Текст книги "Собаки и мы. Записки дрессировщика"

Автор книги: Иван Затевахин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Спортсмены-компаньоны

В следующую категорию мы включили породы, представителей которых у нас время от времени используют как спортивно-служебных собак. К сожалению, некогда служебные боксеры и эрдельтерьеры попали в эту категорию в основном благодаря прошлым заслугам и энтузиазму отдельных владельцев. Что касается собак так называемой буль-группы, то, вопреки своей ужасной репутации, которая не имеет ничего общего с действительностью, главная проблема в их содержании – это необходимость как следует загружать их.

Можно вспомнить, что лучшим, пожалуй, «трюковым» псом на рубеже XX и XXI веков был питбультерьер Пиф замечательного мастера трюковой дрессировки Алексея Потехина. Вместе со своим хозяином Пиф неоднократно побеждал в состязаниях на популярном в те годы телевизионном «Дог-шоу».

Новому времени – новые герои: настоящей звездой русского Интернета стал американский стаффордшир Дик, который возит на могучей спине незнакомого пацана лет семи, поет со своим хозяином песни, отбивает счет собственным хвостом, умеет нырять строго на счет пять и отряхиваться по команде хозяина. Хозяину Дика, Сергею Рыбачеву, конечно, огромный респект от ветеранов цеха, но ни в коем случае не стоит умалять достоинств самого пса, который, как и все представители этой группы собак, ради хозяина сделает все что угодно.

Мой старотипный американский стаффордшир Гера, на котором когда-то тестировали упражнения будущего «Большого» («Русского») ринга (спортивных состязаний собак для личной охраны), в защитной части почти без изменений дожившие до наших времен, воспитал обоих моих сыновей и был замечательным товарищем по играм детей моих друзей.

Никогда не забуду реплику знакомого ветеринара, приехавшего осмотреть Герины глаза (в пожилом возрасте с этим у него были проблемы).

– Он такой, как все? – спросил ветеринар, моя в ванной руки. Гера сидел на кухне на стуле (он всегда на нем сидел, несмотря на внушительные размеры) и ждал своей участи. Лаять он не умел, но в этот момент даже и не сопел, прислушивался.

– Какой такой? – воинственно спросил я, ожидая обычный, надоевший мне текст об агрессивных собаках.

– Ну, лизун такой активный, целоваться ко мне сейчас полезет, – буднично сказал доктор, проходя за мной на кухню. Гера приветственно повилял хвостом «айболиту».

– Ну, не так чтобы уж очень, – сказал я, – но, если понравитесь, лизнуть может.

– Тогда попридержите его, а то как я в глаза смотреть-то буду? – строго сказал доктор.

– Действительно, как? – подумал я и обнял Геру за шею.

Собаки буль-группы ласковые, они великолепно обучаются, весьма ориентированы на хозяина, но нуждаются в большой, порой очень большой физической и интеллектуальной нагрузке, а также в правильной социализации с домашними животными.

Как вы понимаете, никто лучше ветеринаров (и, добавлю, тренеров), каждый день имеющих дело с четвероногими питомцами самых разных пород, не знает, с собакой какой породы будут проблемы, а с какой нет.

Агрессия, направленная на животных, и агрессия по отношению к людям – абсолютно разные по механизмам, их запускающим, и никак между собой не связаны.

В общем, не верьте во вранье желтой прессы и политиков, всевозможные «були» – замечательные по своей природе собаки, но их содержание требует известных усилий со стороны владельцев. Собаки буль-группы ласковые, они великолепно обучаются, весьма ориентированы на хозяина, но нуждаются в большой, порой очень большой физической и интеллектуальной нагрузке, а также в правильной социализации с домашними животными. Именно это – главная проблема в их содержании: как любые в прошлом охотники, они без должного обучения могут быть опасными для других животных и могут драться с другими собаками.

