Текст книги "Ку-дар (СИ)"

Автор книги: Ивар Рави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Чего тебе, Нир? – от моей вчерашней симпатии к «дех-ни» не осталось и следа. Его рябое лицо меня бесило, руки чесались от желания свернуть ему шею.

– Хочу спасти твою жизнь. Я чувствую, ты очень необычный. И клянусь сирдом, что-то говорит мне, что именно ты нарушишь устоявшийся порядок вещей.

Я посмотрел в глаза Ниру: может он вчера умудрился подслушать наш с Напусой разговор? Но водянистые глаза «дех-ни» были спокойны, в них нет страха, скорее, почтение.

– Мне что-то угрожает, Нир?

– Нет, если ты не попытаешься спасти жену Алсага, – ушел от прямого ответа рябой.

– С чего ты решил, что я собираюсь ее спасти? И как мне это сделать, если я этого захочу?

– Никак, ку-дар. Она мертва, то, что ты видишь, ничего не значит. Ты видел, какой силой обладают прибывшие? А ты простой ку-дар, сильный, смелый, ловкий, но у них есть «дар», а у тебя его нет. В детстве, когда отец брал меня в Гардо-Ач, там тоже поймали ведьму. Она не могла кидать молнии, просто умела лечить людей. И там был человек, который вот так подвесил ее в воздухе. Когда он опустил ее на землю, ведьма была мертва, но все равно ее сожгли.

– Нир, мне кажется, ты знаешь куда больше, чем говоришь. Почему я должен тебе верить?

– Потому что, ку-дар, все это несправедливо. И я очень хочу, чтобы все изменилось. Очень давно Сирдах жил по-другому, не было ку-даров, дех-ни, лан-ги и прочих. Только люди, кварки, шипокрылы и другие животные, и все между собой ладили. Но потом что-то случилось, и все изменилось. Кто-то работает всю жизнь, чтобы просто прокормиться, а кто-то обладает «даром» и живет почти как сам Сирдарий.

– Где Губ? – я обратил внимание на отсутствие младшего брата.

– Губа больше нет, – по щеке Нира сбежала слезинка.

– Как нет? Что с ним случилось?

– Даир заменил нам «абрал»: он послал Губа за яйцом шипокрыла еще вчера. Дех-ни часто пытались принести яйцо шипокрыла, но никто не смог этого сделать. Губ умрет, если уже не умер.

– А зачем ему яйцо шипокрыла?

Наш даир – «ихи-ри», если у него будет яйцо, он сможет претендовать стать «дером». Вчера к нему прибыл гонец: ближайший дер уже стар и серьезно заболел. Вот наш даир и задумал этим воспользоваться, но вместо того чтобы пойти самому, послал моего брата. Не губи свою жизнь, ку-дар, уничтожь этот проклятый мир, в котором сильные посылают слабых на смерть, – Нир плакал открыто, потеря брата его сломала.

Что-то тронуло меня, нечасто видишь, как взрослый мужчина плачет. Еще не осознавая до конца своих слов, я прошептал, глядя на висящую в воздухе Напусу:

– Я уничтожу Сирдах, чего бы мне это не стоило!

Глава 8. Гардо-Ач

Дорогу до города Гардо-Ача пешим ходом преодолевают за десять дней, на сигах можно уложиться за три, если скакать, не загоняя лошадей. Шел третий день нашего путешествия в Гардо-Ач: сейчас кавалькада остановилась на отдых. Оба сирда висели в зените, лучи светил обжигали даже меня, заставляя скорее нырнуть в тень. В Сирдахе приспособились жить под палящими сирдами: вдоль дорог примерно через каждые десять километров есть временные постройки, под которыми можно укрыться от безжалостного излучения. Постройки большие, вся наша кавалькада включая сигов смогла укрыться от палящих лучей. В каждой постройке есть колодец, вода здесь не просто источник влаги, вода – это сама жизнь.

