Текст книги "Опаленная колыбель"
Автор книги: Иван Тропов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)
Остальные флаеры торговцев скорость сбрасывают. Дымок тут же за штурвалы хватается, нашу «Гарпию» тоже останавливает.
Торговцы в боевой порядок выстраиваются. В оборонительный «коготь». В центре неповоротливый «Журавль», юркие «Гарпии» вокруг него и чуть впереди – словно лапа с выпущенными когтями перед ударом. Дымочек наш флаер тоже в «коготь» пристраивает.
Только жалкий этот «коготочек» получился – всего-то семь боевых флаеров… А у генерала – двенадцать машин. И не хрупкие европейские «Гарпии», а все кондовые девяностые «Скаты»! А генеральский «Скат» – так вообще бывший наш, на котором мы из Ангарска сбежали, мощнейший сто первый, со всеми наворотами!
И все генеральские флаеры ракетами под завязку нагружены. Они-то только с дикими роботами воюют. Это мы на Хоккайдо идем, почти без ракет… Против его группы наш «коготь», да еще с небоевым большегрузом в центре построения, даже ухмылки не вызывает…
И сбрасывать скорость генерал не собирается. Так и несется на нас на двух звуках.
– Группа имперских кораблей! – Стокер повторяет. – Вы пересекли границу в шестьдесят кмов. При сближении на тридцать кмов вы будете уничтожены.
Генерал в долгу не остается.
– Имел я вашу дистанцию в три щели в четыре круга! – орет. – Я тебе открою огонь, торгаш недоделанный! Лучше быстро выгрузи их мне и не выделывайся!
– Генерал Шутемков, вы пересекли границу в пятьдесят кмов, – Стокер ледяным голосом чеканит. И вдруг – совершенно спокойно, словно на улице случайно столкнулся: – Не понимаю, о ком вы говорите.
– О ком?! – генерал из себя выходит. – Об этих недоносках из нейтральных территорий! Эти…
– Простите, генерал, – Стокер его обрывает, – вы имеете в виду господина Линского и его сыновей?
– Я их еще не имею, но обязательно поимею! – генерал рычит. – Всех троих так отымею, что ходить не смогут! На каком они флаере?! Сгружай их мне, и катись на свой Хоккайдо!
Анна как мел бледнеет. Дымок с Линским тоже не лучше выглядят, наверно, просто за спинками кресел их лиц не видно. Да и сам я…
Не смогут торговцы бой с генералом принять! Это же чистое самоубийство для них. И нас не защитят, и сами погибнут… блефует Стокер. И долго блефовать не сможет – генерал к нам на двух звуках мчится и тормозить не собирается.
Но пока держится.
– Вы пересекли дистанцию в сорок кмов, – чеканит холодно. И вдруг – снова без всякого перехода, совсем скучным голосом: – Сожалею, но ничем не могу вам помочь, генерал Шутемков. До завершения рейда они наши партнеры. Ваше предложение совершенно нелепо. При всем нашем уважении к вам, мы вынуждены его отвергнуть.
А дистанция между нами и генералом на глазах тает…
На что Стокер надеется? Что Шутемков императорского гнева испугается? Император отношениями с торговцами дорожит, и если генерал их испортит… Только не похоже, чтобы генерала это пугало.
Анна ко мне теснее прижимается. Страшно.
Мне тоже. Сейчас генерал тридцать кмов разменяет – и сразу станет ясно, что Стокер блефовал. А уж что генерал после этого с нами сделает…
Секунда, еще одна – и полтора километра испарились. Дистанция меньше тридцати двух кмов уже.
– Последнее предупреждение, – Стокер повторяет ледяным голосом.
Неужели не блефует?! Неужели торговцы в самом деле нас выдавать не будут, и даже драться за нас готовы, хоть у них ни полшанса?…
От генеральского «Ската» до ближайшего флаера торговцев уже меньше тридцати одного кма…
И тут генерал шипит что-то своим ребятам. Все его двенадцать флаеров словно в невидимую стену влетели – разом встали. На тридцати кмах с жалкими метрами.
Линский впереди сопит облегченно, Анна облегченно вздыхает. Я и сам от волнения дыхание задержал – только теперь заметил.
– Слушай, Стокер! – генерал шипит. – Ты чего, а? На неприятности нарываешься? Отдай мне этих нейтральных!
