Текст книги "Поступь империи"

Автор книги: Иван Кузмичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 75 страниц)

Люди спешно готовили место для ночлега, вырубали куцые кустарники и деревья, поили коней, распрягали тягловых волов, таскали из обоза фураж, делали все то, о чем многие предпочитают умалчивать, стараясь скрыть за ореолом романтики всю серость и обыденность любого похода.

Позади были сотни верст, а впереди солдат ожидает тяжелая многодневная работа по обустройству полевого лагеря и его защиты, требовалось сделать первую линию рвов с кольями, против татарской конницы и, конечно же пристрелять орудия для ведения флангового и фронтального огня по заданным секторам.

Тактика полноценных, долгосрочных полевых лагерей, раньше не встречавшаяся ни у одной страны мира была тщательно выработана буквально полгода назад. Государь, Кузьма, князь Голицын, Вейд, Алларт – особо ценный командир за счет своей инженерной специализации, и все допущенные к бумагам особой секретности. Жалко только то, что на практике сия тактика пока не проверялась. Только пробные фортификационные сооружения в близи Рязани и Смоленска, ничего более. Но даже тогда новый вид полевой защиты, выработанный совместными усилиями десятка голов, показал отличные результаты: троекратно превосходящие силы не смогли овладеть недостроенным лагерем.

Никто не знал, что свои идеи по обустройству и созданию полевого лагеря, как впрочем и нового вида крепостей, государь Всея Руси безбожно содрал с разработок и наработок гения русской фортификации середины 19 века – военного инженера Аркадия Захарьевича Теляковского. Хотя можно ли об этом так говорить? Все-таки он даже не родился, но суть остается прежней, идея создания принципиально нового вида обороны появилась именно от этого гения фортификации, причем, что важно русского гения!

В свое время на парах военной истории уделялось время не только на рассмотрение бессмысленных полу геройских побед Миниха и прочих Биронов, но и такая важная тема как построение оборонительного пояса, экономичного и действенного одновременно рассматривалась особо тщательно. Что ни говори, а век 18 да и 19 тоже – это в первую очередь окончательное формирование государств по принципу регионального положения и языка, освоение в новой роли молодых титанов военной мысли и унижение старых империй, раскалывающихся под натиском молодых, «голодных» собратьев.

Стоило только в начале июня задуматься о полевой обороне, с обязательным построением временных лагерей, как государь решил освежить в памяти образ фортовой крепости по Теляковскому, и применить ее к полевому лагерю в несколько измененном состоянии. Но как это сделать если известны общие принципы, да и те порядком позабыты?

Конечно только при помощи разумеющих в подобном деле людей, военных людей знакомых с фортификацией и свободно применяющие на практике эти знания. Пускай у каждого из них были свои дела, обязанности, заботы, но вот идеей будущие создатели прониклись, банально ведя переписку со штабом государя, где и происходила обработка всех идей и решений генералов. Учитывалось все: начиная от местоположения коновязей и заканчивая рельефными особенностями местности, где собственно должна применяться оная конструкция.

Как говорил когда-то Алексею майор Жиганин, ярый сторонник тактики того времени и действительно сведущий человек в вопросах фортификации: «Теляковский видел назначение большой крепости (фортовой крепости) не в том, чтобы служить убежищем для слабой или разбитой армии, не в том, чтобы защищать от бомбардировки ядро крепости, и не в том, чтобы преграждать какой-либо путь. Большая крепость могла выполнять все эти и другие частные задачи попутно, основное же ее назначение – остановить силами своего гарнизона, во взаимодействии с полевыми войсками, вторгнувшуюся армию противника».

