Текст книги "Прошлое в настоящем"

Автор книги: Иван Парфентьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Давай, – сказал я Евсееву.

Евсеев постучал в дверь. Молчание. Но вот дверь открылась, и из дверей высунулся человек с пистолетом.

Коршаков сильным и ловким ударом выбил из его рук пистолет и всем телом навалился на Конопатого.

Так Сергей выполнил свое обещание, которое помогло людям избавиться еще от одного бандита.

Однажды, когда я отдыхал в санатории на берегу моря, меня кто-то окликнул.

– Сергей?! – удивленно сказал я.

– Да, он самый, Иван Васильевич.

Евсеев познакомил меня с женой и с маленьким сыном. Он приехал первый раз в жизни отдыхать по-настоящему. Теперь передо мной стоял не вор Сережка, а хороший инженер. Я был рад, что Сергей стал человеком.

ТРОЕ В САНЯХ

И снова я возвращаюсь мысленно к дням моей юности. Снова я думаю о тех бессонных ночах, о долгих поисках, о встречах с очень разными людьми. Жизнь учила нас мужеству, выдержке. Приходилось браться за трудные, порой рискованные дела. Вот о какой истории хочу рассказать.

Теперь исчезла эта проблема – трудоустройство цыган. Давно перестал существовать последний табор с разноголосицей ссор, драк, краж. Цыгане стали людьми труда, науки, искусства. Но нет-нет да и даст знать о себе прошлое, всплывет в каком-нибудь запутанном деле.

Это случилось зимним вечером, перед самым закрытием сельмага, что был на привокзальной площади станции Столбовая. Николай Васильевич Бочаров, заведующий, считал выручку и сортировал купюры, когда в магазин зашли двое в тяжелых полушубках. Раздался выстрел, и завмаг всей грудью навалился на прилавок.

Я приехал в магазин, когда, здесь уже была «Скорая помощь». Рана оказалась не опасной для жизни, но Бочаров потерял много крови и очень ослаб. На «Скорой помощи» его отправили в больницу.

Я сидел за прилавком и дописывал протокол, когда в магазин вошел заместитель начальника отдела уголовного розыска области Иосиф Яковлевич Коваль. Он был, как всегда, в черном кожаном пальто с поднятым воротником. По своей натуре это был волевой человек, уже давно работавший в уголовном розыске. Все его уважали и ценили.

– Ну, что? – спросил он меня. – Опять ограбление?

– Да, Иосиф Яковлевич, и к тому же вооруженное. Ранен завмаг. Преступников было двое. Взяли всю дневную выручку.

– Так-так, значит, опять совершили кражу и скрылись. Не многовато ли?

В это время с улицы послышался крик:

– Цыгане кур украли, держите их, держите.

Жена Бочарова сказала, что те двое грабителей тоже были цыгане.

– Дня три тому назад они крутились, крутились вокруг прилавка, но так ничего и не купили.

– Организовать погоню, – сказал Коваль. – Немедленно обзвонить все сельсоветы! Оповестить актив! Согласны? – спросил он.

– Согласен, – ответил я. – Только вот погоню организовать не сможем, лошадей нет. А пешком за цыганами не угонишься. Ведь пока мы ждем лошадей, из Подольска, цыгане в Курске будут.

Вместе с Сергеевым, местным участковым инспектором, мы шли, утопая по щиколотку в грязи. К ночи добрались в Молодинский сельсовет. Сторож, радушно встретив нас, пригласил к себе домой.

– Начальству наш поклон, разувайтесь, обсушитесь, в общем, располагайтесь, как дома, – сказал он. – А печку я мигом разогрею.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Василь Семенов, – ответил он, по-старому назвав отчество вместо фамилии.

На разговор вышла из соседней комнаты жена сторожа.

– Да вы присаживайтесь, сыночки, я сейчас и самовар поставлю, и яичек сварю, вы уж простите, чем богаты. – запричитала она и засуетилась около печки.

Вскоре на столе появился медный, начищенный до блеска самовар. Мы сели за стол.

– Откуда путь держите? – обратился ко мне Василий Семенович.

– Со Столбовой, – сказал я, – там магазин ограбили цыгане и продавца ранили.

– Ухлопали? – взмахнула руками Федосья.

– Нет, жив остался, – пояснил я, – в руку ранили.

