Текст книги "Брутфорс 1 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

– Да лааадно! – заорал Баклан. – На философа? Почему? Зачем? Кому сейчас нужны философы?

– Философ нужен мне. Чтобы он во мне жил, – веско ответил Дима, стукнув себя ладонью в грудь. – А потом я найду куда его приткнуть.

– Я чувствую, тут какая-то история… – произнес Риц.

– Есть такое, – улыбнулся Дима углом рта.

– Историю! Историю! Историю! – начали скандировать жители комнаты, включая Макса, который так и лежал в плотной обмотке восстановительной ленты.

– Ну… все равно сидим…

Дима забрался на кровать, уселся по-турецки, оперся на спинку и начал рассказывать. Поворотным моментом для него стал кэмп, который их команда устраивала для выпускников этого самого университета.

– Откуда вы думаете, я знаю про этот проклятый Гаудеамус? А вот откуда. Было у нас мероприятие. Все было спланировано лучше некуда. Уютная долина в горах, программа на три дня, участников всего восемьдесят, это для нас не количество. Все должно было пройти на ура. И первые два дня были топчик, я поверить не мог. Никто не подвернул ногу на виртуальных гонках, никто не упал в костер во время игры «Сам себе Иван Купала», никто не подрался на открытом микрофоне по инвестициям в альтернативную валюту и совсем никто не высказал претензий к кухне. Интеллигентные люди! Два утопленных ботинка и три разбитые коленки не в счет. Это минимальная плата за скоростное преодоление мокрого склона. Местная полиция даже немного скучала. Но на закрытии, когда начались танцы, как мы и договаривались, бармены смешали гостям Гаудеамус Игитур. Рецептура натурально не раскрывалась, даже я не знал что там. Знал только наш врач, он заверил меня, что наших гостей этот напиток не возьмет. Он и не взял. Зато так вдарил в голову полиции, что они решили, что от танцев их прет недостаточно, и они пошли охотиться на форель.

– Охотиться на форель? – изумился Риц. – Не ловить?

– Именно, – кивнул Дима. – Охотиться. Стрелять в нее из пистолетов. В долине как раз река течет, и там действительно водится форель. А на берегу удобный причал с креслами. Вот они подтащили эти кресла к краю, уселись в них и начали стрелять в воду. С криками «Ты видел ее красные глаза?»

Парни засмеялись.

– А что, у форели красные глаза? – удивился Баклан.

– Нет, конечно, обычные, прозрачные. Но мало ли что ночью людям привидится. А там такое дело, что наше мероприятие проходило в слегка серой зоне. Технически она под югом, и нравы, сами видите, горячие, южные. Рикошеты летели только в путь. Но Север рядом. Вот буквально чуть выше по реке уже Север. А границ нет, чай не Средневековье, поэтому территорию действия своих полномочий каждый определяет самостоятельно, в меру своего понимания. И зоны ответственности слегка перетекают друг в друга. Так что в полночь к нам на выстрелы приехала полиция с Севера и южных коллег повязала. Потому что северяне просто не поверили, что те стреляли именно в форель, да и в форель тоже не положено стрелять. А потом они раздухарились и повинтили заодно оргов, то есть нас. Пошто мы напоили полицию? Кто позволил? Тут народ зашумел и вступился за нас, и они собрались забрать с собой еще и народ. Всё стало совсем недружелюбно. Тогда вышел самый старший из гостей и так задвинул про экзистенцию, что северяне его послушали-послушали, да и отпустили всех. Только оружие забрали у южных. Сказали, что завтра вернут и уехали. В общем, я понял, что мне не жить, если я такому не научусь.

– И ты спросил, что он закончил, и оказалось, что философский? – предположил Макс.

– Ага. У него, правда, еще и диссер есть. Но это уже потом.

– Аргумент, – признал Баклан. – Беру свои слова обратно. Философы однозначно нужны в пограничных зонах.

– Вот! Ты понимаешь! – обрадовался Дима.

– А почему ты тогда сдаешь историю мира?

– Разве ты не должен сдавать древний язык какой-нибудь?

– Sine qua non – вот это всё?

