Текст книги "Поступь империи"

Автор книги: Иван Кузмичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 75 страниц)

Перед самой отправкой в Яковецкий лес, он увидел, как строятся пара полков драгун под командованием генерал-поручика Боура, выдвигаясь к Малым Будищам, следом за ними пришли в движения и все центральные полки под командованием фельдмаршала, дивизия государя же пока еще стояла на месте, небольшая перестановка началась. В этом сражении главную роль должны сыграть пехота и артиллерия! В силу этой не приложенной аксиомы кавалерия светлейшего князя Меншикова, разделившись на две неровные половинки, замерла на флангах, готовая по первому приказу броситься на врага.

Глянув на часы, Прохор увидел, что минутная стрелка подбирается к отметке «восемь», большая стрелка замерла на полпути к шести часам. Вороной жеребец одного из гвардейцев царя негромко хрипел, кусая удила, словно сладкую морковь. Перед замершими солдатами на белом коне проскакал Петр, крича на скаку:

–Воины! Вот пришел час, который решит судьбу отечества. И так не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество…

Что говорил государь дальше, полковник уже не слышал, встречный ветер заглушил все звуки, времени на задержку попросту нет, а сделать надо так много! Драгоценные минуты утекали, словно ключевая вода, полковник едва успел вовремя скрыться в березняке, когда сине-голубые мундиры тронулись с места, успев за время отлучки Прохора Митюха подойти почти вплотную к деревеньке Малые Будищи.

Наступал седьмой час утра, когда Петр приступил к осуществлению основного своего намерения: вывести сорок один батальон пехоты из лагеря. Построить их двойным рядом, фланкировать справа и слева эту двойную линию пехоты конными полками, возвращения которых к лагерю он и требовал от Меншикова на первой стадии сражения, именно для этой решающей минуты, и привести всю эту воинскую массу в боевой порядок

Получилось так, что основная масса воинов Карла оказалась аккурат перед позициями русского лагеря, лишь только два резервных полка в ожидании замерли перед лагерем шведского короля. Русские полки замерли на своих местах в двух шереножном строю, держа фузеи на изготовку с уже примкнутыми штыками, удачным нововведением цесаревича еще почти год назад.

Солдаты в зелено-красных мундирах стояли на месте, ожидая приказа командования, глядя на мерно идущую в паре верст от позиций русского лагеря армию неприятеля. Еще в штабе Прохор знал, что его величество приказал шесть полков держать в резерве в ретраншементе: Гренадерскому, Лефортовскому, Ренцелеву, Троицкому, Ростовскому и Апраксину.

Это было сделано для того, чтобы неприятель, стоящий близ леса, будь в великом страхе, не должен видеть всех сил, иначе он может не дать боя и просто уйдет ради того, чтобы этого не случилось, надлежит из прочих полков учинить убавку, дабы через свое умаление привлечь неприятеля к главной баталии.

Этот шаг государя Прохор целиком и полностью поддерживал, ведь, как известно из разведки у шведов всего 32 батальона, против 47 русских. Такое соотношение заставит задуматься кого угодно!

Сине-голубые мундиры, гроза Европы шли на русские позиции, четко под барабанную дробь, сохраняя идеальную дистанцию между плутонгами и ротами. Трехгранные багинеты на бедрах солдат Карла едва заметно покачивались, шевелясь, словно большие серые ящерицы, вытянувшиеся по всю длину.

Кое-как добравшись до своей облюбованной позиции, на небольшом взгорке возле опушки леса Прохор замер с вытянутой в руке подзорной трубой, внимательно оглядывая ряды противника. Рядом с ним замер неподвижной статуей майор Заболотный, оставивший свои позиции на помощника – лейтенанта Егора Болоткина, усердно просчитывающего угол навесной стрельбы для «колпаков».

–По моей команде все «колпаки» открывают огонь по лагерю шведов,– негромко сказал майору Прохор.