Спали мы недолго, потому что легли-то уж утром. Просто погода плохая была, вот и не заметили, что утро на дворе.

– Ну, как спалось, сыночки? – обратилась к нам Федосья.

– Спасибо, мать, хорошо, – сказал я, напяливая на ноги еще не просохшие сапоги.

– Петро, пора вставать, – разбудил я Сергеева.

– А сколько времени? – спросонок спросил Петр.

– Девять уже, пора.

Мы встали, оделись, напились чаю и отправились в сельсовет.

– Председатель пришел? – спросил я Василия Семеновича.

– Давно пришел. Он у нас хлопотун, округа-то большая, глаз да глаз нужен.

Мы вошли в кабинет председателя.

– Здравствуйте, Сергей Гордеевич! – приветствовал председателя Петр.

– Здравствуйте, каким ветром к нам? Надолго ли?

– Да вот, проездом.

И Петро познакомил меня с председателем. Это был средних лет человек, невысокий, но крепкий. Чувствовалось, что он прожил нелегкую жизнь. Но лицо у него было живое, доброе.

– Неприятность у нас, Сергей Гордеевич, в Столбовой сельмаг ограбили, продавца ранили, – объяснил я. – Говорят, Сергей Гордеевич, у вас тоже недавно цыгане были?

– В прошлом году были. Но я так думаю. Раз снег пошел, обязательно на зимовку приедут.

Мы рассказали председателю приметы грабителей и попросили его передать наш разговор всему активу.

– Только имейте в виду, что они вооружены, – предупредил я.

– Ничего, если увидим, справимся. И не таких видали! – и он посмотрел на ружье, висевшее около шкафа.

– Связь будете держать с городским отделом милиции, Сергей Гордеевич, – а мы по следам. Мы позванивать будем, а на обратном пути, возможно, заглянем. Ну, счастливого пути! – и я протянул ему руку.

Но не успели еще наши руки сойтись, как он схватил меня за другую и потащил к окну.

– Смотрите, смотрите, цыгане нагрянули!

– Вожака ко мне, – приказал я Петро.

Через некоторое время в сельсовет вошли трое пожилых цыган с длинными седыми бородами, одетые в добротные шубы.

– Чем обязаны, голова? – обратился один из вошедших к председателю.

– Вот вам голова, – и председатель указал на меня рукой.

– Куда путь держите и сколько вас? – спросил я.

– На зимовку едем, поближе к городу. Семнадцать душ нас, восемь взрослых. Остальные дети.

Вожак разгладил седую бороду и косо посмотрел на меня. Видимо, что-то ему во мне не понравилось.

– Сходите и соберите у всех документы! – приказал я вожаку. Но он не двинулся с места.

– Какие у нас документы? – возразил он. – Михаи мы все. Вот мой паспорт. – И он протянул мне истрепанную книжечку без фотографии.

– Горе у нас, голова, большое горе.

– Какое горе? – спросил я.

Вожак еще раз косо посмотрел на меня и ответил:

– Дочь у меня есть, голова, трое детей у нее, муж был, убили его под Малым Ярославцем.

– Кто убил?

– Так вот, слушай, голова. Стояли мы там на берегу реки. Врать не буду, бабы гадали, обманывали. А рядом богатый табор был. Ну мы, конечно, ходили друг к другу, не враждовали. А однажды кто-то в том таборе золото украл. Вот они моего Михая заподозрили и убили. Когда я хватился, то их табора уже не было, скрылись ночью. Вот и весь сказ, голова. Дочь без мужа и дети сироты свалились на мою седую голову.

И он опустил голову так, что седая борода легла на широкую грудь.

– Может, вызнаете, кто вожак табора? – спросил я.

– Михай, у него дочь красавица и зять Иван, его все цыгане знают. Он старый бандит. Пора его задушить. – И старик провел пальцем по шее.

«Значит, не все они Михаи, – подумал я. – Иван тоже есть. Это уж лучше». Потом я попросил его привести свою дочь и сказать ей, чтобы она ничего не скрывала от нас.

– Да, вот еще, чуть не забыл, – сказал я, – а где зятя похоронил?

– Там и похоронили, где стояли, – ответил цыган и вышел.

– Вот ведь какие дела, ищешь одного бандита, натыкаешься на другого.

– Неприятная история! – согласился председателе.

– Ничего, попробуем распутать, – добавил Сергеев.