– Должен был, – вздохнул Дима. – Я даже с репетитором полгода позанимался и на тренажере еще. На демотесте набираю стабильно 30% из 100. Это вообще не проходняк. Что такое sine qua non, я, кстати, знал, но забыл. Поэтому я решил идти на философию процессов! Туда берут с историей мира!

– Бро! – обрадовался Баклан. – А я на управление процессами! По той же, в общем-то причине, потому что физику ни за что не сдам.

– Даешь процессы! – обрадовался Риц, вспомнив, что сам он подает на органику процессов из похожих соображений.

Тут лента на голове Макса замигала зеленым, и Дима пошел смотреть, что там у него получилось.

* * *

Наигравшись в нового работника, Гелий ушел за свой стол. Утренняя бодрость его уже покинула, но это не помешало ему с отвращением изучить полученные письма и выбрать два для ответа. Он видел краем глаза, как ушел новенький, подгоняемый Шведом, и как умчались Влада с Зимой, оживленно чирикая. И, конечно, трудно было пропустить, как перед его столом возник Антон.

– Гелий, не отвлекаю вас?

– Отвлекаете. Но я с удовольствием отвлекусь, – ворчливо заметил Гелий. – Что у вас? Недовольны помощником?

– Ну как сказать… Я видел, что он сегодня вытворял. Он ремонтирует как дебил… Может, я сам?

– Может, я сам… – задумчиво повторил за ним Гелий и, внезапно оживившись, спросил. – У вас есть свободных двадцать часов? Это минимальное время на эту работу. Если он пойдет оптимальным путем, он за это время закончит. Если неоптимальным, либо решит внести улучшения, то за сорок. Больше там делать нечего. Я, разумеется, буду за всем этим следить.

– У меня нет двадцати часов, потому что с понедельника я смогу забегать максимум на час в день, – повесил голову на грудь Антон. – Но я и следить за ним не смогу!

– Тогда у нас нет другого выхода. И вы ведь помните, что на вашу историю у нас уже есть заказчик? Если он примет вашу программу до экзамена, вам это будет лишний плюс и рекомендация на постоянное место в наш инкубатор. Вы вроде бы хотели остаться в университете?

– Но как-то все это неправильно. Получается, что, если он сделает, то работа будет не совсем моя, а если не сделает, то я не смогу защититься.

– Не волнуйтесь, он сделает. Поверьте моему опыту, этот сделает. Я, правда, не могу предсказать, какой путь он в результате выберет, потому что он ослеплен богатством материала, но до финала он дойдет.

– Гелий, а еще вопрос. Совсем неприличный…

– Какой? Почему я не помогаю вам своими руками?

Антон кивнул. А Гелий откинулся на спинку кресла перед тем, как произнести речь, с которой он выступал последние десять лет с минимальными вариациями.

– Вот смотрите. Представляете себе экскаватор? Такой, симпатичный, желтый, с ковшом, который может котлован выкопать размером с наш корпус? Отлично. Вы же понимаете, что экскаваторщик мог бы выскочить из экскаватора и начать копать ложкой. Он сэкономил бы на топливе, на времени обучения, да и на самой технике. Но ямка была бы очень маленькая. Так вот. Без инкубатора, без всех, кто в нем работает, я был бы как тот самый экскаваторщик без экскаватора. С ложкой. Я один даже близко не смог бы сделать того, что сделали все мы за последние годы. Опять же – мы с вами учимся, осечки неизбежны. Не говоря уже о том, что утрата последней версии – совсем не ваша вина, ваша вина только в отсутствии копии, так что мы просто обязаны вам помочь. Если же вас беспокоит вопрос авторства, то напомню, что в условиях работы указано, что программа делается с использованием ресурсов лаборатории. Наш новый хвостатый друг – тоже ресурс лаборатории. Более того, выпускная работа допускает наличие двух соавторов в ранге выполняющих технические операции. Замечу, что привлекать к непосредственной работе научного руководителя даже в этих обстоятельствах гораздо более позорно. Вы не знали? Антон, идите выпейте пива или что там сейчас студенты пьют, а завтра почитайте требования к выпускной работе. И спокойно сдавайте экзамены, потому что если вы их не сдадите, до защиты программы дело не дойдет.