Не надо бояться, что агрессия в адрес четвероногих «перекинется» на людей. У «эмоционально» похожего поведения разные корни. Агрессия, направленная на животных, и агрессия по отношению к людям – абсолютно разные по механизмам, их запускающим, и никак между собой не связаны. Злобная полицейская собака может быть вполне лояльна к собратьям, и, наоборот, пес – гроза собратьев очень часто – лучший друг людей.

Поэтому, если вы все делаете правильно, жизнь с собаками буль-группы превращается в радость. Интернет заполнен фотографиями с типичными сюжетами: собаку обнимает ребенок, собака спит на подушке с хозяином, собака лижет ребенка, ребенок верхом на собаке, собака положила голову в детскую кроватку. Конечно, тупой обыватель может назвать этих хозяев ненормальными, дескать, такой риск… Простим его, убогого, зомбированного средствами массовой информации. Не могут сотни тысяч людей просто так стать ненормальными, рисковать здоровьем своих детей… Да и статистика тут железно на стороне владельцев собак буль-группы. Кстати, по данным «Американской ассоциации тестирования поведения собак» (единственной организации, регулярно проводящей тестирование поведения собак разных пород), они входят в тройку самых лояльных по отношению к человеку.

Советую в своем выборе ориентироваться не на мнение заводчиков, торгующих щенками и извлекающих из этого пусть и минимальную, но прибыль, а на рекомендации собачьих тренеров и ветеринаров – представителей профессий, имеющих самый непосредственный контакт с результатами деятельности заводчиков. А порой и исправляющими их.

Давайте лучше посмотрим ролики со знаменитым, к сожалению, уже ушедшим от нас питбулем Шарки, по которому прыгают цыплята, с которым заигрывает наглый котяра и под боком которого мирно спят кролики… Вспомним двух питбулей теледрессировщика Цезаря Милана – покойного Дэдди и ныне здравствующего Джуниора, которые в кадре помогают хозяину воспитывать собак других пород личным примером.

Что касается перечисленных выше проблем, то все они в той или иной степени связаны с неправильным содержанием и воспитанием собак всех пород, и об этом я расскажу в соответствующих главах этой книги. Так что, если вы готовы каждый день заниматься со своей собакой и терпеть шипение обывателей, тогда собаки буль-группы – ваши собаки.

Резюмируя написанное выше, еще раз советую в своем выборе ориентироваться не на мнение заводчиков, торгующих щенками и извлекающих из этого пусть и минимальную, но прибыль, а на рекомендации собачьих тренеров и ветеринаров – представителей профессий, имеющих самый непосредственный контакт с результатами деятельности заводчиков. А порой и исправляющими их.

В общем, удачи, и помните, что вам предстоит непростой, но исключительно увлекательный процесс воспитания четвероногого друга, во время которого вас ждет, уверен в этом, масса удивительных открытий и положительных эмоций. А о том, что бывает, когда собаку дрессируют неправильно – или не дрессируют вовсе, – мы поговорим в следующих главах этой книги.

Глава 3. Фундамент дрессировки

О терминах

Теперь стоит хотя бы вкратце поговорить о том, на чем основана дрессировка собак.

Убежден, что главное в дрессировке животных вообще и собак в частности – правильно выбрать мотивацию и найти адекватные (соответствующие) этой мотивации подкрепления.

Кстати, многие зачастую путают эти понятия не только друг с другом, но и с таким термином, как «стимул».

Разберемся. Итак, что такое в данном случае мотивация? Грубо говоря, это возникшее на базе одной из биологических потребностей возбуждение определенных структур головного мозга, которые организуют определенное поведение собаки, направленное на реализацию этой потребности.

Пример: собака хочет есть – она ищет еду, находит и съедает ее. То есть мотивация толкает ее на «подвиги» и организует их свершение.

