнется о нас, – огорченно призналась Дейзи, застыв с вилкой в руке. – Впрочем, в обозримом будущем он женится на мне, – рассудительно проговорила она (эту фразу я слышу постоянно), – так что вряд ли стоит настаивать на этом прямо сейчас.
Все дело в том, что Дейзи ужасно боится подталкивать Найджела к решительному шагу. Мне это известно, поскольку их связь длится уже пять с половиной лет, а наши с ней разговоры по этому поводу продолжаются уже года три.
– Мне не следует давить на него, – серьезно продолжила Дейзи. – Об этом пишут во всех книгах.
– В книгах пишут еще и о том, что следует быть чуточку более холодной. Не надо постоянно находиться рядом с ним – пусть поскучает. Напусти на себя загадочность. Попробуй переехать в другой город, а если потребуется – и в другую страну.
– О-о, это очень опасная игра.
– Почему?
– Потому что, – произнесла она якобы со знанием дела, – если я внезапно исчезну или стану холодна с ним, он может решить, что я не люблю его по-настоящему. А это было бы ужасно, не правда ли?
Я посмотрела на нее.
– Сомневаюсь. Возможно, если бы он почувствовал себя менее уверенным, это пошло бы ему на пользу.
– Нет, он, конечно же, сделает мне предложение в свое время, – возразила она с несколько наигранным спокойствием.
– Гм. Что ж, это твоя жизнь.
Меня удивляет, что Дейзи так боится спросить Найджела о том, собирается ли он на ней жениться, ведь в других ситуациях она проявляет безрассудную храбрость. К примеру, она все свои выходные проводит, прыгая с парашютом, летая на дельтаплане, занимаясь альпинизмом, а пару недель назад она впервые попробовала скай-дайвинг.
– Было бы катастрофой, если бы я приперла его к стенке, а он бы увильнул от ответа, – со знанием дела рассуждала Дейзи. – Что бы мне тогда, черт подери, оставалось делать? Я потратила на Найджела почти шесть лет жизни, и, говоря откровенно, мне бы хотелось получить что-то взамен. Вот поэтому я и опасаюсь своей неосторожностью разрушить все на этой заключительной – и очень деликатной – стадии отношений.
Я кивнула, хотя, как уже было сказано, много раз слышала этот аргумент.
– Я хочу детей, – мягко продолжала подруга, – а мне уже тридцать три. Таким образом, если мы с Найджелом расстанемся, – ее слегка передернуло, – мне потребуется два, а то и три года, чтобы дойти до этой стадии отношений с кем-то другим. А к тому моменту, – она запнулась, выливая яичную смесь на сковородку, – к тому моменту вполне может оказаться, что я уже не способна… к воспроизведению. Но я ни за что не стану хитростью пытаться женить на себе Найджела. Ловушки вызывают у мужчин отвращение. Я хочу, чтобы он захотел на мне жениться.
– А почему бы ему не хотеть на тебе жениться? – нетерпеливо поинтересовалась я.
– О, да просто он принадлежит к типу осторожных мужчин.
Что правда – то правда. Найджел крайне осторожен. Он совершает поступки с быстротой трехпалого ленивца. Эти животные передвигаются так медленно (чтобы перейти футбольное поле, им требуется не меньше суток), что на их шкуре успевает вырасти мох. В общем, по моим подозрениям, в вопросах любви Найджел именно таков. И эта медлительность нашла отражение в его хобби – выращивании карликовых деревьев. Однажды на конкурсе в Челси он даже получил медаль за один из своих карликовых японских кленов – он пестовал деревце в течение двадцати лет. Признаться, мне никогда не удавалось понять, что же у них с Дейзи общего, но, по-видимому, она в нем души не чает. А потом, у нее только крошечная квартирка в Тутинге, а у него – целый домище в Фулеме. Как-то раз, слишком много выпив, моя подруга сама призналась в том, что в отношениях с Найджелом ее во многом привлекает именно «надежность». И все же я никак не возьму в толк, почему женщина, по уикендам выпрыгивающая из вертолетов, так печется о «надежности». Хотя, с другой стороны, отец Дейзи трагически погиб, когда ей было девять, поэтому в личной жизни она всегда стремилась к «стабильности» и «безопасности».
А Найджел, конечно же, именно таков. Он адвокат в Сити – партнер в юридической компании «Блумфилдз». Солидный и компетентный, хотя и лишенный моцартианского блеска, он вкалывает как проклятый, и, как бы ему ни нравилась Дейзи, он едва ли видит причины для спешки. Ему тридцать девять, и он никогда не был женат, так с какой стати ему спешить теперь? Он ведь даже не предложил ей переехать к нему. Дейзи несколько раз намекала на это в шутливой форме, но, как она считает, Найджел вовсе не горит желанием. Думаю, он боится, что она внесет хаос в его размеренную жизнь: она довольно неряшлива, и от нее много шума, хотя все это выходит у нее очень мило. Нет, она вовсе не кричит и не грубит, настаивая на своем, – она просто хохотушка (у нее такой симпатичный, фыркающий смех) и болтушка. А Найджелу нравится проводить вечера дома – среди карликовых деревьев, за тихим, спокойным ужином или игрой в бридж. Не поймите меня превратно: Найджел мне нравится, он щедрый, и вообще он славный малый, но эгоист, поскольку навязывает Дейзи свои правила игры. Впрочем, главное, что он нравится ей.
– Думаю, у нас с Найджем все получится, – не очень убедительным тоном повторила подруга, пока я поедала омлет.
– Будем надеяться. Но, как мне кажется, Дейзи, тебе стоило бы слегка на него надавить.
«А если понадобится, – продолжила я про себя, – то и пристегнуть его к себе наручниками».
– Гм, – задумалась подруга. – Может, ты и права.
После ее ухода Герман уснул на своей продолговатой подушке, свернувшись, как жареный орешек кешью, а я снова обратилась к мыслям о работе. Из-за стресса и хаоса я была не в состоянии сосредоточиться на делах, но теперь заставила себя это сделать. Включив компьютер, я прочитала электронную почту. Одно письмо прислал мой папа – он живет в городке Палм-Спрингс в Калифорнии, где руководит гольф-клубом. Он просто хотел узнать, как у меня дела. Затем я заглянула на свой веб-сайт «Идеальные питомцы. com» и обнаружила там массу весьма необычных вопросов и воплей о помощи. «Мой пудель терроризирует почтальона, – жаловался один из посетителей сайта. – После его недавних попыток „защитить нас" (письма оказались заляпаны кровью) нам посоветовали впредь самим забирать письма из отдела доставки. Не могли бы вы нам помочь?» «Кажется, моя кошка – шизофреничка, – сообщала отправительница следующего письма. – Только что она сворачивалась клубком у меня на коленях, мурлыча и протягивая ко мне мордочку, чтобы я ее приласкала, а теперь она меня кусает. Почему?» «Как вы думаете, почему моя спаниелиха все время норовит задрать ногу?» – недоумевал автор третьего письма. Попадались и обычные жалобы на то, что собаки прыгают или охотятся за своим хвостом. В одном письме сообщалось о ручном кролике, кусавшем хозяев за ноги. Посетители сайта рассказывали о морской свинке с нетрадиционной ориентацией, о склонном к сомнамбулизму салюки и о хомячке, слопавшем свою партнершу. Пока я отвечала на все письма, советуя хозяевам животных, к какой литературе обратиться, пришло еще одно сообщение. Отправителем оказалась Кэролайн Малхолланд, знакомая Дейзи.
«Дорогая Миранда, недавно я встретила Вашу подругу Дейзи на одном мероприятии и в разговоре с ней упомянула о том, что мой молодой веймаранер доставляет мне массу проблем. Он обижает двух других, маленьких собак, и мы не знаем, как его остановить. Я подумала, что, может быть, Вы будете так любезны и позвоните мне, поскольку я бы хотела пригласить Вас к себе». В письме был указан номер телефона – судя по нему, Кэролайн живет за пределами Лондона. Я позвонила ей, и мы договорились, что на следующий день я приеду к ней в Сент-Олбанс.
Между тем мне предстояла встреча с первым посетителем – ирландским сеттером с депрессией. На следующее утро я привела в порядок кабинет для консультаций, а затем пошла в магазин за углом и, по ходу дела ответив на вежливые расспросы хиропрактика Рассела о том, хорошо ли мне на новом месте, купила печенья и цветов. Затем я отправила Германа на кухню (ему не следует путаться под ногами у клиентов), а ровно в 10.30 на пороге появились Фиона и Майлз Грин. Они оказались моими ровесниками, симпатичными, хорошо одетыми и, видимо, процветающими, судя по их модному адресу в Ноттинг-Хилл-Гейт. Я сварила им кофе, а потом села за стол, разглядывая собаку, имевшую несчастный вид. Супруги разместились на кушетке.
– Оба мы очень занятые люди, – начала Фиона, деликатно отламывая кусочек шоколадного оливера,[7]7
Сорт печенья.
[Закрыть] – но, сами понимаете, Шинед – наша радость и гордость…
Между тем собака лежала на коврике, закрыв морду лапами.
– …и мы почувствовали, что ей необходима психологическая поддержка.
– Она кажется подавленной, – заметила я, делая записи в блокноте. – Обычно ирландские сеттеры очень жизнерадостны. И когда же она начала вести себя таким неподобающим образом?
– Месяца три назад, – ответила миссис Грин.
– Нет, не так давно, – мягко поправил ее муж. – Я бы сказал, это началось недель шесть назад.
– Нет, ты не прав! – резко возразила жена. – Это началось ровно три месяца назад. Неужели ты думаешь, я бы не заметила, что с моей собакой творится неладное?
Я незаметно записала в блокноте «замещение ребенка» и «напряженные отношения между супругами».
– С нашей собакой, – тихо произнес мистер Грин.
Шинед подняла голову и встревоженно посмотрела на хозяев.
– Все в порядке, детка, – успокаивающим тоном заговорила Фиона, наклоняясь вперед, чтобы погладить свою любимицу. – Все в порядке. Мама и папа не ссорятся.
– Сколько ей? – спросила я. – Два года?
– Почти. У нас она живет уже полтора года.
– Были ли у нее какие-то особые травмы? Например, не нападала ли на нее другая собака? А может, она чуть не попала под машину?
– Нет. Ничего подобного, – ответила Шинед. – Я работаю дома, так что мы целыми днями вместе. Я только вижу, что она постоянно грустит и все время лежит в своей корзине. Просто сердце кровью обливается, – добавила она дрогнувшим голосом.
– Мне бы не хотелось задавать вопросы личного характера, но как вы считаете, мистер и миссис Грин, не существует ли у вас каких-то семейных проблем, на которые Шинед могла бы отреагировать?
Вопрос риторический: такие проблемы явно есть.
– Нет, нет… ничего такого. – Словно защищаясь, Фиона скрестила руки на груди.
Я заметила, что ее муж закатил глаза.
– Брось, Фи, – устало обратился он к ней. – Ты прекрасно знаешь, что такие проблемы есть.
И очень важные. Я уже давно тебе об этом твержу. – Он посмотрел на меня. – Видите ли…
– Я не желаю это обсуждать! – прошипела Фиона.
– Но, возможно, это важное дело, – запротестовал Майлз.
– Но это личное дело!
– Не беспокойтесь, миссис Грин, – вступила я в разговор. – Я не прошу вас рассказывать мне то, о чем вы предпочитаете умалчивать. Но, уверяю вас, профессиональный кодекс требует от меня соблюдения конфиденциальности, поэтому все, что вы скажете, я унесу с собой в могилу.
– Ну ладно, – вздохнула посетительница. Открыв сумку, она достала носовой платок, а муж взял ее за локоть, чтобы подбодрить.
– Вот уже четыре года мы пытаемся завести ребенка, – тихо объяснила Фиона. – Мы и Шинед взяли для того, чтобы отвлечься от стресса. В этом году мы попробовали искусственное оплодотворение, но первые две попытки оказались неудачными.
– Что ж, от этого возникнет напряженность в любых, даже самых счастливых супружеских отношениях, – произнесла я.
Муж с женой кивнули.
– А собаки невероятно чувствительны к переменам в атмосфере, и Шинед, видимо, не исключение. Думаю, вам следует по возможности защищать ее от эмоционального стресса, а именно – не говорить в ее присутствии о наболевшем.
– Но дело не только в том, что она выглядит подавленной, – заметила Фиона. – Она как-то необычно себя ведет. К примеру, она начала таскать разные вещи.
– Неужели?
– Да. Очень странные вещи – например, рубашки Майлза из бельевой корзины.
– Возможно, так она меньше скучает по нему, когда он на работе.
– Но она таскает и старые контейнеры для яиц. А как-то раз она по одному притащила из сада пять пластиковых цветочных горшков и сложила их все на свою подстилку. И она раскладывала их так аккуратно, почти нежно, как будто бы она любит их. Это так странно – мы просто не знали, что и думать.
Ага!
Я встала и подошла к Шинед, ласково положила ее на бок и приподняла пушистый мех на ее животе. Собачий живот был розовым и слегка вздутым.
– А она, случайно, не оказывалась вблизи кобеля?
– Нет.
– Вы уверены?
– Да – абсолютно. А когда у нее в последний раз случилась течка, мы просто не выпускали ее.
– Значит, у нее ложная беременность. Вот поэтому она и грустит. Девочки, которых никогда не вязали, могут затосковать. Они становятся вялыми, целыми днями лежат на своих подстилках, причем старательно приводят эти подстилки в порядок, поскольку как бы устраивают себе гнездо. Потом собаки ищут, что бы им положить в это гнездо, и тут могут сгодиться и контейнеры для яиц, и цветочные горшки. У животных даже возникают некоторые симптомы беременности. Они появились и у Шинед – взгляните на ее соски.
Нижняя губа Фионы задрожала.
– Боже милосердный!
– Будь она гладкошерстной, вы бы и сами это заметили, но длинная шерсть все скрывает. Так что у вашей собаки ложная беременность. Когда я работала ветеринаром, я часто сталкивалась с такими случаями.
– Понятно…
– Поэтому не думайте, что у нее психологические проблемы или депрессия, – ничего подобного. Просто она хочет щенков.
– Может, она сочувствует мне? – предположила миссис Грин, украдкой вытирая глаза.
– Мы вообще-то собирались ее стерилизовать, – признался Майлз.
– Хотите совет? Они кивнули.
– Откажитесь от таких намерений. Во всяком случае, пока. Почему бы вам не позволить ей завести щенков?
– По правде говоря… отличная мысль, – пробормотал Майлз и неожиданно улыбнулся. – Нам это и в голову не приходило.
– Да, – подтвердила Фиона, потрепав собаку по голове. – Мы были настолько заняты собой.
– Для девочек очень хорошо хотя бы один раз ощениться, – заметила я, – а иначе они могут не на шутку затосковать.
– О, – промолвила Фиона, – я поняла. Что ж, нам надо завести щенков. Вот здорово будет, правда, милый?
Майлз кивнул.
– Даже если у нас не будет ребенка, зато у Шинед появятся славные детки, – продолжила она.
– На вашем месте я бы так и поступила.
– Что ж, отличный совет, – сказала Фиона, вставая. – Вы меня убедили. – Она одарила меня грустноватой улыбкой. – Спасибо.
– Не стоит благодарности, – ответила я, тоже чувствуя некоторое волнение.
