Текст книги "Собаки и мы. Записки дрессировщика"

Автор книги: Иван Затевахин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Евразия – колыбель кинологии

Однако волки (как мы помним, предки собак), в отличие от близких к кошкам гиен, не профессиональные падальщики, то есть не могли бы «прилепиться» к человеку в качестве «санитаров-падальщиков», да и в Африке – колыбели человечества – они никогда не жили (за исключением абиссинского волка).

Таким образом, первые плотные контакты человека и волка могли состояться лишь на просторах Евразии, в вотчине волков, но на этот континент люди (человек разумный) вступили уже в качестве универсальных охотников-собирателей. Вероятно, изначально отношения волков и людей не могли быть идиллическими, но постепенно среди волков выделились группы, которые не пытались конкурировать с людьми, а, напротив, образовывали с ними нечто вроде протокооперации на охоте. Такие группы и утилизировали остатки трапез (если таковые случались) первобытных охотников. Очевидно, что в таких условиях преимущество получали наиболее лояльные, не агрессивные по отношению к людям особи.

Похожий поведенческий феномен я наблюдал у песцов острова Медный (один из островов Командорского архипелага). Долгие годы на острове работают группы ученых: одни исследуют поведение морских млекопитающих, а другие – самих песцов. Длительное соседство с добродушными учеными, у которых при случае можно стащить что-то съедобное, естественным образом привело к тому, что преимущество получали неагрессивные, но настойчивые животные, которые, не вызывая особого раздражения людей, всегда могли рассчитывать на добавку к рациону – человек, как и все всеядные, существо неряшливое. В результате песцы Медного почти не боятся людей. Они буквально крутились под ногами нашей съемочной группы, в надежде урвать что-то интересное.

Это отсутствие страха и агрессии к людям – и есть проявление «лояльности». Однако это лишь предпосылки одомашнивания. А что же происходит с видом, непосредственно подвергшимся одомашниванию?

Всеобщее одворняживание

В 70-х годах ХХ века новосибирские ученые, академик Д.К. Беляев и Л.Н. Трут, проводили эксперимент, вошедший позднее во все учебники биологии. Они брали на зверофермах лис, которых разделяли на три группы: агрессивных, трусливых и дружелюбных по отношению к человеку. Нас интересуют лишь лисы дружелюбные, поэтому результаты селекции в остальных двух группах оставим вне рассмотрения, хотя они тоже весьма показательны. Двадцать лет селекции «дружелюбных» лис, когда на протяжении многих поколений отбирались самые лояльные к человеку, привели к неожиданному результату: у лис из этой группы появились типичные собачьи – дворняжечьи – признаки. У лояльных лис поздних поколений появились белые пятна, хвост закрутился кольцом, появились новые, особые звуки, с помощью которых они общались с людьми. Ну, и кроме всего прочего, «дружелюбные» лисы стали щениться два раза в год – а не один, как делали их дикие предки.

Многие из этих изменений присущи всем одомашненным животным: разнообразные окрасы, их причудливость, изменение пропорций тела – все это следствие одомашненности, признаки, которых нет у диких животных.

Но как связаны окрас и форма хвоста с изменением агрессивности? Возможно, дело в том, что уровень агрессивности контролируется определенными гормонами, выделение которых стимулируется особыми структурами мозга. Мозг, как известно, функционирует как система с обратной связью – поэтому изменение гормональной активности, регулирующей агрессивность, закономерно могло привести к изменению работы всего аппарата гормональной регуляции. Поэтому снижение агрессивности (увеличение лояльности-дружелюбия) у лис академика Беляева привело к глобальной перестройке их гормональной системы, которая, как известно, контролирует такие признаки, как инфантильность (сроки полового созревания), частота наступления течки, характер окраса, структура шерсти и т. д. и т. п.

Кстати, у волков, которые остались дикими, сохранению их в том виде, в котором они дожили до наших дней, по-видимому, способствовал отбор, закрепляющий недоверие к человеку. Характерный признак привычных нам волков – антропофобия, боязнь людей, которую они способны по-настоящему преодолеть только в коллективе и только в очень сильно мотивированном состоянии – во время голода, к примеру.

