Текст книги "Брутфорс 1 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Я распрощался с Йеми и сел на городской мобиль, который шел до торгового квартала. Время близилось к вечеру, улицы были забиты личным транспортом, а по тротуарам сновали толпы желающих развлечься и что-нибудь купить, так что мы ехали еще медленнее, чем сюда. Я попробовал еще полазить по университетским программам, но понял, что ничего не соображаю, отложил на попозже и откинулся на спинку сиденья. Но долго скучать мне не пришлось.

Наш мобиль стоял на месте минут десять, и я уже прикидывал, не стоит ли мне снова вздремнуть, как вдруг прямо перед нашими окнами осыпалась витрина ювелирного магазина.

– Это ограбление!

Орали так громко, что слышно было даже через звукопоглощающие окна.

Глава 3

Вместе со стеклом на тротуар полетели и бусины от ожерелий, которые грабители в мерцающем камуфляже срывали с подставок. Я бросил взгляд на вывеску: неплохой выбор для грабежа, именно этот бренд никак не насыщает изделия персонализацией. От чего на вторичном рынке их с огромным удовольствием продают девушки, которым нужно поправить материальное положение. Однако почему не включилась сирена? Где полиция? Где хоть какая-то защита? Они так и будут бриллианты как картошку собирать?

Мгновение, и камуфляж на грабителях перестал мигать, и под нашими окнами образовалось три местных жителя в растянутых штанах и футболках, которые торопливо сгребали добычу в мешки. Внутрь никто даже не пытался заходить, а зря, всё самое интересное всегда там. И гораздо более дорогое, чем витринное.

Все пассажиры прилипли к окнам. Ко мне прижалась очаровательная девушка, против чего я совершенно не возражал. Соседу спереди повезло меньше, на него прилегли два толстых фермера и, тяжело дыша, стали тыкать пальцами в окно. Впрочем один быстро отлип и стал рваться на улицу, чтобы принять участие во внезапном обогащении. Это он напрасно, потому что двери по инструкции были заблокированы.

Вообще городской транспорт – не зря любимая игрушка мэра. Все юниты защищены от выстрелов из стрелкового оружия, от ударов и падений, а кроме того они могут некоторое время продержаться на воде. Так что сейчас мы надежно защищены и можем наслаждаться зрелищем.

– Брат, какого демона! – раздался возмущенный вопль, и из магазина выскочили два лощеных продавца в белых рубашках и присоединились к грабителям.

Витрина была богатой, а руки у охотников загребущими, поэтому сейчас они ползали по тротуару, собирая драгоценности. К общему шабашу присоединился робот-уборщик, который счёл рассыпанные блестяшки мусором. Его грубо оттолкнули несколько раз, но он упорствовал, и в конце концов один из грабителей пнул его ногой со всей силы. Робот упал на бок и принялся вхолостую крутить колесиками.

Что же произошло? Очки я доставать не стал, потому что через затемненные стекла ситуацию с программами не увидишь, да и девушку не хотелось беспокоить. Я сопоставил погасший камуфляж с рассыпавшейся витриной и чуть не заржал: ну, конечно! У них один производитель, он на нашем побережье вообще один, и сейчас у них, похоже, крупный сбой. Один на всех.

Тут мне тоже захотелось выйти из мобиля, чтобы посмотреть на ошметки общего управления, но судя по фермеру, продолжающему биться о дверь мобиля, покинуть транспорт было без шансов.

Наконец послышались полицейские сирены. Стражи порядка неслись над трафиком на платформенных аэромобилях, так что никакие пробки их задержать не могли. Когда-то на таких платформах летала доставка, но со временем все высоты в городе закрепили за спецслужбами, и доставки тихонечко передохли. Я застал буквально последние месяцы их жизни, и пока я думал, не устроиться ли мне курьером – очень прикалывала возможность летать над городом, – они все закрылись. Теперь всё обычненько: ногами, на грузовом мобиле или на ползающем роботом.