Антон вздохнул.

– Я понял, спасибо.

– Ничего вы не поняли. Но хорошо, что поверили. Всё, идите-идите, мне еще на письма отвечать.

Лаборант повернулся и на цыпочках покинул кабинет. Вот всегда так с Гелием. Придешь за одним, уйдешь совершенно с другим.

Антон закрыл за собой дверь, и Гелий, моментально забыв о нем, вернулся к письмам.

* * *

На субботу план был простой: позавтракать, забуриться в библиотеку, переснять все задания, которые есть в талмудах для подготовки и вернуться в общагу. Кажется, я придумал, как сделать для каждого собственный тренажер, по крайней мере, на моем планшете вечером всё работало.

Изобразил я в общем-то простую вещь: залил в табличный оператор полученные у Глеба варианты, удалил повторяющиеся вопросы и прицепил к ним миксер из личных запасов. Я так и не вспомнил, зачем я его в свое время себе оставил, но тут он сработал отлично. Итого получилось три независимых блока, по одному для каждого предмета. Осталось только подпихнуть туда новый материал, удалить что устарело и повторить операцию на планшете у каждого. Макс посмотрел, что я сделал, и заявил, что он всё понял и с физикой справится сам, но вот математику и логику, хотел бы получить наши. Так и договорились.

Утром мы выдвинулись за завтрак: Дима, Баклан, Макс с новой бровью и я.

Там мы слегка подзастряли, потому что Баклан хотел попробовать всё.

– Я не понимаю, – возмущался он. – Как ты так можешь? Увидел оладьи с земляникой и сгущенкой и съел? И всё? А плюшка с корицей? А творог? Ну хлопья ладно, хлопьев кто не видел. И кашу можно скипнуть. Но омлет? Как можно прийти на завтрак и проигнорировать всё лучшее?

– Баклан, не томи, иди съешь что хочешь и пошли.

– Вот ты зануда…

Тем не менее, в конце концов мы смогли добраться и до библиотеки.

Народу было поменьше, чем когда я был в библиотеке в первый раз. В загончике для абитуриентов пока вообще никого не было. Мы распределили предметы: Дима взял математику, Баклан – логику, я – историю мира, а Макс – свою физику. Мы расселись с двух сторон большого стола, заняв его целиком. Я открыл свою книгу и навел планшет на первый вопрос, намереваясь его отсканировать.

'Почему человечеству удалось добиться успеха в деле централизованного управления Землей?

Варианты ответа:

– человечество достигло ментальной зрелости,

– минусы независимого управления территориями перевесили плюсы,

– возникла адекватная технология всеобщего голосования,

– возросла инопланетная угроза,

– вопрос манипулятивный, успеха добиться не удалось'.

Я вздохнул, пытаясь угадать правильный ответ, который, как обычно, прятался на следующей странице. Исходя из своих представлений о мире, я бы выбрал последний пункт, но вероятно надо было отметить первый.

Но тут рядом хором застонали Дима с Бакланом:

– О, неееет!

Я аж подскочил, но по инерции активировал сканирование. Вот теперь и я был готов орать «о, нееет». От сканирования текст был защищен. Я уже сталкивался раньше с этим фокусом, когда тебя вынуждали писать руками с целью активировать запоминание, но что они так и с экзаменационным материалом поступят, я не ожидал.

– Это подло!

– И что, будем переписывать? Как в школе?

– Можно и голосом…

– Ага, математику особенно. Найдите значение выражения четырнадцать в девятой степени разделить на два в седьмой, помноженное на семь в восьмой.

– На семь в восьмой кого умножить? Всё? Или только два в седьмой?

– Вот я и говорю!

– А ты попробуй проговори, посмотрим, как она запишет!

– Четырнадцать в девятой разделить на два в седьмой умножить на семь в восьмой!

Димин планшет изобразил:

«14 девятый степень/2 в седьмой умножить на ⅞»

– Дай теперь я! Надо ему сказать, что это дробь.

Планшет распознал:

«дробь с числителем 14 в девятой степени и знаменателем 2 в седьмой х ⅞»

– Давай еще раз!