– Ку-дар, напои сигов, – Бежу старается угодить Легвуа и «сен-арам», даже навязался с ними в поездку в Гардо-Ач. Этот зажиточный «дех-ни» далеко не прост, каждое его действие имеет смысл. Он предоставил свой дом для отдыха приехавшим за ведьмой, то есть за Напусой. Потчевал их лучшей едой, одарил дорогими подарками, стараясь предвосхитить их малейшее желание. И Легвуа со своими спутниками оценили усердие Бежу: ему не только разрешили присоединиться к ним, но даже выделили одного сига, чтобы Бежу мог ехать верхом. Оба трупа «лан-ги» теперь вез второй сиг.

Легвуа оказался сильным магом: он сделал пассы руками, и трупы выглядели, словно жизнь покинула их минуту назад. Никакого запаха или признаков разложения, хотя воздух прогревался, на мой взгляд, выше пятидесяти градусов по Цельсию.

Колодец был похож на те, что показывают в средневековых фильмах: длинная цепь наматывалась на крутящийся барабан. Набрав бадью воды, разматывая цепь, я отнес ведро к первому сигу. Животное выпило две бадьи, прежде чем стало воротить нос. Осталось напоить еще двенадцать лошадей, если считать по две бадьи на каждую, то ближайший час я определенно буду занят. Мне очень хотелось узнать, о чем беседуют расположившиеся чуть в отдалении от остальных «сен-ары» и Легвуа. Бежу тоже страдал любопытством, но его попытку подойти поближе воины «лан-ги» пресекли грозным окриком.

Мои мысли вернулись к событиям двухдневной давности: инквизиторы пропадали в доме Бежу около двух часов. Вернувшись на площадь, один из «сен-аров» зачитал указ Сирдария об уничтожении ведьм. Под торжествующие крики толпы он направил огненный шар в Напусу. Пламя охватило бедную женщину: это было страшное зрелище, когда человек горел заживо, вися и изгибаясь в воздухе. Невероятным усилием воли и сильными руками Нира мне удалось совладать с собой и не броситься на этих извергов. Кучка пепла – всё что осталось от Напусы, жрицы культа Ушоли, культа, созданного по ее словам, именно мной. Уж я-то знал, что это дело рук моего предшественника, но никак не моих. Тем не менее, есть ощущение, что женщина погибла по моей вине.

Легвуа и его кавалькада остались в Даре-Ач на ночь, согласившись на предложение Бежу отдохнуть. Всю ночь я неслышной тенью скользил по поселению, нарушая запрет на ночное передвижение, ища возможность нанести удар по неприятелю. «Лан-ги» исправно несли службу, они не могли увидеть меня в кромешной темноте, но присутствие ощущали, озираясь по сторонам и сжимая мечи в руках. Только под утро, поняв, что таким наскоком ничего не добиться, я вернулся в хлев и провалился в сон, чтобы быть разбуженным грубым пинком.

– Ку-дар, мерзкое отродье, тебя вызывает Бежу, поедешь с ним в Гардо-Ач, – в словах слуги Ирока сквозила неприкрытая ненависть. Его можно понять: человек «дех-ни» служит верой и правдой много лет, а хозяин берет с собой новичка-кудара. Ирок замахнулся для второго удара, но осекся под моими словами:

– Если ударишь, я вырву твою ногу и съем.

– Поторапливайся, сын шлюхи и кварка, – испуганный слуга выскочил из хлева под недовольное хрюканье кварков. Двое ку-даров, деливших со мной хлев, провожали меня взглядами, возможно, даже желали мне скорейшей смерти. Что поделать... запугали и сломали волю целой касты, превратив их в полуживотных.

Бежу прохаживался в тенечке, хотя сирд пока был щадящий. Увидев меня, он нахмурился, окидывая взглядом мой поношенный и замызганный наряд.

– Ирок! – слуга появился мгновенно, не успел Бежу произнести его имя. – Подбери ку-дару нормальную одежду, пусть в Гардо-Ач видят, что у Бежу даже ку-дары одеты не хуже них.