–Но зачем…– удивился командир артиллерии витязей, но больше ничего не сказал, прерванный взметнувшимся вверх кулаком командира витязей.

–Выполняй приказ брат, все ответы и вопросы потом, времени нет на них отвечать!– чуть громче сказал полковник своему другу, продолжая, глядеть в сторону двигающихся друг на друга солдат.

–Есть, полковник,– приложив ладонь к берету, майор, блеснув глазами, развернулся и ушел к орудиям, отдавать приказы на прокладку новых маршрутов для быстрого выдвижения пушек. Тут же артиллерийские расчеты засуетились возле орудий, витязи из второй роты спешно начали им помогать, разбирая завалы на пути движения пушек.

Между тем Прохор продолжал наблюдать за разворачивающимся действом, русская артиллерия продолжала молчать, а под грохот барабанов двигались на встречу друг другу две армии, почти подошедшие на два мушкетных выстрела друг к другу. Мгновение и дула десятков орудий, выдвинутых Шереметьевым на передовую позицию, окутались едким дымом, после чего до ушей засевших в лесу витязей донеслась орудийная канонада. В рядах идущих шведов взметнулись к небу комья земли, взрывы бомб и пролетающие сквозь шеренги ядра выкашивали солдат будто спелую пшеницу. Второй этап сражения… решающий этап начался!

Словно не замечая пролетающей над головами смерти, первая и вторая линия шведов по команде офицеров замерли, взяли фузеи на изготовку, новая команда и подошедшие на оружейный выстрел шведы делают залп, ненадолго оставшись в облаке сизого дыма. Идущие им на встречу, русские солдаты не останавливались. Хотя кто-то из них споткнулся, упав на чернозем, поймав своим телом свинцовую осу. Десятки красно-зеленых мундиров остались лежать на земле, орошая ее своей сукровицей, толчками выливающейся из еще разгоряченного битвой тела. Десять, двадцать шагов… шеренги русских полков остановились, зычная команда: «Товсь!» и следом за ней «Огонь!» пронеслись над рядами солдат, сразу же выстреливших во врагов, не забывая отвернуться в сторону при выстреле.

Яростные лица, с горящими от ненависти глазами смотрели друг на друга, животный крик застыл на губах, стоило только увидеть сошедшихся в штыковом бою воинов, зеленый, голубой цвета уже не важно, почти все они в скором времени станут алыми или же коричневыми, со следами подошв солдатских сапог. Прохор не мог видеть всех бьющихся на поле боя русских солдат, да ему этого и не надо было, он и так знал, как сражаются русские богатыри, с тем огнем в сердце, который не в состоянии затушить не одно море мира, над ним не властна даже смерть! Порой, умирая, сердце воина вспыхивает на доли секунд, давая увидеть врагам, что это смерть героя и это еще не конец!

В глубине леса шли активные приготовления к внезапной атаке на лагерь шведов, однако это не мешало офицерам видеть, как гибнут их соотечественники, отдавая свои жизни во благо России. Лишь только приказ полковника и железная дисциплина не давали сорваться молотым витязям, до зубовного скрежета сжимающие челюсти в тщетной попытке заглушить боль ноющего сердца.

Водя подзорной трубой из стороны в сторону, Прохор заметил сотни всадников, заходящих за спины своих солдат, для удара во фланг нашему войску. Наконец шведы кинули свой последний серьезный резерв, стоящий до этого возле лагеря Карла.

–Приготовится к атаке!– громко сказал полковник Митюха, продолжая наблюдать за сражением, уделяя особое внимание именно коннице, чересчур сложному противнику для витязей.

Еще свежи воспоминания о подавлении бунта Булавина, и порой витязю приходит в голову один и тот же вопрос. Что если бы во время первого боя с восставшими с ними не было бы пушек? Ведь получается, что конница казаков попросту бы раздавила юных воинов, только-только научившихся держать строй и пользоваться фузеями!

