Текст книги "Черная тропа"

Автор книги: Иван Головченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

Профессор сидел в кресле, курил, любуясь тем, как колечки дыма плавно парят в воздухе.

– А вы, профессор, вчера высказали мысль о необходимости более сильного импульса для взрыва. Что вы имели в виду? – спросил полковник.

– Это обычный капсюль-детонатор, который производится здесь же на заводе, только в другом цехе, – ответил профессор.

– А как он мог попасть в этот цех?

– Не знаю. Но если детонатор все же попал, тогда, безусловно, взрыв. Надо лишь выяснить, как он попал в цех. Но это уже задача больше следственная, чем научная, – улыбнулся профессор.

– Вы намекаете на возможность злого умысла? – Полковник окинул взглядом присутствующих.

– «Умысел», «диверсия» или что там еще... Все это категории вашего профиля, товарищ полковник. Мне о них судить трудно. А вот предположение даже об обычной халатности рабочих-грузчиков, которые могли завезти капсюль вместе с аммонитом, могу высказать!

После недолгой тишины снова заговорил прокурор:

– И все же нельзя сбрасывать со счетов того, что в цехе был сплошной хаос. Да мало ли где мог быть зажат аммонит так, что он взорвался!

– Все возможно,– сказал кандидат наук Сиверский.– Для проверки ваших сомнений мы готовим ряд новых экспериментов. Если аммонит проявит «чувствительность» на трение, удары и прочее и взорвется, тогда будем искать возможную причину взрыва в узлах оборудования цеха.

– Сиверский начнет эти эксперименты завтра, – заметил профессор. – Прошу всех присутствовать.

– Майор Романкин обязательно будет, – сказал полковник.

– Ну, а я пошлю следователя, – сказал прокурор.

– Прекрасно! Пусть наши помощники займутся экспериментами, а нам надо поразмыслить, – профессор снова закурил. – Не хочу от вас скрывать, что эти эксперименты могут дать лишь общее представление, если хотите, ориентировку для последующего разбирательства. Дело в том, что очень хорошо подготовленный эксперимент не воссоздает тех производственных условий, в которых находилась взрывчатка в цехе. Признаюсь, я несколько преувеличил значение экспериментов, чтобы сдержать ваш темперамент и не допустить поспешных выводов.

– Так сказать, применили научный прием охлаждения голов, – пошутил полковник.

Профессор засмеялся, пожал плечами, хотел что-то сказать, но зазвонил телефон. Он взял трубку. Закончив разговор, профессор предложил:

– Давайте еще раз осмотрим место взрыва. Там скорее появятся полезные мысли!

...И опять – в который уже раз! – на развалинах сновали люди. Некоторые из них рассматривали скрюченные обломки оборудования цеха, другие копались в осколках кирпича. Только профессор и полковник стояли у самых воронок. Стояли вместе, но думали разное.

– А вы не задумывались, полковник, вот над этими воронками? – указал профессор тростью на две воронки, образовавшиеся посредине цеха. – Воронки правильной формы. До двух метров глубины, радиус примерно пять метров.

– А здесь нечего задумываться, профессор! Воронки образовались там, где в цехе стояли ящики с аммонитом.

– А вам известно, что при поверхностном взрыве аммонит не делает воронок?

– Не понимаю.

– Что ж тут не понимать! При взрыве аммонита взрывная волна идет вверх.

– Это предположение?

– Нет, наука! А вообще снова нужен эксперимент. Я думаю, что под полом цеха были какие-то заряды.

– Заряды? Как они могли туда попасть?..

– Не знаю. Вот если эксперимент подтвердит, что поверхностный взрыв аммонита не дает воронок, придется вам устанавливать природу этих зарядов.

– Допустим, там были заряды. Но как они могли попасть под пол?

– А это уже дело вашей профессии, полковник!

– Вы снова говорите загадками.

– Для меня воронки – большая загадка. Конечно, они могли образоваться от взрыва бомб или снарядов, которые со времени войны остались здесь. Но при взрыве бомб или снарядов в земле обязательно остается множество осколков. Надо завтра же организовать просев земли из воронок. Если не найдется мелких осколков, тогда я умываю руки. Тогда придется выявлять вам, как эти заряды попали под пол цеха,

– Вы .абсолютно убеждены в этих загадочных зарядах?

