Текст книги "Дубина для Золушки (СИ)"
Автор книги: Ива Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 37
Алико:
– Что… что происходит? – Я тревожно огляделась. Только что вокруг был красивый парк, и вдруг, в одно мгновение, все изменилось. Серое поле… нет, не поле, просто очень-очень большое помещение с высоченным потолком. Под ногами немного потрескавшийся бетон. И очень тихо. Пахнет пылью и почему-то корицей.
– Ничего не происходит, – пожал плечами высокий мужчина в кожаной куртке и кожаных штанах. Я такие в городе видела давно, они называются «рокерские». И со странными глазами. Тот самый, которого я встретила пять минут назад на тропинке, ведущей от тренировочного зала к дому. Он тепло улыбался, но от его улыбки дрожь пробирала тело. Он был похож на…
Приютившие меня родственники моего спасителя говорили что-то о том, что я – одно из воплощений смерти, так же как и они. И что должна отрабатывать свое проживание, очищая души. Я им не особо верила, но не хотела противоречить. А вот этот человек… не человек...
– Просто я решил, что тебе надо отдохнуть. Потому и привел тебя в это прекрасное место… – Он все с той же доброй улыбкой оглядел серые стены. – Здесь есть все, что тебе нужно. Рай для таких ленивцев, как я. А для тебя – отличный способ… – он снова широко улыбнулся, и мне стало совсем страшно, – понять, кто ты: человек… жнец… а может, и вовсе робот. Такой же, какие здесь смонтированы.
– Что?! – Мне было одновременно ужасно неловко и очень неуютно. И я совсем не понимала, что он несет… ой, то есть говорит. Нельзя даже в мыслях так разговаривать со старшими...
– Оглядись вокруг, может, поймешь, – хмыкнул мужчина. – Это старая заброшенная станция терраформирования. Полностью функционирующая, но людей тут больше нет – работа закончена, а модель слишком громоздкая, чтобы ее перетаскивать в другую систему. И демонтировать оказалось дороже, чем просто законсервировать. Поэтому она брошена. Так бывает, знаешь… с тем, что, кроме создания бытовых удобств, больше ничего не умеет и не хочет уметь. Проще на новом месте новую поломойку соорудить.
– А…
– Да и прогресс не стоит на месте. Год-два – и появляются новые машины. А предыдущие становятся никому не нужной рухлядью, даже если полностью исправны и готовы к работе. Так и остаются вот такие места…
– Но зачем я тут?!
– Отдыхай. А то тебя настолько заездили, что ты, кажется, сама уже превратилась в такого дроида. – Он оставил свой несколько высокомерный и насмешливый тон, говорил теперь спокойно и даже печально. – Здешние дроиды повинуются голосовым командам. Прикажи – и тебе создадут все, от еды до дворца с фонтанами. Ни в чем себе не отказывай. Может, если отобрать у тебя функции робота, ты сумеешь наконец понять, где под ними спряталась ты сама? – Он совершенно по-человечески почесал затылок, будто вспоминая. – И вот еще. Если хочешь вернуться к… нему, тебе придется стать собой. И захотеть чего-то для себя. Не для других – поверь, Галахад не умрет с голоду и не зачахнет в одиночестве, если ты больше не придешь. Не для собаки твоей – о ней есть кому позаботиться. Ты сможешь вернуться, только если САМА для СЕБЯ захочешь этого.
– Но я уже хочу! – Поскольку мужчина повернулся, явно намереваясь уйти, я забыла о приличиях и кинулась за ним, пытаясь схватить за руку. – Подождите! Я все равно ничего не понимаю! Что значит «для себя»? Я и так… я хочу вернуться!
– Нет, пока ты просто испугалась неизвестности, – вздохнул он, не оборачиваясь. Вроде бы не быстро шел, но я не могла его догнать. – Это пройдет, когда разберешься с дроидами. Тут все хитро устроено. На бытовом уровне и голосом управишься, а вот дальше… надо будет по-настоящему захотеть.