Через некоторое время в сельсовет вошла молодая цыганка. Голову цыганки покрывала яркая шаль, а пестрая юбка волочилась по полу.

– Где ваш муж? – спросил я.

– Цыгане убили за кражу, на поляне, у леса и захоронили.

– Кто убил?

– Михай и зять Иван. – Женщина заплакала. Крупные слезы катились по ее лицу. – Начальник, – сказала цыганка, – грабители они – коней уводят, людей грабят. У них в таборе много краденого.

– А паспорта на коней у них есть? – спросил я.

– Есть. Они их в Бронницах покупают, фальшивые.

На следующий день я встретился с моим начальником Иваном Петровичем Жаковым. Мы уточнили приметы Михая и Ивана и разработали план. Уточнив все, мы отправились на место, где, по словам старшего цыгана, был захоронен его зять.

.Все могло быть. Мог обмануть цыган, и, возможно, никакой могилы, о которой он сказал, не существовало. «Но какой смысл цыгану врать?» – думал я.

С такими мыслями приехал я на место, где был убит и захоронен цыган.

Но старик сказал правду. Приехав, мы действительно нашли запорошенный землей холмик. Как ни неприятно этим заниматься, но пришлось раскопать могилу и отправить труп в морг для экспертизы.

Жалко было старого цыгана. Ему еще раз пришлось оплакивать убитого зятя. Жаков уехал, а я еще на некоторое время задержался в небольшом цыганском таборе. Еще раз поговорив с вожаком, я взял его дочь, и мы поехали в Бронницы, через Зарайск, Белев, Тулу. В Малом Ярославце мы договорились встретиться с Жаковым.

Когда я зашел в отделение милиции в Малом Ярославце, к моему удивлению, там было собрано уже много кочующих цыган, которые сидели и на лавках и на полу.

– Что слышно о Михае? – спросил я.

– Оторвался, гад. Пойдем по следу!

.В тяжелых тулупах, сидя в розвальнях, шли мы по следу преступников. Часа через два мы подъехали к небольшой деревушке. У крайнего дома остановились. Сергеев постучал в глухую калитку. Минуты три никто не выходил, потом загремели многочисленные засовы, и в открытую дверь высунула голову седая старуха.

– Что вас черти по ночам носят! Проваливайте, вчера были! – прогнусавила она и с треском захлопнула калитку.

Мы пошли к соседнему дому. Хотели было постучать в калитку, но она оказалась открытой. Мы беспрепятственно вошли в избу. За столом сидели пожилой мужчина и две женщины. Они пили чай. Мужчина вышел навстречу нам и спросил:

– Зачем пожаловали?

– По делу, папаша. Бандитов ловим, – объяснили мы ему.

– Эх, сынки, цыгане одолели, сил больше нет. Пьют, жрут и народ обманывают. Хоть жалобу в Москву пиши. – И он зло плюнул.

– Зачем же в Москву. Есть и ближе места, куда написать можно. Ты бы, папаша, рассказал нам, что цыгане творят, где они. Мы разберемся.

– Да что далеко ходить, – ответил он, – вон санки стоят, вчера вечером прикатили двое с бабой.

– Скажи нам, чей это дом, у которого цыганские сани стоят?

– Известно чей – Нарышкиной. Живет одна, изба большая, вот и держит постояльцев.

Задворками мы подошли к дому Нарышкиной. Снегу было много, вязли по пояс. Подошли к дому. В избе горела керосиновая лампа. Я заглянул в окно. За столом сидело несколько человек. Мы без шума открыли ворота надворной пристройки и через сени вошли в дом.

– Руки вверх! – скомандовал Жаков и направил пистолет на старого цыгана. Но не успел он приказать, как молодой цыган сорвал с потолка керосиновую лампу и бросил на пол. Керосин вспыхнул и наполнил ярким светом всю избу. Началась драка. Старик выхватил нож и занес его над головой Жакова. Но прогремел выстрел, и старик упал. Молодой цыган и цыганка уже лежали на полу связанными. Пуля пробила старику плечо, и он грузно сидел на скамейке, опустив голову.

– Михай, Иван и дочь? – обратился Жаков старику.

– Все правильно, – ответил тот и запустил руку в пышную бороду.

