Текст книги "Прошлое в настоящем"

Автор книги: Иван Парфентьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

ПРЕДАТЕЛЬ

Со склада «Главтрудрезервснабсбыта» похитили дорогие ткани, мануфактуру и большую партию шерстяных брюк.

Первая удача окрылила уголовников, и они уже думали о новом преступлении и серьезно к нему готовились. Разрабатывались различные варианты, и, только когда все было готово, они пошли.

В квартиру Поздняковой явились трое.

– Вы Позднякова? – спросил один из вошедших.

– Да, я Позднякова Александра Васильевна, – ответила она, не понимая, почему это их интересует.

– Вы были за границей? – спросил тот же человек.

– Была, только недавно вернулась из Германии. А почему, собственно, это вас интересует?

– Вы привезли из-за границы много ценностей! – не обращая внимания на ее вопросы, продолжал вошедший.

– Кое-что привезла. А все-таки, что случилось?

– Вы привезли вещи для спекуляции? – спросил незнакомый.

– Что вы! – опешила Позднякова. – Я просто купила для себя некоторые вещи.

Один из вошедших предъявил удостоверение в красной обложке. Позднякова не обратила на него внимания и в недоумении продолжала стоять, всматриваясь в лица незнакомцев.

– Что вы смотрите на нас, как баран на новые ворота! – резко произнес один из присутствующих. – Приступайте к производству обыска! – приказал он своим напарникам.

– Ах вы, грабители! – набросилась Позднякова на «сотрудников».

Но командовавший кражей приказал связать ее и положить на пол, а рот заткнуть тряпкой.

Он снял с себя галстук и крепко затянул Поздняковой руки. Другой грабитель достал кинжал и приставил его к горлу Поздняковой.

От неожиданного исхода дела в глазах у Поздняковой потемнело, и она потеряла сознание.

– А ну, быстрей поворачивайтесь, берите только ценные вещи! – кричал главный. – Тряпки оставьте.

Грабители взяли три манто, деньги, аккордеон и часы.

Но на этом «проверка» побывавших за границей не окончилась. Впрочем, проверяли они и людей, которые, кроме Москвы, не были решительно нигде, если не считать дачи, куда выезжали на лето.

– Вы Туровская? – спросил главный, войдя в заранее намеченную квартиру.

– Да, я Туровская, – ответила открывшая дверь.

– Разрешите войти, мы из ОБХСС.

Туровская пропустила «работников» в квартиру.

– Мы должны произвести у вас обыск, – пояснил главный. – Нам стало известно, что вы занимаетесь спекуляцией шерстяными кофтами.

– Да что вы, голубчики, какая я спекулянтка? – заголосила Туровская.

Но «работники» были неумолимы.

– Покажите, где у вас находится станок и готовая продукция?

Туровская действительно занималась изготовлением кофт на дому.

– Станок вот там, – и она показала рукой в угол комнаты.

– А где продукция?

– Извините, но кофты я уже успела продать.

– Тогда покажите, где вырученные деньги?

Туровская, покачиваясь, достала из шкафа деньги и положила на стол.

– Вот они, шестнадцать тысяч как одна копеечка. Оставьте хоть немного, – умоляюще сказала она.

– Вот вам копия протокола обыска, придете в двенадцатое отделение милиции к Яшину, он будет вести ваше дело.

– Спасибо, голубчики, спасибо, – неизвестно за что стала благодарить их Туровская.

Проводив «сотрудников», она еще долго собирала разбросанные по полу вещи, думая о том, что ей скажут завтра в отделении.

«Только бы не посадили, – думала она, – только бы не посадили».

В двенадцатое отделение милиции Туровская явилась на следующее утро. Она подошла к дежурному милиционеру и спросила:

– Мне Яшин сказал, чтобы я явилась сегодня. Он у меня обыск производил и с ним еще два его товарища.

Туровская протянула ему копию протокола обыска.

– Мамаша, у нас Яшина нет и никогда не было, – ответил дежурный, взяв копию протокола обыска.

– Как же нет, ведь там ясно указано – Яшин из двенадцатого отделения.

– Здесь что-то вы путаете. Давайте пройдем к начальнику, – предложил дежурный.

– Что вы, я ничего не путаю, – упавшим голосом сказала Туровская и пошла за дежурным.