–Выступаем по моему сигналу! С юго-западной стороны леса!– добавил полковник, не отвлекаясь.

Кавалерия шведов так и не смогла завершить свой маневр, зайти во фланг сражающимся полкам, на самом узком участке в их ряды влетели казаки атамана Скоропадского, позволив выгадать драгоценные минуты для драгун Боура, спешащих на выручку строптивому казачьему отряду. А, приглядевшись, командир витязей увидел, как по самой окраине опушки леса ровными колоннами идут три батальона фузилер, заходя в тыл увлекшимся сражением шведам. Однако, приглядевшись, Прохор заметил, что к казакам прибыло подкрепление, много меньшее чем можно было бы ожидать, основой части отряда светлейшего князя на боле боя не было, по крайней мере, не видно. Более десятка драгунских полков оказались вне поля зрения Прохора, попросту исчезнув с театра сражения.

Постепенно все поле боя разделилось на две части, в одной сражалась кавалерия в другой шла битва между русской пехотой, поддерживаемой артиллерией и шведскими воинами, под командованием Левенгаупта, противостояние двух армий нарастало с каждой минутой, в ход шли не только штыки, но и кулаки, зубы! Солдаты пользовались любой возможностью, выпадающей на поле боя.

Полковник витязей видел, что русские ядра и картечь оставляют целые просеки в рядах шведов, отрывая ноги и ломая тела людей, словно они были тряпичными куклами. Но так не могло продолжаться долго и спустя несколько минут артиллерия замолчала, лишь иногда посылая одинокие бомбы за шеренги сражающихся. Шведам удалось пройти то расстояние, которое делало их отличными мишенями для русских орудий.

В какой-то миг витязю, наблюдавшему за сражением, показалось, что один из русских батальонов полностью ляжет под сдвоенным ударом двух шведских батальонов, уже почти полчаса теснившего его по центру. Но когда уже шеренги чуть было, не дрогнули и не прогнулись, подошла помощь, отбив шведский натиск, слишком сильно насевших на серые мундиры «нового» батальона воинства России.

–Всю артиллерию вывести на позиции,– наконец-то отдал долгожданный приказ Прохор, посчитав, что время пришло.

–Есть, артиллерию на позиции!– отозвался майор Заболотный, тут же махнув рукой кому-то из своих помощников, сразу же приготовленные «колпаки» поставленные в две колонны покатили по проложенным ранее тропкам.

Спустя десять минут с юго-западной стороны леса начали показываться завернутые тканью до поры, до времени дула серо-голубых орудий. Сразу же, словно на учениях «колпаки» выводили на свои позиции, артиллерийские расчеты начинали суетиться возле них, заряжая «кубышками». Приготовления полка не остались незамеченными, и стоящие в резерве кавалеристы зашевелились. Однако без приказа тронуться не могли, это и сыграло с ними злую шутку, обученные артиллеристы быстро зарядили орудия и по команде полковника Митюха выстрелили в приготовившиеся к атаке шеренги кавалеристов.

Следом за первым выстрелом к орудиям подошли роты витязей, приготовив свои казнозарядные фузеи к бою, по команде командира каждый четвертый взвод занял позиции чуть дальше основных, на случай атаки шведов. Остальные три четверти приготовились вести прицельную стрельбу по возможному противнику, благо, что небольшой взгорок позволял находиться выше своих собратьев и не задевать их.

Сизый дым после выстрела нехотя развеивался, открывая витязям жестокую картину действенности картечи в продолговатых бомбах. Центр, куда угодили по наводке майора Заболотного все десять снарядов буквально выкосило, осталась только мешанина тел, вяло пытающихся подняться на ноги.

Увидев, что ряды шведов не столь велики, как он думал, Прохор отдал приказ на выдвижение, сразу же после второго залпа орудий. Однако оставшиеся кавалеристы явно не желали повторения участи своих однополчан, бросившись на замерших возле опушки леса воинов в зеленых мундирах. Нещадно настегивая коней, словно заправские казаки шведы готовили пистоли и палаши, предчувствуя, как ворвутся в ряды молодняка, разрубая их тела с лихого наскока!