Дальше стало неинтересно. Грабителей с продавцами сгубила жадность, они не успели никуда удрать, и борцы с преступностью накрыли всех полицейской сетью, не слезая с платформ. У них-то все функционировало исправно. Наверное, армейская разработка, такое совсем другие люди делают. А потом не релизят апдейт в пятницу.

Блюстители стянули жадин в большой куль, подняли на платформу и улетели, оставив двух рядовых следить за порядком. Один поставил на колесики упавшего робота и стал равнодушно наблюдать, как тот подъедает бесхозные бриллианты, а другой так убедительно встал у разбитой витрины, что прохожие моментально потеряли интерес к происшествию. Вообще было ощущение, что они примчались на зов робота, а не магазина.

В этот момент наша пробка двинулась с места, и наш мобиль тоже поехал, но перед этим водитель открыл дверь, в которую продолжал ломиться незадачливый гость города, и тут же закрыл, оставив бывшего пассажира на тротуаре. Его товарищ не заметил исчезновения напарника и продолжал завороженно следить за роботом, пытающимся засосать в себя ожерелье целиком.

* * *

– Папа? – изумилась Мира, обнаружив на экране видеофона отца, который не выбирался из своей глуши вот уже пару лет. – Открываю!

Лифт звякнул на этаже, и она открыла дверь, впуская в квартиру старика в экзоскелете.

– А тебе идёт! – прищурилась она на необычное одеяние. Необычным оно было только для Леопольда Валерьевича, сокращенно – Лео, который в своем обычном состоянии отрицал большинство благ цивилизации, включая деньги.

– Да, спасибо, эту штуку, между прочим, еще Риц рекомендовал. Хороший мальчик. Он уже приехал?

– Всё ты знаешь, – улыбнулась Мира. – Он в городе, уже встречался с Сашей, но сюда ещё не добрался.

Старик закряхтел:

– Сбил его Муром с пути истинного.

Мира забеспокоилась:

– Не собираешься ли ты с ним спорить?

– Ни в коем случае, – помотал головой старый Лео. – Просто хотел увидеть внука, пока он не уехал в снега и морозы. Давай-ка я пока приму у вас ванну, вы богатые, и воды у вас полно. Ух, холодно у тебя! Снеговиками планируешь дом населять?

– Конечно, иди, – облегченно выдохнула Мира. – Кондиционер приверну, а в ванную велю подать тебе чаю.

– Вода внутри, вода снаружи! – торжественно объявил дед и прошествовал в ванный комплекс.

* * *

Народу в торговом квартале было полно. Кафешки битком, и в магазинах не протолкнуться. Я поморщился, но делать было нечего. В любимый магазин я даже войти не смог – там раздавала автографы группа, которая прославилась песнями о красоте расставаний и призывала расставаться как можно чаще, чтобы ощутить как можно больше качественной горечи. Мне они никогда не нравились, так что я повернул в другую сторону. В конце концов если мне завтра улетать, надо попробовать одеться по столичному. Чисто, бледно и дорого. Возможно я обнаружу, что отец не так уж и ошибся с суммой.

Подходящий магазин обнаружился в тихом переулке, там никто не орал и ничего не подписывал, зато выбранный комплект можно было отсмотреть на специальном подиуме, вокруг которого генерировался подходящий ландшафт, а покупателя в декорациях транслировали на экран напротив. Соответственно можно было сопоставить свой облик с точкой назначения.

Невозмутимый андроид, как только услышал название университета, вывел мне по очереди и главное здание, и библиотеку, и общежитие, и даже столовую, и заявил, что если насчет столовой можно поспорить, то для остальных мест я выгляжу идеально. Ну еёе бы! Не буду же я подбирать комплект специально под столовую. Так что я остался доволен. Приятную они завели функцию, раньше не видел.

Денег осталось не так много, зато хватило на всё. К семейному ужину готов.

* * *

Александр Иванов-старший, ака Муром, прибыл к дому в приподнятом настроении. Наконец-то через много лет появилась надежда, что сын возьмется за ум и перестанет вести свою игрушечную жизнь. И так удачно всё сошлось, не зря его за спиной называют повелителем вероятностей, осталось теперь надеяться, что Риц не устроит саботаж на всю катушку. На что он, конечно, способен.