Так я стал обладателем светло-зеленой рубахи, черных штанин и сандалий на тонких тесемках, оборачиваемых вокруг голени. Не знаю, какая блажь пришла Бежу в голову, когда он решил взять меня с собой, но даже «лан-ги» и «сен-ары» поглядывали на меня с интересом. Когда Бежу уточнил, что я выиграл смертный бой у Болчака, непобедимого доселе бойца Даре-Ач, в глазах «лан-ги» даже промелькнуло что-то похожее на удивление. Наш караван тронулся шагом, но минут десять спустя сиги перешли на трусцу. Первую секунду я опешил, но потом рванул следом. К своему удивлению, мне удавалось выдержать темп лошадей почти четверть сирда. Мы пропустили одно крытое место отдыха, что в Сирдахе назвалось «индах», и остановились для отдыха у второго «индаха». К этому времени я отставал от каравана на пару сотен метров. И не будь здесь остановки, отстал бы безнадежно.

В этом «индахе» прождали, пока сирд не прошел первую четверть обеденного пути. Через десять минут отдыха я уже чувствовал себя отлично, понимая, что в состоянии осилить еще пару таких переходов бегом со средней скоростью. Второй отрезок мне дался даже легче, хотя и был вдвое длиннее. Во время бега заметил странную деталь: бег меня охлаждал. Стоило остановиться, как ощущение пекла наваливалось, заставляя продолжать бег. Это удивительная способность организма ку-дара, о которой я не подозревал. А вот Бежу и остальные об этом знали, мое умение не отставать от лошадей они восприняли как само собой разумеющееся явление. Первый отрезок пути Бежу даже хмурился, когда я отстал.

Сегодня во время первого полуденного сирда я чувствовал себя настолько уверенно, что даже обгонял бежавших трусцой сигов. Это не понравилось «сен-арам», пустив сигов в галоп, они заставили меня бежать на пределе моих возможностей. Первые несколько минут я держался, но потом начал отставать. Спустя пять минут сиги скрылись из виду, только отпечатки копыт на сухой пыльной земле лишенной растительности служили указателем. Везде простиралась сухая пыльная равнина, ровная, как бильярдный стол. Не видно ни деревца, ни кустика. Безжалостные лучи сирдов выжигали все живое. Растительность встречалась только по берегам водоемов: дважды по деревянным мостам мы пересекали небольшие речки и один раз остановились у небольшого озерца с густым кустарником по берегам.

Догнал я кавалькаду только у «индаха», где все уже отдыхали в тени. Даже не отдохнув после адского забега, я выполнял указания Бежу, бросившего мне при появлении:

– Ку-дар, напои сигов.

Это был последний сиг, эти твари с ушами, которым позавидовали бы зайцы, никак не могли напиться. Большинство сигов выпивали две бадьи, но два сига высосали по три. Вода в колодце находилась довольно глубоко, не меньше двадцати метров, руки уставали, пока крутишь барабан, поднимая бадью. Напоив последнего сига, я вновь наполнил бадью и, отойдя немного подальше, скинул с себя запыленную и мокрую от пота одежду. Обливаясь водой, старательно делал вид, что не слышу разговоров «лан-ги», впечатленных размером моего достоинства. Грубые шутки перемежались с искренними сожалениями, что «у нормальных людей не бывает такой большой».

До наступления темноты оставалась еще четверть сирда, но Легвуа решил переночевать здесь. Из седельных сумок воины доставали похожий на ячмень злак, кормя сигов с рук. Бежу позвал меня, чтобы я достал из его сумок сушеное мясо кварка и хлебцы. Разложив все на куске ткани, я отошел в сторону, поймав хлебец, брошенный мне Бежу. Одним хлебом я не мог насытиться, но не смог преодолеть себя и съесть мясо кварка, вызвав удивление и пересуды среди «лан-ги». Это случилось еще в первый день во время первого обеда: пройдясь по моей родословной, «лан-ги» сошлись на том, что я «не могу есть мясо своего потенциального отца». Дело, конечно, не в этом, просто подсознательно я считал кварков братьями по несчастью.

Сирд завис над самым горизонтом, собираясь покинуть небосклон. Воины еще раз прошлись по сигам, дав им по пригоршне злака из сумок. Удивительно, как на такой скудной диете эти животные умудрялись выглядеть такими здоровыми и нестись целый день под палящими лучами. Сверкнув зеленым лучом, сирд скрылся из глаз: кромешная тьма разгоняемая лишь двумя кострами окутала «индах». С наступлением темноты «лан-ги» теряли свою уверенность, стараясь держаться поближе к огню. Мои услуги Бежу не требовались: отойдя к колодцу, я присел, прислонившись спиной к каменной кладке.