– Почти убежден. Окончательно скажу после экспериментов и просева земли из воронок.

Чем дальше в лес, тем больше дров! Чем глубже мы пытаемся проникнуть в тайны взрыва, тем больше новых загадок возникает!

Собрав всех своих сотрудников, полковник сказал:

– Пора подвести итоги нашей работы. Первое слово предоставляю Романкину.

Романкин вздрогнул от неожиданности, удивленно посмотрел на своего начальника. К докладу он не готовился. Все же, овладев собой, заговорил:

– Намеченный вместе с прокуратурой план расследования уголовного дела в основном выполнен. Восстановлена обстановка в цехе до его взрыва. Изучена вся технологическая и техническая сторона дела, выявлены уязвимые места. Таким образом, заложены основы дальнейших следственных действий.

– Достаточно, майор! Доклад одобряю, – сказал полковник. Это я и хотел от вас услышать. Важно, чтобы вы поняли: мы, выражаясь военным языком, только вросли в обстановку. Впереди непочатый край работы... Ну, а наш оперативный план?

– Могу доложить, – сказал Романкин,

– Нет. Докладывать будет капитан!

Величко вскочил со стула.

– Проверка лиц, имевших доступ в цех, закончена. Среди них нет таких, которых можно было бы подозревать в злом умысле!

– А сообщение деда о парашютистах?

– Тоже проверено. Ночной сторож действительно видел при лунном свете спускавшийся парашют. Но это был метеорологический зонд. Он найден. Дети утром подобрали его на том месте, которое указал нам дед Свирид!

– Садитесь, докладом доволен. Время обычных следственных действий прошло. Теперь главное в глубокой оперативной работе. Особое значение следует придать проверке двух версий: во-первых, возможно ли было подбросить капсюль-детонатор в цех; во-вторых, мог ли капсюль попасть туда случайно. В обоих случаях выяснить, где, в каком месте технологической цепочки возможен взрыв капсюля.

* * *

Высказанная профессором мысль о возможном взрыве под полом цеха какого-то заряда взволновала полковника. «Что это за заряд? Реально ли это предположение? А если все же воронки образовались в результате взрыва аммонита в цехе?» Целую неделю потратил полковник на выяснение этих вопросов. Вместе с профессором провел не один день на полигоне вдалеке от города, принимая участие в проведении различных экспериментов. Неоднократные наземные взрывы аммонита в степи не дали воронок. Взрывали сто, сто пятьдесят и триста килограммов, и на стерне оставалось подметенное взрывом гладенькое место.

– Так и должно быть! – заговорил профессор. – Зачем же взрывной волне лезть в землю, когда вверху простор и свобода? То же произошло и в цехе. Взрывная волна пошла вверх и в стороны. Она разнесла здание, и незачем ей было лезть под асфальт пола, чтобы образовывать воронки. Нет, дорогие коллеги! Теперь я могу вам категорически сказать: в местах образования воронок под полом цеха взорвались какие-то заряды! Какие? Не спрашивайте, не знаю. Но они, эти загадочные заряды, там безусловно были.

– А если этот же аммонит закопать в землю и взорвать? – спросил полковник.

– Образуется воронка. Любой подземный взрыв обязательно образует воронку, – ответил профессор. – Мы вам это можем сейчас продемонстрировать.

...В земле была выкопана ямка в полметра. В нее насыпали сорок килограммов взрывчатки и подорвали. Взрыв дал воронку точно такую, как две воронки на месте взрыва цеха.

– Если бы под полом цеха скопился аммонит и взорвался, тогда можно было бы объяснить природу образования воронок. Но вы знаете, что пол в цехе асфальтирован и просыпаться аммонит просто не мог.

...Ничего не дали и эксперименты на «чувствительность» аммонита при трении и ударах. На токарном станке в специально приспособленных цилиндрах аммонит подвергали самой большой силе трения, а взрыва не произошло. Ударяли аммонит и механическим кузнечным молотом, но он только обугливался, но не взрывался.

– Странная взрывчатка, – удивился Романкин, докладывая полковнику. – Чернеет, обугливается, а не взрывается. Правильно говорил профессор, что для взрыва аммонита нужен возбудитель большой силы. А если насыпать взрывчатку в костер, что будет?

