Текст книги "Брутфорс 3 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Муром кивнул и выгнал секретарей отдыхать. Пожалуй, ему и правда стоило бы на время равноудалиться. Когда территории решат в едином порыве обновить свой парк кристаллов, их могут посетить самые неприятные идеи. Хотя он восемь лет жил на Востоке, аффилиацию с Севером он не утратил, и даже наоборот. Вероятно это надо было учесть. Он вызвал водителя и спустился вниз. Когда он вошел в дом, план был уже готов, поэтому порог он переступил с фразой:

– Дорогая, кажется, ты хотела научиться играть на моринхуре?

Глава 3

По дороге к общаге Оба решил мощно домотаться до меня.

– Послушай, Риц, почему ты ничем не делишься?

Я опешил. А чем я должен с ним делиться? Пирогами и блинами? Так они в столовой в изобилии. А чай у него свой есть. Техника у каждого своя, а инкубатор нам с ним еще по два экземпляра планшета отсыпал. Один для трилобитских разработок, а другой – для остального. Ценными мыслями? Или еще чем? Но прежде, чем я успел спросить, на что он, собственно, претендует, он сам решил прояснить.

– Ты же нашел решение? Почему ты им ни с кем не поделился?

Ага, вот оно что. Опять меня подозревают в тайном знании.

– Ничего я не нашел. Я смутно нащупал, но как ты сам видел, второй раз у меня не получилось. Всё, что невозможно повторить, ценности не имеет.

– А я думаю, – Оба резко остановился под старой липой. – Что ты специально скрыл исходную технику. Чтобы никто не мог ее повторить и тебя догнать.

– Оба, ты бредишь. Мы работаем вместе, что там можно скрыть? Куда я это спрячу? В карман? Опять же, нас неслучайно попросили отработать этот номер всем коллективом, в этом есть некий смысл. И мы будем в него упираться, пока его не найдем, от нас не отстанут. Я бы даже если хотел что-то скрыть, не смог бы.

– Вот! Сам говоришь, что хотел.

– Я говорю, «если бы».

– «Если бы» ничего не значит! Так нечестно! Так в команде не поступают!

Я вздохнул.

– Оба, скажу тебе страшное, в команде поступают как угодно. Но в данном случае я не понимаю твоих претензий. Если ты смог снять с меня слепок еще не отработанной техники, а ты смог, то куда я дену отработанную?

– Ты, уроженец Севера, испорченный Востоком! Я чувствую, что тут что-то не так. Всё, я пошел. Не ходи за мной!

И исчез в темноте.

Так меня еще не обзывали. Некоторым определенно вредит скудный ужин. Мне было смешно и грустно, да и Оба мне нравился. Но что же они все от меня хотят?

В ответ на мои мысли сверху раздался знакомый голос.

– Бедный Риц, все хотят съесть твою печень.

Я поднял голову. На нижней ветке сидела Хмарь и болтала ногами.

– Нормально ты там устроилась! И давно ты тут сидишь?

– Правильно было бы спросить, часто ли?

– Часто ли? – улыбаясь, переспросил я.

– Часто. Вот только холодает, придется что-нибудь другое искать, а я люблю сидеть где-нибудь повыше.

Я ухватился за соседнюю ветку, подтянулся и влез, усевшись напротив Хмари. А ничего так, хотя не сказать, что сильно удобно.

– Чем тебя не устраивают крыши?

– Нашу Шанкс законопатил. После того, как девчонки с третьего вылезали туда, чтобы окна помыть.

– А, слышал. Можно попробовать уговорить его открыть.

– Я уже пробовала, он ни в какую.

– Ну тогда есть еще инкубаторская крыша. Пока она открыта, я на прошлой неделе ходил.

– А разве нам туда можно?

– По-моему, нам всем туда можно, моя карточка, по крайней мере, работает. Проверь, если нет, я схожу с тобой.

– Хм, хм. Соблазнительно.

– Людей не должны лишать высоты.

– Мысль. Скажи, а почему Оба тебе сказал, что Восток тебя испортил? Он что, знал тебя раньше?