– Цыгане задержаны, – докладывал Жаков начальнику районного отдела милиции Семену Дементьевичу Катальникову, – только к ограблению еще прибавилось убийство цыгана.

– Признались? – спросил Катальников.

– Допрашиваем, – ответил Жаков. – Пистолет и нож отобрали. Сегодня выезжаем в Подольск.

.Михай осунулся, рана дала себя знать, под глазами резко очертились мешки. Он жадно курил папиросу и исподлобья все время смотрел на Ивана. Допрос Михая начался утром. Но одного дня оказалось недостаточно, чтобы только записать все то, что лежало на совести этого цыгана.

– За что цыгана убили? – задали ему вопрос.

– Не воруй у своих, – невозмутимо ответил цыган. – Браслет и кольца украл у дочери, а у нас золото.

– Это как же получается, – спросил я, – у вас красть нельзя, а у других можно?

– Таков цыганский закон. На стороне – пожалуйста. Дед воровал, отец воровал и меня приучил.

– Надо работать и своим трудом деньги зарабатывать, а не воровать.

– Не научили работать, специальности нет. А вот воровать умею. Мы вольную жизнь любим, – продолжал Михай. – Что мне будет? – спросил цыган.

– Прежде чем гадать, что будет, нужно сначала рассказать все. А там уж суд решит по закону – на сколько напакостил, столько и получишь! – сказал я.

– За мной дел мало, – ответил он. – Год всего на свободе. Кур воровал, лошадей уводил, магазин ограбил – вот и все мои дела.

Допрос Ивана и его жены уже не представлял особого интереса. Они не стали «темнить» и все рассказали.

ГИТАРНЫЕ СТРУНЫ

Я сидел в кабинете и разбирал бумаги. Дверь отворилась, и к моему столу подошел начальник районного отдела милиции Александр Алексеевич Туманов. Он обвел глазами лежащие на столе папки с документами и своим бархатистым басом сказал:

– Собирай свои дела и быстро в машину!

Я мигом положил все в стол и уже на ходу прыгнул в открытую дверцу «газика».

Сигналя, машина быстро мчалась по Комсомольскому проспекту к переезду через Курскую железную дорогу. Туманов молчал, но я уже понял, что случилось что-то серьезное. Мы подъехали к полотну дороги, но перед самым нашим носом опустился шлагбаум с красным фонарем посредине.

– Вот всегда так, – пробурчал Туманов, – как что-нибудь серьезное, так на́́́ тебе – палки в колеса.

Через несколько минут с воем и свистом пролетел мимо нас товарный поезд, и шлагбаум медленно поднялся вверх.

– Наконец-то! А то приедем к шапочному разбору, – продолжал Туманов.

Мы подъехали к силикатному заводу, у конторы которого стояла огромная толпа. Оказывается, они пришли сегодня за зарплатой, но случилось непредвиденное.

К нам подошли директор и главбух, взволнованные и злые.

– Поздновато милиция приезжает грабителей ловить. Их, наверное, давно и след простыл!

– А ты больно быстрый, папаша, – ответил Александр Алексеевич, – быстро знаешь что делают? А тут еще шлагбаумов понаставили. Минут пятнадцать ждать пришлось.

– Лучше скажите, где сторож? – обратился Туманов к директору завода.

– Вот стоит, глаза продирает. Все на свете проспал, стервец.

Мы попросили проводить нас в бухгалтерию, где была совершена кража. В комнате все было в полном порядке, только сейф, стоявший у стены, был открыт, и вокруг пахло тройным одеколоном. Пол на всякий случай, чтобы собака не могла взять след, был посыпан нюхательным табаком.

– Где ключи? – обратился я к кассирше.

– Мои – вот. – Она, открыв сумочку, протянула мне две связки ключей.

– А где вторые экземпляры? – спросил я снова.

– Вторые экземпляры давно потеряны. Даже акт есть. Посмотрите, он лежит в сейфе в маленьком ящике.

Я достал акт. В нем действительно было указано, что ключи потеряны. Я вызвал заведующего специальной частью Полякова. Мы сели в отдельный кабинет, чтобы нам никто не мешал.

– Сколько у вас сейфов на заводе? – начал я допрос.

– Извините, не помню. Как-то ни к чему было считать.

– А кто должен контролировать, как хранятся ценности и документы?

– В общем-то директор и я, – ответил он. – Но обычно у нас создается комиссия по проверке.

