Текст книги "Брутфорс 1 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18

Как бы ни было отвратительно готовиться к экзаменам, делать это было все равно надо. Хотя были вещи и поинтересней. На следующий день после шкафа меня посетила еще одна идея насчет Антоновой медузы, и я все-таки приделал медузе центральную опору, предварительно укрепив брюшко, а вырванный фрагмент сделал таким же, как и остальные щупальца. По крайней мере, этот вариант должен был получиться красиво, два первых были слегка разбалансированными и бесили меня своим видом. В любом случае всем трем теперь предстояло самостоятельно расти до нужного размера, и, начиная со среды мне было совершенно нечего делать. Никаких отговорок больше не было, и я тупо сидел перед медузами, проверял, правильно ли они растут, и параллельно гонял на планшете вопросы из легально полученных тестов. С андроидами мы смогли поделиться материалами во вторник и, похоже, они были вполне счастливы.

Группа «Универ»

(Макс отправил документ(ы)) [][][][]

Макс: Софья, высылаем сканы, собранные из библиотечного учебника. Тут всё, что у нас есть: математика, логика, физика, история мира

Софья: Огромное спасибо! Начнем готовиться по новым материалам!

Дима: А что твой куратор говорит? Когда вас научат читать эти книги?

Софья: Ты имеешь в виду, когда нам сделают перепрошивку?

Дима: Да)

Софья: Ждем ¯_(ツ)_/¯

Баклан:!!!!!!

А вечером я вместе с парнями крутил уже Глебову нелегальщину. Если меня больше всего бесила история мира, то Баклан просто стонал от логики. Периодически он начинал биться головой о какие-то элементарные вещи. Вот и сейчас взялся за то же самое.

– Скажи мне, Риц, какой смысл в этом вопросе?

– Ммм… – я оторвался от планшета. – В каком?

Группа «Экзамен лето»

Баклан: Определите, что перед вами: «Атом – это мельчайшая частица вещества, состоящая из положительного ядра и отрицательных электронов».

А. Номинальное определение.

Б. Определение понятия.

– Ну и чего тут непонятного? У тебя определение понятия.

– Это я понимаю. Ответ посмотрел. Зачем мне все это?

– Баклан, это бессмысленный вопрос. Чтобы сдать экзамен.

– Не, а вообще зачем?

– Вообще тоже штука неплохая. Допустим, приходит кто-то из соседей и хочет узнать, кто такой баклан. Вы тут птицу что ли завели? Мы говорим, нет, никаких птиц, Баклан – это парень, который спит у окна слева. Ну то есть сейчас не спит, с ним можно даже поговорить, а ночью точно спит. Мы не грузим соседа информацией, что Баклан – это человек по имени Тимофей «Баклан» Бакланов, заслуженный пивовар южных территорий, абитуриент, 23 лет от роду. То есть мы интуитивно понимаем, что именно сейчас нам нужно номинальное определение, которое никоим образом не является полным.

Макс захохотал со своей кровати.

– Любой преподаватель логики сейчас бы тебя убил!

– Ну а чего, скажи, что я не прав?

– Что-то в этом подходе есть.

– Ты еще скажи, что сам его не используешь!

– Всё, всё, забил ногами!

Прослушав наш обмен репликами, Баклан загрустил еще больше:

– Жаль, что нельзя без этого обойтись…

– Знаешь, у меня с историей мира те же проблемы. А делать нечего, придется биться головой, – заявил ему я. – Как тебе такой вопрос?

И я бросил свое задание в чат.

Группа «Экзамен лето»

Риц: Определите комбинацию основных принципов, которыми руководствуются участники переговорных процессов в области планирования совместных хозяйственных действий:

А. Принципы открытости, искренности и доброжелательности.

Б. Принципы открытости, взаимопомощи и добрососедства.

В. Принципы невмешательства, гуманности и нестяжательства.

Баклан прочел мою реплику и почесал нос.

– Ммм, до этого я еще не добрался. Всё такое вкусное. Ну я бы сказал, что это А.

– Точно! А как ты это понял? Б вроде тоже ничего и звучит конкретней.

