Текст книги "Брутфорс 1 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глупо было, что пришлось обнулить всё, чему он научился за несколько лет, но что поделать. С экзаменами получилось откровенное кидалово, зато, если прорваться через эту преграду, есть шанс получить все стипендии и надбавки, за которыми не придут те, кто сдался раньше. Когда он рассчитывал на автоматическое поступление, он перечитал все объявления о финансовой помощи и прикинул шансы. Получалось неплохо. В представлении Баклана, объем финансирования не должен был снизиться из-за изменения в процедуре приема, они ведь по разным графам проходят. По разным же, да?

Баклан еще вчера провел оценку своих средств. Получалось, что жить и есть бесплатно точно можно до даты зачисления, но только выданных едальных баллов хватало только на два пищепринятия в день. Или завтрак-ужин, завтрак-обед, или обед-ужин, или доплачивать. Платить не хотелось, хотя деньги у него пока были. Завтрак пропустить было логичней всего, чего там дают-то? Кашу? Хлопья? Ерунда. А так Риц вернется, расскажет что как, и можно будет вместе пойти обедать. Новую карточку на стирку можно будет купить на паях, а остальное пока вообще не надо. Он поспал еще пару часов и включил у себя последний сезон «Задачи двух тел», чтобы скоротать время. Но тут в дверь ввалился комендант с новенькими.

Глава 10

Вестник прогресса не приходит один.

Народная мудрость

Профессор Гелий сидел за столом в инкубаторе один и любовался через рабочие очки на выпускную работу многообещающего лаборанта. Над экраном длинного лабораторного планшета парила почти готовая программа для восстановления злонамеренно удаленных данных. Этой работой выпускник сможет гордиться: специально выращенные чувствительные щупальца программы давали возможность качественного поиска и выборочного восстановления, чтобы не поднимать всё подряд. Профессор провернул программу вокруг своей оси: да, изящно. Осталась одна проблема: разлепить два щупальца, которые изобразили косу. Для личного использования годится даже так, но для коммерческого заказчика нужна более внятная конструкция. Он провел рукой над светящимся телом программы и почувствовал правильное покалывание. Это действие не было каноничным тестом, но раз уж у него была такая способность, глупо было ее не использовать. Да, неплохо, осталось совсем чуть-чуть. Он еще полюбовался на работу и собрался отправить её обратно в хранилище, но не успел.

В помещение инкубатора ворвалась незнакомая женщина в сопровождении проректора по промышленной интеграции.

– Профессор! – проректор попытался изящно оттеснить корпулентную даму от стола Гелия, но успеха не добился. – Мы к вам!

– Я понял, – озадачился профессор и сдвинул очки на лоб, чтобы лучше видеть прибывших.

Только край стола смог затормозить решительное продвижение гостей. Дама уперлась обеими руками в стол и заговорила.

– Профессор! Гелий! Душечка!

Тут профессор даже вздрогнул. Он многое слышал за свою жизнь, но душечкой его еще никто не называл. Может, она программу так называет? Но дама без очков, она не может ее видеть. Он еще раз подумал, что надо бы отправить программу в хранилище, но тогда надо опустить очки, чтобы удостовериться, что она попала куда надо. Но тогда он будет хуже видеть гостей. Становилось тяжеловато реагировать на изменения.

Дама между тем продолжила.

– Я узнала, что у вас созданы совершенно уникальные условия!

И сделала многозначительную паузу.

Здесь Гелий сделал ошибку. Надо было дождаться продолжения, а он подал свою реплику.

– У всех университетов уникальные условия.

– Но ваши особенно уникальны! – оживившись сверх меры, воскликнула дама. – Я же вижу, как у вас всё устроено. Как продумано, как спланировано!

«Что она видит? – напрягся Гелий. – Неужели сделали вживленные кристаллы для работы?»

Идея такая была, но он не слышал, чтобы из нее вышло что-то путное.

– Мы считаем, что вы можете справиться! И вы обязаны нам помочь!

– С чем помочь? – Гелий по-прежнему ничего не понимал.

– Профессор не в курсе наших договоренностей, Эльвира, разрешите я объясню, – все-таки вклинился проректор.

