Текст книги "Дубина для Золушки (СИ)"

Автор книги: Ива Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 52

Мордред:

– Так… – Я закрыл Аиде глаза ладонью. Она послушно притихла, не пытаясь отстраниться, и в глубине души в очередной раз потеплело от такого абсолютного доверия. Но это только добавило мне решимости: – Знаешь что… прадедуля. А ну, харе соблазнять мою жену, древнее ты ископаемое! Она у меня слишком впечатлительная и вообще творческая личность!

– Все-все, больше не буду! – замахал на меня руками Прародитель. Прародитель, ржа его побери, самый настоящий! Бездна его принесла… – Я не нарочно, просто такой ярко выраженный синдром первых охотников я сто тыщ лет уже не видел. Ностальги-и-ия… И не пускай в меня искры, потомок, ты же хочешь получить методики обуздания того, что изначально было даром, а вовсе не проклятием?

– И ты просто так их отдашь, безумный предок? – Скепсис в моем голосе можно было на хлеб намазывать, толстым слоем. Хотя, конечно, надежда в душе загорелась. Главное было не дать ей отразиться на лице.

– С чего это я безумный? Я поадекватней некоторых буду. – Прародитель, как всегда, был в своем репертуаре и дурачился с удовольствием. Именно поэтому я старался не показывать ему своей заинтересованности слишком сильно – это существо… опасаюсь я его. – А еще я добрый, милый и без-з-зумно симпатичный в своей небрежности. У малышки отменный вкус, скажу я тебе. – Он гордо выпятил грудь колесом, проводя рукой по и так растрепанным волосам.

– И поэтому она уже выбрала меня, – жестко отрезал я. – А по поводу адекватности… Тебе сколько лет? – Кажется, родственники уже несколько раз подавились от моей неучтивости. А сейчас и вовсе меняли свои цвета как галомедузы – то бледнели, то краснели, то и вовсе зеленели. – Это риторический вопрос, можешь не отвечать. До ржи. Ты думаешь, кто-то поверит, что за такой срок существования ты остался нормальным?

– Смотря что считать нормальным, – усмехнулся древний предок, на миг отразив в глазах вечность. Жутенькую такую – у меня холодок по спине побежал, примораживая ступни к мраморному полу. – Все познается в сравнении. Лучший пример перед нами. Оглянись – и увидишь, что все присутствующие прямо сейчас думают, что самый сумасшедший здесь именно ты. Просто потому, что смеешь со мной препираться и даже дерзить. И в их мыслях даже есть некая логика – разве тебе не страшно? Такому древнему безумцу, как я, достаточно щелкнуть пальцами – и «пшик», все и всё, что тебя окружает, растворится в бездне.

– Не легче ли просто растворить меня? – Я прищурился. Ржа такая, неужели заразился от Мастера? Почему я сейчас чувствую не страх, а холодный азарт? И это не ее азарт, мой. Собственный.

– Однофигственно, – философски пожал плечами Прародитель и мило улыбнулся. – Затраты энергии не сильно различаются. Что тебе проще – раздавить ботинком стайку мурашек или пальцем одного?

– Вы для этого слишком добрый. – Аида наконец убрала мою ладонь от своего лица.

– Нет, милая, мне просто слишком скучно. – Прародитель переключил свое внимание на моего Мастера.

– А это не одно и то же? – удивилась она. Искренне так. – Когда богам весело, их созданиям обычно туго приходится. А вы нас даже в межмировых войнах не стравливаете, что уж говорить про остальные «эпические квесты».

– Тут ты права, – радостно захохотал древнейший. – Вы попали в удачную эпоху. Помню, около миллиона лет назад я отыгрывал Темного Властелина… и у меня получалось, знаешь ли. Но потом надоело. Потомки слишком быстро заканчивались, а перенимать за них работу совсем не хотелось. И жена проснулась… короче, пришлось переключаться в светлый режим. То бишь быть добрым, милым и безобидным.

– Вот это женщина! Познакомите? – восхитилась Аида. Похоже, родственники научились линять в новый цвет – бледно-фиолетовый.

– Нет, вы же наябедничаете сразу, – надул губы Прародитель. – Мне не нравится рукоятью по макушке, знаешь ли. И по другим частям тела не нравится. А лезвием в одно место тем более. Ну так что, мелкие? Чем вы можете заплатить за методику обучений прирожденного охотника? – Он постучал пальцами по столику, подумал и по-хозяйски закинул на него ноги.

