Текст книги "Брутфорс 3 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Брутфорс 3

Глава 1

Утро потому и утро, поскольку утрирует хорошее. Однако ничто не длится вечно, и к обеду целительный эффект начала дня сошел на нет. Я снова был в бешенстве.

Как? Как так можно? Почему люди, которые обрушили Приемную комиссию, хотели сжечь голову Больешу, а мне руку, теперь как ни в чем не бывало разгуливают по столице? И на вечеринки ходят? Нет, я понятия не имею, что надо было с ними сделать, но выпустить их вот так просто – какой-то избыточный гуманизм, нет? Мы зря что ли две недели пересобирали данные в четыре смены?

Не помню, чтобы я хоть когда-нибудь приходил в такую ярость. Даже когда Скиф слил налево нашу работу, мне было не так обидно. Возможно, потому что я все равно уезжал с побережья, ну или потому что мы не смогли бы вытянуть тот проект, да неважно почему. Но сейчас меня разрывало напополам. Даже обида от того, как меня бортанула Кира, куда-то делась. Осталось только желание растереть виновников в молекулярную пыль.

Хотя я и сказал Баклану, чтоб он эту историю даже в голову себе не брал, приложить этот совет к самому себе я не смог. Тем не менее, я взял себя в руки и до понедельника ни к кому не приставал с криками о справедливости. В выходные прошатался по городу с парнями, делая вид, что все нормально, но с началом недели гнев нахлынул с новой силой. Терпеть дальше было невозможно, и я отправился охотиться на Шведа. Это всё, на что меня хватило – не ломиться напрямую к Гелию. Типа субординация. Вот я какой приличный!

Швед сначала долго не мог вникнуть, чего мне надо, но как вник, сразу захохотал.

– Скажи мне, чего ты хочешь? Чтобы я лично им головы откусил? Так не в моей власти и, я тебе страшное скажу, не интересно. Я этих придурков смутно помню, их с самого начала никто здесь не ценил. В инкубатор они пробовали заходить, но Гелий их быстро выпер, заявил, что не надо нам таких чудес. Всё у них вкривь и вкось, только Приемные комиссии рушить.

– Ну я не знаю, – пробубнил я. – С такого угла дело смотрится уже гораздо симпатичней. Пусть они на новом месте всё сломают. Но все равно интересно, почему они так легко отделались?

– А ты что себе придумал? Суд, тюрьма, Сибирь? Так не делает уже никто, зачем они там? Только зверей пугать. Это коммерческое преступление, и наказывается оно коммерчески.

– Это как?

– Я тебе точно не скажу как, но суть в том, что ты должен отработать ущерб.

– И как они его отрабатывают в Технотреке, если ущерб нанесен университету?

– А вот это вопрос. Пойдем вместе к Гелию, чтобы не играть в испорченный телефон. Только я ему напишу сначала, вряд ли это такое срочное дело, чтобы вламываться сразу.

Я согласился. Судьба Марша и Фантома на пожар никак не тянула.

– Да, кстати, – предупредил меня Швед. – На среду вечер ставлю первую встречу нашей группы. Ты сможешь?

– Трилобиты в деле! – обрадовался я. – Да, конечно! Запускаемся?

– Ну!

* * *

Миру не было дела до страданий свежеиспеченных студентов и их противников, он потихонечку расползался по швам. Инерция от трех целебных пинков, возникших от единой валюты, синхронизированного управления и прорыва во внедрении органических систем, давно выдохлась, а новых дать было некому.

Зато новые угрозы плодились в изобилии: человеческий ум на что только не способен, а в союзе с нечеловеческим творит чудеса. Информация о грядущей атаке на элементы программных органических систем была частично основана на прогнозах, а частично на реальных инцидентах. И никто не орал «спасите наши души» только потому, что большая часть атак произошла на территории Юга, где их никто банально не заметил. Поскольку на Юге было не до того. Обострившиеся отношения между враждующими группами повредили такую массу строений, посевов и дорог, что такую мелочь, как задурившая техника, никто и не заметил. Ну улетел дрон куда-то не туда, утонул, наверное, кто же его теперь искать будет, когда железнодорожную ветку сковырнули в двух местах, и Нуадибу отказывается принимать новые грузы, пока не отправит старые вглубь континента. Потому что куда девать новые, когда старыми всё забито? Не до блудных дронов тут.