Вот только артиллерийские расчеты витязей успели перезарядить «колпаки» раньше, чем шведы смогли ворваться в ряды витязей. Федор, видя, что основная масса того и гляди проскочит зону обстрела, скомандовал спускать орудия вниз, понижая градус стрельбы, выводя на отметку в сотню саженей. Не давая своим собратьям толком прицелиться, майор скомандовал: «Огонь!», десяток «кубышек» вырвался из серо-голубых орудийных дул. Поспешность, с которой действовали витязи-артиллеристы, принесла свои плоды, однако чуть ли не половина снарядов взорвались много дальше предполагаемых мест, попросту ввинтившись в землю. Что поделать, «колпаки» не могут стрелять, как пожелает командир! Но те снаряды, которые попали в низину взгорка, смогли произвести должный эффект: вылетевшие на прямую наводку шведы, проскочили, как им казалось основную опасность, и угодили под другую, не менее страшную своей силой, безжалостностью. Картечь, сделанная на все том же Истьинском заводе что и «колпаки», под руководством бывшего кузнеца Ивана Нестерова, в форме вытянутых шестигранников прошивала кирасы и тела шведов с ужасающей легкостью, словно обычную ткань…

Куча мала из истерзанных тел, не позволила пройти напирающим конникам Карла. Кто-то свалился с лошади, падая под копыта разъяренных коней. Ошеломленные столь быстрой расправой с однополчанами, шведы, тем не менее, попытались выбраться из кровавой ловушки, в которой оказались по воле случая, но слитный залп фузей, подоспевших витязей смешал все планы командира кирасир, сразу же вывив из строя всю первую линию атакующих. Больше полутысячи молодых солдат под зычные голоса своих командиров опустошали запасы патрон, стреляя повзводно, по тем секторам, которые определили для них капитаны «Русских витязей».

Затвор отводится до упора, слышится щелчок и в открывшийся проем суется заготовленный патрон, едва заметное усилие и затвор встает на место, остается только начать на курок и тонкая игла проткнет капсюль, выпуская навстречу врагу свинцовую смерть. Шведы не понимая, как так получается, что какие-то жалкие полтора батальона умудряются, буквально поливать их ряды свинцовых дождем. Кавалеристы все еще пытались выбраться из кровавого мешка, но только лишь усугубляли свое положение, в толчее мешая своим собратьям организовать полноценное грамотное отступление на позиции.

«Колпаки» под присмотром майора Заболотного спешно выводились на новую позицию, прикрываемые тремя взводами, готовыми к отражению любой атаки. Видя, что судьба предоставляет благоприятный момент Федор, завернул два орудия чуть ли не в притык на образовавшийся кровавый мешок. Не дожидаясь отмашки командира, майор крикнул: «Огонь!». Два снаряда легли чуть в стороне от центра копошащихся шведов, как раз в том месте, откуда смогли выбраться первые сотни ошарашенных воинов в синих мундирах.

Порой его величество Случай играет с нами в жестокие игры, которые мало кому понятны. Вот и сегодня, для шведской кавалерии Случай оказался тем роковым событием, которое окончательно переломило ход сражения.

Если при первых залпах «колпаков» сражение продолжалось, так как намечалось, то после того как образовался «мешок» для резервных полков, со всеми выходящими отсюда последствиями командующему шведами на этом участке Акселю Спарре, любимцу Карла, пришлось высвободить пару батальонов сражающихся на правом фланге и спешно посылать их назад, отбивать атаку с тыла. На какие-то пару минут в рядах сине-голубых мундиров образовалась брешь, но ворваться в нее пехота попросту не могла, расстояние было слишком уж большим для такого броска. Кавалерия же вовсе сражалась на левом фланге, стараясь добраться до пехотинцев Карла, попутно с этим связывая все наличествующие кавалерийские силы в один сплошной живой клубок, яростно сражающихся людей.

