Текст книги "Собаки и мы. Записки дрессировщика"

Автор книги: Иван Затевахин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Вечные дети

Напомню, одомашнивание собаки привело к известной инфантилизации (в сравнении с волком) как ее облика, так и поведения в целом. Изменение стратегии добычи пищи (от охоты волков – через питание на «свалках» древних людей – к получению собаками пищи из рук людей) и отбор на лояльность по отношению к человеку привели к тому, что в поведении взрослых собак значительно больше, чем у волка, сохраняются черты инфантильного для дикого хищника поведения. Собака получает пищу из рук человека, и, по сути, «выпрашивает» еду у своего хозяина, подобно тому как волчонок выпрашивает добычу у взрослого волка, который отрыгивает ему еду, как бы используя свой желудок в качестве внутреннего рюкзачка для переноски пищи.

Вспомните, как собака заглядывает вам в глаза перед кормлением, придавая морде умильное выражение, подталкивает носом – я уже не говорю о том, на какие трюки способна собака, выпрашивающая лакомство. Именно этим обуславливается тот факт, что собака порой предпочитает общество человека обществу собратьев.

Но одно вытекает из другого: инфантилизация пищевого поведения повлекла за собой инфантилизацию поведения социального (особенно в отношении человека). В социальном поведении много элементов игрового поведения, и в результате эволюции именно эта составляющая у домашних собак стала проявляться наиболее отчетливо.

Есть или охотиться?

Казалось бы, частность – трансформация пищедобывательного поведения, но именно это в корне изменило поведение собаки в целом и сделало возможным использование наиболее распространенного и, пожалуй, самого простого способа обучения – на базе пищевой мотивации с соответствующим подкреплением кусочками еды.

Итак, мы знаем, что по самой своей природе собака склонна просить еду у человека – и умелый тренер это всегда может использовать. Таким образом, если оставить в стороне разнообразные методики подкрепления и формирования навыка, человек создает пищевую мотивацию у своего питомца, которую тот реализует с помощью пищедобывательного комплекса врожденного поведения, а именно – выполняя определенные команды, «выпрашивает» еду у человека.

Почему я акцентирую на этом внимание? Потому что я часто слышу от дрессировщиков, читаю в статьях в разного рода кинологических изданиях изложенные совершенно серьезно суждения о том, что, мол, та или иная порода собак или конкретная собака – прирожденный аппортировщик, потому что у нее развит охотничий инстинкт.

Это, конечно, ошибка. На самом деле охотничий инстинкт или, как сейчас принято говорить, врожденная программа (ВП) поисково-охотничьего поведения, входит в круг пищедобывательного поведения, а оно у домашних собак в основном сводится к «нарезанию» кругов вокруг хозяина, несущего наполненную миску, к месту кормления и в экстремальной ситуации в преследовании птичек, мышек, ежиков и прочей живности.

И, подчеркнем еще раз, процесс обучения с использованием пищевых подкреплений также входит в круг пищедобывательного поведения. Таким образом, коллеги дрессировщики, будьте корректны и, упоминая про «мощный охотничий инстинкт» применительно к той или иной собаке, помните, что «в переводе на русский» вы говорите про «мощное желание поесть», а вовсе не про то, о чем вы думаете. Конечно, последний пассаж не относится к травильным, норным и борзым собакам – их поведение действительно является измененным поисково-охотничьим поведением.

Играть!

Вы вправе задать вопрос: к какому же типу поведения тогда относится стремление собаки гоняться за предметами, хватать зубами жгутик, часами искать мячик и таскать в зубах палки?

Разберемся. Как я уже много раз говорил выше, в сравнении с поведением волка поведение собаки более инфантильно. Здоровые собаки много играют – причем порой даже в преклонном возрасте, – значительно больше, чем волки, которые в естественной среде заняты поисками и добычей пищи, патрулированием территории, выстраиванием отношений – и лишь в последнюю очередь играми. Причем игры у взрослых волков почти всегда можно отнести к кругу социального поведения. Игры во многом сглаживают напряженность в стае, помогают безболезненно выстраивать отношения. Точно так же игры в «борьбу» помогают волчатам выстроить иерархию, понять, кто сильнее, установить длительные связи. Все эти игры сохранились и у собак, причем игры в «борьбу», в догонялки актуальны и для взрослых особей.