По иронии судьбы, один из таких дронов, подвергшийся атаке на уровне элементов, попал в руки ученика колледжа Мело, того самого племянника Пиреса, который от обид и нереализованных амбиций поучаствовал в заказе атаки на Старый университет. Колледж был и правда неплох по меркам южного Запада, а Локо, ученик выпускного класса, занимал в рейтинге от первого до третьего места, по настроению, и, конечно, он никак не мог пропустить дрон, который сам бухнулся к его ногам на палубу и признаков жизни после этого не подавал. Ментальный близнец Рица заинтересовался, что пошло не так, заглянул внутрь управляющего кристалла и успел застать процесс распада, который начался не со связей между элементами, как это бывало обычно, а прямо с самих элементов. Локо своим глазам не поверил, когда на его глазах первой истаяла элементная база.

Локо немного опечалил тот факт, что он никоим образом не смог объективно зафиксировать процесс, съемка жизни органических элементов – дело непростое, и уж точно не делается на коленке и при качке. Но слова на то и даны человеку, чтобы ими пользоваться, да и рисовать Локо умел, поэтому к окончанию путешествия он отказался от планов написать обычное эссе «Как я провел лето» и сваял великолепную драму о дроне, погибающем в океане. Сдал он его досрочно, еще в августе, и не менее сообразительный преподаватель, не забыв поставить ответственному студенту «отлично», прибежал к патрону с этой драмой наперевес. Это все равно было слишком поздно и слишком мало, чтобы продолжать бороться за бюджет на обучение андроидов, потерянный в пользу Севера, но все-таки хоть что-то.

Мело навестил дядю, Лукаса «Пиреса» Аражио, занимавшего заметный пост в Министерстве образования на западных территориях, что позволило тому приобщить рассказ юного дарования к имеющимся сведениям. Часть этих сведений попала в папку «Рагнарек», которые Николь отвезла на Север в обмен на сокрытие участия Мело в атаке на Старый университет, и таким образом неугомонный директор сам расплатился за свои деяния. Хотя Мело казалось, что его усилия оценили неправильно, однако ему, по крайней мере, удалось удержать свои позиции в глазах дяди и Министерства. А если бы Мело изначально не лез бороться со Старым университетом, он мог бы свое положение и упрочить. Ведь первым порывом Пиреса было добиться для него значимой награды за бдительность. Порыв этот, естественно, сошел на нет, когда дядя узнал о деяниях Мело на чужой территории. Но в сумме оба остались скорее в плюсе.

Привлечь внимание Юга к атакам на элементную базу Западу не удалось совсем. Если Север воспринял всё серьезно и начал собирать какие-то лаборатории, желая то ли извести нападающих на корню, то ли создать генерацию элементов, которые бы сами давали в морду нападающим, то Юг немедленно нанял контору с мутной аффилиацией, которая с пеной у рта стала защищать право Юга на доступ к информации. Предполагая, что этого будет достаточно, когда соседи по земному шару соорудят какое-то решение. Толку от этого никакого не случилось, разве что новостники наклепали некоторое количество заметок о том, как Юг требует открыть и так открытые базы. Попытки Юга объяснить, что это у них заготовка на будущее, своей незамутненностью вызвала у соседей восторг, и на этом контору с позором изгнали из коридоров южной администрации. Нельзя сказать, что в этой попытке не было никакой логики, но выстрел прозвучал преждевременно и всех насмешил.