Получалось, по мнению гения фортификации, что малые крепости, имеющие только одну сплошную ограду, потеряли свое значение. Проще говоря, нужно строить не много мелких крепостей а мало, но действительно серьезных оборонительных пунктов, могущих держать под контролем область не на полет ядра, а в радиусе 3-4 переходов. Конечно стоимость фортовых крепостей возрастает в разы, если не на порядок, но и пользы во много крат больше. Вот только до полноценного составления плана для новых крепостей государь еще не дошел, ограничившись неким подобием в полевых укреплениях, заменив форты редутами и люнетами. А саму крепость на полевое укрепление, состоящее из наружного рва и насыпи высотой около сажени (бруствер высотой около половины сажени и банкет, шириной в три локтя). Но кто же будет говорить пускай и надежным людям все «прелести» собственного детища? Ведь если иностранцы поймут это, то ума у них хватит предать Русь-матушку, раскрыть так, сказать тайну до момента ее всеобщего показа. Пусть все думают, что это только полевой лагерь, странный, новый, но всего лишь полевой лагерь…

Вечер плавно перешел в ночь, работы по обустройству лагеря только начались, восемнадцать редутов начали вырастать на пустом месте. Квадратный лагерь, расположенный в излучине был пока только на чертежах. По пять редутов в углах наиболее вероятной атаки, и по три в двух других, два остальных вывели чуть вперед, таким образом, раскалывая возможное нападение на три клина.

Караульные неспешно ходили вдоль периметра, походные кухни выпускали в чистый небосвод блеклые струйки дыма, повара приготавливали на утро припасы, чистили репу, небольшие головки чеснока, нарезали ломти свежее выпеченного хлеба.

Так в обустройстве прошло пару дней, «колпаки» пристреливали по секторам обстрела, рыли рвы перед редутами, делали волчьи ямы, создавали насыпи, и только крытые повозки постоянно стояли возле редутов, охраняемые десятком угрюмых преображенцев. Постоянно находились в дозоре пара взводов витязей, конные разъезды отошли на пару переходов, встречать татарскую конницу надо заранее и желательно во все оружии.

Артиллерийские расчеты между стрельбами шили мешки под картузы, увы, но отдельной мануфактуры для пошива специальных мешков пока создано не было, поэтому из сложившейся ситуацией выходили самым примитивным способом. Постоянные тренировки личного состава, изводящие прорву пороха и снарядов давали о себе знать.

Тыловая служба едва успевает доставлять все необходимое в полк, и это в мирное время, а что будет во время войны? Такие мысли все чаще и чаще посещали голову молодого полковника, долгими вечерами корпевшего над разнообразными картами и чертежами.

Пока вроде нападения ждать не приходится, но отдельные малые отряды все же умудряются пересекать границу украины России. Русским войскам: восемь полков генерал-майоров Волконского и Видмана не удается как следует прикрыть эти земли. Крепостей почти нет, просторы огромные, а легконогие лошадки татар слишком быстрые для пехоты…

Но ничего, если в излучине Конских Вод достроить полноценный лагерь, то план вероятного вторжения будет нарушен. Государь один знал, что крымский хан намеревался совместными усилиями с запорожцами и поляками Потоцкого действовать сразу на Правобережной и Левобережной Украине. Конечно, кто будет вести второе войско, Алексей не знал, но то, что в первом будет сам хан – стопроцентно.

Да к тому же к середине января должна подойти корпус Федора Матвеевича Апраксина с 5-тысячным отрядом донских казаков. Итого получается, что в излучине будет не менее 23 тысяч воинов, защищенных полевым лагерем-крепостью с 70 орудиями. Вполне не плохо, очень не плохо! Да вот только у хана то сил в четыре раза больше все 90 тысяч!

Об этом генералы знали, разведка работала хорошо, да и Петр Шафиров не зря в Царьграде время, проводил, успел подкупить, кого следует. В начале февраля к лагерю должны подойти отряды азовской и воронежской губернии под командованием генерал-майора Шидловского.

Однако основные силы фельдмаршала Шереметьева должны были сосредоточиться под Каменец-Подольским, для скорейшего продвижения к Молдавии будущей весной, сразу же как только дороги станут более-менее проходимыми для пешего войска, плюс ко всему дополнительно прикрывалась вся юго-западная украина Русского царства…

Март 1711 год от Р.Х.