– Что значит «по-настоящему»? – Я нахмурилась. И остановилась. Толку за ним бежать? Он как-то жульничает с пространством, это я поняла уже.
– Хм, я и так тебе дал слишком много подсказок. Надеюсь, скоро увидимся! Или не скоро… от тебя зависит. Ресурсов-то тут лет на двести точно хватит. Развлекайся, детка.
И он исчез. Оставил меня одну в странном месте, выдав непонятное задание, неизвестно для чего нужное и совершенно бредовое.
А я села на серый бетон и застыла. Как заморозилась. Горный поток, который внезапно вышел из берегов, смыл мою глупую и не очень веселую жизнь еще там, возле оврага, в который упал светловолосый гость, все это время тащил меня через камни и водовороты, захлестывая ледяной водой и ударяя о стенки ущелья. А теперь наконец выплеснулся водопадом с огромной высоты, и я… полетела вниз вместе с радужной пеной. Пока длится этот полет – я не знаю, буду ли лететь так вечно или вот сейчас разобьюсь об острые камни у подножия гор.
Да… когда твои мама и бабушка – учителя литературы, это накладывает отпечаток. Даже мысли такие… А проще говоря, как началось все в тот день, так я и разу выдохнуть еще не успела. Только сжималась в комок или барахталась из последних сил, чтобы не утонуть. Старалась быть полезной, старалась всегда поступать правильно, как меня учили. А теперь вот сижу… и не знаю, что делать дальше. Что вообще происходит?! И как мне от всего этого не сойти с ума?
– Мамочка… – Слезы сами покатились по щекам, и я впервые не пыталась их сдержать. Совсем. Все равно тут никого нет, можно не прятаться. Пусто. Ни-ко-го. Вообще. Никто не скажет… что… Наконец, наконец можно не прятаться! – Мама-а-а-а-а! – я закричала так, что эхо отразилось от высоченного потолка и вернулось ко мне, накрывая с головой лавиной истерики.
Громко плакать нельзя. Кричать нельзя. Требовать что-то для себя нельзя. Что скажут люди? Хорошие девочки думают прежде всего о других…
Хороших девочек не бросают в пустом сером месте как ненужную тряпку…
Значит, я плохая. Все же плохая. Зря старалась.
Значит, я могу наконец просто…
Орать!!!
Пока не охрипну. Пока ужас и боль внутри не выплеснутся вовне с этим криком. Я не знала, что ужаса и боли так много, мне казалось, что я справляюсь… а оно только оседало на дне души черной копотью и копилось, копилось… чтобы теперь прорваться дикими криками и неконтролируемой яростью, с которой я била руками по серому крошащемуся бетону.
– Мама-а-а-а-а-а-а! Почему-у-у-у?!
– Запрос некорректен. Объекта «мама» на складе не обнаружено. Создать поисковый модуль в сети для выяснения ответа на вопрос «почему»?
Глава 38
Галахад:
– Ка-а-акой ты невежливый, Галахад. А я-то всего лишь хотел тебе помочь, передать слова высшего руководства, – продолжал издеваться надо мной Кайден. Я не понимал, отчего у него так блестят глаза, но мне это заранее не нравилось.
– Главы? Мастер Виктория бы сама написала мне на коммуникатор, – не поверил я паршивцу. Но тем не менее тщательно просмотрел все входящие вызовы и сообщения за последний час… коих не было.
– Ну, значит, тебя просто не известили. Девушка ведь еще не твой Мастер, нет даже намека на привязку, – развел он руками в воздухе. – И как бы мне ни было приятно смотреть на твою застывшую от страха рожу, я все же не бессердечен. – Рапира облокотился о стену и пожал плечами.
– О чем не известили?! – напрягся я. Подколки и словесные перепалки – это одно, но вряд ли соклановец желал мне по-настоящему навредить.
– Алико забрали на специальную тренировку, – все-таки ответил он, причем на удивление серьезно. – Прямо с полигона, как я понял. Вроде бы у вас там что-то такое случилось… что пришлось принимать срочные меры.