– Ябедничать не будем? – сразу предложила Аида. Она вообще не боялась, но и пьяного кипения адреналина в ауре Мастера я не чувствовал, просто… просто было весело и не страшно. И это состояние было на двоих…

– Ну так нечестно!

– То есть ябедничать можно? Прямо сейчас начинать? – Аида весело улыбнулась, глядя куда-то за спину Прародителя.

– А?! – Древнейший заполошно оглянулся, явно ожидая увидеть загадочную и великую жену прямо за спиной. – Вот ржа. Блефовать умеешь, да?

– Азартные игры тоже входят в круг моих интересов, – солнечно поведала Мастер. А я мысленно дал ей подзатыльник – вот же ржа, только этого мне не хватало! – Но поскольку я редкая жадина и деньги проигрывать не люблю, пришлось научиться блефовать с каменным лицом.

– Хочешь сыграть со Смертью? Одобряю… – Мужчина покивал сам себе, вставая из-за стола. Мебель просто испарилась в воздухе, не оставив за собой даже пыли. Но вот на Прародителе внезапно оказался военный костюм и квадратные очки в тонкой оправе. Он поправил их двумя пальцами и продолжил: – Займусь вами лично. Обоими. Скажем… с завтрашнего дня и на ближайшие пару десятков лет ничего не планируйте. Тренировки каждый день. Приду к полудню по времени клана. Вот тогда и повеселимся, де-точ-ки.

После того как рассеялся световой след на том месте, где он исчез, мы еще пару секунд стояли без движения, а потом все вокруг словно очнулись. И моя мать первая.

– Мордред! – прошипела она страшным голосом, и я приготовился отражать громы и молнии. Но вместо этого первая дочь клана Умбрайя вдруг смертельно побледнела и начала падать на усыпанную белоснежным гравием аллею.

– Мама?!

Глава 53

– Какой ржи застыли, идиоты мороженые! – заорал я на собственных придурошных родственников, едва успев подхватить мать уже у самой земли. Была секундная мысль, что она мне тут решила земной цирк устроить, но я от нее тут же отказался: ее кожа была по-настоящему холодной и очень бледной, а аура блеклой. – Ржа! Сам.

Хорошо еще, гвозденка успел Аиде сунуть в последний момент… а то был бы как эквилибрист-жонглер с двумя булавами. Ладно, все в бездну.

– Ко мне! – Аида мгновенно, без лишних вопросов, сама схватила меня за руку и прижалась к плечу, обнимая гвоздя, а я активировал аварийный телепорт. Ровно в ту клинику, откуда мы сюда прибыли.

Не успел развеяться свет от телепорта, как я уже ловил за шкирку целителя, требуя немедленного предоставления медкапсулы или медески.

– Но…

– Это дочь главы клана Умбрайя, улитки! Не дай прародитель, с ней что серьезное случится, от вашей шарашки и куба не останется! – решил я добавить скорости персоналу.

Целители забегали будто мураши в потревоженном муравейнике, олицетворяя собой хаос и имитируя бурную деятельность. Ну хоть медеску предоставили сразу.

– Каким рженом ты себя до такого состояния довела?! – кипел я через полчаса, сидя у полупрозрачной капсулы и читая бегущую строку на голографическом мониторе, висевшем над Аидиным браслетом. У нее поновее модель была, удобнее в использовании, так что я стянул девайс с руки Мастера и занялся изучением отчета целителей. – Взрослая женщина, ржа! Еще мне какие-то претензии предъявляла…

– Мор. – Аида пристроила гвозденка в розово-зеленый манежик с сеткой и игрушками, который после одного моего очень выразительного взгляда бегом притащил кто-то из младшего персонала, и подошла ко мне. Положила руки мне на плечи, заглянула в монитор и вздохнула, поглаживая и разминая мне мышцы шеи. Я слегка прикрыл глаза, успокаиваясь. – Ты знаешь, а я не удивлена. Даже несмотря на то, что вы почти натурально железные, нервы у вас все же не из стали. Ты представь… если бы я погибла, а Васька лет через двадцать от тебя сбежал, наорав напоследок, что ты о нем слишком заботишься, а потом начал древнюю сущность дразнить у тебя на глазах, рискуя быть расплющенным просто за дерзость…

– Ржу тебе на язык! – рявкнул я, содрогаясь от смутных, но уже достаточно страшных образов. – Только попробуй! Я сам тебя с того света достану и на цепь посажу, из дома нос не высунешь!