– Я сама, – отвергла помощь Эльвира. – Профессор, мы с вами еще незнакомы. Я знаю, что вы общались с моей коллегой, но по другому вопросу. Не все вестники прогресса занимаются производственными вопросами, я, например, не касаюсь экзаменов, и считаю, что наше вмешательство в процедуры вступительных испытаний недопустимо.

По задумке, эта фраза должна была сразу расположить Гелия к ней, указания на противоречия на самом верху и намеки на понимание всегда срабатывали. Но не в этот раз. Профессор продолжал задумчиво смотреть на нее. Наверное, он просто старый и не понял. Надо говорить помедленней. Держат пенсионеров, а потом возись с ними, этого уже пора вперед ногами выносить. Нет, нельзя так думать, запретила себе Эльвира, у нее в конце концов широкие взгляды, а не демоны знают что. Она набрала воздуха в грудь, сбавила темп и сменила тактику.

– Профессор, мы не просим сейчас немедленных решений.

Пауза. Почему он не предложит даже сесть? Сам сидит.

– Мы просим подумать, как мы вместе сможем справиться с этой проблемой. Мы уверены, что с вашей помощью у нас это получится.

Еще пауза. Никакого интереса, никакого эффекта. Ладно, придется переходить к делу.

– Видя ваши возможности, мы просим вас поспособствовать эффективности нашей общей организации. Прямо сейчас нам требуется снабдить всех наших работников программой для сбора результатов тестов по всему региону. Вы сами знаете, как важна предельная точность при переносе! И не каждый готов ее обеспечить.

– Вы имеете в виду установку копий из единого источника? Простое клонирование? – наклонил голову профессор.

– Ну какое же оно простое, – заворковала вестница прогресса №2.

– Оно простое. Если ваш собственный центр не может выполнить такую работу, его надо разогнать, – профессор стукнул по полу откуда-то взявшейся палкой.

Проректор прикрыл глаза, а Эльвира вздрогнула. Из-за задержки финансирования все операции в их собственном центре были заморожены, а сотрудники отправлены по домам до разрешения ситуации. Она никак не ожидала, что здесь будет сидеть упертый старый дуб. И взмахнула руками.

Лабораторный планшет, угол которого она зацепила, провернулся и заскользил к краю стола. Профессор поднялся. А проректор, ахнув, бросился ловить планшет. Эльвира поняла, что все идет не по плану, и ринулась помогать. Они столкнулись руками с проректором, и планшет, как рыбка, скользнул к краю стола и слетел на пол. Но не разбился.

Эльвира резво подскочила к упавшему планшету, – какой длинный, наверное, специально, – подняла его и протерла стекло рукавом своего пиджака из омнифайбера. Ткань пиджака нежно прижалась к экрану, поглощая частицы пыли. Конечно, не стоило использовать для этого дорогую вещь, но в такой момент стоило чем-то пожертвовать.

– Вот! Даже не разбился! Ничего не случилось! – выложила она планшет на стол.

Однако никто ее вклада не оценил. Проректор стоял с опрокинутым лицом, а старый профессор, нацепив рабочие очки и согнувшись пополам, пытался разглядеть что-то на полу. Она замолчала.

– Что там было? – осторожно спросил проректор.

– Выпускная работа, – мрачно сообщил Гелий, распрямляясь.

– Хорошая?

– Да, – подтвердил профессор, встав из-за стола.

– Да что же такое произошло? – затребовала объяснений Эльвира.

Гелий вздохнул и присел на край стола, не снимая очков и не выпуская из рук трости.

– Там была программа, свежевыращенная, – пояснил проректор.

– В единственном экземпляре, – мстительно добавил Гелий. – И вы ее уничтожили.

– Да что ж они, такие хрупкие? – не поверила Эльвира.

– Пока не прошли финализацию, да, – ответил проректор. – Зато в этом состоянии с ними легко работать. Собственно только в таком виде с ними и можно работать.

– Ну ничего, – ободряюще посмотрела на них вестница. – Сделаете еще одну.

Во взгляде Гелия смешались ненависть с недоумением.

– Это была работа нашего лучшего лаборанта. Это его выпускная работа, он делал ее год.

