Текст книги "Айболит для короля (СИ)"

Автор книги: Ива Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 26

– Вы меня больше ни разу не увидите. Ворота замка будут навсегда закрыты для вас, а я стану объезжать вашу клинику стороной, вот и все. Ваша кара – сожаление об упущенном шансе. Вы останетесь вдовой, хозяйкой заведения и будете помнить, что могли стать королевой. Только и всего, – как ни в чем не бывало, светским таким тоном произнес король и поставил на стол допитый бокал как символ того, что он сказал все, что хотел.

Ну, остаться мне вдовой или не остаться, надеюсь, решу я сама. Если его тираншество не додумается особым указом запретить мне замужество. И вообще, я еще не потеряла надежду уволиться из этого мира на фиг совсем – и домой, к Чучундру.

Наверное, надо бы возмутиться. Но у меня с детства дурацкая привычка смеяться над черно-розовой готичненькой романтикой. Я представила, как престарелый король объезжает свои владения, как его спрашивают юные оруженосцы: почему мы повернули коней на перекрестке, а он объясняет – когда-то я дал обет объезжать стороной эту лечебницу и выполняю его уже тридцать лет. А я, старушенция, буду стоять на балконе с подзорной трубой и вздыхать: опять не заехал на вечерний чай. Вот упрямец!

Чтобы ограничить полет фантазии и не объяснять свой смех, я поторопилась сказать:

– Ваше величество, ваша кара еще страшнее, чем вам кажется.

– Почему? – удивленно спросил король.

– В клинике за стенами замка мне будет очень не хватать вашей купальни.

– И только? – скептически ухмыльнулся Тиран Тираныч.

«И еще ваших появлений в купальне без... спроса», – захотела я сказать. Но воздержалась от шутки. Мало ли какие кары у него в запасе? Или не кары, а намерения? Решит, что я заигрываю, и превед-медвед, пожалте замуж.

– И только. Разве еще ко мне в спальню не будет забираться очаровательная выдра, доедать угощения и ложиться на подушку, – с усмешкой добавила я.

– Выдра? – удивленно спросил король. Как показалось, даже слишком удивленно.

– Выдра, обыкновенная речная выдра, или не речная, – продолжила я. – Впрочем, не совсем обыкновенная, без обязательного двуногого приложения, как принято у вас. Ну и увесистая такая. Откормленная. Может быть, даже самец… – это я вот только сейчас подумала, обругав себя дурочкой. Ветеринар, называется. Хотя под хвост зверюге я не заглядывала, надо сказать в свое оправдание.

Взгляд его величества стал совсем странным. Мне показалось, он что-то сдерживает. Неужели гнев? Может, бесчеловечный зверь, в смысле зверь без человека, здесь нечто вроде тараканов на полу пятизвездочного отеля? Может, сейчас будет объявлена облава с приказом взять живой или мертвой?! А ведь она так уютно спала на моей подушке…

– Ваше величество, – в легком испуге сказала я, – вы можете обещать мне исполнить одну маленькую просьбу?

– В моих силах многое, – загадочно ответил король.

– Тогда обещайте мне, что, если это несчастное животное, этот ит, потерявший своего человека, будет пойман, ему не причинят вреда, а выпустят в ближайшую реку. Или… пусть отдадут мне.

 Кстати, почему бы и нет? Тайнис симпатичен, но, если мне бы захотелось вечером с кем-нибудь пошептаться, выдра пока что наилучшая подружка. Даже если она – выдр.

Король недоуменно посмотрел на меня. И сорвался. Но не в гнев, а в смех. В дикий, обвальный хохот по нарастающей. Махал руками, тряс головой. Пару раз опускал голову, всматривался в пол, застеленный какой-то местной циновкой, будто решая – лечь или нет. Все же усидел на стуле.

– Целительница, – наконец произнес он, отдадим должное, полностью взяв себя под контроль, – я не могу исполнить эту просьбу. Но уверяю вас, выдра, о которой вы говорите, находится в полной безопасности.

И что я такого смешного сказала, кто-нибудь мне объяснит? Может, согласно местным традициям выдры – животные повышенной неприкосновенности? Ну ладно, начальник-хохотунчик не самый худший вариант, а других начальников здесь пока никто не предлагал. А что решил насмеяться вволю в моей компании, так это понятно. Со своими орлами и баранами не особо-то и посмеешься.

