Текст книги "Ку-дар (СИ)"

Автор книги: Ивар Рави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Никогда такого не случалось ранее, я не помню такого яркого сирда перед Селаадом, – Барг выглядел расстроенным. – Если и завтра сирд не остановится, мы прокляты, значит жди беды.

Ночь стала светлой практически мало отличаясь от дня. Видимость была, как при обычном пасмурном дне: высоко в небе фиолетовым светился стационарный сирд. Впервые за все время в Сирдахе я почувствовал настоящий ветерок. Слабые порывы ветра шли с севера, где располагалась столица Кара-Ач, и куда я намеревался попасть. Убийцы Напусы, скорее всего, жили в столице, к ним остались претензии и пара вопросов про магию.

Утром Тенкор отменил тренировку: сирд на небе стал практически черного цвета. Молчали все, не зная, чего ожидать. Даже Тенкор был вынужден признать, что такого цвета еще не видел.

– Я слышал легенду от своего деда, – Карел-Мак подошел так незаметно, что все вздрогнули. – А он ее слышал от своего: очень давно в Сирдахе появился человек, вознамерившийся разрушить устоявшийся порядок. И сирд своим цветом предупреждал людей, что надвигается опасность. – При словах Карел-Мака, я почувствовал, как шевелятся волосы на голове: ведь я планирую разрушить клановый порядок Сирдаха. Неужели сирд это понимает, и сигнализирует об этом цветом?

– Это сказки, – отреагировал Тенкор на слова владельца школы, – порядок Сирдаха никому не разрушить, все будет, как всегда, наверху Сирдарий, а внизу – ку-дары, так, Желток?

– Так, наставник, – поспешил я согласиться, не встречаясь с ним взглядом.

– Если это сказки, почему сирд изменил цвет, а дождя нет? – философски заметил Карел-Мак, не обидевшись на слова своего мастера.

Я поднял голову, чтобы посмотреть на сирд, и крупная капля дождя попала мне прямо в глаз.

– Дождь! – громко вскрикнул я, вытирая глаз.

Небо словно ждало от меня этого слова: под радостные крики находившихся в школе сплошной стеной полило как из ведра. Селаад наступил!

Глава 13. Поспешишь-врага насмешишь

Истосковавшаяся по влаге ненасытная земля целые сутки впитывала дождь, прежде чем появились первые лужи. Мы с тоской смотрели в сторону города, до нас доносились радостные возгласы людей, радующихся дождю. С самого утра Тенкор обрадовал известием, что бои состоятся в полдень, для этого уже сооружают временную площадку, откуда благородные граждане Гардо-Ача смогут лицезреть схватки, укрытые от проливного дождя. Сегодня, во второй день, дождь немного ослабел и теперь лил мелкой сечкой, а не ливнем, как вчера. Известие, что бои состоятся сегодня, обрадовало всех: это означало, что и для нас останется как минимум несколько дней, чтобы насладиться праздником Селаад.

С самого утра Тенкор еще раз прошелся с нами по тем приемам, что должны помочь нам одержать победу. Традиция боев на Селаад такова, что бои идут от самых слабых к самым сильным схваткам. Мне предстояло выступать последним, небольшое утешение от признания меня как сильного бойца.

– Ученики «Школы ихи-ри Бабрана» тоже сильные, не думайте, что вы их одолеете легко. Каждое ваше движение должно идти из головы, думайте на два удара вперед, не забывайтесь, не бросайтесь в атаку забыв о защите. Для нас главное – победить, а не потешить людей, – уже в десятый раз повторял Тенкор, прохаживаясь между нами.

– Наставник, мы не опозорим тебя, – Дуг был хорошим бойцом, мне приходилось несколько раз фехтовать с ним. Но у него есть один недостаток: парень слишком увлекался атакой, забывая о защите. Четвертым бойцом был Гарс – спокойный, рассудительный и немногословный. С ним мне приходилось тренироваться, но, если Тенкор его выбрал, значит парень чего-то стоил. Барг и Урс хорошие бойцы, чаще всего мне приходилось работать с ними. Оба хорошо держали защиту и довольно оригинально атаковали. Если им не попадутся очень сильные бойцы, то в их успехе я не сомневался.