– Когда у вас была последняя комиссия?

– Точно не скажу сейчас, но давно, – рассеянно ответил Поляков.

Тогда я пригласил директора и задал ему вопрос:

– Кто должен отвечать за сохранность документов и ценностей и кто должен осуществлять контроль за ними?

– Руководители подразделений, – виновато ответил директор.

– А кто должен отвечать за сохранность ключей?

– Заведующий специальной частью Поляков.

– Нет, – возмутился Поляков, – это не мои функции, и в приказе об этом ничего не сказано.

– Как, по-вашему, называется такое отношение к ценностям и документам? – спросил я директора. – У вас на заводе четыре сейфа и никакого контроля.

– Это наше упущение, вы уж извините.

– Это не упущение, а безответственность, – подсказал я директору нужную формулировку. – Пора научиться беречь государственные ценности. В общем, это разговор особый, мы его отложим, пожалуй, до другого раза. – сказал я ему в ответ. – Сейчас нужно ловить преступников.

Поляков и директор с надеждой посмотрели на меня. Я понимал их состояние. Найдем преступников – получат по выговору за свою работу, не найдем – снимут с работы. «Неужели был сделан слепок с ключей?» – подумал я и обратился снова к кассирше.

– Скажите, Зоя, где вы могли оставлять эти ключи без присмотра? Вспомните, может, было так, что ключи оставались в сейфе, а вы уходили? Или, может, дома у вас их кто видел?

– Только если у себя на столе или в замке. Но я всегда была рядом.

Я чувствовал, что это дело нам быстро не раскрыть. Нужно было брать с собой кассиршу и ехать в отдел. Так мы и сделали. Я положил ключи в карман и пригласил Зою в машину.

– Значит, вы меня забираете? – спросила она чуть не плача.

– Никто вас не забирает. Просто прокатимся, вот и все.

– Мне не до шуток! У меня деньги украли, – заметила она.

– А сколько было денег? – поинтересовался я.

– Около десяти тысяч.

– А что еще было в сейфе из ценностей, кроме денег?

– Больше ничего не было. Колечко мое лежало. Но оно так и лежит на месте. И документы все в сейфе. Только деньги взяли.

Зою я знал уже несколько лет. Я встречал ее в городском парке и клубе. Правда, я никогда не был в ее компании. Она была лет на пять старше меня. Но знал я ее хорошо.

– Иван Васильевич, вы же знаете меня, – обратилась она ко мне, – неужели выдумаете, что я могла украсть?

– Да, вас я знаю, – ответил я, – и не думаю, что вы совершили ограбление кассы. Но кто это сделал, я пока действительно не знаю.

– Тяжелая у вас работа, – сказала она. – И зачем вы только пошли в уголовный розыск? Охота с жуликами возиться?

– Теперь об этом говорить поздно. А с жуликами возиться интересно. Я – как врач, только у меня подопечные похуже воспитаны. Во всем остальном жулики такие же больные люди, как и другие.

– Их лечить нужно, а не возиться с ними. Вы посмотрите, сколько рабочих без зарплаты осталось! Думаете, они вам скажут за это спасибо? Как бы не так! Не скажут. Но зарплату они получат. У завода деньги есть в банке.

– Конечно, рабочих без денег не оставят, но сегодня они зарплаты уже не получат, – согласился я.

– Может, еще найдете те деньги, – успокаивала она меня. – Пока хватит о грустном, приходите лучше сегодня в парк, а то что-то давно вас не видно нигде.

– Болел немного, поэтому и не видели.

– Приходите, у меня сегодня вечер свободный, – настаивала она.

– А как же Васька?

– А что Васька, ветер у него в голове. Сегодня с одной, завтра с другой – вот и весь Васька.

– Ну ладно, об этом мы поговорим позже. А пока – о деле.

Я положил на стол бланк протокола допроса.

– Где вы были вчера вечером? – спросил я более деловым тоном. Личное – личным, а служба – службой, как говорят.

– В парке была, где же мне еще быть в свободный вечер?

– А с кем?

– С Васькой, вы же знаете.

– Хорошо, а кто еще был с вами?

– Сашка еще был, в общем, все старые, новых не было.

– А Мишка был с вами? – поинтересовался я.

– Да, мы вчетвером были в парке.

– Хорошо, расскажите тогда приметы ваших знакомых.

– Вы что, шутите? – спросила она.

– Нет, не шучу, так нужно.

– Но ведь вы их и так знаете.

– Все это нужно записать в протокол, – пояснил я и записал словесный портрет каждого, со всеми подробностями. – А что вы скажете о главбухе? Мне кажется, он сегодня не в меру волновался.

– Главбух у нас хороший, он знает свое дело. И человек неплохой. А вот начальник охраны и сторож – люди подозрительные.

– Что же в них подозрительного? – спросил я.

– Начальник охраны противный. Человеку за пятьдесят перевалило, а он все к молодым липнет. А ведь у него трое детей. И мне свидания назначает, только я не из таких. Пусть свои подарки другим дарит – мне они не нужны.

– Ну, это еще ни о чем не говорит. Может, у него характер такой? Ну, а сторож чем подозрителен? Он что – тоже подарки предлагает? – с улыбкой спросил я.

В кабинет вошел Туманов.

– Ну, как у вас дела? – спросил он.

– Записываем протокол. Вот Зоя высказывает подозрение на начальника охраны и сторожа, – доложил я Туманову.

– А что за подозрения?

– Да так, пустяки разные, – ответил я.

Туманов сел за стол и начал допрос сам.

– Вы дружите с Василием Дегтяревым? – обратился он к Зое.

– Дружу три года. Он мне нравится. Вот что с другими крутит – это верно, но я об этом уже говорила.

– Значит, любили его? – не унимался Александр Алексеевич.

– Было время – любила, а теперь нет.

– Она меня в парк приглашала, – шутя сказал я Туманову.

– Ваше дело молодое, – отвлекся Туманов от допроса. – А вот у меня восемь человек, и все девочки. Ну ладно, продолжайте допрос, – сказал Туманов и вышел из комнаты.

Когда дверь за ним закрылась, Зоя спросила меня:

– Неужели у него восемь девочек?

– Восемь, и одна другой меньше, – сказал я.

Я уже заканчивал допрос, когда позвонил главбух и сообщил, что́ именно было украдено. Оказалось, что похищены не только деньги, но и платины на семьдесят пять тысяч рублей.

Что такое платина, я себе представлял в то время плохо, потому что этого благородного металла я еще не видел.

Я повесил трубку и снова обратился к Зое:

– Ты не все сказала. Оказывается, не только деньги пропали, но и платина.

– Да, платина тоже в сейфе в мотках лежала. Знаете, на гитарные струны похожа, там и накладная была.

Дело осложнилось. Теперь уже выяснилось, что украдено не десять тысяч, а восемьдесят пять. Я оставил Зою в коридоре, а сам пошел к начальнику райотдела. Я доложил Туманову о звонке главбуха.

– В сейфе были только кольцо и документы, но мы их не проверили, – обратился я к Туманову.

– Вы знаете, кто ее окружает? – спросил меня Александр Алексеевич.

– Знаю, Василий Дегтярев, брат нашего старшего опера, Марков, помощник уполномоченного, и Мишка с Делегатской улицы.

– А ты разве не выпивал с ними? – спросил меня Туманов.

– Что вы, Александр Алексеевич, ведь я же совсем не пью.

– А они?

– Выпивают немного, но пьяными я их ни разу не видел.

– Скажи, – продолжал он, – Васька Дегтярев часто бывал в уголовном розыске?

– Почти каждый день. Он живет у нас во дворе.

– Нужно всех проверить. А с Зои глаз не спускать. Она что-то не договаривает.

– Слушаюсь, товарищ начальник.

– А еще сообщите в МУР. Выясните, были ли в городе аналогичные кражи, поговорите с соседями.

– Хорошо, Александр Алексеевич, все будет сделано. Только таких краж в городе не было. Это я точно знаю.

Потом я объяснил Туманову, что на ключах посторонних следов не обнаружено.

– Мне кажется, что эту кражу совершили не профессионалы, – сказал Туманов. – Одеколон, табак – начитались криминалистики – вот и все. В моей практике подобные дела были. Проверяйте все тщательно. А главное – нужно еще беседовать с Зоей.

На этом наш разговор и закончился. Я вышел из кабинета Туманова.

– Я уже устала ожидать, – возмутилась Зоя.

– Ничего, садитесь. Мы сейчас кое-что еще запишем.

– Как, ведь мы уже все выяснили?