Игры волчат, как и игры щенков и взрослых собак, кроме социальной выполняют и «учебную» функцию. Бегая друг за другом, хватая друг друга, догоняя приятеля с зажатой в зубах палкой, молодые особи псовых оттачивают будущие охотничьи навыки.

В процессе специализации собак вот эту склонность «понарошку» бегать за скотом, друг за другом и за хозяином, отбирали и закрепляли у «настоящих» овчарок, то есть тех пород, представители которых долгое время служили помощниками пастухов. Именно эти породы собак дали основную массу современных «служебников». Таким образом, пастушье поведение овчарок имеет под собой базу не охотничьего поведения, а поведения, которое можно назвать «игрой в охоту». Поведение собак исключительно пластично и путем отбора очень быстро закрепляется. А поскольку в основе пастьбы лежит желание догонять (хотя скот кусать нельзя), приправленное желанием «не пущать» (то есть охранять), некоторые овчарки очень быстро переквалифицировались из пастухов в «защитников».

Игра как база дрессировки

Следует подчеркнуть, что все, что мы видим у современных служебных собак, – это результат именно селекции по поведенческим признакам, направленной на закрепление поведения, которое, так же как поведение пастушьих собак, имеет под собой игровую основу. Желание догнать и схватить имеет игровые корни, так же как желание не отдавать захваченное.

Как я писал выше, игра у млекопитающих – зачастую средство выяснить, «кто сильнее», подобно тому как то же самое между собой выясняют регбисты, бегающие за мячом-дыней, или боксеры, бьющиеся на ринге. Естественно, что в такой игре присутствует агрессивный компонент, который в зависимости от задач дрессировки может быть усилен или, наоборот, пригашен. Эту особенность собачьего поведения, имеющую прочную наследственную основу, используют, кстати говоря, современные методики дрессировки служебных собак.

Все эти бесконечные преследования и кусания так называемой «добычи» (а на самом деле «трофея» то есть мячиков, жгутов, тряпок и рукавов), их облаивание в основе своей имеют игру, и лишь как приправу – «игровую» агрессию. Причем приправу «острую» по вкусу «повара» – тренера и потребителя – владельца, использующего собаку в тех или иных целях. То есть агрессивная компонента, основанная на «социальном конфликте» (отдай, мое!), может тренером как усиливаться, так и вовсе игнорироваться – подобно тому, как игра двух младших школьников может закончиться дракой, а может и совместным распитием газировки. Именно поэтому методика отбора всех, подчеркну это, всех пользовательских пород (от собак-спасателей до штурмовых собак, от спаниелей и лабрадоров до малинуа-мехеларов и хердеров) во всех «службах» условно «западного» мира (откуда пришли к нам современные методики «игровой» дрессировки), включая Южную Америку и Азию, в основе имеет один несложный тест. А именно: если собака преследует дрессировочный жгутик или мячик, значит, годна к строевой. Все остальное – во вторую очередь.

Используя любимую «кусалку» – жгутик или мячик в качестве подкрепления, – высоких результатов добиваются многие профессиональные спортсмены в разных видах кинологического спорта – от аджилити, танцев с собаками и обидиенс до комплексных видов дрессировки типа ИПО. Для этого опытные спортсмены развивают прямо-таки жгутико-(мячико) – зависимость у своих подопечных: получение добытого в честной игровой борьбе трофея – жгутика (мячика) – является таким же мощным (а в некоторых случаях более мощным) подкреплением, как и кусочек пищи.

Ради справедливости следует добавить, что в процессе дрессировки «неспортивных», «рабочих» армейских, полицейских и «штатских» защитных, патрульных и караульных собак некоторые тренеры в качестве базы используют не только врожденные комплексы игрового поведения, но и врожденные комплексы, относящиеся к социальному поведению, – охраны территории и социальной агрессии по отношению к чужакам, умело комбинируя эти комплексы, благо что агрессию легко можно вызвать искусственным созданием «конфликта», по принципу «близок локоток, а укусить невозможно». Спортивным же собакам излишняя агрессивность только мешает четко выполнять сложные требования нормативов.