– Мастера Алико, – уже привычно поправил я, но меня проигнорировали.
– Это надолго. Очень надолго. Так что… – Кайден вновь принял самодовольный вид и торжествующе усмехнулся. – Кстати, ты слышал? Тебе было решено подобрать другого Мастера. Точнее, ты удостоен такой чести, что сам сможешь его выбрать. Скоро к нам прибудет некая особая делегация от кого-то из вышестоящих кланов, и поговаривают, они намекнули главе о своем желании...
Он сделал многозначительную паузу и усмехнулся особенно криво и гнусно, как мне показалось. Развернулся уходить и все же не удержался, бросил через плечо:
– А я могу и подождать. Я-то не первый клинок клана, к тому же еще слишком молод… для столь особой чести.
Что он сейчас сказал?! Кайден? Сам? Признал себя вторым после меня? Да еще таким тоном… словно рад, что награда достанется не ему? Что вообще происходит с этой призмой?
Намек дошел до меня только через пару секунд, хотя он был таким же толстым, как стальная болванка на наковальне. Я идиот. Он сказал…
Он сказал, что у него есть время, чтобы дождаться. В отличие от меня! И даже не надо произносить вслух, кого этот ржавый штырь собирается ждать.Так, не время для зависания и рефлексии, надо найти главу клана!
Ржа! Неужели совет Умбрайя решил, что, раз у нас так долго нет привязки, мы друг другу не подходим? Но почему тогда меня никто не предупредил и не велел поторопиться? А теперь, после того эпического провала, о котором я еще и сам разболтал… решили все же не отдавать меня дикарке и просто увезли Алико? Но я ведь только... ведь только сейчас начал все осознавать!
К рже Кайдена!
Я несся по аллее, не глядя по сторонам, и поэтому налетел на кого-то с разбегу. Едва не уронил, глаз зацепился только за светлые, собранные в высокий хвост волосы, раскосые синие глаза и голубой плащ с серебряными накладками.
– Простите… Мастер! – Едва удержав равновесие и того, точнее ту, на которую я налетел, попробовал обогнуть неожиданное препятствие и бежать дальше.
– Ну смотри, даже искать не пришлось, – раздался вдруг насмешливый голос чуть в стороне от тропинки. Я резко обернулся и увидел сидящего на камне мужчину в черном кожаном костюме с металлическими заклепками и цепями. Его лицо показалось мне знакомым… прародитель!
В смысле… Прародитель… это. Собственной персоной...
– Смотри, Никуш, какой красавец. Все как ты хотела, – обратился он к синеглазой блондинке, которую я едва не сбил с ног.
– Ух ты! – восхитилась та самая девушка в моих объятиях, глядя внутрь меня. Судя по всему, ее так впечатлила моя оружейная форма. Я аккуратно убрал руки, но она даже не заметила, сосредоточив все свое внимание на моей сущности. – Да им здания крушить можно! Нет, города! А эти синие искры у рукояти, постой-ка, он еще и стихийной энергией может сражаться? Лед, ведь так? – Она несколько раз обошла вокруг меня, едва касаясь кончиками пальцев. – Так это не просто город разрушить, потом его еще и в ледник укатать! Как вообще такая прелесть может быть ничейной? – Девушка ухватила меня за плечи, пожирая откровенно вожделеющим взглядом.
– Не зря ж местные его сокровищем зовут, – хмыкнул Прародитель. Я кинул на него непонимающий взгляд, но скинуть с себя ладони чужого Мастера не посмел.
– Значит, решено? – спросила она, беря меня за руку. – Идем к главе, и я заявляю права. Как думаешь, пары планет в Красном секторе хватит, чтоб его выкупить?
Пары планет? В самом близком, густонаселенном и развитом секторе призмы?! Да у всего нашего клана в Красном секторе всего три планеты в собственности наберется! Они стоят неимоверное количество кубов!
– Не жадничай. Накинь еще столько же – и он точно твой, – хмыкнул Прародитель. – А лучше пять. Для ровного счета и общего престижа. Все же моя родная дочь, даже вернувшаяся из другой призмы, должна соблюдать этот, как его… как его? – Мужчина почему-то посмотрел на меня, словно ожидая подсказки.