Север, Восток и Запад начали проводить консультации о специальных закрытых режимах для ряда исследований и торговаться об обмене специалистами и результатами. Юг эту цепочку событий пропустил, хотя чутье ему и подсказывало, что переговоры идут. Однако требование о поддержании открытости один раз не сработало, а других идей пока не было. На этом Юг махнул рукой и принялся восстанавливать коммуникации, надеясь, что соседи чем-нибудь поделятся, если не хотят, чтобы на его территории развелось совсем уж зловредное нечто.

Со стороны выглядело, вероятно, не очень прилично: Москва, Бангалор и Буэнос-Айрес уселись на один край балансирующих качелей и сидят, пока бедная Киншаса пытается на другом конце хоть как-то перевесить и урезонить этих троих. В реальности же все территории испытывали все виды дефицитов, хотя и в разных пропорциях, на которые администрации много лет закрывали глаза. Так что не так уж хорошо они там сидели.

* * *

Собрание группы Трилобитов перенесли на четверг, но зато в среду Гелий согласился встретиться с Рицем и Шведом.

– Ну-с, молодые люди, рассказывайте, – спросил Гелий, после того, как лучшие люди группы «Трилобит рефакторинг» уселись перед ним. – Я так понял, что вам требуется уголовно-культурная консультация, а также заверения, что наш университет чего-то в этой жизни стоит.

– Кхм, – позволил себе ответить Швед. – Скорее, культурно-политическая. Ведь без политики не обошлось?

Риц только глазами сверкнул. К вечеру среды он успел остыть, а еще он подрядился вместе с Питоном сделать доклад о трансформации вовлечения школьников в органическое дело с 2000 года. Набросок они сделали быстро, но со сбором информации о начале периода был полный неурожай. Сведения были разрозненными, и кое-что из них казалось откровенно бредовым. Самое ужасное, что самая странная часть – с ручным уничтожением негодных элементов, – оказалась правдой. В этом их заверил Рудник, которому они в панике написали. В голове это никак не хотело укладываться. Что же это – еще один кусок потерянного знания? Рудник не согласился с ними, что знание потеряно, но больше ничего не ответил, а велел поработать самим.

Эти занятия отвлекли его от мыслей о справедливости, и в среду к Гелию он пришел уже в сомнениях, стоит ли отвлекать профессора по такой ерунде. Но Швед заверил, что стоит, потому что любая встреча с Гелием принудительно расширяет кругозор, а это в их учебном деле – главное и основное.

Гелий улыбнулся и сощурил глаза. Его морщинистое лицо приобрело вид хитроумно выточенной деревянной маски, из которой на собеседников смотрели живые и веселые глаза.

– Для начала расскажите, как себе это видите вы. И откуда вы узнали, что Марш и Фантом разгуливают по городу?

– Ваш выход, – торжественно объявил Швед и повернулся к Рицу.

– Тут очень просто. Мы с друзьями успели поссориться с Маршем и Фантомом на берегу реки, в вейк-клубе. И буквально тут же их приехал забирать Вадим.

Гелий поднял брови.

– То есть мы все трое знали их в лицо. И знали, как их зовут, потому что они понтовались своей победой в конкурсе и всю дорогу тыкали нам в лицо, что они Марш и Фантом, а не абы что. А поссорились мы потому, что разошлись во мнениях на одну местную инсталляцию.

– Если и ссориться, то только по поводу разночтений в святых текстах… – пробормотал Гелий.

– Что? – опешил Риц.

– Ничего, – махнул рукой Гелий. – Продолжайте.

– И там же от Вадима мы узнали, что это они обрушили базу Приемной комиссии. Вот. А на прошлой неделе Баклан, который был тогда со мной на берегу, работал на внешнем заказе в Технотреке. Они там кормили людей чем-то духоподъемным. Баклан увидел Марша и Фантома и узнал их. Они были с бейджами, и он специально прошел мимо, чтобы проверить, не ошибся ли он. И нет, не ошибся. Это точно Марш и Фантом, и они были совершенно довольны жизнью. И мне это кажется глубоко оскорбительным. Но Швед говорит, что я чего-то не понимаю. Допускаю, что это так. Хочу понимать. Вообще хочу быть взрослым, а не вот это вот всё.