Однако откуда ни возьмись из-за перелеска показались знакомые красные мундиры русских драгун, ведомых генералом от кавалерии Александром Меншиковым, за минуту достигших меняющих свой порядок шеренг. Залп пары сотен шведских мушкетеров не принес ничего, разве что пара десятков всадников упали с коней, остальные драгуны, азартно крича: «Ура!» накатились на приготовившихся держать удар пехотинцев, которых с другой стороны дожимали Новомосковский и Преображенский полки.

В какое-то мгновение лопнула струна, державшая волю потомков морских разбойников в руках, безусловно, талантливых шведских командиров, ряды всколыхнулись, словно при землетрясении. Ржание коней и русский мат, слышащийся отовсюду, окончательно сломили шведов, секунда, другая и первый мушкет падает на землю – молодой солдат из весеннего призыва разворачивается и собирается бежать, но тут же падает, с рассеченной головой. Над ним замер его сержант, ветеран десятка боев и сражений, хмуро оглядывая своих измученных подчиненных, он проглядел момент, когда на них вылетела сотня драгун, неизвестно как проскочившая в тыл шведских войск. Узнать, что случилось со своими собратьями ветеран так и не смог – палаш одного из всадников перерубил деревянное ложе его мушкета, разрубил ключицу до самого сердца, навечно оставив на его лица выражение неописуемой растерянности.

Молодые новобранцы, почуявшие, как ледяные коготки липкого страха подбираются к их сердцам, начали падать на колени, видя, что победоносные полки их короля на глазах истаивают под ударами русских варваров…

Между тем Прохор умудряющийся оглядывать все поле боя стал отводить своих воинов ближе к лагерю Карла, стараясь как можно скорее добраться до столь вожделенной для каждого воина добычи, как король. Ведь пленение любой монаршей особы это не скачок – огромный рывок вперед, причем во всем! Именно так говорил цесаревич, когда-то беседуя еще с только что ставшим майором.

Из двух полков, судя по всему, не до конца укомплектованных личным составом из мешка удалось выбраться только половине, почти семь сотен тел осталось лежать на земле, поливая летнюю зелень своей алой сукровицей. Потерянные и разъяренные одновременно шведские кирасиры. Их малая часть таки умудрилась пробиться до рядов витязей, но только бесславно пала под выстрелами фузей. Давать шанс врагам своего Отечества никто из «Русских витязей» явно не собирался. Однако молодой полковник не учел одного обстоятельства – всеобщего отступления шведской пехоты. Из-за чего его полк, ставший хлипким заслоном против сотен бегущих солдат в сине-голубых мундирах грозил в считанные минуты прекратить свое существование.

Ведь что такое витязь? Это в первую очередь единство! Именно это добивались наставники от своих кадетов, этого они требовали и этого они добились…

А что будет, если они встретят беснующуюся толпу на своем пути в одиночестве? Ничего хорошего это точно, поэтому…

–Горнист!– заорал полковник во всю мощь своего горла.

Запыленный, с горящими глазами витязь тут же появился рядом с Прохором.

–Играй: «На позицию!»,– сжав до боли, правый кулак командир витязей глядел, как спешно сворачивают лагерь шведского короля, его же самого на носилках спешно уносят с поля боя. Карл бросал свою армию, а полковник ничего не мог сделать, чтобы его захватить.

«В первую очередь сохранность своих братьев и только потом уже второстепенные задачи!– мелькнула строчка из приложения к Уставу витязей для командующих малыми и большими подразделениями».

«Колпаки» наведенные на лагерь шведов спешно перевозились на старые позиции, направляя свои серо-стальные дула на бегущую толпу с безумно-яростными глазами, не видящими ничего вокруг себя. А сзади, преследуя по пятам, населись конные сотни казаков и драгун, где-то вдалеке, на самом краю поля появились первые санитары с носилками, сразу же приступившие к поиску раненых солдат.