– Да я не собираюсь. – Аида наклонилась и поцеловала меня за ухом. – Просто… твой отец погиб. А ты сам говорил, что они с твоей матерью были не просто Мастером и Оружием. Ты – единственное, что у нее осталось от любимого человека. Да и сам по себе – ее сын. У которого серьезные проблемы со здоровьем.

– Да когда они были, те проблемы, – угрюмо буркнул я. – Сто лет назад. И не говори о том, чего не знаешь. Я был для нее памятью, согласен. Но скорее некой памятной вещичкой, которую, сокрушаясь о смерти отца, она ставила на полочку и сдувала пыль, чем живым существом.

– Ты дурак или прикидываешься? – Еще один поцелуй за ухом. – Из-за памятной вещички она себя довела почти до полного нервного истощения? Или таки из-за ребенка? С которым, конечно, отношения ни фига не сахар: послал к такой-то матери и урыл в неизвестном направлении. А потом явился, обрадовал тем, что все ее самые страшные страхи реализовались, и давай тигра за усы дергать у всех на глазах?

– Ну… прозрела, может, – буркнул я, не желая признавать свою неправоту. Хотя где-то в глубине души… нет, слишком глубоко. – Сама виновата: каким растила, таким и вырос. Васька нормальный будет.

– Да, если ты не станешь его излишне опекать. Тебе уже сейчас сложно это делать, ты все стараешься контролировать. И для Васьки, и для меня. В этом ты, кстати, пошел в маму. Она тоже старалась…

– Без моей опеки вы не заметите, как помрете… – тихо пробормотал я, старательно гоня прочь неприятные мысли. – А я без ее ухищрений хоть живым себя почувствовал.

– Они с твоей бабушкой очень серьезно прое… э… м-м-м… не правы, – сказала Аида. – Перестарались. Но ты больше не больной ребенок. Ты взрослый. Сам решай, как дальше строить отношения с семьей и с матерью. Теперь вы поменялись местами. Теперь ей нужна твоя забота и защита. Знаешь, я с башней своей давно не дружу. Собственно, с детства. Но всегда старалась сделать все, чтобы не волновать своих стариков. Это, если подумать, не так сложно.

Я молча положил руку на край медески. Говорить больше не хотелось. Пойти на перемирие, после стольких лет противостояния? Когда, наконец, отрастил себе колючую и непробиваемую броню язвительности и сарказма? Когда стал полностью независимым и теперь не нуждаюсь даже в милликубе подачек? Просто вот так взять и отказаться от всей своей… мести? Злорадства?

Пока думал, крышка капсулы мигнула и медленно поехала в сторону.

– Мор? – слабо удивилась открывшая глаза мама и попыталась сесть.

– Вот скажи мне, о чем ты думала?! – Все благие мысли мгновенно вылетели из головы. – Тебе отчет целителей дать почитать?! Ты когда спала нормально вообще?! А ела?! А энергетический обмен у тебя почему в жо… э… на таком низком уровне?! Мам, ты взрослая женщина, почему, стоило мне на несколько месяцев отлучиться, ты себя до состояния смертного трупа довела?! И не надо мне тут большие глаза делать – тебе антидепрессанты еще вместе с моим рождением прописали, принимала бы и горя не знала!

Мать несколько раз медленно моргнула, взялась за края медески, чтобы сесть, еще пару секунд смотрела, будто не верила, а потом вдруг закрыла лицо руками и разрыдалась.

У меня как-то разом исчезла твердая поверхность из-под ног. Я никогда, НИКОГДА не видел ледяную Артурию плачущей.

– Это… новая тактика такая? – Было стыдно, но слишком уж нереально. Это опять спектакль, цирк, устроенный, чтобы посадить меня на поводок! Вот сейчас истерику устроит и не успокоится, пока не пообещаю вернуться в клан послушным Орудием, так? – Я не ребенок, чтоб вестись! Я...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Высказался и… получил подзатыльник от Аиды. Гневно оглянулся, понял, что сейчас прилетит еще один, плюнул мысленно и встал. Выдернул мать из медески и с нею на руках прошагал к кушетке, на которую и уселся. Растерянный, жутко недовольный и… мокрый. Пока нес, мне слезами успели залить всю рубашку на груди.

– Хм… – Я оглянулся вокруг в поиске… чего-нибудь. Взгляд наткнулся на Ваську. Идеально. Если рыдаешь из-за ребенка, то нет средства лучше, чем другой ребенок. Тем более – намного младше. Рыдать в младенца как-то не комильфо.