До начала дождя самым моим большим страхом было незнание, как я буду видеть. Но либо Барг просто ничего не понимал, либо его познания в области зрения ку-даров во время дождя, оказались ошибочны. Мое зрение не изменилось: я, конечно, утратил преимущество ночного зрения и способности поглощать яркий свет, но, в целом, я видел нормально. Тенкор остался крайне доволен обстоятельством, что дождь никак не повлиял на остроту моего зрения. Ближе к обеду нас сытно покормили, а потом появился наставник в сопровождении трех слуг, несущих с собой кожаные доспехи и мечи.

– Надевайте доспехи и возьмите мечи, они немного другие. Проведем небольшую тренировку, чтобы вы привыкли к новым мечам.

Доспехи представляли собой кожаные штаны до колен и типичную кожаную жилетку с вырезами для головы и рук. Шнуровка находилась сзади, слуги зашнуровали так, что стало трудно дышать. Только я открыл рот, чтобы попросить ослабить шнуровку, как Тенкор пояснил, упреждая мою просьбу:

– Сейчас вам тяжело, но после небольшой тренировки доспехи станут вам великоваты. Кожа тянется от дождя и вашего пота. Перед боем затянем туже, чтобы сидела на вас как родная кожа. В бою важна каждая мелочь, недостаточно затянутый доспех может стать причиной гибели воина. – Выйдя во двор, он заставил нас около часа махать мечами, и впрямь оказавшимися тяжелее наших обычных. – Это утяжеленные мечи, внутри дерева есть железо. Удар таким мечом отличается и может сломать руку, если неудачно отразить атаку врага. Иногда такое случается, не подставляйте руку под удар, лучше пропустить удар в тело, чем подставить руку или ногу. Сейчас отдохните, мы выйдем через четверть сирда.

Тенкор ушел в подсобное помещение, оставив нас под мелким дождем, моросящим с самого утра. Так как оба сирда не двигались, четверть сирда прошла подозрительно быстро и, вероятно, определялись Тенкором по внутреннему ощущению.

За четыре месяца занятий в школе я впервые вышел за ее стены, если не считать самоволки к Камиссе. Мимо нас проносились дети, радостно прыгая в небольших лужах, что начали образовываться в небольших неровностях почвы. Счастливые горожане также направлялись в сторону площади, показывая на нас пальцами. Им предстояло веселье, где взрослые мужчины будут колошматить друг друга деревянными мечами.

Мне раньше приходилось бывать на главной площади Гардо-Ач, но сейчас я ее не узнал: три стороны площади были застроены трибунами, как на современных стадионах. Только центральную трибуну сделали крытой: над ней были натянуты полотнища, защищавшие людей от дождя. Людей очень много: все трибуны заполнены, люди стояли в проходах и толпились с четвертой стороны, откуда мы прошли на ринг огороженный по периметру веревкой. Поискав глазами по трибунам, я нашел Камиссу: не удержавшись, отсалютовал мечом, поймав ее взгляд. Трибуны взревели, приняв этот жест на свой счет.

Нас провели в правую часть ринга, где отдельно натянули небольшой тент. Такой же тент находился с левой стороны ринга, где уже находились пятеро наших противников. Тенкор собрал наши мечи и пошел с ними к крытой трибуне, где в самом низу под отдельным навесом ждали трое пожилых мужчин. Даже с нашего места заметно, как каждый из мужчин внимательно оглядывал мечи и, кивнув головой, возвращал их Тенкору. Еще один мужчина зрелого возраста и с окладистой бородой тоже предъявил мечи, также осмотренные судьями. Бородач о чем-то поговорил с Тенкором, и оба вернулись к своим воспитанникам.

– Отродье кварка, этот Тол хочет, чтобы бои длились до сдачи противника или пока один из воинов, не сможет подняться. Гарс, ты идешь первым, помни про защиту!