Настроение у него слегка испортилось, когда он вошел в столовую. По центру стоял стол, накрытый на четверых.

– Чего я не знаю? – повернулся он к Мире.

– Папа приехал, – кратко пояснила она и выставила кувшин с ледяной водой на стол.

– Рицу безо льда, – на автомате прокомментировал Муром.

– А то я не знаю. Сейчас принесут.

– Надо понимать, Лео здесь не случайно? – уточнил он.

– Нет. Прознал, что Риц уезжает, хочет его видеть.

– Ладно, – вздохнул Иванов-старший. – Мы все давно не виделись. А где он, кстати?

– Принимает ванну.

Муром расхохотался.

– То есть ничто человеческое нам не чуждо?

– Ну, конечно, нет, с чего бы? – ворвался в разговор отец Миры, который внезапно появился в столовой.

Супруги повернулись к нему.

– Рад вас видеть, – протянул руку Александр.

– Аналогично, – произнес с непередаваемо шутовской интонацией старый Лео и протянул свою.

– Даже не буду спрашивать, что вас привело.

Старик ухмыльнулся.

– Не поверишь, сегодня я на твоей стороне. Пришел уничтожить ненужные сожаления.

Александр-старший поднял брови, но Лео ничего к сказанному не добавил.

* * *

К родительскому дому я добрался к восьми вечера, собрав все возможные толпы. Дорогой квартал встретил меня тишиной, которая прерывалась стихающими детскими воплями: потомков разбирали со двора по домам.

– Привет, мам, – вручил я маме коробку конфет.

– Ой, спасибо, мои любимые! Ты помнишь! – обрадовалась мама. – А к нам дедушка приехал! Представляешь?

– Надо понимать, не случайно? – поднял я бровь.

Мама засмеялась.

– Ты прям как отец. Он ровно то же самое сказал!

– Мира-а-а! – из столовой донесся совместный вопль мужских голосов. – Ну где вы там?

– Представь! – окончательно развеселилась мама. – Любопытно им! Но сами выйти встретить мы никак не можем.

Я ухмыльнулся.

– Статус! А деду уже давно ходить тяжело.

– Ничего не тяжело! – заорал дед. – Ты посмотри, какой я теперь красавчик!

– Значит, просто статус, – улыбнулся я.

Семейный ужин начался вполне светски. Конечно, я хотел знать, где дед взял экзоскелет. Денег ему, как и мне, взять было неоткуда, к тому же он и отчаянно их отрицал, признавая только честный бартер. Как оказалось, и в этот раз он остался верен себе и выменял экзоскелет на экскурсию по островам. Благодарный экскурсант попытался заплатить и был послан по известному адресу, поскольку дед счел, что оплата питания и зарядки катера вполне окупает совместное приключение. Однако экскурсант считал иначе и, увидев, с каким трудом дед переваливается через борт, привез ему экзоскелет собственной разработки. В подарок.

Дед поцокал языком и не смог отказаться. Единственное, что он отверг, это начинку, взял только шкурку. Если бы он взял еще всю химию, которая прилагалась к скелету для наилучшего результата, то можно было бы рассчитывать, что со временем организм достаточно укрепится и вернет себе былую силу. Но такой авангардизм деда не вдохновил, поэтому он от химии отказался и взял базовый функционал.

Разработчик попытался его уговорить, что в таком случае пользование экзоскелетом не имеет смысла, ведь усеченные возможности приведут к атрофии мышц, но дед радостно сообщил ему, что будет носить его только в дальние поездки, а в своей хибаре и вокруг будет ходить как и раньше – без ничего. Расстроенный экскурсант отбыл в размышлениях, не сделал ли он хуже, но тут уж ничего нельзя было сделать.

– Смотри, как я могу! – заявил мне дед и тут же запрыгнул с пола на стул. – А могу и на стол!

– На стол, пожалуйста, не надо, – вклинилась мама.

– Да я не собираюсь, – обиделся дед. – Что я не понимаю, посуда ваша дорогущая, солонки всякие. А теперь смотри, как без него!