– Ну потому что участники могут и не быть соседями, значит, добрососедство не нужно. Ну а В – это чушь какая-то. Если задействовано нестяжательство, то и делать ничего не надо.

Я вздохнул.

– Баклан, ты гений в истории мира. Я буду обращаться к тебе за толкованиями.

– Верну тебе твой совет. Не надо ничего толковать, просто бейся о них головой.

– Хех, так и придется. Завтра всё же схожу еще раз в библиотеку, почитаю основную матчасть.

– А, кстати, чего там с новыми вариантами по истории мира? А то, может, зря учим?

– Спрошу. Хотя ты настолько зришь в корень, я бы вместо новых вариантов, попросил бы лучше у тебя сразу мозг. Взаймы, после экзамена верну.

– Ага, я – твой, на логику.

Мы грустно посмеялись.

– Слушайте, а вы не опухли еще это учить? – подал голос Дима.

– О, дааа! – протянул я. – Я опух на два объема.

– А я на три, – добавил Баклан.

– Ты что-то предлагаешь? – заинтересовался Макс.

– Я предлагаю в субботу съездить в лес.

– Чего? – Баклан так изумился, что даже сел на кровати.

– Ну не совсем в лес. Там рядом. Съесть шашлык. Я сам замариную, раз у нас кухня есть, на поезде доедем до хорошей площадки, только место надо заказать. Риц в субботу не работает, учиться все равно столько нельзя, заодно мозги проветрим.

– Я за! – обрадовался я.

Баклан с Максом тоже одобрили идею.

– Давайте в субботу, а в воскресенье я к своим сгоняю. Тут только одна проблема.

Мы насторожились.

– Июнь. Комары.

– Аааа, я и забыл, – Баклан откинулся на подушку обратно. – Скажите мне, а как при всем нашем прогрессе никак не получается победить комаров? Не, я-то переживу, местные комары – это ерунда по сравнению с неместными.

– Потому и не побеждают. Не настолько большая проблема. Ну и потом одни такие извели уже своих комаров, а те вернулись в двойном количестве и стали еще злее. Поэтому тут комаров больше не трогают.

– Дурацкий вопрос. А у наших дорогих андроидов не встроена ли какая-то борьба с комарами? – поинтересовался я. – Помнится, была у них проблема с залепливанием датчиков мошкой, и что-то тогда предлагали. Мне друзья рассказывали, но детали я подзабыл.

– А давай спросим! А если встроена, то что? – спросил Баклан.

– А тогда мы позовем их с собой.

– Им-то это зачем? Нам защита от комаров, а им что?

– А им компания, – уверенно предложил Дима. – Или я предложу классную игру. Да! С нее и начнем!

Группа «Универ»

Дима: Софья, привет, дурацкий вопрос. А у тебя есть функция разгона комаров?

Софья: Почему вопрос дурацкий? Функция декомаризации у меня есть. Очищаю поле диаметром пять метров без проблем, или десять – но тогда расход энергии больше.

Дима: Круто! А хочешь поехать с нами на пикник в субботу? Разгонять комаров, играть и петь

Софья: Хочу.

Дима: Договорились! Тогда в субботу в 10 утра на нашей станции

Софья::)

– Класс! – восхитился Макс, почитав переписку. – А такой вопрос, вы не против, если мои тоже приедут? А то так здорово будет: и мясо, и игры, и Софья от комаров…

Дима немедленно встал, изучил бровь Макса и ответил:

– Лично я не против. Если только ты готов объяснять жене, что случилось с твоей бровью. Мы с ней хорошо поработали, но еще видно, что что-то с ней происходило. Через неделю уже бы никто не заподозрил.

– Я уже объяснил, – хмыкнул Макс, – она так ржала, весь запас смайлов извела. Сказала, что я точно засиделся дома.

Дима хмыкнул, а я подумал, что кому-то повезло с женой.