Начальник внимательно прочитал протокол и закачал головой.

– Эх, мамаша, мамаша, кого же вы впустили в квартиру?

– Как кого? – не поняла она вопроса. – Работников ОБХСС. Ваш Яшин был и с ним еще двое.

– Нет у нас Яшина, мамаша. Вот что я вам скажу, поезжайте на Петровку в МУР, там вам помогут разыскать преступников.

Туровская покачала головой, с удивлением посмотрела на начальника, потом повернулась, хлопнула дверью и поехала на Петровку.

А время неудержимо шло. Уголовники пропивали награбленное, а этот беспомощный начальник отмахнулся от потерпевшей.

В МУРе о подобных случаях было уже известно, и Семен Григорьевич Дегтярев со следователем Чеботаревым, склонившись над грудой бумаг, отыскивали ход к тому, чтобы быстрее задержать преступников.

«Где они могли достать удостоверение личности? – думал Дегтярев, – ведь это не какой-нибудь пустяковый бланк, такую вещь можно добыть только в отделе кадров или выкрасть у работников милиции. Это нужно проверить!»

В базарный день на Преображенском рынке было многолюдно. Около палатки по скупке вещей от населения стояла невзрачная на вид женщина, на ней было простенькое платье, на ногах сандалеты, из мысов которых выглядывали крашеные ногти. Она все время смотрела по сторонам, словно кого-то искала, но не могла найти. Она все время наблюдала за двумя милиционерами, которые прохаживались по рыночной площади. Смотрела на них и не замечала, что те изредка поглядывали на нее. Рядом с ней прямо на асфальте лежал большой узел, и она придерживала его ногой.

Подошел к ней милиционер.

– Гражданка, – обратился он к ней, – пройдемте.

– Куда?

– В комендатуру рынка.

– А что мне там делать? За что вы меня забираете?

– Я не забираю, – успокоил ее милиционер, – а приглашаю.

Схватив узел, неизвестная побежала за палатку. И вот уже десятки любопытных смотрели, как милиционер ловит женщину с узлом.

Шедший навстречу бежавшей женщине гражданин подставил ей ногу, и она распласталась посреди площади.

Милиционер привел неизвестную в отделение и доложил о случившемся дежурному.

– Предъявите паспорт, – сказал дежурный.

– Паспорт у меня дома, – ответила неизвестная.

– А вещички у вас чьи? Разрешите поинтересоваться.

– Да вот старье принесла сдать в палатку, а он задержал, – и она кивнула в сторону стоявшего за барьером милиционера.

– Бежать пыталась, – пояснил постовой, – спасибо гражданину, помог задержать.

– Гражданочка, развяжите, пожалуйста, ваш узел, – попросил дежурный.

– Да что там смотреть, тряпье одно.

– Товарищ сержант, развяжите, пожалуйста.

Сержант развязал узел, и все увидели дорогое манто, фабричную мануфактуру, брюки.

– Как же вы такое тряпье хотели без паспорта сдать в палатку? Да, вы, видимо, неплохо живете, раз считаете эти вещи тряпьем?

Неизвестная молчала, ей нечего было сказать, так как у ее ног лежали дорогие вещи, с которых даже фабричные ярлыки не были спороты.

– Нехорошо, гражданочка, врать. Одни отрезы, а вы говорите старье, – продолжал дежурный.

– Где вы проживаете?

– На Самотеке, в доме 3, квартира 17. Сейфулина моя фамилия, зовут Тагиря.

Дежурный срочно заказал в адресном столе справку.

«Сейфулина» села на скамейку в ожидании своей участи. Через несколько минут позвонили из адресного стола. По указанному адресу действительно проживала Тагиря Сейфулина, но ей уже было за семьдесят, и она уже год, как умерла.

– Мне кажется, вы молодо выглядите, – обратился дежурный к неизвестной.

– А почему бы мне не выглядеть молодо? – возмутилась та.

– В семьдесят лет так сохраниться – не каждый может. Да к тому же вас, кажется, похоронили год назад?

– Знаете что, вы меня не разыгрывайте, а занимайтесь делом! У меня тоже свободного времени нет комплименты и издевательства выслушивать.

– Не беспокойтесь, займемся и делом, – ответил дежурный. – Вас пока придется задержать, вы, оказывается, битая птица! Врать научились так, что из мертвых воскресаете.

