Текст книги "Брутфорс 1 (СИ)"

Автор книги: Иван Катиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Но это еще что! Моей подруге по условиям фонда надо было ограбить банк.

– Ого! – изумился я. – Неужто кто-то из дедушек решил узнать, передались ли его гены потомкам?

– Вы угадали! – засмеялась Лиса. – Ее дед подозревал, что линия наследования прервалась, и гентесты его не устроили, его интересовал дух. Смог ли он передать свой авантюризм потомкам?

– И как?

– Еще как смог. Во время кризиса восьмого года, когда банки сыпались как груши, она залезла в «Гриндрод» и, пока там пытались сообразить кто, да что, вывела оттуда сто восемьдесят миллионов талеров. Закинула их в акции «Медтроник», подержала до получения дивидендов и вывела базовую сумму обратно в «Гриндрод». С извинениями и объяснениями, как она это сделала.

– Это красиво. А они что?

– Ну а что они. Что они могли сделать против своего крупнейшего акционера? Тихо приняли деньги назад.

– Подождите-подождите, она ограбила свой банк?

– Нет, дедушкин.

– А-ха-ха, – развеселился я. – Это дважды красиво.

Обнаружив такое количество общего, мы незаметно перешли на «ты».

Тут самолет вздрогнул, у меня заложило уши и нас попросили запереть все имущество на полках: транспорт пошел на посадку.

Внизу нас ждала Осака.

Глава 5

Нас высадили из самолета и выпустили в местный аэропорт, где нам предстояло проторчать четыре часа. Я отправился побродить по залам в надежде поесть и размяться.

Получилось отлично – я нашел не только приятное место с турниками и тренажерами, но и баскетбольную площадку. Покрутил головой – где бы найти мяч, – и обнаружил трубу, из которой они должны были высыпаться. Надеюсь, мяч можно получить бесплатно, лишних денег у меня примерно нисколько.

Табличка на автомате гласила, что мяч можно получить бесплатно, если обязуешься использовать его по назначению. А не по назначению – три талера. Прекрасно! Я счел, что любое использование мяча – по назначению, и нажал кнопку. Из трубы тут же с грохотом выкатился оранжевый мяч с черными швами и заскакал в мою сторону.

Я в одиночестве побросал мяч в кольцо, больше желающих не нашлось, и отправился искать еду. Делать все равно было нечего, можно было и поесть. К сожалению, большая часть заведений радости не вызывала, потому что торговала примерно тем же, что давали в самолете: протеиновыми кубиками с соусами и без. Но в дальнем конце коридора все-таки приятное место с местной кухней, где я обнаружил и Лису, и мальчика с мамой, и всех наших стюардов.

– Риц! – замахала мне рукой Лиса. – Давай к нам!

Я улыбнулся, взял себе суп с распущенным яйцом и присоединился. Тут мы и просидели до посадки, обсуждая, что никто из нас в Осаке не был и жаль, что нет возможности посетить. Дурацкое время на пересадку – четыре часа. Слишком много для безделья и слишком мало для выхода на улицу. Тем не менее мы смогли убить все это время и даже удивились, когда объявили наш рейс.

Перелет из Осаки в Улан-Батор я намерен был провести более продуктивно, и, как только сигнал стабилизировался, снова вызвал университетскую анкету. Сто вопросов – ух! Надеюсь успеть до следующей посадки.

Анкета сумела поставить меня в тупик первым же вопросом: где вам больше нравится работать – в помещении или на улице? Ну и как на него отвечать? Для начала не могу сказать, что мне так уж нравится работать, это всё же необходимость. Ну и от климата зависит. Даже на побережье не каждый месяц радует: пять месяцев дожди. Они не круглосуточно, но в это время ничего на улице я бы делать не стал. Следующим номером предлагали выбрать, с кем я хочу работать – с людьми, животными, андроидами или техникой. Ага, забавно, раньше андроиды считались техникой, а теперь их вынесли в отдельный класс. А нельзя ли выбрать два из четырех? Нет, нельзя. Пусть тогда будет техника. Следующий вопрос требовал ответа, хочу ли я следить за качеством или состоянием? Серьезно? А в чем разница? Я уже чувствовал, что мне не хватает понимания вопроса. Наверное, для такой анкеты надо было сначала закончить университет. На следующем этапе предлагалось выбрать, будет ли мне милее обсудить концерт или книгу. К сожалению, варианта «ничего из предложенного» не было. Скрепя сердце, ткнул на концерт. По крайней мере, на концерте я был два дня назад в баре – парни из местного магазина исполняли каверы каверов «Шумного дьявола», и мы его действительно с народом обсудили. Решили, что было достаточно громко, чтобы считать это музыкой.