– Ну хорошо, хорошо, – замахала руками Эльвира. – Доля моей вины тут есть. Пусть он тогда нам всё откопирует, и мы зачтем ему эту операцию вместо вот выпускной работы. В виде исключения. Смотрите, как всё замечательно устроилось!

Гелий застучал тростью по полу, в глазах его заполыхал огонь.

– Мы уходим, уходим, – проректор схватил за локоть Эльвиру и потащил ее к выходу.

Гелий продолжал стучать тростью.

– Я хорошее решение предлагаю! – донесся ее голос уже из коридора.

Профессор чувствовал, как кровь прилила к вискам. Угробить такую работу! Обидней всего было осознавать, что он сам повел себя как идиот. Во-первых, не вернул программу в хранилище перед тем, как начать разговаривать с армией вторжения. Во-вторых, хотя можно считать, что это во-первых – оставил открытой дверь. Кстати, она до сих пор открыта. Надо закрыть. Профессор собрался с силами и шагнул к двери.

В этот момент дверь еще приоткрылась и туда всунулась блондинистая голова.

– Драсьте, мне кажется, это у вас убежало…

Студент, показавшийся в дверном проеме, держал на вытянутых руках планшет, на котором крутилась потерянная программа. Студент подошел ближе. Гелий опустил на глаза очки и пригляделся. Почти всё цело, только проблемный кусок обломан, как и ожидалось. Ненадежный фрагмент. Но с этим можно работать! Да, пожалуй, можно. Возможно даже получится помочь лаборанту успеть к выпуску. Ну-ка посмотрим.

– Кладите планшет на стол, молодой человек. Оценим размер ущерба, – потребовал Гелий. К нему постепенно возвращалось присутствие духа.

* * *

Я вышел из библиотеки и пошел куда глаза глядят, втайне рассчитывая, что хаотично проложенный путь наведет меня на мысли. Нет, понятно, что в числе прочего надо было связаться с Глебом и взять готовые варианты, но было у меня чувство, что этого не хватит. А еще, между прочим, надо было на что-то жить, если все пройдет хорошо. Об этом я уже два дня не думал, а напрасно.

За то время, пока я тусил в библиотеке, на улице прошел дождь, от которого осталась свежесть и сбитый тополиный пух крупными кусками. Когда я был маленький, мы любили его поджигать, за что регулярно огребали от взрослых. А сейчас все приличные, никому такое и в голову не придет. Наверное. Или зажигалок больше никто не носит.

Я опробовал свою карточку на входе в инженерный корпус. Двери распахнулись и впустили меня внутрь. Я прошел по коридору, рассчитывая увидеть какие-нибудь интересные установки, но нашел только несколько открытых аудиторий, где малочисленные отличники пытались получить последние советы перед экзаменами. Это было неинтересно. Потом я попытался так же попасть в медицинский корпус, но тут уже дверь меня не пустила. Интересно! К инженерам можно, к медикам нельзя? В чем-то логично.

Потом я добрел до главного административного корпуса, но внутрь не пошел, а свернул левее и нашел кафе, где группа студентов ожесточенно спорила о том, насколько Север влияет на повестку Юга. Я дослушал до места, где они договорились, что никак, а синхронизация по ключевым вопросам происходит случайно. Ну да, ну да, случайно. Хотя в каком-то смысле всё на свете случайно, я и сам не планировал здесь быть. Но уже очень хотел остаться.

Тут я заметил указатель с надписью «Инкубатор», а под ним еще один – «Музей». Схожу-ка я туда.

Музей с инкубатором находились в одном корпусе, отдельный вход в инкубатор наверняка существовал, но я не стал его искать и пошел напрямую через музей. В музее было тихо, хранитель на входе вежливо осведомился, нужна ли мне экскурсия, или я по табличкам разберусь. Я заверил его, что справлюсь сам. По началу даже вставил наушник в ухо, чтобы настроиться на звуковое описание каждого экспоната, но вскоре соскучился, потому что ничего особо нового голос в ухе мне не сообщил. Поэтому я вынул наушник и быстро досмотрел экспонаты. Все они относились к тематике инкубатора и демонстрировали модели программ от начала времен до наших дней.

