Текст книги "Опаленная колыбель"
Автор книги: Иван Тропов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
– Если бы ты, Серж, – щебечет вкрадчиво так, – уделял больше времени не только развитию физических способностей и рефлексов, но и более интеллектуальным вещам, в частности, больше изучал сеть…
В общем, хамить начинает. Того и гляди, сейчас опять начнет – совершенно невзначай, ясное дело! – свое ай-кью поминать, которое у него больше ста шестидесяти на целых двадцать пунктов.
– Дымок! – обрываю. А сам за грудки его встряхиваю тихонько, чтоб он не очень-то хвост распускал. – Если бы я меньше времени уделял качалке и тренажерам, ты бы сейчас обживал угол в бараке на поверхности!
Я, конечно, не думал, что Дымок после моих слов особенно смутится. Как же! Знаю я его… Но он, поросенок малолетний, вообще ни в одном глазу!
– Вы опять заблуждаетесь, Сегей Павлович, – выдает мне.
Ну, тут он меня задел. Хоть и привык я к тому, что палец ему в рот не клади – по локоть он ваш палец откусит, и даже не поперхнется! – но это уж слишком!
– Чего?! – натурально из себя я вышел. – А как бы ты с теми двумя особистами справился?! Они бы тебя живо заарканили и на поверхность отволокли! Забыл?!
Сбавляет Дымок обороты малость.
– Ты меня не так понял, Серж, – говорит уже нормально. – Я хотел сказать, что те, кого в нашем городе осуждают на работы на поверхности, на самом деле там не живут. Это только в общих городских новостях так сообщают.
– А где же они живут? – говорю.
А сам только и делаю, что глазами хлопаю. Куда же им, осужденным, деваться-то, в самом деле?
– По приказу нашего президента, – Дымок говорит, – специальный отдел СВИ отправляет осужденных в Империю, чтобы она не трогала наш город.
Вот оно как… Теперь я врубился, о каком-таком товаре Дымок генералу говорил, когда он за нами гнался. Вот что мы в Империю поставляем. Ну и паскудство… Понятно, почему об этой СВИ сотня человек на весь Ангарск знает!
Но черт с ним, с этим свищом и президентом Тяпкиным, в конце концов! Мне пока другое важнее.
Что-то никак у меня не стыкуется все то, что я об Империи узнал. То обычные имперцы жертвуют собой почище героев из старинных видеоагиток – то их же, славянские, генералы ведут себя как натуральные бандиты! Да еще чужих осужденных зачем-то покупают! Да и не покупают, а в качестве дани берут… И что-то сомневаюсь я, чтобы они жаждали наших заключенных своими полноценными согражданами сделать!
И не очень-то одно с другим стыкуется. Вообще никак не стыкуется, если честно. Совсем я запутался.
Ну да это поправимо. Что я, своего братишку не знаю, что ли? Если Дымок до чего дорвался, то все – пока по винтикам не разберет, не успокоится. С крутым интелом наша мамаша нагуляла братишку, не иначе… На что угодно спорю: архив этого СВИ Дымок распотрошил не хуже, чем патологоанатом безвременно скончавшегося миллионера.
– Дымок, – говорю. – Раз ты по файлам этого свища копался, должен был еще чего-то нарыть, а?… Что-то у меня не стыкуется: Империя эта славянская, это банда отморозков – или цивильная страна?
И конечно, я угадал.
Уж это-то Дымок знал.
Ожерелья, которые на всех имперцах надеты – сами-то имперцы их воротничками кличут, – вовсе не украшения. Самые натуральные ошейники это! А толстые они такие потому, что в ошейники эти чего только ни набито: и взрывчатка, и радиопередатчик, и процессор, и оптоволоконные[13]13
Оптоволокно – пластиковый шнур для передачи электромагнитных волн оптических частот.