Об охоте и неохоте

Однако термин «охотничий инстинкт» (врожденный комплекс поисково-охотничьего поведения) можно услышать применительно к собакам с различными поведенческими проблемами, в числе которых можно упомянуть преследование собакой автомобилей, бегущих людей или велосипедистов. Разумеется, в данном случае, если это не охрана территории, что тоже бывает, можно говорить лишь о комплексе преследования на базе все того же игрового поведения. В итоге от хорошего до плохого – один шаг: «Собака хорошо работает, потому что она сильно ориентирована на преследование «добычи» (которая не «добыча», а «трофей», не будущая еда, а приз!); «Собаку невозможно отпустить с поводка, потому что она бегает за всем, что движется». Таким образом, обладание потенциально выдающейся спортивной собакой требует от владельца внимания и повышенной ответственности – врожденные способности своей собаки ответственный владелец корректирует и направляет в нужное русло путем направленной дрессировки.

Другое дело, что многие собаки демонстрируют настоящее охотничье поведение, направленное на преследование настоящей добычи, или похожую на него внешне межвидовую агрессию, что выливается, к примеру, в погоню за кошкой. Очевидно, что в этом случае желание поймать жертву, «выстрелившее» не вовремя или не к месту, может сыграть с собакой злую шутку. И вот эта, теперь уже настоящая, «добыча» может оказаться опасной для собаки: преследуя кошку, пес может попасть под машину или потеряться. О последствиях не настоящей, а игровой «охоты» на автомобили говорить и вовсе излишне.

Обладание потенциально выдающейся спортивной собакой требует от владельца внимания и повышенной ответственности – врожденные способности своей собаки ответственный владелец корректирует и направляет в нужное русло путем направленной дрессировки.

Важно заметить, что преследование жертвы во время охоты, допустим, на кролика, никак не связано с агрессивным поведением, что было доказано и непосредственными электрофизиологическими исследованиями работы мозга собаки. Что естественно, если вспомнить, что охота относится к кругу пищедобывательного поведения. Напомню, что не только собаки, но и мы с вами, поедая пищу, не испытываем к ней ненависти – скорее наоборот.

Настоящая охота домашней собаки за добычей и ее убийства в обычном быту приносят хозяевам животного серьезные проблемы. Часто собак-охотников абсолютно безосновательно считают агрессивными. Определенные опасения вызывают случаи межвидовой агрессии, которая выглядит как охота. Например, широко распространено заблуждение, что собака, которая «охотится» на кошек, может быть опасна и для ребенка. На самом деле собака отлично «понимает» разницу, как между собакой и человеком, так и между кошкой и ребенком.

Агрессия на человека – это агрессия социальная и в подавляющем большинстве случаев выученная, когда врожденный комплекс охраны территории получает развитие и одобрение со стороны владельца собаки, а агрессия против себе подобных – если отбросить эмоции – просто инструмент регулирования социальных отношений.

Убийство кошек вызывается, как правило, межвидовой агрессией, основанной на когда-то жесткой конкуренции предков кошек и собак в дикой природе.

Агрессия на человека – это агрессия социальная и в подавляющем большинстве случаев выученная, когда врожденный комплекс охраны территории получает развитие и одобрение со стороны владельца собаки (осознанное или нет – другое дело). Ну а агрессия против себе подобных – если отбросить эмоции – просто инструмент (имеющий, разумеется, врожденную основу) регулирования социальных отношений. Про агрессию мы поговорим чуть позже, для нас важно понимать, что, чем бы ни было вызвано – внешне похожее, а на деле такое разное – желание вашей собаки бегать за велосипедистами или кошками, с ней надо заниматься дрессировкой!

В связи с этим «завязывание» собаки на любимую «сверхценную» для нее игрушку может помочь обуздать не вовремя включающиеся врожденные программы поведения. Но следует отметить, эти ситуации тренеры должны считывать заранее, чтобы вовремя переключать внимание собаки. Впрочем, об этом будет время поговорить позже.

Два пути

Таким образом, начиная процесс обучения командам послушания – неважно, с крохотным щенком или взрослым псом, – вы должны для себя сделать выбор: на базе какой мотивации вы работаете с питомцем и как вы подкрепляете желаемое поведение.

Путь первый – в настоящее время традиционный: выбираем пищевую мотивацию, правильные действия собаки подкрепляем лакомством.

Путь второй – чуть менее традиционный: выбираем игру, правильные действия питомца подкрепляем любимой игрушкой и игрой с ней.