Заставив упереться Гарса руками в столб, Тенкор перешнуровал его доспех, надавливая коленкой в спину. Встав перед учеником, Тенкор отпустил ему несколько хлестких пощечин, а затем повел в середину ринга. С противоположной стороны бородач вел своего подопечного, одетого, как и мы, в кожаный доспех, с той лишь разницей, что доспехи противников были белого цвета. Удар невидимого мне гонга на секунду заглушил даже дождь: оба наставника вернулись в свой угол, а бойцы начали кружить по арене, выискивая момент для атаки. Первым в атаку ринулся противник, Гарс, присев, пропустил меч над головой, нанеся ответный удар своим клинком противнику в низ живота. Соперник согнулся и, отскочив назад, потерял равновесие: нога поехала по влажной земле. И тут уже Гарс допустил ошибку, ринувшись добивать визави, он хотел закончить бой одним ударом: в момент его замаха я видел, как, пригнувшись, его враг перекладывает меч в левую руку. Ему удалось увернуться от удара, с силой вонзив острие своего клинка в район печени Гарса. Этот прием Тенкор нам показывал. В боксе удар кулаком в область печени, даже в перчатке, часто выбивает соперника из боя. Гарс поторопился и заплатил за свою ошибку: этот удар отправил его в нокаут, но он не успел упасть, когда удар тяжелым деревянным мечом по голове гарантированно выбил его из дальнейшего боя. Люди на трибунах вскочили, топая ногами, требуя от Гарса продолжить бой. Прошла целая минута, прежде чем один из судей, выйдя из-под своего навеса, показал рукой в левый угол ринга, засчитывая победу школе Бабрана.

– Ублюдок, отродье кварка! – Тенкор вместе с тремя слугами пошел к телу Гарса. Когда его притащили под наш навес, парень был без сознания: из рассеченной головы капала кровь, но пульс хороший.

Следующим на бой вышел Урс, показавший себя грамотным и умным бойцом: изматывая врага мелкими уколами, он вывел соперника из равновесия. Потеряв спокойствие, соперник Урса начал махать мечом, стараясь скорее покончить с быстрым и вертким парнем, но нарвался на рубящий удар прямо в лицо. Даже со своего места я разглядел фонтан крови из рассеченного лица. Противник Урса признал свое поражение: с такой кровоточащей раной на лбу невозможно продолжать бой.

Счет сравнялся, можно немного выдохнуть: проиграй Урс свой бой, наше положение становилось бы критическим. Следующим был выход Дуга, когда он медленной даже вялой походкой шел к центру ринга, я успел раз десять проклясть Тенкора, выбравшего Дуга. Вся его походка и сутулая фигура наглядно кричали о нежелании драться. Соперник Дуга гарцевал от желания броситься в бой, являя собой полную противоположность.

Этот бой мы проиграли, – обреченно подумал я, наблюдая, как с некоторой ленцой, словно до конца не проснувшись, Дуг поднимает свой меч. Прозвучал удар гонга, и атлетически сложенный противник из школы Бабрана молнией метнулся к Дугу и упал. Трибуны не поняли, что произошло, посчитав, что боец поскользнулся на мокром песке. Но проходили секунды, а соперник Дуга не предпринимал попытки встать. Один из трех судей вышел из тента и, подойдя, наклонился над лежащим. Выпрямившись, он показал рукой на наш угол, объявляя о победе Дуга. Только сейчас до меня дошло, что Дуг притворялся, вызывая у соперника пренебрежение. И наш парень сыграл так искусно, что даже я купился. Тенкор еле сдерживал улыбку, он добродушно похлопал Дуга по плечам, обронив короткое:

– Молодец!

Счет изменился в нашу пользу, но у соперника оставались два самых сильных бойца, а случившееся с их воином, заставит их быть настороже.

– Барг, не увлекайся атакой, ты забываешь о защите, – я помог Тенкору потуже затянуть шнуровку и обнял своего друга, – иди, и да поможет тебе Сирд!

Если Барг выиграет, турнир могут остановить досрочно, так как победа будет за нами, но могут и продолжить, если того потребуют зрители.

Бой Барга с противником из школы Бабрана оказался затяжным: против него выставили очень сильного соперника. Оба бойца по несколько раз смогли достать друг друга мечами, но никто не мог нанести решающего удара. Наступил тот момент, когда уставший и злой Барг мог совершить ошибку. Это понимал и его соперник, дважды, отступив на небольшое расстояние, он поворачивался к Баргу спиной, презрительно хлопая себя по заднице.