Но, похоже, как это сплошь и рядом бывает в жизни, действительность сложнее наших о ней представлений. По Интернету гуляет ролик, в котором абсолютно дикие и непуганые волки с любопытством выходят на контакт с канадскими работягами в Полярной части этой страны. По личному сообщению замечательного ученого – зоолога Николая Александровича Формозова, друг его отца, выдающегося эколога, зоолога и натуралиста Александра Николаевича Форомзова, Уильям Пруитт еще в 60-е годы XX века фотографировал на острове Девон (в Арктическом секторе Канады) волка, который «схватил из-под ног Пруитта варежку, она была на снегу, и, пока хозяин щелкал фотоаппаратом, начал ее трепать, как делают собаки, а потом припадал на передние лапы, предлагая включиться в игру…».

То есть в отдаленных арктических регионах Канады сохранились популяции «непуганых» волков, которые просто не знают человека и не видят в нем ни врага, ни объект охоты и легко вступают с ним во вполне дружелюбный контакт – возможно, показывая нам пример того, как первые выходцы из Африки вступали на просторах Евразии в контакт с нашими предками.

А может быть, антагонизм человека и волка и, соответственно, антропофобия последнего возникли только после того, как наши предки одомашнили некоторых травоядных, которых волки рассматривали как законную добычу? Раньше-то им делить особо нечего было… Но тут мы уже вступаем на скользкий путь догадок и предположений…

Так или иначе механизм, который удалось смоделировать академику Беляеву с соавторами на лисицах, очевидно, работал и при одомашнивании собак. Лояльность к человеку означала снижение социальной агрессивности по отношению к нему, снижение антропофобии и, что немаловажно, исключение человека из возможных объектов охоты.

В общем, отбор наиболее лояльных к человеку особей – вот главная предпосылка к одомашниванию волков и превращению их в собак.

А что такое лояльность? В широком смысле – это не только отсутствие агрессивности, но и врожденная способность «понимать», точнее, воспринимать сигналы, исходящие от вида-«сожителя». Не секрет, что собака (как, впрочем, и кошка – каким бы последнее рассуждение ни показалось крамольным любителю собак) – животное, которое в период социализации «запечатлевает» не только особей своего вида, но и человека!

Таким образом, повторю это еще раз, в процессе эволюции, под действием естественного отбора преимущество от сожительства получали наиболее лояльные к человеку особи, те, которые не только меньше боялись человека, но и были менее агрессивны по отношению к нему.

Более того, в процессе эволюции собаки «научились» понимать намерения людей, читать их мимику, понимать направление их взгляда – что очень важно. По направлению взгляда хозяина собака может узнать много важного для себя, получить решающую подсказку, благодаря чему может обрести что-то для себя ценное: похвалу, еду, убежище. Эта способность, как выяснили ученые, имеет врожденный характер.

Добавлю, что суки, в отличие от волчиц, выкармливают щенков без помощи отца. Такое исследование было проведено на бездомных собаках и собаках-париях. Это тоже понятно: зачем суке помощь кобеля, если человек даст ей то, что ей нужно. Даже у покинувших человеческое жилище собак остается этот видовой признак. Он, кстати, очень полезен – ведь щенки, начиная с юного возраста (приблизительно с трехнедельного), «запечатляют» человека, то есть приобретают поведение, которое поможет им в будущем правильно вести себя с людьми и разбираться в нюансах человеческих слабостей и «играть» на них – увы, такова стратегия собаки как биологического вида.

Австрийские ученые доказали…

Эксперименты ученых дают нам весьма наглядное подтверждение сильнейшей связи человека и собаки. В Венском университете, где работал профессор Лоренц, есть факультет нейробиологии и биологии познания, в котором существует подразделение, название которого на русский можно перевести как «Лаборатория умной собаки». Руководит лабораторией доктор Фредерика Рандж. В числе приоритетных тем исследований лаборатории – изучение подражания как важного механизма социального поведения и познания окружающей среды, а также исследование механизмов сотрудничества собак с людьми и представителями других видов.