– При пожаре в цехе могла создаться взрывоопасная обстановка. Но вы же знаете, что пожара не было, – сказал полковник.

* * *

В этот день на месте взрыва было много людей. У самых воронок женщины установили большое решето и просеивали землю, выбранную из воронок. По периметру цеха рабочие копали канаву. На развалинах с лопатами работали чекисты. Из обломков кирпича они выбирали искореженные металлические детали оборудования. Полковник, щурясь от ярких лучей весеннего солнца, обошел место работы и, убедившись, что его указания выполняются, ушел в свою конторку. Так называл он маленькую комнатку на первом этаже заводоуправления, в которой разместилась оперативная группа МГБ.

Размышления полковника прервал телефонный звонок. Звонил генерал. Как полковник ни избегал этого разговора, все же объясняться пришлось.

– Столько времени сидите на заводе, а до сих пор я не слышу вашего доклада о результатах расследования, – упрекнул генерал после обычных слов приветствия. – Прокурор мне звонил, что уголовное дело в ажуре.

– В уголовном деле действительно материалов достаточно, чтобы судить руководителей завода за нарушение правил безопасности. Но мне не хочется, чтобы впоследствии кто-либо исправлял наши ошибки.

– Что вы такое говорите! Объясните толком, пожалуйста.

– Все то, что вам докладывал прокурор, правда. Но я лично не уверен, что именно нарушения правил безопасности являются причиной взрыва.

– Вы меня подводите, полковник! С меня спрашивают доклад о результатах расследования, а что я буду докладывать? Вас бы посадить на мое место! Прошу завтра доложить все детали расследования!

– Слушаюсь, товарищ генерал.

...Вечерело. Солнце скрылось за горизонтом. По улице города шли рядом прокурор и полковник. Навстречу им спешили люди. В небе плыла черная туча – вот-вот хлынет дождь.

– Приехали мы с вами сюда зимой, а уже весна... – сказал прокурор.

– Еще и лето здесь встретим, – невесело пошутил полковник.

– А вы не думаете, полковник, что мы с вами уже скомпрометировали себя? Люди говорят о нашей неспособности.

– О репутации думаете?

– Погибли люди, такой ущерб нанесен государству, а никто пока не понес за это наказания!

– Снова по принципу: око за око, зуб за зуб?

– Ваше упрямство уже становится невыносимым. Я вынужден буду действовать самостоятельно.

– Какие слова! Еще скажите: вверенной мне властью... Давайте уж вместе проявим выдержку и терпение...

* * *

Проснулся полковник от шороха в комнате. Романкин готовил завтрак. Он принес чай, несколько вареных яиц, банку тушенки.

– Пора, товарищ полковник! Скоро девять.

– Вы вчера поздно пришли? Я не слышал.

– Заканчивал проверку людей. Организовал экспертизу деталей оборудования.

– Ну, и какие же ваши заключения?

– Такие заключения, товарищ полковник, что на заводе и в его окружении нет человека, способного умышленно подбросить детонатор.

– Ну, а случайное попадание детонатора возможно?

– Безусловно возможно. Детонаторы производятся на этом же заводе, и хранение их организовано плохо. Мы уже нашли на территории завода несколько штук. Детонатор мог случайно попасть в мешок с аммонитом, и его могли завезти в цех. Попав в оборудование, он неминуемо был бы раздавлен, от чего произошел бы взрыв... Но попасть-то детонатор в оборудование мог только через протирочную машину.

– Что это за машина?

– Аммонитовый порошок завозят в цех в бумажных мешках, где он может слежаться. И чтобы размять слежавшиеся груды аммонита, его засыпают в протирочную машину. Там он разминается крыльчатым маховичком, а затем червячный винт подхватывает его и тянет в шнековый аппарат, где производится зарядка патронов. Если в аммонит попал детонатор, и его вместе с аммонитом засыпали в протирочную машину, то взрыв обеспечен. Но есть и «но».

– Что же это за «но»?

– Если бы детонатор попал таким образом, взрыв обязательно был бы в протирочной машине.

– Почему обязательно?