– Почему он это делает? – спросил я Урса, но ответил мне Тенкор:

– Это знак неуважения к своему сопернику, обычно так делают, когда хотят сказать, что воин трусливый. Если Барг разозлится, то проиграет бой: когда он злится, забывает о защите, – озвучил мои мысли Тенкор сквозь зубы.

К чести, Барга, он не поддавался на провокацию, пока его соперник не повторил этот трюк в третий раз. Барг рванулся к сопернику так быстро, что тот даже не успел отскочить: его ноги заплелись, и он упал на песок. Но бойцом оказался хорошим: Барг уже был рядом с ним, когда, катнувшись навстречу, противник нанес сильный удар своим мечом по незащищенной голени Барга. Хруст был слышен даже под нашим навесом: дико вскрикнув, Барг завалился на землю. Вскочив на ноги, его противник нанес моему другу удар в затылок. Тенкор успел схватить меня, рванувшегося на ринг:

– Нельзя, или мы проиграем досрочно.

Пошли томительные минуты ожидания, прежде чем судья подтвердил победу представителя школы Бабрана. Я рванул на ринг, обгоняя Тенкора и слуг, за мной бежал отдохнувший после победы Урс. Толпа на трибунах неистовствовала и ревела, требуя продолжения боев. У Барга был перелом голени и рваная рана затылочной области головы. Правая голень в средней трети вздулась огромной гематомой, а стопа вывернута так, что сомнений насчет перелома не оставалось.

– Придерживайте ему ногу, – я показал слугам Керал-Мака, как фиксировать конечность, чтобы не травмировать ее больше. А дальше случилось то, чего я от себя не ожидал: не дойдя всего десяти метров до угла, где размещались бойцы школы Бабрана, я остановился и повторил жест с похлопыванием по заднице, повернувшись спиной к противнику. Трибуны взревели от восторга: бой еще не начался, а представление уже идет. Этого мне показалось мало, ухватившись через кожаные штаны-шорты, потряс своим мужским достоинством, чтобы максимально оскорбить противника. Практически сразу на трибунах установилась мертвая тишина, а в глазах наставника противника я увидел непередаваемую радость.

Барга уже уносили с ринга, только Тенкор с перекошенным от злости лицом ждал меня на ринге.

– Что ты наделал, отродье кварка, – прошипел наставник, едва я оказался рядом.

– Ответил им тем же, – я не понимал его злости, ведь несколько минут назад этим трюком они вывели из себя Барга. Пусть теперь бесятся, мне будет легче добиться победы.

– Ты тупой кусок дерьма, ты оскорбил всю школу Бабрана, а не одного бойца. Да еще добавил второе оскорбление, говоря, что претендуешь на их женщин. Они могут просто потребовать «хел», на котором тебя убьют, как разжиревшего кварка. Стой здесь, я узнаю, чего они требуют на такое оскорбление, – Тенкор оставил меня под навесом, а сам отправился к судьям, где уже находился бородач. Разговоры с судьями заняли почти полчаса: все это время трибуны периодически поднимали вой, требуя продолжения боя. Тенкор размахивал руками, показывал в мою сторону, даже взывал к сирду. Когда он пошел в нашу сторону, его лицо было мрачнее тучи. Следом за ним начал движение в нашу сторону Керал-Мак.

– Они требуют смертного боя боевыми мечами, – с ходу заявил Тенкор. Дождавшись Керал-Мака, он повторил свои слова, стараясь не смотреть мне в глаза.

– Я победил Болчака в смертном бою в Даре-Ач, – я решил немного снять напряжение, повисшее в воздухе, – справлюсь и с их воином.

Тенкор посмотрел на меня так, что я сам почувствовал себя идиотом.

– Он сможет выиграть, есть такая возможность? – тяжело дыша, Керал-Мак ждал ответа.

– Он уже мертв, против него выйдет наставник Бабрана Джал, сколько я ни просил дать мне выйти вместо Желтка или вывести на смертный бой любого их ученика, ничего не получилось, – Тенкор замолк. Под нашим навесом воцарилась тишина, чтобы как-то разрядить обстановку, я выдал первое, что пришло в голову:

– Наставник, а если я выиграю смертный бой?

Теперь все присутствующие посмотрели на меня как на идиота. В глазах Тенкора сверкнул огонь, но он передумал тратить эмоции на мертвеца:

– Если такое случится, я назову тебя величайшим воином в Сирдахе и прокачу на своей спине по всему Гардо-Ач.