Я тоже взглянул на Прародителя практически в отчаянии. События развивались слишком быстро, рушились на меня какой-то бесконечной лавиной, я захлебывался в них и не успевал реагировать. Если бы это был бой, мне бы хватило скорости, я знаю. Но это был не бой! Это был… было… гораздо хуже.
– Тебя ведь Галахад зовут, да? – Ее вторая рука с плеча опустилась на мою талию. – Красивое, героическое имя. От него так и веет целомудрием и нравственной чистотой. И мифология подходящая. Для богини победы – вполне! Хоть ты и молод по сравнению со мной, но все же достаточно взрослый. – Рука на моей талии сжалась, и я почувствовал, как Мастер буквально прощупывает пальцами мою рукоять. – Менять тебе имя не стоит, хотя я и люблю что-то более классическое – Гелиос, Аполлон и все такое.
Она… она древняя! Она дочь Прародителя! Пять высокоразвитых планет на благо клана! Долг. Жизнь в качестве древнего Оружия, крушащего миры… Даже если она сейчас разберет меня на гвозди прямо здесь, на поляне, разве я имею право ей отказать?
– Ну вот бери и веди, чего стоим, кого ждем? – Прародитель достал из накладного кармана жестяную банку с огненным рисунком по черному фону, звучно распечатал напиток и выпил его с заметным удовольствием. – У него прошлый опыт был неудачный, девочка попалась… слишком нерешительная. Так за рукоять и не взяла. А ему, судя по всему, нужно другое.
– Не-ет! – неожиданно прохрипел я, изумив этим даже самого себя, и… попытался выдернуть ладонь из крепкой руки древнего Мастера. Да, она была по-настоящему древней и сильной, ее аура слепила и вызывала оторопь. Я буквально чувствовал, как утопаю в этой силе, проваливаюсь, будто новорожденная звезда в черную дыру.
Служить такому Мастеру – мечта и высшая честь. Быть проданным семье Прародителя за такую сумму – отметиться в анналах истории на долгие тысячелетия.
А я сошел с ума, потому что как последний идиот пячусь от нее по тропинке и лихорадочно пытаюсь сообразить, как и где мне сейчас искать свою… овечку.
Глава 39
Мордред:
Я проснулся оттого, что вокруг витал запах какой-то выпечки, а место в кровати рядом со мной было пустым. Инстинктивно подскочив, уже готов был сорваться с места – ржа ее знает, куда могло унести с утра пораньше эту адреналиновую наркоманку, хорошо, если только на работу.
А вдруг прыгать башкой вниз откуда попало? За тварями в одиночку, не дай прародитель?! Додумается же, идиотка! С нее станется!
Тц, аж передергивает от собственного мышления курицы-наседки… Стоит признаться хотя бы самому себе: Мордред, ты влип. Ввинтили в неподходящую поверхность, как последний ржавый болт. И самое раздражающее, что ввинтили в одиночку. Бегаешь тут, как гусыня за неразумным выводком, переживаешь, оберегаешь. Да прародитель бы побрал эти чертовы инстинкты Оружия! Или уже не только инстинкты? Ржа-а-а...
А эта… дикарка… как жила, так и живет. Ну разве что удобная прачка-нянька-шлюха в моем лице под боком образовалась. Там настолько мозги набекрень, что ей, кажется, ничто по-настоящему не важно в этой жизни, кроме риска, даже с трудом отобранный ребенок. Ей наплевать на мои увещевания, на призму. Хорошо хоть, охотами можно будет увлечь. Из нее реально после тренировки выйдет отличный жнец. И у нас все шансы войти в историю, потому что ее фанатизм можно направить в нужное русло, и вообще не проблема будет сотворить из нее все, что я хочу. Только контролировать как следует, а там – призма у меня в кармане.