Гелий склонил голову набок и снова улыбнулся.

– Это похвально. Взрослым быть хорошо. Но неприятно. Начну с начала. Марш и Фантом совершили демарш, направленный против нашего университета. От большого ума и за неплохие деньги. Деньги, правда, пришлось перечислить Министерству образования с ненавязчивой помощью Минсвязности. После чего наступило время компенсаций. Вероятно вы предполагали, что упомянутые персонажи должны как минимум валить лес. Понимаю. Такое развитие событий имело место в отечественной истории. Но много они в лесу не наработают, там есть люди и структуры, которые справятся лучше них. В результате никто не получит компенсаций, и толку от этого не будет никакого. Кстати, если бы ваша рука не восстановилась сама по себе, вам бы тоже полагалась компенсация, и Министерство выплатило бы вам ее еще до Нового года. Мы бы за этим проследили. То же касается и головы вашего соратника, нашего несостоявшегося студента. Но поскольку уже к первому сентября ни у кого не сохранилось и следа травм, Министерство сочло, что вам положена только плата за работу, а не компенсация за ущерб.

Теперь пришла пора Рица опешить. Может, зря он в себе такую регенерацию развел?

Гелий заметил воображаемые цифры в глазах студента и засмеялся.

– Приглушите калькулятор. Не переживайте, в новой команде вы больше заработаете, там предусмотрены премии. Так вот. В подобных случаях провинившиеся отправляются под наблюдение Министерства интеграции. Они у нас большие мастера придумывать схемы, которые позволяют нарушителям принести максимальную пользу без продолжения вреда. Так уж вышло, что Технотрек вышел с предложением, которое показалось другим Министерствам интересней. Мининт усомнился в возможностях Технотрека, но спорить не стал, и теперь стоит на низком старте, в ожидании пока Технотрек допустит нужное количество ошибок. В принципе я считаю, что выпускать наших злоумышленников на праздничное мероприятие – ошибка. Но внутри Технотрека есть свои конкурирующие группы. Одни хотят себе собственное органическое подразделение, и благодаря вам мы знаем, что оно у них теперь есть. Поздравляю, господа, мы знаем еще одного соперника в этой гонке. А другие желают им пойти на дно ничуть не меньше внешних конкурентов, и, возможно, кто-то из этого направления подкинул мысль сразу включить новых сотрудников во все активности. Поскольку повторюсь, приглашать столь нестабильных персонажей на светское мероприятие – операция преждевременная. Учитывая, что на самом деле у них очень ограниченные права по перемещению и обустройству собственной жизни. Там всё расписано на годы вперед. Но у нас с вами в любом случае нет права голоса на этом празднике жизни, наша администрация пришла к выводу, что соглашение о выплатах, которые уже проводит в нашу пользу Технотрек, – достаточная компенсация за причиненные неудобства.

– Вот это да… – выдохнул Риц. – Мне в голову не пришло, что схема будет такой хитрой.

– Я думаю, она еще хитрее, но это контуры, которые проступают явным образом. И это стандартный вариант, бывают схемы и кучерявей. Так что не думайте о наказаниях, а сосредоточьтесь на том, что вы с этими господами совершаете параллельный забег. Я бы хотел, чтобы ваш был успешней. Мне это было бы приятно. Более того, я уверен, что так и будет, поскольку нестабильная бессовестность еще никогда не приносила хороших результатов в нашем деле. И скажу вам страшное – не из-за бессовестности, а из-за нестабильности.

Ошеломленные, Риц и Швед молчали. Вот, значит, почему их сюда позвали. Ну что же, это и правда было интересно узнать.

– А насколько это всё секрет? – поинтересовался Риц. – Что я могу сказать друзьям, раз все в курсе?

– Да ни насколько, – Гелий постучал пальцами по столу. – Раз они везде разгуливают, и их видела такая масса народу, все само становится очевидно. Можете смело обсудить, будет вам тема на ужин. Кстати, по-моему, если вы оба питаетесь в столовой, вам стоит поторопиться.