– Без седла?

– Что без седла? – переспросил Тенкор.

– Прокатишь на спине по Гардо-Ач без седла? – Я постарался сделать максимально серьезное лицо. Тенкора чуть не хватил удар от моей наглости, но секунду спустя он смеялся, хлопая себя по ляжкам.

– Клянусь Великим Сирдом, я в своей жизни не встречал человека глупее и смелее тебя. Ты понимаешь, что против тебя выступит на смертном бое человек входящий в тройку самых сильных бойцов Сирдаха?

– А кто самый сильный? Ты, наставник?

– Нет, есть наставник Рикс, он обучает «лан-ги» для охраны Сирдария и живет в Кара-Ач. А почему ты спрашиваешь?

– Жаль, что не он на ринге. Лучше умереть от руки первого бойца, чем третьего. – Я повернулся к Керал-Маку, – у меня нет боевого меча, и я не получил метки «ихи-ри», но я клянусь Великим Сирдом, что наши враги увидят, как умеют умирать ученики школы великого Керал-Мака.

Нижняя челюсть сурового владельца школы задрожала после моих слов, он открыл рот, чтобы ответить, но его заглушил удар гонга.

– Нам пора, – Тенкор развязал сверток, принесенный с собой, открыв моему взору меч в ножнах с великолепной чеканкой.

– Этот меч я получил из рук самого Сирдария, еще никогда он меня не подводил. Возьми его, Желток. Несмотря на то, что ты ку-дар, ты достоин сразиться этим мечом. – Ну вот, своим упоминанием о моей кастовой принадлежности испортил такой великолепный момент. – Пошли, если гонг прозвучит три раза, тебя просто убьют стражники, как уклонившегося от боя.

Бородач уже стоял в центре ринга, он даже не надел доспехи, оголившись по пояс. Многочисленные рубцы и шрамы говорили о славном прошлом этого воина, а рельефно развитые мышцы без малейшего жира – о его физическом состоянии.

Когда мы приблизились, один из судей, выйдя на середину ринга, поднял руки, призывая к тишине. В абсолютной тишине он объявил то, что мне уже рассказал Тенкор. По трибунам прошла волна человеческих эмоций, большей частью негодования – уж слишком неравноценными были бойцы, выходящие на смертный бой: ученик против наставника. Я заметил, как с верхних ярусов отчаянно работая локтями вниз ринулась Камисса. Еще до второго удара гонга она успела дойти до навеса судей, где началась беседа. Судья, стоявший рядом с нами, присоединился к жаркой беседе, продолжавшейся около пяти минут. Вернувшись, он прокашлялся и объявил в наступившей тишине:

– Чтобы продлить ваше удовольствие, смертный бой переносится завтра на обеденный сирд! Такое решение принято городской управой, на сегодня бои окончены, можете приступать к танцам.

Громкими аплодисментами трибуны приветствовали такое решение. Бросив на меня уничтожающий взгляд, бородач ушел к своему углу. Стоявший рядом со мной Тенкор ухмыльнулся мне в лицо:

– Не думал, что такое скажу, но, черт побери, я тебе завидую Желток. Она уничтожила свою репутацию, чтобы дать тебе дополнительный день жизни. Думаю, ты знаешь куда идти, но, чтобы с утренним сирдом был в школе! – Последние слова Тенкор прокричал уже в спину, потому что я знал, куда мне надо бежать!

Глава 14. В чем сила, брат?

Я так торопился, что забыл снять кожаные доспехи: добравшись до дома Камиссы, пробрался в хлев, ожидая прибытия своей женщины. Кварки шумным хрюканьем приветствовали появление человека, но, принюхавшись, успокоились. Капли дождя стекали с меня, образовав мокрое пятно на соломе. Время шло, а Камиссы все не было. Я уже начал волноваться, не случилось ли чего с ней, когда появился Паис. Вопреки ожиданиям, слуга пришел с пустыми руками, вызывая во мне неясную тревогу.

– Ку-дар, пошли за мной, нас ждут.

– Кто? – Паис проигнорировал мой вопрос. Жалея, что не взял с собой даже учебного меча, двинулся за ним готовый к самому худшему. Обойдя дом с торца, Паис вывел меня к парадному входу и двинулся внутрь, бросив:

– Иди за мной.