Другое дело, что тут нужно уловить, что для щенка более ценно, причем если это не собака спортивно-служебной породы, типа малинуа-мехелара, то шансы столкнутся с игровиком и пищевиком – примерно 50 на 50, даже представители одной породы могут предпочитать разные методы подкрепления. Еще один важный вопрос: можно ли сочетать игру с пищевым подкреплением? Иногда – да. Такой подход мы рассмотрим особо, сейчас – общие соображения.

Начиная процесс обучения командам послушания – неважно, с крохотным щенком или взрослым псом, – вы должны для себя сделать выбор: на базе какой мотивации вы работаете с питомцем и как вы подкрепляете желаемое поведение.

Очень важно, чтобы занятия с собакой проходили на положительном эмоциональном фоне, доставляли собаке и вам удовольствие, даже если в течение занятия вам иногда приходится чуть жестче воздействовать на нее. Игра – это всегда положительные эмоции. В ряде случаев на ранних этапах, ну, например, последовательно приучая щенка брать препятствия на постепенно увеличивающейся высоте, вы можете превратить это в веселую игру «догони меня», подкрепляя правильное преодоление барьера лакомством.

Точно так же собак с отсутствием врожденного желания аппортировать предмет можно научить играть с ним и приносить его с помощью лакомства. Но об этом позже.

Часть 2
Записки дрессировщика

Глава 4. Склонность к побегу

Почему бегут?

Нет-нет да и приходится собаководу – и профессионалу, и любителю – иметь дело с собакой, склонной к побегу. Может быть, более точно наклонности таких собак определяются терминами «бродяжничество», «тяга к странствиям» и т. д. Но суть дела, очевидно, не в названии. Просто некоторые наши любимцы стремятся время от времени «глотнуть воздуха свободы» и отправиться куда глаза глядят, а в нашем случае скорее куда нос ведет. Строго говоря, довольно часто убегают от хозяев собаки в состоянии панического возбуждения (например, испуганные салютом). Но этот случай мы пока оставим вне обсуждения.

Все остальные «ходоки», как правило, отрываются от хозяина на прогулке, соблазнившись запахом течной суки либо увлекшись компанией других собак. Собаки с сильно развитым охотничьим инстинктом бегут в поисках «добычи». И очень часто собаки сбегают от владельцев, подгоняемые тягой к исследованию новых территорий.

Последний случай и есть та самая склонность к бродяжничеству. Строго говоря, в любой естественной популяции хищных псовых (волков, койотов, шакалов, гиеновых собак и т. д.) часть молодых животных (чаще самцы, реже самки) покидают родительскую территорию в поисках лучшей доли. Судьба их складывается по-разному: одним удается создать свою семью (стаю), другие погибают.

Суть этого явления заключается в том, что участок, заселяемый стаей, может прокормить ограниченное количество зверей. Поэтому под действием естественного отбора и сложился такой механизм, благодаря которому молодые псовые освобождают родительский участок от своего присутствия и, соответственно, от притязаний на добычу. Разумеется, поведение домашних собак сильно изменено и естественной селекцией, и направленным искусственным отбором, но нет-нет да и обнаружится среди «законопослушных» псов один склонный к побегу носитель этой врожденной особенности поведения, доставшейся ему в наследство от диких волков. Стоит, вероятно, подчеркнуть, что «бегуном» может стать собака любой породы – хотя больше их, конечно, среди собак охотничьих пород. Но, чтобы вы, друзья, не расслаблялись, я расскажу о собаках, не относящихся к группе охотничьих!

Следует заметить, что «бродягами» чаще бывают кобели – просто потому, что даже самый послушный домашний пес может убежать за течной сукой. Однако и среди представительниц собачьего «прекрасного» пола встречаются настоящие путешественницы.

Путешественница Лада и клоун Троша

В моем детстве – периода начальной школы – в нашей семье жила сука дога, которую звали Лада. В целом это была вполне послушная собака и, по всей видимости, собака одного хозяина – моего отца. Его она слушалась идеально, буквально отслеживая каждый его жест. Что касается других домочадцев, то их она воспринимала как равноправных с ней жильцов квартиры. Оказавшись на прогулке с кем-либо из домашних (исключая хозяина) и без поводка, Лада решительно и целеустремленно отправлялась в странствия. На отчаянные, переходящие в легкую истерику (нет, не было тогда среди нас профессионалов!) крики «Ко мне!», «Лада! Лада! Стой! Фу! Ко мне!», равно как и на всевозможные приманки, она не реагировала – тяга к странствиям пересиливала.