Только вот досада. Кажется, легкоуправляемой чокнутой куклы мне уже мало. Хочется… хочется чувствовать хоть какую-то отдачу, наверное. Пусть даже не любовь, но… сам не знаю.
Сильно разогнаться в своих мыслях я не успел, как и одеться. Потому что дверь в спальню отворилась и в нее неловко, как-то боком, протиснулась Аида. С подносом. На котором стояла тарелка со свежеиспеченными слоеными булочками-круассанами и кружка с кофе, от которого поднимался сливочно-карамельный пар. То есть кофе точно был для меня. Такой только я и пью, сладкий, бархатный и с отдушкой. Сама Аида обзывает это извращением и давится черной бурдой без сахара…
Я аж дар речи потерял на секунду. Чего? Завтрак мне в постель? С какой радости? Да от нее хлеб передать не дождешься, если зависнет.
– И на сколько ты решила покинуть нас сейчас, раз расщедрилась аж на целый завтрак? – начал было я, но аромат любимого напитка ненадолго меня отвлек. Через пару глотков я наконец решил посмотреть на эту обнаглевшую… Темные круги под глазами и загнанный взгляд, торопливо опущенный в пол, все же дошли до моего сознания сквозь сонную одурь.
– Что? – Кажется, это называется «мороз по коже»? Да к рже сравнения, какие еще неприятности готовы свалиться на мою голову? А главное – за что опять?! – Что ты уже успела натворить, смертная? И когда?!
Аида очень аккуратно поставила поднос с оставшейся на нем тарелкой круассанов на кровать, села на пушистый коврик у моих ног и подняла на меня совершенно больные глаза. Мне стало не по себе настолько, что я едва скверной не подавился.
– Я… – И замолчала.
– Что ты?! – Через пару минут этой затяжной тишины у меня волосы на голове зашевелились от страха и злости. – С гвоздем что-то?! Ты решила сыграть с ним в одну из своих забав и уронила? Пролила на него кипяток?
Она отрицательно помотала головой и опять не сказала ни слова.
Да вашу ж пространственную дыру! Какого... она молчит, как примороженный к обшивке цвирк?! А знаете что? Мне надоело. Она в моей голове шастает как у себя дома, а я тут буду гадать на ромашках, из какого места ржа сыплется?
– Твою мать… ненормальная, – сказал я с чувством, переставил поднос на тумбочку, за руки вздернул эту… дикарку с пола, пихнул на кровать, прижал и навис сверху. – В глаза смотри!
И рванул по связи.
Аида:
Утреннее отрезвление было… это было гораздо хуже, чем все прошлые разы, вместе взятые. Этот чертов адреналин иногда хуже алкоголя – я натурально пьянею, а потом закономерно наступает похмелье со всеми его прелестями.
На этот раз физически я была в полном порядке, к удивлению. А то ведь бывало, что меня и в теле корежило, не только в мозгах.
Но вот морально… словно полупрозрачную штору на окне отдернули, и я впервые увидела события последних недель без этого легкого флера безумия.
С самого начала, когда я поняла, что Анютки больше нет, а мне предстоит бой за Ваську и родительский дом, – с самого начала я начала скатываться в это состояние, нужно было… я пыталась, честно. Но любая стрессовая ситуация – это толчок к краю пропасти. И на этот раз я летела туда на всех парах без стоп-крана, даже не пытаясь затормозить.
Отрезвление стало болезненным. Не знаю, почему оно настигло меня именно этим утром, но факт налицо. На хрен все эти заморочки с призмой, охотами, тварями и прочей мистикой. У нас вчера в студии умер человек. Буквально на моих глазах. То есть я этого не видела, но почуяла. И что?
А то, дорогуша, что вместо того, чтобы хоть как-то помочь или посочувствовать, да черт с ним, просто ЗАДУМАТЬСЯ О ПРОИСХОДЯЩЕМ, узнать, кто это, ты не глядя сунула собственного ребенка в руки кому попало и рванула на запах смерти, как чокнутая наркоманка на дымок кипящего амфетамина!