На крыльце я остановился:

– Паис, мне нельзя в дом!

– Я знаю, но выполняю указание госпожи, – невозмутимо парировал слуга, открывая и придерживая тяжелую дубовую дверь. Дверь из дерева была непозволительной роскошью в мире, где от деревьев осталось только одно название. Не иначе, как привезена из-за моря, – с этой мыслью я переступил порог, оказавшись в прихожей отделанной светло-голубыми тканями. Откуда-то из глубин памяти всплыло название – не то гобелены, не то драпировки. Как это точно назвать я не знал, но выглядело со вкусом. Пройдя через арочный проем, я очутился в большой гостиной, посреди которой стоял большой стол, заставленный яствами.

– Жди здесь, – Паис вышел, оставив меня в гостиной. Мне никогда не приходилось бывать в гостиных, обставленных в стиле средневековья. Помимо большого стола с четырьмя стульями, здесь есть похожий на секретер шкаф, а в углу комнаты стояло зеркало, возле которого притаился небольшой стульчик, обитый атласным материалом. Забыв обо всем, я рванул к зеркалу, качество которого оставляло желать лучшего, но даже его хватило, чтобы увидеть, как я теперь выгляжу.

Из зеркала на меня смотрел молодой человек лет двадцати с хвостиком. Черные короткие волосы, среднего размера нос и самые обычные губы. Ресницы и брови ярко выражены, я стал брюнетом, хотя раньше был блондином. Но привлекало внимание не это: желтые слега фосфоресцирующие зрачки и светло-синеватые белки глаз. Зрачки гипнотизировали, заставляя испытывать странное чувство. Не будь это я, такой человек заставил бы меня дважды подумать, стоит ли с ним связываться.

– Любуешься собой, Желток? – Я не услышал, как зашла Камисса. Ее каштановые волосы были уложены по-новому, небесно-голубое платье слегка просвечивало, заставляя думать не о еде.

– Ты очень красивая, – невольно вырвалось у меня. В любом мире женщина остается женщиной. Камисса вспыхнула от удовольствия и кинулась ко мне на грудь:

– Как я соскучилась по тебе, но давай сначала поедим, а потом все остальное. – Игриво вильнув бедрами, она прошла и села за стол:

– Садись, Желток, у нас всего один день, чтобы нормально провести время.

– Зачем ты попросила перенести бой? – я принялся усиленно жевать, восполняя затраченную эмоциями энергию.

– Сейчас мои слуги готовят четырех самых быстрых сигов. Половина моего состояния уже обращено в деньги, зато у нас есть столько амальты, что нам хватит на всю жизнь. Я давно прикупила домик в Дола-Ач – это самый дальний городок, почти у самого моря. Там редко бывают посторонние, и городок многим мне обязан. Там мы сможем прожить не боясь никого. – Камисса изящно оторвала крылышко у какой-то неизвестной мне птицы, дичь на столе я видел впервые.

– Ты предлагаешь мне бежать и прожить свою жизнь как трусу?

Рука с крылышком птицы застыла на полпути: в глазах женщины заплескалось непонимание.

– Ты отказываешься от меня, Желток?

Мне пришлось прожевать солидный кусок мяса, прежде чем смог ответить:

– Нет, не отказываюсь. Более того, быть с тобой – это счастье подаренное Сирдом. Но, Камисса, я не убегу, завтра мне предстоит сражаться за честь школы Керал-Мака, и я выйду на бой.

– Ты идиот, – в сердцах воскликнула Камисса, – я узнавала, Джал – один из лучших бойцов во всем Сирдахе, он убьет тебя.

– На все воля Сирда, – я попробовал ножку птицы, вкус просто умопомрачительный.

– Что это? – показал на птицу.

– Да какая разница, – Камисса всплеснула руками, – это «иркал», ее разводят на севере, мне привозят слуги. Сейчас речь о твоей жизни, о нас с тобой. А тебя беспокоит лишь «иркал».

– Камисса, ты дороже всего для меня, я с радостью отдам жизнь за тебя. Подожди, дай мне сказать, – остановил порыв женщины, собиравшейся привести мне контраргумент. – Но есть одна вещь, через которую я не могу переступить – это братство школы, если я сбегу, школа просто прекратит свое существование. Никто не отдаст ученика в школу, чьи воспитанники сбегают от боя.