– Интересный ракурс. Надо было мне самому так вопрос поставить. Правда, я особо за его мыслью не успевал. Наверное, он пытался мне сказать, что жизнь на Востоке бесследно не проходит, и тут он, пожалуй, прав. Есть однако нюанс. Он – оборотная сторона меня. Он уроженец Востока, проживший несколько лет на Севере. Может, мы даже пришли к одной сумме.

– А сколько он прожил здесь?

– Мне кажется, года три. Он старшую школу здесь окончил.

– Ну так что Восток. В чем коварство?

– Да ни в чем особенно. Не коварней других. Потом я же этот аспект прицельно не изучал. Могу только по своим клиентам в мастерской судить. Эти да, врут как не в себя. Но это, скорее, вынужденное. Мы стояли в таком месте, где народ небогат, поэтому любая сэкономленная доля талера имеет значение. И они изо всех сил пытались чинить у нас свои скутеры бесплатно. Со всеми байками, песнями и плясками, типа денег нет, завезу завтра, брат одолжит, за заказ получу и отдам. Не отдавали, конечно, никогда, поэтому мой напарник ввел жесткое правило: деньги вперед. А мы со своей стороны делаем только необходимое, чтобы не вводить их в расход. Никакой полировки, прогноза погоды на экране, ароматизатора воздуха, не к ночи будь помянут.

– Есть и такое?

– Есть. Пахнет, на мой взгляд, чудовищно, генерируется автоматически. Есть такая приблуда, которая из выхлопа сооружает нечто поразительное. Местные любят, но мы категорически отказывались. Не только из-за них, конечно, из-за нас тоже. Мы как-то сдуру сделали одному, он из благодарности начал вокруг нашей мастерской круги нарезать, я думал, сдохну.

Хмарь захохотала и чуть не свалилась.

– Э! – забеспокоился я. Поймать ее я бы при всем желании не успел. – Ты там держись!

– Я держусь, – она успокоилась. – А как тебе вообще пришло в голову мастерскую открыть?

– Надо же было чем-то заниматься, – улыбнулся я. – Не так было много опций, куда может деть себя человек, который не хочет учиться, работать в офисе или ловить нарушителей.

– Да уж… А почему учиться не хотел?

– Я тогда не знал чему. А просто так еще три-пять лет в школу ходить, которая почему-то университетом называется, ну такое.

– А сейчас хочешь?

– Сейчас хочу. А вот ты – почему ты не завела себе мастерскую, а?

Хмарь опять захохотала.

– Ну спросишь тоже. Мне даже в голову не пришло. После школы все наши шли в университет. Ну и я.

– А, ну так-то я похожим образом поступил. У меня из моего круга кто бар открыл, кто мастерскую по наладке планшетов, а мне чего-то захотелось у моря пожить. К морю прилагалась мастерская. Да и ездить оттуда везде было удобно. Я тогда считал, что надо быть путешественником.

– Хм. Надо понимать, ты тут тоже передумал.

– Просто напутешествовался по самые уши.

Хмарь снова захихикала. Мы еще немного поболтали о том, кто как присматривал себе факультет и отделение, а потом начал накрапывать дождик, и мы разбежались по корпусам. Определенно надо делать выбор в пользу крыши, дерево тут не вариант.

Добежав под накрапывающим дождем до корпуса, я вдруг понял, что можно указать в нашем докладе для Рудника. И буквально, ни на что не надеясь, отписал профессору.

Риц: Скажите, пожалуйста, ведь в нулевые школьников не привлекали к органике, потому что это опасно? Верно? А страховочных механизмов не было никаких

Рудник: Верно! Вы молодец, что додумались. Но это не единственная причина. Вторую можете не согласовывать со мной, я готов услышать ее сразу в аудитории)

Я перебросил скрин с переписки Питону.

Питон: Прикольно. Это тебя сегодня осенило? После нашей встречи?

Риц: Ага. Что думаешь, насчет второй?

Питон: Думаю, она вытекает из первой. Если опасно, то нафига, когда особо много кадров не нужно. Можно после школы подготовить

Риц: Бинго! Думаю, ты прав. Вобьешь в презу?