– Да, правда, спасибо вам, мы поняли.

Швед и Риц собрались на выход.

– Ваша команда ведь завтра начинает работать? Верно?

– Да, все так, – подтвердил Швед.

– Не забудьте начать со спецзадач для тех, кто пробил порог в сто оргбаллов. Как мы договаривались, – напомнил Шведу Гелий.

– Конечно! – подтвердил Швед.

– Что? – вздрогнул Риц, у которого было намного больше ста еще при поступлении.

– Завтра узнаешь, – вытолкал его Швед из кабинета.

Глава 2

Собрание группы, которая с легкой руки Шведа называлась «Трилобит рефакторинг», никак не начиналось. Сначала Швед проверял, как работает сетка, потом, как работает пушка (все работало), потом его куда-то позвали, а мы остались. Комната была чистенькая и свежая, с новыми столами и рабочими планшетами по одному на каждого. И вся целиком пахла краской, хотя Килик меня убеждал, что это чисто психологический эффект, не может уже пахнуть, не тем красили, чтобы запах столько висел. Причем Килик был прав, я уткнулся носом в стену и понял, что если что и пахнет, то это что угодно, только не она. Олич и Хмарь поискали каких-нибудь крючков, чтобы вешать одежду, но их пока не было, и мы устроили свалку на столе.

Окна лаборатории выходили на маленькую поляну, на которой проводили локальные мероприятия, но сейчас здесь никого не было. В ноябре никто не планирует ничего проводить на улице, поскольку никогда не знаешь, что тебя ждет кроме раннего заката. Темное, в общем, время. И зимнее почти.

Руки у меня чесались от желания приступить к делу, но для разнообразия я решил вести себя прилично, ничего не открывал и очки не надевал, в отличие от Ворона, который первым делом нацепил рабочие очки, чтобы осмотреть помещение.

– Ну и что там? – лениво поинтересовался у Ворона Мавр.

– Чисто, – с серьезным видом ответил Ворон. – Ни ошметочка, ни кусочка лишнего не болтается.

– Это мы быстро исправим! – развеселился Мавр.

– Это уж точно, – согласился Ворон.

В принципе в группе были все наши, кроме Каравая и Рапунцель с пятилетней программы. Рапунцель, такая же блондинка, как и я, только с волосами до плеч, дотянулась через стол до моего хвоста, дернула за него и стала дразниться, что это я должен зваться Рапунцелью, потому что у меня-то волосы гораздо длиннее. Дался ей мой хвост. У Антона тоже хвост, но к нему никто не пристает. Примерно это я ей и высказал, предварительно спрятав хвост за воротник толстовки.

– А кто такой Антон? – заинтересовалась Рапунцель.

– Это аспирант, злой, – объяснила ей Олич.

– А, помню. Ну он правда злой, это неинтересно. А ты не злой.

– И поэтому меня можно таскать за хвост, да?

Рапунцель смешно зашипела и заявила, что никого она не таскала, а еле дотронулась. По моему хвосту даже в замок не залезть, так-то. Хмарь метнула на нее подозрительный взгляд, а Рапунцель сделала ей круглые глаза. Очевидно, они друг друга как-то поняли, потому что больше мой хвост никто не трогал. Надо будет его при случае укоротить, а то он правда длинноват.

Наконец снова появился Швед в сопровождении Красина. А этот что тут делает? Вид у Шведа был кислый, но избавиться от Красина он, похоже, не мог. Я ожидал, что Красин сам начнет вещать, но препод запрыгнул на дальний стол и притаился там, как бы призывая не обращать на него внимания.

Швед начал с организационных подробностей, которые нам и так были известны: предстояло разработать линейку более прочных и крупных элементов, а также отладить технологию их изготовления. Проблемы тут были с обоими пунктами. Если повысить прочность старых элементов было достаточно легко, следовало просто пересоздать их и уменьшить стандартный параметр разрушения, но с прочностью новых, которые были побольше и посложнее, возникали проблемы на этапе создания. Они разлетались. А еще мы должны были обеспечить стыковку с другими элементами, но это была уже вторичная задача, поскольку приоритет был закреплен за элементами с комплексными функциями. Которые должны были переселяться в управляющий кристалл целиком.