Дед вылез из экзоскелета и вполне уверенно прошел до окна и обратно. Задумчиво посмотрел на стул и покачал головой.

– Нет, на стул прыгать только в нем. Ну ладно.

Он ловко поставил экзоскелет в угол и снова сел за стол. Я достал очки, чтобы разглядеть вблизи конструкцию – до этого я о ней только читал. Да, хорошо сделано, качественно. Программа была надежно размещена в кристалле и наружу не торчала.

– Так что спасибо тебе. Если б ты не замолвил доброе слово об этой вещи, я бы того буржуя даже слушать не стал, – продолжил дед.

– Да какой он буржуй! – засмеялся отец. – Так, мелкий изобретатель, у которого только год назад пошли дела.

– Не, ну с тобой сравнивать вообще никого невозможно! – погрозил ему пальцем дед. – А сыну денег жадничаешь.

– Сын десять тысяч раз сказал, что он сам, и ему ничего не надо, – парировал отец.

– Тоже верно. Деньги зло, а чужие и под проценты – абсолютное зло, – немедленно сменил пластинку дед. – Да, собственно, вот что хотел рассказать. Я давно знал, но сейчас думаю пора.

Мы напряглись.

– Вашу разработку… где скутер как лошадь… ваш Скиф слил той команде, которая запустила её в серию. Понятно, что они потом над ней хорошо поработали, красиво сделали, и платформы сменные – тоже неплохая идея. Но база ваша.

Я окаменел. Отец тоже.

– А ты откуда знаешь? – осторожно спросил я.

– Так я же поваром уже два года на ретрите, куда эти придурки приезжают молчать по десять дней. И перед тем, как начать молчать, трындят как не в себя про запас. Вот один и рассказал другому, как они круто подрезали одну штуку и здорово кинули придурка с побережья. Зеленого Скифа.

– Дела-а-а, – протянул я. – Не то чтобы он единственный в мире Скиф. Но побережье плюс зеленая коса плюс разработка – точно он.

– Заплатили они ему всего ничего, потому что официально он ничего передать не мог.

– Разумеется, – фыркнул я. – У нас ничего официально и не было. Просто придумали и сделали. И его роль там была минимальна.

– Ну вот подзаработал ваш парень.

– Не особо он приподнялся, похоже, – пожал я плечами и выцепил себе из фруктового салата кусок ананаса.

Родители с дедом смотрели на меня с отвратительным сочувствием.

– Что? – вылупился я в ответ. – Можно я не буду весь салат? Только это?

Я помахал вилкой с куском.

– Риц, там на кухне есть еще целый ананас. Хочешь, я велю порезать? – предложила мама.

От такого предложения я чуть не умер. Нет уж, никто не будет меня жалеть.

– Мне этого хватит, – заявил я и принялся разрезать и так некрупный кусок на микрофрагменты.

– Самое ужасное, что как работник он прав, – мрачно сказал отец. – Если работодатель не использует изобретение, надо это делать самому, иначе все зря.

– Только я ему не работодатель, – отметил я.

– Да. Я только хотел добавить, но как друг – без комментариев, – покачал головой отец. – Я не знал.

И он с интересом уставился на деда.

– Вы почему сейчас решили выступить с этой историей? – осторожно спросил он у деда.

– Чтобы не было иллюзий, – жестко ответил дед. – Хотя вашу свернутость на деньгах я решительно осуждаю.

Отец усмехнулся.

– Учитывая, что вы сработали лучше, чем вся моя аналитическая служба, должен признать, что какая-то доля правды в ваших словах есть, – признал он.

– Как-то грустно это всё, – заметила мама. – Принести еще вина?

– Давай уже теперь чаю, – предложил я.

И ко второй чашке мы выбросили Скифа из головы, я ведь всё равно уезжаю, какая теперь разница. Отец принялся травить байки о том, как лазил в окно к маме в общежитие, дед закатывал глаза и обещал задним числом выпороть обоих, что было довольно комично. Мы поперекидывались идеями, чему мне стоит учиться, и все поддержали мое желание закончить эту канитель побыстрее.