Конские Воды.

Людвиг фон Алларт.

-Залпами, повзводно, с правого крыла, ПЛИ!

Солдаты двух полков выстроились перед лагерем, отрезая заигравшихся в казаков-разбойников запорожцев от крымской конницы, спешно удирающей подальше от плотного картечного, фланкированного огня лицевых редутов. Сотни тел загорелых татар и их невысоких, жилистых лошадок остались лежать невдалеке, как напоминание очередного провала в атаке на полевой лагерь генерала-поручика Алларта. Роты полков перестроились из шести шереножного строя в трех шереножный, первая шеренга каждой роты опустилась на колено, две другие вплотную подошли к ней, занимая позицию за спиной товарища.

Вот только сейчас, увидев оплошность противника, пустившего вслед за конницей спешенных бунтующих казаков, командующий пятнадцатитысячным войском решился на оголение тыла, путем вывода двух полков в поле. Безумец, крикнул бы какой-нибудь горлопан в Европе, пытаясь отговорить генерала от столь опрометчивого поступка, но не таковы были молодые и не очень офицеры русского воинства, смешенного с калмыками и донскими, яицкими, терскими казаками. Они прекрасно понимали, что такое дисциплина регулярной армии. Закаленные в десятках сражений и битв они четко без суеты выполняли приказ, выстраиваясь в колонны, становясь в шеренги под ливнем стрел и градом пуль, картечи, бомб и ядер.

Русское воинство как идеальный механизм подчинялось командиру, принося победы в сражениях. Вот только опытных командиров среднего звена по-прежнему не хватало у этого воинства, потом и кровью отбирая достойнейших, получающих опыт не в училищах и школах, а в суровой воинской жизни.

Между тем, запорожцы, поняв, что угодили в капкан, попытались, было сунуться к правому крылу попали под плотный ружейный огонь, плавно, словно волна смещающийся влево, гоня запорожцев в сектор перекрестного обстрела с трех редутов.

Не успели солдаты отстреляться, как завизжали взрывы чугунных чушек в рядах казаков, послышался далекий свист картечи, ухнули бомбы, разбрасывая осколки… Где-то вдалеке забили десятки барабанов, призывая казаков отступить. Дураки! Отступать то уже и некому! От двух тысяч осталось всего пара сотен, да и те едва ли сумеют выбраться из ловушки. Бунтовщики, присоединившиеся к войску хана Девлет Гирея падали как перезревшие колосья, поливая сукровицей чернозем в излучине Конской Воды.

Между тем на деревянном возвышении в центре лагеря, напоминающем обычную смотровую башню, обитую на всякий случай тонкими листами железа сидел Людвиг фон Алларт, рядом с ним были четыре человека, внимательно следивших за очередной атакой татар и казаков их полевого лагеря.

–Если к нам не подойдет подкрепление в течение недели, то нам просто-напросто не хватит боеприпасов и пороха чтобы отбиваться от этих упертых визжащих степняков!– нахмурившись, генерал-поручик глядел, как под частую барабанную дробь возвращаются в крепость солдатские полки.

–Гонец же вчера прибыл, недалече наши, успеют обернуться, татарва не сможет дойти до них, благо, что переправу мы и вовремя перекрыли, иначе погуляли бы эти басурмане по Руси-матушке, много горя принести смогли бы,– ответил бригадир Осипов.

–Сколько у нас было войск, Дмитрий? Почти двадцать тысяч! А сейчас дай бог на ногах тринадцать с половиной стоит, еще полторы тысячи ранены, в госпитале лежат, даже в караул их ставить нельзя. Долго так продолжаться не может, и если подкреплений не прибудет в ближайшую неделю, то татары смогут нас опрокинуть и выбить из лагеря. Люди устали, провизии не хватает, уже сейчас порционы сокращены на треть,– сухо заметил генерал-майор Бутурлин, прибывший в полевую крепость в середине февраля с корпусом из двух солдатских полков и полутора тысячами донских и яицких казаков.