Швед рассказал нам, что теперь минилабы будут работать и по выходным, и в будни время тоже увеличено. Ну да, ну да, чтобы мы сами что-то покрутили. А что, я ок. И ничего, что за это доплачивать не будут. Швед заодно пояснил, что строгого учета времени не будет, нам платят из расчета тех часов, о которых мы договорились, у Каравая, Мавра и Рапунцель – по двадцать, у остальных – по десять, потому что остальные были заняты еще и в инкубаторе. А в инкубаторе все остается по-прежнему: почасовая ставка. Зато за каждый успешный прорыв положена премия неизвестного размера. Вспоминая, сколько они отсыпали за укрощение данных Приемной комиссии сверх обещанного, должно быть нормально. Я до сих пор ощущал себя богатым.

– Если вопросов нет, то можете расходиться, а к Обе и Рицу у меня отдельное дело. Ну и к Красину тоже, раз он здесь, – Швед метнул взгляд в дальний конец лаборатории.

Народ потянулся к выходу, и из необъявленного списка остался только Мавр.

– А ты что? – с недоумением посмотрел на него Швед.

– А я тоже хочу, – заявил Мавр. – Я знаю, что вы будете делать. Вы будете учиться уничтожать беглые элементы руками.

Швед фыркнул.

– Как ты узнал?

– Есть источники, – посмотрел исподлобья Мавр.

– Мне бы такие источники! – обрадовался Швед. – Да, всё так. Но для участия надо, чтобы органический балл был больше ста. У тебя сколько?

– Я не знаю. Но у меня стало получаться работать без направляющих, значит, есть шанс, что я где-то близко к рубежу. Я хочу попробовать. Мы ведь для этого собрались?

– Если так, то оставайся, но если сейчас еще тебе балл ходить мерить, то мимо ужина мы точно пролетим.

– Ужин – это святое. Сам заинтересован. Не будем мерить, попробуем так. Маловероятно ведь, что оно сразу получится?

– Еще как маловероятно, – кивнул Швед и опустил защитную сетку.

Потом он велел нам сесть каждому за отдельный стол, достать планшет, надеть очки и встал по центру. Красин тихо сел за стол с краю, следующим за мной. Я вопросительно глянул на него, но он только ухмыльнулся. Типа вот так, преподаватели тоже иногда учатся.

– Значит так, коллеги. Сейчас, как проспойлерил Мавр, я вам расскажу, какую технику нам желательно освоить. Руководство считает, что вы сможете. Прелесть упражнения в том, что схема, которую я вам покажу, восстановлена исследователями из Министерства, и реально ей никто не владеет, кроме некоего персонажа на Сахалине. У нас есть запись того, как он работает, да-да, элементы тоже видно, но видео – не есть реальная техника. Хотя мы его все равно посмотрим для расширения кругозора. У нас не стоит задача получить результат сейчас, я просто покажу, как это примерно должно быть, а затем вы сами проведете эксперименты и достроите эту технику. Она нам очень поможет, потому что иначе пушке придется функционировать все время, пока хоть кто-то будет находиться в комнате. Почему-то эта идея Гелию с Марго не нравится.

Швед обвел глазами собравшихся и продолжил.

– Не буду скрывать, эта операция меня совершенно не радует, поскольку лично у меня не очень высокий балл, я до сих пор не работаю без направляющих, то есть он где-то около сотни, но не больше. Поэтому сейчас у нас здесь исключительно по собственной инициативе присутствует профессор Красин, у которого высокий балл, и которому было бы интересно попробовать. Он поучаствует в нашей эскападе. Но задача ручного уничтожения в любом случае не в приоритете, она вторична по отношению к тем, о которых мы говорили раньше.