– Я люблю тебя, Желток, – голос Камиссы звучал печально, – мне исполнилось всего восемнадцать сезонов, когда меня выдали замуж. Я была несчастна... муж не обращал на меня внимания, только периодически приходил ночью и вел себя как кварк-«берш». После его смерти меня обложили люди, требующие вернуть их долги. Мне пришлось вникать в торговлю, выяснять, чем отличается мера дерева от меры мяса, как лучше хранить и перевозить продукты. Из какой стали покупать оружие, а какая сталь быстро ржавеет. Четыре сезона я отдавала долги мужа, потом начала богатеть, сегодня меня называют богатой, самой богатой в Даре-Ач. Но зачем мне все это, если завтра тебя убьют? Каждую ночь, что ты проводишь в своей школе, я плачу. Плачу, думая о тебе. Как мне жить, если только с тобой я поняла, что значит женщина, что значит быть счастливой?

– Камисса, – перебил девушку, – я не собираюсь завтра умирать.

На секунду глаза Камиссы загорелись:

– Ты обладаешь даром Сирда? Ты скрытый «сен-ар»?

– Нет, не обладаю даром сирда, и не скрытый «сен-ар». Но я скажу тебе так, моя родная. У одного человека спросили: в чем сила, брат? И знаешь, что он ответил?

– Что? Это был Сирдарий? – Камисса подалась вперед.

– Он ответил: сила в правде, брат! и нет, это не Сирдарий, я его, скорее, назвал бы человеком с большой буквы! Так вот, Камисса, правда на моей стороне, как и любовь самой красивой женщины Гардо-Ач!

– Только Гардо-Ач? – В Камиссе проснулась настоящая женщина.

– Во всем Сирдахе! И завтра, я выиграю этот бой, потому что мне есть ради кого его выигрывать, потому что я дал себе слово, которое нужно исполнить, потому что сила в правде!

Я отпил немного вина из серебряного кубка и хищно посмотрел на свою женщину:

– А сейчас у нас есть время до утра, не знаешь, чем лучше заняться?

Чем заняться, Камисса знала. Изголодавшаяся по мужской ласке женщина, словно старалась налюбиться впрок и надолго, с каждым разом проявляя чудеса изобретательности. У меня даже проскочила мысль, смогу ли я завтра двигаться быстро, но быстро отмел пораженческие сомнения.

Утром, когда я добежал до школы, первая четверть сирда была на исходе. Камисса плакала, обнимала ноги, уговаривая остаться. Наступил момент, когда я чуть не смалодушничал. Еще во время нашего путешествия из Даре-Ач в Гардо-Ач я заметил в себе способность ускоряться на небольшой промежуток времени. После того случая несколько раз ночью, выйдя на тренировку в школе, пробовал ускориться. Получалась очень интересная картина, словно время вокруг меня становилось тягучим. Долго работать в таком ритме не мог, максимум около полминуты. Именно этим я и собирался воспользоваться в бою, чтобы добиться победы.

Тенкор метал молнии, приближалось время боя, а я только появился, весь помятый, с наспех надетыми доспехами.

– Надеюсь, оно того стоило, – прорычал он, увидев меня. Потом, к моему удивлению, потрепал меня по щеке, заверяя, что чудеса случаются, и при везучести этого отребья кварка он ничему не удивится. От завтрака я отказался, Камисса накормила меня так, что еле в доспехи влез. Под мелким моросящим дождем мы снова направились к городской площади, где мне предстояло сразиться с сильнейшим бойцом. Третий день дождя превратил пыльные земли в болото, а по мощенной мостовой бежали ручейки. Песок на арене впитывал воду, но при каждом шаге ноги по щиколотку погружались во влажную смесь песка и воды. Моего противника еще нет, хотя трибуны уже забиты. Все мои попытки найти Камиссу на трибунах не увенчались успехом. Эта смелая женщина рискнула всем: если я паду на арене, ее репутация останется на дне. Если я выиграю бой и стану «ихи-ри» – все забудется, особенно если мы сочетаемся браком.