Испугался генерал… Не рискнул требование торговцев нарушить. Может, не блефовал Стокер? В самом бы деле начали бой торговцы?…
Но хоть и благодарен я им до щенячьего повизгиванья – а не время сейчас для этого.
К передним креслам пригибаюсь:
– Что-то не так вы рассчитали, папаша! Где ваш принц?
– Спокойно, Серж, – Линский говорит. Только голос у него вовсе не спокойный.
По клавишам на пульте пробегается, гарнитуру на голову нацепляет.
– Привет, Герман, – говорит в микрофон. – Это я, Линский. Что-то не так?
– Ты еще издеваешься, курва нейтральная?! – Шутемков ревет. Динамики на пульте от перегрузки аж резонируют. – Я же все знаю! Только что с Тяпкиным говорил!
– Допустим, Герман, – Линский говорит лилейным голосочком. – И что же дальше?
Ангельский голосочек у Линского оттого прорезался, что гравидетекторы еще одну группу флаеров засекли. Вслед за Шутемковым нас еще четыре флаера догоняют. И кто бы там ни был, но настроение у них тоже не самое умиротворенное – на трех звуках флаеры несутся!
– Я тебя чем-то обидел, Герман? – Линский говорит кротко.
Генерал от избытка чувств натурально рычать начинает.
– Обидел?! Да ты моего андроида увел!!!
– Увез, – Линский говорит нежно. – Но мы честно обменяли его на наш флаер, Герман, и инициировал обмен именно ты, разве не так? Если кто-то и может обижаться на нечестную сделку, то только мы. Новенький сто первый «Скат» за протертого андроида, это…
– Как… как ты назвал мою Евочку?! – Шутемков рычит. – Верни мне моего андроида, сволочь!
– Он был твоим, – говорит мягко-мягко – ну прямо-таки капризную неженку успокаивает! – А сейчас он наш. Взамен ты получил «Скат», и мы не навязывали тебе этот обмен.
Ну и выдержка у Линского! Он ведь не просто время тянет, пока принц поближе подлетит. Он еще генерала раззадоривает! Совсем до белого каления решил довести.
– Стокер!!! – Шутемков ревет. – Отдай их мне!!!
Но Стокеру уже не до Шутемкова.
– Группа имперских кораблей, прекратите сближение, – снова начинает ледяным голосом. – При пересечении границы в тридцати кмов вы будете уничтожены.
Ну вот, началось… Даже Линский затих. Он свое дело сделал. Все ловушки расставлены. Время жатвы.
В эфир принц выходит.
– Заткнись, Стокер! – не меньше генерала от ярости заходится. – Шутемков! Ты меня слышишь?
– Да, принц! Слышу! – Шутемков огрызается.
Не знает он еще, что у принца невесту похитили. И того, что на ее месте его Евочка оказалась, тоже не знает.
– При всем уважении, вашество, – говорит раздраженно, – сейчас не до вас! Я занят!
На пару секунд в эфире совсем тихо стало.
Не ожидал принц от Шутемкова такой наглости. Он же вместо любимой Анны нашел андроида, в реестре которого хозяином Шутемков числится. И выводы быстро сделал… И вот догоняет похитителя – а тот вместо мольбы о пощаде как от назойливой мухи он него отмахивается! Да еще титулы в издевки сокращает!
– Что? – принц говорит очень тихо. – Что ты сказал?
– Прошу прощения, ваше высочество, – Шутемков цедит зло, – но сейчас я действительно занят! Я должен получить обратно свое имущество! Поговорим позже, ваше высочество!
Снова принц на пару секунд вырубился.
– Ты, генерал!!! – вдруг криком взрывается. – Это я должен получить обратно свою невесту! И она у тебя! Где Анна?! Что ты с ней сделал?!
– Анна? – Шутемков повторяет тупо. – Какая еще, пилить ее натрое, Анна?
– Ах ты сволочь плебейская!!! – у принца даже голос срывается. – Ты похитил мою невесту! Два часа назад ты подменил ее своим андроидом! Где Анна?! Я хочу услышать, что она скажет! Пусть говорит!
– Пр-ринц… – Шутемков шипит, еле сдерживаясь. – Мой андроид сейчас на флаере торговцев!