«дробь 14 в 9/2/7/⅞»

– Мне кажется, у вас почти получилось, – хмыкнул Макс.

– Ничего у нас не получилось, – фыркнул я. – Это ни на что не похоже и никуда не годится. Дольше расшифровывать.

– А нельзя это как-то реорганизовать? Ведь сейчас такие возможности…

– Мы будем с этим биться до сентября. Я даже не знаю, какой тут должен быть алгоритм: сюда смотри, сюда не смотри. Вот почему он какие-то цифры пишет буквами, а какие-то цифрами? Не, я даже думать об этом не хочу, – мотнул головой я. – Вот если бы была возможность сразу загрузить в голову, можно было бы поупираться. Так что давайте, друзья мои, ручками. Если писать отчетливо, сканер возьмет, это мы в общаге сделаем. Все равно тут не выбор ответа, просто так не натыкаешь, надо решать. Не история мира, короче. Математику отсюда надо просто унести.

– Согласен, – подскочил на месте Баклан. – Там внизу магазин есть. Я сгоняю за тетрадями и ручками, тряхнем стариной.

– Пошли что ли все сходим, – потянулся я.

– Не, не, ты сиди сторожи стол. И книги. А то сейчас народ набежит, будем еще за материалы конкурировать. Обещаю купить тебе тетрадь без розовых слонов.

– Можешь с розовыми.

– Значит, специально выберу с розовыми.

– Мне тоже возьмите… – попросил Макс. – Я пока попробую все-таки голосовым.

Дима с Бакланом умчались за тетрадями, а я перевернул страницу, чтобы найти правильный ответ на свой вопрос. Даааа! Я начинаю понимать этот предмет!Правильным вариантом был первый – человечество достигло ментальной зрелости. Очень хотелось бы с этим поспорить. По-моему, никто тут ментальной зрелости не достиг, даже распознаватель речи.

Макс, который что-то бубнил на другом конце стола, тоже уронил голову на стол, потом поднял ее и захохотал:

– Ты был прав! И у меня никаких шансов! Надо рисовать.

– А у тебя что?

– А у меня в первом задании схемы ментальной передачи!

– Ух ты! Покажи!

Макс двинул ко мне свой том, я вгляделся в задание. Описывало оно, надо сказать, совсем не бесполезный процесс – передачу ментального импульса к точке формирования программной структуры. Тот самый процесс, который после определенной практики, мы запускаем в голове и в удачном случае получаем что-то приличное. Как любил говорить наш препод, в старые времена это назвали бы заклинаниями, но мы понимаем, что имеем дело с материализацией ментальных конструкций. Насколько они материальны, можно было бы спорить, но в каком-то смысле таки да – просто очень неустойчивая субстанция, иначе мы не теряли бы нужное три раза на дню. Общая схема выглядела красиво, кстати, гораздо интересней, чем я ее тогда понял. И вообще я не знал, что она теперь живет в физике.

Как будто услышав мою мысль, Макс ответил:

– Теперь почти любой предмет с этого начинается. Я не удивлюсь, если и у вас в истории мира это будет.

– Что же, посмотрим, – улыбнулся я.

Тут вернулись парни с тетрадями. Никаких слонов, которыми они угрожали, они не принесли, просто притащили четыре здоровые тетради разного цвета. Мне выдали зеленую, и следующий час мы, ломаясь от ненависти к процессу, переписывали задания. Через час Баклан в бешенстве кинул ручку на стол:

– Какой кошмар! А я хотел сегодня закончить! С какой скоростью вообще человек должен писать?

Я отвлекся и спросил сеть. Та любезно сообщила мне, что нормальная взрослая скорость – 13 слов в минуту.

– А для человека, который последние пять лет только доки подписывал?

– А таких тут не предусмотрено. Но если я буду писать в таком темпе, хотя, кажется, я пишу медленней, то с учетом среднего размера вопроса, я должен уложиться за пять часов.

– Да? А мне как посчитать?

– Ну у тебя же тоже текст в основном. Посмотри на объем вопроса.

Баклан похмыкал, похмыкал, заявил, что они тут все какие-то разные, но так-то он тоже должен уложиться за столько же.