Пожалуй, главным открытием для меня было отсутствие радикальной разницы между началом экспозиции и ее финалом. Нет, разумеется, все стало в разы сложнее, но базовые структуры остались прежними. Вот кристаллы претерпели значительные изменения, новые версии были гораздо компактней и попсовей, что ли. Не было ни одного, который бы не блестел. Штош, маркетинг никто не отменял, все должно быть красиво.

Музей я прошел насквозь и углубился внутрь инкубатора. Рабочие, настраивающие дверь, закрывающую вход в основной коридор, посмотрели на меня с подозрением, но я сделал морду лопатой и прошел. Похоже, что сюда кому попало ходить не положено, но я уже иду.

Все двери в коридоре были закрыты, пока я не вышел из поля зрения рабочих, я даже не пытался никуда попасть, а вот когда повернул, уже попробовал сунуть нос хоть куда-нибудь. Но напрасно. И карточка мне тоже никаких дверей не открыла. Жалко, если я ничего здесь не увижу. И тут коридор снова повернул, и я увидел приоткрытую дверь.

Внутри шел разговор на повышенных тонах.

– … Смотрите, как всё замечательно устроилось! – произнес высокий женский голос.

Раздался грохот, и мужской голос перебил женский.

– Мы уходим, уходим!

Из двери вывалились мужчина и женщина средних лет в деловых костюмах, мужчина тащил женщину за локоть. Она, похоже, хотела остаться внутри, но не тут-то было. На ходу она сумела обернуться и крикнуть:

– Я хорошее решение предлагаю!

Но мужчина был непреклонен и утащил ее к выходу, как раз туда, откуда я пришел. На меня они внимания не обратили.

И тут меня как стукнуло – что-то же там произошло⁈ А когда не понимаешь, что произошло, надень очки и посмотри. Я тут же вытащил из рюкзака свои рабочие очки и огляделся. Точно! К плинтусу жалась программа из щупалец. И уже начинала гаснуть. Потеряли? Неудачная загрузка? Обидно будет, красивая работа, у меня в коллекции таких нет. Я вынул планшет, подошел к ней и подхватил. Программа благополучно переехала на планшет, хотя яркости не прибавила. Ох, мама дорогая, да она только что из инкубатора, сырая совершенно.

Я решил войти вовнутрь и выяснить, не оттуда ли эта штука. Заглянул внутрь. К двери медленно шел седой профессор с палкой – ага, вот чем грохотали.

– Драсьте, мне кажется, это у вас убежало… – я протянул ему планшет.

Я полагал, что мне сейчас придется объяснять, как я сюда попал и что я тут делаю, но нет. Профессор поправил очки, посмотрел на планшет, потом на меня и скомандовал:

– Кладите планшет на стол, молодой человек. Оценим размер ущерба.

На столе уже лежал один длинный планшет, я осторожно положил свой рядом.

Профессор обошел стол, сел в свое кресло, а я встал сбоку у стола.

– Ну что вы стоите, найдите себе стул! Будем изучать, – произнес профессор. – Только руками не машите, тут намахались уже некоторые. А вот еще, раз всё равно идете за стулом, закройте по дороге дверь.

Я потянул дверь на себя, замок послушно щелкнулк. В углу кабинета нашел складные стулья, взял один и вернулся к столу. За то время, пока я ходил, профессор переместил программу с моего планшета на свой длинный и разглядывал ее с видом мрачного удовлетворения.

– Итак, мы ее не потеряли, и для сегодняшнего утра это выдающееся достижение. Я вам очень благодарен. Где вы ее нашли?

– Напротив двери, у плинтуса, – ответил я.

– У плинтуса, – пробормотал профессор.

– А что случилось? – осторожно спросил я.

– Неадекватное обращение с оборудованием в исполнении неподготовленных людей. Которые непонятно как сюда попали. А, кстати, вы же не наш сотрудник? Как сюда попали вы?

– Я зашел в музей и прошел насквозь, а там дверь чинят, и она поэтому открыта. Извините за вторжение, мне просто было очень любопытно, всегда хотел посмотреть, как устроен инкубатор.

Тут я совсем обнаглел и добавил.

– И еще хотел узнать, нет ли вакансий.

Профессор хмыкнул.

– Как, вы сказали, вас зовут?

Я вообще-то не говорил, но не стал занудствовать.

– Риц.