– Ради тебя, Камисса, ради отмщения смерти Напусы, ради всех несчастных ку-даров и искалеченных кварков, – трижды я повторил клятву, проникаясь ненавистью ко всем: к судьям, зрителям, даже к Тенкору, смотрящему на меня с сожалением в глазах.

Бородач Джал появился спустя минут десять: сегодня он облачился в доспехи, что затрудняло мне работу. Тенкор кивнул, и мы присоединились к бородачу, стоявшему в центре площадки. Громко ударил гонг, возвещая о начале смертного боя. Вчерашний благообразный старичок вышел на середину ринга и повторил причину смертного боя, акцентируя внимание, что оскорбление нанесено не кем-нибудь, а именно ку-даром.

Будьте вы прокляты, зациклились на этих ку-дарах, – мысленно пожелал я говорившему. Далее нам объяснили правила боя: допускалось все, чтобы победить. Под запретом только удары пальцами в глаза.

– Желток, я с удовольствием покатаю тебя по всему Гардо-Ач на спине и без седла, если ты сможешь выжить. Ты первый ку-дар, в котором чести больше, чем во многих дех-ни, пусть великий Сирд поможет тебе, – Тенкор хлопнул меня по плечу и пошел в угол не оглядываясь. Мысленно он уже простился со мной, наверное, обдумывает, стоит ли меня хоронить или можно просто выбросить труп в реку.

По знаку старичка появился молодой парень с двумя саблями в руках. Я поймал ухмыляющийся взгляд своего противника. Будучи наставником школы, он прекрасно знал, что моя программа битвы на саблях только началась. Мечом я владел неплохо, но сабля требовала совсем другого умения.

– Мухлюешь, падла, – Джал не понял слов, но смысл до него дошел. Не удостоив меня ответом, он пальцем показал на себе, как перережет мне горло. Я взял в руки саблю, сделал пару движений. Работа с саблей труднее, это не обоюдоострый меч, которым можно колоть и резать любой стороной. При ударе саблей часто приходится проворачивать ее в руке вокруг своей оси, чтобы нанести правильный удар. Все это, мы только начали учить, мое владение саблей пока на начальном уровне.

Старичок показал нам, чтобы мы разошлись в разные стороны и торопливо покинул арену: прозвучал гонг, сигнал к началу сражения.

Джал поигрывал саблей, словно родился с ней в руках. Опустив ее до земли, он медленно шел вперед, чертя канавку кончиком клинка. Слово завороженный, я смотрел, как канавка моментально заполняется водой, и чуть не проморгал момент атаки Джала. Расстояние в пять метров он преодолел практически одним прыжком-рывком, нанося мне рубящий удар снизу вверх. Я откинулся назад, не успевая переступить, кончик сабли чиркнул по подбородку, обозначив контакт. Откинувшись назад, я потерял равновесие, заваливаясь на спину, успел нанести удар ногой Джалу в пах, выиграв время, чтобы вскочить на ноги.

Удар оказался чувствительным: бородач на несколько секунд застыл, схватившись за причинное место и не выпуская сабли из руки. Я отошел на пару метров, давая ему прийти в себя: нельзя добивать противника после удара в такое место. Трибуны оценили мой жест, взорвавшись приветственными криками. Мелкий дождь неприятно бил в лицо, капли скатываясь по лицу, размывали изображение. Встряхнув головой, я встал в боевую позицию номер один:

– Потанцуем?

Лучше бы я этого не говорил, Джал словно взбесился: сабля мелькала в паре сантиметров от моего лица, часть ударов я успевал принять, от большинства просто уходил. Скорость, с которой сверкала сабля Джала, просто поражала. Дважды я увернулся чудом. Один раз сталь клинка даже срезала клок волос с головы, пройдя в миллиметрах от височной области. То, что мне удавалось отражать его удары и оставаться невредимым, было просто чудом. Но Джал теснил меня, я уже дошел до края ринга и, сделав странный кульбит, смог уйти в сторону дважды перекатившись по песку. Несколько раз мне пришлось ускориться, чтобы успеть отразить удары его сабли, но надолго меня не хватало. О переходе в атаку речи не шло от слова совсем. Для атаки нужно успеть сконцентрироваться, а меня перед глазами стояло десять, нет, двадцать сабель противника.