Так, через пень колоду и два часа я добрался до конца анкеты и получил ответ «Вы еще не созрели для получения высшего образования. Попробуйте поискать себя в жизни» и в изнеможении откинулся на спинку кресла.

Лиса скосила на меня глаз:

– Как успехи?

Я показал ей экран планшета. Она засмеялась.

– У моего брата так же вышло.

– Ага, я не одинок! – обрадовался я. – Ну что ж, пойдем другим путем.

Тут я вернулся к своей первой идее, выставил фильтры по длительности образования (не более трех лет) и по квалификационным экзаменам (у меня были сданы логика, обществознание и математика). Вывалился терпимый список, и я прошелся по нему.

Отмел все варианты с дизайном, юриспруденцией и вечной мерзлотой. Нет, я не против холода в умеренных количествах, но мерзлота, пожалуй, нет. Хотя я слышал, что мерзлотологи сейчас творят чудеса. Все равно нет. После всех вычитаний остался десяток программ. Еще бы выяснить, какой там проходной балл. У меня экзамены сданы неплохо, но все равно, хотелось бы наверняка. Так, так, это закрытая информация. Да вы издеваетесь! Я покопался и нашел список поступивших прошлого года с указанием баллов напротив каждой фамилии – вот так вот, будут мне еще информацию закрывать. В этом году, наверное, так же будет. Ну что же, у меня неплохие шансы везде. Но подать заявление можно только на три программы. Надо выбрать, но на данном этапе мне было решительно непонятно, как это сделать. Ладно, попробуем их просто перебрать. Придется все-таки их загрузить, чтобы прочитать содержание курсов. Йеми был прав, когда говорил, что без этого не обойтись. Я углубился в чтение, и через два часа сформировал шортлист: прикладное моделирование, прикладное андроидоведение и органика процессов. На органику процессов еще было собеседование, но уж с этим я справлюсь. Все-таки, несмотря на странное название, она больше всего похожа на то, чем я занимался в последние годы. Я с облегчением выдохнул.

Вот и отлично! Выбор сделан. Теперь осталось всего ничего – предъявить себя университету и подождать зачисления.

* * *

В кабинете внезапно стало невыносимо душно. Проректор взглядом попросил у ректора разрешения открыть окно и встал, чтобы добыть свежего воздуха.

Перед двумя руководителями университета сидело воплощение худшего, что могло с ними произойти, – вестница прогресса. Вестница, а именно такова была ее официальная должность в головном Министерстве, была нечеловечески хороша собой, но руководителей университета это утешить не могло. Потому что принесла она с собой только головную боль.

– Не понимаю, почему это для вас плохая новость. Вы всегда говорили, что от возрастных студентов у вас одни неприятности. Они и на лекции ходят избирательно, и молодежь разлагают своим отношением. Не участвуют в круглых столах и конференциях, да и жертвуют потом в ваш фонд без энтузиазма. При этом мы никоим образом не предлагаем вас лишить их доступа к образованию. Просто снижаем срок действия сданных экзаменов до трех лет. И всё! Все, кто не вписывается в указанные рамки, могут их пересдать и поступить.

– У нас будет недобор. Мы недополучим финансирование.