– Хорошо. Я Гелий, – представился профессор.

– О, мне говорили о вас! – вырвалось у меня.

– Что говорили? – заинтересовался профессор.

– Что вы легендарная фигура. И самый старший профессор в университете.

Профессор засмеялся.

– Политкорректная формулировка! Самый старый, вы хотели сказать.

Я наклонил голову. Стариков поправлять без толку, по деду знаю.

– Ну ладно, свой позитивный вклад в сегодняшний день вы уже внесли, – откинулся на спинку кресла профессор. – Что вы скажете об этом?

– О программе? – я присмотрелся. – Я не знаю, что она делает, я с таким не работал. Она очень красивая. Но в результате побега пострадала здесь и здесь.

Профессор провернул программу над планшетом.

– Да, вы правы. Почему, как вы думаете?

– Ну потому что она не была финализирована и потому что, наверное, там были уязвимые места. А что вы теперь с ней будете делать?

– А что бы сделали вы?

– Ну… – я пожал плечами, – боюсь, мой подход тут не подошел бы. Обычно, когда я сталкиваюсь с такими проблемами, я ищу готовые фрагменты, которые можно повтыкать взамен сломанных.

– У вас есть доступ к большим библиотекам?

– Нет, только к малым. И есть собственный небольшой склад, который я со школы собирал. Но там ничего такого нет. И потом мы же в инкубаторе. Вы ее наверняка выращивали с нуля, зачем же ей костыль? Надо вырастить заново. Если это возможно.

Профессор с интересом посмотрел на меня.

– А еще идеи есть?

– Ну она, похоже, симметричная, можно склонировать другие щупальца и попробовать переставить. А еще лучше, – тут я уже совсем разошелся. – Запустить два процесса параллельно. Если люди есть, чтобы за ними следить.

– Вот тут у нас затык, – признал профессор. – Это выпускная работа нашего лаборанта, и он сейчас сдает экзамены. Которых у него больше, чем у других, потому что с прошлого семестра остались хвосты. Разгильдяй! И он физически не сможет сделать эту работу. Возьметесь? Могу вас оформить на полставки.

Я аж подскочил на месте.

– Да! Если вас не смущает, что я ни разу такого не делал.

Профессор вздохнул.

– Меня уже ничто не смущает. А где вы, кстати, набрались тех знаний, что вы тут демонстрируете? Вы с какого курса?

– Я чинил скутеры, – опустил глаза в стол я.

– Скутеры, значит. Это двухколесное что-то? Наверное, интересная техника, – задумчиво предположил профессор.

– В каком-то смысле да, – снова воспрял духом я.

– Вот и славно, – подытожил профессор. – Приходите завтра к десяти. Я вам все покажу, а пока займусь сохранением того, что есть.

Он погрузил программу в хранилище, подхватил планшет и ушел вглубь комнаты. Разговор был окончен.

– А что приносить завтра?

– Себя приносите. И студенческую карточку.

– А у меня нет еще пока. Я только поступаю. У меня только библиотечная.

Гелий замер, повернулся и посмотрел на меня.

– То есть вы не студент?

– Нет пока, – мотнул головой я.

Глава 11

– Марго! Марго! – профессор нажал какую-то кнопку на настольном девайсе и заорал в динамик.

Я уж было подумал, что меня сейчас придут выводить, но зачем же так орать? Я бы и сам ушел. Вскоре послышался стремительный шорох и открылась дверь.

– И незачем так орать, – ворвалась в комнату седая пожилая женщина в рабочих очках и мягких кожаных туфлях, сухая и подвижная как ящерица. Кажется, она была моложе Гелия, но я в возрасте людей старше сорока ориентировался примерно никак. – Чего тебе?

– Смотри, Марго! – заявил ей довольный Гелий. – К нам пришел абитуриент, который понимает, что его способ решения проблем может быть неидеальным.

После этого заявления он отвлекся на то, чтобы погрузить планшет в лабораторный агрегат, видимо, предполагая, что он выдал Марго достаточно информации.

Марго уставилась на меня.

– Интересно. Как вас зовут, молодой человек?

Я представился.

– Очень хорошо, что вы не по годам разумны. А я Маргарита Георгиевна, в современной убогой парадигме, – Марго. На каком вы курсе?