Когда собака перестала быть волком и где именно – повод для научных дискуссий. То, что куда больше десяти тысяч лет назад, – совершенно точно. За это время собаки научились общаться и сотрудничать с людьми, предугадывать поведение человека – и это было экспериментально подтверждено исследованиями австрийских ученых. Для выработки таких способностей, обеспечивающих собакам комфортную жизнь, есть три предпосылки.

Во-первых, способность к коллективному поведению, унаследованная от своих предков – волков, которые отличаются хорошо организованной социальной структурой и способностью к совместным действиям на охоте.

Во-вторых, у собак появились новые, по сравнению с волками, способности, которые позволяют им взаимодействовать с людьми.

В-третьих, собаки научились «читать» поведение и настроение человека и даже прекрасно манипулировать людьми, чтобы добиться своей цели.

В экспериментах лаборатории принимают участие домашние собаки самых разных пород старше 8 месяцев, хозяева которых согласились помочь ученым. Но – так уж вышло, – в основном в экспериментах участвовали бордер-колли или их метисы, а также собаки сотрудников лаборатории.

Одним из наиболее резонансных исследований «Лаборатории умной собаки» стало изучение особенностей интеллекта собак и, в частности, способности собак к выборочному подражанию, результаты которого публиковались в солидном биологическом журнале Current Biology («Современная биология»).

Собаки, как дети

С чьим поведением ученые сравнивали поведение собак в эксперименте? Конечно, с поведением маленьких детей, которые, как показали сравнительно недавние исследования, способны правильно интерпретировать (то есть понимать) поведение других людей, для того чтобы достигать своей цели в конкретной ситуации.

Детки в возрасте года и двух месяцев понимали, с кого надо брать пример. Так, человек, включивший ночник, наклонившись вперед и нажав на кнопку лбом (!), потому что его руки были заняты (он держал одеяло), не вдохновлял их на подражание. Дети, несмотря на дурной пример, нажимали кнопку руками – то есть выбирали более эффективный способ.

Но! Экспериментаторы не сдавались. Если демонстратор нажимал кнопку лбом, но руки его при этом были свободны, то наивные дети копировали показываемое действие. Дети «решали», что если при свободных руках кнопка нажимается лбом, то так, наверное, правильнее.

Вдохновленные этим результатом, ученые из группы Фредерики Рандж решили проверить, как собаки подражают другим собакам: копируют ли наблюдаемое действие автоматически, не вдаваясь в смысл упражнения, или используют наиболее «рациональный» способ, которого они не видели, или же (третий вариант) как дети (которые «понимали», когда лоб для включения торшера используется только потому, что руки заняты одеялом, и «покупались», когда руки заняты не были) воспроизводят демонстрируемое действие в зависимости от ситуации.

Однако у собак рук нет, поэтому исследователи решили предложить собакам адекватный для них вариант – от них требовалось потянуть за деревянную перекладину для того, чтобы получить лакомство.

Ученые сформировали из псов-добровольцев три группы.

Собаки из контрольной группы вообще не видели пса-демонстратора, который орудовал с перекладиной лапой. Эти собаки решали задачу по-простому – пользовались для манипуляции собственными зубами.

Собаки из второй и третьей групп могли видеть, как специально обученный бордер-колли по кличке Гиннесс жал на перекладину лапой. С собачьей точки зрения, действие не самое эффективное, потому что – и это знает каждый – удобнее хватать перекладину зубами.

Как мы помним, ученые повторяли эксперименты психологов с детьми. Поэтому перед собаками группы два Гиннесс работал с рычагом, добывая лакомство, держа в пасти мячик (добыв – выпускал, конечно, но только потом!). Перед другой группой Гиннесс работал лапой, но мячика в зубах не держал.