– А почему ты считаешь, что мне нужна короткая программа? – вдруг спросил я отца.

– Да потому что тебе надоест. И ты уже слишком взрослый, чтобы выдержать полный курс со всем обязательным бредом. Там ведь будут и совсем непрактичные вещи, а ты у нас заслуженный практик. Ты и так себя обрек на адские испытания: там все будут моложе тебя.

– Так уж и все? – не поверил я.

– Найдешь ровесников, держись за них, молодежь тебя с ума сведет, – посоветовал отец.

– Смешно слышать это от тебя. Я-то тебе тоже молодежь!

– Так я на личном опыте! – заявил отец.

Дед захохотал.

* * *

А утром я уехал в аэропорт.

Глава 4

Путь к самолету лежал через коридор из полупрозрачного бетона. Когда мы сюда только прилетели, он мне страшно понравился: вроде бы стена, а вроде бы сама светится. Тогда каждого путешественника сопровождали сложные узоры – было красиво. Сейчас же на нем четко читался паттерн из симметрично расположенных точек, в середине угадывалась надпись. Я пригляделся: «Путешествия без границ. Южный аэропорт Восточных территорий».

Гениально! Гениально! Рекламировать аэропорт в аэропорту. Или это просто надпись? Чтобы будущий пассажир понял, куда он попал? А куда узоры дели? Ну да ладно.

Я дошел до зала контроля и встал в очередь на досмотр.

Контроль был примерно такой же, как у отца в здании, разве что проверяющие больше интересовались целью поездки. Я предъявил с планшета бронь и приглашение университета и неожиданно получил бумажный квиток. Планшет попросили убрать. Я удивился, но служащий только головой кивнул на объявление: Все УСМВП – запрещены.

– Что это? – удивился я. – Что такое УСМВП?

– Устройства, способные модифицировать внутренние программы.

Я хотел спросить, а где они видали внешние, но прикусил язык. Тут тоже не стоило острить. Очки, надо понимать, также вынимать не стоило. Видимо, кто-то у них тут хорошо полазил, теперь страхуются. Заметив мою задумчивость, служащий пояснил:

– Теперь во всех аэропортах так. В самолете сможете достать, там стоит блокировка на вмешательство, а на больших пространствах не справляемся.

Так, так, что еще я пропустил?

Мой рюкзак вопросов не вызвал, и я шагнул к стойке регистрации. И вовремя – за моей спиной разгорался скандал. Экзальтированная дама с пухлым мальчиком лет десяти пыталась протащить с собой упаковки с едой.

– Мадам, запрещено! Стандарт биобезопасности не позволяет проносить никакую еду с собой. На борту вас будут кормить.

– Но мой сын не будет самолетную еду!

– Питание утверждено для всех категорий населения. Аллергии исключены.

– У него не аллергия! – заламывала руки дама. – Он просто не ест.

– Биобезопасность!

– Здоровье ребенка!

– Протокол!

– Сделайте исключение!

Тут я даже не знал, кому сочувствовать. Если дама летит туда же, куда и я, то лететь нам три дня с остановками. Голодновато будет. Хотя… я скосил глаза на мальчика, причине скандала легкая аскеза не повредит.

– Я сниму вас с рейса!

– Не имеете права!

Досмотр остановился, все сотрудники собрались вокруг скандалящей дамы.

– Котик, они хотят, чтобы ты умер от голода!

Дама села на корточки перед уже довольно большим ребенком и оказалась ниже его. Я поморщился. Мальчик тоже поморщился и неожиданно сказал басом.

– Мама, прекрати. Мы хотим лететь или нет? Оставь всё это.

– Но ты же похудеешь⁈ – продолжала вопить дама.

– Это было бы неплохо – усмехнулся мальчик. И отдал царственным жестом служащему запас еды, который занимал целую сумку.

Я прямо проникся. Дама продолжала возмущаться, но сотрудники аэропорта внезапно осознали, кто тут главный, и пропустили их к регистрации. Я ускорился, чтобы успеть к стойке впереди них, а то мало ли еще какие проблемы, но не угадал. Проблемы возникли новые, никак не связанные с родителями и детьми.