–Федор, не пускай их к нам! Что хочешь, делай, но не пускай!– стоя возле передовой линии полковник не питал ложных иллюзий по поводу того, что его воины могут просто так расстреливать безоружных людей, пускай и врагов.

На многие, казалось бы, простые вещи молодой командир витязей смотрел совершенно с необычной для этого времени стороны. Беседы с наследником Пера Алексеевича не прошли для него даром, мир перестал быть черно-белым, появились первые серые оттенки, вкрапленные в общее миропонимание Прохора Митюха. Верность цесаревичу приобрела новый смысл, понимание важности этого стало столь же новым для витязя, как и обретение почти три года назад новой семьи!

Суета никогда не приводит ни к чему хорошему, вот и сейчас на небольшом островке спокойствия, охраняемого неполным полком витязей, спешка привела к тому, что только три из десяти орудий попали туда, куда требовалось, наводка артиллерийских расчетов оказалась из рук вон плохой – сказывалось всеобщая атмосфера. Однако и этих попаданий в толпу бегущих шведских мушкетеров оказалось достаточно, чтобы те остановились как вкопанные и стали дожидаться пленения, в большем случае. Хотя конечно, были и такие, кто предпочел продолжить свой панический бег… прямо на штыки витязей. Началась новая стрельба, боезапас подходил к концу, на каждого из витязей осталось десяток патрон. Обоза из Петровки, как было запланировано в начали похода пока еще не было, ждать придется не меньше полумесяца, не ранее.

–Прекратить стрельбу!– приказал своим воинам полковник Митюха, повернувшись к замершим невдалеке шведам, он, немного помолчав, продолжил.– Всем сложить оружие, и подходит с поднятыми руками справа от наших позиций. Чем скорее вы это сделаете, тем быстрее вам смогут оказать помощь, да и наши солдаты не будут тогда зверствовать.

Последнее дополнение видимо сыграло свою роль, тем более что диверсии казаков, не вставших на сторону изменника Мазепы, были известны не только своей наглостью, но и жесткостью. Не прошло и минуты, как первые пленные, передвигая ноги, пошли ручейком в обозначенное Прохором место, находящееся в небольшой низине, из которой вполне вероятно через десяток другой лет образуется овраг.

–Капитан Березин!

–Я!– отозвался немного уставший ровесник Прохора, оглядывая своих собратьев-подчиненных на предмет ранений.

–Организуй охранение пленных со своей ротой.

–Есть!– ладонь капитана вскидывается под берет, и сотня витязей мигом перебирается к вставшим рядом с полком пленным.

Сзади замерших с поднятыми руками шведов замелькали красные мундиры драгун, кое-где показались усталые лица русских гренадер и фузилеров, с ожиданием смотрящие на столпившихся врагов. Разобравшись, что здесь производит капитан драгун, послал свой эскадрон дальше, преследование противника необходимо организовывать сразу же, внося в ряды бегущих осознание неотвратимости проигрыша и неминуемой гибели.

Между тем Прохор, упустив возможность захватить шведского короля, смотрел, как приносят на вершину холма, где вновь закрепились «колпаки» мертвых витязей, погибших от пуль кирасир…

«Десять…двадцать,… двадцать семь,– проходя между телами молодых воинов, с навечно застывшими обиженно-удивленными лицами полковник Митюха почувствовал, как острые ледяные коготки медленно сжимают пламенеющее сердце витязя, грозя сомкнуться на нем подобно тискам в мастерской Дмитрия Колпака».