Собаки, которые видели «мучения» Гиннесса, зажавшего в зубах мячик, все равно тянули перекладину зубами. По мнению исследователей, эти собаки «полагали», что их учитель работает лапой лишь потому, что его пасть занята мячиком, и поэтому не «считали» такой способ эффективным и сами предпочитали использовать в этом эксперименте зубы.

В свою очередь те собаки (третьей группы), которые видели работу Гиннесса лапой без мячика в зубах, «думали», что такое действие именно в этой ситуации для получения лакомства эффективнее, поэтому также давили на перекладину лапой.

То есть способности собак совпали со способностями детей 14-месячного возраста. И те и другие оказались способны к выборочному подражанию. Иными словами, они не просто копировали действия соплеменников, а пытались их как-то «объяснять» для себя.

Для справки: собаки всех групп были проверены на способность выполнять манипуляции с перекладиной как при помощи лап, так и при помощи пасти. Кстати, владельцам не возбранялось возгласами оказывать собакам, так сказать, моральную поддержку. Но для того чтобы исключить прямые подсказки с их стороны, хозяевам собак завязывали глаза. То есть хозяева могли просто «взбадривать» собак, а направлять и поощрять голосом конкретное решение они не могли.

Результат на самом деле удивительный! Он еще раз подчеркивает сходство поведения собак и детей. Даже наши ближайшие родичи – шимпанзе – оказываются куда прагматичнее, не «ведутся» на экзотические способы решения задач и подражают действию собрата только тогда, когда это действие эффективно.

Последствия лояльности

Естественный отбор в направлении, которое бытовым языком можно сформулировать как «любыми способами «приладиться» к человеку с целью получения конкурентных преимуществ», «вылепил» из волка первую собаку. Ну, и только потом в дело вступил искусственный отбор – но об этом неоднократно писали мы и множество других авторов.

Отбор на лояльность естественным образом сопровождался и таким очень важным для понимания особенностей поведения наших питомцев методом, как педоморфоз – то есть сохранение у взрослых особей инфантильных черт. Педоморфоз затронул не только анатомию собак, но и, что более важно для нас, особенности поведения.

Еще Чарльз Дарвин обратил внимание на признаки инфантильности, характерные для самых разных видов домашних животных.

У многих собак, в сравнении с волками, больше выражены инфантильные черты: крупная голова, выпуклый лоб, большие глаза.

В 1991 году ученые Коппингер и Файнштайн предположили, что собака является как бы недоразвившимся во взрослого волком-подростком. Это значит, что собака своим поведением напоминает скорее волчонка и по-настоящему до конца своей жизни не взрослеет – с точки зрения свободного хищника, разумеется.

По сравнению с «серым разбойником» у домашних собак много подростковых черт в поведении и, что важно, в восприятии окружающего мира. Волк в среднем более самостоятелен в принятии решений, более «взросл», что ли. Собака же, даже самая самостоятельная, в присутствии хозяина обязательно сверяет свое поведение с его реакцией (это не значит, что она выполняет желания хозяина – напротив, она лишь оценивает последствия своих поступков: грубо говоря, прикидывает, дадут ей по попе за то или иное действие или нет). Точно так же ведут себя дети рядом с родителями.

Инфантильность делает собак легко обучаемыми, детское любопытство позволяет собакам лучше «читать» наше поведение.

Мы часто говорим: собаки как дети. Действительно, инфантильность делает собак легко обучаемыми (дети легко учатся), детское любопытство (вспомним все эти манипуляции с хозяйскими вещами, заглядывание в глаза, когда вы начали собираться на прогулку, толкание под локоток, когда вы сели за компьютер) позволяет собакам лучше «читать» наше поведение.

В свою очередь «инфантильные» по сравнению с волками внешность и поведение собак помогают нам не на шутку привязаться к питомцу, привязаться так, что, по последним данным науки, потеря питомца воспринимается человеком как потеря близкого человека. Эта привязанность заставляет нас заботиться о питомце. Не лишним тут будет вспомнить о механизме окситоционовой регуляции нашей, человеческой, привязанности к собакам, недавно открытом японскими учеными (см. выше). Напомню, что окситоцин, так называемый гормон любви, повышает доверие между партнерами, уменьшает страх и вызывает чувство удовлетворенности.