– А нельзя какого-нибудь андроида привлечь? – предложил Макс. – Не может быть, чтобы на них действовала блокировка сканирования? Иначе это не имеет смысла.

– Вы будете смеяться, – раздался сбоку приятный женский голос. – Но мы перед ней тоже бессильны.

К нам подошла девушка-андроид. В отличие от Йеми, которого Фоларин сделал своей идеальной копией, в ее искусственном происхождении сомневаться не приходилось. Общий вид у нее был вполне антропоморфный, с головой, руками и ногами, но не более того. Голова с обеих сторон была прикрыта щитками из прозрачного зеленого стекла, от чего она немного напоминала гигантское насекомое. И было это красиво.

– Как это? – изумился я.

– Они перестарались с защитой. Я ничего не могу сделать с этими книгами. Я уже дала запрос куратору на перепрошивку, но пока он мне ничего не ответил. Ой. Я не представилась – меня зовут Софья.

Девушка протянула нам руку, которую мы осторожно пожали, а потом назвали свои имена.

– Очень приятно! Я всех запомнила! Можно вас попросить о помощи? Я вижу, что вы переписываете материал, будете ли вы потом его сканировать?

– Конечно, – подтвердил я.

– Можно ли мне получить копию? Я попробую вам предложить что-нибудь полезное взамен.

– Без проблем. А мы слышали, что у вас совсем другая процедура сдачи экзаменов?

– Сдачи – да. А подготовки – нет. И сведения одинаковые. Я должна была сейчас провести загрузку всего материала и научиться в нем ориентироваться. И я считала, что вторая задача гораздо сложнее первой, но, похоже, у меня будет проблема и с первой частью.

Софья повела корпусом туда-сюда, обозначая пожимание плеч. Прикольно сделано! Не похоже на человеческое движение, но понятно, что имелось в виду.

– Пришлем, как только закончим, – пообещал ей я.

– Ладно. Спасибо.

Мы обменялись контактами, и Софья покинула зону подготовки.

– А почему она ушла? – спросил неугомонный Баклан.

– Ну а чего ей здесь делать? Смотреть в книгу – видеть фигу?

– Могла бы потусить с нами. Чего? Прикольно.

– Ну это ей в алгоритм не заложили. Что когда чего-то от человека хочешь, надо с ним тусить рядом. На всякий случай.

– А давай ее этому научим? Будет у нас социализованный андроид.

– Чего это у нас? Она сама у себя будет.

– Ну пусть у себя будет, я не против.

– А давай ее в чат добавим?

– А вот давай не будем. Мы можем для нее сделать отдельный чат. Без секретов.

– А давай! Главное только в них потом не путаться.

– Макс, делай вторую беседу! Только не добавляй ее, а то невежливо, ссылку пришли.

– А если она не вступит, удалим его, чтоб не плодить сущности.

Макс добавил вас в группу «Универ»

Риц: Привет!

Баклан:))

Дима:!!!

Софья вступила по ссылке-приглашению.

Софья: Здравствуйте, ребята, спасибо за приглашение! Буду рада стать частью дискуссии.

– Сразу видно, робот, – пробурчал Баклан.

– Люди сейчас тоже такие есть, – хихикнул Дима. – Привыкай.

Глава 16

Ни за какие пять часов мы ничего не сделали. К вечеру я осилил две трети, Баклан примерно столько же, а Дима – половину, потому что перерисовывал всё с таким качеством, что его тетрадку можно было бы потом издать. Дима с Максом работали молча, а мы с Бакланом время от времени делились эмоциями от прочитанного. Но наконец и Макс спекся и решил высказаться.

– А чего мы не купили выгружающие пластины? На них точно так же всё пишется, а сопряжение с планшетом автоматическое. И дешевле было бы…

– Угадай с трех раз! – жизнерадостно откликнулся Баклан. – Почему мы этого не сделали?

– Конкурс! Конкурс! – поддержал Дима.

– Потому что вы забыли о существовании этой вещи?

– Неверно! Ход переходит к следующему игроку!

– Не, ну дай я еще раз попробую! Потому что их там не было?

– Приз упорному игроку!

Баклан с Димой откровенно веселились.