– Это уже не наши проблемы. Да и не ваши, если вдуматься! Лучше меньше, да лучше! Сами подумайте, зачем вам люди с головами, набитыми неактуальными сведениями. Обществознание давно заменено на историю мира, а вы продолжаете принимать тех, кто не понимает, насколько Земля движется в едином ритме к светлому будущему. Я ведь правильно помню, что в ответах к старым тестам утверждалось, что четыре мировые столицы контролируют в первую очередь территорию вокруг, а не глобальные направления развития на основе честных ежегодных тендеров.

– Да… – проскрипел ректор. – Я, правда, совсем не уверен в новой трактовке…

– Что вы говорите! – всплеснула руками вестница. – Ах, вы шутите, понимаю! Но не надо так, кто-то может воспринять ваши слова серьезно! Вы еще скажите, что не верите в пользу тендеров. А ведь именно так подумают те, кто нас может услышать.

«Она на кого-то конкретного намекает, или просто напоминает о своем записывающем устройстве, замаскированном под медальон?» – подумал проректор, но ничего не сказал.

– Я пошутил, пошутил, – махнул рукой старый ректор.

– В конце концов у вас есть все возможности для повторного приема экзаменов. Да, я понимаю, что вы не сможете своих абитуриентов слить с потоком школьников. Регистрация на стандартные экзамены давно завершена. Проведите у себя! Середина июля – достаточно честное время, чтобы поставить всех в известность, пусть готовятся.

– Сначала мы запрещаем людям учиться по месту жительства и требуем возвращаться к месту окончания школы, потом мы аннулируем им результаты экзаменов, что они о нас будут думать? – сердито спросил проректор.

– То же, что и всегда, что вы отбираете лучших, – лучилась энтузиазмом вестница. – И потом никто больше не может работать на старой базе, пришло время двигаться вперед! Одно маленькое лишнее усилие ничего не стоит по сравнению с тем, что ждет их в университете. Вспомните, когда-то мы не допускали к образованию андроидов, а теперь!

– Мы и сейчас их допускаем только вольнослушателями, – отметил ректор. – В их случае речь идет не столько об образовании, сколько о поднастройке. Это гораздо эффективней делать в лаборатории, чем в обычном классе. Весь процесс по-прежнему организован для людей.

– Напрасно! – возмутилась вестница. – А вот в Южной столице андроиды-студенты есть!

– Не андроиды, а андроид. Один. Был. И это уникальный кейс, мы с ним отлично знакомы.

– Где один, там будет и больше! И то, что у вас ни одного, – большое упущение! Вы должны срочно принять как минимум десять андроидов.

– Отличная идея, – заметил проректор. – Если не найдем, примем газонокосилки. Выберем лучших.

Вестница проигнорировала иронию.

– Хорошо, что вы уже думаете над вариантами. Кстати, там наверху, – она подняла глаза к потолку, – мне намекнули, что для этого направления можно изменить процедуру приема. И допустить андроидов учиться по упрощенной процедуре.

– Зачем⁈ Зачем⁈ – теперь поднял руки к потолку проректор. – Мы выбрасываем людей, чтобы допустить андроидов? В чем смысл? Я думал, наша задача учить лучших. В крайнем случае нести знание в массы.

– Не понимаю вашего упорства. Вы только что жаловались, что у вас будет недобор. Я указываю вам на возможности решения проблемы. Вы совершенно не сотрудничаете! – вестница тоже начала терять терпение.

– Мы сотрудничаем, – успокаивающе произнес ректор. – Мы просто отмечаем проблемы, которые есть на нашем общем пути.

– Проблемы есть и будут всегда! – возопила вестница. – Но они нам по плечу! Я только что вернулась с конференции Министерств образования и должна сообщить, что мы будем крепить сотрудничество человечества и предметов с искусственным интеллектом до полной неразличимости. То есть неразделимости. То есть единства во всей совокупности.

После минутной паузы проректор решил вернуть дискуссию к насущным проблемам.

– У нас сейчас уже активированы сорок билетов от людей, которые воспользовались правом получить билет в университет. И еще двести тридцать лежат в виде заявок. Мне нужно проверить, у скольких из них просрочены экзамены.