– Не волнуйся, сейчас уточним некоторые вещи – и все. – И я снова начал задавать вопросы: – С кем вы дружили до Васьки?

– Одно время Славка был, но он сейчас служит в армии, а что?

– Вопросы пока задаю я, – мягко сказал я ей. – А кто еще был у вас?

– Вы что, всех хотите знать? Вот я вам предлагаю дружить, а вы не желаете.

– Очевидно, мы идем по разным дорогам и у нас ничего не получится, – ответил я.

– Ну что ж, как хотите. Насильно мил не будешь. Давайте лучше скорее кончать, а то я с утра ничего не ела.

– Это дело поправимое. Здесь рядом буфет есть, сходите, покушайте.

– А что потом? – спросила она.

– А потом еще посоветуемся.

Задерживать Зою не было никаких оснований, и я ее освободил.

В коридоре меня встретил начальник уголовного розыска Жаков.

– Зайдите, – обратился он ко мне, – поговорим.

Я не мог сказать начальнику ничего утешительного. Пропало девять тысяч девятьсот рублей и платина.

– А что, ключ подобрали или взлом? – поинтересовался Жаков.

– Никакого взлома, очевидно, были подобраны ключи.

– Ну ладно, нажимай на это дело, – сказал Жаков.

Мы простились, и я пошел домой. Дом был рядом.

На углу Зеленовской улицы и Варшавского шоссе я заметил троих пьяных. Вдруг один из них ринулся ко мне и закричал:

– Вот он!

– Сейчас же мы его проучим за подлость! – крикнул другой.

– Не подходите, – сказал я. Но мой окрик их не остановил. Тогда я выхватил из кармана пистолет и выстрелил вверх. Выстрел охладил пыл пьяных молодчиков. А ко мне уже спешил постовой милиционер. Вместо того чтобы сопротивляться, пьяные стали просить прощения, заявив, что они перепутали в потемках, думали, что их товарищ идет, который всех их обманул.

Оказалось, что они были в ресторане, а когда пришло время расплачиваться, один из них ушел и унес деньги. Но так как денег не было, то им пришлось сдать под залог паспорта в ресторане. Мы решили – подержим их до утра в КПЗ, а утром отправим с письмом на завод, чтобы свои ребята взбучку устроили.

– Вот лишат вас премии месяца на три, – сказал я им, – тогда будете знать, как допиваться до подобного состояния. А то разбушевались, молодчики.

Вечером в парке я встретил как-то всю Зоину компанию.

– Ну как, нашли? – спросил меня Дегтярев.

– Наверно, найдем, – самоуверенно ответил я.

Больше они меня ни о чем не спрашивали, и мы до позднего вечера гуляли по парку.

Домой я возвращался поздно с Марковым. Он жил у городского базара, а я на Матросской улице, так что нам было по дороге.

– Иван, тебе струны для гитары не нужны? – вдруг неожиданно для меня сказал Марков. – Васька Дегтярев продает, говорит заграничные. Два мотка.

– На что они мне? – рассердился я, думая, что он решил пошутить. – Ты же знаешь, я на гитаре не играю. А откуда они у него? – спросил я.

– А бог его знает.

Сразу же от струн разговор перешел на близкую мне тему.

– Скажи, ты допрашивал Зойку? – спросил Марков.

– Да.

– Тогда слушай. Только этот разговор между нами, понимаешь?

Я кивнул в знак согласия.

– А она что, про меня тебе рассказывала? – спросил я его.

– Просто я хотел спросить, почему ты вчера в парк не пришел?

– Работы было много. К тому же Жакова ожидал до трех часов ночи. Какой парк в это время?

Мы дошли до базара, и Марков пошел домой.

– Завтра доскажу, – сказал он на прощание.

Утром я вызвал Зою снова к себе в уголовный розыск.

– Была вчера в парке? – спросил я.

– Была, вас ожидала, а вы, оказывается, научились обманывать.

Ночью я долго думал: какие струны мог продавать Дегтярев. И мне пришла в голову мысль, что по глупости Дегтярев платину не отличил от струн и продавал ее, как обычные струны, не подозревая, что в его руках богатство. Сейчас я сидел и думал: а что, если в упор спросить Зою про струны?

И решил.

– Скажи, пожалуйста, а какие такие струны продавал вчера Васька? Не платину ли, что украл на заводе?