– Их там не продают. За пластинами надо было ехать в город или заказывать доставку. А мы уже и так день потеряли.

– Ну да, – согласился Макс, – текст из пластин все равно проходит через тот же сканер. Никакой разницы…

На нас зашикали из-за соседних столов. Наш загончик был уже заполнен на две трети такими же абитуриентами, как мы. Нас никто даже спрашивать не стал, почему мы пишем всё руками. Народ поглядел на нас, покрутил в руках планшеты и сам понял, в чем дело.

– Я устал, – пожаловался Баклан. – И ужин скоро. И обеда не было. Может, хватит на сегодня?

Мы свернули нашу деятельность, посожалели, что в библиотеке нет возможности забронировать стол, очень он нам приглянулся, и ушли.

Вечером я сел сканировать то, что успел написать сам, и заодно сверять с прошлогодней версией. Работы оказалось море. Подвижки вроде бы были незначительные, но на оценку все равно бы повлияли.

– Слушай, – заглянул мне через плечо Баклан. – А чего ты всё один? Давай мы с Димой сосканируем свою часть и вот так же сверим, как ты сейчас делаешь. Тем более, что я не верю, что в математике и логике большие изменения.

– Да не, я сам. Я взял на себя всё это и сделаю. Завтра-послезавтра у вас уже будет личный тренажер со всеми материалами.

– Риц, ты не прав, – подключился Дима. – Ты не можешь всё делать один. Или ты считаешь нас идиотами?

– Ничего я не считаю.

– Считаешь. И задерживаешь весь процесс. И еще ты думаешь, что ты самый умный.

– Я не самый умный.

– Ты самый умный из нас вот в этом программном добре, но не в организации, – настаивал Дима.

– Ну и что? Я сейчас и занимаюсь именно программным добром, а не чем-нибудь еще.

– Сканирование – это техническая операция, доступная каждому. Тем более, что нам проще будет разобраться в собственном почерке и отследить, если допущена ошибка.

– Чем больше участников, тем хуже.

– Есть масса операций, где одному справиться невозможно.

– Но это не оно.

– Нет, оно. Ты своим упрямством будешь всех задерживать, да еще и ближе к ночи начнешь делать ошибки. Да и вообще – не слишком ли серьезно ты к этому относишься? Это в конце концов школьные экзамены, которые каждый из нас уже однажды сдал. Сдадим и еще раз.

– Если вы такие умные, – разозлился я. – То можете и мои записи обработать!

– Без проблем, – подключился Баклан, за что мне захотелось его убить. – Я могу. Твоя история мира по сравнению с моей логикой выглядит милыми сказками. Не понимаю, чего ты бесишься. Я готов взяться.

Я швырнул планшет на кровать, в бешенстве выскочил в коридор и хлопнул дверью. Делаешь всё, как положено, а никто не ценит. Очень хотелось что-нибудь сломать, и наилучшим кандидатом была бы дверь в прачечной, но, к сожалению, мы ее уже вынесли. Чтобы успокоиться, я намотал кругов десять по университету. И только обнаружив, что уже совсем стемнело, направился в общагу. На кампусе было тихо, всё было давно закрыто, горели только технические окна на первом этаже в библиотеке и в инкубаторе. Какая-то жизнь была только в старых корпусах общежития – студенты готовились к экзаменам. Три человека сидели за уличном столиком в кафе и что-то перегружали с планшета на планшет. Под фонарем сидела заблудившаяся белка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась очень реалистично вылепленной копией. Скульптурное отделение что ли балуется? Вообще похоже, я купился. Может, она еще и шевелится? Но нет, белка оказалась статичной.

Вот терпеть не могу никому ничего поручать. Чтобы доверить человеку работу, он должен быть сто раз проверен, да и то – вспомнить того же Скифа, тьфу. Разумеется, я и сам могу налажать, но это другое. Я свои ошибки сам исправляю в отличие от. И что мне делать? Ковыряться по всему массиву потом? Тут у меня слегка похолодело в спине от мысли, что по уму сверяться надо бы не с конспектами, а с оригиналом, а сделать это можно только завтра в библиотеке. И ни в коем, ни в коем случае случайно не открыть там добытые у Глеба слитые варианты, потому что я совершенно уверен, что вся библиотека находится под камерами, а камеры эти снимают всё, включая экраны. Уверен, что они и книги эти отлично видят. Понемногу я успокоился, пора было возвращаться. Ничего им не скажу, решил я. Пусть пока сканируют, сам все проверю, но, наверное, уже не завтра, а в понедельник.