– Ты… – принц от ярости задыхается. – Ты… Твой андроид у меня!!! Отдай Анну! Эта похотливая дрянь сама помогла устроить похищение?! Дай мне ее! Сейчас же! Отдай ее!!!
– Какая Анна?! – Шутемков тоже на крик срывается. – Свихнулся, как твой папаша?! Отвали, сосунок! Я должен вернуть своего андроида, и он сейчас у торговцев! Не лезь ко мне! Не лезь ко мне сейчас!!!
Принц от такого даже дара связной речи лишился. Кричит что-то в ответ, прямо захлебывается от ярости – но только и разобрать, что «ублюдок», «иркутская шваль» и «в куски!»
Но ребята принца своего хозяина поняли. И все четыре флаера прямо с ходу, даже не перестраиваясь, на группу Шутемкова в атаку заходят! И давай ракеты веерами сыпать!
– Твою мать! – Шутемков кричит ошалело. – Совсем спятил, придурок?!
Привыкли ребята принца к своей безнаказанности, вот и атаковали генерала по первому приказу принца. Да только зря. Крутые-то они, видно, только под землей, пока в городе станнерами размахивают. А в воздушном бою – словно первый раз. Совершенно бездарно генерала атаковали! Сразу по полбоезапаса, да издали, да с одной стороны – даже в цепь не развернулись! Кто же так делает!
Для ребят генерала это детские шалости. Разбиваются они на пары и спокойно от всех ракет уходят. И тут же сами по паре легких ракет с химбоеголовками по флаерам принца выбрасывают.
Флаеры у принца – все «Драконы», не хуже сто первых «Скатов». И гравы и корпус у них такие, что на доли секунды и десять звуков могут брать. Но вместо того, чтобы ракеты поближе подпустить, а потом резким финтом их обмануть, как тореадор разогнавшегося быка, – вместо этого все флаеры принца прочь ломанулись! Это от легких-то ракет! Тупо прочь! Да еще все в одну сторону!
От ракет-то они ушли, конечно – у легких ракет химтоплива всего-то на полминуты, если на предельной скорости цель атаковать. Но пока принц от этих ракет на четырех звуках улепетывал, ребята генерала на пяти звуках его с боков обойти успели – и в сферу взяли.
Принцу бы в себя прийти, успокоиться и прощения у Шутемкова просить – а он вместо этого своим ребятам снова атаковать приказывает! Ну и хлопнули они остатки боезапаса…
Только кто же так делает, когда вражескими флаерами окружен? Только самоубийцы. Дают ребята генерала ответный залп из тяжелых ракет – и прочь на шести звуках!
От ракет принца генеральские флаеры ушли. А вот принцу от атаки Шутемкова деваться некуда. Из сферы только один выход – в плен. Если возьмут, конечно.
Запрыгали флаеры принца в разные стороны – но из сферы-то не вырваться. Ракеты на них со всех сторон идут. Сфера мгновенно сжимается. Самый резвый флаер между ракетами рвануть решил – и тут все ракеты разом взрываются!
Все в ослепительном свете тонет. Словно тысячи солнц в одном месте вспыхнули! В один миг столько тяжелых ракет взорвалось, что в сумме за десяток мегатонн перевалило! Воздух на несколько кмов в огромный плазменный шар превратился.
Мониторы всех внешних камер, кроме гравидитектора, тут же вырубились, чтобы не выгореть. Мы от эпицентра в сорока кмах висели, но корпус все равно мгновенно раскалился. Индикатор быстрых нейтронов тревогу выдает, гамма-детектор на секунду вообще зашкалило.
А уж какая взрывная волна на нас идет!
Флаеры торговцев и мы вместе с ними прочь, да на пяти звуках! Только через сотню кмов скорость сбросили – но даже там нас взрывной волной накрыло. Хорошо, ослабла она уже, выдержал корпус.
Дымок с Линским сопят тревожно, Анна ко мне теснее жмется. Что теперь будет?…
Даже не во взрыве дело. Облучится-то мы облучились, но не смертельно – все-таки боевой флаер наша «Гарпия». Тут и фазовые ловушки для быстрых нейтронов, и нелинейные расщепители для гамма-фотонов – большую часть радиации они на себя взяли, а от бета-частиц корпус вообще начисто защищает.
Но…
Линский-то рассчитывал, что это принц Шутемкова уничтожит! А получилось наоборот. Шутемков с принцем разделался. Как это императору понравится?
– Что теперь будет… – Дымок бормочет.
Но и на императоре наши проблемы не кончаются. Еще больше меня другое занимает. Пока мы от взрывной волны уходили, Линский у Дымка штурвалы перехватил. И как-то так получилось, что наш флаер в стороне от остальных флаеров торговцев оказался…
Не совсем за торговцами Линский наш флаер вел. И теперь между нами и торговцами почти двадцать кмов. И сдается мне, не случайно.
Перегибаюсь я через спинки кресел, чтоб лицо его видеть.
– Нет, папаша! – говорю. – Так не пойдет. Обратно к торговцам давайте.
– Серж! – Линский говорит раздраженно. – Неужели вы не понимаете? Если бы погиб Шутемков, ничего страшного торговцам не грозило бы. Тогда бы они еще могли простить нам обман. Но принц – не какой-то генерал! И в его смерти император будет винить торговцев! Понимаете, Серж? А в городе остались сотни торговцев, их семьи… И император может использовать их как заложников. И теперь торговцы нас не простят! Нам нельзя приближаться к ним! Они попытаются поймать нас и отвезти обратно к императору, чтобы оправдаться за смерть принца!
Прав он – да не совсем.
– Нет, – говорю. – Поворачивайте обратно к торговцам.
Линский снова что-то говорить начинает – но мне до его аргументов дела нет.
– Нет, – обрываю его твердо. По-настоящему твердо.
Вздрагивает Линский. На меня смотрит внимательно. Потом на Дымка косится. Дымок на нас во все глаза смотрит. Побледнел весь, даже губы дрожат.
– Серж прав, – говорит едва слышно. – Торговцы могли выдать нас Шутемкову. Но они этого не сделали.
Линский от его слов словно осунулся.
– Кажется, вы переоцениваете хорошие качества торговцев… – бормочет.
Но флаер к торговцам повернул.
Сели мы на берегу реки.
После взрыва торговцы в эфире ни слова не проронили. Просто флаер Стокера пошел вниз, и все остальные за ним. Мы тоже.
Сели мы последними. Несколько торговцев из своих флаеров уже вылезли – но к нам подходить не спешат. Подставили мы торговцев, словно специально старались… Как им теперь убедить императора, что в смерти принца они не виноваты?
И как нам убедить торговцев, что мы не хотели ни смерти принца, ни их подставить?
– Это все из-за меня, Серж… – Анна шепчет убито.
– Не надо, – я ее обрываю. Не грубо, но твердо. Зато обнимаю крепко.
Торговцы на нас издали смотрит – но не говорят ничего. Линский с Дымком у меня за спиной стоят, к торговцам идти тоже не рвутся. Анна ко мне прижимается.
– Пойдем, – шепчу ей.
Прижимается она ко мне еще плотнее, но идет. За нами и Линский с Дымком бредут. Под ногами камни скрипят, на душе кошки скребут. Здорово мы с торговцами за их помощь расплатились…
Стокер вперед выступает.
– Замечательно, господа, – говорит холодно. – С проверкой покончено. Никаких сомнений не осталось. С нами на Хоккайдо вы не пойдете. Убирайтесь.
– Куда? – Линский говорит хмуро. – Пешком мы далеко не уйдем.
– Берите флаер и убирайтесь, куда хотите. Потом мы его заберем. Если вы не обманите нас еще раз.
– Подождите, – говорю. – А в чем дело?
Линский и Дымок на меня удивленно косятся. Стокер с торговцами и вовсе оторопел.
Но мне в самом деле одну вещь выяснить нужно. Очень нужно!
– Не понимаете? – Стокер зло усмехается.
– Не совсем, – говорю честно. – Почему мы не прошли вашу проверку?
Кажется, начал я понимать, что это за проверка…
Хотел Стокер мне что-то грубое сказать – но сдержался.
– Хорошо, – говорит медленно, с трудом сдерживаясь. – Я вам объясню. Главное для торговца – не сила и не реакция, даже не ум. Все это необходимо, но не достаточно. Самое главное – чувство партнерства. Торговец должен быть ответственным. Все, кто идут в рейд, должны быть уверены друг в друге. Абсолютно уверены. Знать, что любой из партнеров без раздумий придет тебе на помощь, даже рискуя собственной жизнью.
– Даже в безвыходной ситуации? – Линский щурится скептически.
Торговцы за спиной Стокера ухмыляются презрительно.
– Вы не понимаете, – Стокер говорит мрачно. – Ответственность – это не только готовность рисковать своей жизнью ради партнера. Это лишь половина. Торговцы действительно дорожат жизнями своих партнеров по рейду. И поэтому не ввязываются в авантюры и не вляпываются в безвыходные ситуации. И каждый знает, что и его партнеры не станут рисковать понапрасну. И поэтому без раздумий бросится им на помощь, когда это потребуется.
– А если торговец все же попадет в безвыходную ситуацию? – Линский не сдается.
– Вот видите… – Стокер усмехается презрительно. – Вы не понимаете. В критический момент невозможно разобрать, безвыходная ли ситуация, или партнера все-таки можно спасти. Надо действовать немедленно и без раздумий. А вот когда торговец теряет веру в осторожность своих партнеров и начинает задумываться, прежде чем броситься им на помощь, – вот тогда он теряет драгоценные доли секунды, и ситуация действительно может стать безвыходной. А на Хоккайдо очень часто именно доли секунды все и решают. И без чувства ответственности там не выжить.
Линский глаза отводит.
– Не знаю, как еще это можно объяснить, – Стокер говорит. – Если вы не почувствовали этого до сих пор, то уже никогда не почувствуете. Именно поэтому не все торговцы ходят в рейды. Только малая часть тех, кто рождается в семьях торговцев, становятся настоящими торговцами.
– И вы считаете, – говорю с вызовом, – что у нас нет этого – ответственности?
Смотрит на меня Стокер пристально. Остальные торговцы тоже скалиться перестали.
Они ложь чувствуют – лучше детектора лжи. Но сейчас я им врать не собираюсь. И вовсе не потому не собираюсь, что знаю, что торговцы ложь мгновенно раскусят.
Вовсе не поэтому.
– Да, мы вас обманули, – говорю честно, но глаз не отвожу. И даже не хочется мне глаз отводить. – Но тогда мы еще не были членами вашего рейда. Мы спасали свои жизни, спасали Анну. Мы не хотели вас подставить. Мы рассчитывали, что все будет иначе.
Ничего не отвечают торговцы. Но слушают внимательно.
– Если бы мы бросили Анну в Империи и бежали одни – неужели мы больше годились бы вам в партнеры по рейду? – пожимаю плечами. – Если это так, тогда уже я не смогу считать вас своими партнерами и безоглядно полагаться на вас. Да, тогда я в самом деле задумаюсь, прежде чем рисковать жизнью ради вас…
Долго на меня Стокер смотрел. Потом отворачивается. С остальными торговцами переглядывается.
Долго, и все совершенно молча.
Не знаю, что им эти переглядывания дают. Неужели можно друг друга совсем без слов понять? Но они ничего не говорят, только в глаза друг другу смотрят.
А потом Стокер снова к нам поворачивается.
И что-то в нем уже изменилось. Неуловимо – но изменилось.
Снова на меня смотрит – внимательно, в глаза, еще глубже…
– Вы уверены, что сможете нести ответственность за наши жизни? – говорит очень тихо.
Не знаю, что он хотел от меня услышать.
Я хотел сказать, что уверен. Ох, как хотел! И вопрос к этому подталкивал, и сам я действительно так чувствовал! Ведь они готовы были простить нас после такого!
На меня такая волна благодарности и признательности нахлынула… и бороться с ней нелегко было. В тот момент я знал, что могу нести ответственность за их жизни. Но…
Но ведь не это главное. Не только моя уверенность важна. Если я все понял правильно, главное в другом: сможем ли мы полностью положиться друг на друга. Они – на меня, я – на них.
И если это главное, то тогда не только мне решать, смогу ли я нести ответственность за их жизни. Они тоже должны быть во мне уверены. И знать, что я все это понимаю…
– Вам решать, – сказал я.
Потом, уже гораздо позже, Дымок откопал в архиве императора, что это у торговцев такой ритуал.
Когда новичка принимают в первый рейд, этот вопрос – последняя формальность. Его задает ведущий рейда с согласия и от имени всех рейдеров.
Ответ новичка – тоже часть ритуала, и ответить нужно правильно. К словам торговцы, конечно, не придираются, главное смысл. Но есть канонический вариант…
Конечно, я обо всем этом не то, что не знал – даже не догадывался. И уж тем более про канонический ответ не знал. Но…
Я был прав. Правда действительно может многое.
13. Хоккайдо
Шутемков нас не преследовал.
В чувство пришел, видно, сообразил, что наделал – и уже не до андроида стало. За убийство принца император его по головке не погладит. А сбежать из Империи Шутемков не может – императорский ошейник на нем. Если сбежит, только до конца суток и жилец… Ну вот он и рванул скорее в Москву, оправдываться и грехи замаливать.
А мы дальше на восток двинулись и на рассвете к океану вышли.
«Гарпии» разрабатывали в Европе, еще до Конфликта. Двигатели и корпус у них не ахти, если с нашими «Скатами» сравнивать – зато кресла комфортные. Лучше даже чем в нашем сто первом. Но на полутора звуках почти треть экватора отмахать – хоть в каких креслах мало не покажется! Руки-ноги все равно затекли.
Так что только к океану вышли – сразу же на берег плюхаемся, и все из флаеров высыпают.
Океан до самого горизонта. Прибой мерно дышит, сырой воздух ноздри щекочет йодным запахом. А из-за океана солнце встает – до чего красиво!
Анна рядом. Ко мне прижимается, голову на плечо склоняет. Волосы мне щеку щекочут, а пахнет от нее так сладко… Всю жизнь бы так стоял!
Но солнце встает быстро. А едва оно от воды оторвалось – с торговцев всю романтику тотчас сдуло.
– Ну, Серж? – Стокер по плечу меня хлопает. – Начнем боевое крещение?
Ну да, так уж и боевое крещение… Как же, знаем! Как затянет сейчас инструктаж на трое суток. Это можно, того нельзя, ходи там, не дыши здесь…
Но Стокер на мою кислую физиономию глянул – и ухмыляется. За руку хватает и к своему флаеру тащит.
– Лукатин! Хантеров! – двух торговцев окликает. – Прикройте нас с Сержем!
И что вы думаете? Те только плечами пожимают и к другому флаеру спокойно идут, словно так и надо! Линский в Империи про Хоккайдо другое рассказывал… Да и сам Стокер раньше другое пел…
Плетусь я за ним тупо. Ничего не понимаю. Неужели сразу на Хоккайдо, без всякого инструктажа?
Только во флаер, Стокер стартует.
И объяснять ничего не собирается. Флаер на ползвуке низко над водой идет, едва волны не задевает. За нами второй флаер над водой скользит. До Хоккайдо не так уж и долго осталось – а Стокер только пальцами по пульту барабанит.
– Ye-e, ye-e, ye-e… Space drugging… – на доконфликном что-то напевает. – Ye-e, ye-e, ye-e… Space drugging!
В школе я этот доконфликтный не очень-то учил – на фига надо? Так что слов не понимаю, а заводной мотивчик улавливаю. Хороший мотивчик. Но…
– Стокер! – начинаю решительно. – Вы, конечно…
– Ты. Ты, конечно, – он меня перебивает с усмешкой. – В этом рейде мы партнеры. А когда напарники начинают друг другу выкать, это самое последнее дело. Согласен?
Ну, на ты, так на ты. Мне так даже привычнее. Всякие пожалуйста-будьте добры я никогда особенно не любил – только пустая трата времени.
– Запросто, – говорю. – Одно меня смущает. Ты меня не переоцениваешь? Я на боевых тренажерах максимум против пары боевых роботов дрался. А если на Хоккайдо их тысячи…
– Тысячи! – Стокер ухмыляется. – Если бы, Серж! На Хоккайдо их десятки миллионов!
Утешил, нечего сказать…
– Тем более.
– Это не имеет значения, Серж, – Стокер говорит. – Боевые роботы на Хоккайдо не такие, как везде. И ведут они себя по-другому.
Еще лучше!
– Но тогда…
– Не спеши, Серж, – Стокер меня останавливает. – Не спеши. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Лишний мандраж – плохой помощник.
Скоро на горизонте и Хоккайдо показалось.
Ближе подлетаем – и у меня холодок по спине.
Вот это – остров?…
Из океана стальная стена вздымается. Высотой – за семь сотен метров, а в стороны тянется – на сколько глаз хватает.
– И вот это – остров?… – говорю оторопело.
– Привыкай, Серж, – Стокер усмехается. – Да, это Хоккайдо. Вся поверхность острова – одни гигантские соты из сросшихся воедино зданий.
Действительно, стена не сплошная. Через каждые две сотни метров в ней отверстия. И вроде, Стокер наш флаер к одному такому и ведет…
Я не особо пугливый, но тут мне не по себе – неужели Стокер прямо внутрь этой махины собирается?!
И все мои самые худшие опасения сбываются! Стокер прямо на стену наш флаер ведет – и в одно из этих отверстий ныряет.
Туннель. Тянется вперед на черт знает сколько – дальнего конца даже не видно. А вокруг – сплошное сияние. Яркие лампы, на стенах голограммы рекламные мельтешат… Словно и не было Конфликта! Живет город, хоть и без людей уже сотню лет.
А стокер флаер останавливает, на пол сажает – и совершенно спокойно наружу выбирается. И что-то не заметно, чтобы он диких роботов опасался… Но точно же знаю – должны они здесь быть!
Ладно, деваться некуда. Вылезаю за ним из флаера.
– Стокер! – зову. – А если роботы сейчас нападут?…
Сам по сторонам озираюсь. Вдоль туннеля боковых ответвлений – десятки, если не сотни! И если из ближайших сейчас пара боевых роботов вылетит… Мы даже во флаер заскочить не успеем!
А Стокер совершенно не дергается. Усмехается, потом оружие достает из флаера, совершенно не спеша.
И какое оружие! Я думал, как минимум плазменник или легкий лазер – но куда там! Длинноствольные винтовки, легкий гранатомет… Прикалывается он, что ли? На вшивость меня проверить решил?
Заглядываю ему через плечо – нет. Кроме этих винтовок и гранатометов больше ничего. Не прикалывается он.
– Стокер?…
– Роботы здесь мелкие, – Стокер говорит. – Защищены плохо, но шустрые. И поголовье у них почти безграничное. Единственный способ от них уйти – это быстро перемещаться. Так что никакого тяжелого оружия. Привыкай.
На часы косится – и вдруг усмехается:
– Вот, Серж, знакомься! – в глубину туннеля рукой машет, не глядя.
И тут же из бокового туннеля робот выныривает, словно отмашки Стокера ждал.
Только на обычных диких роботов, которые на континенте людей атакуют, он совсем не похож. Те здоровые, «голиафы» – на двух лапах, под шесть метров высотой. При желании внутри такого «голиафа» человек может разместиться и сам им управлять – а этот совсем мелкий. И по форме – как паук. Только большой паук, в холке под метр.
И действительно шустрый! Как из бокового туннеля вынырнул – так сразу к нам, да с какой скоростью!
У меня тут же рефлексы включились. Хватаю гранатомет быстрее, на паука навожу. Но Стокер только ухмыляется и ствол моего гранатомета в сторону отводит.
– Серж! – говорит укоризненно. – Ну кто же так знакомится?
И совершенно не волнуется.
А паук уже больше половины пути пробежал, до нас ему каких-то метров восемьдесят. Меня так и подмывает гранатой его срезать! На брюхе у паука что-то подозрительное весит, очень на мелкокалиберный пулемет смахивает…
Но Стокер совсем не нервничает. А паук все ближе.
И вдруг – замирает. В тридцати метрах от нас остановился и давай что-то пищать. Громко пищит, но слов не понять. А интонация явно угрожающая. Хорошо хоть, не стреляет! На задние лапы встает, двумя передними в воздухе размахивает – и пищит все громче.
– Что с ним? – говорю. – Прогоняет?
– Это разведчик, – Стокер шепчет. – Пришел на нас глянуть. Сразу он не нападает. И пока его не атакуют, остальные роботы сюда собираться не будут.
– А что он пищит?
– А кто знает? – Стокер ухмыляется. – Приветствует нас, наверное.
Ну да, конечно… приветствует… Робот все угрожающее пищит. И вдруг снова приближаться начинает. Одной лапкой на несколько сантиметров переступил, второй… тихонько так, почти незаметно.
– Стокер! – шепчу. – Эта жестянка к нам ползет!
Но Стокер уже и сам заметил. Вмиг собрался.
– А вот теперь – пора, – говорит серьезно. – Целься в тельце. Лапы у него подвижные. Сейчас на нас бросится.
И наконец-то гранатомет вскидывает. Ну, меня уговаривать не надо! Тоже в паука целюсь, сам потихоньку за флаер пячусь. Стокер тоже на одном месте не стоит, конечно, обходит флаер с другой стороны.
Не понравилось это жестянке. Еще громче верещит – и на нас бросается! Да с какой скоростью! Лапы как пропеллеры замелькали! Рванулся с места не хуже флаера!
Но мы со Стокером его уже в два гранатомета встречаем. И за корпус флаера ныряем быстрее. За флаером взрыв, и стальные ошметки во все стороны, словно фонтан. Ну еще бы! Пара кумулятивных зарядов, все-таки!
И тут в корпус флаера что-то тяжелое бьется.
Неужели от этой заразы еще что-то осталось после двух кумулятивных?!
Выскакиваю из-за флаера, гранатомет вскидываю – нет, не паук. Это его лапы. Так он на нас рванулся резво, что лапы его по инерции даже после взрыва до флаера долетели.
Но толком их рассмотреть Стокер не дает.
– Уходим, Серж! – во флаер ныряет.
И вовремя. Из боковых ответвлений в наш туннель новые пауки лезут.
Я быстрее во флаер, Стокер тут же поднимается. А пауков в туннеле уже под два десятка. И времени зря не теряют – сразу же к нам несутся!
Но Стокер наш флаер уже наружу из сотов выводит – и на двух звуках прочь. За нами и второй флаер пристраивается. Пока мы внутри были, он возле входа в туннель кружил, с моря нас прикрывал.
– Ну, Серж? – Стокер ухмыляется. – Как тебе знакомство?
– Да ничего, – скалюсь ему в ответ. – Хороший такой теплый прием. Мне понравилось. Только почему эти пауки по нам не стреляли?
– Рад, что тебе понравилось, – Стокер улыбается. – Сейчас на базу прилетим, я тебе все подробно расскажу о столь гостеприимных хозяевах.
Ага… Ну, вот теперь инструктажа точно часов на пять!
Но я снова ошибся. Хватило на целый день.
База у торговцев под водой.
Флаеру-то все равно – что по воздуху летать, что в воде плавать, разве что крейсерская скорость поменьше. Зато диким роботам расположение базы труднее засечь. Это наземную базу можно одними орбитальными телескопами найти. А под водой электромагнитные волны глохнут, и телескопы с радарами бесполезны.
База совсем крошечная. Три десятка комнатушек, пара мастерских да зал собраний, он же столовая.
Перекусываем мы наскоро, и понеслось наше обучение уму-разуму…
Оказывается, не так уж и наивна теория императора о том, что у диких роботов есть всемогущественный хозяин. Хоккайдо в нее неплохо вписывается.
До Конфликта это был громадный мегаполис. На целый остров раскинулся, как одно большое здание, торговцы его сотами называют. Действительно похоже, в этих бетонных сотах до Конфликта сотни миллионов человек жили.
Но после Конфликта дикие роботы всех жителей города вырезали. Видно, хозяин их именно с Хоккайдо развлекаться начал – да переборщил. Столько роботов послал на остров, что люди им сопротивляться не смогли.
Тут их хозяин, видно, сильно огорчился, что развлечение таким быстротечным оказалось, – и в другую крайность ударился, теперь роботы на Хоккайдо с людьми откровенно играют, словно добрая тетушка с мелкими карапузами.
Когда в сотах появляется человек, на встречу выходит только один паук. Долго не нападает, только пищит. Провоцирует, зараза… или дает время подготовиться? Но уж стоит открыть по нему огонь – все, тут же к этому месту другие пауки спешат. И чем больше людей вошли в соты, тем больше пауков к ним стягивается.
Вот и приходится бегать мелкими группами с легким оружием – иначе пауков не перехитрить. Торговцы так и делают. Разбившись на пары, с легким оружием мчатся к ближайшим складам, хватают нужное – и быстрее обратно к флаеру, пока роботы все туннели вокруг не заполонили.