[Закрыть] кольца с лазерами…
Все так сделано, что на голом энтузиазме ошейник не снять. Если попытаться открыть электронный замок ошейника без смартины с нужными кодами, то взрывчатка в ошейнике детонирует – взломать замок невозможно. Попробуешь ошейник распилить – упрешься в одно из трех оптоволоконных колец, проходящих внутри. Если такое кольцо перерезать, то прервется лазерный импульс, который по нему бегает – и взрывчатка в ошейнике опять же долбанет. Прежде чем ошейник и эти кольца распиливать, надо сначала электронику детонатора отключить. Но детонатор вделан между этих трех колец, прижатых одно к другому – и чтобы к детонатору добраться, какое-то из этих колец обязательно надо перерезать. Заколдованный круг. Серьезная техника нужна, чтобы ошейники снимать. Ну, или сматрина с нужными кодами – но она только у хозяина. И просто так он ее не отдаст, конечно…
И вот эти ошейники – самая основа Империи. И вся она такая – помесь рабства с современными технологиями.
Все люди, что живут в городке под холмами – да и во всей Красноярской зоне тоже, – принадлежат генералу Шутемкову и носят его ошейники. Раз в сутки генерал на каждый ошейник посылает радиосигналы со специальными кодами, и электроника ошейников их принимает. А если кто-то хоть пикнет против него или попытается сбежать – Шутемков просто не пошлет на его ошейник нужных сигналов. Без такого сигнала человек в ошейнике только до конца суток и жилец – а в полночь будет мозгами раскидывать. То есть в буквальном смысле будет мозгами раскидывать – потому что если электроника ошейника не получит подтверждения благонадежности, она включит детонатор. Конечно, если Шутемкова доведут, он не только в конце суток, а в любой момент может на ошейник провинившегося сигнал на подрыв послать. А снять ошейник без полного набора кодов – которые только на смартинах у Шутемкова и есть, – невозможно. Так что все городские жители у генерала в рабстве.
Но и сам Шутемков тоже ошейник носит. Он ведь не свободный человек, а всего лишь вассал императора. Оттого-то, что он прямой вассал императора, «воротничок» у него и позолоченный – чтоб видно было, что он не погулять вышел, а с самим императором ручкается. Хотя ручкается, конечно, тоже относительно. Император генералом точно так же понукает, как сам генерал своими рабами. Такая уж у них в Империи вертикаль власти.
А те, кого генерал высаживал во время боя в джунглях, как приманку для роботов, потому и на «самопожертвование» так легко шли – потому что никакое оно не самопожертвование на самом деле. Никакого выбора у них все равно не было. Да и не спрашивал их некто, конечно. Заблажишь или начнешь сопротивляться – тут же пристрелят. Даже если сбежишь, только до конца суток и жилец.
Так и настигают имперцев благородные порывы души – по приказу хозяина. Не поддашься порыву – помрешь сразу. Поддашься – еще минут пять поживешь, да и погибнешь вроде как героем. Вот такое у них в Империи самопожертвование – с полной гарантией.
После всего этого я натурально в осадок выпал. Сижу только да в пульт перед собой гляжу тупо.
Видел я старинные фильмы, где такие ошейники на заключенных надевали, чтобы они из тюрем не сбегали. Еще однажды Дымок мне старинный файл пересказывал, так там ошейники на президентов вешали, чтоб они о народных чаяниях больше думали и о государственном благополучии активнее пеклись.
Но так, чтобы один самый главный на всех людей такие ошейники надел, словно хозяин на собачьей ферме…
У меня даже пальцы разжались от удивления. Ну а Дымок, не будь дураком, тут же этим и воспользовался. Выскальзывает из моей руки – и сразу из флаера.
– Прости, Серж, – бормочет. – Но у меня со вчерашней ночи во рту маковой росинки не было! – и только я его и видел, как он дверцей флаера хлопнул.
А я сижу, и потихоньку все услышанное в голове раскладываю. Не сразу после такого в себя придешь!
Выходит, хоть и кислорода в воздухе у нас в Ангарске пятнадцать процентов, и президент полный подлец, и перевороты у нас, и заключенных в Империю продаем, – но по сравнению с этой самой Империей… По сравнению с ней даже наш Ангарск вроде рая небесного получается!
4. Дымок зарывается
За обедом я малость отошел.
У меня вообще аппетит хороший, а у генерала Шутемкова такой стол… Да еще и голодные мы с Дымком. Не ели с тех пор, как в новостях итоги выборов узнали – уже больше суток. Так что первые полчаса я только на еду внимание обращал. Уж если о чем и думал, так только о том, из чего они такую прелесть делают.