–Ничего, наши солдаты положили проклятых басурман много больше, чем мы ожидали, намного больше! Вспомни, сколько их было? Почитай все сто тысяч вместе с изменниками, наверное, а сейчас? Пятую часть хан уже здесь положил, и еще столько же положит, а то и больше, как только подкрепление подойдет. Правда тогда уже он ничего не сможет сделать, ведь силенок то у него неоткуда взять, османы на Балканах армию собирают, не успеют помочь, коли нам идея придет в голову на Перекоп идти,– улыбнувшись, сказал Алларт.

–Какой Перекоп, командир?! У нас же армия татарская стоит, едва-едва за стенами держимся, чтобы внутрь страны не пустить, а вы говорите, Перекоп…– изумился бригадир Осипов.

–Ничего, государь прикажет, и сквозь татар пойдем, только бы подвоз снарядов нормальный был, да провизией обеспечили в должном количестве, а то на сухарях недолго тут протянешь…– генерал-майор внимательно смотрел в сторону колыхающегося моря остроконечных голов татарской конницы.

С самого начала строительства полевой крепости, чего уж придумывать про обычный лагерь (?) на войска начали нападать мелкие банды степняков, правда, прежде чем они узнал о зимней стройке русского воинства прошло недели полторы, да еще неделя пока командиры татар решили как лучше поступь с гяурами. В итоге валы и редуты были построены на треть, стены укреплены стволами деревьев, растущих на побережье в маленькой рощице, стремительно исчезающей под напором русского воинства.

Одна радость была у командующего корпусом – артиллерия, которую казалось бы просто нереально так быстро провести в эти степи зимой, была под боком. Два гвардейских полка сразу же оборудовали четыре батареи по 10 орудий, ожидая пока подтянутся основные силы. Однако как только пришли солдатские полки великоросских губерний, оба гвардейских полка спешно отбыли из лагеря, оставив половину артиллерии и почти все снаряды в лагере. Вернувшись через Кадак, по границе с Запорожьем в на территорию Русского царства, пополнив запасы, соединившись с тремя полками, вышедшими из Полтавы вышли к Чигирину. Оттуда после получения приказа отряд армия под командованием генерал-лейтенанта Вейда пошла к Каменец-Подольскому, на соединение с царем и фельдмаршалом.

Драгуны вопреки многим представлениям ходили в разведку и малые рейды, пополняя припасами обозные кухни, ежеминутно коптящие черным дымом в лазурный небосвод. Запасенный провиант в Воронеже неспешно двигался по расхлябанным дорогам, кое-где сменявшимся каменными плитами недавно проложенной магистрали. Да-да, именно магистрали, дорога начатая еще пять лет назад наконец вышла на финишную прямую и выложенная каменными плитами трасса Воронеж-Белгород-Харьков замерла в преддверии зимы, дожидаясь весны и возобновления работы. До завершения работ осталось всего лишь 17 верст… в различных частях магистрали.

Как бы то ни было, но политика возобновления строительства хороших дорог, как это было при Иване 3 и Иване 4 начата, а плохо ли это решатся, будет лет через двадцать, когда приезжие купцы смогут с радостью проехать по выложенной магистрали из Архангельска до Азова. Заезжая по пути в разные концы Русского царства. Вот только расходы на строительство были огромные, но все же затянув поясок потуже государь приказал начать строительство еще пары магистралей: Москва-Смоленск и Рязань-Тула-Калуга. Быть может, этих дорог и не было даже в проекте, если бы не приятное известие из Англии и Голландии, откуда в сопровождении полусотни солдат прибыл Конон Зотов с почти 2-х миллионной казной, украденными деньгами светлейшего князя, неведомо как умудрившегося так скоро скопить такое состояние и переправить за границу. Эти деньги тут же ушли в государеву казну, за исключением 1 тысячи рублей Конону и по 100 рублей солдатам.