Но снова возникшая рядом Аида отрицательно покачала головой: «Сейчас не время прятаться за другими, Мор. Это ТВОЯ мама. И ей нужен ты, а не Васька. Просто… покажи ей, что ты уже вырос».

«И снова ты резко поумнела и тоже пытаешься мной манипулировать», – уже как-то устало огрызнулся я, тяжело вздыхая.

«Ради тебя я еще и не на такое способна, – подмигнула Мастер. – Ну же, я не верю, что самый совершенный мужчина этой призмы не сумеет успокоить одну плачущую женщину. Ты мои адреналиновые истерики на раз унимаешь, а это пострашнее будет».

«Ее… обнять, да?» – неуверенно и, как мне самому показалось, слишком по-детски спросил я. Опасливо положил ладони матери на плечи, в любой момент готовый отстраниться. Несмело провел вниз по руке.

– Мам… ну что ты как маленькая. Все хорошо. Ну… – Даже самому себе мой голос казался жалким. – Ну ладно… плачь, говорят, это полезно. Мам?

Чтобы выдавить из себя самое важное и самое трудное, пришлось собраться с духом, мысленно взять за руку собственного Мастера и посмотреть на увлеченно грызущего погремушку гвозденка. И вдруг стало легко сказать:

– Мам. Я тебя люблю. Все будет хорошо, только хватит уже реветь, а?

– Что ты сказал, Мор? – Мать подняла на меня заплаканные и удивленные глаза.

– Выступать на бис не соби… Ай! Аида! Я сказал, что люблю тебя, ма! И хватит заливать слезами полы, вдруг целители поскользнутся, не довезя какого-то страдальца до медески. Незачем грех на душу брать!

Глава 54

– Очень уютно и в ретростиле первых галактических поселенцев, – сквозь зубы процедил я, глядя, как мать осматривает квартиру Аиды. Неважно, что сам я считаю это место убогой дырой… ну, считал еще недавно. Потом более-менее привык как-то, уже не придавая простоте особого значения. Тем более что в беломраморных покоях клана мне изначально было неуютно. Потому и сбегал постоянно, как только появлялась такая возможность.

– Да. – Артурия, от которой я ждал какого-нибудь замечания в духе высокой леди клана, только улыбнулась в ответ. – Чувствуется… что здесь тепло. – Под ноги матери как раз попалась детская игрушка-пищалка, которой гусь обычно отвлекал мелкого, пока я ударными темпами запихивал тому в рот не особо вкусную, но полезную кашу.

Я на пару мгновений потерял дар речи, а вместе с ним и вновь нахлынувший боевой задор. Привычка – вторая натура. Я все жду, когда она нападет с претензиями, а она не нападает.

Если честно, не очень хотел приводить мать сюда, но нам надо было забрать кое-какие вещи и Ганса, чтобы перебраться в клан на время тренировок с Прародителем. Оставлять ее в том состоянии, в котором она была после медески, я все же не рискнул. Отпускать телепортом Аиду за вещами одну – тоже, знаете, так себе идея. Мало ли какую тварь она встретит на лестничной клетке… ржа. В голове все время крутятся слова Мастера: «В этом ты очень похож на свою мать». Неужели правда? Тц, ну я ведь не ограничиваю Аиду… или ограничиваю? Вот это самое мать чувствовала, получается, когда не хотела меня одного отпускать даже в песочницу?

– Уф, я все собрала, – доложила Мастер, выбрасывая мне под ноги из двери спальни увесистый рюкзак, в котором что-то металлически брякало. Хорошо, уставший гвоздь спит в своей комнате так крепко, что его из пушки не разбудишь. А то бы он уже тянул руки к тому, что так весело гремит и звенит.

– Я тебя вещи просил сложить, а не твои дурацкие карабины! – Что за женщина, а? – И гвозденкины тоже!

– Васькины уже Ганс собрал, – отмахнулась Аида. – А здесь не столько карабины, сколько фотоаппаратура.

– И ты даже не проверила… гуся?! – На «оскорбление» Ганс возмущенно вскрикнул. – То есть для мелкого вещи животное сложило, а ты только свою ненужную гадость набрала? Тоже мне, мамаша.

– Сам его проверяй, он щиплется. – Аида показала мне язык, дернула Ганса за крыло и засмеялась. – Это твой гусь. А я собрала то, что мне необходимо. Остальное, типа запасных трусов, у вас там наверняка есть.