– Госпожа целительница, – продолжил его величество, сдерживая остаточные смешки, – кстати, я знаю, что вы вдова, знаю про вашу любовь к купальне и выдрам, но пока не знаю вашего имени.

Ох, бедненький! Так и выставил бы меня в удаленный офис, не познакомившись.

– Ну да, вам же жениться надо было быстрее, чем познакомиться, – фыркнула я добродушно. – Я скажу свое имя, но с условием: если услышу в ответ ваше.

– Любите вы королям условия ставить и требования выдвигать. Хорошо. Согласен.

 – Меня зовут Лидия.

– Мое имя Раис, – улыбнулся его величество. – И вы можете называть меня так, когда мы наедине.

«Жил да был король Раис, повелитель дохлых крыс», – сочинила я нескладушку. Может, его имя, кстати, я слышала на пиру, но решила – титул.

– Госпожа Лидия, из-за купален и выдр мы забыли про обед, и он остыл, – заметил король и стал потирать палец о палец. Я решила, что прибегут слуги и отнесут яства на подогрев. Но все оказалось проще и интересней. Над супницей появился парок, а запах жаркого стал чуть сильнее.

Точно, маг высшей категории. Такой может не тратиться на нагреватели: отключили горячую воду, а он решил проблему щелчком.

Король, похоже, сказал все, что хотел, и наконец-то решил пообедать. Поэтому десять минут мы просидели молча.

– Раис, – спросила я, чуть страшась собственной фамильярности, – а вы не способны лечить магией?

– Я пробовал, – ответил король, чуть погрустнев, – но мои приказы иногда приводили к смерти. Ваши знания больше моих, поэтому я не тороплю вас с ответом. Продолжайте лечить в вашей клинике, но помните – когда-нибудь вам придется принять решение.

В этом суровом средневековье десерт вроде бы не предусмотрен. Будем считать – на сладкое эти слова. Как бы поизысканней поговорить о том, что меня не гонят?

А, не буду. Хорошенького понемножку. Вон имя сказал, с королевским жезлом и брачным венцом наперевес по спальне не гоняется – почти хороший мужик. Но все равно король. Кто его знает, в каком месте рванет…

***

Его величество Раис сдержал слово. Правда, со мной больше не обедал, но пока не требовал ответа. Я понемножку дооборудовала клинику и принялась за лечение. Это, конечно, отдельная песня, каким макаром и через какое место приходится врачевать современному ветеринару в средневековых условиях.

И ладно бы ко мне несли итакари – фигушки. Люди шли, а я не человеческий доктор вот ни разу. Не, ну понятно, общие принципы не пропьешь. Но блин!

Поэтому, когда на третий день моего пребывания в замке под вечер ко мне с квадратными глазами прибежала местная скотница и возопила, что все коровы пали и ее, несчастную, казнят за такое дело, памагити, я даже обрадовалась. Потом ужаснулась, но так – профессионально. Такой ужас – он мобилизует.

– Показывай свой коровник, разберемся.

Глава 27

Аве Хэрриот! И хвала тому, что у скотницы глаза оказались велики: полегли далеко не все коровы в хлеву, а только две недавно отелившиеся красотки – темно-рыжая довольно упитанная буренка с милым белым пятном на морде и могучая, хотя на вид довольно мосластая корова привычной черно-белой масти.

– Ой, кормилицы, да самые удойные! – причитала скотница, а у нее на плече отчаянно верещала какая-то неизвестная зверюшка, похожая на помесь кошки с обезьянкой. Маленькая такая, а вопила как большая. Аж в ушах зазвенело.

Эх, блин, я ни разу не сельский спец, но настольная книга детства – это ж практически священное писание на всю мою жизнь, и записки шотландского ветеринара не раз и не два помогали выкарабкаться из почти безнадежных ситуаций. Взять хотя бы тот случай, когда... Так, это не ко времени воспоминание. Сейчас мне надо другое.

– Раз самые удойные и сразу после отела полегли, значит, послеродовой парез, – сообщила я скотнице после осмотра, и та, услышав незнакомое, но явно страшное слово, опять взвыла, как пароходная сирена. Как две пароходные сирены – одна выводила классическим контральто, вторая – мохнатая – включила сопрано.