Памятуя об указе государя о выкупе государевых холопов и надворных людей, часть солдат тут же передала деньги своим родственникам, которые после подсчетов в банке смогли в большинстве случаев не только выкупиться, но и прикупить новых инструментов. Желающие переселиться на новые земли, Прибалтике получая подъемные, пускались в путь, предварительно собираясь в небольшие группы, дабы сподручнее было заселять новые жилища. Процесс русификации завоеванных западных земель начался….

Но речь сейчас не об этом.

На горизонте, с северной стороны показались отблески штыков, следом за ним появилась легкая конница отряда калмыков, где-то позади них заиграли полковые литавры, кажется, какой-то драгунский полк все же бросили на усиление лагеря-крепости.

Долгожданное подкрепление пришло как некогда вовремя. Вот только его заметили не только русские командиры. Всполошились сотни татарских всадников, начав метаться из стороны в сторону, готовясь по дуге обойти сектора обстрела артиллерии крепости.

–Андрей, готовь всех драгун и казаков, нам нужен обоз и подкрепление целыми и невредимыми!– приказал Людвиг, смотря на приготовления татар.

–Будет сделано, господин генерал-поручик!– отдал честь бригадир Осипов, командуя почти четырем тысячам всадников:

–По коням!

Каждый давно знал свое место в лагере, как знал и место расположения коновязи, точнее место своего четвероногого боевого товарища. Драгуны чуть в стороне от казаков, шомполами прочистили дула пистолей, нацепили на себя перевязь с саблей или палашом и прыгнули в седла. Казаки атамана Матвеева быстрее своих великоросских собратьев взобрались на коней и ожидали лишь приказа командира, замершего впереди отряда перед закрытыми воротами лагеря Конских Вод.

С наблюдательной вышки за обстановкой на поле перед стенами полевого лагеря-крепости наблюдали командующий корпусом Людвиг фон Алларт и Федор Матвеевич Апраксин, Борис Бутурлин.

Пестрые шапки татар, изредка разбавленные полу лысыми головами запорожских казаков, приближались к крепости, постепенно масса воинов расходилась в стороны, огибая полевую крепость на безопасном расстоянии. Так им показалось.

–Командуйте генерал-майор, сейчас вашим орлам все карты в руки,– командующий войсками кивнул Бутурлину.

Тот лишь кивнул головой, поднес к лицу мутноватое стекло подзорной трубы, посчитал про себя примерное расстояние до врага и подал знак командиру южной батареи редутов. Майор Панин, получивший заранее все инструкции, услышал, как играет полковой трубач, пара коротких и один долгий, пара коротких и вновь один долгий…

–Всем приготовится! Орудия на изготовку, картузы на казну, бочки с порохом подкатить на две сажени к пушкам. Огонь вести только по моему приказу!

Артиллерийские расчеты, недавно созданные при каждом полку спешно готовили свое оружие к бою, последний раз проверяя все ли в порядке, нет ли нагара на стенках или не дай бог, не остался ли какой уголек в стволе.

А татарское воинство между тем уже начало огибать этот островок надежности, но приказа все не было. Майор Панин начал волноваться, все-таки вести огонь по такой плотной массе одно удовольствие, пускай для картечи расстояние слишком большое, но ведь этими бомбами можно задеть сотню другую степняков, выгадать минуту другую для идущего в лагерь подкрепления.

Наконец, когда половина раздвоенного войска прошла вдоль крепости, на безопасном расстоянии был дан сигнал к атаке. Два скопления редутов: южное и восточное, для простоты названные полевыми фортами выплюнули в сторону колышущейся массы свистящие снаряды. Почувствовавшие себя в безопасности татары услышали за своей спиной яростный рев сотен глоток своих соплеменников попавших под огонь артиллерии.