– Потому что другой возможности проникнуть постороннему предмету в технологическое оборудование нет. Шнековые аппараты закрыты сплошным металлическим кожухом. А со стороны протирочной машины имеется решетка, через которую червячным винтом, шнеком продавливается аммонитовый порошок, и малейший твердый предмет решетка задержит. Поэтому, если бы детонатор попал в протирочную машину, то он в ней бы и взорвался. Но в таком случае протирочная машина была бы разрушена с внутренней стороны. Мы собрали части разрушенной протирочной машины. И уже внешний осмотр дает основание безошибочно заключить, что она разрушена с внешней стороны.

– Логика есть в ваших суждениях, но это нужно закрепить экспертизой.

– Мы уже направили разрушенные части протирочной машины на экспертизу.

* * *

Вечерело, когда профессор позвонил полковнику:

– Очень хочу вас видеть!

В кабинете научно-технической экспертизы стояла сизая дымовая завеса. Профессор сидел в своем излюбленном кресле, на лице его – усталость и озабоченность. Кандидат наук за приставным столиком что-то писал. Едва полковник переступил порог кабинета, профессор сказал:

– Попали в заколдованный круг, полковник. Помогайте нам: возможности науки исчерпаны.

– Знаю, профессор, что вы все больше склоняетесь к возможной диверсии.

– Слово «диверсия» больше ваше, а не научное. Я его не совсем понимаю. Но во взрыве много необычного, загадочного!

– Под полом цеха, в местах образования воронок, взорвался какой-то заряд. Это теперь не вызывает сомнения! – сказал кандидат наук.

– Допустим, что так. Но тогда вы должны нам раскрыть природу этого заряда. Вы же знаете, осколков не нашли, взрыв бомбы или снаряда исключается!

– Заряд мог быть в мягкой оболочке, – заметил кандидат наук.

– Что же это за загадочный заряд в мягкой оболочке! – повысил голос полковник.

– Такие заряды бывают, полковник! – сказал профессор.

– Кто же нам тогда скажет, хотя бы предположительно, что это за загадочная адская машина, которая пролежала в земле больше года, а затем взорвалась. Вы же знаете, что цех восстановлен год назад, и пол тогда заасфальтировали. Значит, тогда же он и заложен, этот загадочный снаряд.

– Не горячитесь, полковник! Надо еще нам подумать, авось и дадим ответ на совершенно непонятное явление.

– Мы уже допускали невероятное. Допускали, что заложен снаряд, а провода были выведены наружу. Но поиски этих проводов не дали результатов. – Полковник затянулся, и его лицо скрылось за облаком дыма.

– Предположение о заряде с проводами тоже маловероятно. Учтите условия хранения этого заряда: сырость, влага...

– Если допустить, что совершена диверсия, есть более легкий способ для ее осуществления.

– Какой, полковник? – спросил кандидат наук.

– Достаточно подбросить в оборудование капсюль-детонатор.

– Или если он попадет туда случайно, – добавил профессор.

– Все это верно, профессор. И все абсолютно исключается!

– Почему исключается?

– В шнековые аппараты капсюль может попасть, как вы знаете, только через протирочную машину. Значит, взрыв будет только в протирочной машине. В шнековые аппараты его не пропустит решетка.

– Тоже правильно. Но взрыв обязательно будет. Крыльчатка протирочной машины раздавит капсюль...

– Я тоже говорю, профессор, что правильно. Но прошу, не теряйте главной нити в наших рассуждениях. Я же только что докладывал вам, что взрыва в протирочной машине не было. Вот, читайте. – Полковник передал профессору лист бумаги.

Профессор прочитал:

«Исследование обломков протирочной машины показало, что она разрушена с внешней стороны силой взрыва в цехе...»

– Не понимаю, полковник.

– Мои хлопцы откопали обломки протирочной машины и отправили на исследование. Вот результат.

– Сдаюсь, полковник! Ваши хлопцы, прямо скажу, молодцы. И нам нос утерли!

– Нет, профессор, никому мы нос не утирали. Но доказательства о том, что ни о какой диверсии и речи быть не может, собрали убедительные. Даже ваш помощник не может ничего возразить.

– Логика железная, сдаюсь, – сказал кандидат наук.

– Давайте, профессор, все же допустим, что капсюль попал в протирочную машину и вызвал взрыв. Почему же тогда образовались воронки?