Обычно путешественница примыкала к группе бездомных собак, с которой и перемещалась в пространстве, пока ее не отлавливал (бывало, что и довольно далеко от дома) пришедший с работы мой отец, хирург по профессии, – понятно, что человек весьма занятой и ко времени спасательной экспедиции уже, мягко говоря, подуставший. Его реакцию можно себе представить. Крепко доставалось всем – и беглянке, и тем, кто ее упустил. После серии побегов Ладу перестали спускать с поводка. Все, кроме ее хозяина.

Надо сказать, что раньше, когда доги были популярной породой, среди них часто встречались «бродяги». Был у меня знакомый дог по имени Троша, довольно забавное существо, имеющее две страсти. Первая заключалась в том, что этот странный персонаж не мог спокойно пройти мимо брошенного окурка – он казался ему лучшим лакомством. Охваченный нетерпением, Троша мог даже совершить попытку вырвать вожделенный «бычок» прямо из руки курильщика. Забавно было порой наблюдать любителей покурить, сжимающих в руке зажженную сигарету и вращающихся на месте в попытке увернутся от подпрыгивающего за ней нескладного дога, сантиметров эдак девяноста в холке.

Но страсть к утилизации окурков была привычкой сравнительно безобидной и скорее делала Трошу любимцем ветеринаров, обещая последним постоянный, хотя в ту пору и скромный доход. А вот другое «хобби» кобеля – любовь к путешествиям – не раз ставило Трошу на грань жизни и смерти.

Дело в том, что, стартуя из-под окон своего дома, расположенного в районе Петровского парка, Троша, как правило, отправлялся по маршруту, конечной целью которого был парк в районе стадиона ЦСКА на Песчаной улице. По ходу дела странник пересекал не только до десятка сравнительно тихих улиц, но и Ленинградский проспект, который уже тогда (в середине 80-х) был магистралью с весьма интенсивным трафиком. В путешествие Троша отправлялся примерно раз в месяц, всякий раз неожиданно для своего весьма флегматичного владельца, но, повторюсь, по одному маршруту, что весьма облегчало его поиски.

Обитал в районе стадиона «Динамо», где я тогда жил, и другой «путешественник» – молоденький миттельшнауцер по имени Макс, шлявшийся по местным помойкам по трое суток, прежде чем позволял хозяевам поймать себя. Чуть позже, в другом месте и в других обстоятельствах, жизнь довольно неожиданно опять свела меня с Максом. А тогда, у «Динамо», гуляя со своей Яной (ризеншнауцером по «национальности») в компании свободолюбивого Макса и ни разу не встретив его хозяев, я и представить себе не мог, что примерно через год мне придется «лечить» его от склонности к побегу – тогда, когда все уже от него отвернутся, включая цирковых артистов, которым отдали Макса его нерадивые владельцы.

Кстати, и моя Яна была «бегуном». Правда, сбегала она из дома, точнее с дачи, если ее оставляли одну на участке. Легко перемахнув через почти двухметровый забор (даром, что ли, тренировали ее этому искусству на дрессплощадке?), она устремлялась вслед за своим хозяином и догоняла меня, спешащего на работу, где-то в районе железнодорожной станции.

Побеги собак с участков – довольно распространенная проблема, и бороться с ней достаточно трудно, ведь они совершаются тогда, когда хозяев нет дома. Решается вопрос (чтобы не городить огород со сложными дрессировочными программами) довольно просто – посредством высоких заборов и крепких запоров. Вот и беглянку Яну просто перестали оставлять одну на участке и стали попросту запирать дома. Постепенно она привыкла к одиночеству. Но необходимо заметить, что данный случай выбивается из общего ряда, ибо на прогулках Яна, давно забывшая, что такое поводок, не отходила от хозяев дальше чем на пять-семь (!) метров. Собственно говоря, и к побегу Яну скорее толкала привязанность к домочадцам, нежелание оставаться одной. Впрочем, она вообще была собакой со странностями, но сейчас не об этом.