Если бы не Мордред…
Вот еще один повод умереть на месте от стыда. Какие бы у него изначально ни были мотивы, как бы он ни обзывался и ругался… разве это повод пользоваться им, как… как… удобной вещью? И даже…
Да, знаю, во время отката депрессивные мысли перекрашивают мир в черные тона и сейчас я несколько драматизирую. Но суть-то от этого не меняется.
Я брала у него все, что мне нужно, от сумасшедшего секса до ухода за ребенком, я прекрасно знала, что он уже просто физически не может от меня уйти. Я брала и не парилась, не обращая внимания на его желания и эмоции. А взамен еще пока не дала ничего, кроме эфемерной «свободы от семьи». И то, от одной кабалы спасла, в другую посадила.
И самое страшное… я не знаю, смогу ли дать ему что-то в будущем. И вообще, безопасно ли рядом со мной находиться ему и… ребенку?
Что, если в следующий раз меня все же сорвет в этот «боевой транс жнеца», которого он так боялся? Ладно, если только сама угроблюсь, я привыкла знать, что рано или поздно это все равно произойдет со мной. Но я не хочу утащить с собой его… и Ваську.
Глава 40
– Ржу тебе в башку, дура ненормальная, – ругался Мордред, кутая меня в одеяло и отпаивая своим приторным кофе. Меня же накрыло так, что я лишь покорно стучала зубами о край кружки и даже не давилась этой карамельной гадостью, а пила. – Хотя нет, не надо, она у тебя и так уже насквозь! Вчера еще все отлично было, скакала на тварь, как цвирчатина на склад скверны, галопом. И ни о чем не думала. А сейчас тебя чего переклинило?! Адреналиновый откат? Ну да, он самый… Я уже не знаю, что хуже, когда ты чокнутая или когда трезвая!
Мор усадил-таки меня на кровать, обложил со всех сторон подушками, громко бурча, ушел в другую комнату и тут же вернулся, неся под мышками гуся и Ваську:
– На! Тискай, говорят, женщинам это помогает успокоиться. – С одной стороны в мой кокон заткнули птицу, с другой – довольного вниманием ребенка, тут же обслюнявившего мне руку. – Нет, я хотел, конечно, чтобы ты задумалась. Но, ржа! Почему с некоторых пор все мои желания исполняются настолько буквально и обязательно через задницу?!
Он огляделся, ища, где присесть, но потом плюнул и уселся на ту же кровать.
– Давай я немного облегчу твои муки… совести, или что у тебя там изъявило желание проснуться. – Вот вроде и пытался изобразить презрение во взгляде, но тем не менее голубые глаза Мора были на удивление теплые. – Другие Мастера – еще гаже тебя. Потому-то я и не хотел оставаться с дражайшей родней. Подобрали бы мне такую же грымзу, как они сами, и лязгнуть бы не позволили. Оно мне надо?
– Ну спасибо, – прохрипела я, пытаясь улыбнуться сквозь гримасу неуверенности и страха. Прижала к себе пискнувшего мелкого, посмотрела в его блестящие глазенки и снова едва не заревела. Маленький, доверчивый… нежный такой, хрупкий… почти как Мордред. А я…
– Чего?! – охренел бессовестно подслушивающий мои мысли Мор. – Как я?! В каком месте я нежный и доверчивый?! И… хрупкий?! Да ты мной тварь вместе со стенами крошила! Пришлось соврать про взрыв газового баллона! И это ты мной еще не в полную силу билась!
– Да не в том месте хрупкий, – поневоле хихикнула я сквозь слезы.
– А в каком же?! – недобро прищурился он в ответ.
– И не в том! – Я потихоньку отдышалась – между прильнувшим Васькой с одной стороны и толстым теплым гусем с другой и правда стало как-то легче. – Ты о чем вообще подумал? Я душу имела в виду!