– А ну, тихо! – не выдержала и рявкнула я, обходя безразлично лежащую на боку рыжулю. Мозги проворачивались со скрипом, пытаясь выцепить из памяти подробности. Хлористого кальция для внутривенной инъекции у меня нет. Но я точно читала, что даже до появления этого чудесного средства ветеринары как-то справлялись и поднимали на ноги почти безнадежных… Как? Почему у меня в голове пляшет велосипедный насос и раздутая, как воздушный шарик на веревочке, игрушечная корова? А!

– Так, быстро! – Я обернулась к скотнице и остальному персоналу хлева, столпившемуся у нее за спиной. – Ты! Бегом в клинику и скажешь моему помощнику, чтобы тащил резиновый шланг и насадку от клизмы. И моток липкой ленты, которую я никому не даю, но сейчас надо! Скажешь, я велела. Ты! – Я невежливо ткнула пальцем в другого зрителя, парнишку постарше и покрепче. – Бегом в кузню и возьми у них самые маленькие мехи для раздувания горна. Не дадут – скажи, тогда к ним явится четырехглазая целительница! Ну что застыли, шагом марш!

С места сорвались почему-то не только назначенные мною гонцы, но чуть ли не половина присутствующих. Пришлось ловить скотницу за юбку – эта-то в какие дали, спрашивается, намылилась? – и орать на остальных:

– Стоять! Куда?! А ну, за дело все!

Запыхавшиеся гонцы вскоре примчались – один с Тайнисом, вооруженным насадкой от клизмы (не помню, почему эта штука оказалась в рюкзаке) и драгоценным строительным скотчем, который я купила в день похищения для дома. Второй с кузнецом, двумя его подмастерьями и без мехов. Глава здешней металлургии заявился лично, чтобы разузнать, с какого такого ита ничейного я разоряю его хозяйство.

На бородатого громилу, которому я в прыжке доставала макушкой аккурат до кадыка, пришлось даже ногами потопать. Но мехи мне все же принесли, причем мой грозный рык оказался настолько действенным, что даже не одни.

А за упрямство и нерасторопность кузнецу пришлось расплачиваться – я припахала его держать корову за рога, а заодно все время проверять ее состояние, прижимая палец к уголку глаза: начнет дергаться или нет? Вместо угроз прибегла к простейшей манипуляции:

– Ворчать каждый может. А корову за рога удержишь? Держи!

Тайниса, вовремя вспомнив еще и про уровень сахара в крови парезных коров, погнала на кухню за теплой водой с сиропом – буду вливать коровушкам в глотку.

Уф-ф-ф… То, как с помощью скотча и такой-то матери я приладила клизму к мехам, а потом всю эту конструкцию к рыжухе, – это отдельная сага, достойная лучших скальдов. Честно говоря, зрители от такого сначала ошалели, а потом чуть не разбежались, когда я рявкнула на заголосившую что-то про «ой, дык добьете кормилицу» бабу, пообещав и ее так надуть, коль не замолчит.

Если честно, страшно было не меньше, чем во время спасения раненого орлодера. Потому как после такого цирка если коровы не встанут, то работать мне в этом замке будет ох как трудно. Да и выживать тоже.

Ну ничего, где наша не пропадала. Тайнис приволок сироп (вместе с главным поваром, они сговорились, что ли, не верить в мои приказы на слово?!), я заставила кузнеца держать голову корове и массировать ей горло, пока вливала ровно половину сладкой воды в пациентку, а потом взялась за мехи. Ну… с богом и Хэрриотом, как говорится. Сначала задние соски, осторожненько, без резких движений…

– Ой! – едва не подпрыгнул дюжий кузнец, когда коровья голова на его коленях дернулась и едва не ткнула рогом в живот. – Живая!

– Не зевай, держи, кур-р-рва мать! – на эмоциях рявкнула я, переключаясь на передние соски несчастной животины. Пот лил с меня градом, труха какая-то насыпалась за шиворот, все тело чесалось и кололо, но я уже не обращала на это внимание. Пошло дело-то, пошло! Не обманула книга из детства!