Что такое подкрепление? По сути, это некий положительный результат (часто промежуточный), который полностью или частично реализует мотивацию. То есть, совершив работу по поданной вами команде «сидеть!», собака после занятия правильного положения получает кусочек пищи – это и есть подкрепление. С точки зрения некоторых исследователей, подкрепление – это то, что делает данное поведение более частым.

В этом тоже есть своя логика. Поясню этот тезис одной, уже ставшей классической, работой (Я.К. Бадридзе. «Пищевое поведение волка: вопросы онтогенеза», 1987).

Замечательный исследователь поведения псовых Я.К. Бадридзе поставил эксперимент, в ходе которого наблюдал, как выпущенные в лес молодые волчата без помощи родителей осваивали навыки охоты. Исследователь выпустил в лес ручных четырехмесячных волчат. Лишь после шестидневных скитаний, питания кизилом и ежевикой волчата поймали свою первую мышь. Замечу, что поначалу они понятия не имели, что делать с пойманной жертвой. Лишь случайно повредив мышке шкуру во время так называемой пробы на зуб, они научились съедать ее. Однако уже на восьмой день все они искусно ловили и ели этих грызунов, а на пятнадцатый день успешно охотились на такую «серьезную» добычу, как кролики, – последние были заботливо выпущены ученым на месте эксперимента.

Главное в дрессировке животных вообще и собак в частности – правильно выбрать мотивацию и найти адекватные (соответствующие) этой мотивации подкрепления.

Тут следует заметить, что хотя поисково-охотничье поведение, так же как и процесс поедания пищи, входит в круг пищедобывательной деятельности, процесс поимки и убийства добычи и непосредственный процесс ее съедения, видимо, определяются разными врожденными «подпрограммами» поведения. Скорее всего, они имеют каждый «свою» генетическую основу – именно поэтому, поймав и убив мышку в первый раз, волчонок не знал, что с ней делать, и, лишь случайно повредив ей шкурку, «включал» врожденную программу поедания добычи. Такое поведение, впрочем, характерно для многих домашних питомцев, которые, удавив курицу, не знают, что с ней делать дальше.

Как работал механизм обучения? Это более чем наглядно показал следующий этап исследований (хотя, справедливости ради, надо сказать, что и предыдущие этапы были не менее наглядны), во время которого ученый изучал охотничье поведение годовалых волчат. Итак, Я.К. Бадридзе выпустил на встречу с молодыми хищниками ослов. Увидев жертву, будущий охотник на всякий случай обходил ее сзади и только после этого нападал, хватая за круп, реже за хвост и ноги, – подобно тому, как это делают африканские львы при охоте на буйволов. В процессе обучения и, соответственно, новых выходов на охоту хищник как бы перебирал варианты успешной остановки и умерщвления жертвы.

Из тактических приемов в основном преобладали атаки на мягкое брюхо звонкоголосой добычи, но убит первый осел был после хватки за горло. Во всех последующих нападениях хищник начинал борьбу с жертвой с того приема, который принес успех в предыдущей попытке.

Вот именно так и работает подкрепление: приведшие к полезному результату действия закрепляются, вероятность их появления в данной ситуации становится более частой.

Стимул – в переводе с латинского сигнал. Хлопнула дверь, ветер зашелестел листвой, повеяло жареной картошкой… – все это сигналы, стимулы, которые действуют на нас.

А теперь разберем, что такое стимул. Стимул – в переводе с латинского – не что иное как сигнал. На нас с вами и на любой живой организм постоянно действует масса стимулов – сигналов. Хлопнула дверь, ветер зашелестел листвой, повеяло жареной картошкой… – все это сигналы, стимулы, которые действуют на нас. Некоторые стимулы могут запустить соответствующую мотивацию – в зависимости от состояния организма. Если мы голодны (то есть испытываем потребность в пище) – запах жареной картошки может вызвать жгучее желание ее съесть. Если наелись так, что не можем встать из-за стола, – то противоположное желание.