Огромная тень бесшумно скользила по ночному небосклону: люди ее не видели, а вот сиги почувствовали. Птица или летучая мышь имела размах крыльев под четыре метра. Сделав разворот в ночном небе, тень устремилась в нашу сторону.

– Почему волнуются сиги? – Протягивая руки перед собой, «лан-ги» сделал несколько шагов в темноту. Вытащив меч из ножен, воин занял оборонительную позицию, не замечая, что тень уже в паре десятком метров перед ним на высоте всего пары метров.

– Там что-то летит, – произнес я, скорее, из жалости, чем из желания помочь воину.

– Шипокрыл! – успел закричать воин, когда длинные когти вцепились ему в грудь и лицо. Без видимых усилий огромная тень, взмыла вверх, унося, орущего на всю округу «лан-ги». Двоих убила Напуса, еще одного унес шипокрыл, «лан-ги» осталось семь, еще трое «сен-аров», среди которых Легвуа самый сильный и опасный. Я не забыл слово данное Ниру, чьего брата даир послал на явную смерть. Я не забыл клятвы, что мысленно дал себе над кучкой пепла, что раньше звалась Напуса.

– Почему не сказал раньше? – налетел на меня Бежу. После моих слов и крика «лан-ги» воины похватали сучья из костра, осветив практически весь «индах».

– Я сказал сразу как увидел, – Бежу сдержал поднятую руку. Один из «сен-аров» вытянул руку в небо и пустил молнию, осветившую небосклон. Но никаких признаков шипокрыла на небе я не заметил. Я услышал, как он пробормотал себе под нос:

– Так далеко от Диких Земель, это странно.

Действительно, со слов Нира, до Диких Земель, где обитали шипокрылы и свободные кварки, еще почти месяц ходьбы. Возможно, голод погнал шипокрыла так далеко на охоту, а может какая-то иная причина. В любом случае, число врагов, которых я поклялся уничтожить, уменьшилось на одного. Испуганные «лан-ги» сгрудились возле костра. Даже засыпая, я слышал их взволнованные голоса, гадавшие, что будет с их товарищем. Мнения разделились: одни говорили, что Мерча сразу съедят, вторые утверждали, что шипокрыл отложит в него яйцо, чтобы, проклюнувшись, детеныш шипокрыла мог питаться самостоятельно. Это мне напомнило сагу «Чужой», может, Ридли Скотт тоже побывал в этом мире – мелькнула последняя мысль перед засыпанием.

Утром, пользуясь относительно благоприятной температурой первой четверти сирда, наш караван с места взял в галоп. Первые десять минут я бежал, чувствуя, что сердце вот-вот пробьет грудную клетку. К моему удивлению, то ли сиги сегодня бежали медленнее, то ли мой организм привык к нагрузкам, но я смог выдержать этот темп в течении целой четверти сирда. Признаки приближения к Гардо-Ач появились незадолго до прямого сирда, когда оба светила сходились в зените. Мы как раз оказались рядом с очередным «индахом, где раньше нас расположился караван «дех-ни», ведущий «даха» (коров) на продажу в Гардо-Ач. Только сейчас я смог по достоинству оценить огромные размеры «индаха», в тени которого смогли укрыться около пятидесяти человек, тринадцать сигов и два десятка даха.

Дех-ни заканчивали поить своих «даха»: «даха-нир» (пастух) из дех-ни зло зыркнул на меня и скинул пустую бадью в колодец, чтобы дать мне лишнюю работу. Мысленно пожелав ему гореть в аду, я принялся за работу, прислушиваясь к разговорам. Наш статус гораздо выше: нам немедленно уступили лучшие места, а дех-ни смиренно попросили принять у них небольшое подношение в виде сыра и ломтей свежесваренного мяса. Говядины, как я понял из слов крестьян. Бежу кинул мне кусок, я ловко поймал его одной рукой. Впервые за все время пребывания в этом мире я ел настоящее мясо, и, признаюсь, вкус у него великолепный.

Как только прошла первая четверть обеденного сирда, мы пустились в путь. Гардо-Ач появился внезапно, когда мы вскарабкались на небольшой гребень холма. К городу с южной и с северной стороны вели две вымощенные булыжником дороги. Мы шли с восточной стороны, с той самой, где вдалеке лежали Дикие Земли. Гардо-Ач походил на типичный городишко средневековья: по всему периметру шла каменная стена с воротами, где стояли вооруженные стражники. В глубине города своими размерами выделялась небольшая крепость, владение местного «дера». Часть города была скрыта от глаз, но даже его видимая с гребня треть раз в десять больше Даре-Ача.

С северной стороны к городу подходила река, делившая его на две неровные части: берега реки заросли крупными кустами и деревьями, радуя глаза буйством зелени. Чем ближе мы подходили к городу, тем больше людей встречалось: рядом с нашим караваном шли и местные жители. Мы свернули на южную мощеную дорогу, и копыта сигов загрохотали по булыжникам. Сирд прошел две трети полуденного пути, намекая, что через четверть сирда опустится темнота. Спешащие люди хотели попасть внутрь городских стен, прежде чем их настигнет ночь. У больших двустворчатых ворот образовалась толпа: стража на воротах задавала вопросы прибывшим и брала плату за вход в город. «Сен-аров» здесь боялись и уважали: перед нашим караваном люди расступались, освобождая проход. Простые люди составляли основу столпившихся, хотя встретилась и повозка, накрытая качественной тканью.

Страже хватило одного взгляда на наш караван, чтобы, почтительно поклонившись пропустить нас в город. Бежу пришпорил сига и, поравнявшись с «сен-арами», несколько минут пошептался, наклоняясь к уху собеседника. Центральная улица, по которой мы вошли в город, уперлась в большое многоэтажное каменное здание: инквизиторы свернули влево, а Бежу, спешившись, передал поводья одному из «лан-ги».

– Ку-дар, не отставай, – с этими словами он повернул направо и довольно быстро для своего возраста пошел вперед. Гардо-Ач был построен по принципу Даре-Ач: к широкой улице примыкали узкие улочки, в некоторых местах между улочками были натянуты полотнища, как на временном базарчике на юге России. Людей на улицах много: совсем бедно одетые горожане чередовались с паланкинами, которые несли, как правило, ку-дары. На меня, как и на ку-даров с паланкинами, никто из горожан не обращал внимания. Стараясь не отстать от Бежу в людском потоке, я вертел головой, пытаясь понять, что представляет собой Гардо-Ач. Мастерские, из которых несло кожей и мочой, чередовались с лавками с гончарными изделиями. Скобяные лавки сменялись лавками с едой, где бойкие торговцы нахваливали свой товар.

Несколько раз свернув между улочек, Бежу вышел к большому двухэтажному дому, от которого за версту несло постоялым двором. Справа к нему примыкали несколько хозяйственных построек, откуда слышалось ржанье, хрюканье и другие характерные звуки.

– Стой здесь, – Бежу толкнул дверь, входя в здание с вывеской, изображающей накрытый яствами стол. Прошло около двадцати минут, прежде чем он вышел в сопровождении помятого мужика с небольшой миской в руках.

– Вон хлев, спать можешь там. Здесь еда, – мужчина протянул миску с кашей, в которой виднелись куски мяса.

– Это мясо кварка? – мой вопрос заставил Бежу улыбнуться и поймал мужичка врасплох.

– Не знал, что ко мне пожаловал Сирдарий ку-даров, подожди, сейчас зарежу лучшую «даха». – Смеясь, мужик с Бежу вернулись внутрь, оставив меня с миской в руках. Спасение утопающего, дело рук самого утопающего, – вспомнилось мне крылатое выражение. Моя цель попасть в Гардо-Ач достигнута, пусть Бежу думает, что я тупой и завишу от него. Пожить я могу в любом хлеве, пока не решу вопрос, ради которого с радостью поперся в Гардо-Ач – поступление в школу военного дела, чтобы перейти в касту «ихи-ри».

Глава 9. Желток

За прошедшую неделю Бежу я видел всего дважды: один раз он подозвал меня к себе и сказал, что за еду для меня он платит, но не собирается платить за мои пищевые пристрастия, дескать, ешь, что дают. Второй раз Бежу так напился, что, наверное, не смог бы найти свой член. Сирд уже садился, когда «хозяин», падая и спотыкаясь, приплелся к постоялому двору. На следующий день меня подозвал владелец постоялого двора «Сирд чревоугодия» и сообщил, что Бежу с самого утра собрал свои вещички и уехал, а потому оплата за еду закончилась. Выселить меня из хлева он не имел права, но, чтобы питаться, придется работать. Все это Кутас сообщил, буравя меня маленькими злыми глазками.

Я был готов к такому исходу с первой минуты, когда увидел этого неприятного «дех-ни». Неделю я потратил с пользой, досконально изучил больше половины города, отметил несколько мест для проживания. Единственное, что меня еще удерживало на постоялом дворе – надежда, что Бежу снова встретится с инквизиторами убившими Напусу. Но, к моему большому сожалению, на третий день нахождения в Гардо-Ач я узнал, что инквизиторы покинули город, отдохнув в нем всего два дня. Легвуа не отдавал никому отчета, их дальнейший маршрут остался неизвестным. Удалось узнать, что, выйдя из города, они ушли на север по мощенной дороге. Продолжили ли они охоту, или инквизиторы возвращались к Сирдарию, осталось неизвестным. Столица Сирдаха город Бура-Ач находился именно на севере.

Кивнув Кутасу, что его слова поняты, я через десять минут шагал на заранее облюбованное место, к своей новой временной хозяйке по имени Камисса, вдове местного купца убитого сезон назад во время торгового путешествия. Кроме торговли она содержала образцово чистый хлев с пятью кварками и одним ку-даром. Последний сегодня лишался своего места жительства, нечего двум ку-дарам уживаться в одном хлеву. Камиссу я видел дважды: ее паланкин встретился мне на второй день проживания в Гардо-Ач. Паланкин несли вольнонаемные «дех-ни» не сумевшие заплатить «абрал». Я как раз поравнялся с ними, когда шедший впереди «дех-ни» запнулся и упал, выпустив ручку паланкина. Сидевшая в нем Камисса вылетела и, не будь меня, грохнулась бы о камни мостовой. Молодая розовощекая женщина попала в мои объятия и на секунду замерла, вглядываясь в мои глаза.

– Ку-дар... – в ее голосе прозвучала еле различимая досада.

– К вашим услугам, украшение Гардо-Ач, – моя вычурная фраза заставила женщину вспыхнуть.

– Разговариваешь, как самые благородные дех-ни, но я же вижу, что ты ку-дар, – женщина мягко высвободилась из моих объятий, – но должна поблагодарить, ты спас меня.

– Это было так приятно сделать, – улыбнулся я женщине. В ней есть что-то человеческое, она не смотрела с презрением или как на раба, мелькнула лишь досада, что спаситель оказался кастой ниже.

– Я могу отплатить добром, – она засунула руку в декольте, вытащив оттуда расшитый кожаный мешочек. Распустив завязку маленького кошеля, женщина вытащила несколько монет.

– Возьми, – ухоженные руки протянули мне деньги.

– Нет, не нужно. Для меня честь, что я смог помочь тебе, – меня несло, но я даже не делал попытки остановиться.

– Ты точно ку-дар, может, ты просто сделал что-то с глазами и разыгрываешь бедную женщину? И падение моего дех-ни тоже может не случайность? – В голосе Камиссы звучала надежда.

– Я ку-дар, пока что ку-дар, но твердо намерен стать «ихи-ри», а потом посмотрим, – туманно пообещал я и себе, и красивой женщине напротив меня.

Мы поговорили еще пять минут и расстались: Камисса объяснила, где находится ее лавка, заверив, что я могу в любое время прийти за помощью. Второй раз я увидел ее спустя три дня, и случилось это по вине цветка. В Гардо-Ач есть цветы, точнее цветущий кустарник, который местные называют «кархал». Его высаживают в небольших глиняных горшках и постоянно поливают. Цветет он всего два дня в году, увидеть или подарить цветущий «кархал» считается лучшим пожеланием счастья. Проходя мимо одного дома в районе, где жили зажиточные купцы и горожане, заметил на подоконнике два горшка с «кархалом». Растение в одном горшке выпустил голубые пятиконечные цветы, собираясь раскрыться полностью. Хотя кража в Сирдахе – серьезное преступление, не смог удержаться, чтобы не своровать горшочек.