* * *

Центурион опять был в бешенстве. Даже не опять, а снова. Еще в воскресенье он понял, что помимо дурацких томов где-то существуют варианты с готовыми ответами. Он был почти уверен, что у этих придурков из сто четвертой они есть. Но идти и спрашивать у них было ниже его достоинства, а расспросы в библиотеке ничего не дали. Особые подозрения вызвал у него парень на стойке, носивший бирку с именем «Глеб». Ему показалось, что тот что-то знает, уж слишком часто к нему подходили абитуриенты и о чем-то подолгу беседовали, но, когда Центурион собрался с силами и подошел сам, Глеб ушел в отказ.

После трех дней безуспешных попыток получить готовые варианты Центуриону улыбнулась удача. Ему удалось выловить слабое звено: симпатичную девочку, поступающую на музыкальное отделение, которую он смог разжалобить историей о том, как простой парень долго рвался к возможности получить образование, но, когда он подошел вплотную к мечте, случилась история с пересдачей экзаменов. Которые ему никак не пересдать без посторонней помощи. Тут ему повезло еще раз, потому что она не только пожалела его и скинула варианты, но и ее набор экзаменов совпал с его запросом. Идеально! И да, чутье его не обмануло. Дилером запрещенного знания был Глеб. И теперь его отказ поделиться знаниями с Центурионом заслуживает мести! Вот если бы с ним поделились, он бы, может, и не стал бы ничего предпринимать.

Ознакомившись с вариантами, Центурион рванул прямо в корпус факультета управления, где надеялся застать Канделу, которая говорила на консультации о постоянной борьбе университета с похитителями ответов, и сообщить, что центр распространения крамолы найден. Но мало того, что корпусов у факультета оказалось два, и ему понадобилась пара часов, чтобы обнаружить кабинет Канделы, так еще и заведующая учебной частью не проявила к нему никакого интереса. Центурион заподозрил, что ее пламенное выступление в пользу честной сдачи экзаменов не имело под собой реального намерения, но тут Кандела, как будто услышав его мысли, перенаправила его к другой даме, которая тоже была тогда на консультации. Даму звали Инга, и хотя она отвечала совсем не за борьбу с утечками, а за контроль за психологическим состоянием студентов, концентрацию своего призвания она видела в слове «контроль». Пробегав по кампусу еще полдня, Центурион выловил и ее, и в лице Инги он обрел весьма заинтересованного слушателя.

Инга не стала углубляться в подробности о том, как именно Центурион стал обладателем этой информации, а сразу запросила данные с камер, которые должны были держать в фокусе стойку, на которой работал Глеб. И в этот момент на стол легло жирное доказательство подозрительной деятельности: стойки на камерах не было. Вот вообще. Она оказалась в мертвой зоне, а попытка повернуть камеры, чтобы охватить вниманием эту точку, ни к чему не привела.

– Понятно… – протянула Инга. – Благодарю вас за информацию. Мы обязательно примем меры.

– А когда? – полюбопытствовал Центурион.

– В ближайшее время, – сухо ответила Инга. – Вы увидите.

– Хорошо, – кивнул Центурион. – Не буду надоедать. Я свое дело сделал.

Инга улыбнулась, растянув тонкие губы, и решила подсластить пилюлю инициативному молодому человеку:

– Я выдам вам благодарность!

– Да зачем мне благодарность, – махнул рукой Центурион. – Я же от чистого сердца.

– Тем более, – наставительно произнесла Инга.

Уже в комнате Центуриона посетила идея, как убить сразу двух зайцев. Но для этого ему опять нужен был Годзилла. Конечно, в прошлый раз его совет ему не помог, да и администрация спустила гибель робота на тормозах, но, может, в этот раз получится лучше.

Центурион: Привет! Не спишь?

Годзилла: Сплю. Чего тебе?

Центурион: У меня тут такая штука. Короче, я натравил администрацию на пользователей готовых вариантов с ответами

Годзилла: Спятил? А сам не пользуешься?

Центурион: То-то и оно, что они у меня тоже есть. Но я удалю, если надо. Главное, что они точно есть у кое-кого, кому я хочу причинить боль

Годзилла: Пффф. Опять ты за свое. Это сложно будет. Никто не лезет в личную технику без санкции, т.е. ты залезть ты можешь, но если залез незаконно, потом никто ничего не докажет. Надо получать санкцию

Центурион: У кого?

Годзилла: У цифрового контроля

Центурион: Это где?

Годзилла: У вас в столице, где же еще. Но они работают только с цифровой полицией, можешь устроиться туда, лол. Если передумал поступать. Учти только, что при приеме на работу они перетряхнут всё, включая трусы

Центурион: Чьи трусы?

Годзилла: Твои, конечно. Это метафора. Всю твою биографию и устройства. И будет смешно, если у тебя найдут те самые документы, во владении которыми ты собираешься кого-то обвинить

Центурион: Понял. Спс. В следующий раз тогда

Годзилла: Ты там голову береги

Жаль, но придется отказаться от планов двойной мести. Но Центурион был согласен и на одинарную.

* * *

После работы, вырастив щупальца своих медуз на заветный сантиметр и остановив процесс на выходные, я направился в библиотеку, чтобы еще раз соприкоснуться с проклятой историей мира. Надо было попробовать почитать. И на входе столкнулся с Софьей и ее другом-тумбочкой.

– Привет!

– Привет!

– А нам обновили прошивку! Обещают, что теперь мы сможем читать те специальные книги! Идем проверять!

– Круто, – обрадовался я.

– Но всё равно спасибо за вашу помощь, мы уже три дня готовимся по вашим сканам.

– И как?

– Как что?

– Как продвигаются дела?

– Очень хорошо. Запоминаем мы легко, вот перекомбинирование смыслов нам дается тяжеловато. Поэтому я надеюсь, что полный текст нам в этом поможет.

Я подумал, что тут у нас с Софьей общие проблемы.

Мы вошли в библиотеку, я заметил Глеба, который принимал смену за стойкой, и тут Софья замерла, а ее друг-тумбочка замигал.

– Смотри! – сказала она мне. – Какая масштабная процедура! Никогда вживую такого не видела!

Я тут же выхватил очки из рюкзака. Действительно проводилась экстренная замена начинки камер. От щитка из темного стекла, который находился от нас метрах в пяти, по стенам бежали золотистые контурные пауки, растягивая за собой паутину на всю пройденную поверхность. Им удалось добежать до четырех потолочных камер, и теперь те со скрипом пытались повернуться. Ах, вот в чем дело, похоже, кто-то решил поохотиться на Глеба – всё движение следящих устройств пыталось сконцентрироваться на нем. Однако усилия устройств разбивались о голубоватый, отлично видимый купол, которым была накрыта стойка Глеба. Я просто не мог поверить, что такая примитивная конструкция всё время торчала на виду. И уж, конечно, Глеб не мог об этом не знать. Где-то у него на стойке должен был стоять генератор этого купола. Примитивный как дрова.

Глеб заметил, что мы с Софьей, а я еще и в очках, стоим и пялимся то на потолок, то на стены, занервничал и начал шарить под стойкой. Что он будет делать? Уберет купол? А потом что? Но в этот момент один из пауков догнал другого, они зацепились, упали на пол и, как это обычно происходит, начали бледнеть и таять. Паутина за ними порвалась, повисла и тоже начала исчезать. Теперь какое-то время ничего не будет работать. Я ухмыльнулся, снял очки, еще раз посмотрел на бледного Глеба, который всё еще продолжал шарить под стойкой и повернулся к Софье:

– По-моему, больше ничего интересного не будет. Пойдем читать?

– Пойдем, – согласилась Софья, и мы двинулись в сторону зоны подготовки.

По дороге я подмигнул Глебу, но подходить не стал, у парня и так было полно проблем. Кажется, в этот момент ему совсем поплохело. Вот же демоны, он, наверное, решил, что это мы с Софьей на него охотимся. Теперь оставшиеся варианты не пришлет. Ну и ладно. Надеюсь, он все же сообразит, что это были не мы.

Мы просидели над книгами часа три, я заработал себе головную боль, зато Софья была очень довольна своей новой прошивкой. Теперь они реально могли читать текст в учебниках. Пожалуй, чтение у ее друга выглядело даже более впечатляюще: на стул он залезать в этот раз не стал, а выдвинул длинные усы со считывающим устройством и навесил их над столом над той же книгой, что читала Софья. Так они и двигались от начала к концу, и за всё время, что я там был, слопали два больших учебника, в то время как я продвинулся только страниц на сто.

Примерно через час появились рабочие, залезли под потолок и стали менять одну из камер. Нормально у них операция прошла! Организовали себе ремонт на ровном месте. Глеб перестал дергаться и просто сидел за стойкой, пока не пришла какая-то девушка и не отправила его возить книги на тележке. В шесть я подумал, что пора бы и поужинать, попрощался с Софьей и пошел в столовую. Но далеко я уйти не успел. Буквально метрах в двадцати от входа в локоть мне вцепился из ниоткуда взявшийся Глеб и зашипел:

– А теперь скажи мне, зачем ты это сделал?

Глава 19

– Ну? Зачем? – прошипел Глеб, ухватив блондина за локоть.

– Для начала отцепись, – ответил тот, не попытавшись, впрочем, сбросить руку Глеба. И чтобы не стоять как дурак, потому что тащить блондина было некуда, а сам он не убегал, Глебу пришлось отпустить руку. Для устрашения Глеб злобно уставился на абитуриента, хотя того это совершенно не впечатлило. Как его зовут-то? Забыл, вот незадача. Стоит с мордой лопатой, как будто так и надо.

– Теперь объясни, в чем проблема? Что я тебе должен? Я ничего тебе не сделал, чтобы ты прыгал на меня из-за угла, – заявил Глебу блондин.

– Ты же покупал у меня варианты! Помнишь? Математику, логику, историю мира!

– О чем ты? Не понимаю. Я у тебя ничего не покупал. Что, ты говоришь, продавал? Учебники?

Тут Глеб на некоторое время впал в ступор. В голове у него отчаянно крутились шестеренки, пытаясь собрать общую картину. А покупал этот? Или нет? С этими анонимными трансакциями ни в чем нельзя быть уверенным. Что в его случае не так уж и плохо.

– Ладно, – слегка выдохнул Глеб. – Пусть не покупал. Но знал.

– Что знал? – уперся парень.

Глеб продолжал напряженно размышлять. Желание поквитаться с наглым абитуриентом боролось с необходимостью как можно быстрее спрятать концы в воду.

– Хорошо, – Глеб поднял руки ладонями вверх. – Не был, не состоял, не участвовал. Я и сам так буду говорить. А зачем ты на меня проверку натравил? Ты что, тайный адепт порядка?

Блондин смешно прищурился, от чего его лицо приобрело совершенно лисье выражение, открыл рот и понес душное воспитательное гонево.

– Глеб, ты конкретно перегрелся. Не знаю, где уж у тебя замкнуло, попробуй разомкнуть. В твоем состоянии жить нельзя. Но я понял, что тебя коротнуло, когда я смотрел на тебя в очках. С этого и начнем. Итак, люди надевают рабочие очки по двум причинам: первая – они что-то делают с программами и вторая – они смотрят, как с ними работает кто-то другой. Во втором случае или по делу, или из любопытства. Понимаешь, к чему я? Человек в рабочих очках необязательно что-то делает сам. Не верю, что ты никогда не видел праздно шатающихся людей в рабочих очках, ты как минимум год учишься, должен был видеть такое. Так вот. У меня, как ты заметил, есть рабочие очки. В них я или сам что-то делаю, или смотрю, что происходит. Когда есть повод. А конкретно сегодня знакомый андроид, с которым я вошел в библиотеку, обратил мое внимание, что на потолке у вас происходит нечто интересное. Они видят такие вещи сами, без спецустройств. Да, было увлекательно, я тоже с удовольствием посмотрел. Особенно зрелищно выглядел обвал контролирующей сети.

Слушать блондина было невыносимо. Но на последней фразе у Глеба отлегло от сердца. Хотя, почувствовав неладное, он и успел отключить маскировочный купол, уверенности, что удалось проскочить, у него не было. Но если сеть и правда обвалилась, может, никто ничего и не видел⁈

– Что, правда? – вырвалось у него.

Вопрос относился, разумеется, только к последней фразе. Блондин это понял, ухмыльнулся и свернул свою речь.

– Глеб, я дам тебе один совет, только ты не обижайся. Купи себе рабочие очки, даже если не планируешь ими пользоваться по специальности. И твой мир никогда не будет прежним.

Глеб резко выдохнул, распрямился и, что-то сообразив, ткнул блондина пальцем в грудь.

– А новые варианты по истории мира вы не получите!

– Вообще не понимаю, о чем ты говоришь, – ухмыльнулся абитуриент.

Глеб хмыкнул, махнул рукой и двинулся обратно в библиотеку. Жаль бизнеса, но в конце концов тут была не единственная точка, может, от друзей еще чего перепадет.

* * *

На вечернее заседание Ада, зампред Приемной комиссии, ворвалась с гиканьем и свистом.

– Я вас поздравляю!

Участники заседания напряглись, потому что тон Ады не обещал ничего хорошего. Заметив помрачневшие лица, Ада засмеялась:

– Нет, я на самом деле поздравляю. Комиссия из Министерства благополучно отбыла, теперь мы опять сами на хозяйстве.

– Что им помешает вернуться? В одном городе живем… – хмыкнул зампредседателя.

– У них нарисовалось мероприятие в Новосибирске с возможностью получения дополнительного бюджета, поскольку западное министерство деньги освоить не сумело.

– Дайте я угадаю, – снова подал голос второго заместителя комиссии. – Это программа обучения андроидов по человеческим процедурам? Я надеюсь, мы не будем мчаться в первых рядах с заявкой на этот бюджет?

– Будем! Потому что андроидов нам уже прислали, а деньги – нет. Мы бы и так их учили, повесив на бюджет инженерного отделения, но теперь есть шанс этого не делать. Наше руководство вылетает туда же ночью.

– А я их, кстати, сегодня видела. Андроидов. Очень мирно сидят в библиотеке.

– А как студенты реагируют на будущих сокурсников?

– С осторожным интересом. Хотя их куратор нам с гордостью сообщил, что Софью, которая из них самая антропоморфная, одна из групп включила в совместный чат по подготовке к экзаменам.

– С их точки зрения, это должно казаться прорывом.

– Это и есть прорыв.

– А, кстати! – прервала обсуждение Ада. – Зачем мы так срочно собрались? У меня билеты на концерт горят. Борис, ты инициировал, рассказывай.

Второй заместитель смущенно хмыкнул.

– Со мной связалась Инга… И она обещала предоставить неопровержимые доказательства, что имеет место распространение готовых вариантов с ответами. Которые мы планировали использовать у нас для тех, у кого прошли сроки действия школьных экзаменов. И пришлось бы нам тогда все срочно перерабатывать. Или запрашивать Министерство.

– Сегодня?

– Да, у них планировалась операция.

– И как?

– Похоже, что никак. Было какое-то шевеление в библиотеке, в результате которого сломались все камеры. Или не все. Или сами по себе. Но какие-то из них вышли из строя.

– То есть, ничего не будет? – уточнила Ада.

– У меня не получается с ней связаться, так что я почти уверен, что нет.

– Тогда расходимся, – весело объявила Ада. – Денег еще нет, доказательств уже нет, движемся прежним курсом!

И члены комиссии разбежались по гораздо более приятным пятничным делам.

* * *

Дима затеял субботние шашлыки, чтобы сделать хоть что-то знакомое. Он стеснялся так красочно ругаться на тесты, как это делали Риц с Бакланом, полагая, что роли распределены, и добавить к этому дуэту ему будет нечего. Поэтому, как и Макс, он молча ковырялся в своем планшете и, для очистки совести, заходил на пару часов в день в библиотеку почитать основные материалы. Между тем, самым странным в его нынешней жизни были не вопросы с неочевидными комплектами ответов, а ошеломляющая стационарность. Он уже забыл, когда столько времени проводил не то что в одном городе – в одной комнате. Параноидальный Риц категорически запретил выносить планшет со слитыми вариантами куда бы то ни было. Дима попробовал посопротивляться, заявив, что уж комната для занятий должна быть безопасной, на что Риц вытащил его на прогулку по корпусу и показал, где и как натыканы камеры. А вот за чем они следят, проверить никакой возможности не было. Свободным от камер был только коридор, благодаря чему их эскапада с роботами-пылесосами прошла без последствий, да и эта синекура закончилась в четверг, когда пришли рабочие и начали привинчивать новые следящие устройства.

Правда, Риц осмотрел их и заявил, что камеры пока выключены, но включатся без предупреждения, поэтому в коридоре тоже лучше не колобродить. Из забавного было только одно – напротив комнаты Центуриона установили не одну, а две камеры. Как-то не понравился он университетскому начальству. Зато внутри комнат ничего не было и не будет, по крайней мере, пока не изменится местное регулирование.

– Риц, ты в кого такой параноик? – спросил Дима вечером, тщательно обдумав возможные риски попадания на радары. Риц не ответил. Дима оторвался от своего девайса и увидел, что новый друг устроился уже каким-то совсем странным образом.

Риц в этот момент лежал на кровати, свесив голову вниз, и листал лежавший на полу планшет.

– Тебе удобно вообще? – обалдел Дима.

– Угу, мне надоело нормально сидеть и нормально лежать. Хочу ненормально. А с ответом на твой первый вопрос всё просто: у меня отец всю жизнь рядом с этим бизнесом. Мне некоторые истории вместо страшных сказок рассказывали. Кстати, я не думаю, что за нами будет гоняться администрация университета, они довольно расслабленные ребята. Грубо говоря, я не верю, что нас будут ловить целенаправленно, но наше неаккуратное обращение с материалами может навести кого-то на неприятные идеи. Я практически уверен, что сегодняшняя акция в библиотеке – это инициатива какого-то больного карьериста. Или нам опять Центурион подгадил. Я его там не видел, но это ничего не значит.

– А что? Что было-то? – оживились все.

– Да ну… – Риц выключил планшет, встал с кровати и потянулся. – Они решили перепрошить систему наблюдения, и при этом четко целились в нашего дилера готовых вариантов.

Все ахнули.

– Не, не, спокойно! У них всё сломалось в процессе. Да и у нас всё чисто куплено. Правда, наш дилер заподозрил неладное и наехал с какого-то перепугу на меня, видимо, как на единственное знакомое лицо вокруг, и я ему нахамил. На том и разошлись. Всё, не могу больше, пойду разомнусь, не скучайте тут.

Риц проскользнул к двери и исчез в коридоре.

– Ааа… – замялся Дима. – А кто у Рица отец? Безопасник?

Баклан откинулся на подушку и заржал.

– Ща я тебе расскажу, кто у него отец.

Повествование Баклана было слегка обрывочным, но от того не менее впечатляющим. Он обрушил на Диму с Максом оценку состояния отца Рица (много деняк!), рассказ об актерской карьере его матери (всего два сериала, но каких!), семейных операциях с рудой для кристаллов (всё сложно) и нашумевшем достижении с развитием торговой платформы, которая обслуживала весь Восток, слегка заползая на Север и Юг. Хотя отец Рица начал свою деятельность не с нуля, и первый капитал получил от семьи, переход в следующую лигу он совершил сам. На Восток он переехал не так давно и в основном для того, чтобы лучше присматривать за добычей кристаллической руды и той самой платформой. Знаковыми приобретениями были шахты в районе Лхасы, которые он не собирался выпускать из рук, несмотря на регулярные тендеры, и большое месторождение в Западной Суматре.

– А еще он финансирует изобретателей! Если ты видел ту одноместную штуку, которая может летать, без связи с самолетными вышками, то это из его центра.

– Это который вертикально поднимается, а потом летит с крейсерской скоростью? Мне нравится, что они эту штуку сделали максимально простой, чтобы ломаться было почти нечему. И обзор шикарный. Крутая вещь, жаль, что одноместная и летает недалеко, – прокомментировал Макс.

– Ну это пока!

– Ты хочешь сказать, VvLet – его контора? Вот это да. Я с друзьями однажды делал для них проект. А чего он сыну не помогает тогда?

– Да, почему? – удивился Дима. – Я, грешным делом, заглянул нашему другу через плечо, когда у него на экране был счет открыт. Там… эээ… ну типа сдача с мармеладок. Я еще подумал, может, это отдельный какой-то счет, и где-то есть еще, но, похоже, что нет. Это всё, что у него есть.

– Потому что у них неразрешимые семейные противоречия, – важно ответил Баклан.

– А ты откуда всё это знаешь?

– Моя сестрица летела с ним рядом половину дугового маршрута.

– Это когда они в Улан-Баторе грохнулись?

Баклан поморщился.

– Не в Улан-Баторе и не грохнулись, но да. И она из него вытянула часть этой истории, а потом я уже и сам почитал. Он вообще бы здесь никогда не оказался, если бы не бабушкино завещание.

– Прабабушкино, – поправил Риц, распахивая дверь. – Разболтал всё?

Баклан потупился. А Дима с Максом с интересом уставились на Рица.

* * *

Возбужденный голос Баклана я услышал еще в коридоре, судя по всему, он решил познакомить парней с нюансами моей биографии. Но разминка примиряет с действительностью, так что я не обиделся. В конце концов, они когда-нибудь узнали бы, и лучше пусть это будет верная версия. То есть моя.

– Прабабушкино, – поправил я Баклана. – Разболтал всё? И там не совсем завещание, там трастовый фонд, мимо которого можно и пролететь, если требования не выполнить. Мне еще повезло, от меня только университетского образования захотели, а вон у мужа его сестры потребовали двух детей.

И я кивнул в сторону Баклана.

– Ага, – с облегчением сказал тот, сообразив, что он тоже может дать мне возможность посплетничать и сравнять счет.

– Двух детей, – вздохнул Макс. – Кто бы мне такое предложил, у меня один уже есть. А мы так и так второго хотим. Попозже.

– Видишь, мир несправедлив, – фыркнул я. – А у меня вот так.

– Ты скажи, как вообще вышло, что ты… как бы так сказать… – Дима замялся.

– Оказался за пределами отцовского влияния? Как видишь, не оказался. Старый черт, хотя он и не очень старый, но все равно черт, четко подгадал с известием о трастовом фонде прабабушки. Я даже верю, что это не он снес нашу мастерскую, незачем ему. Но не знаю, как бы я отреагировал, если бы она была всё еще при мне. Ты понимаешь, меня отец довольно рано попробовал пристроить к делу, но всё это управление – вообще не мое. Если бы в то время у него была лаборатория, которая сейчас маленькие самолеты делает…

– VvLet?

– Да, она. Если б можно было там работать, то я бы, может, и подумал. Прикольное место, я был однажды на испытаниях. Здорово было, этот самолет пол-елки снес и не упал, а тихо сел между пеньков. Боком, правда. Потом уж они это всё поправили, и больше он с посадкой не промахивается. Но поначалу папаша пихнул меня в контору к своему партнеру под начало абсолютного мудака. Которому я делал отчеты о продажах за последнюю тысячу лет, а материалы у него были полный треш, в один год учет велся так, в другой иначе, и все это ни разу не сходилось. Ну как ты сложишь таблицы, где у одной восемь колонок, а у второй – тридцать восемь? А еще приходить надо было в семь сорок пять, ни минутой раньше, ни минутой позже, он меня с секундомером сторожил. Я, когда это обнаружил, специально перестал приходить вовремя, один раз со спальником пришел на час раньше и лег под дверью нашего отдела. Вот он орал! До сих пор вспоминать приятно! Это еще в школе было, на каникулах, сейчас я бы ни секунды там не задержался.

– А зачем так?

– Это был такой план. Чтобы я научился общаться и с такими персонажами тоже. И ими управлять без его помощи. Короче, я не научился и потратил восемь лет, чтобы отползти подальше. И еще отползу! Я уже добился в этом серьезных успехов: про меня сейчас все забыли. А когда я только начинал ползти и только завел мастерскую, про меня местные сделали игру. Народ на минипланшетах играл.

– Фигасе? Какую?

– Там был нарисован персонаж, отдаленно напоминающий меня, и собирал в кучу детали от скутера. И если собирал правильно, то получался целый скутер и делал «жжж». Игра даже в топе региона пять минут постояла.