Здесь мы должны сделать следующий важный вывод: во взаимоотношениях с человеком у любой даже самой грозной собаки самой грозной породы обязательно в той или иной форме проявляются две взаимоисключающие на первый взгляд тенденции: тенденция к доминированию (свойственная для всех коллективных животных) и тенденция к подчинению. Даже самая злобная и агрессивная собака нуждается в человеке – за исключением случаев, когда собака дичает. Но и самая дикая и злобная собака, находясь не на своей территории, при сильном голоде и без поддержки себе подобных, проявляет признаки лояльности к человеку, идет с ним на контакт.

Во взаимоотношениях с человеком у любой даже самой грозной собаки самой грозной породы обязательно в той или иной форме проявляются две взаимоисключающие на первый взгляд тенденции: тенденция к доминированию (свойственная для всех коллективных животных) и тенденция к подчинению.

Я уже говорил выше о ролевой концепции, предложенной А.Д. Поярковым для описания социального поведения псовых, которая, в противоположность концепции доминирования, более корректно и точно описывает положение (роль, позицию) собаки в семье человека. Я также говорил, что, судя по всему, тенденция к манипулированию человеком любыми средствами – видовой признак собаки.

Собака может добиться своего путем агрессии или с помощью умильных взглядов – в зависимости от того, какая стратегия эффективнее. Преданным заглядыванием в глаза, поджатыми губками и вздохами иная собака добивается большего эффекта, нежели агрессор, не подпускающий никого к своей миске. Но и в том, и в другом случае собака стремится улучшить свое положение – будь то сытость, три часа вместе с хозяином на дрессировочной площадке или место на диване.

Если формулировать очень грубо, то невоспитанную домашнюю собаку можно сравнить с невоспитанным подростком – несмотря на то, что она (он) не может без нас существовать, она (он) стремится максимально подчинить нашу жизнь своим прихотям (то есть садится на шею). Следует еще раз напомнить, что собака (как и подросток) будет добиваться своего всеми доступными ей, зачастую весьма хитроумными, способами – только крупная собака оснащена для этого куда более серьезно, нежели юный гомо сапиенс.

С другой стороны, та же самая гипотетическая собака не в меньшей степени (а зачастую куда как в большей), нежели ребенок, восприимчива к воспитательному процессу – и все благодаря генетике.

Промежуточные итоги

Итак, поведение собаки – это поведение истинно домашнего животного, которое определяется фундаментальными причинами – эволюцией, закономерно повлекшей за собой появление специальных приспособлений у бывших волков, ныне собак, для жизни с человеком и извлечению из этого максимальной выгоды. Наша взаимная привязанность и любовь поддерживаются определенными механизмами. Собаки прекрасно понимают намерения людей, умело манипулируют нами – даже в том случае, когда нам кажется, что это мы манипулируем ими. Простое осознание этого факта помогает нам понимать намерения питомцев и в конечном счете, используя интеллект, присущий человеку разумному, применять это в практике обучения. Что закономерно приводит к счастливому сосуществованию людей и собак.

Ну что же, если мы примерно представляем, на каких принципах строится наше взаимодействие с собакой, можно поговорить о выборе породы – если вы еще не определились.

Глава 2. Проблема выбора. Породы и характеры

Танцы от печки

О, сколько раз за свою жизнь я слышал примерно такой текст:

– Вот, купили собаку – овчарку (боксера, ризеншнауцера, эрдельтерьера – нужное подчеркнуть), такая дура оказалась!

– Почему дура-то? – неизменно спрашиваю я, заранее зная ответ.

– Не слушается (все грызет, убегает, портит, гадит – вновь подчеркиваем нужное).

– Так надо ей объяснить, что к чему. Не пробовали? – спрашиваю я.