Когда стимул запускает соответствующую мотивацию (желание съесть картошку), он называется пусковым стимулом. Другой известнейший исследователь поведения псовых, А.Д. Поярков, говорил: «Ребята, не забывайте, изначально стимул – это всего лишь заостренная палка, которую втыкали в круп лошади на скачках злобные римляне». Таким образом, пусковой стимул как бы подгоняет организм на совершение действия.

Если стимул лишь характеризует состояние окружающей среды – то его называют обстановочным стимулом. Конечно, иной обстановочный стимул может перейти в разряд пусковых – запах жареной картошки, изначально сигнализирующий лишь о том, что у вашей тещи началась фаза дневной активности, по мере приближения к обеду становится пусковым – вы идете на кухню и задаете вопрос: «Ну что, мама, когда обедать будем?»

Теперь еще об одном термине, употребляемом, к слову, часто весьма произвольно. В лексиконе многих вовлеченных в процесс сосуществования с домашними питомцами людей часто встречается слово «инстинкт». Причем зачастую абсолютно не к месту. «У него инстинкт настоящего убийцы», – гордо говорит обыватель о своем хаски, оборвавшем на дачном участке жизнь очередного ежика. При этом подразумевается некое мистическое желание его собаки убивать. Между тем вовсе не абстрактное желание убивать толкнуло хаски на весьма сомнительный подвиг.

Вид ежика (пусковой стимул) запустил соответствующую мотивацию, которая запустила (организовала) врожденную программу поисково-охотничьего поведения (ее фазы: поиск – обнаружение – поимка), логическим завершением которой является фаза поимки пищи. То, что условный хаски начал общение с ежиком с последней фазы, сути дела не меняет. Так что у хаски врожденная программа настоящего охотника, а не абстрактный инстинкт киллера, который ищет, кого бы убить. Инстинкт охотника – это желание кого-нибудь выследить и поймать. С целью последующего насыщения организма калориями. Но все-таки что же такое инстинкт? Сейчас этот термин употребляется учеными очень редко. И вот почему.

Программное обеспечение

Известный российский ученый Виктор Рафаэльевич Дольник в своей замечательной научно-популярной книге «Непослушное дитя биосферы» сравнил инстинкт с компьютерной программой. По его образному предположению, животные рождаются с программами, которые передаются из поколения в поколение, комбинируются между собой, а наилучшие комбинации отбирает и закрепляет естественный отбор. Принцип его действия прост и суров – потомки особей с «плохими» программами менее жизнеспособны, нежели потомки носителей «хороших» программ.

Поведение любого биологического объекта основано на взаимодействии этих врожденных программ поведения с внешней средой. Врожденные программы поведения бывают относительно простыми и не требующими предварительного обучения – например, поведение, позволяющее щенку сосать, мать. В него, кроме непосредственно сосания, входит и такой элемент, как массаж материнского соска лапками.

Другие программы требуют предварительного обучения и оттачивания в процессе жизнедеятельности. Именно воздействия извне в ряде случаев позволяют эти программы реализовывать. Известно, что животное в определенном возрасте (как говорят ученые, «импринтинговом окне») должно научиться тому или иному поведению.

Вспомним обучающихся нелегким тяготам жизни волчат, о которых я говорил выше. Например, по данным Я.К. Бадридзе, уже в тридцатидневном возрасте волчата учатся запасать пищу. Что же до охотничьих подвигов, то научиться их совершать волчата должны в период с трех до двенадцати месяцев, когда они обучаются охотиться самостоятельно. Если в этот период волчата не освоят описанные выше виды деятельности, то не освоят уже никогда. То есть в генетически заложенную программу поведения волчат «записана», грубо говоря, только общая схема, которая в законченном виде должна проявиться в процессе обучения.

В практике дрессировки самое главное – сформировать мотивацию, а затем поддерживать ее на должном уровне.