– Это совершенно неважно, – заулыбалась вестница. – Вы можете допустить их всех к квалификационным экзаменам. Вам все равно придется их проводить, если вы не хотите отказать им автоматически. Хотя это было бы куда проще. Ну предложите им общежитие на время экзаменов. В компенсацию неудобств.

Ректор с проректором окаменели.

– Понимаю ваше недовольство, переделывать систему всегда неудобно, – заворковала вестница, чувствуя, что ей удалось проломить сопротивление руководителей университета. – Но именно поэтому я привезла вам материалы, которые мы специально подготовили для таких студентов. Отдельный том для каждого предмета, восемьсот страниц исчерпывающей информации. Глянцевая бумага, красивая инфографика! Я оставила образцы в приемной, а в вашу библиотеку уже доставлено пятьдесят экземпляров каждого. Разобраться легко, я сама проглядела два тома, держать в руках одно удовольствие!

Ректор кашлянул:

– Вы ожидаете, что абитуриент в состоянии паники быстренько усвоит три или четыре таких тома? И это с учетом того, что они совершенно отвыкли от бумажных книг?

– Ну, конечно, – окончательно развеселилась вестница. – Вы же не можете не помнить анекдот «А когда сдавать?» Мы все были такими! Нет предмета, который не мог бы освоить мотивированный студент в нужные сроки. А абитуриент – уже почти студент.

Закончив реплику, вестница поболтала своим стаканчиком с холодным чаем. Тот включился, зажужжал и принялся охлаждать напиток заново.

Проректор отвлекся на прибор и с трудом удержался в теме насущного:

– Таким образом, чтобы не сорвать сроки зачисления, нам предлагается получить лицензию на проведение квалификационных экзаменов до середины июля, а в конце июля эти экзамены провести, верно?

– Абсолютно нет! – торжественно объявила вестница. – К вам прибудет специальная комиссия, которая примет эти экзамены у абитуриентов. Вам надо будет только подготовить помещение для сдачи тестов – обеспечить экранирование и исключить наличие имплантированных нейроустройств у студентов. Это нетрудно, на своих экзаменах вы делаете то же самое, здесь нужно будет повторить. Мы не просим ничего экстраординарного.

– Подождите-подождите, – вскинулся ректор. – Вы же только что говорили о… как вы это сформулировали? Неделимости естественного и искусственного? Как же мы будем их делить? Ведь даже если просто допустить андроидов к экзаменам, они окажутся со студентами в одном помещении. Как должно выглядеть экранирование в этом случае?

Вестница ласково посмотрела на ректора.

– Ну, конечно, все это только для людей. Андроиды будут зачисляться по другому протоколу. Для этого приедет еще одна комиссия.

– Да вы все придумали за нас! – засмеялся проректор, которому надоел этот балаган.

– Именно! – просияла вестница. – Эта процедура была утверждена в процессе внутреннего обсуждения весенней конференции, и наша столица будет первой, кому доверено ее применить. Нас выбрали флагманом нового пути образования!

– А отказаться нельзя? Может, мы по-старому? Что думают другие университеты?– со слабой надеждой спросил ректор.

– Нет! – отрезала вестница. – Отказаться никто не сможет! Это обязательно.

Помолчали.

– Ну что же, – усмехнулся ректор. – Нет так нет. Давайте попробуем по-новому. Позвольте сопроводить вас на обед.

Он поднялся с кресла, проректор и вестница торопливо последовали его примеру.

– А на выходе взгляните на материалы! – чирикнула вестница с облегчением.

– Непременно взглянем, – пообещал ректор. – А сейчас пойдемте знакомиться с новым меню. Теперь наша кухня рассчитывает не только содержание питательных веществ, но и единицы кумулятивного воздействия на организм. Новейшая методика! Позволяет студентам соотнести питание с усилиями.

– Великолепно! Предвкушаю! – откликнулась вестница.

Настроение у нее моментально улучшилось, и не потому, что впереди был какой-то обед, а потому что удалось прогнуть старых дубов. В какой-то момент она опасалась, что ей придется запустить процесс отзыва лицензии, а для нее это было бы равносильно провалу. За который не похвалят. Хотя количество неприятностей в сухом остатке у дедов будет больше. Как можно настолько не понимать пользу изменений? Ведь любые – к лучшему!