Во время этой перепалки я все время косился на мать – как она отреагирует? Ну не может быть, чтобы ее не взбесило такое нарушение субординации. Нет? Не злится? Даже… улыбается? Это точно моя мама? Ей что-то в клинике в мозгу повредили или как? Или…

– Безответственная, – припечатал я, перетряхивая собранный сэвеном детский рюкзак. – Молодец, Ганс, почти все. Только еще б тех уток для ванны взять… с другой стороны, ванны в клане огромные. Сам можешь с гвоздем поплавать.

– Фа-га! – испугался Ганс и вперевалочку побежал за желтыми утятами. Купаться с цепким младенцем, который постоянно не прочь выдрать тебе пару-другую перьев, ему явно не хотелось.

– Зачем мне ответственность, у меня ты есть, – как обычно и уже привычно улыбнулась Мастер, запихивая в рюкзак здоровенный кофр с новейшей цифровой камерой этого мира. Потом встала и подошла ко мне за поцелуем. Это тоже вошло у нас в привычку: она ляпает что-то в таком духе, я фыркаю, делаю вид, что злюсь, и она лезет целоваться. Дурацкая игра. Но мне почему-то очень… нравится.

Аида привстала на цыпочки и потерлась носом о мой нос, а потом повернулась к все еще молча наблюдающей за нами Артурии.

– Ужасно ответственный, просто ужасно. И зануда страшная. За это и люблю, – поведала она, с веселыми искрами в глазах следя за нашим отражением в большом зеркале, вмурованном в стену просторной прихожей.

Я тоже невольно глянул туда и пожал плечами. Вид уже привычный: Аида откинулась на мое плечо, а я обнимаю ее за талию и хмурюсь. Потому что легкомыслия нам от нее хватает на четверых (включая Ганса и мелкого), хоть кто-то же должен быть серьезным?

Мать, вначале застывшая и слегка ошеломленная такой фамильярностью, вдруг поднялась с маленького и чуть облезлого диванчика. Давно б выкинул, но Аида берегла и называла его «настоящий антиквариат». Мамино лицо стало… я затрудняюсь определить, что это было за выражение... не просто грустным, а словно беззащитным, и…

Она подошла к нам, но встала так, чтобы не отражаться в зеркале, потом нажала на свой браслет, и ровная стена рядом с потертой рамой украсилась еще одной картиной. Я не сразу понял, что это достаточно старый голоснимок. Я его никогда не видел. Только парадные портреты отца и матери, большие, помпезные и ненастоящие. На них они стояли привычными статуями в подобающих позах, с лицами, по которым наковальня плачет. В общем, не сильно отличались от окружения, и потому я их даже не разглядывал. Ну было когда-то у матери Оружие и было, потом умерло, мне от этого ни жарко ни холодно. Я тогда еще даже не родился. То есть я слышал разговоры об их необычной привязанности… но редко. И не вникал.

Этот голоснимок был другой. Сначала могло показаться, что наше с Аидой отражение просто раздвоилось и слегка выцвело на фоне стены. Очень уж поза у этих двух людей на картине копировала нашу с Аидой. А еще… а еще я действительно очень похож на отца. На вот этого, который сейчас чуть хмурится со старого снимка, глядя прямо на меня поверх маминого плеча. Он так же обнимает ее за талию, таким же точно движением, бережно, но крепко. А она…

Она была такой? Вот эта девчонка, у которой в глазах столько смеха и задорной бесшабашности, – это мать? В те-то времена, когда в клане от тысяч правил продыху даже не предполагалось? Такая счастливая, такая живая. Такая… какой я ее и не видел никогда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я смотрел не отрываясь, очень долго. И чувствовал, что мне, наверное, еще в жизни не было так больно и грустно, но не за себя, а за другого человека. Как так вышло, что мы жили рядом сотни лет, но вообще не знали друг друга? Ладно, я мелкий был и протестовал вполне справедливо… почти. Но не слепой же? А она вот вроде взрослая, но насколько живая вообще после того, как этот мужчина со снимка умер?

– Береги то, что у тебя есть, Мор, – сказала Артурия и, погасив снимок, шагнула к нам и коротко обняла сразу обоих. Потом дотянулась и поцеловала меня в щеку. – Собирайтесь, я не буду вам мешать. Увидимся в клане, сын. Сообщи мне, пожалуйста, о своих планах, чтобы я случайно их не нарушила.

И исчезла в телепорте.