Таким образом, только во взаимодействии с внешними факторами – в данном случае с добычей – эта программа может быть реализована. Другими словами, чтобы научиться охотиться, голодный волчонок должен повстречать мышку, напасть на нее, убить – возможно, перепробовав несколько способов, – и затем съесть, чему тоже, как выяснилось, должен сначала научиться.

Еще более сложную обкатку в процессе индивидуального развития проходит комплекс социального поведения у животных, ведущих коллективный образ жизни. Уже стало общим местом цитировать обширные исследования домашних собак, очень давно проведенные Скоттом, Фуллером, Мельзаком и Кларком (в начале – середине 1960-х годов). Ими, в частности, была определена ведущая роль внешних факторов в индивидуальном развитии особей.

Было выявлено, что становление комплекса социального поведения собак приходится на период примерно с трех до двенадцати месяцев (конкретные сроки у разных пород разные). У собак, выращенных в изоляции, отмечались серьезные нарушения поведения – в частности, полового, – они отличались неадекватностью социального поведения и повышенной агрессивностью. То есть врожденная программа – это не готовый на все случаи жизни шаблон. Это то, что присутствует у живого организма в зачаточном состоянии и требует дальнейшего развития и совершенствования.

Как инстинкт соотносится с мотивацией? Примерно так: это точно не одно и то же, как многие думают, это целая программа, которую «вызывает к жизни» та или иная мотивация. Потому что мотивация – это состояние определенных структур головного мозга, которое организует поведение, работающее по определенной программе!

В практике дрессировки самое главное – сформировать мотивацию, а затем поддерживать ее на должном уровне. Но без ее правильного выбора и формирования поддерживать будет, собственно говоря, нечего. Так на базе какой мотивации формируется поведение собак, которых мы дрессируем?

Собака не волк. В лес не убежит

Тут следует сделать нелирическое отступление и поговорить о тех, кого мы дрессируем. О наших питомцах – потомках диких волков. Точнее, о видовых особенностях их поведения.

Вспомним, чем собака отличается от волка? Прежде всего тем, что лояльна к людям и не избегает (не боится) их. Кроме того, контакт с человеком, как показали исследования ученых, в подавляющем большинстве случаев (кроме периода размножения, разумеется) для обычной «семейной» собаки важнее контакта с собратьями (!). Даже заигравшийся с другой собакой пес через какое-то время будет искать хозяина (но это вовсе не значит, что он будет его слушаться!). Кроме того – и это для нас самое важное, – волк добывает пищу охотой, а собака получает еду из рук хозяина.

Итак, в результате эволюции собака приобрела ряд прежде всего поведенческих особенностей, которые разительно отличают ее от папы-волка. Хотя поведение молодого волка по отношению к людям порой очень похоже на поведение домашних собак.

…Этот день мне запомнился очень хорошо. Сентябрь 1994 года. Один из первых выездов программы «Диалоги о животных» на съемку.

Мы стоим сразу за воротами главного входа Московского зоопарка, тогда еще тенистого, уютного в вечерние часы, когда иссякает поток посетителей, с дорожками, посыпанными красным гравием, зоопарка моего детства, без известной скульптуры, пугающей старушек и иностранцев. Но сейчас воскресное утро, поэтому по зоопарку бродят толпы людей. Поведение некоторых из них, что особенно остро чувствуется в непосредственной близости от братьев наших меньших, – лучшая иллюстрация современных концепций антропогенеза и достижений молекулярной биологии, которые утверждают, что у человека 99 % общих генов с шимпанзе. Посетители галдят, показывают куда-то кому-то пальцем, что-то жуют на ходу, гримасничают, запрыгивают на барьеры, игнорируя запрещающие надписи, если один заметил что-то интересное – скопом бросаются туда, отпихивая друг друга локтями, в общем, обстановка далеко не лирическая.

– Ну, что, молодежь, кого снимать-то будем? Этот зоопарк? – презрительно сплюнув на землю, процедил видавший виды оператор Володя. – Животные-то где тут? – весь его вид выражал презрение. – План съемок есть?