Когда я вошел, комната напоминала филиал библиотеки, Дима и Макс еще возились со своими конспектами, и только Баклан лежал, развалившись на кровати.

– Риц! – весело объявил он. – Ну чего, я сосканировал всё твое и всё мое. Всё сомнительное вынес, его не так уж и много было. И мы тут еще вот что подумали, надо бы повторно сверить всё с библиотечными материалами, чтоб ошибок не было. Мы можем это всё сделать, когда ты в понедельник на работу пойдешь.

Я резко выдохнул и сел на кровать:

– Я тоже об этом подумал.

– Дай угадаю, – поднял голову Макс. – И хотел сам всё это сделать.

Я фыркнул.

– Риц, ты только не обижайся, но я тебе одну вещь скажу. Исключительно из собственного опыта. Когда ты делаешь интеграционную поставку, а у нас несомненно она, ты не можешь делать ее в одно лицо. Потому что просто сдохнешь в процессе.

Я хмыкнул.

– Ну если это интеграционная поставка, тогда ладно. Согласен. Главное, словом нужным назвать.

– Тебе есть еще чем заняться. Ты нам обещал миксер к таблицам подвесить.

– Хрен с вами, – махнул я рукой. – Вы победили.

– А если у тебя есть какой-то очень плохой прошлый опыт, – добил меня Макс. – То я тебя уверяю, на него не надо обращать внимания. Потому что будет еще. Такой же или даже хуже.

Тут уж я не выдержал и заржал, а потом ко мне присоединились Баклан с Димой. И только Макс остался совершенно серьезен.

* * *

В воскресенье мы планировали всё повторить, но теперь уже без фальстартов: просто приходим, переписываем непереписанное и проверяем сосканированное. И на середине дороги к библиотеке внезапно ожил наш чат с Софьей, о чем на браслет Диме и Максу немедленно пришло уведомление, которое они немедленно озвучили нам с Бакланом.

Группа «Универ»

Софья: Доброе утро, ребята! Я заняла вам стол, можете не торопиться.

Мы чуть не упали от неожиданности.

– Что? – изумился Баклан. – Зачем?

– Наверное, народу много, – предположил я.

– С чего бы?

– Ну, может, приехали…

– А как ей это в голову пришло?

– А вот пошли спросим!

Вежливый Макс ответил Софье.

Макс: Спасибо!

Софья::)

– Она смайлы ставит! – сообщил нам Макс.

– Кайф! Какой классный андроид, – заулыбался Дима.

Территория, выделенная абитуриентам, была набита битком. Но Софья не просто заняла нам стол! Она притащила откуда-то еще трех андроидов, которые были уже гораздо меньше похожи на людей, а больше на тумбочки с глазами, и установила их на трех стульях, а на четвертый села сама. И, конечно, же около этого стола стоял Центурион, которому не хватило места, и препирался с Софьей.

– Андроиды не должны занимать места, выделенные для людей!

– Совершенно верно, но только эти места отмечены как зона общего пользования.

– Вы даже не можете читать эти книги.

– А вы не можете их сканировать. Мы с вами в равном положении.

– Я могу их хотя бы переписать.

– Я тоже могу. Просто буду делать это чужими руками.

– Сомнительно, но окей. А зачем для этого четыре места?

– У меня восемь рук.

– Что?

– Что что?

– Что значит «восемь рук»?

– Сюда придут восемь рук. Вот они пришли.

Софья замигала индикаторами на голове, приветствуя нас, Центурион повернулся, увидел нас и тут его откровенно перекосило.

– Опять вы!

– Опять ты, – буркнул я. – Найди себе какое-нибудь место уже.

– Я пытаюсь! Но вы всё заняли. Это ваш андроид? Кто позволил?