Регистратор прокатал мой квиток через машинку и объявил:

– Александр «Риц» Иванов! Ваши места 16А и 16B. Проходите!

Я удивился:

– Зачем мне два места? У меня заказано только одно.

Регистратор смущенно моргнул. Тут ко мне кинулась заплаканная молодая женщина, которую я сразу не заметил.

– Молодой человек! Вам выпало два места! Пожалуйста, уступите мне одно, а то они говорят, нет мест – овербукинг!

– Овербукинг! – неуверенно повторил регистратор.

– Какой овербукинг, если вы мне одному выдали два места? – изумился я. – Если вы все время так делаете, у вас полсамолета на земле останется.

Тут я прислушался к жужжанию голосов вокруг и понял, что на соседней стойке разыгрывается такая же сцена. Только там у женщины, путешествующей в одиночестве, два места, а мужчины – ни одного.

Я пристально посмотрел на регистратора, он немедленно уткнулся в свою машинку, на что-то понажимал и выдал новый талон. И торжественно протянул его женщине.

– Елизавета «Лиса» Декстер! Ваше место 16А и 16B. Проходите! – ударение он сделал на первый слог. И это было красиво.

– Подождите-подождите! – захохотал я. – Вы просто передали ей два моих места? Лиса, вам нужно было два места?

– Да нет же, – рассердилась женщина. – Одно!

– Но теперь у вас два, а у меня ни одного, – улыбнулся я и повернулся к регистратору, – так и было задумано?

Тот покраснел как свекла:

– Но вы же сами хотели отдать свое место пассажирке?

– Нет, не хотел, я собирался расстаться с лишним. А свое оставить себе.

– Так не получится! – сурово объявил служащий.

– Почему? – хором спросили мы с Лисой.

– Не знаю, – стих регистратор. – Уже неделю не получается.

– И что? – тотально охренел я. – Вы отправляете наполовину пустой самолет?

– Да… – прошептал регистратор.

– А сброшенных сажаете на следующий борт? – уточнил я.

– Ну примерно, – признал он. – Или не сажаем, некоторые морем потом добираются.

У меня мелькнула мысль нарушить запрет, надеть очки и посмотреть, что у них тут слиплось, но я подумал, что могу не справиться. Никакого опыта с базами у меня не было, поэтому я вернулся к социальной инженерии.

– А разве вас начальство не наказывает за такой перфоманс? – ласково спросил я.

– Наказывает. Но это будет только завтра.

– А давайте вы вызовете его прямо сейчас. И тогда вас никто не накажет, – предложил я.

– Лучше пусть накажет. Это ведь будет завтра.

– Не, не лучше, – не согласился я. – Самолет на восемьдесят человек. Нас легко можно разместить в ручном режиме.

– Как это? – удивился служащий.

– А вот смотрите, – взял его ручку я. На своем квитке зачеркнул место 16A, а на Лисином – 16B. – Вот у нас получилось разделить два места. Причем у каждого теперь свой билет.

– Но их не примет автомат! – в ужасе воскликнул служащий, – тот, на выходе.

– А у него есть красная кнопка – для ручного контроля.

Я очень надеялся, что такая кнопка есть.

– Зеленая! Но это же какая ответственность! – возопил служащий.

Ага, зеленая, неважно.

– Это инициатива и потенциально повышение. Вы лично предотвратили убытки.

Служащий все еще колебался.

– А иначе я жалобу на вас напишу. Персональную, – пообещал я, запоминая имя на бейджике: Равиндра Кумар.

У государственных служащих и военных ник являлся закрытой информацией, в отличие от нас, и во внешней коммуникации использовались только имя и фамилия. Зато узнать их было легко. У нас же было ровно наоборот.

Служащий заметил направление моего взгляда и заметался:

– Я не могу принять такое решение в одиночестве!

– И не надо, – взбодрил я его. – Вызовите начальство.

Следующие полчаса мы ждали начальство. За это время все желающие лететь прошли первичный досмотр и скопились перед стойкой регистрации. От нечего делать я их посчитал: нас было восемьдесят человек, считая тех, кто регистрацию уже прошел. Вероятно, с такими же двойными местами на талоне. Весь коллектив должен был прекрасно поместиться.