Но когда желудок набил и дело до травки дошло, тут я притормозил. Вокруг Шутемков и его ребята уже вдрызг пьяные, в воздухе от травки такой дым – хоть сам не кури. Девки какие-то появились. Немножко задрипанные, но некоторые еще очень даже ничего…
Все это замечательно, конечно. Но пора и честь знать – уж очень меня проняло устройство имперской вертикали власти. Пора сваливать отсюда, пока генерал не узнал, что в Ангарске у власти старый президент остался. Или просто от хорошего настроения не решил нас с Дымком приватизировать. А то ведь наденет на нас свои ошейники – и привет, до конца дней придется в рабстве ходить.
Так что я только разочек затянулся – и больше ни-ни. Дымок тоже не курит. Он травку вообще на дух не переносит. Говорит, на мозги плохо влияет. Ну, это его личные заморочки.
Выбираюсь я тихонько из-за стола, оттаскиваю Дымка в сторонку.
– Дымок, – говорю. – Пора грести отсюда.
– Я тоже так думаю, Серж, – Дымок кивает. И тут же хмурится: – Но есть небольшая трудность. Боюсь, генерал Шутемков не отпустит нас просто так, ему очень понравился наш флаер.
– Ну и в чем проблема? – я ухмыляюсь. – По мне, так прощаться с этой бандой рабовладельцев не обязательно. Ты пока посиди здесь, а я схожу гляну, что здесь да как.
Выбираюсь я из ресторана тихонько, иду к выходу на поверхность.
Дохожу до стоянки. Глядь – возле нашего флаера трое местных вояк топчутся. Обнаглел Шутемков! Решил, что флаер уже его! Смартину еще не получил, а свою охрану уже выставил!
Проблемка.
Хотя…
Охрана-то та еще. Вояки славянские от остальных горожан только отвязным видом да станнерами на поясах отличаются. Ни формы особенной, ни легкой брони – все трое в косухах, вместо погон на плечах звездастые заклепки. Сами вообще легкую травку смолят – это на посту-то!
Может, рискнуть? «Коготь», что мне от наших особистов достался, дальнобойным станнером считается. И стреляю я не в пример многим. Но… не с закатанной в пластик правой рукой. Могу, конечно, и с левой руки – но тут уже полной гарантии нет. Их трое, все-таки. Да и еще кто-то может поблизости оказаться.
Паршиво…
Возвращаюсь я в ресторан. Отлавливаю Дымка, снова в сторонку оттаскиваю.
– Тут какое дело, братишка… – говорю. – Под охраной наш «Скатик». Но рискнуть можно. Если не шуметь и пошевеливаться, шансы есть.
Обрадовался Дымок – но тут же сник.
– Не хочется оставлять Линского здесь… – глаза отводит.
Блин… и откуда он, интересно, этого нахватался? Бюрократы нашего сектора чего только не делали, чтоб особо жалостливых сирот в Ангарске не вырастало! Неужели это я братишку испортил?…
– Жалко его здесь бросать, – Дымок бормочет, глаз не поднимая. – Вдруг еще пригодится?
Я аж воздухом поперхнулся. Ничего себе переход! Ни фига себе, какое чудовище я вырастил! Или он прикалывается?
Но в любом случае марку держать надо.
– Это другой разговор, Дымочек, – говорю на всякий случай.
А потом глянул на Линского – и закачался.
Он же, сволочь, все выборы трубил, что не то, что травкой не балуется – ни капли спиртного за всю жизнь не выпил! А тут за полчаса так нажрался, что еле на стуле сидит! Видно, всю предвыборную компанию кое-как держался, чтобы журналисты из «Вектора» не прознали. А тут дорвался наконец…
Но хоть он и сволочь, а все же наша сволочь. Родная сволочь, ангарская. А тут его мигом обломают и в рабом сделают. Действительно жалко его здесь бросать. Жалко, но…
Но нам-то с Дымком что делать? С ним за компанию оставаться?
– Нет, Дымок, – говорю. – Кончай сопли жевать! Во-первых, он тебе не папаша. А во-вторых, ты глянь, в каком он виде! С ним мы точно не прорвемся.
Говорю, а сам себя последним подлецом чувствую. Вроде и правильно все говорю. Но как-то это… Дымок, видно, тоже между логикой и этой, как ее… этикой выбирает.