– Да тихо вы! Без вас тошно! – зашумели голоса других абитуриентов.

– Извините, – обратилась ко всем Софья.

Она встала, и андроиды-тумбочки тоже спрыгнули со стульев. Один из них приземлился на ногу Центуриону, причем, похоже, не совсем случайно, и, как будто этого показалось мало, они еще и окружили его и вытолкали из зоны подготовки. Софья мигнула головными индикаторами и вышла за своей бандой. Мы, не дожидаясь развития событий, быстро заняли освободившиеся места и открыли книги. Тут наш чат снова ожил.

Группа «Универ»

Софья: Это мне куратор посоветовал занять вам места. Он сказал, что сегодня будет много народу. Вам это поможет?

Дима: Еще как!

Софья:?

Дима: Да, очень поможет. Большое тебе спасибо

Софья: Замечательно. У меня получилось влиться в ваш коллектив?

Дима: Еще как!

(Софья печатает)

Дима: Да, супер, мы тебе очень рады

Софья: Я поняла:)

Мы проводили взглядами удаляющуюся Софью и толпу тумбочек, из цепкого окружения которых пока не мог выбраться Центурион. И пока она не ушла далеко, я решил еще кое-что прояснить.

Риц: А твои помощники тоже поступают?

Софья: Да, это тоже абитуриенты. Я поделюсь с ними вашими материалами, если вы не возражаете.

Риц: Нет, без проблем, делись

Баклан наклонился ко мне и прошипел:

– Заметил, она отправляет сообщения прямо из головы? Не руками. Не с планшета.

Я кивнул.

– З – Зависть.

Мы тихо хихикнули, погрузились в работу и просидели почти до закрытия, зато успели почти всё. Переписали задания из монстроучебников, там же отсканировали и проверили правильность. Я чудом перехватил Баклана, который прямо в библиотеке хотел открыть слитые Глебом варианты – никому нельзя верить! Спалились бы ни за что, ни про что. Хорошо, что заметил. А Баклан только руку к груди прижал в знак того, что больше не будет.

За день народ вокруг нас сменился два раза. Центуриону в конце концов удалось отбить себе место за дальним столом, так он его чуть забором не огородил. Сдавал он, как бы это ни было отвратительно, ту же самую математику, логику и историю мира, что означало, что в перспективе любой из нас может встретить его на своем факультете. Вот бы он вообще не поступил! Тут я одернул себя, напомнив, что мировой запас упертых дебилов не ограничивается Центурионом, и где-то всегда есть новые.

Вернулись в общагу мы, когда стемнело, и на пороге столкнулись с Шанксом. С ним была женщина-дом. Дом в хорошем смысле – она была такая большая и могучая, что могла бы в одно лицо победить десяток врагов, если бы кто-то сдуру вздумал на нее напасть.

– Вот они, – объявил Шанкс.

Настроение у меня хотело упасть, но не успело, потому что женщина загудела жизнерадостным басом:

– Здравствуйте, молодые люди! Я Аглая, управляющая общежитиями.

Тут настроение у меня все-таки упало.

– Вы по поводу робота? – осведомился я. – Мы его не нашли.

Аглая захохотала, и у меня слегка отлегло от сердца. Если человек так смеется, вряд ли он прямо сейчас собирается устраивать неприятности.

– Робота как раз нашли, он не пережил вашего приключения. Но я не совсем за этим. В первую очередь я хотела познакомиться, я всегда знакомлюсь со взрослыми абитуриентами, чтобы сказать вам, что мы рассчитываем на ваше стабилизирующее влияние и положительный пример.

Тут я почувствовал, что краснею. Покосился на наших, Баклан с Максом тоже были красные как раки, одному Диме было всё нипочём.

– Мы постараемся оправдать доверие, – склонил голову Дима.

– Да уж, постарайтесь, – усмехнулась Аглая. – Пойдемте по такому случаю выпьем чаю, я хочу с вами кое-что обсудить.

– А где? – завертели головами мы. – Столовая вроде уже закрылась.

– Как? Шанкс, ты не показал им кухню?

– Да я забыл чего-то. Никто про нее никогда не спрашивает, – замялся Шанкс.