На этом Швед выступление закончил, показал нам предполагаемую схему действия скилла и запись с сахалинским шаманом. Это был натурально шаман, только что без бубна. Мы посмотрели запись три раза, я попытался этого шамана впитать целиком, потому что то, что он делал, не очень походило на схему, а потом мы начали пробовать. Ну… по описанной схеме не получалось ничего. Но вот когда я начал пытаться воспроизвести действия нашего сахалинского коллеги, стало возникать какое-то правильное ощущение. Не покалывание нет, это больше было похоже на натяжение невидимой пленки, которая возникала вокруг руки. И поворачивая ладони туда и сюда, казалось, что пленка эта в какие-то моменты натягивалась до предела, готовая порваться. Вероятно, если бы она порвалась, это и вызвало бы распад внутри элементной структуры. Впрочем, это я рационализирую. И чем больше я пытался найти логику в этом процессе, тем слабее становилось то самое правильное ощущение.

С налету результата не добился ни я, ни наши. На лице Красина возникла мрачная сосредоточенность, мне кажется, он тоже заподозрил, что схема из Министерства слегка не але. Либо она не имеет отношения к персонажу на видео, и должна использоваться отдельно. Но складывать эти две техники, похоже, не имеет смысла. Как им в голову пришло сложить их вместе? Только потому, что они делают примерно одно и то же?

Разрушали мы свои же собственные элементы, причем каждый старался делать их поплотнее, чтоб было что разрушать, но обещанного эффекта не происходило.

– А кто сказал, что это вообще работает? – осторожно спросил Мавр и положил руки на стол, растопырив уставшие пальцы. Он, в отличие от меня, с шаманом копаться не стал, а сразу начал рубиться с министерской техникой. – И зачем тут нужен высокий балл? Нельзя попробовать в направляющих?

– А попробуй, – щедро разрешил Швед. – Увидишь, что будет.

Он даже не стал напоминать, что Мавр сам напросился участвовать.

Мавр быстренько вытащил направляющие из кармана, пристроил их на пальцы, создал элемент-сцепку и произвел над ним предписанные манипуляции, которые заключались в необходимости скрутить элемент, а потом подбросить. По мнению авторов, это должно было приводить к моментальному распаду на микрочастицы, которые без проблем исчезали сами. У меня с этой техникой не вышло ничего, как и у Мавра, и я забросил ее с третьей попытки. Какая-то она была неправильная.

Но с направляющими возник совершенно иной эффект. Сцепка скрутилась в жгут и растянулась, сожрав по дороге элемент Обы, который сидел слева, и мой – я сидел справа. На этом она не остановилась, а скрутилась в длинный овал и стала вращаться.

– Да чтоб тебя! – воскликнул Швед и включил пушку.

Новая пушка, которую доставили специально для нашей лаборатории, фыркнула и зажужжала, мигая лампочками. Швед нахмурился и наклонился к ней, чтобы проверить настройки, а элементный жгут начал качаться из стороны в сторону в некомфортной близости от наших лиц.

«Вот не надо только мне в глаза лезть», подумал я и рубанул по ней ладонью, думая, что это ни разу не похоже на предложенную технику. Однако это сработало, я рассек жгут на две неравные части. От этого жгут сразу потерял весь задор, раскрутился и повис двумя кусками. Тут вскочил Оба и сделал ровно то же самое, что сделал я. У него получилось чуть хуже, потому что он не смог рассечь длинную часть жгута, но настроение ему испортил. Жгут побледнел и улегся на стол. Тут и пушка заработала, накрывая своим действием всю комнату перед собой, и остатки элемента исчезли.

– Фф-фух, – сказал Швед. – Я, пожалуй, верю, что у тебя больше сотки. Работай без направляющих. И точно больше, чем у меня, потому что я пробовал этот номер, и у меня не получилось. Риц, теперь расскажи, что ты сделал, потому что ты почти добился того, что нужно.