Но, увы, выстрелы батарей не остановили многотысячную массу войска Девлет Гирея.

Отряд Дмитрия Голицына, спешащий в полевую крепость начал замедляться, перестраиваясь из походного порядка в боевую формацию, сразу же на флангах появились драгуны, где-то сзади были видны крытые обозные телеги.

–Черт! Сучьи дети, они же могут отбить все наши запасы! Необходимо помочь нашим, иначе их татарва закружит и не пропустит к нам!– бросил Федор Апраксин сжимая кулаки.

–У нас только три полка в резерве, из которых два только что отбили атаку…– тихо сказал генерал-поручик.

–Дай мне их, командир, и четыре сотни казаков, которые не ушли с Осиповым, я сделаю вылазку прямо в центр их сброда, они даже опомниться, не успеют,– попросил Алларта Федор.

–Хорошо, быть посему. Вас прикроют орудия, но нужно действовать как можно скорее, через десяток минут татары достигнут позиций князя,– прикрыв уставшие веки, командующий корпусом откинулся на спинку кресла…

–Рота, целься!– молодой русский капитан вскинул вверх шпагу.– Пли!

–… целься! Пли!

–… Пли!

Каре русских солдат держалось из последних сил. Два десятка 6-ти фунтовых орудий стоящие между трех шереножным тактическим построением то и дело выплевывали в скачущих на них татар сотни маленьких граненых чугунных снарядов.

Вой раненых, стоны умирающих, яростные крики сражающихся сливались в один монотонный адский гул. Сотни стрел поднимались в воздух, обрушиваясь на ровные шеренги русских воинов, собирая кровавую добычу.

–Играй: «В боевую колонну!»– генерал-лейтенант Голицын с дрожью в сердце смотрел, как сотни солдат падают на зеленую траву в этой проклятой богом степи, отбивая атаку за атакой.

Кажется, еще немного и эта яростная безумная лавина татар прорвет монолитный строй его войска и, вгрызаясь, словно смердящая крыса проберется в центр их отряда. Но нет! Стоят русские сыны, стреляют и колют штыками неугомонных степняков, тающих под выстрелами, словно лед в жаркий июльский полдень. Вот заиграла полковая труба, подхватили мотив и литавры драгун, артиллеристы спешно, на ходу заряжали картузами с картечью полевые орудия, занимая свои места в новой формации.

–Наши идут, господи! Наши…– молодой адъютант, служащий при князе второй год захрипел и сполз с коня на землю. В шее дворянина торчало оперение татарской стрелы, по зеленому камзолу тек ручеек темно-алой крови.

Дмитрий немного сбледнул, глядя на умирающего отрока…

Не было бы его, и стрела прилетела в его шею. Но не этого испугался князь, он искренне жалел молодого отпрыска знатной семьи, сохранившего в своей душе чистоту и радость служения своему отечеству, даже не смотря на то, что видел всю грязь и цинизм реальности.

Но расслабляться нельзя ни в коем случае! Это генерал-лейтенант понимал лучше большинства военачальников. Из двенадцати тысяч солдат осталось едва ли десять, этот чертов переход забрал шестую часть армии… Да еще от обоза татарам удалось отбить пару сотен подвод, но все равно почти семьсот телег, груженных провиантом, порохом и снарядами шли в окружении солдат, отбиваясь от наскоков конницы татар то и дело перестраиваясь по приказу командующего.

Казалось бы, все, силы на исходе и вот этот рывок проклятых басурман станет для них последним, но нет, последнего рывка не было! Как не было паники в рядах русского отряда, когда бывшие крестьянами фузилеры и пикинеры четко выполняли приказы своих командиров, не боясь, что они останутся одни против этой беснующейся толпы. Единство – вот ключ к победе. Эта простая истина была известна всем солдатам, будь то рядовой или офицер.

–Ура!– со стороны лагеря в ряды татар ворвалась легкая конница казаков, следом за ними, расширяя прореху в толпе крымских татар, влетели и драгуны, в упор расстреливавшие из своих пистолей ошеломленного противника.