– Я думала, поверите, – со злобой сказала задержанная.

– Значит, вы на самом деле бывалая, – подтвердил свою мысль дежурный.

– Бывалая только не у вас. В других отделениях задерживали.

– Что же, вот и у нас побываете. Откуда отрезы?

– Муж дал.

– А где ваш паспорт?

Задержанная достала паспорт. Дежурный взял его и прочитал вслух:

– Садулина Лариса Александровна. Правильно?

– Правильно, – нехотя ответила Садулина. – Там ясно написано.

– Да, это действительно правильно, передайте ее в семнадцатое отделение, – обратился дежурный к милиционеру, – там разберутся.

Садулину доставили в семнадцатое отделение милиции. В коридоре ее встретил оперативный работник милиции Борисов.

– Ты зачем сюда?

– Задержали с отрезами!

– С какими? – спросил Борисов.

– Как будто не знаешь? С теми из склада, помнишь?

– Молчи, сука! – огрызнулся Борисов.

– Теперь поздно молчать.

– Сказано молчи, значит, молчи.

– Все равно поздно, сам начальник допрашивал, на обыск поехали и за Николаем.

– Значит, все рассказала? – спросил Борисов.

– Все рассказала, надоело мне так вот – и рассказала.

– Удавить тебя мало за это, скотину! – замахнулся на нее кулаком Борисов.

Возбужденный до предела, Борисов вышел из отделения и отправился на Центральный рынок.

– Садулина, к начальнику, – пригласил ее гражданин в штатском.

Она вошла в кабинет начальника.

– Ну как, голубушка, на умершую собственные грехи сваливать?

– Это я пошутила, не прошел номер и вспоминать нечего. Мало ли что бывает – сидеть никому не хочется.

– Что верно то верно, – сказал начальник.

– Борисова своего, Борисова берите, да мужа моего, а еще Кулакова с Галкой. Это они грабили и воровали.

Начальник сказал:

– Давайте разберемся по порядку, с самого начала.

– Я всех назвала, – ответила Садулина. – Склад на Самотеке они брали без меня. Наколку на квартиру Поздняковой дала я, через Галю Родо. Обыск в Измайлове у кустаря производил ваш Борисов. Продать ничего не успела, задержали. Часть похищенного у меня на квартире. Вот и все.

– Допросите ее подробно, – отдал распоряжение начальник оперативному работнику. Потом снял трубку и позвонил в МУР Дегтяреву: – Семен Григорьевич?

– Да, – послышался голос Дегтярева.

– Мне нужна ваша помощь. Здесь вот в нескольких грабежах мой работник замешан.

– Сейчас приедем, – коротко ответил Дегтярев.

Убедившись в правдивости показаний Садулиной, Дегтярев дал распоряжение задержать всех участников группы.

«Вот, оказывается, в чем дело, – думал Дегтярев. – Предатель пробрался в наши ряды. Мы инструктируем, а он грабежами занимается. Такого разоблачить трудно».

– Борисова не упустите, – приказал он дополнительно. – Прикажите ему быть в отделении. Для виду дайте ему какое-нибудь задание. Сейчас мы все выясним.

Николая Садулина доставили прямо с работы, с обувной фабрики Свердловского райпромтреста, где он работал грузчиком.

– Садитесь, – пригласил его Дегтярев.

– Надолго? – спросил тот.

– Это от вас будет зависеть, как себя вести будете.

– Раз в уголовной розыск доставили, значит, за дело. Мы ведь с вами, гражданин начальник, когда-то встречались, не припоминаете?

– Припоминаю, почему же нет. Тогда по грабежам встречались и сейчас то же самое. Ничему вы не научились.

– Зачем по грабежам? – возмутился Садулин. – По самочинным обыскам.

– А какая разница, это ведь тоже грабеж!

– Разница большая. Статьи разные и сроки разные, 59 ³никуда не денешься.

– А вы кодекс основательно изучили.

– Немного знаком, – ответил Садулин, – дважды побывал. Хотел было завязать, да ваш Борисов, спровоцировал. Есть у Борисова знакомая – Галина Родо. Она давала, наколки моей жене, а я Борисову.

– Чей галстук у Поздняковой остался? – спросил Дегтярев.

– Борисов сам связывал руки своим галстуком, на нем рисунок был с голубем мира.