Задумался братишка.
– Есть выход, Серж, – наконец говорит неуверенно. – Только…
– Что – только? – говорю.
А сам Дымка внимательнее разглядываю. Мне его самодеятельность и так уже дорого встала! Хорошие у братишки идеи, конечно. Но к каждой идее такое «только» прилагается – что мама не горюй! Я из-за этих «только» уже родного города лишился, руку об робота разбил и в компанию к рабовладельцам вляпался! Все, хватит с меня его «только»!
– Только мне нужны антидоты от алкоголя и этой гадости, которую они курят, – Дымок говорит.
Сказал – и сразу к столу, где Линский с Шутемковым болтают. Не собирается Дымок больше со мной советоваться, все по-своему решил сделать, стервец малолетний… Сообразил я это – да поздно уже. Раньше надо было его по рукам бить.
А может, еще в Ангарске надо было пороть чаще… Да только теперь-то что? Если сейчас Дымка от стола силой оттащить, Шутемков быстро заподозрит, что дело нечисто.
Ладно, умник доморощенный! Потом я с тобой разделаюсь…
Иду я в квартирку, где док мне руку собирал. Док как меня увидел – белее монитора[14]14
Монитор на тринадцати тысячах – имеется в виду температурный эквивалент калибровки белого цвета на экране.
[Закрыть] на тринадцати тысячах стал.
– Что-то… не так?… с рукой?… – от испуга еле слова выговаривает.
– Да нет, док, все нормально, – я говорю. – Вот, спасибо пришел сказать.
Я думал, ему приятно будет. А он – в угол забился, и смотрит на меня оттуда испуганно, словно я его бить пришел. Потом как хлопнет себя по лбу!
– Ох, простите! – говорит устало. – Простите старика, я же здесь уже два года, от нормального общения отвык, а вы-то новенькие здесь… да и без воротничков пока…
Улыбается он. И не заискивающе, как раньше – а от души. Лицо хоть и усталое, а словно помолодело. Морщины будто разгладились, глаза словно изнутри озарились.
Смотрю я на него – и как-то странно мне. Словно виноват я перед ним. Мы-то с Дымком сбежим отсюда, тьфу-тьфу, а он здесь так и останется.
А тут я еще вспомнил, как Шутемков его пугал, что роботам отдаст… Тогда-то я этого не понял. Зато сейчас, после боя с дикими роботами, по полной программе прочувствовал это самопожертвование с гарантией…
Линский – черт с ним, в конце концов. Обычный политикан. Может, чуть-чуть честнее прочих – ну так чуть-чуть не в счет. Если кого мне и жалко по-настоящему – так этого дока. А в Империи таких, поди, еще многие тысячи…
Но сейчас-то я все равно ничем ему помочь не могу. А увеличивать эти тысячи еще на парочку – не за наш с Дымком счет, будьте добры!
– Док, я вам правда очень благодарен, – говорю смущенно. – Заодно уж, если не трудно, не дадите чего-нибудь от травки и алкоголя?
Выдает он мне две пластинки таблеток, иду я обратно в ресторан. Дымок меня заметил, мой настрой отсканировал – и сразу начал, что задумал.
Крутился он, крутился возле стола, где Линский с генералом расселись. Потом пристраивается рядом с Линским, и давай его за руку теребить.
– Папочка! Папочка! – канючит, словно маменькин сынок. – А когда мы к императору полетим?
А Линский уже до того обкуренный, что ни фига не соображает. В таком состоянии, что не то, что Дымку подыграть не может – вообще слова с трудом понимает.
– А мы, сын… очек… – еле по слогам выговаривает, придурочно хихикая, – мы что, к имп… ратру… собирались?
– Собирались! – Дымок говорит обиженно. – Ты мне обещал!
– Ну, надо так надо, – Линский пожимает плечами.
А сам все хихикает и за новой сигареткой тянется. После предвыборного воздержания никак остановиться не может.
Но тут Шутемков влезает.
– Эй, Димон! – говорит. Генерал тоже обкуренный, и слова не лучше нашего «папаши» выговаривает – но что-то еще соображает. – А как же наш уговор? Сначала флаером давай махнемся! Что ты за него хочешь?
Опаньки…
Что теперь? Попал Дымок со своей пачкой сигарет, как тогда с новым компьютером!