Питон: Момент. Уже

Питон:(отправляет)

Питон:[скрин слайда]

Риц: Зашибись!

Питон: Наша проницательность не знает границ!

Риц: Ахаха

* * *

Хмарь ворвалась в свою комнату и застала там Олич, лежащую на кровати в наушниках.

– Так, – вытрясла она подругу из музыкального рая. – У меня к тебе поручение.

– Какое еще поручение? – насторожилась Олич.

– Ты встречаешься с Бакланом?

– Ну если это можно так назвать. Вот ужинали вместе. В столовой. Никак не тянет на ужин при свечах, но приятно поболтали.

– Выясни у него, встречается ли еще Риц с Кирой.

– Эка тебя закусило!

– Хочешь поговорить об этом?

– Хочу. Потому что, во-первых, какая разница, а, во-вторых, чего это ты? И откуда ты знаешь, как его девушку зовут?

– Это соседка моих родителей. Я ее знаю. Ну не так чтоб хорошо, она напротив нас пару лет живет.

– Не проще ли спросить родителей?

– Ну вот еще!

– А подругу напрягать – не вот еще?

– Тебе что, трудно спросить? Не надо тень на плетень наводить, просто спроси. Я уверена, он знает. Парни всегда друг о друге знают такие вещи, только нам не говорят. Если будет совсем плохо, можешь меня спалить, скажи, что я просила узнать.

– Ладно-ладно, спрошу, мне не жалко. Ты просто какая-то… на рогах. Опять на своем дереве сидела?

– Да. Но дерево тут не при чем. Дай послушать, что там у тебя играет?

– Вот теперь ты у меня еще музыку отбираешь, – засмеялась Олич, но все равно протянула наушники подруге.

* * *

Вальтон, такой же рептилообразный, как обычно, материализовался в кабинете Астахова. Так же внезапно, как обычно. Крокодил спонтанный, мысленно выругался министр образования. Тот тоже сидит в воде и ждет, пока не подорвется за добычей. Неприятно быть этой самой добычей, но что делать. Возможно оно того стоит. Ради визита советника он отменил встречу с двумя своими замами, и слегка ускорил обед. Если бы сегодняшний визит обещал быть сюжетообразующим, он бы обед совсем отменил, но судя по тому, что советник согласился на второй из предложенных слотов, таковым он не будет. Тем не менее, предупреждать о своем визите всего за день – крайне нелюбезно, но истинного рептилоида даже могила не исправит.

Советника Астахов терпел много лет. Еще в бытность начальником отдела информационной безопасности он имел возможность оценить, как это странное существо собирает недоступную другим информацию и производит прогнозы. Вальтон оказывался прав часто, очень часто, и никогда не оказывался неправ на сто процентов. А с вектором движения событий он не ошибался вообще никогда.

Астахов понятия не имел, что делает Вальтон в то время, когда не находится в Министерстве. Он не поленился выяснить, что у Вальтона есть один дом где-то ближе к северу территории, а другой – на юге, и советник перемещается между ними, собирая рабочие группы прямо у себя дома. Астахова ни разу не приглашали. В молодости это было бы обидно, но сейчас нет. В конце концов он является реципиентом, а не производителем информации и должен ценить, что она появляется, так сказать, с доставкой на дом.

Помощник Астахова вкатил в кабинет столик с чайником, чашками и вазочкой с сырными плюшками и начал переставлять их на переговорный стол, разделявший министра и советника. Помощник был человеком. Астахов не одобрял андроидов на исконных человеческих обязанностях. Его предшественник был большой любитель подобных экспериментов, вот у него роботы только и делали, что носились с поручениями по всему зданию, опрокидываясь на лестницах и обливая людей кофе. Однажды такое устройство налетело на Астахова и организовало ему здоровенное кофейное пятно на груди. Тогда он еще не имел привычки держать на работе запасную рубашку, галстук, пиджак и даже носки, и был вынужден познакомиться с народным средством сведения кофейных пятен: проливом пятна кипятком. Сначала он не поверил в этот рецепт, однако персонал заверил его, что лучше средства не найдешь, разве что на время обработки придется снять рубашку, а потом немного походить в мокром. Как ни странно, помогло. Под воздействием кипятка пятно послушно сжалось и исчезло, оставив после себя только мокрый след.

Астахов сам производил эту операцию, поэтому большая часть рубашки осталась сухой. Тогдашний министр застал его за этим занятием в туалете и долго хохотал над хозяйственностью Астахова.

– Ну что ж вы, батенька, такой скучный! – веселилось тогдашнее начальство. – Никто бы вам на совещании ничего не сказал! А теперь мокрый будете. Как курица.

Астахов ничего ему не сказал, хотя начальство могло бы вести себя приличней, ведь это его любимый андроид ходит и пачкает чужую одежду, но к сведению принял и высушил рубашку в сушке для рук. К вечернему совещанию она была лишь немного мятой.

Министр неодобрительно покосился на жилет из фальшивой кожи, который в последнее время полюбил советник. У него было подозрение, что это вовсе не маскарад, а какая-то новая разработка и обкатывается она непосредственно на нем. Он мысленно поставил себе галочку, посетить лично следующую выставку достижений северного хозяйства в Экспоцентре. Не то чтобы он ожидал увидеть там эту жилетку, но хотя бы не пропускать основное. Административная работа никого не должна поглощать без остатка, даже если нет семьи и смежного бизнеса на стороне.

Вальтон, между тем, не подозревал о мрачных мыслях министра, а лучился довольством, укладывая в чашку с чаем третий кусок сахара. Три плюшки он слупил еще до того, как ему налили чай.

– Очень вкусно, – сообщил он секретарю и министру. – Не успел пообедать.

«Вряд ли эти микроплюшки заменят тебе обед», – мстительно подумал Астахов. С другой стороны, может, Вальтон в обычной жизни уже давно питается воздухом, извлекая питательные вещества на ходу.

– Как продвигаются ваши дела? – министр толсто намекнул, что если уж Вальтон вынырнул из недр личной лаборатории, то неплохо бы и поделиться.

– Наши дела! – поправил его Вальтон. – Неплохо, неплохо. Во время разговора с нашими именитыми коллегами мне показалось, что искать решение надо в начале пути. И я сейчас уверен, что мне не показалось. Оно именно там и находится. Мы пока не готовы поделиться конкретными наработками, но у меня уже есть уверенность, что всё получится.

– Значит, вы здесь не по этому поводу, – сообразил Астахов и напрягся.

– Да. Если у нас случится прорыв по основному направлению, я явлюсь немедленно. Я по-другому. Не сомневаюсь, что вы и так в курсе, и планируете всё заблаговременно, но в мире наступает дефицит хороших управляющих кристаллов.

– А когда его не было? – хмыкнул министр.

– Совсем дефицит. Старые отгрузки идут, но заказать новые практически невозможно. Я не смог добиться подтверждения новых заказов, согласился на старье, в конце концов, молодым дарованием все равно, что убивать, хотя окончательные тесты хорошо бы проводить на новых версиях.

– В крайнем случае, мы сможем напрямую обратиться к Мурому. Он наш человек, и нам не откажет. Даже необязательно обращаться к нему самому, его отдел продаж отлично осведомлен о всех договоренностях. Мы стараемся не злоупотреблять, но если ситуация будет развиваться так, то мы сможем обратиться напрямую.

– В том-то и дело. Он не выходит на связь.

– Мало ли, занят. Уехал с инспекцией на шахты.

– Такого никогда не было, он всегда на связи. Видите ли, я в свое время преподавал у него, и у нас сохранились хорошие личные отношения. Он всегда отвечает, а сейчас не читает даже почту. Его секретари что-то несут про творческий кризис и личный отпуск. Или личный кризис и творческий отпуск, я что-то недопонял. В общем, что я хотел бы посоветовать. У меня нет с его холдингом корпоративных связей, только личные. А у вас есть и те, и другие. Если вы можете выйти на его отдел продаж напрямую, забирайте всё, что есть. По крайней мере, прикроете свой сектор.

– Я понял, – медленно проговорил министр.

Это было серьезное предупреждение. И хотя у него не было фондов на такой финансовый кульбит, если поскрести по сусекам, переопределить эту задачу из переоснащения в обеспечение безопасности территории, то можно было бы кое-что предпринять.

– Я не хотел обсуждать это ни по какой линии связи, – объяснил свое появление советник. – А ваш кабинет, я уверен, чист, как слеза младенца.

Астахов хмыкнул.

– Пожалуй, даже чище.

– Да! Взамен я хотел бы попросить об одной мелочи. Для вас она не составит труда, а мне без вас ее не получить.

Астахов поднял брови.

Глава 4

Отказать Вальтону в его просьбе было весьма сложно. Он всего лишь хотел попасть на испытания устойчивости новых устройств, которые планировал провести Старый университет.

История с рехнувшимися дронами-садовниками заставила университетских безопасников изъять из обращения все условно-самостоятельные летающие дроны. Но отказываться от них совсем никто не хотел, поэтому закупили новые управляющие кристаллы, которыми планировалось заменить старые. Да и сами дроны почти все были новыми. Однако теперь никто никому не верил, и поэтому студентов-органиков привлекли к испытаниям. Мероприятия такого рода были внутренними, но министра на них приглашали всегда из вежливости. Он, как всегда, получил приглашение на два лица, но идти не собирался. Однако, если же он пошел выставку достижений, почему бы не посетить и испытания?

Приглашение давали на два лица из расчета на помощника, которого Астахов захотел бы познакомить с индустрией. Ну пусть этим помощником будет Вальтон. У Астахова немного скребло на душе, поскольку он понимал, что Вальтона не пригласили на это мероприятие не просто так. Более того, насколько он понял из расплывчатых объяснений советника, ему пусть обтекаемо, но отказали. Заявив, что а-ха-ха, дорогой советник, это у нас детишки балуются, вам это неинтересно. Скучная контрольная.

Поколебавшись, Астахов согласился. Неприятно быть в долгу у Вальтона. Пусть он лучше будет в долгу у университета, они и так ему многим обязаны.

* * *

По случаю наступления холодов нас решили кормить поплотнее. Курица на ужине теперь заканчивалась редко, несмотря на то, что наша банда приходила почти впритык к закрытию. Но сегодня мы заявились к началу ужина и могли выбирать.

Яблок больше не раздавали, но зато три раза в неделю появлялись яблочные пироги. Макс к ним был равнодушен и налегал на соленья, рассказывая, что осенью и зимой они человеку нашей полосы жизненно необходимы. А потом бегал как дурак и пил воду весь вечер. Мы смеялись. Удачно было, что воду в общаге можно было пить прямо из-под крана, давно забытое чувство.

– Ну чего, как? – весело спрашивал Баклан Диму. – Когда ты расскажешь нам про новые философские концепции?

– Не спрашивай, – отмахивался сердитый Дима. – Всем задолжал, вечером буду из последних сил эссе дописывать. Промежуточное.

– Про что, про что? – загомонили мы.

– Про смысл жизни. В разных интеллектуальных традициях.

– Ооо, – заорали мы. – Не забудь нам рассказать самый лучший смысл! Мы будем его придерживаться!

– Да ну вас, чего вы орете⁈ Смысл у всех разный, там мало кто с кем согласен. А эссе мне надо писать по одной традиции, а можно сравнить две, но не больше. Так что ничего я вам не расскажу, сами решайте. А сдать надо кровь из носу сегодня, потому что завтра я еду в Экспоцентр.

– А там что? – спросил я.

– Вот, Риц, неужели даже ты не знаешь?

– Неа! И мне не стыдно. Давай, рассказывай скорей.

– Там будет главная выставка достижений технологий территории – парад всего эдакого, она каждый год проводится. Меня еще с классом туда водили. Но еду я туда не поэтому, а потому что долг зовет. Я летом свел хорошего клиента с дизайнером, контора которого сделала клиенту стенд для этой выставки, и вчера получил свою комиссию. До конца года точно работать не буду, и зимой тоже, буду учебу нагонять. Я таких денег за раз еще ни разу не видел, хоть поеду посмотрю за что мне заплатили. Надо для приличия проверить, все ли в порядке. Хотя за качество отвечаю не я, но все равно…

– Скажи лучше, тебе интересно, за что деньги получил дизайнер!

– Это да. Хотя я видел за что. Но там и продукт зачетный, его надо было подходящим образом оформить. Да вот у меня фотки есть. И одно видео.

– Подожди, не показывай, – остановил его Баклан. – Мне надо сбегать за вторым куском пирога.

Дима, разумеется, не стал его ждать и показал нам с планшета и продукт, и стенд. А потом показал еще раз Баклану. Сам стенд, наверное, лучше было оценить живьем, но и так было симпатично. Продукт назывался «Эмозамер», и представлял собой набор одежды, который вел запись всего, что происходило вокруг человека в аудиоформате и эмоциональном спектре.

– Ха! Похоже на дистанционный детектор лжи. Зачем такое? – спросил я.

– А и правда похоже, я и не думал в таком ключе, – полистал фотки Дима. – Они предлагают такую штуку для шоубизнеса и преподавателей. Причем в моменте ничего отслеживать нельзя, она только пишет. Вернее, можно, но тогда нужен второй человек, который принимает сигнал, и третий, который анализирует. Но задумано для анализа постфактум. Когда ты поговорил с кем-нибудь, а потом прокручиваешь запись и понимаешь, что человек чувствовал, когда звучали определенные вещи.

– И, предполагается, что замеряемые эмоциональные выбросы, – я провел пальцем по экрану относятся именно к тому, что сказано, а не к тому, что у человека, скажем, зуб болит?

– Да. Именно поэтому она заточена на замер по аудитории в среднем. Не может у всех сразу болеть зуб и разбитое сердце, народ, скорее всего, на тебя реагирует.

– Точно детектор, – подытожил Макс. – А это вообще законно?

– Да. Потому что не запрещено. Эмоциональные выплески никто полноценно не замерял раньше.

– Люблю эту логику, – развеселился я. – Но стенд крутой вообще, вы не зря денег получили.

Стенд действительно был нарядный даже на картинках. Результаты замера транслировались на потолочный проектор над головами носителя эмозамерной куртки, и было это красиво. Внутри стенда стояли диванчики, где можно было почитать на экранах описания продукта, и Дима сказал, что вещи тоже можно будет мерить.

– А они не делают такое покомпактней? Типа медальон? – спросил я.

– Неа, не работает. Самый компактный вариант – жилетка, она была одна, и они ее уже куда-то дели.

– Ну ладно. Все равно хорошо. Но я бы не стал таким пользоваться, – заявил Макс.

– Почему?

– Представляешь, как это перегружает? И так думаешь без конца, что кто подумал, да кто что понял.

– Есть такое. Но средний замер все же может быть полезен.

– Да я и не спорю. Давайте как-нибудь Больеша спросим, надо ему такое?

– Да это добро стоит как чугунный мост!

– Ну тогда не надо!

За обсуждением Диминых деяний мы пропустили момент, когда закончились яблочные пироги, так что только Баклану достался второй кусок. Потому что бакланы на самом деле клювом не щелкают.

* * *

Гелий встал рано, хотя никаких особых причин для этого у него не было. Только смутное беспокойство, что он что-то пропустил, какого-то ответа не нашел. Много лет возглавляя инкубатор, он привык сам ставить основные задачи и решать для заказчиков дополнительные, попутно занимаясь подготовкой студентов. Его не беспокоило, что в профессии оставались максимум два выпускника из группы, это были приемлемые потери. Большая часть из них уходили собирать органические системы, причем база, которую им давала органика элементов, была как бы не лучше, чем непосредственно отделение органических систем. Впрочем, этот спор можно было вести бесконечно: с какой стороны ползти на гору. Как бы ты ни шел, ты или придешь, или нет, и только это имело значение.

Он заварил себе чай, посмотрел на часы. Трость он бросил в прихожей, в квартире она была ему не нужна, и управляющий кристалл, вживленный ему в голову с целью улучшения зрения, торжествовал победу над своим напарником. «Вот мол, я тут теперь главный, а ты валяйся без дела, глупая палка». Эти двое постоянно выясняли отношения, хотя, разумеется, не в таких выражениях. Несовершенная технология. Гелий мог бы их утихомирить совсем, но они его развлекали. По крайней мере, на вопрос «а что это за голоса в твоей голове», он-то мог точно ответить: кристалл и трость.

Этим утром кристаллу не с кем было спорить, он торжествовал молча, и Гелий пил чай в тишине. Выезжать надо было только через два с половиной часа. Марго уговорила его поехать сегодня на выставку достижений (и поражений – как он мысленно добавлял, потому что половина образцов за пределы выставки уходила не особо далеко) и даже организовала им мобиль от университета в оба конца.

– Могли бы и сами доехать, там удобно, – отмахивался Гелий.

– Нет уж поехали как короли, – возражала Марго. – Меня ректор вечно спрашивает, почему мы не пользуемся никакими возможностями? Зачем мы держим парк мобилей, если на них никто не ездит?

– Понятия не имею, зачем Седов завел такой парк. Пусть сам ездит, – предлагал Гелий.

– Он и ездит при случае. Но ты же знаешь, он купил себе квартиру прямо рядом с южной границей кампуса. Ему теперь никуда не надо. А на посылках у него Бином, Полоз и Аваланш.

– Бином, я слышал, тоже себе гнездо присмотрел рядом с кампусом. Одни мы с тобой не подсуетились.

– Да ты что, с ума сошел! Я из своей квартиры никуда не поеду. Как паковать все эти книги? Заново ставить все сетки? Ни за что.

– А ты избавься от бумажных книг! Сколько места освободится, – подначивал ее Гелий.

– Только после тебя, – торжественно обещала она. – Если ты выкинешь хотя бы половину, я тоже так поступлю.

– Да ты любитель половинчатых решений!

На выставку они прибыли синхронно. Гелия высадили прямо у входа, а Марго потребовала остановить мобиль у соседнего корпуса, потому что хотела познакомиться с новым концептом упругой лестницы, которая придает ускорение через взаимодействие с обувью. Концепт ей, похоже, не понравился, и на вопрос Гелия «как ступенечки-то? подкидывают?» только рукой махнула.

Они предъявили приглашения и вошли. Гелий с интересом огляделся, он не был на этой выставке лет пять. Концептуально ничего не изменилось, те же стенды, расставленные по линейке, те же жизнерадостные молодые люди, готовые показать, рассказать и принять заказ на каждом, то же деловитое жужжание, которое возникает, когда множество людей собираются в одном месте, чтобы как следует поводить хоботом.

– Куда пойдем? – спросила Марго, подхватывая Гелия под руку.

– Кто у нас инициатор? Тебе и карты в руки. Что ты хотела посмотреть?

– Ничего конкретного. Просто прощупать общее впечатление. Тебе не кажется, что стало мало транспортных предложений. Раньше под них выделялось не меньше четверти площадей. А теперь все крутится вокруг самого человека, как будто физически возможно столько на себя намотать.

– Вот этого не помню. Смотрю, андроидов стало больше. Неловко даже спрашивать, вы просто презентуете или вас можно купить?

– Или сделать на заказ. Пожалуй, да, неловко.

Марго с Гелием сделали большой круг и углубились внутрь.

– Не наш ли это студент? – спросил Гелий, указав на Диму, который спешил к стенду своего клиента.

– А говоришь, молодежь не запоминаешь! Все на одно лицо! Это первокурсник, но не наш. Это друг Рица, я их видела вместе.

– Ну он заметный. А куда он так спешил, пойдем тоже посмотрим. Потолок у них переливается красиво.

Марго не стала спорить. Почему бы не пойти и не посмотреть на потолок.

На стенде красовались две надписи – Эмозамер и Инсо. Одно из них, видимо, было продуктом, другое – производителем. Профессора приблизились и вошли внутрь стенда. Дима осторожно поприветствовал их кивком, поскольку видел их раньше, Марго с Гелием улыбнулись ему в ответ и принялись изучать содержимое стенда.