Нет, по щеке Прохора не покатилась скупая слеза, и он не проклинал небеса и своих врагов, понимание простых истин столь же необходимо, как и преданность, своей Отчизне, смерть приходит за всеми, ее не стоит бояться, но и нельзя покорно дожидаться. Прошло всего каких-то пару дней с момента прохода с боем к Полтаве, а в голове командующего полков «Русских витязей» словно щелкнул невидимый замок, началось переосмысление многого. То о чем порой говорил цесаревич начало всплывать из глубин памяти в совершенно новом свете.

–…ник! Полковник!– едва знакомый голос слышался Прохору в некотором отдалении, словно кто-то пытался докричаться до него в паре верст к западу.

Встряхнувшись, сгоняя с себя оцепенение, витязь, мотнув головой, огляделся и увидел, что в паре саженей от него сидя на коне, хмурится государь.

–Я тут мой государь!– спохватившись, поклонился полковник Митюха, искоса глядя на великанскую фигуру царя.

–До тебя невозможно докричаться, полковник,– хмыкнул царь, криво улыбнувшись.– Однако ты молодец! Отлично приказ выполнил, хвалю и тебя, и твоих орлов!

Повернувшись к витязям, Прохор незаметно для государя дал отмашку и запыленные, немного уставшие воины, разом набрав воздуха, ответили, крича во всю мощь молодецких глоток:

–Служу Царю, Вере, Отечеству!

По виду Петра можно было сказать, что таким ответом он остался, крайне доволен, да и как могло бы быть иначе?

–Скоро будет пир по случаю победы, хочу видеть тебя на нем,– бросил царь, поворачивая коня в сторону лагеря шведов, который уже заняли русские войска, чуть в стороне от шатров вытянулась цепочка караулов, мигом отогнавших зазевавшихся солдат от вожделенной армейской добычи – вина.

Полковник витязей ничего не ответил, только лишь еще раз поклонился. С государем не спорят, ему только починяются и никак иначе.

Что же делать с пленными Прохору никто не сказал, однако, глядя, как сине-голубых мундиров сгоняют на окраину поля, полковник Митюха приказал Мишину сопроводить пленных в общую массу. Пусть там сами разбираются, что делать с ними, брать на себя еще одну головную боль Прохор не собирался, дел и так невпроворот.

–Капитан Дуров подойди ко мне,– подозвал одного из стоящих рядом ним витязей Прохор, глядя в сторону русского лагеря.– Надо наших братьев похоронить, найди священника, они как раз сейчас должны уже начать ходить по полю боя…

–Есть!

Отойдя в сторону, капитан передал приказ одному из своих лейтенантов, тот по цепочке сержанту, ну а сержант капралу, который и должен был или сам выполнить приказ или же послать на его выполнение своего рядового, при условии, что приказ общий, а не персональный. Строгая иерархия в плане выполнения приказов исключала такого свойственного этому времени «сорняку» как разброду в управлении полка. Каждый командир не только имеет право, но и обязан выполнять приказ своего непосредственного начальника или же на крайний случай командира своего полка, но ни в коем случае никого другого. Так прописано в Уставе, так должно быть и так есть!

Многие проблемы решаются много проще чем принято думать, главное вовремя их определить, эти проблемы и ни в коем случае не запускать их, откладывая общее решение на «потом». Каждодневные, злободневные мелочи отнимают времени много больше нежели решение действительно крупных и неотложных проблем, такова правда жизни, как бы глупо сие утверждение не звучало.

Вот и сейчас, когда сражение выиграно решение мелочей с головой могло бы захлестнуть Прохора Митюха. Но введенные на заре первого выпуска кадетов-витязей «рамки решения внутренних проблем взвода или роты», целиком и полностью позволили спихнуть на подчиненных офицеров столь муторное занятие как разбирательство между личным составом и что самое главное, его обустройством. Командиры рот сами должны заботиться о своих подчиненных, сам же полковник обязан проследить за тем, чтобы интендантская служба целиком и полностью обеспечивала его подчиненных, всеми необходимыми вещами, от боезапаса до куска хлеба.