* * *

Самолет затрясло, освещение салона замигало и погасло.

– Уберите все устройства, пристегните ремни! Мы вошли в зону неработающей станции! Следуем прежним курсом, сохраняйте спокойствие! – прозвучало объявление в динамиках.

Какая прелесть, подумал я. Кажется, я собрал весь комплект. Когда-то я спрашивал отца, что будет, если самолет потеряет поддержку наземной станции. Помнится, он тогда скривился и сказал, что мне не понравится.

Глава 6

– Мы садимся? – обеспокоенно спросила меня Лиса, вцепившись в подлокотники.

– Похоже, да, – прокомментировал очевидное я.

Ощущение было совершенно нормальным, как будто приземляемся в аэропорту, однако полное отсутствие освещения как бы намекало. Мгновение, и шасси коснулись… чего они там коснулись, я пока не понял. Но через некоторое время самолет замедлился и остановился. За бортом начинало светать.

– Просьба сохранять спокойствие, сейчас всех проводим к выходу, – прозвучало из динамиков.

– Ну, класс! – возмутился уже знакомый нам мальчик, который в этом сезоне откликался на имя Буст. – А чо, дальше не полетим?

– Нет, не полетим, нас отсюда заберут другим транспортом, – жизнерадостно сообщил ему стюард.

– А когда? – вытянула шею Лиса.

– Не могу сказать, – на лицо стюарда налетела легкая тучка и тут же исчезла. – Но не беспокойтесь, у нас с собой есть всё необходимое.

Двери аварийных выходов зашипели и открылись, и нас всех выгрузили наружу по надувным трапам. Сели мы на довольно широкую дорогу, которая шла из ниоткуда в никуда, и никого, кроме нас, на ней не было. Всех отвели за пригорок, и стюарды тут же начали растягивать здоровенный тент.

– И часто такое? – нахмурилась Лиса.

– У меня второй раз! – радостно сообщил один из стюардов. – Только в первый раз мы садились на воду.

– А у меня третий, – заявил командир корабля. – Причем в этом же точке, так что я ее знаю, как родную. В прошлый раз я дал себе зарок, что буду возить с собой шезлонг. Но не взял.

Обстановка разрядилась, народ оживился и полез в гаджеты выяснять, где мы находимся. Связи не было, но имеющихся возможностей хватило, чтобы выяснить, что мы чуть-чуть не долетели до следующей точки. И находимся в двухстах километрах от Улан-Батора.

Командир отошел к дальнему краю импровизированного лагеря, где стюарды распаковывали загадочный ящик. Ящик распаковываться не хотел, но летный персонал продолжал с ним возиться. Я бросил взгляд в ту сторону, потом другой, но, не заметив изменений, снова повернулся к Лисе.

– Чуть-чуть не хватило, – разочарованно протянула Лиса и огляделась вокруг, как будто пытаясь опознать местность.

– Да, обидно, – задумчиво прокомментировал я. – А как думаешь, надолго мы здесь?

– Даже не знаю, со мной такого еще не случалось, давай выловим кого-нибудь.

После нескольких попыток нам удалось поймать зазевавшегося стюарда, и не дать ему отделаться обтекаемыми заявлениями. Он сказал, что о том, что мы сошли с маршрута становится известно сразу, но потом требуется время, чтобы нас обнаружить, а скорость эвакуации зависит от того, сколько самолетов оказались в таком же плачевном состоянии. Потому что спасателей на всех не хватает. А вот сам самолет – вообще отдельная история, так что отсюда нас заберут на мобилях.

– Или на верблюдах! – хохотнул стюард.

– А сколько ждать? – осторожно спросила Лиса.

– Три дня максимум, – пообещал стюард. – Но, скорее всего, завтра.

Лиса вздохнула:

– Завтра!

– Опаздываешь? – поднял бровь я.