– Верно, верно, полковник! Совсем забыл о воронках.

* * *

– Что вы здесь натворили? – спросил профессор, указывая тростью на площадку цеха. – Проводили какие-то раскопки?

– Проводили, профессор, – ответил полковник. – Вот здесь выкопали ров вокруг фундамента цеха. Искали провода от воронок за стенами цеха. Все проверяем ваши предположения о наличии под цехом каких-то зарядов.

– Ну, а канава зачем же?

– Допустим, эти заряды были заложены при строительстве цеха и проводки для взрыва выведены за цех. Ну, а эти горы земли рабочие вынули из воронок и просеяли в поисках осколков от взорвавшихся бомб или снарядов.

– Вижу и понимаю. – Профессор поднял какую-то железку, остановился, рассматривая ее. – Полковник, смотрите, по форме похоже на осколок.

– Ерунда! Вчера девушки откопали в воронке эту железку и показали ее мне. Наверное, обломок сковородки. Вы же не думаете, профессор, что бомбы или снаряды могли быть в чугунной оправе?

– Нет, конечно. Обязательно должен быть стальной кожух!

– Ну, а это – крупнозернистый чугун. Присмотритесь!

– Фу-ты, сразу не заметил! И без анализа видно, что чугун!

Окурок во рту полковника догорел до самых губ. Кажется, он забыл о нем. И только почувствовав ожог, выплюнул его в воронку. На воде, на самом дне воронки, раздался легкий всплеск и засиял отблеск цвета радуги. Полковник насторожился, присел на корточки, всмотрелся в воронку. Бросил туда комочки земли. На поверхности воды еще ярче вырисовались жирные пятна, спектром радуги они разошлись по воде.

– Профессор! Бросьте свою железку, скорей идите сюда! – крикнул полковник.

– Что случилось?

– Интересное явление, смотрите!

Оба склонились над воронкой.

– Черт возьми, ведь это может быть разгадкой тайны! Как я раньше не догадался! Склероз, батенька, склероз!

– Что вы имеете в виду, профессор?

– Химический анализ воды и почвы даст нам возможность понять, какие вещества взорвались в этих воронках. Немедленно химический анализ!

– Вы придаете этому такое большое значение...

– Да, да, очень большое значение. Если не решающее! С помощью химического анализа мы подойдем к причинам взрыва. А случайность, батенька, всегда обусловлена закономерностью. Закон философии.

Все собрались в кабинете научно-технических экспертов в заводоуправлении.

– Химическая экспертиза установила наличие в почве остатков денитрохлоргидрина, – сказал профессор. – Это взрывчатое вещество немецкого происхождения. В Советском Союзе оно никогда не производилось, и мы его у немцев никогда не покупали. Вот здесь, в этом толстом справочнике, описаны свойства денитрохлоргидрина. При воздействии влаги и солнца он самовзрывается. Описан и один случай такого самовзрывания. В 1928 году одна из скандинавских стран закупила у немцев большую партию этой взрывчатки. Перевезли ее пароходом и сгрузили под навесом порта. А через пять дней произошел взрыв, причинивший много разрушений. Оказалось, что от воздействия солнечных лучей, отражающихся от поверхности моря, взрывчатка нагрелась и взорвалась. Полковник, вы улавливаете ход моих мыслей? – спросил профессор.

– Конечно. Мне еще вчера позвонили из Москвы и сообщили эти свойства взрывчатки. Ночью был вскрыт пол в цехе. В других местах тоже найдены бумажные мешки с денитрохлоргидрином. Установлено, что в этом цехе во время оккупации немцы производили зарядку мин. А когда стали отступать, цех разрушили. Но часть мешков, лежавших в сторонке, не взорвались, они так и лежали под развалинами. Когда наши строители восстанавливали цех, то бульдозеры сровняли площадку, мешки эти были засыпаны под полом цеха.

– Так, так. И взрывчатка лежала в земле, влага постепенно разлагала бумажные мешки. Намокнув, взрывчатка самовзорвалась, а уже от ее взрыва сдетонировал и аммонит, находившийся в цехе. Вы согласны, товарищ прокурор? – закончил профессор.

– Конечно! – Прокурор пожал плечами.

– Вот видите, полковник, и прокурор согласен! – сказал профессор.