Когда Камисса увидела мой подарок, в ее глазах я прочел обещание всего. Именно тогда и решил переселиться к ней, если потеряю след инквизиторов. Камисса очень обрадовалась и повела меня в свой хлев, где настала очередь удивляться мне. Хлев был разделен на две части: в одной содержались кварки, во второй части хранилось сено, солома и инструменты. Чистота, царившая в хлеве, пожалуй, соответствовала уровню провинциальных гостиниц в российской глубинке.

Проигнорировав взгляд Камиссы, готовой прямо в хлеву опробовать соломенный тюфяк, пообещал ей вернуться через пару дней. Не хотелось с ней торопиться, быстрые победы часто приводят к быстрому расставанию.

Камиссы дома не оказалось, она отправилась в город по делам. Пройдя в хлев, доступно объяснил местному ку-дару, что я индивид и не люблю проживания в коммуналке. Через десять минут компанию мне составляли только кварки, а еще час спустя в хлев влетела раскрасневшаяся Камисса, уже будучи в курсе моего переезда к ней. Интимные подробности нашего первого сексуального контакта опущу, но удовлетворенная женщина клялась Сирдом, что не встречала мужчины лучше и искуснее. Определенно, в Сирдахе женщины не избалованы мужским вниманием, моя бывшая все время ворчала, что я в постели не Казанова.

– Какие у тебя планы, Желток? – спросила Камисса, приводя себя в порядок.

– Желток?

– Ну, да. Я не могу называть тебя ку-даром, пусть у тебя желтые глаза, но душа и поведение настоящего «сен-ара».

– Хоть горшком называй, только в печь не ставь, – отшутился я, довольный тем, что меня повысили до мнимого «сен-ара».

– Я пришлю слугу с едой, не скучай без меня, Желток, – улыбающаяся Камисса выпорхнула из хлева.

Еду принесли довольно быстро: Паис, личный слуга Камиссы, втащил поднос, уставленный различными яствами: хлеб, сыр, мясо, молоко в глиняной бутылке и небольшой кувшинчик.

– Это галернское вино, из личных запасов госпожи, – непонятно, звучит в голосе Паиса восхищение проходимцем ку-даром или осуждение госпожи, тратящей такое вино на меня. Я протянул кувшинчик Паису:

– Выпей Паис, я все равно не очень люблю вино.

Слуга даже оробел от моего предложения, оглянувшись, быстренько хлебнул, закатывая глаза:

– Ваш-та! – вырвалось у него, слово «ваш-та» в Сирдахе могло означать что угодно, но всегда обозначало превосходную степень. «Ваш-та» говорили при виде великолепного сига или красивой женщины, при пробе вина или увидев цветущий «кархал».

– Пей еще, – я снова протянул кувшинчик, но Паис вежливо отказался:

– Госпожа отправила его тебе, это неуважение к ней, если я выпью еще. Я приду за мусором через четверть сирда, оставив посуду, мужчина вышел. Впервые со времени попадания в Сирдах я отобедал, не торопясь и смакуя. Вино на самом деле оказалось прекрасным: пилось легко, по шарам давало мягко, но настойчиво. Наевшись, прошел на половину с кварками, давая себя обнюхать. В хлеву появился новый хозяин, животные должны привыкнуть к моему запаху.

За время, пока жил в хлеву постоялого двора, я неназойливо наводил справки про школы, где обучали мастерству «ихи-ри». Таких школ в Гардо-Ач аж целых две, вечно конкурирующие между собой. «Школа мастерства ихи-ри» достопочтенного Керал-Мака и «школа ихи-ри Бабрана». Первая школа располагалась недалеко от дома Камиссы, нужно пройти всего несколько улочек. Школа Бабрана находилась в левой части Гардо-Ач, требовалось перейти мост через реку Ара-ча, делившую город на две неравные части.