– Да… Я и так впритык летела, меня Питер с детьми уже заждался, они-то неделю здесь. И фестиваль уже идет…

* * *

Стейн «Питер» Декстер почти доехал до аэропорта, когда встроенный в мобиль динамик озвучил сообщение, что самолет жены задерживается на неопределенное время. Учитывая, что из Осаки они точно вылетели, это означало только одно: самолет находится неизвестно где.

– Да как же так, женщина! – стукнул он по рулю. Мобиль сердито гукнул, но на пустом шоссе пугать было некого. Поэтому Питер стукнул по рулю еще раз. – Говорил же, надо было всем вместе лететь, а не дела то, дела сё!

Питер съехал на обочину и задумался. Ехать в аэропорт не было никакого смысла. Еще хорошо, что он не стал будить детей, хотя вечером они вовсю рвались в аэропорт встречать маму. Как ни отвратительно, придется разворачиваться, возвращаться и ждать. Никакой радости от праздника не будет, зачем только ехали за тридевять земель! Конечно, это не главное мероприятие сезона, но именно поэтому он надеялся, что старший завтра сможет достойно выступить. Он уже показывал неплохие результаты в стрельбе из лука по статичным мишеням, а если повезет, сможет сбить и дрон в командном зачете. Питер видел образцы, по которым предполагалось стрелять на фестивале, они были маленькие и верткие, хоть и запускали их стаей, сбить такой надо суметь.

Делать нечего, надо ехать назад. Он еще раз проверил, нет ли чего от Лисы, написал ей сам, но сообщение осталось непрочитанным. Понятно. Если где-то и сели, то в какой-нибудь дыре. Нет, они безусловно сели! Другого варианта просто не быть не могло.

Он развернулся и погнал назад.

* * *

Пассажиры между тем разбились на две большие группы – восточников и северян. Северяне соорудили устройство, которое должно было начать кипятить воду, как только песок достаточно разогреется, а восточники уселись в круг болтать. Мысленно я ощутил себя ближе к северянам, поскольку мне тоже хотелось чем-нибудь заняться, но возиться с водой мне не хотелось. Вероятно, они собирались сварить в ней самолетную еду, но это дело гиблое – я как-то пробовал. Никаких вкусовых ощущений ей это не добавит. Проще сам контейнер на солнце положить. Впрочем я не стал им об этом говорить, может, они еще что-то планируют.

Через некоторое время восточники наболтались, надели очки и достали карточную игру с дополненной реальностью, где более сильная карта побивала слабую с кучей спецэффектов. Я играл в такое у себя на побережье, выглядело однообразно, но затягивало, если играть большой компанией. Если разница между картами была заметной, всплески эффектов добивали до ближайших участников. Ощущались они как брызги холодной воды, что в нынешних декорациях было весьма приятно, поэтому народ визжал, радовался и пытался простимулировать друг друга использовать более крупные карты. Которые, естественно, каждый пытался придерживать до конца. Тем не менее к концу каждого раунда у них образовывался почти фонтан.

Северяне морщились, поглядывая на соседей. Надо сказать, я их недооценил, потому что они не только сварили пробный паек, но и чем-то его улучшили, получив вполне приемлемое блюдо, запах которого привлек нескольких восточников. В конце концов обе команды объединились вокруг еды.

Время от времени я посматривал на стюардов, вдруг будет что-то интересное. И оно таки произошло. Стюардам удалось распаковать упрямый ящик, и на свет была извлечена большая черно-желтая полосатая таблетка. Я пригляделся – похоже, дрон. Предположил, что он должен был летать или, как минимум, подниматься в воздух. Но ничего такого не происходило. Из того же ящика стюарды достали панель управления и начали жать на кнопки. Панель помигивала, вот в ней какая-то жизнь была, но таблетка не реагировала. Командир корабля, наглядевшись на мучения стюардов, отошел в тень. Тут я его и поймал.

– Командир, а что это у вас там такое интересное?

– Какое-то новье. Должно было улучшить нашу с вами жизнь.

– Как? – прискакал за мной юный Буст. – Принесет нам мороженое?