– Я не знаю, – честно ответил я. – Это точно не то, что нарисовано на схеме, это как-то коррелирует с тем, что я увидел на видео, но только я не могу пока понять как.

– Как обычно, – вздохнул Швед. – Оба, а ты что?

– А я просто повторил за ним. Но у меня не особо получилось, я пока фишку не поймал.

– Но, между прочим, это лучше, чем всё что было раньше. Давайте попробуем так.

Но второй раз, сколько бы мы не махали ладонями, ни у кого ничего не вышло.

– Провоцируется стрессом, – сделал вывод Мавр. – Риц, давай мы тебя напугаем!

– Давай, – согласился я.

– Осталось только понять чем.

Мы поковырялись еще минут пятнадцать и решили закончить. Напугать меня ничем не удалось, ни угрозами отчислить, ни внезапными криками в ухо, ни размахиванием ножницами вокруг хвоста.

– На парикмахерской сэкономлю, – отмахнулся я.

– Ничто его не берет, – вздохнул Мавр.

– Главное, и нас тоже, – добавил Оба.

На этом эксперимент был прекращен, и мы поскакали в столовую. Вроде бы в последнем броске должны были успеть.

Ввалились мы еще до закрытия, но горячее и сладкое уже закончилось, Наливали только суп с курицей.

– Ну и ладно, это гораздо лучше, чем ничего, – философски заметил Оба и набрал себе всего, что осталось. Мы с Мавром и Шведом поступили так же, а Красин куда-то делся по дороге. Наверное, домой поехал.

Торчать в столовой до ночи нам не дали, мы едва успели доесть суп, как нас начали активно выпроваживать. С другой стороны, все равно больше ничего не было, а чаю можно и в корпусе попить.

Мавр побежал к себе в корпус, а мы с Обой направились в свой. И по дороге успели знатно поскандалить.

* * *

Александр «Муром» Иванов, отец Рица, а также владелец предприятий по добыче сырья для управляющих кристаллов, не считая остальных, которые из года в год увеличивали его состояние, стоял перед дилеммой. Он засиделся в офисе, читая последние сводки и прогнозы по потребностям в кристаллах. И они его не радовали. Хотя казалось бы, что может быть лучше, чем повышенный спрос? А вот нет. Прогноз показывал, что в ближайшее время все территории начнут менять управляющие кристаллы как сумасшедшие, требования к качеству поднимут, а цену попросят понизить – как скидку за опт. Как будто всё это вместе поможет получить желаемое. Ужас был в том, что и повышение цены здесь никак не помогло бы, но пойди объясни это людям.

Он глянул в камеру. Его секретари, человек и андроид, Фоларин и Йеми, которым он давным давно разрешил идти домой все еще сидели в приемной, что-то возбужденно обсуждая. Муром потянулся и вышел в приемную.

– Ну что, труженики? Почему вы еще не дома?

– Мы тут подумали… – начал говорить Фоларин. – Ожидается ведь повышенный спрос на кристаллы, что вроде бы хорошо, да?

– Да. Верно. Мне нравится ваше «вроде бы».

– Тут ведь есть нюанс. Можно предположить, что спрос, какой бы спонтанный он не был, все же будет идти волнами. И реальные потребности у каждой территории совпадать не будут. Тем более, что мы работаем в основном двумя, и их считаем основными клиентами.

– Тоже верно.

– Что если мы сейчас рассчитаем график запроса от каждой территории, причем реальный, а не панический, чтобы мы могли подстраиваться именно под него. Чтобы не отдать продукцию раньше и не туда, иначе будет многовато недовольных со всеми вытекающими.

– Очень интересно. А как вы отличите реальный от панического?

– При реальном запросе заказчик будет ну очень крупным, и он захочет видеть вас лично.

– Это смелое заявление. Пожалуй, я немного докручу вашу мысль. Та территория, на которой я буду находиться физически, получит приоритет в поставках, потому что они сумеют быть убедительными.

– Наверное… так тоже можно посмотреть на дело, – улыбнулся Йеми.