Плана съемок у меня не было. Было огромное желание рассказать о животных новым языком. Это были лихие времена, когда современное телевидение только начиналось, и это была моя первая съемка.

– Не бурчи, Володь. – В те непростые годы профессия собачьего тренера предполагала умение беседовать в разных обстоятельствах с людьми куда более серьезными, нежели ершистый оператор, как и все операторы, с первого дня пытающийся «поддавить» новичка. – Сейчас что-нибудь снимем, пойдем к вольерам.

Мы двинулись в глубь зоопарка. Оператор со «звуковиком» и администратором ушли вперед, я в задумчивости брел чуть поодаль, соображая, к кому из друзей-ученых зайти в первую очередь в поисках сюжета. Внезапно я заметил девушку в униформе, ведущую на поводке крупную дворнягу зонарно-серого окраса. Дворняга время от времени тыкалась большим черным носом девушке в руку. Толпа посетителей не обращала на парочку ровным счетом никакого внимания.

– Здравствуйте, – сказал я, преградив девушке дорогу.

– Здравствуйте, – сказала девушка, бочком пытаясь обойти меня.

– Ваня, оставь девушку, мы животных пришли снимать, – крикнул мне ушедший вперед «звуковик» Саша.

– Вот сейчас и будем, – сказал я. – Зови давай всех.

– А зачем звать-то, что мы тут забыли? – спросил Саша.

– Не бубни, давай зови, – сказал я и добавил: – Пожалуйста. – Затем, обращаясь к девушке, спросил: – Простите, а вас как зовут?

– Катя, – сказала девушка. – А вы кто?

Я представился, не забыв упомянуть свою кандидатскую биологическую «остепененность» и назвать до кучи пару фамилий моих друзей – ученых из зоопарка, к которым собирался зайти, с тем чтобы поснимать их подопечных.

– Катя, а можно, пока суть да дело, мы вас поснимаем? – попросил я.

– Ну ладно, – согласилась Катя.

– Ну, кого снимаем? – недовольно спросил подошедший оператор.

– А вот их! – сказал я, указав на Катю с четвероногим другом.

– Что мы, всех дворняг теперь снимать будем? – буркнул оператор.

– Всех – нет. Только эту. Хотя вообще-то это волк, – произнес я.

– Волк? – спросил внезапно побледневший оператор Володя и немного попятился.

– Волк, – подтвердила Катя.

– Не тронет? – спросил оператор.

– Смотря как себя вести будешь, – не удержался я.

– Куда вы шли вообще-то? – спросил я Катю.

– А к вольеру, – пояснила девушка.

Тем временем мы подошли к вольеру, в котором бегали черный лабрадор и крупный спаниель. Увидев нас, они подбежали к сетке и дружно завиляли хвостами.

– Я его в вольер выпущу, пусть поиграет, – сказала Катя.

– А он никого там не съест? – спросил я на всякий случай.

– Да нет, он молодой еще совсем, они над ним доминируют, спаниелька вот даже гоняет порой, – развеяла сомнения Катя.

В общем, сюжет мы сняли – живую иллюстрацию того факта, сколь близки волки и собаки. Он, кстати, выложен в Интернете. Как мы выяснили, волк по имени Тамерлан был совсем молоденьким, поэтому немного робел. К Кате и другим девушкам относился очень положительно, мужиков побаивался (а мужики, вроде нашего оператора, побаивались его). С собаками он составил вполне дружную группу, демонстрируя, совсем как щенок, весь репертуар задабривания старших. Так что тот факт, что никто не узнавал в Тамерлане волка, находясь буквально бок о бок с ним, вполне объясним – уж очень сходно поведение волков и собак, этих ближайших друг к другу видов. Молоденький Тамерлан вел себя так, как вела бы себя взрослая собака, – все его детские черты поведения являются нормой для взрослых домашних собак. Так что неудивительно, что никто ничего не заметил.