– Никаких струн я не видела, честное слово даю.

– Ну, а если не видела, я тебе напомню. Он показывал эти струны Маркову, и там были вы. Может, позвать сюда Маркова?

– Я не видела, – снова, уже менее уверенно, соврала она.

– Что же, придется садиться в тюрьму, ничего не поделаешь, Зоя.

– За что в тюрьму?

– Как за что? За струны! Ведь они семьдесят пять тысяч стоят.

– Вы не имеете права, – заплакала она. – Я буду жаловаться!

– Нечего плакать, коль виновата. Ключ Ваське давала?

– От чего ключ? – всхлипывая, переспросила она.

– Не от своей квартиры, конечно, а от сейфа.

На этот вопрос Зоя ответила резким отказом и разревелась пуще прежнего. Я попросил ее обождать в коридоре, а сам остался один в кабинете. Струны не давали мне покоя. Неужели я ошибся? Нет, я не мог так ошибиться. Да и Марков вчера разговаривал загадочно. Ошибся не ошибся, но я приказал Зою отправить в КПЗ.

Я сидел и думал о краже, когда позвонил Марков.

– Привет. Ты один? – послышалось в трубке.

– Один. А что?

– Понимаешь, совесть мучает, давно хотел тебе рассказать, что Дегтярев с Мишкой еще дней десять назад договорились «треснуть» кассу. Вот они ее и «треснули». Там на заводе Зойка кассиршей работает.

Я слушал Маркова, и как мне ни было жалко его, но помочь ему я ничем не мог.

– Знаешь что, Саша, – сказал я. – Сам иди к Туманову и все ему расскажи, так будет лучше.

– Я боюсь, иди сам доложи, – надрывным голосом сказал Марков.

«Неужели Саша предатель, – думал я. – Как можно знать о краже и молчать? Мы ищем, а он знал еще до того, как ограбили кассу, что ее ограбят».

– Не хочешь к Туманову идти, – сказал я, – иди к Жакову – натворил, расхлебывай.

– Не пойду, – наотрез отказался Марков.

Я спрятал папку в сейф и поднялся на второй этаж к Туманову.

– Можно, Александр Алексеевич?

– Входи. Что-нибудь новое есть?

– Да, товарищ начальник. У нас в уголовном розыске работает предатель.

– Кто? – с раздражением спросил Туманов.

– Марков, – сказал я.

– А какие у вас есть основания, чтобы так заявлять о своем товарище по работе?

– Вот основания.

И я рассказал Туманову о разговоре Дегтярева с Михаилом Никитиным, о том, как они договорились ограбить кассу на заводе, где кассиршей работала Зоя. Я сказал, что при этом разговоре присутствовал Марков, и он рассказал мне об этом только сегодня.

– Марков, даже струны видел, – добавил я.

– А что за струны? – спросил Туманов.

– Платиновые, стоимостью в семьдесят пять тысяч.

– Задержите Дегтярева и Никитина. Но прежде основательно допросите Зою.

– А как быть с Марковым? – спросил я Туманова.

– Маркова доставьте ко мне.

– Слушаюсь, – ответил я и вышел из кабинета.

В коридоре я встретил Маркова и пригласил его к Туманову. Теперь он согласился пойти – знал, что я обо всем доложил начальнику отдела. Я проводил его к Туманову. Маркова допрашивал он сам, а я занялся Зоей. Но как ни уговаривал я ее рассказать, она отказывалась. Пришлось снова отправить ее в КПЗ.

Вечером я был на допросе Дегтярева. Допрос вел сам Туманов.

– Дегтярев, вы предлагали Маркову струны? – спросил Туманов.

– Предлагал.

– А где вы взяли эти струны?

– Нашел, – ответил Дегтярев.

– Да, находка у вас ценная, семьдесят пять тысяч рублей стоит.

– И где же сейчас эти струны?

– У меня в шкафу лежат, в толстой книге.

– Ну ладно, пусть лежат. Возьмем позже. Скажите лучше, как вы достали ключи?

– Зоя рассказала?

– Да, Зоя, она в КПЗ сейчас, – пояснил я Дегтяреву.

– Сколько вам досталось денег? – спросил Туманов.

– Мне дали четыре и струны. Остальные у Никитина и у Зойки.

– А что же досталось Маркову? – поинтересовался Туманов.