Священник нашелся быстро, однако на то чтобы вырыть могилы для каждого витязя ушло около двух часов, все-таки обязанности с полка никто не снимал, пускай он и не регулярный, в полном смысле этого слова. Как бы то ни было, но, даже победив в одном сражении всей компании не выиграть, необходимо жать врага и прижимать уже на его собственной территории! Но сегодня пока об этом забудется, сегодня настоящий праздник, наконец, русское воинство смогло победить противника при почти равном соотношении сил! Россия доказала, что списывать со счетов ее после Нарвы нельзя ни в коем случае.

Часа через четыре после победы, Прохор узнал, что конница Меншикова начала преследование убегающих шведов.

–Это что же получается, наш полк захватил семь с половиной сотен шведов, плюс двести солдат утром, да еще и пленные Меншикова числом не менее двух тысяч. Знатный улов, очень знатный,– мысленно прикидывая в уме, полковник Митюха готовился к празднеству, чиня парадный мундир, неизвестно как оказавшийся худым.– Мыши, чтоб вас…

Между тем уставшие, но довольные обещанной царем-батюшкой наградой солдаты в красно-зеленых мундирах готовили на разведенных кострах нехитрую похлебку, кто-то уже начал свой личный праздник, доставая тайком от капрала припрятанный бутыль браги.

Прохор же сидя в своем шатре, думал о том, куда подевались его два взвода разведчиков, которым было приказано следовать за королевским советником. Времени ведь прошло более чем достаточно, а никаких вестей от них нет…

Не успел полковник подумать об этом, как снаружи раздалось конское ржание и веселый смех десяток молодых глоток. Не сдерживая своего неуемного любопытства, Митюха вышел на улицу и увидел, что «потерянные» витязи стоят в паре десятков саженей. Замерев вокруг пару коней в охранной формации, на одном из коней восседал зрелый мужчина со съехавшим набок парике и бледным лицом, руки пойманного были туго связаны спереди, дабы ему было удобнее держаться за поводья.

–Сержант Елисеев!– нахмурился полковник Митюха, крикнув на молодого витязя.

–Я!– тут же улыбка Руслана Елисеева слетела с губ, не мешкая, он подошел к командиру.

–Что здесь происходит?

–Согласно вашему приказу, полковник, о передвижении в район шведского лагеря и наблюдении за приближенными шведского короля, нами был пойман советник шведского монарха, граф Пипер. Мы смогли опередить его и оказаться в шведском ретраншементе под Полтавой несколько раньше, чем он. Шведы к тому времени, уже знали, что проиграли сражение, спешно отступали со своих позиций в лагере. Короля же куда-то увезли почти сразу же, нам никоим образом не получалось его захватить. А граф Пипер по-видимому решил выполнить последнюю свою службу,– чуть было не плюнув в его сторону сказал сержант, глядя на бледного шведа.– Он хотел сжечь письма и бумаги, находившиеся в помещении короля. Но, слава Богу, этого сделать не успел. Весь кабинет Карла с находившимися в нем бумагами теперь в наших руках!

–Не в наших руках, витязь, а в руках государя-батюшки,– жестко оборвал подчиненного Прохор, впрочем делая это скорее по необходимости нежели по собственному желанию.– Давай говори, что еще, вижу ведь Игорь, что еще что-то сказать хочешь!

–Кроме бумаг мы нашли сундуки с золотом,– чуть ли не шепотом добавил сияющий, словно золотой червонец сержант Елисеев.

–Деньги все на месте?– тут же напрягся Прохор.

–Так точно, полковник!– немного обиженно ответил витязь.

–Отлично! Золото ко мне в шатер, поставить охранение, никого не впускать внутрь без моего приказа,– улыбнувшись, Прохор взял протянутые сержантом бумаги в толстой папке, он заметил, что кроме двух коней в центре охранения двух взводов лежат десяток небольших сундучков, со следами сорванных с петель замков.– Объявляю благодарность, витязи! Быть вам награжденными и не единожды, обещаю!