– Души сами по себе достаточно хрупкая материя. Потому и существуем мы – жнецы, – как-то тяжело вздохнул он. – Если не очистить душу от налипших на нее негатива, злости, страха и переживаний – пройдут тысячи, а то и сотни тысяч лет, прежде чем она сможет восстановиться в мироздании. – Было видно, что столь длинные и серьезные рассуждения он не привык говорить вслух. – А насчет того, что рядом с тобой опасно, – выброси уже чушь из головы. Гвоздя никто на охоту не потащит, пока не вырастет и своего Мастера не найдет, а мы с тобой в любом случае должны работать по назначению. – Он махнул рукой куда-то в сторону.
Я невольно скосила туда глаза, ничего опасного не обнаружила и выдохнула. Почему-то сейчас мне очень даже нормально думалось, что я не хочу никакого риска у себя дома поблизости от моего… ребенка и моего мужчины. От моей семьи.
– Потренируешься пару лет и, может, будешь нормально в транс входить, без этих перепадов, когда сначала смерч в мозгах от азарта, а потом откат и истерика, – резюмировал тем временем белобрысый ментор. – Выдыхай уже, М-мастер мой недоделанный. Твои инстинкты – это нормально. Даже, наверное, круто. Просто надо ошейник надеть и вовремя тебя тормозить. Справлюсь! – усмехнулся он.
Я, все еще придерживая одной рукой Ваську и отпустив Ганса, подползла по кровати поближе к нему, устроилась под боком, взмахнула намотанным на мои плечи одеялом как крыльями, чтобы обхватить и затащить в теплый кокон мужчину, а потом положила голову ему на плечо и закрыла глаза.
– Не бросай меня… пожалуйста… – Горячая капля обожгла щеку и упала куда-то в его волосы. И еще одна. – Я… я еще, наверное, не люблю… я не умею, и времени прошло мало. Но я уже… начинаю. Кажется.
– У нас привязка, дура. Куда я от тебя денусь?.. – У Мордреда покраснели кончики ушей, и он поспешно отвернулся, утыкаясь носом в плечо. – Да и не хочу я вечность ходить и о совесть спотыкаться. Ты ж без меня помрешь и гвозденка уморишь. Так что...
«Не уйду», – прошелестело у меня в мыслях.
Я прижалась еще крепче и почувствовала на плече его руку – он обнял нас с Васькой. Но буквально на полминуты – почти сразу отстранился, выпутался из одеяла и даже Ваську отобрал. Посмотрел оценивающе и хмуро. На меня, на беззубо улыбающегося пацаненка. Потом резко всучил мелкого обратно:
– Оголодал уже, ржавенок. И не на скверну, а на обычную еду. Займись дитем, я пойду кашу ему приготовлю. И… и потом одевайтесь. – Слегка подумав, он решил пояснить: – Надо идти регистрироваться, нечего дикаркой без карты по тварям скакать. Скверну мы, конечно, полной ложкой загребли, но второй раз этот номер может не пройти. Та парочка нам скорее от шока свою тварь простила, а некоторые и скандал организовать могут. И вообще… – Его выражение лица снова вернулось к высокомерно-стервозному, но от этого не менее привлекательному. – Я задолбался жить как в пещере. Теперь у меня есть полноценный Мастер – я хочу получить нормальный доступ к цивилизации. И к своим счетам!
«Раз уж мне в кои-то веки повезло и твое чувство вины сделало тебя такой послушной – надо пользоваться случаем».
– А это ты нарочно так громко подумал или само выскочило? – Как ни странно, его грубовато-приказной тон меня успокоил окончательно. Было в нем что-то такое… надежное.
– Ржа тебе… Не подслушивай! Блокиратор тоже в список внести надо, никакого личного пространства с этими необученными дикарками. Лезут в твою голову как к себе домой, а это, между прочим, невежливо.
– Я не виновата, что личное пространство у нас вдруг стало одно на двоих, да, Вась? Вот ты тоже так считаешь? Умничка!
– Вообще-то, этот гвоздь пока не только считать, но и думать связно не умеет, – ехидно ухмыльнулся белобрысый гад уже в дверях. – Так что неудивительно, что ваше мнение совпадает: ты в своем умственном развитии недалеко от него ушла. Иди памперс поменяй ребенку… общему!