– Она должна сама знать! – отвечает мне все тот же среднестатистический собеседник. – У нее в родословной сплошные чемпионы.

Пауза, занавес.

В этом вполне обычном диалоге весь комплекс обывательского отношения к собакам, в котором невежество, лень, потребительское отношение к животному и еще раз невежество свалены в одну плотную кучу.

Что я говорю людям в таких случаях? Ну, примерно следующее: собака никому ничего не должна фактом своего существования. Ее необходимо учить жить с вами и выполнять ваши требования, ее нужно воспитывать и учить точно так же, как вы воспитываете и учите свое чадо. То, что родители – чемпионы красоты, ну, никак, никаким образом не соотносится с тем, каким характером и какими интеллектуальными способностями будет обладать их потомок – ваша собака. Вы что, от детей победительниц конкурсов красоты, различных «мисс» того и этого, ждете побед на конкурсах домоводства и первых мест на городских олимпиадах по математике?

Работайте с собакой, и тогда все у вас наладится. Грустно, когда все это приходится говорить, что называется, постфактум, когда поезд уже или почти уехал… А лучше бы потенциальный владелец задал все животрепещущие вопросы заранее.

За долгие годы, которые я провел в мире собак и их владельцев, сначала в качестве любителя, потом профессионального тренера и исследователя поведения собак, а затем и «деятеля» медиасреды, работающего в условной сфере «животные и мы», я убедился в том, что проблемы, связанные с дрессировкой и обучением, начинаются у любителей на этапе выбора собаки.

В общем-то всех любителей собак можно разделить на две категории: тех, кто выбирает собак на основе эмоционального восприятия («красивая», «добрая», «прикольная», «похожа на плюшевого мишку»), и тех, кто выбирает собаку для каких-то целей («для ребенка», «чтобы охраняла», «чтобы с ней гулять», «для спортивных состязаний», «чтобы «заниматься» этой породой» – (читай: торговать щенками).

Причем если отбросить профессионалов – спортсменов-кинологов, которые точно знают, обладательница каких рабочих качеств им нужна, то порой выбору граждан остается только удивляться. На основании похожести на плюшевого мишку заводят кавказскую овчарку, которая через какое-то время начинает «есть» владельцев. Кто-то выбирает в качестве сторожа крепыша-стафбуля, который благожелательно виляет хвостом всем, включая первых встречных незнакомцев и агрессивных гопников. Это не означает, что свирепую кавказскую овчарку нельзя адаптировать для совместного проживания с хозяевами, а добряку-стафбулю привить элементарные навыки охраны. Просто и в том, и в другом случае надо быть готовым к тому, что с собакой придется заниматься, и заниматься много.

Но бывают и положительные моменты. Ответственные люди понимают, что прежде, чем купить собаку, лучше всего проконсультироваться со специалистом, справиться об особенностях породы. Но и тут не без подводных камней. Довольно часто ко мне обращаются с такой просьбой:

– Старик, я созрел, помоги выбрать щенка…

– А зачем тебе щенок? – спрашиваю я.

– Ну-у, как, мы теперь как бы за городом живем, я на работу – жена с детьми одна, ну, чтобы, так сказать, обозначала присутствие.

– Охраняла, что ли? – задаю я наводящий вопрос.

– Ну, и охраняла тоже, и с детьми ладила, чтобы все, как говорится, ОК было…

Ну, вот что тут посоветуешь, положа руку на сердце? Злобная караульная собака – заведомо лучший сторож, нежели верный друг детей. Хотите друга детей, заведите голден-ретривера (с ним будут проблемы, но иного свойства) или стафбуля, да, впрочем, любого пса из пород буль-типа.

Но если хотите собаку-сторожа, заведите свирепого кавказца (если найдете), который будет яростно бросаться на всех чужаков, но к самостоятельной, бесконтрольной, так сказать, дружбе свирепого пса и ребенка я бы относился с крайней осторожностью, если не сказать больше.

Я привел тут примеры «полярного» характера. Существуют, однако, компромиссные варианты с выбором породы.