– Щас! – засмеялся командир. – Нет, у него должна была быть двойная функция: подать сигнал о нашем местонахождении, а если сигнал никто не примет, двинуться в сторону штатной вышки и сообщить ей. Но что-то идет не так.

– Это довольно сложно, – почесал в затылке я. – Оно точно это может?

– Именно это устройство, похоже, не может ничего. Но не волнуйтесь, нас и так заберут. Но мороженого не будет, – командир строго посмотрел на Буста.

Буст пригорюнился.

– А можно я посмотрю? – осторожно спросил я.

– Умеешь?

– Немножко. Скутеры ремонтировал. И дроны для ремонтников.

– Давай, – усмехнулся командир. – Хуже точно не будет.

И мы пошли вместе с командиром уговаривать стюардов отдать мне машинку для опытов.

К этому моменту стюардам надоело возиться с устройством, и они радостно отдали его мне. Вместе с панелью. Я надел очки, нажал на кнопку запуска и обнаружил девственную чистоту таблетки. Это было прекрасное, замечательное устройство, внутри которого ничего не было. Хороший крепкий кристалл лучился идеальной чистотой. То есть устройство просто не знало, что оно должно было делать. Я приподнял очки и повернулся к командиру.

– Она пустая.

Командир поднял бровь.

– Ваша таблетка пустая, – пояснил я. – Она подготовлена к загрузке, но на ней ничего не стоит.

Рядом разочарованно загудели стюарды.

– Твои предложения? – заинтересованно посмотрел на меня командир.

– У меня кое-что есть в загашнике, может подойти. Я попробую перегрузить в нее, и, если всё получится, она полетит по назначению.

– Давай, – разрешил командир. – Все равно сидим.

Я забрал таблетку и пульт в тень и принялся перебирать свои запасы.

Некоторые сомнения у меня были, все-таки я чаще имел дело с тем, что перемещается по земле. И все варианты программных созданий были связаны именно с этим. Сложность заключалась в том, что они все обладали собственной волей и корректировать их надо было с умом. Впрочем время на эксперименты у меня было.

За спиной у меня дышал любопытный Буст. Забыл уже, что хотел мороженого.

– А можно я попробую? – в какой-то момент не выдержал он.

– Нет, – не разрешил я.

– Почему?

– Потому что у меня есть мысль, и я ее думаю.

– А я тоже буду думать…

– Думай молча и сам, – велел ему я.

Буст затих.

Сейчас над моим планшетом крутилось создание из тонких щупалец, заворачивающихся внутрь себя. Не, это не подойдет, такое нужно, чтобы тестить что-нибудь. Посмотрим, что у нас есть еще. Хотя нет, сначала попробуем заселить его внутрь таблетки, узнаем, возможна ли вообще загрузка. Удалить всегда успею.

Я аккуратно пересадил свой тестер в управляющий кристалл устройства. Тот благополучно пересел и принялся за привычное дело – проверку, и вскоре обозначил зеленым миганием, что в доверенной технике всё хорошо. Загрузка, значит, работает, отлично. Я уничтожил переселенца и задумался.

Следующие сорок минут прошли в переборе доступных вариантов, и в конце концов мне удалось найти структуру, которая позволила поднять таблетку в воздух на некоторую высоту. И еще одну, которая умела подавать сигнал. Однако совмещенного функционала достигнуть не получилось, у меня тупо не хватило квалификации, и обученный дрон теперь мог только долететь до нужного места по координатам. Передать он ничего не мог.

Настоящие мастера в таких случаях строят единую структуру, но собирать вместе настолько разные конструкции я не умел, поэтому пришлось ограничиться наилучшим результатом из имеющихся.

Я сгонял таблетку вверх и вниз, чем привлек всеобщее внимание, и сообщил командиру о результатах.

– Слушайте! – вторгся в нашу беседу Буст. – А у меня есть белый фломастер. Давайте на таблетке напишем что надо и пусть летит.

Мы с командиром засмеялись.

– Прикольно! Это как бутылка в старые времена, которую бросали с кораблей. Письмо в никуда.