Я ответил, что пока ни на каком, но подаваться буду на прикладное моделирование, прикладное андроидоведение и органику процессов.

– А приоритет? – уточнила Марго.

– Органика процессов.

– Органика процессов – это к нам, – удовлетворенно кивнула она.

Она повернулась к Гелию.

– А теперь скажи мне, зачем ты меня на самом деле позвал? Даже гениальный студент без приложения к проекту ничего не стоит.

Гелий к этому моменту закончил погрузку и вернулся к нам.

– Ты ведь говорила, что у тебя опять все разбежались сдавать сессию? И работать некому.

– Говорила, – уверенно кивнула Марго.

– И у меня.

– Так.

– Вот пришел молодой человек. Жаждет трудиться.

– Но не студент? – подняла бровь Марго.

– Да.

– И ты не можешь его взять по стандартной процедуре, – подчеркнула очевидное для них обоих Марго.

– Совершенно верно. А хотелось бы, чего добру пропадать, – ухмыльнулся Гелий.

– А молодому человеку еще, наверное, экзамены пересдавать, верно? – Марго повернулась ко мне.

Я грустно кивнул.

– Ну это уж его проблема, когда он будет готовиться. К тому же, насколько я помню, никто из молодежи не занимается этим круглосуточно, – совершенно по-птичьи наклонил голову к плечу Гелий. Посмотрел на меня и уселся в кресло.

– Что же, – Марго пристально посмотрела на меня, но обратилась к Гелию. – Могу предложить вот что. У меня есть двое лаборантов-выпускников, которые плачут и стонут, чтобы мы сняли с них нагрузку. Мы откусим у каждого по десять часов и по четверть зарплаты, и наберем вам, Риц, полставки. Будете приходить на четыре часа в день. Можете с утра, можете днем. В таком виде вы сможете просуществовать до середины августа, а дальше, если поступите, оформим нормально, а если нет, то простимся с вами, не обижайтесь. Согласны?

– Да! – я радостно вскочил.

– Вот настоящий энтузиаст, хехехе, бессеребреник, – закаркал Гелий. – Даже не спросил, сколько это в деньгах.

– Действительно, – отметила Марго. – Вам совсем неинтересно?

– Понимаете, – засмеялся я, – у меня сейчас на счету так мало, что любая прибавка улучшит мое положение в разы. При этом еда и крыша над головой у меня сейчас есть.

– Ахаха, – засмеялись оба профессора. – Понятно.

– Но мы вас тоже не обидим, – добавила Марго. – Будете получать сорок талеров в месяц, можете выходить завтра. Пойдемте со мной, если вы здесь всё, сделаю вам пропуск.

– Мы здесь всё, – заявил Гелий, царственно кивая. – Увидимся завтра.

Позже, когда я сидел перед Марго в ее кабинете, я все же позволил себе удивиться, что всё вышло так просто и быстро. Все-таки Север, здесь так не делают…

– О, не удивляйтесь, инкубатор – вотчина Гелия, он здесь царь, бог и высшая инстанция, все исполняют его волю, а недовольных отправляют к нему. Очень удобный для нас замкнутый круг. Вот когда его не будет, начнутся полноценные бюрострадания. Чем вы ему так понравились?

– Я случайно спас программу. Которая слетела с планшета.

– Дайте угадаю! Во время визита гостей из Министерства?

– Там были ммм… двое, но я не знаю, кто это.

– Скорее всего, – хмыкнула Марго. – Ключевые слова в вашей истории: случайно и спас. Наш профессор большой поклонник интуитивного интеллекта, знаете ли. Считает, что такой интеллект, дополненный знанием, самая дорогая штука в мире.

– Что это? – нахмурился я.

– А это, согласно одной антинаучной теории, совокупность качеств, которые позволяют обладателю быстро найти единственный мухомор в лесу.

– Хм, – я задумался.

В данном случае я вообще не думал и ничего не искал. Марго как будто услышала мои сомнения.

– Что характерно, зачастую обладатели такого интеллекта применяют его, не приходя в сознание.

Я засмеялся.

– Это прекрасно. Мне сейчас на экзаменах пригодится.