Начальством оказалась рыжая фурия в форменной юбке и в кителе поверх мокрого купальника. Видимо, ее выдернули прямо с пляжа в законный выходной, и она начала орать сразу на входе.

Ее появление оказало животворящее воздействие на служащих – они забегали и засуетились. Равиндра метнулся к начальству, размахивая моим талоном и ручкой. Фурия милостиво кивнула, давая добро на ручную коррекцию, и Равиндра с важным видом вернулся к товарищам, чтобы показать, как разделить места между пассажирами. Всех, кто уже прошел регистрацию, вернули к стойкам и переоформили. Конечно, пришлось повозиться с теми, кто непременно хотел сидеть рядом. Тем не менее разобрались. Так что через час нас всех запихнули в самолет, и он пошел на взлет.

Первые полчаса полета Лиса рассыпалась в благодарностях мне за то, что поделился местом. Поделился местом, ха! Я даже устал ее слушать, думал, она никогда не остановится, но в конце концов нам принесли воду, и она успокоилась. Стихли и дети на задних рядах. Сейчас еду принесут, и все окончательно переключатся на насущные проблемы – почему невкусно, почему так мало и когда принесут еще?

Честно говоря, в путешествиях всегда невкусно. С тех пор, как ради биобезопасности был принят общемировой стандарт максимально стерильной еды, везде подавали только ее. И в междугородних мобилях тоже. Иногда производитель делал попытки как-то ее разнообразить и добавлял вкусовые акценты. Получалось еще хуже. Мне однажды попался вариант креветок с клубникой. Ну такое. Я-то могу долго не есть, поэтому я поглядел на это и не стал, а вот Тиля, который тогда увязался со мной навестить деда, до конца поездки рвало. Поэтому, если уж есть искусственное, то самый нейтральный вариант. К счастью, его и принесли.

Я развернул упаковку, съел один кубик и отложил остальное. Не очень-то я и голодный, а в Осаке, наверное, будет настоящая еда. Ну если не будет, ничего страшного, на следующем броске нам еще одну такую же упаковку дадут.

Через проход от нас летел толстый мальчик с мамой, которому не разрешили взять свою еду в самолет, и сосредоточенно изучал пищевой экзерсис воздушного монополиста.

– Ты же обещал, что будешь есть самолетную еду, – шипела неугомонная мама.

Мальчик метнул на нее сердитый взгляд.

– Буду. Возможно. Но сначала посмотрю. Я должен знать, что я ем.

Мама тяжело вздохнула. Мальчик достал карманный анализатор, подключил его к планшету, вставил в анализатор кубик и стал внимательно рассматривать показания. Вот прикол! А чего ж я никогда не задавался вопросом, как это сделано? Надо будет спросить его, чего он там увидел.

Судя по всему, результаты мальчика устроили, поэтому он осторожно положил первый кубик в рот и разжевал.

Лететь мне было долго, потому что напрямую летали только военные, а обычные рейсы должны были проходить над поддерживающими станциями. Удаление от станции более, чем на двести километров, было чревато потерей контроля над самолетом: он начинал вести себя как щенок, потерявший хозяина.

Я читал, что раньше спокойно летали даже через океан, но сейчас это было доступно только войскам. Какие технологии они использовали, и почему их никакие демоны не брали, никто за пределами военных кругов точно не знал. Но учитывая, что последние лет сто объединенный мировой контингент готовился отразить вторжение инопланетян, если таковые появятся, очень странно было бы в этой ситуации не уметь перемещаться даже по собственной планете.

Но у людей без погон, даже у тех, кто с деньгами, возможности летать далеко и напрямую не было. Вот и сейчас у нас планировалась остановка в Осаке, потом в Улан-Баторе, потом в Самаре, и только потом мы должны были попасть в столицу Северной территории.