– А у кого пистолет?

– И пистолет и нож у Борисова, – ответил Садулин.

Вскоре задержали Борисова и доставили в МУР к комиссару Урусову.

– Вы предатель. Вы самый настоящий враг народа! – сказал Урусов.

Борисов не ожидал услышать такую оценку своей деятельности.

– Вы теперь все можете говорить, – начал Борисов, – и враг и предатель, а я просто запутался и скатился до преступлений. Водка, а потом женщины, денег не было, вот и пошел.

– Так значит ты бандит! – сказал Урусов.

– Квалификация правильная. Бандит. Главарь шайки.

– Запишите его показания и принесите мне протокол допроса, – сказал Урусов Чеботареву.

СТЕКЛЯННЫЙ ГЛАЗ

За столом, поддерживая руками отяжелевшую от бессонных ночей голову, сидел подполковник милиции Дегтярев. Глаза его были обведены черными кругами усталости. Он внимательно изучал материалы, связанные с ограблениями пивных павильонов.

Дегтярев не заметил, как в его кабинет вошел подполковник милиции Брагилевский.

– Вы что, заболели? – обратился он к Дегтяреву.

Дегтярев поднял на него задумчивый взгляд и ответил:

– Нет. Просто спать хочется. Вторые сутки не выхожу из этого подвала. – Он поднял руку и почему-то показал на циферблат.

– Отдохнуть бы не мешало, но сейчас не до этого, нужно как можно быстрее поймать бандитов.

– А как дело в Ждановском районе? – спросил Дегтярев.

– Сегодня опять всю ночь совещались, сколько людей перебрали, а все впустую. Очень много совещаний проводится, – сказал Брагилевский.

– А вы, товарищ Брагилевский, скажите начальнику района, чтобы он поменьше совещался, а побольше занимался практическими делами. Совещаниями мы бандитов до морковкиного заговенья не поймаем. Придумали ежедневные совещания, а в районе грабежи и кражи.

– Что же делать, Семен Григорьевич? С совещаниями плохо, и без совещаний обойтись нельзя. А тут еще приходится дела вести.

Дегтярев разгладил свои седые волосы, оставшиеся кое-где на затылке, внимательно посмотрел на Брагилевского и коротко приказал:

– Вызвать всех работников, занятых в операциях по данным ограблениям.

Брагилевский, как бы обидевшись, сказал:

– Ну вот, сами жалуетесь, что совещаний много проводится, а теперь.

– А что, по-твоему, – сложа руки сидеть? Нужно срочно сформировать оперативную группу во главе с опытным руководителем. Кого назначим? – обратился Дегтярев к Брагилевскому.

Брагилевский на минуту задумался. Но Дегтярев давно уже принял решение, кто будет старшим.

– Старшим будете вы! – приказал он Брагилевскому.

– Почему я, Семен Григорьевич, у меня других дел по горло.

– Вы работник опытный. Пока необходимо с главным разобраться, а другие дела немного подождут. Вы отвечаете за этот участок работы. Немедленно принимайтесь за дело.

Не обращая внимания на разговор Дегтярева с Брагилевским, в комнату вошел начальник отделения Вениамин Хромов.

– Семен Григорьевич, – обратился он к Дегтяреву, – на Большой Тихвинской, в доме четыре ограбление магазинов ОРСа завода шлифовальных машин.

«Вот и создали группу». – подумал про себя Дегтярев.

Дегтярев надел соломенную шляпу и спустился к машине. Три муровских машины быстро пошли в сторону Сущевского вала. Они летели, не обращая внимания на светофоры, разрывая сиренами ночную тишину города.

У входа в магазин оперативную группу встретил заместитель начальника районного отдела милиции Владимир Зверлов.

– Ну что у вас стряслось? – спросил на ходу Дегтярев.

– Сержанта Рассказова убили, кассу забрали и кое-что из мануфактуры прихватили, – доложил Зверлов.

– Значит, промтовары прихватили? – переспросил Дегтярев. – А пистолет тоже прихватили?

– Так точно, – снова ответил Зверлов.

– Растяпу поставили, а не милиционера, если он с пистолетом не мог задержать грабителей! Неизвестно кого ставите на ответственные посты! – не унимался Дегтярев. – Но мы еще вернемся к этому разговору.