Марго закончила оформление, встала и передала мне карточку-пропуск. Надо мне какой-то холдер для них добыть, а то я уже весь в них.

– Спасибо.

– Вам спасибо. Удачи на экзаменах и приходите завтра.

* * *

Окрыленный, я сам не заметил, как домчался до общаги. Не встретив никого по дороге, я поднялся к нам на этаж и сразу заметил, что у нас открыта дверь. Чего это? Баклан проветривает? Я же закрывал, когда уходил. Но внутри вроде тихо, и это отлично, на одну разборку я сегодня уже попал.

Я вошел и обнаружил скульптурную группу: еле сдерживающийся Баклан, напоминающий чайник, у которого вот-вот сорвет крышку, какой-то крепкий парень, стриженный почти под ноль, и еще один – пухлый лохматый брюнет. Баклан и крепыш яростно пялились друг на друга, а лохматый парень взирал на эту картину слегка сбоку, пытаясь сообразить, к какой стороне примкнуть.

Увидев меня, Баклан резко выдохнул и сквозь зубы проговорил:

– Вот теперь мы все в сборе. Повтори, будь добр, свои предложения. Риц, это наши новые соседи.

– Ну класс, – сказал я, чтобы что-нибудь сказать. Поскольку очевидно, что дело было не совсем класс.

– Я тебе что, попугай? Повторять всё? – прошипел крепыш.

– Не, ну а как Риц узнает, чо ты придумал.

– А ты уже что-то придумал? Я Риц, кстати, – протянул я ему руку.

Крепыш яростно сжал мне ладонь. Совсем что ли с дуба рухнул? Я тоже так могу. И сжал его руку в ответ. Некоторое время мы пялились друг на друга, яростно сжимая кисти друг друга, потом он отпустил мою руку и буркнул:

– Центурион.

Я моргнул. Неплохо так для ника. Заявка на победу, практически. И повернулся к лохматому парню.

– А я просто Дима, – улыбнулся тот, как бы намекая «э, я не с ним, мы тут случайно все оказались».

– Круто, – я пожал руку и Диме тоже, и опять повернулся к Центуриону. – Ну так что?

– У вас здесь бардак, – процедил Центурион. – Надо график дежурств, чтоб никто на кровати днем не сидел и ротацию кроватей.

– Чего? – вылупился я.

Дима с Бакланом только фыркнули. Центурион скривился:

– Я неправильно выразился. Не кроватей, а мест. Все хотят спать у окна, а вы уже заняли эти места. Это нечестно. Надо меняться раз в месяц. Сначала вы, потом мы.

– Э! – вклинился Дима. – Мне нормально на этом месте. Я не хочу к окну.

– Надо, – заявил ему Центурион. – Если тебе не нравится, тем более надо. Преодолевай. Теперь график дежурств и уборка.

– Какая уборка? – нахмурился я. – Чего тут убирать-то? Здесь всего метров двадцать пять, роботы-уборщики стоят в начале коридора. Стопкой. Кому грязно, взял, да сходил за ним. Эстеты могут углы протереть. Но, по-моему, тут еще нормально. Даже не хрустит.

Я качнулся с пяток на носки и обратно, демонстрируя чистоту помещения.

– Надо по плану, – давил Центурион. – Не будете делать, как надо, я за вас возьмусь.

– Мужик, ты опырел? – поинтересовался Баклан. – Что ты нам сделаешь? Ты кто вообще? Какого хрена?

– Я, пожалуй, поддержу, – ухмыльнулся я. – Ты кто такой?

– Я тот, кто знает и умеет. А вы не умеете.

– Знаешь, что, – заявил ему я. – Это бред. Если тебе нужно место у окна и график дежурств, сгоняй к коменданту, попроси отдельную комнату и займи любое место. Весь корпус свободен! Въезжай куда хочешь. И строй своих соседей там как хочешь.

– Так не делают, – набычился тот.

– Еще как делают, – оживился Баклан и расправил плечи, ощутив мою поддержку. – Иди, переселяйся. А мы старые уже для этого дерьма.

Тут в коридоре послышались шаги, и в комнату заглянул комендант еще с одним парнем. Совсем взрослым и с маленькой рыжей бородкой.

– О, познакомились, отлично! А у нас пополнение, я сейчас еще одну комнату открою.