Инсо, это и было название производителя, предлагало одежду для считывания эмоций собеседника. Всего было три модели: пиджак, плащ и куртка. Все три предмета выглядели так, как будто их сделали из шкуры черного каймана, с такой же фактурой и практически такого же цвета. Происхождение материала, разумеется, не было натуральным, но материал так и тянуло потрогать. Два сотрудника стенда щеголяли в пиджаке и куртке, а плащ висел на темном манекене по центру стенда.

– Можно потрогать? – уточнила Марго.

– Да-да, конечно, – радостно разрешили сотрудники.

Марго коснулась рукава плаща и пробежала пальцами сверху вниз.

На проекционном экране над их головами побежала веселая розовая кривая.

– Вам нравится? – обрадовался младший сотрудник.

– Да, приятная вещь. Расскажите, зачем она?

Сотрудники начали наперебой, но смутились, и тот, что постарше, отошел, чтобы не мешать. А младший подробно объяснил, что эта замечательная одежка фиксирует эмоциональный фон собеседника, записывает его и привязывает к параллельно идущей аудиозаписи, чтобы тот, кто записывает, мог бы потом всё проанализировать.

– Вот, смотрите! – радостно продемонстрировал он. – Этот плащ сейчас транслирует ваше настроение на экран.

На экране бежали две волны: розовая и темно-синяя, причем розовая постепенно бледнела, превращалась в голубую, и в конце концов тоже посинела до кобальтового, и в таком состоянии и осталась.

– Вам не понравилось? – расстроился сотрудник. – Вас что-то расстроило? Мы сейчас собираем заказы и у нас очень хорошая цена. Попробуйте померить, они хорошо носятся вне зависимости от основной функции.

Марго мрачно посмотрела на сотрудника Инсо. На помощь неожиданно пришел Гелий.

– Этот плащик ей не по размеру будет, – заявил он. – Давайте-ка я примерю.

Сотрудник отвлекся от Марго, которая тут же приземлилась на диванчик и стала наблюдать за сошедшим с ума Гелием. Он примерил плащ, вышел из стенда вернулся и гордо встал перед Марго.

– Тебе не кажется, что я Бэтмен? – спросил он ее. Глаза его смеялись.

– Бэтмен, Бэтмен, – согласилась Марго. – Еще только шапочку надо и бэтмен-мобиль.

– Согласен! Так, – Гелий снова повернулся к менеджерам. – А теперь покажите мне, куда тут всё пишется и как потом просматривается.

Сотрудники засуетились, показали внутреннее устройство, спрятанное за подкладкой, отключили синхронизацию с потолочным проектором, показали процесс перегрузки в стандартном режиме и снова вернулись к трансляции эмоций на потолок. Дима присел в углу и с интересом наблюдал.

– Очень интересно, – одобрил Гелий и попросил снять с него шкурку Бэтмена. – А жилетки у вас нет такой?

– Была, но ее уже купили. В следующем месяце будет еще. Могу взять ваши контакты?

– Я к вам сам вернусь. Ну что, Марго, двинемся дальше?

Марго с готовностью поднялась. Они вышли со стенда, и их дальнейший разговор Дима, как ни старался, услышать не мог. Но отметил внезапный интерес профессоров Рица к псевдокожаным шкуркам.

– Тебе это ничего не напоминает? – сердито спросила Марго, когда они отошли на достаточное расстояние.

– Еще как! – воскликнул Гелий, распугав студентов у стенда с гибкими планшетами. – Жилетка у Вальтона ровно такая. И судя по их ответу, не просто такая, а ровно отсюда. То есть эта рептильная морда сидела и писала весь наш разговор. Вот почему он начал от царя Гороха. Он хотел замерить, в какой исторический момент мы вернемся за вдохновением.

– Думаешь, у него получилось?

– Думаю, что да. Мы с тобой люди скучные, эмоции наши четко окрашены, выдаем мы их линейно, а больше никого там не было. Вот сейчас, например, такой чистой картинки не получилось бы. Заметила, что наш студент фонил зеленым всё это время?