– Ну да, только она же не в никуда летит, мы ей укажем направление.

– А чего? Пишите, – обрадовался командир. – Отличная идея! Она большая, можно много написать.

Буст оказался обладателем шикарного почерка и наваял письмо с нашими координатами прямо на поверхности таблетки. Я поднял ее в воздух и отправил в Улан-Батор. С характерным жужжанием таблетка отправилась в путь.

– Урааа! – закричали стюарды, Лиса и Буст.

– Урааа! – заорали все остальные за компанию.

Таблетка, не теряя темпа, продолжала двигаться, пока не превратилась в маленькую точку и не исчезла. На грани слышимости все еще звучало характерное жужжание, но вдруг оно резко оборвалось. И мне показалось, что раздался звук падения, хотя на таком расстоянии трудно было определить точно.

– По-моему, она упала, – грустно произнес Буст, который тоже напряженно прислушивался к успехам нашего произведения.

– По-моему, тоже, – подтвердил я. – Обидно.

Мы помолчали.

– Но вы хотя бы попробовали, – раздался у меня из-за спины голос Лисы.

– Толку-то!

Я был раздосадован. Все же получилось! Почему она упала? Я улегся на песок и уставился в небо. Буст улегся рядом.

– Малыш, пойдем поедим, – раздался рядом голос Бустовой матери, которая все это время терпеливо ждала, пока ребенок наиграется.

Буст недовольно заворчал.

– Иди, – простимулировал его я. – Больше ничего не будет.

Жаль, что таблетка была только одна. И я хищно посмотрел на стюардов – вдруг у них еще есть. Но они даже не посмотрели в мою сторону.

Буст вздохнул и неохотно утопал за матерью, а я закрыл глаза.

Лиса села рядом на песок и навесила мне перед лицом свой планшет.

– У меня есть идея.

– Ммм? – открыл глаза я и уставился на планшет с открытой картой.

– Мы всего в пяти километрах от лагеря фестиваля. Где сейчас мой муж и дети, если, конечно, Питер не поехал меня встречать. Я даже узнаю это место, мы здесь проезжали однажды.

– Да ладно! – оживился я.

– Может, дойдем? Пока солнце совсем не разошлось. Тут час, максимум полтора пешком.

– А если поймать верблюда! – развеселился я, – то можно и быстрее.

– Или лошадь, – улыбнулась Лиса.

– А я умею ездить на лошади, – похвастался я.

– А я тоже! – заявила она. – Но мы и без лошадей дойдем.

– Ну тогда пошли!

Я вскочил, упихал в рюкзак планшет с очками и пошел попрощаться с экипажем. Лиса побежала подбирать свою сумку.

Командир на наше намерение только ухмыльнулся, а вот старший стюард вышел из себя.

– Куда вы собрались? За нами скоро приедут! Мы не будем вас собирать потом по всей степи!

Вот это было неприятно. Всё же не факт, что я смогу отспорить себе трансфер до столицы, Лиса-то уже, считай, приехала, а я еще нет. Вот смешно будет идти в столицу пешком из Улан-Батора. Но мне уже попала вожжа под хвост, и я понял, что больше не могу тупо сидеть под тентом. Тем более, что до полуденной жары было еще далеко, если Лисины расчеты верны, то мы успеем добраться до ее лагеря раньше. Нечего было нас ронять посреди ничего, пусть сами разбираются, как доставлять нас до места!

– Ну и не надо! – гордо ответил я. – Мы сами доберемся.

– Оставь их, – лениво велел командир. – Молодежь разве остановишь. Вернутся, если что.

– А если они заблудятся? Кто будет их искать?

– Спасатели и будут. А так, может, у ребят получится и о нас сообщить. А то, знаешь, у меня нет уверенности, что нас оперативно найдут. Мадам, вы бросаете свой багаж?

– Да, плевать на него, – подтвердила Лиса.

– Ваши вещи будут выгружены и доставлены в Улан-Батор, потом сможете забрать или заказать пересылку. А у вас, молодой человек, всё с собой?