– Стой! – заорал Баклан.

Шанкс аж на месте подскочил.

– Смотри, Центурион хочет место у окна. А у нас больше нет. Открой ему новую комнату.

Новенький в коридоре внезапно закрутил головой – посмотрел куда-то в проход, потом сунул голову к нам.

– Так, здесь место освобождается? Я тогда сюда, командир, спасибо! – кивнул он Шанксу.

Мы и моргнуть не успели, как он втек в комнату, обошел Центуриона, поставил рюкзак на пол около свободной кровати и уселся.

– Я заселился! – объявил он коменданту.

– Ладно, – удивился комендант. – Ща переделаю замок. Не, не так, я вот тебя отведу, потом вернусь.

Он забрал охреневшего Центуриона, который даже не сообразил, на какой козе его объехали. Шанкс, похоже, понял, что мы успели поскандалить и увел организатора быта в другой конец этажа.

Из коридора донеслось:

– А вот там будет вид на лес, белкам можно орехи прямо из окна кидать…

– Я не люблю белок… – бубнил Центурион.

– Белок придется любить, их здесь до фига, – весело объявил ему комендант, и они исчезли за поворотом.

– Я Макс, – улыбнулся нам новенький.

Мы перезнакомились заново.

– А что тут было? – поинтересовался он.

– Да, что это было? – повернулся я к Баклану, который тут явно был с самого начала.

– Я не понял ничего, – пожал плечами Баклан. – Они пришли с Шанксом. Ну в смысле Дима и этот. Я спал. Пока Шанкс делал замок, я оделся, думаю, пора. Шанкс ушел, а этот бритый сразу погнал – нельзя сидеть, лежать, где график дежурств, я не понял, военный что ли?

– Не, он спортивный инструктор из детского лагеря, – пояснил улыбчивый Дима. – И зануда. Мы в администрации вместе оформлялись, так он вместо здрасьте сказал, что мне надо худеть и стричься короче.

– Серьезно? – охренели мы с Бакланом. – А ты что?

– Не, ну а что я? Я это… ивент-менеджер. Представил себе, что это перепивший клиент, да и забил.

– Профессионал, – Баклан с уважением посмотрел на него. – Я такое только от начальства могу терпеть. И то недолго.

– Ну ладно, хорошо, что мы его сплавили. Макс, а ты что не стребовал себе отдельную комнату? Пока можно было? – спросил я Макса.

– Не, не, парни, – поднял ладони вверх Макс. – Я как увидел вас, сразу понял, вот взрослые люди, мне сюда. Я в прошлом году был здесь на весенней школе, у меня в комнате было три старшеклассника. Выпускники уже. Как я от них устал, они хуже моей дочери. Однажды прихожу, а они собрали все планшеты, и мой тоже, и играют с ними в переход через болото в коридоре.

Мы с Бакланом переглянулись и уставились на Макса, ожидая продолжения.

– Это такая игра. Детская. Обычно для нее берут специальные пластинки, и с ними надо идти, подкладывая по очереди пластинку под каждую ногу. Кто наступил ногой мимо пластинки – утонул. Кто быстрее всех пришел, тот победил. Ну а тут то же самое, только вместо пластинок – планшеты. Я их тогда чуть не убил. А они мне такие, да планшеты же противоударные, чё им будет-то. В результате оказался во всем виноват, потому что подрывал творческий потенциал.

– Кошман, – сказал Баклан. – Я б точно убил…

– Центуриона на них не хватает. Вот где поле непаханое, – хохотнул Дима.

– Вот пусть лучше он. Не я. Я знал, что буду тут самым взрослым, но вчерашние школьники в той же комнате – нет. Пожалуйста, нет. Я вам страшно рад, – и Макс широко заулыбался.

– Супер, – отреагировал я. – А сколько лет твоей дочери?

– Три года, – улыбнулся тот. – У нас с женой была договоренность, что сначала доучится она. Потому что когда родилась дочь, она уже училась, и чтоб не разрывать курс, решили, что она пусть закончит, а потом уже я пойду. Вот пришла моя очередь. Я не буду на длинный курс записываться, мне трехлетнего хватит. Чтоб сертификацию пройти, а то недозарабатываю сильно.