Проблема в том, что ку-дару нельзя заявиться и стать учеников в таких школах. Обучение мастерству «ихи-ри» было платным, но более важной проблемой явилось то, что в школу набирали либо по рекомендациям «ихи-ри» успешно сдавших заключительные экзамены, либо по рекомендации уважаемых горожан, являющихся меценатами. Если уточнить, рекомендации Камиссы и оплаты за учебу было недостаточно. Вот если кто-то вносил крупную сумму на деятельность школы, тогда прием в школу гарантирован. Кроме этого, есть и базовые требования, без их выполнения не стоило даже думать о поступлении в школу. Все это я выяснил за неделю, крутясь рядом с этими объектами: здесь тоже жили свои ку-дары, занимающиеся грязной работой за еду и ночлег.

Прямо сказать Камиссе, что мне нужна ее протекция, равносильно признанию, что я сблизился с ней, чтобы использовать. В принципе так и есть, если не считать, что у меня проснулась симпатия к этой красивой и деловой женщине. Прошло две недели моей беззаботной жизни, а я все не мог завести разговор на эту тему, совесть начинала протестовать, видя, как счастлива молодая женщина. Тему завела сама Камисса, когда мы лежали, пытаясь отдышаться после бешеного очередного захода.

– Желток, меня так не устраивает: приходить к тебе крадучись, словно падшая женщина. Ты лучший из мужчин, ничего не просишь, честен со мной. Может, мы будем встречаться в доме? Мои слуги умеют держать язык за зубами, нас никто не увидит.

– Увидит, лучик моего сирда, да и слуги обязательно проболтаются, – я погладил ее по волосам, – меня отправят на «хел», а твоя репутация будет испорчена.

– Многие женщины встречаются с ку-дарами, какая разница, где это делать, в хлеву или в доме? Что за несправедливость? – искренне возмутилась Камисса, приподнимаясь на локте.

– Встречаться – это одно, нарушать неприкосновенность жилища – совсем другое. В Сирдахе такое не прощают. Просто мне не повезло родиться ку-даром, ведь многие недостойные рождаются «дех-ни и имеют куда больше прав.

– Должен быть выход, мы могли бы пожениться, и Сирд стал бы свидетелем нашей любви. Придумай что-нибудь, Желток, – Камисса впилась в мои губы.

– Есть один вариант, – я осторожно освободился, – но он требует затрат. Да и не вариант, что все получится.

– Какой вариант? – Камисса присела: она всегда забывала про мое ночное зрение, а я всегда наслаждался ее роскошным телом, когда женщина беззастенчиво себя показывала, думая, что в темноте ничего не видно.

– Даже ку-дар может попытаться стать «ихи-ри», в городе есть две школы.

– Ихи-ри, наемником? – Камисса презрительно скривила губы. Об «ихи-ри» ходили разные легенды: их недолюбливали, зачастую презирали за их ремесло, но стояли они выше большинства «дех-ни».

– «Ихи-ри» может бросить вызов и стать «дером», дер Желток и его жена Камисса, – я попытался разрядить остановку. У меня получилось, женщина залилась смехом, повторяя «дер Желток». Первый шаг сделан, переведя разговор на другую тему, снова уделил внимание молодой женщине. Семя брошено, теперь нужно ждать, пока покажутся ростки. Неприязнь Камиссы к «ихи-ри» мне понятна: ее муж стал жертвой небольшого отряда «ихи-ри», скорей всего, нанятого конкурентом. Прошло еще несколько дней, когда разговор про обучение в школе «ихи-ри» поднялся вновь. Инициатором стала Камисса: я недооценил свою женщину, за эти пару дней она навела все справки, касаемо обучения.

Я попивал вино, принесенное Паисом, когда появилась Камисса.

– Я думала над твоими словами, – она присела рядом со мной, взяла кубок из моих рук и сделала глоток. – Ты прав, единственный вариант вырваться со дна, куда тебя загнал Сирд твоим рождением – это стать «ихи-ри».

Мне стоило усилий, чтобы не издать победный клич.

– Я встретилась с Керал-Маком и Бабраном, они оба вначале возмутились желанием ку-дара стать «ихи-ри», но оба согласились, что такое раньше бывало, хоть и не при их жизни.

– Сколько они попросили? – перебил я Камиссу.