Но Дымок удар держит, не теряется. Делает он большие глаза – и давай ресницами хлопать, оскорбленную невинность из себя строя:
– Так мы же, когда будем возвращаться в Ангарск, к вам еще раз залетим, специально чтобы поменяться!
Тут уже и Линский что-то смекнул, стал Дымку подыгрывать.
– Герман, ну ты даешь! – говорит. Это они с генералом уже не то, что на брудершафт выпили, вообще до кровного братства докурились. – Мы же, мать-перемать, не можем к императору как последние бомжи явиться! Сам понимаешь! Президент я али нет?
– Типа, на понтах? – Шутемков ухмыляется.
Подмигивает Линскому, будто все понимает и согласен – а сам на Дымка косится подозрительно. И видно, сомнение его берет. Хоть и туповат генерал и обкурен, но… неужели что-то заподозрил?
И точно.
– Ну, тогда давайте и я с вами махну к императору, – генерал ухмыляется. – Вроде почетного эскорта!
Сглотнул я.
Вот теперь – точно все. Зарылся Дымок по самую маковку. От Шутемкова не избавился, а теперь мы еще и в самый центр Империи вляпаемся, прямо к императору! А он, поди, зверь еще почище генерала. Иначе как бы он дорвался до самого жирного куска в этой Империи? Уж он-то в два счета просечет, что Линский им всем голову морочит, и никакой он не президент. То есть, может, формально он и президент – но вовсе не реальный правитель… Только оправдываться мы уже в ошейниках будем. Ох, и влипли…
Но рановато я отчаялся. Дымок и такой поворот ожидал.
– Здорово! – говорит, дурачком прикидываясь. – Вместе веселее!
И мне подмигивает…
Я уже ничего не понимаю.
Чего он подмигивает? Неужели дает понять, что его план удался? Что-то мне не верится… Или все дело в том, что я еще не все из Дымка выпытал – потому и выхода не вижу?
Ладно. Сейчас до флаера доберемся – и уж там я оторвусь! Покажу этому умнику переделанному, как над братом измываться!
Вываливаемся мы всей толпой из ресторана, к стоянке бредем. Ребята Шутемкова буянят тихонько, ну да оно и понятно. Дымок им все планы раскурочил и весь кайф обломал. Они же с девками собирались развлекаться, а теперь к императору тащиться должны!
Но хоть и буянят, а Шутемкова слушаются беспрекословно. Ни один налево не подался, все до стоянки добрели.
Затаскиваю я Линского в наш «Скат», сую ему по паре таблеток, что док дал. Но господин президент до такой степени обкуренный, что ему эти таблетки – как мертвому припарки. На бок завалился и храпит счастливо.
Генеральские парни еще малость побуянили, но по флаерам рассосались.
Первым генерал стартует, следом Дымок наш флаер поднимает. За нами еще три восьмидесятых «Ската» увязались.
Вылетаем мы из туннеля, поднимаемся.
Из-под земли вырвались, но от генерала нам пока не уйти. Попробуешь уйти, так его четыре флаера нас быстро в коробочку возьмут! К земле прижмут, посадят насильно… Сообразят, в чем дело, и тут уж без всяких вежливостей наш флаер отберут.
А может, вообще плюнет генерал на наш флаер – и прикажет нас сразу ракетами атаковать. Генеральский флаер прямо перед нами идет, еще три имперских флаера позади нас, вертикальным треугольником. Если все вместе нас атакуют, как раз в сферу ракетами и возьмут[15]15
Взять в сферу – окружить сразу со всех шести сторон или прижать к земле. (вымышленное)
[Закрыть]. И тут хоть обычный самолет, хоть флаер на раскрутейших гравах – а все одно, быть вам облачком плазмы…
Но особенно погоревать я не успел. Не успели мы и сотни кмов пройти, как справа звено самолетов проявилось, под две дюжины – и сразу к нам. На пары делятся, окружать начинают…
Опять дикие роботы?!
Я даже растерялся.
– Дымок! – братишку в бок пихаю. – Это что, тоже дикие роботы?
– Угу, – Дымок грустно кивает.
По рации уже генерал бушует.
– Димон, не рыпайся! – надрывается. – Сиди на одном месте! А мы пока с этими птичками разберемся!