Дегтярев безнадежно махнул рукой и вошел в магазин. За прилавком толпились продавцы и о чем-то говорили между собой. Рядом, в углу, стояло несколько покупателей. Они тоже о чем-то беседовали. Работники попросили лишних выйти.

В магазин вошел проводник с собакой. Начинать нужно было именно с этого. Но собака два раза, взяв след преступника, теряла его, выйдя на Новослободскую улицу. Значит, собака здесь не поможет. Нужно было идти другим путем, более трудным. Нужно было внимательно отнестись ко всем деталям, связанным с преступлением.

– Приступайте к осмотру трупа, – распорядился Дегтярев.

Но как ни разглядывали труп, ничего, кроме пяти пулевых ранений на теле Рассказова, обнаружить не удалось. Других улик не было. И снова началась трудная, кропотливая работа. После осмотра места преступления решили опросить продавцов и постоянных покупателей. Кое-кто пытался обрисовать приметы бандитов, но этого было мало. И все-таки некоторые приметы сходились с теми, кто ограбил сберегательную кассу на улице Короленко.

По всему было видно, что в городе действует одна группа, но с разным сочетанием участников. Дегтярев долго ломал голову, сопоставляя и соединяя воедино все подобные случаи ограбления.

Но нужно было ехать обратно в МУР, здесь делать было больше нечего. Дегтярев пригласил Брагилевского и Хромова к себе и сел в машину.

Зазвонил телефон. Дегтярев поднял трубку.

– Дегтярев? – послышался знакомый голос.

– Да, я вас слушаю, товарищ комиссар.

– Зайдите ко мне! – приказал Полукаров.

Дегтярев взял нужные документы и отправился к Полукарову.

Кабинет начальника Московской милиции находился в первом корпусе, на втором этаже. Дегтярев медленно шел по ступенькам лестницы, обдумывая, что он будет докладывать комиссару. Но вот Дегтярев подошел к двери начальника и распахнул ее. В кабинете стояла старинная мебель ручной работы, она была окрашена черным лаком и делала кабинет мрачным, нелюдимым. На подлокотниках кресел с разинутыми пастями дремали львы, словно охраняли своего хозяина. И только малиновое сукно на большом столе, за которым проводились заседания, светлым пятном горело посреди кабинета.

Дегтярева встретил чисто выбритый, с поседевшей головой, в светло-синем кителе Полукаров. В своих хромовых сапогах он был похож больше на строевого командира, нежели на начальника милиции.

Глядя на Полукарова, никто бы не подумал, что еще в девятнадцатом году, в лаптях, совсем молодой пришел он на работу в милицию. Полукаров был сухой по натуре, скупой на похвалу.

– Ну что, опять ограбление? – спросил он.

– Да, товарищ комиссар, – доложил Дегтярев. – Не только ограбление, но и убийство милиционера Рассказова. Убили и пистолет «ТТ» забрали.

– Почему же вы мне с места преступления об всем не доложили? Это непорядок, а расхлябанность! – Полукаров нажал кнопку селектора: – Урусов?

– Я, товарищ комиссар.

– Вам что-нибудь известно об убийстве милиционера?

– Да, я в курсе дела.

– Лично займитесь этой бандой, результаты докладывайте мне ежедневно.

– Слушаюсь, – ответил Урусов.

– Докладывайте, – предложил Полукаров Дегтяреву.

– Собранные данные говорят, что действует одна группа, – начал Дегтярев.

– Проверьте все еще раз и как следует, учтите – розыск на вашей совести. Все понятно? – спросил Полукаров.

– Да, – коротко ответил Дегтярев.

– Ну, раз все понятно, идите и работайте.

Дегтярев вернулся к себе в кабинет, где его ожидал Хромов.

– Вам звонил генерал и приказал немедленно явиться к нему, – сказал Хромов.

Не успел Дегтярев даже двери закрыть, как из-за стола вышел генерал и сделал несколько шагов ему навстречу.

– Справки привезли? – спросил он.

– По какому делу?

– А разве вам не передавали мои указания? – снова спросил генерал. – Меня интересует ограбление кассы по улице Короленко! Вот работнички, даже мои распоряжения не выполняют! – возмутился Журавлев. – К утру справка должна быть у меня на столе. Понятно?

– Понятно, товарищ генерал.

– Идите, – сказал он и сел в кресло.

Дегтярев вернулся хмурый, он еще от пережитого не мог прийти в себя, а дежурный уже докладывал, что на Малой Грузинской ограблен пивной ларек.

– Вот вам и справка. – Дегтярев вынул из кармана маленькую коробочку, принял таблетку валидола и, покачиваясь из стороны в сторону от усталости, снова побрел к машине.

Я уже был на месте происшествия и поджидал его приезда.

Работать было крайне трудно. Огромная толпа стояла на проезжей части улицы и на тротуарах. В палисаднике толпа избивала паренька. По лицу его текла кровь. Ко мне подошел человек и протянул пистолет. Я посадил задержанного в машину и быстро поехал с ним в районный отдел милиции.

– Гады, лягавые, – кричал парень, – глаз выбили, ничего не вижу, вот гады.

Мы вошли в мой кабинет.

– Фамилия? – спросил я его.

– Нарыжный, – назвав себя, он начал кататься по полу, ругаясь как только мог. На его лице отчетливо горели синяки.

Левый глаз у Нарыжного совсем заплыл, а второго вообще не было. Я вызвал эксперта и попросил разобраться.

– Левый глаз на месте, – констатировал эксперт, – правого вообще нет, он искусственный.

– Что, испугались, гады? – продолжал кричать Нарыжный. – Вот, возьмите! – и он бросил мне на стол стеклянный глаз.

Я приказал отправить задержанного в санчасть, его нужно было «привести в порядок».

Нарыжного увели. У меня на столе лежал его стеклянный глаз и тупо смотрел на меня.

Прошло немного времени, тюремный врач, как мог, вернул физиономии Нарыжного прежний облик, и он был доставлен к Дегтяреву. Хромов было напомнил Дегтяреву о приказании генерала, но тот резко сказал:

– Пусть приезжает и смотрит на эту тварь! Столько наворочали бандиты, что трудно разобраться.

Дегтярев зло взглянул на Нарыжного:

– Какая только мать родила тебя на свет?

– Своя мать родила, – нахально ответил тот. – Меня не мать бандитом родила, а брат бандитом сделал.

Дегтярев вышел из-за стола и обратился к Брагилевскому:

– Допросите его подробно и, главное, выясните, как он грабил и кто его бандитом сделал!

Дегтярев поехал к генералу, но до самого кабинета так и не придумал, с чего начать свой доклад. Усталость мешала сосредоточиться. Да и справки, которую требовал генерал, он не подготовил. «Вот, пожалуй, с этого и начну, что всю ночь ловил бандитов. Это и яснее и короче».

Генерал сидел за столом и разбирал утреннюю почту. Дегтярев попросил разрешения войти. Вместо приглашения сесть он услышал вопрос:

– Написали справку?

– Нет, товарищ генерал, не написал. Пришлось всю ночь бандитов ловить.

– Ну и как – всех поймали? – спросил генерал.

– Пока не всех, товарищ генерал, но мы на верном пути.

– Когда же вы их всех переловите? – И снова генерал спросил: – Где справка?

– Я же доложил вам, что всю ночь работал, – сухо ответил Дегтярев.

– А мне справка нужна, понимаете, – уже начинал сердиться генерал.

Дегтярев выждал момент, когда генерал немного успокоился, и попросил:

– Товарищ генерал, повремените немного со справкой. Через несколько дней бандиты будут пойманы, и все станет ясным.

– Я вам повременю, разболтались совсем. Научитесь выполнять указания начальства.

Дегтярев стоял молча. Обидно выслушивать несправедливые упреки. Уж кто-кто, а уголовный розыск никогда не отдыхает.

Генерал продолжал ходить по кабинету.

И наконец Дегтярев не выдержал и попросил разрешения уйти.

– Идите, – ответил генерал, – но смотрите, чтобы справка была у меня немедленно.

Дегтярев направился к двери, но не к той, которая вела в коридор, а в комнату отдыха генерала.

– Вы куда? – спросил генерал.

– Вы же разрешили мне уйти, – недоумевая, ответил Дегтярев.

– Дверь там, – сказал генерал и указал в другой конец кабинета.

Не успел Дегтярев закрыть дверь, как сзади послышался голос генерала:

– Вернитесь!

«Ну, – подумал Дегтярев, – еще не все высказал, мало показалось». И он молча вернулся в кабинет.

– Как ваше имя и отчество? – спросил генерал.

Зачем генералу понадобилось это знать, ведь он редко называл по имени работников милиции. Дегтярев немного помолчал, потом ответил:

– Дегтярев Семен Григорьевич, товарищ генерал.

Генерал, не говоря ни слова, подошел к несгораемому шкафу, открыл дверцу и, вынув какой-то большой список, начал листать.

«Что это могло означать?» – думал Дегтярев. Он видел только множество фамилий, но не догадывался, что это за список.

– Указом Президиума Верховного Совета СССР вы награждены орденом «Знак Почета», поздравляю с наградой! – И он протянул Дегтяреву руку.

Тот опешил и не сразу ответил генералу рукопожатием. Он ожидал чего угодно, только не награды, да еще в такую минуту, после хорошей взбучки.

– Служу Советскому Союзу! – ответил Дегтярев. – Разрешите идти?

– Идите, но справку все-таки готовьте! – уже более мягко сказал генерал.

На Петровку Дегтярев вернулся в хорошем настроении. Обычно сдержанный, он весело здоровался в коридоре с подчиненными, а в своей приемной даже пожал руку секретарю, что случалось с ним довольно редко.

Секретарь отдела удивленно посмотрела на начальника, и потом, когда Дегтярев уже ушел, она еще долго не могла читать документы. Слишком все было для нее необычным.

Дегтярев пригласил к себе Брагилевского. Ему теперь не терпелось узнать, как ведет себя Нарыжный. Ни для кого не секрет, что похвала иногда делает больше, чем ругань, особенно, когда нервы напряжены до предела.

Вошел Брагилевский.

– Ну как себя ведет Нарыжный? – спросил его Дегтярев.

– Испортился, Семен Григорьевич.

– Кто это – испортился? При мне все рассказывал, а у вас испортился. Попытайтесь найти в нем слабое место. Попробуйте, наконец, раскрыть его душу, начиная с детства, и вы выясните, как он стал бандитом. Это очень важно на будущее. – Дегтярев немного помолчал, потом попросил привести к нему Нарыжного.

– Вот мы сейчас и посмотрим, как он испортился.

Конвоиры ввели Нарыжного в кабинет.

– Ну как, Валерка, глаз залечили? – спросил Дегтярев дружелюбно.

Нарыжный понял, что Дегтярев хочет с ним говорить по-человечески, не обижая его, и ответил:

– Вы это умеете, только не все, – и он посмотрел на Брагилевского.

Дегтярев усадил его за маленький черный стол, который стоял вплотную к письменному, и начал разговор.

– Ну, рассказывай, как дело было.

Нарыжный взглянул на Дегтярева и начал:

– Какие-то кражи мне наматывают, а я их не совершал. Что было, то было – об этом расскажу, а уж что я не делал, так этого я просто не знаю. Угостите закурить? – обратился Нарыжный к Дегтяреву.

– Пожалуйста, закуривай, – и Дегтярев протянул ему папиросы.

Нарыжный закурил и, позевывая после сна, стал рассказывать о разбоях, в которых он принимал участие:

– Начну с шоколада. Это случилось на улице Красина. Там, в глухом местечке, стояла пивная палатка. Мы долго к этой палатке приглядывались и однажды взяли ее. Забрали несколько плиток шоколада, из кассы прихватили немного денег. Ну, а потом, вы сами знаете, как бывает – выпили и пошла с тех пор жизнь моя кувырком.

В то время брат Артем находился уже под стражей, и, чтобы его «выручить», нужны были деньги. А где их взять? Вот и решили. На улице Короленко накололи сберегательную кассу.

– Как же это у вас получилось? – спросил Дегтярев.

– А очень просто. Вошли, скомандовали, прихватили пятьдесят тысяч наличными, большую кучу облигаций и все. Легко и быстро. Это особого труда не составляло. Потом сделали перерыв. Но все было спокойно, у себя на Таганке не грабили, чтобы подозрений не вызывать и милицию не тревожить!

«Ничего себе, успокоители», – подумал Дегтярев.

– Ну, а что было дальше, Валерка? – снова спросил он.

– Дальше было так. Отец и мать, на нас не обращали внимания с детства. Отец пил, да и мать была не против выпить. Меня тоже с детства приучили пить и за девочками ухаживать.

Дегтярев не мешал ему рассказывать о прошлом. Пусть выговорится. Остальное он позже скажет.

– Ну, я стал за девочками ухаживать, нужно было и деньги где-то доставать. А когда уже втянулся в «свободную жизнь» – все и произошло, о чем я вам рассказал! Много мы вам поднавешали? – лукаво спросил Нарыжный. – Однажды меня задержали в Ждановском, около отделения милиции. Ну, думаю, сгорел. Все обошлось. Подержали немного, пальцы намазали и выгнали. Даже на мою морду как следует не посмотрели. А вам, наверное, давали приметы? – спросил Нарыжный Дегтярева. – У меня вот примета – стеклянный глаз. – Нарыжный разоткровенничался. – А хитро мы делали? Пальто меняли, шапки. На дело ходили по нескольку человек, все не ходили.

Дегтярев посмотрел на Нарыжного и стал листать дело. Он просматривал протоколы об ограблениях с указанием примет бандитов. И стал продолжать допрос.

– С нами был опытный жулик, Володька Качалин. Две «школы» прошел, имел большой стаж. От него не так легко было отделаться. Водка, девочки, это привязывает. По Москве на машинах разъезжали. А я что – сопляк! Шестнадцать лет отроду. Кто меня остановит? Совершили мы больше двадцати грабежей и четыре убийства. Вот пожалуй, и все, – закончил свой рассказ Нарыжный.

– Вполне достаточно, – сказал Дегтярев. – И так бог знает сколько наворочали.

– Артур Исаакович, – обратился Дегтярев к Брагилевскому, – запишите подробно показания Нарыжного.

– Только не «наматывайте нахалку», – зашипел снова Нарыжный.

– С тебя и того хватит, что наделал, – сказал Дегтярев.

Порядочное время Владимир Качалин валял на допросе дурака и никаких показаний не давал. Сначала прикидывался психически больным, бился головой об пол. Но, кроме шишек на собственной голове, из этой симуляции ничего не вышло. Когда боль была нестерпимой, Качалин прекращал на некоторое время это занятие и долго сидел молча. Дегтярев тоже выжидал, пока, наконец, Качалину не надоест ставить себе лишние шишки.

– Ну что, Качалин, в молчанки будем играть, или за дело примемся? – допекал его Дегтярев. – Или у тебя голова болит? Ведь бился ты крепко.

– Немного побаливает, – заговорил Качалин.

– Так ты не бейся о железный ящик, тогда и болеть не будет. А если тебе не жалко головы, продолжай, я подожду, пока тебе не надоест.

– Нет, начальник, голова может расколоться, лучше уж расколоться самому.

– Вот это ты правильно решил, лучше все рассказать, все честь по чести, чем издеваться над собой.

– Неизвестно, что лучше, – сказал Качалин, – расстрелять не расстреляете, а четвертной дадите.

– Мы ничего не даем, суд твое дело рассматривать будет, вот он и решит, что заслужил, то и получишь, а наше дело во всем разобраться справедливо, чтобы суд вынес правильное решение, – пояснил Дегтярев.

«Расстрелять его, конечно, не расстреляют, – думал Дегтярев, – но как такую дрянь держит на себе русская земля? Это разве гуманно?»

– Не обижайся, начальник, я немного подурачился. Ваши там начали кричать, вот я и выпендривался. Я все расскажу сам, только побыстрее оформляйте документы и в суд, а там скоро «зеленый прокурор» появится. – Так уголовники в ожидании весны размышляли об удачном побеге. «Зеленый прокурор» – лес – укроет, думали они.

Когда я писал об этом, мне вспомнилась старая книга «Беломоро-Балтийский канал». В этой книге в своих воспоминаниях рецидивистка Анна Янковская писала: «С восьми лет я чувствовала очень скверное обращение. То мачеха попросит: «Принеси воды – я тебе дам чаю с вареньем». А потом говорит: «Нет тебе варенья, холера тебе в бок». Всем дала, а мне нет. Я заплакала и ушла. «Я вам про угрозыск хочу сказать – чем он плох: он не имеет подхода, не умеет наколоть ту сторону, которая бы поддалась ему. Они-то на всех, как сквозь сито смотрят, правильного лица не видят. Оттого у них и не выходит. А люди они разные и каждого надо по-своему брать».