За спинами подоспевших на помощь отряду Голицына драгун на марше под барабанный бой разворачивался трех шереножный строй фузилеров в первых рядах, с которыми стояли рослые пикинеры, держа на плечах 4-х метровые рогатины и копья.

–Давайте братцы, подсобим своим товарищам!– молодой сержант, видимо еще недавно получивший столь ответственное звание разрядил в упор свой пистоль, размозжив голову незадачливому казаку-перебежчику.

Драгуны с донскими и терскими казаками быстро пробились к окруженному многотысячному отряду, на пути вырезая всех подвернувшихся врагов, однако при этом, не углубляясь во враждебный клин. Стрелки между тем, разбившись поротно, под приглядом капитаном и майоров расстреливали свой нехитрый боезапас, а пара рот гренадер бросала под ноги маленьким ногайским степным лошадкам крымчан дымящиеся чушки. Взрываясь бомбы, приводили в безумие животных, не привыкших к столь неожиданному звуку.

–Окружай его, окружай, братцы, это же предатель, наш скотский!

Атаман Матвеев с дрожью глядел на казацкого старшину предателей – Орлика, с лихостью рубящегося в первых рядах. Мастерски владея саблей, он умудрялся противостоять двум, а то, и трем противникам, но и его чудодейственному мастерству был свой предел. Хитроумные приемы казаков, с успехом применяемые против драгун, против своих же соотечественников помогали мало, а если учесть, что от 5 тысячного отряда запорожцев осталось едва ли три тысячи, да и те, разбросаны по всему фронту атаки…

Нет спасения от пущенной в упор пули, с дикой яростью раскалывающей черепа и кости ярых поборников свободы своих земель, свободы казачества и свободы права грабить и жить в анархии, через несколько столетий именуемой демократией.

–Отжимай его к нашим ребятам, хлопцы, айда за мной!

Атаман, увидев, что татары постепенно отходят в сторону, не успевая меняться в толпе, падая под свинцовым градом отряда Голицына и помощи из полевой крепости, бросился с четырьмя сотнями на перерез сильно поредевшему отряду Орлика. Сшибка! Звон ударов, яростное сопение, удар в зубы гардой палаша или шпаги, а то и просто укалывая кончиком сабли, донские казаки смогли отбросить оставшуюся сотню предателей в сторону эскадрона драгун, разворачивающегося для разгона к ново атаке. Увидев, что один отряд врага так удачно подставил сой фланг, капитан драгун радостно осклабился и бросил своего серого коня вперед, зная, что его молодцы неотступно следуют за ним.

–Дожмем сучьих сыновей!– кто-то из молодых казачков залихватски свистнул и упал на спину своего коня, пронзенный стрелой с черным оперением. Татары пытались отбить попавший в западню отряд, но кроме обстрела издалека они на большее не решились. Видимо и союзник то им не шибко нужен…

–Вы вовремя князь, один господь бог знает как вовремя. Теперь точно повеление царя нашего Алексея выполним и крымских татар не пропустим, а еще месяца два и с подкреплениями из центральных губерний сможем к Перекопу пойти. Если приказ будет,– с улыбкой облегчения сказал генерал-поручик Алларт, пожимая руку Дмитрию Голицыну.

–Да, жарковато у вас здесь, Людвиг,– усмехнулся генерал-лейтенант, утирая со лба капли пота.

Бой закончился всего час назад, пополнение с семьюстами обозными телегами прошло в лагерь, вместе с ним зашли и уцелевшие восемь с половиной тысяч солдат, около четырех сотен солдат в темно зеленых мундирах остались лежать на земле. Хорошо, что всех раненых удалось забрать с собой, да еще и гостинец государю прихватить удалось. Главаря бунтовщиков, Орлика связали и бросили в тут же сооруженную клеть, предварительно наставив пару десятков синяков по всему телу…