Ну, выбор у нас не велик… Вверх – там боевые лазеры диких роботов нас поджарят. Внизу земля. А вокруг эти самолеты.
Сбрасывает Дымок скорость, повис наш «Скатик» неподвижно. А имперские флаеры в стороны расходятся и давай с птичками развлекаться.
По сравнению с флаером самолет – хуже ощипанной курицы перед ястребом. Флаер, в отличие от самолета, на гравах, и может почти любые ускорения выдавать, лишь бы скорость за шесть звуков особенно не переваливала – иначе корпус, хоть он и из керамики, не выдержит и сгорит. И от любой ракеты на химтопливе флаер легко уходит. Главное, чтобы шесть ракет в сферу не взяли.
А самолет и на скорость ограничение имеет, и на ускорение. У него и крылышки могут отвалиться, и двигатель не все потянет – не от реактора питается. Так что в близком бою самолет против флаера не жилец.
Вокруг нас форменное избиение начинается. Минуты не прошло, а генеральские флаеры уже три птички сняли.
Но самолеты не отступают! Все атакуют настырно и пытаются флаеры в сферы брать, ракетами так и сыплют. Флаеры от этих ракет уходят, да еще и свои веерами пускают. Ракет в воздухе – не меряно, траектории путаются, дымные следы от них – как огромный клубок шерсти.
Самолеты чего только не выделывают, чтобы от атак флаеров уходить – и бочки[16]16
Бочка – оборот самолета вокруг носовой оси, относительно земли похоже на виток спирали.
[Закрыть] крутят, и петли[17]17
Петля – резкое вращение самолета вокруг поперечной оси, относительно земли похоже на искаженный круг в вертикальной плоскости.
[Закрыть]. Разве что скорость резко не сбрасывают – против флаера это чистое самоубийство. Но флаерам – так хоть обратные иммельманы[18]18
Обратный иммельман – полубочка (самолет оказывается кабиной вниз) плюс полупетля (вниз), для ухода от севшего на хвост противника.
[Закрыть], все одно. На хвост садятся, и ракетой. Следующему на хвост, и ракетой.
Через десять минут бой кончился. Все птички вниз ушли, в штопоре или по кускам, а из флаеров только один задело, да и то не сильно.
Я пока на это смотрел, утренний бой вспомнил. Прикинул кое-чего – и опять у меня что-то не складывается. Никакой цельной картины происходящего, как интелы выражаются.
Про диких роботов я и раньше слышал, когда в академию на офицера внешнего периметра готовился.
Внешний периметр – так у нас технические потроха города называются: водопровод, воздуховоды, энергосеть, канализация. Часть этих потрохов выходит на поверхность, и в те отсеки частенько забредает всякое мутировавшее зверье из джунглей, а иногда и дикие роботы.
Ребята из внешнего периметра сами толком не знают, откуда эти дикие роботы берутся. Я думал, это старые вражеские роботы – те, что во время Конфликта уцелели и до сих пор не развалились. Гуляют по земле, цели выискивают, вот иногда и в туннели над нашим городом забредают.
Но теперь-то вижу – больно много этих роботов. И боезапас у них не кончается, и старыми они совсем не кажутся – наоборот, словно только с завода. Так откуда же их столько?!
Может, братишка знает? Смотрю – он уже снова в свой комп уткнулся. Во дает!
– Дымок! – зову. – Говоришь, ты в архивах СВИ копался. Не в курсе, откуда вообще эти дикие роботы берутся?
– Откуда-то из Северной Америки, – Дымок говорит.
Объяснил, блин!
– А точнее?
– Я сам хотел бы это узнать, – Дымок говорит. – Но в файлах СВИ нет точной информации.
– Ну ладно. А почему эти дикие роботы так странно воюют? Почему флаеров и ядерно-термоядерного не используют? И почему там, у холмов, на одного человека сразу целую цепь разворачивали? Тупость какая-то!
Дымок плечами пожимает.
– Есть множество гипотез, Серж, – начинает в своей выпендрежной манере.
Опять умничать собрался?…
Но тут Дымок выражение моего лица отсканировал, и без всяких подсказок с русского на доступный быстренько переводит.
– Мне кажется, сейчас никто не знает этого точно, – говорит. – Достоверно известно только то, что дикие роботы идут с севера и пытаются истребить всех людей, которых обнаруживают. Еще известно, что роботы не используют ни химическое оружие, ни боевые вирусы, ни ядерное оружие, ни ядерную энергетику вообще.
Еще лучше…
То есть кое-что Дымок объяснил, но…
Если нет ядерной энергетики, то ясно, почему нет флаеров. Чтобы вкачать в гравы энергии столько, сколько нужно для нормального полета, без ядерного реактора не обойтись. Так что если не хочешь использовать реакторы, про флаеры можно забыть. Но без флаеров – это же все воздушные бои проигрываешь с полной гарантией! Да и чем диким роботам не угодила ядерная энергия?
– А кто этим роботам такие дурацкие программы писал? – говорю. – Чьи они вообще, эти роботы?
– Простите, Сергей Павлович, – Дымок говорит очень вежливо. – Я вам разве не сказал, что в файлах СВИ этой информации нет?
Стервец малолетний… Это он только говорит, что «ах, простите-простите!» А у самого глазенки-то блестят. Повадился он надо мной издеваться, даром что я ему старший брат! Подраспустил я его, подраспустил…
А братишка все не уймется.
– Видимо, я непонятно выразился, Сергей Павлович? – говорит ужасно вежливо – а уж до чего ядовито! – Прошу вас простить меня великодушно за мою косноязычность и неумение доступно объясниться со столь…
– Дымок!!! – рычу. – Хочешь в ухо?! Говорят, это здорово от косноязычия помогает! И от словесного поноса тоже! Ну-ка выкладывай, что узнал!
– Грубый ты, Серж, – Дымок говорит.
Подбородок повыше вскидывает – и отворачивается. Ну прямо оскорбленная невинность! Пытается обиженным прикидываться – но я-то его насквозь вижу. Это он просто от меня побыстрее отвязаться хочет, чтобы снова в свой комп уткнуться.
– Кончай выпендриваться, Дымок, – говорю мирно. – Давай рассказывай.
Пришлось ему раскалываться.
Сто с лишним лет назад случился Конфликт. Что именно это было, сейчас уже никто не знает. Понятно, что очередная мировая заварушка. Но кто, с кем, как и из-за чего – поди разберись. Да и какая разница? Теперь-то все равно ничего не исправить…
Но наворотили тогда много чего.
Во-первых, была большая война. И боевые вирусы были, и ядерно-термоядерная. Из-за этого на поверхности кое-где теперь такая радиация, что зимой не холодно, а все джунгли уродливыми мутантами заполонены.
Во-вторых, на соседнем континенте, в Северной Америке, что-то странное случилось. И через северный полюс повалили оттуда на наш континент полчища боевых роботов. Переправляются через океан, высаживаются на континент – и давай уцелевших людей вырезать. Мы у себя в Ангарске об этом не очень-то волнуемся – но только потому, что нам очень крупно повезло. Дикие роботы до нас просто не доходят – Ангарск в самом центре континента. А на краях континента, особенно на севере, люди с дикими роботами постоянно дерутся. И те два боя, что мы с Дымком уже видели – так, мелочи, крошки торта… А ведь мы на север, к краю континента, совсем чуть-чуть сдвинулись! И уже сколько роботов! А на самом краю континента роботов пруд пруди, не продохнуть от них. Бои каждый час идут…
Там, где военных заводов не было или во время Конфликта их разрушили, роботы всех вырезали. От родины индийцев одна память осталась, от родины китайцев немногим больше. В Южной Америке, в Австралии и Океании тоже ни одного человека не осталось. Что творится в Северной Америке, где дикие роботы разводятся, вообще никто не знает – после Конфликта туда никто не совался. Но сомнительно, чтобы там хоть кто-то кроме роботов уцелел…
В Евразии заводы кое-где уцелели, и вокруг них люди выжили. Вот и образовались вокруг уцелевших фабрик и военных баз подземные города. Только поодиночке городам на краях континента все равно не выжить, пришлось им в новые государства сбиваться.
От Европы до Сибири – Славянская Империя. Вообще-то основная часть ее народа – потомки бывших европейцев. А название из-за того, что всю власть в Империи московские русские к рукам прибрали. Против них, диких и наглых, цивилизованные европейцы детским садом оказались. Так с тех пор все в Империи и идет, как у бандитов, – даже вертикаль власти ошейниковая.
На Дальнем Востоке все наоборот получилось. Китайцы, которые туда до Конфликта переселились, обрусели, но не до конца. Оказались цивилизованнее тамошних коренных русских – но все-таки круче европейцев. От наездов московских русских отбились, и вместе с остатками китайских городов создали Конфедерацию.
Если Дымку верить, то в Конфедерации и лучше, и хуже, чем в Империи. С одной стороны, правительство в Конфедерации хорошее. Рабства в Конфедерации и в помине нет. Своих преступников они ни Империи не отдают, ни на поверхности не гноят. В каждом городе демократия и свой президент. Так что правители Конфедерации замечательные даже по сравнению с нашим Тяпкиным. А уж рядом с императором – так вообще белые и пушистые, как новорожденные ангелочки.
Но из-за того, что рабства у них нет – от этого же конфедералам и труднее. Тот трюк, который генерал проделывал, чтобы за одного человека сразу целую цепь диких роботов одним ядерным ударом сжечь, у конфедералов не проходит – мораль им не позволяет людей заставлять так собой жертвовать. А действительных добровольцев, понятно, в нужных количествах не напасешься. Да и не принято у них это. Вот и приходится конфедералам воевать с дикими роботами честно, и потери у них гораздо больше, чем у имперцев.
По сравнению с этим в городах вроде нашего Ангарска, расположенных в центре континента, между Империей и Конфедерацией, почти рай – диких роботов за нас другие бьют. Я вот шестнадцать с лишним годков прожил, а про диких роботов только краем уха и слышал.
И вступать в Империю или в Конфедерацию нам, понятно, никакого резона. Конечно, Конфедерация предлагает в нее вступить, но наш Тяпкин отказывается, а завоевать конфедералы нас не могут – опять им их чистоплюйская мораль мешает. Империя на нас тоже с интересом поглядывает, но пока мы от нее откупаемся тем, что своих заключенных имперцам отдаем. Наш Ангарск и еще десяток подобных городов так и называются – нейтральными территориями.
Есть еще колония на луне – там до Конфликта была научная станция. Конфликт станции не коснулся, дикие роботы до луны пока не добрались, а сами ученые оказались настоящими интелами, и разборки между собой устраивать не стали, хоть и были из самых разных стран. Так что колония до сих пор живет и процветает. Их на луне мало, живут они хорошо – у них даже остается время еще и о людях на Земле беспокоиться. Это именно они после Конфликта помогли Конфедерации образоваться. Селениты и сейчас с Конфедерацией какие-то отношения поддерживают, советами помогают…
Дымок долго рассказывал. Линский начал в себя приходить – таблетки все же подействовали. Хихикать придурочно наш президент перестал, глаза открыл – и в глаза его уже почти осмысленное выражение появилось.
Даже прислушивается, вроде бы.
И точно. Пригибается господин президент к передним креслам, чтобы к нам быть ближе. Кашляет тихонько, внимание привлекая.
– Дмитрий… Олегович, – к Дымку вкрадчиво обращается, даже про новое отчество не забыл. – Позвольте узнать, каким это образом вы так хорошо ориентируетесь в обстановке? Откуда у вас эта информация?
Дымок на Линского глянул – и вижу, гордость из братишки так и прет. Краснеет Дымок от удовольствия лучше вареного рака. А потом тупит глаза притворно.
– Оттуда же, откуда и у вас, Олег Львович, – говорит скромненько так.
Линский отпал. Не только ментально – а во всех смыслах. Челюсть у него от удивления отвалилась, сам он обратно в кресло плюхнулся.
– Но… но… позвольте, как же это? – тупо повторяет и только глазами хлопает.
А я никак не врублюсь, в чем дело.
– Дымок, – шепчу, – так он что, тоже неплохой хакер?…
– Нет, Серж, – Дымок говорит. – Олег Львович до последнего времени был директором СВИ.
Вот тут уже я отпал, еще лучше Линского.
Вокруг Дымка всегда так – то один глазами хлопает удивленно, то другой челюсть рукой придерживает. Умеет братишка удивлять! Еще лучше, чем по клавиатуре стучит.