Периодически возникали идеи, как удержать самолет в воздухе без поддерживающих станций, но испытания на больших расстояниях неизменно оканчивались неудачей. Во время последней попытки самолет не разбился и сел на воду, но повторять эксперимент все равно не стали. По слухам, создатели самолета каким-то образом получили в свое распоряжение нечто военное, но не сумели добыть нужную сумму ни на аппарат, ни на его оснащение, поэтому закончилось всё, как обычно.

Так все уже привыкли летать кружными путями, я не знал никого, кто застал бы гражданские перелеты через океан. Может, если только прабабушка. В любом случае перелетов становилось всё меньше, вот уже и учиться где попало нельзя. Хотя как объяснил мне Йеми, сделано это в первую очередь во имя добра, потому что школьные программы отличаются, несмотря на попытки синхронизации, и студенты, переехавшие в чужой регион, успевают хуже. Ну да, знаем мы это добро. Вот я сейчас кто, как и где? Школу закончил в шестнадцать на Севере, а последние восемь лет провел на Востоке. Географически я был гораздо ближе к университетам Востока, но по документам мне было положено ехать на Север! Л – Логика.

Тут я вспомнил, что так и не выбрал, куда пойти учиться, и открыл папку с материалами, которые мне выгрузил Йеми. Он настаивал, чтобы я смотрел не только на названия, но и на содержание курсов, потому что только так можно понять, насколько программа подойдет. Я отнесся к его заявлениям с некоторым скепсисом, потому что мне казалось, что мои требования и так предельно просты. Мне нужна была любая трехлетняя программа, которую я смог бы осилить, а еще лучше – сдать экстерном. Я подумал, что стоит только выставить нужные фильтры, как варианты нападают сами собой. Поэтому материалы Йеми я отложил и вернулся к анкете университета. Но даже на первый вопрос ответить не успел, потому что Лиса самым бессовестным образом сунула нос в мой планшет. Вот же взрослая женщина, а такая же, как все девчонки.

– Ой, вы едете учиться! В Старый университет! Как это здорово!

Чего уж тут хорошего, подумал я.

– Мой непутевый брат тоже едет. Вы с ним там наверняка встретитесь! Его зовут Баклан, по нашей общей фамилии – Баклановы. Это я по мужу Декстер.

– А почему непутевый? – заинтересовался я.

– Ну он все сроки пропустил, ему уже двадцать три.

Ровесник, подумал я.

– Он ни в какой университет в страшном сне не собирался, – продолжила Лиса. – Как уехал после школы в Африку пиво варить, так там и остался. Всему на месте выучился, хозяин обещал в долю взять. Но обманул и продал пивоварню глобалистам. А они не нанимают на нормальные должности людей без высшего, только подай-принеси. Зарплату срезали вчетверо. При этом сказали, что если выучишься, возвращайся, пересмотрим контракт.

– Обидно, – заметил я. – А что он должен закончить? Что-то пищевое? Где будет учиться?

– Нет-нет, это, они сказали, неважно.

Смотрю, безумие захватило мир. Но я все равно уточнил:

– То есть, если он изучит, скажем, китайскую поэзию эпохи Тан, то это будет норм?

– Абсолютно!

Мы засмеялись.

– Так что ему совершенно все равно. Он ничего пока не выбрал, но хочет максимально короткий курс.

– Как и я, – вздохнул я.

– У вас такая же ситуация? – заглянула в мое расстроенное лицо Лиса.

– Чем-то похожая. У меня ограничения на вступление в наследство.

– Ааа, трастовый фонд, – закивала моя соседка. – Знаю-знаю. У моего мужа была похожая история. Только ему надо было успеть завести двух сыновей до двадцати восьми лет. Но так уж вышло, что у него вообще не могло быть детей. Не то что мальчиков.

– И как же он? – опешил я.

– А он усыновил моих, – улыбнулась Лиса.

– Нормально, – выдохнул я. – А такой вариант был предусмотрен?

– Он не был исключен. Его юрист потом с облегчением сообщил, как он рад, что Питер сам догадался. Потому что намекать на такой вариант ему было запрещено.

Ох, и хитры же старики! Что еще, интересно, можно включить в условия? Как будто услышав мой вопрос, Лиса продолжила: