Текст книги "Собачье счастье"

Автор книги: Изабель Вульф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава восьмая

– Ты с ним ужинала? – шепотом спросила Дейзи. Ее глаза стали больше, чем у лемура. – То есть он пригласил тебя на свидание?

Был воскресный полдень, и мы с подругой сидели в кондитерской «Примроуз». Мы разговаривали тихо, чтобы нас не услышали. В сущности, говорила одна Дейзи, а я главным образом кивала – это все, на что меня хватало в плане общения, учитывая мое сложное эмоциональное состояние.

– Значит, у вас с ним было свидание? – изумленно спросила Дейзи.

Я снова кивнула.

– Но из твоего сообщения на автоответчике я поняла, что ты позвонила ему, а оказывается, это он пригласил тебя на ужин?

Я кивнула опять. Дейзи откинулась на спинку стула.

– Ого! – воскликнула она, ставя чашку и снова придвигаясь к столу. – Ты ему нравишься, – торжественно прошептала она.

Я пожала плечами.

– Безусловно. Иначе он не стал бы звонить тебе, правда же? – Она шумно вздохнула. – Боже мой. А ведь это усложняет ситуацию, да?

Я кивнула в очередной раз.

– С другой стороны, – задумчиво проговорила Дейзи, сосредоточенно прищуриваясь, – это обстоятельство может и все упростить – ведь ты явно нравишься Дэвиду. Кстати, он уже звонил тебе?

Я покачала головой.

– Но он обещал позвонить?

Я кивнула.

– В таком случае он несомненно позвонит. Он просто не хочет показаться навязчивым. Да, вот так история! – воскликнула Дейзи, хихикнув. – Неожиданный поворот. – Она глотнула «эрл-грея». – В общем, в такой ситуации тебе, конечно, не удалось с ним поговорить…

– Конечно, нет, – пробормотала я, вновь обретя дар речи. – Я безусловно хотела и даже пыталась это сделать. Но, увы, в ресторане было слишком людно, поэтому там ничего не получилось, а потом он пригласил меня к себе домой…

– Ты была у него дома? И что же вы там делали?

– Ну… мы очень славно провели время. Сидели на террасе, любовались огнями Лондона, беседовали – правда, говорил в основном Дэвид. Он признался, что вообще-то собеседник неважный, но общаться со мной ему почему-то нравится. Его разговорчивость была мне на руку—во-первых, слушать его интересно, а во-вторых, я слишком нервничала. Правда, несколько раз у меня появлялась возможность сказать ему то, что я должна сказать, – более того, я хотела и даже пыталась это сделать… – Я вздохнула. – Честное слово…

– Так почему же ты не сказала? – тихо спросила Дейзи.

«Почему же я не сказала?»

– Потому что… потом мы пошли в темную комнату, где он проявлял мои фотографии, и там я едва не призналась ему во всем. Я понимала, что шептать об этом в темноте было бы куда проще, но…

– Но что?

Я посмотрела на нее.

– Слова как будто застряли у меня в горле. К тому же Дэвид заказал мне такси, поэтому у меня было слишком мало времени. Надеюсь, Дейзи, ты понимаешь, что такие вещи быстро не говорятся? Так что, увы, я… не смогла этого сделать, ко… Дейзи внимательно на меня посмотрела.

– Я знаю, почему ты промолчала, – со значением произнесла она. – Это же очевидно – я только что поняла. Ты не сказала ему, потому что и он тебе нравится, да?

Я повертела в руках сахарницу.

– Я как-то… не знаю.

– Нравится-нравится, – повторила Дейзи, снова захихикав. – Я уже вижу. Ты, Миранда, от меня не спрячешься – я тебя насквозь вижу.

– Ну хорошо. Да, он мне нравится. Точнее говоря, меня… тянет к нему. И я, так уж и быть, признаю, что я не хотела портить чудесный вечер своими откровениями…

– К тому же ты боялась, что больше его не увидишь?

Я посмотрела на Дейзи.

– Ведь я права, да? Эй, Миранда!

Я пожала плечами, вздохнула и медленно кивнула.

– Да, ты права. Я отступила именно потому, что знала – если скажу ему, все будет кончено.

Дейзи пожевала нижнюю губу.

– Ну и дела. Ты небось ни о чем таком и не подозревала, когда начинала искать Дэвида?

– Нет, конечно. Небольшая пауза.

– Что ж, боюсь, тебе все-таки придется взять быка за рога.

– Да уж – от судьбы не уйдешь…

– Особенно если ты полагаешь, что у вас с ним… могут возникнуть отношения.

«Отношения с ним?!» Сердце словно перевернулось у меня в груди.

– Значит, расскажешь в следующий раз? – уточнила Дейзи.

Ощущение счастья, почти эйфории, вдруг нахлынуло на меня.

– Да, – сказала я. – Может быть, в следующий раз.

«Пусть только он будет, этот следующий раз».

– Ну, а как твои дела? – Я подумала о подвенечном платье Дейзи, до поры до времени лежащем в бархатном чехле, как бабочка в коконе. – Ты поговорила с Найджелом?

– Не… совсем.

– То есть ты хочешь сказать – нет.

– Ну, весь день я готовила пятидесятилетний юбилей одного мужика – ему, видите ли, хочется, чтобы праздник был в стиле «Тысячи и одной ночи», с верблюдами и танцем живота, а Найджу понадобилось участвовать в турнире по бриджу. А сегодня утром он поехал на работу, потому что, как я уже сказала, у них новый начальник отдела и Найдж старается произвести на него впечатление, чтобы стать одним из акционеров компании, ну и вот… – К концу фразы Дейзи совсем упала духом. – Но я поговорю с ним, – неуверенно сказала она. – Очень скоро.

Возникло неловкое молчание, и тут откуда-то с улицы послышался заливистый лай. Дейзи тоже услышала его и принялась что-то высматривать за моей спиной.

– Там, снаружи, стоит какой-то парень и машет тебе. В руках у него – букет невероятной величины. Очевидно, он хочет его тебе подарить, подчиняясь внезапному душевному порыву.

Я обернулась.

– Это Маркус, – сказала я и замахала ему рукой. Он вошел в кондитерскую.

– Привет, Миранда.

В руках у Маркуса был роскошный букет тигровых лилий. Прутик, по обыкновению, торчал у хозяина из-за пазухи, вцепившись лапами в V-образный ворот джемпера.

– Прутишка заметил вас первым и залаял. Он хотел поздороваться со своей учительницей, – радостно объявил Маркус.

Я погладила Прутика, и он лизнул меня в нос, а потом внезапно выскользнул у хозяина из-за пазухи и упал в объятия к Дейзи.

– Ого, кажется, у Прутика новый друг!

– Это Дейзи, – сказала я, глядя, как пес ластится к моей подруге. – Дейзи, это Маркус. Они с Прутиком приходят ко Мне на щенячьи вечеринки. Кстати, мы с Дейзи видели вас в фильме «Земля!».

Дейзи, которую Прутик ласково лизал в ухо, сразу же сделала стойку.

– А, так это вы ведете курсы самообороны? – прощебетала она. – Помнится, Миранда мне о вас говорила.

– Да, веду. Это курсы для начинающих, и предназначены они для людей любого возраста, пола, этнической принадлежности и вероисповедания. В общем, все включены!

– О, мы бы тоже хотели заниматься у вас. Правда, Миранда? – Дейзи со значением посмотрела на меня.

Я вздохнула:

– Ну, так уж и быть. Только ради тебя.

– Что ж, в таком случае, – он открыл свою сумку и достал рекламный листок, – я дам вам наш адрес. Мы находимся совсем рядом с Тоттенем-Корт-роуд.

– О, так это недалеко от моего офиса, – обрадовалась Дейзи. – Я работаю на Бедфорд-сквер.

– Первое занятие в следующий четверг, в семь часов. Плата – пятнадцать фунтов за одно занятие. Мы работаем в парах, так что будет здорово, если вы придете вдвоем.

– Мы придем, – пообещала Дейзи, отдавая Прутика хозяину. – В общем, запишите нас, ладно? – Она сунула листок к себе в сумочку.

– Может быть, выпьете с нами чаю? – предложила я.

– Нет, спасибо. Время поджимает. Я встречаюсь со своей девушкой – она живет на Принсесс-роуд.

– Значит, цветы – ей? – спросила я. Маркус кивнул. – Они ей понравятся.

– Надеюсь… Что ж, до следующего щенячьего съезда, – сказал он, улыбнувшись нам на прощание.

– Бог ты мой – похоже, он здорово в нее втюрился, – пробормотала Дейзи. Прутик оставил на ее кардигане несколько крошечных белых волосков. – Он ведь за букет фунтов сорок отдал, не меньше. Ладно, знаешь, мне тоже пора, – сказала она, вставая. – Надо с мамой повидаться. До скорого, Миранда. – Она обняла меня. – И не огорчайся.

Медленно допив свой чай, я вышла из кондитерской и уже собиралась перейти через дорогу, как вдруг ко мне подошли два юнца. Сердце учащенно забилось. Понимаю, этому нет объяснения, но ничего не могу с собой поделать.

– Извините, – обратился ко мне один из подростков. Я внутренне собралась. – Не подскажете, где тут ближайшее метро?

Я показала им дорогу, но неприятный осадок все равно остался. Терпеть не могу, когда ко мне обращаются на улице, а происходит это постоянно. И что самое скверное, чаще всего подходят именно мужчины. Наверное, причиной тому – мой маленький рост и безобидный вид. Наконец я добралась до дома и улыбкой поприветствовала даму-ароматерапевта, которая как раз закрывала свою дверь. Я включила компьютер и проверила почту.

«Моя овчарка караулит золотых рыбок в пруду. Она что, хочет их съесть?» Нет, она пытается их пасти. «Наша морская свинка держится очень отчужденно». «Мой кролик все время трясет головой, как будто он чем-то удивлен». Скорее всего, у вашего кролика болят уши. Его нужно отвести к ветеринару.

И вдруг пришло новое письмо. Его отправителем оказался… «Д. Дж. У.». Сердце, по обыкновению, исполнило сальто-мортале.

«Привет, Миранда. Я в Барселоне – приехал сюда на пару дней по работе, но в пятницу уже буду в Лондоне. Ну как, может, встретимся в субботу вечером, если ты не занята? Целую, Дэвид. P. S. Попробую придумать что-нибудь интересное».

Неделя тянулась ужасно медленно. Во вторник по телевизору показали первую передачу из нового цикла «Зверей и страстей». Выпуск оказался неплохим, хотя мне было довольно странно смотреть сюжеты, отснятые еще в марте. Попугай-собственник, требовательный гербил, пассивно-агрессивная свинья… В среду я устроила очередной щенячий съезд. Как обычно, царила очень теплая атмосфера. В конце вечера Маркус напомнил мне о курсах самообороны – первое занятие было назначено на следующий вечер.

– Это в церкви Святого Луки на Перси-стрит, рядом с Тоттенем-Корт-роуд. Оденьтесь поудобней.

– Хорошо, – сказала я. – Я подойду.

– А почему бы и вам не присоединиться к нам, Лили? – спросил Маркус. – Навыки самообороны весьма полезны.

– Нет, у меня и так все в порядке, – легкомысленно ответила Лили. – Мне это не нужно.

– Но высокий рост не гарантирует вам защиту от неприятностей.

– О, дело не в росте. – Лили одарила Маркуса таинственной улыбкой и перешла на шепот: – Дело в том, что у меня в сумочке есть маленький, но очень эффективный топорик.

– Ну как знаете. Что ж… пожалуй, я пойду. – Он привычным жестом сунул Прутика за ворот своего джемпера. – Мне пора – я встречаюсь с Салли.

– С вашей девушкой? – уточнила я.

– Да, – радостно подтвердил Маркус.

– А как она отнеслась к цветам? Представляю себе ее восторг…

– Ну, в общем-то… все оказалось… не так просто, – нерешительно проговорил Маркус. Я вопросительно взглянула на него. – Беда в том, что у Салли аллергия на лилии, и она от них чихает. Немудрено – на них ведь полно пыльцы, да? Так что в этот раз я купил для нее шоколадные конфеты. – Он показал мне огромную коробку «Бендикс».

– Ого, везет же ей…

«А вот ему, кажется, не очень!»

– Значит, до завтра?

– Да – до завтра.

Но в результате я так и не попала на занятие. На следующий день, в пять минут седьмого, я уже почти выходила из дому – оставалось только отыскать спортивные штаны, – как вдруг зазвонил телефон. Это был папа.

– Я в городе, – сказал он, – и решил спросить: не захочешь ли ты поужинать со мной?

– О… э…

– Я хотел позвонить раньше, но мне пришлось встретиться с бухгалтером клуба и поучаствовать в собрании акционеров. Словом, я подумал, что было бы здорово повидаться, пока я не уехал обратно в Суссекс. Если, конечно, ты не занята.

– Ну конечно. Давай встретимся.

Подумаешь – пропущу одно занятие по самообороне… Я позвонила Дейзи на мобильный и объяснила ей ситуацию.

– Надеюсь, ты не обидишься, – сказала я. – Понимаешь, я так давно не видела папу – он же столько времени просидел в Штатах.

– О, не беспокойся, – ответила подруга. – Встреча с отцом гораздо важнее. – Я знала, что в тот момент Дейзи подумала о своем отце. – Я расскажу тебе, что мы делали, и ты присоединишься к нам на следующей неделе.

Папа приехал около восьми. Его волосы слегка поседели, но он по-прежнему выглядел лет на десять моложе. Его удлиненное, красивое лицо было покрыто ровным калифорнийским загаром. Я унаследовала папины серо-зеленые глаза, а вот ростом, увы, пошла не в него, а в маму.

– Сент-Майклс-мьюз кажется очень спокойным местом, – сказал папа, входя.

– Да, так и есть. Такое ощущение, будто живешь в маленькой деревне.

Я провела папу по дому.

– А изнутри дом больше, чем снаружи, – одобрительно заметил он.

Когда мы осматривали верхний этаж, случилась неприятность. Уже собираясь спуститься вниз, папа случайно уронил панель дистанционного управления, лежавшую на комоде. Телевизор мгновенно ожил, и на экране возник… Александр с подзорной трубой.

– Идите к мысу, мистер Три! Подходите так близко, как только сможете!

– Есть, капитан.

И тут крупным планом показали исполнительницу главной женской роли Тилли Бишоп, обратившую на Александра восхищенный взор. Я ощутила внезапное, непреодолимое желание прикончить красотку.

– Ой, извини, пожалуйста, – пробормотал папа. Он поднял пульт и взглянул на экран. – О, да это же…

Папа видел Александра один раз, когда приезжал в Лондон полгода назад… Дрожащей рукой я выключила безжалостный ящик.

– Да, это он. Ладно, пойдем-ка в паб.

Пока мы шли по Глостер-авеню к «Инженеру», я немного успокоилась. За супом я поинтересовалась у папы, как идут дела в клубе. Папа покачал головой:

– Так себе. – Его лоб прорезала глубокая морщина.

– Из-за проблем с членством?

– Да, доход от членских взносов ничтожно мал. Беда в том, что это коммерческий клуб американского типа, – они ведь именно поэтому пригласили меня на работу. Был бы это славный, традиционный, некоммерческий английский клуб, возглавляемый каким-нибудь отставным бригадным генералом, – другое дело. А так получается, что акционеры вложили в клуб немалые деньги, но прибыли пока не видно.

– А если они ее так и не дождутся?

– Тогда меня уволят. Со мной заключен контракт на три месяца, и за этот срок я должен добиться результатов.

– Может, понизить расценки и таким образом обойти конкурентов?

– Мы не можем себе этого позволить. Строительство обошлось в восемь миллионов – мало того, что земля очень дорогая, так они еще и разработку дизайна заказали самому Нику Фалдо.[30]30
  Знаменитый британский гольфист, владелец фирмы, занимающейся дизайном гольф-площадок.


[Закрыть]

– Гм, как же вам завлечь клиентов… Может, к примеру, уменьшить размер вступительного взноса для тех, кто вступит прямо сейчас?

– Мы это уже сделали.

– А женщин вы принимаете в клуб?

– Конечно – с предоставлением доступа ко всем услугам.

– Можно ли играть без предварительной договоренности?

– Да. Хоть и с большой неохотой, но за сто фунтов в день они согласились допускать желающих.

– А как обстоят дела с рекламой?

– Увы, мы уже и так вышли за рамки бюджета. Встреча с акционерами оказалась делом очень нелегким. Все они ждут, что я, как фокусник, извлеку из шляпы даже не кролика, а чуть ли не слона, но каким образом? Вот и ломай теперь голову… Видишь ли, я вполне успешно управлял гольф-клубом в Палм-Спрингс, но мне никогда в жизни не приходилось начинать все с нуля.

– А ведь в том районе есть и другие гольф-клубы, правда?

– В том-то и дело. Чтобы победить конкурентов, нам просто необходима какая-то изюминка.

– Гм, что бы такое придумать… И когда вы открываетесь?

– В середине августа.

– Ну, а вообще как дела? Привыкаешь к нашей английской жизни?

– Потихоньку. Хорошо хоть погода нормальная.

– Это точно. Она уже довольно долго держится. Но ты, наверное, скучаешь по Палм-Спрингс?

– Конечно – там ведь остались мои друзья. Кстати, и с парковкой там дело обстоит куда лучше, а то я сегодня сорок пять минут искал, где бы оставить машину!

– А новые знакомства уже появились? Пала покачал головой:

– Пока нет. Думаю, на это уйдут месяцы. Вот если бы твоя мама вела себя порадушнее, – вздохнул он, – мне было бы гораздо легче освоиться. – Он разломил булочку. – Я ведь снова ее видел.

– Да ты что?

– Позавчера, на заправочной станции. Не знаю, заметила ли она меня, но подозреваю, что заметила, поскольку тут же уехала. Но я все-таки решил протянуть ей руку дружбы и… – Папа робко взглянул на меня.

– И что?

– Я позвонил ей. Разыскал в местном справочнике номер ее телефона и оставил сообщение с просьбой со мной связаться.

– И она перезвонила?

– Нет. Тогда я позвонил на следующий день, и оказалось, что она заблокировала мой номер. Теперь у меня нет с ней никакой связи. Вот такие пироги… Господи, неужели она не может вести себя хоть немного… разумнее?

– Ох, – вздохнула я. – Ты ведь знаешь маму… К тому же она тоже испытывает некоторые трудности.

– Правда?

– Из-за лам. Маме необходимо больше денег на их содержание. В настоящее время ей удается что-то заработать только по выходным, когда люди участвуют в ее прогулках, а в течение недели интерес к ламам невелик. Это ее очень беспокоит.

– Понятно.

– Надеюсь, она станет более общительной, когда все утрясется.

– И я надеюсь, – со вздохом сказал папа. – Пойми, Миранда, я знаю, что был не лучшим мужем. Знаю, что мама чувствовала себя покинутой.

– Но ты действительно пренебрегал мамой – и мной.

– Да, – снова вздохнул папа. – Ты права. Я был молод, эгоистичен и хотел реализовать свою мечту. Но, знаешь, прошло уже двадцать лет, и мама могла бы смягчиться…

– Гм… Я тебя понимаю.

– Ладно, – сказал папа, посмотрев на часы. – Мне пора – путь неблизкий.

Я пошла провожать папу, и тут проснулся мой мобильник. Звонила Дейзи – она уже вернулась с занятий по самозащите.

– Это просто фантастика! – воскликнула она. – Я в таком воодушевлении! Ты обязательно должна пойти. Мы говорили о том, как победить в себе «потенциальную жертву», а потом трезво оценить возможности нападающего и решить, какую из трех моделей поведения выбрать – «немедленное отступление», «уход от агрессии» или «открытое противостояние». Маркус действительно хороший наставник, – захлебываясь от восторга, добавила она. – Так ты придешь на следующей неделе, да?

– Да.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– А от Дэвида есть известия?

– Есть.

– И что слышно?

– Мы встречаемся в субботу.

– Отлично. Знаешь, Миранда, я много об этом думала, и вот что мне кажется: чем лучше ты узнаешь Дэвида, тем легче тебе будет сказать ему правду. Это так?

– Возможно. – Я совсем не была уверена в правоте подруги.

– А что у вас запланировано на этот раз?

– Понятия не имею. Но он обещал придумать что-нибудь «интересное».

– Может, покатаемся на коньках? – спросил Дэвид, позвонив мне в субботу утром. – Как ты на это смотришь?

У меня заныло в груди. На коньках я буду казаться неуклюжей и нелепой.

– Кататься на коньках? Летом? – вяло откликнулась я.

– А почему бы и нет? Летом даже лучше – народу меньше. И потом – спорим, что ты уже забыла, когда в последний раз вставала на коньки?

– Почему же – я помню. В девять лет.

– Ну что, покатаемся? Мы можем пойти в Куинсуэй на ледовый стадион, а потом поужинать.

Я прикусила губу.

– Ла-адно.

– Ура! Жду тебя в полвосьмого у выхода из метро.

Я приехала в двадцать пять минут восьмого, но Дэвид оказался на месте еще раньше. На нем были джинсы и бледно-желтая рубашка, в руках он держал сумку. Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку. Когда мы обнялись, я снова ощутила приятный цитрусовый аромат. Мы спускались по лестнице, слушая монотонный грохот боулинга и пронзительное повизгивание игровых автоматов.

– От меня не будет никакого проку, – сказала я Дэвиду, когда он покупал билеты.

– Да мы совсем ненадолго сюда пришли – так, на часок. Здесь не очень-то шикарно, но, по крайней мере, каток достаточно большой. Ну что ж, мисс Поведение, вам нужны коньки.

– А тебе не нужны?

Он улыбнулся и достал из сумки пару черных коньков и зеленый джемпер.

– Значит, у тебя есть свои собственные?

– Я много играл в хоккей, когда мы жили в Америке.

– А-а. – Я вспомнила хоккейную клюшку, которую видела в его комнате. – Выходит, ты отличный спортсмен, да?

– И похуже меня найдутся… В общем, я люблю кататься на коньках и думаю, будет славно, если ты составишь мне компанию.

Я оставила свои туфли в гардеробе, а взамен получила пару темно-синих коньков, по виду напоминавших лыжные ботинки. Оказалось, что влезть в них непросто.

– Дай я тебе помогу, – предложил Дэвид.

Он наклонился к моей ноге, а я оперлась на его плечо, чувствуя, как кровь приливает к моим щекам.

– Бабушка, почему у тебя такие маленькие ноги? – сострил он, защелкивая застежки. Потом он надел свои коньки, мы оба влезли в джемпера и осторожно вышли на искрящийся лед.

– Так, давай-ка я сперва найду равновесие, – сказал Дэвид. – Подожди меня здесь.

– Не волнуйся, я с места не сдвинусь.

Я вцепилась в бортик катка обеими руками, пытаясь унять внезапную дрожь. И вдруг Дэвид вихрем пронесся мимо меня, лезвия его коньков сверкнули в разноцветном освещении, и меньше чем за минуту он успел облететь каток дважды. Проделав этот номер, он подкатил ко мне на такой скорости, что едва не врезался в меня, но вовремя затормозил, оставив на льду изысканный росчерк.

– Ого, – выдохнула я. – Да ты действительно мастер.

– Ну, за столько лет можно было кое-чему научиться. Но это несложно. Пойдем, я тебе покажу.

Он подал мне правую руку (на ней не было перчатки), и я опасливо протянула ему левую. Сделав маленький шажок, я тут же поскользнулась и, ощутив мощный выброс адреналина в кровь, снова вцепилась в бортик катка.

– Я не могу, – пробормотала я, чувствуя, как бешено стучит мое сердце. – Я просто не могу. Я очень боюсь упасть. – Под ребром резко кольнуло.

– Но ты не упадешь.

– Упаду.

– Будет проще, если ты дашь мне руку. Я неуклюже повернулась к Дэвиду.

– Дай мне руку, – нежно повторил он.

– Хо…рошо.

Теперь я пыталась удержать равновесие, одной рукой вцепившись в бортик катка, а другую вложив в руку Дэвида. Он осторожно потянул меня к себе, и я стала потихоньку продвигаться вперед.

– Вот и молодец. Вот так. А сейчас мы немного походим вокруг. Вот так – медленно…

– Уф, – выдохнула я, испуганно отпрянув – мимо, скрежеща сталью по льду, промчались трое подростков. – Вряд ли у меня что-нибудь получится. Ой!

Правый конек предательски отъехал куда-то в сторону, и я снова чуть было не упала, но Дэвид вовремя подхватил меня под руки. Он засмеялся, крепко прижавшись ко мне, а потом поставил меня на ноги.

– Извини, – пробормотала я.

– Не волнуйся – я не дам тебе упасть. Но вот мой совет, Миранда: не ходи по льду, попробуй по нему скользить.

– Не могу.

– Можешь. Просто продвигай ноги вперед поочередно – вот так.

Он встал передо мной, взял меня за руки и стал потихоньку отъезжать назад, увлекая меня за собой.

– Вот так лучше. Держись чуть прямее.

– Не могу. Я упаду.

– Не упадешь – я тебя держу.

– Я упаду, – испуганно повторяла я. – Я потеряю равновесие, да еще и тебя уроню.

– Не сможешь – ты слишком легкая. Вот так. А теперь согни колено, скользни влево, теперь вправо, теперь опять влево. Вот так… да… отлично… вот ты уже и катаешься!

Я засмеялась от удивления и облегчения одновременно.

– Секрет в том, чтобы сначала двигаться очень медленно.

Мы неспешно продвигались по кругу в течение примерно пятнадцати минут. Постепенно обретая уверенность, я стала посматривать на других конькобежцев. По всему катку носились юнцы в развевающихся куртках. Были здесь и супруги среднего возраста, явно катавшиеся не первый год. В центре катка маленькая девочка исполняла грациозные пируэты, соединив руки над головой; она явно отрабатывала какие-то упражнения. И теперь, когда мы с Дэвидом медленно кружились по льду, рука в руке, я услышала музыку, доносившуюся откуда-то сверху. Это была Синди Лопер.

 
Если ты потерялся, посмотри вокруг
и найдешь меня. Опять и опять.
Если ты упадешь, я подхвачу тебя, я буду ждать…
 

– Ты ведь не падаешь, Миранда? – спросил Дэвид.

– Нет, – улыбнулась я. «А впрочем – да».

– Ты не упадешь, – нежно сказал он. – Ведь я держу тебя.

«…Опять и опять». Он крепче прижал меня к себе. «Опять и опять…»

– Ты не упадешь, – снова прошептал Дэвид, медленно увозя меня с катка. – Ты, наверное, думаешь, я привез тебя сюда, чтобы повыпендриваться, да? – неожиданно спросил он. – Это не так.

– Разве? – усмехнулась я.

– Нет. Я просто искал повод подержать тебя за руку…

Я снова залилась краской.

– Ладно, – продолжил Дэвид как ни в чем не бывало, – по-моему, самое время перекусить. Ну как, тебе понравилось? – спросил он, когда мы поднимались по лестнице.

– Да, мне и в самом деле понравилось.

– Отлично… Какую кухню ты предпочитаешь? – Мы зашагали по Куинсуэю. – Можем пойти в марокканский ресторан и для виду покурить кальян, а можем в китайский – вот там, через дорогу.

Мы миновали метро «Бэйзуотер». На улице было полным-полно народу, а впереди светился голубой купол «Уайтлиз».[31]31
  Большой универмаг в лондонском Уэст-Энде.


[Закрыть]

– Вот там малазийский ресторан, – показал Дэвид, – а там – «Магараджа». Кажется, чуть дальше есть неплохой ливанский. А может, отдадим предпочтение итальянской кухне?

– Да, отличная идея. Мне вдруг захотелось ризотто.

Ресторан оказался очень славным, тихим, и там не разрешалось курить.

– А ты расскажешь мне о поездке в Барселону? – спросила я, когда мы сели за стол. – Чем ты там занимался?

– Готовил иллюстрации для новой книги об ЭТА.[32]32
  Террористическая организация баскских сепаратистов.


[Закрыть]

– О… А почему именно тебя попросили это сделать?

Он пожал плечами:

– А что тут такого? В сущности, подобные вещи меня привлекают.

– Какие вещи – баскский сепаратизм?

– Нет. Экстремизм. – Официант принес нам два бокала красного вина. – Политический экстремизм любого рода. Меня очень интересует, что чувствуют те, кто изготавливает или закладывает бомбы, чтобы изувечить или убить ни в чем не повинных людей. А тебя это не интересует? – спросил он.

– Почему это должно меня интересовать? – буркнула я. Дэвид посмотрел на меня с удивлением. – То есть я хотела сказать, что… предпочитаю не задумываться о таких вещах.

– Что ж, это твое право.

Какое-то время мы молча изучали меню. «Скажи ему… Скажи ему».

– Дэвид?

– Я, пожалуй, остановлюсь на домашней лапше… Что?

«Говори сейчас же!»

– Я должна тебе кое-что сказать. Он посмотрел на меня и спросил:

– Что?

Я прижала руку к груди, чувствуя, как неровно бьется сердце.

– О боже, – воскликнул Дэвид с шутливой гримасой. – Ты опять хочешь сделать какое-то ужасное признание? Да, так и есть – как в прошлый раз. По лицу заметно. Ну давай, срази меня.

– Э… я…

Я взглянула на него. «Я не могу этого сделать. Я просто не могу. Мы больше никогда не встретимся».

– У меня… болят лодыжки. Он расхохотался.

– Ну вот, очередное чудовищное откровение Миранды – ноющие лодыжки! К сожалению, есть только один способ справиться с этой болью – нужно еще раз поехать на каток.

«Я и так все время катаюсь, причем по очень тонкому льду».

– В Бродгейте есть открытый каток. Мы могли бы ходить туда зимой. Ты слушаешь меня?

«Боюсь, что это ты не захочешь меня слушать после того, как узнаешь обо всем».

Потом Дэвид заговорил о хоккее и объяснил мне правила игры.

– Я бы хотел играть в хоккей, но это невозможно – даже просмотр матчей по кабельному телевидению отнимает у меня столько нервов! Но подростком я много играл – даже выступал за «Юных звезд Нью-Хейвена», – гордо объявил он, когда нам принесли горячее. – Я достиг высшего момента в своей карьере, когда мы победили в чемпионате среди юниоров Новой Англии. В тот же день мне исполнилось пятнадцать – никогда этого не забуду. – Дэвид взял вилку. – Да, двадцать первое марта 1982-го…

– Твой день рождения двадцать первого марта? – эхом откликнулась я.

– Да. А что?

– Ничего…

– Эта дата что-то значит для тебя? «Именно в тот день произошло…»

– Нет. Нет… гм… ничего особенного. Просто это первый день весны.

– Да. А когда твой день рождения?

– Семнадцатого августа.

– О, уже скоро. Я приглашу тебя на ужин, ладно? «Нет, этому не бывать. Вскоре ты меня возненавидишь».

– Меня тянет к тебе, Миранда, – неожиданно признался Дэвид. Кровь снова прилила к моему лицу. – Я чувствую, что у тебя в голове так много всего происходит. Мне трудно найти этому точное определение, но, кажется, в тебе есть что-то интригующее.

«Да, это так. Именно поэтому мы и встретились».

– Ты такая… – продолжил он, прищуриваясь, – таинственная. И в то же время общаться с тобой очень просто. Я люблю говорить с тобой. Возможно, я утомляю тебя своими рассказами, но, когда мы вместе, я просто не могу иначе.

Я взяла в руки чайную розу, одиноко стоявшую в вазе.

– Но мне бы хотелось больше узнать о тебе. О твоей жизни. Может, поговорим о твоих друзьях, о твоей семье?

Я рассказала Дэвиду о разводе родителей и о Хью, о моих сестрах и о Дейзи, а также о папином возвращении в Англию.

– А у тебя хорошие отношения с обоими родителями? – спросил Дэвид.

– Теперь – да, в большей или меньшей степени, а вот раньше было иначе. В юности я пережила довольно… тяжелый период.

«Ни слова больше – оставь все как есть!»

– Что, в юности ты была несчастлива? Мой пульс явно участился.

– Ты совершила какие-то ошибки?

– О… думаю, я просто была… бунтаркой.

– По какой-то конкретной причине?

– Наверное… это из-за того, что родители оставили меня. Папа уехал в Штаты – признаюсь, я была этим сильно огорчена, а мама снова вышла замуж, и ей стало не до меня. Но теперь, – я пожала плечами, – у меня неплохие отношения с родителями. Но я никогда не поверяю им своих тайн.

– Вот как?

– Да. Свою личную жизнь я с ними не обсуждаю.

– Но почему?

– Думаю, у меня нет и никогда не было такой привычки. Родители ведь даже не знают, почему я разорвала помолвку.

– Да ты что? Такое трудно держать при себе. Но, вероятно, пережитое тобой было очень мучительно, и ты просто хочешь об этом забыть. Что ж, вполне естественное чувство. – Он выглянул в окно. – Я тебя понимаю.

Я посмотрела на профиль Дэвида – римский нос, сильный, прямой подбородок, плавная линия кадыка…

– Я тебя прекрасно понимаю, – негромко повторил он.

Из-за его плеча я заметила трех подростков – они плелись по улице, сунув руки в карманы.

– В тот вечер, – чуть слышно сказала я, – мы ходили в театр. Смотрели «Трех сестер» в «Олд-Вике».[33]33
  Известный лондонский театр, основанный в 1818 г.


[Закрыть]

– Миранда, – пробормотал Дэвид, оборачиваясь ко мне, – ты можешь ничего мне не рассказывать.

– Знаю, – ответила я. – Но я только что, прямо здесь, поняла: я хочу рассказать тебе об этом. – Дэвид посмотрел на меня и поставил свой бокал. – После спектакля мы пошли в кубинский бар напротив театра, и, конечно, Александр немного выпил. Но это вовсе его не извиняет. В общем, мы вышли из бара около одиннадцати – спешили к Герману. Мы сели на Северную линию и доехали до «Арчуэя». Квартира Александра всего в десяти минутах от метро. Мы прекрасно провели время и были в отличном настроении. Кажется, мы обсуждали точную дату нашего венчания – оно должно было состояться в сентябре. – Словно со стороны я услышала собственный глубокий вдох, а потом выдох. – И хотя у меня несколько расплывчатые воспоминания о том… происшествии, но я смутно припоминаю, что слышала шаги за спиной, когда мы шли по Холлоуэй-роуд. И едва мы успели свернуть на улицу, где живет Александр, – на Харбертон-роуд, как вдруг эти трое – в сущности, подростки – оказались перед нами. Можешь считать меня сумасшедшей, но я почему-то подумала, что они хотят спросить дорогу, – люди часто обращаются ко мне за этим даже за границей. Но я быстро поняла, что ошиблась, потому что они загородили нам дорогу. А потом… потом… – Я скомкала салфетку в руках. – Потом они стали кричать: «А ну, выворачивайте карманы! Выворачивайте карманы!» И так несколько раз. «Выворачивайте карманы!» Один из них вцепился в мою сумку. Он стал вырывать ее у меня, а я, крича, старалась ее удержать. Я помню резкую боль в плече, когда они схватили меня, и жжение от ремешка сумки, давившего мне на запястье. Они кричали, что я грязная сука и что они перережут мне глотку. А я все еще сопротивлялась, не желая отдавать сумку, но тут один из них ударил меня. Вот сюда. – Я дотронулась до щеки. – И я упала. Я лежала на асфальте, крича от ужаса, а они убегали с моей сумкой. Впрочем, один остался. – Я сделала паузу. Лицо Дэвида окаменело. – Он все еще был рядом со мной, пытаясь сорвать у меня с пальца кольцо, подаренное Александром. Я сжала руку в кулак, но этот тип разжимал мои пальцы – я думала, он их сломает, – и я до сих пор чувствую его мерзкое дыхание. Потом я ощутила невыносимую боль в боку, услышала слабый хруст и не смогла дышать. Боль была чудовищная. Я поняла, что кольцо исчезло с моего пальца. Послышались быстрые шаги, а вскоре после этого – полицейская сирена. – В горле у меня стоял ком. – Прости. – Чайная роза расплылась перед моими глазами. – Прости. Минутное молчание.