– Уф-ф-ф-ф… – только и хватило сил выдохнуть, когда заметно ожившую скотинку общими усилиями перевалили на грудь и она ничтоже сумняшеся тут же потянулась к брикету соломы, которыми ее обложили. Выдрала клок и стала медленно, неуверенно жевать. Зрители и участники операции встретили этот трюк бурными овациями.

– Рано радоваться, у нас вторая вон помирает, – охладила я восторги, вытирая рукавом пот со лба. – Ну, ребята, по накатанной, навались!

– Пятнуха-то злая, – предупредила меня заметно успокоившаяся скотница. – С ней постороже надоть…

– Разберемся. Мужики, разбирайте рога и копыта, кто за что хватает, через три минуты вымя должно быть готово. Тайнис, напои пациентку.

К моей великой радости и везению, здешние рогатые роженицы оказались весьма чувствительны к древней ветеринарии с Земли. Накачанный в вымя воздух вместе с сахарным коктейлем чудесно подействовал – черно-белая буренка первым делом попыталась забодать всех подряд, когда очнулась. Хорошо, сил подняться у нее еще не было, а уже опытный кузнец бдил за рогами. Подсунули второй пациентке сена-соломы, утеплили попоной, привалили по бокам брикеты – можно было выдохнуть.

Немного попрыгав от радости по коровнику вместе с толпой, я почувствовала, что все, однако. Выдохлась. Адреналин схлынул, пошел откат, сразу заболело и зачесалось все тело, а на щеке обнаружилась корка из подсохшего уже навоза – где только вляпалась? Зато прям аутентично, как в книге любимого автора.

И вот такая красивая я, покачивающаяся от усталости, потная, пыльная и в навозе, на выходе из коровника столкнулась с кем бы вы думали? Правильно.

Глава 28

– Здравствуйте, Лидия, – сказал король. – Мне стало любопытно: почему вы переместили в коровник половину всей замковой кузницы вместе с кузнецом?

– Ваше величество, для дела надо было, – устало произнесла я. – Тут у нас падеж лучших молочных коров случился, без кузнеца ж никак…

Раис удивленно приподнял бровь и осмотрел меня с головы до ног. Впечатлился – особенно пристально он рассматривал лепешку навоза у меня на щеке.

– Хм… лечение коров обходится настолько дорого? Я имею в виду, все, кого вы привлекли, теперь так выглядят?

Я замялась. От усталости, конечно, но как объяснить этот кипеш, поднятый в замке? Ох, не эксперт я по феодальной экономике, но предполагаю, что в собственности его величества таких коровенок будет под сотню. Как объяснить, что если уж я взялась спасать, так притащу и кузницу, и мельницу, и черта лысого, со ступой и без?

Выручила скотница. Она подскочила к королю, пала в ноги, вскочила и заголосила.

– Ваше величество-о-о, спасибо вам за мастерицу-то вашу премудру-у-ую! Она без зелий, без чародейств оживила животино-о-ок! Я уж в петлю полезть была готова-а-а!

Обезьяно-кошка на плече скотницы подвывала в унисон, а потом от избытка эмоций сформировалась вместе с хозяйкой в здоровенного лемура величиной с гориллу. Или лемуриху. Консолидированное существо возопило с утроенной громкостью. Но тут же, устыдившись, распалось на составляющие, которые, к счастью, замолкли.

Король сделал какой-то жест пальцем. Я подумала, что он колдует, но властелин всего лишь повелел скотнице вернуться в хлев. После этого шагнул ко мне и приподнял мои очки, чтобы заглянуть в глаза.

Может, еще и протрет заодно? Как бы не упасть?

– Ты очень устала. Как после битвы, – приглядевшись, заметил он. А мы опять на «ты»? Сбивается его величество, мотает его туда-сюда.

– Это и была битва. Со смертью, – устало произнесла я. – Ваше величество, позвольте мне уйти и помыться…

И тут я ушла. Отключилась. Вернее, перешла в мерцающий режим. Ну извините, день отпахала на приемах, без подмены, с ассистентом-стажером, которому надо через раз вбивать азбучные истины. И увлекательный вечерний треш.

Нет, конечно, я мутно видела, глухо слышала и даже пыталась невнятно говорить. Только что говорю – не очень понимала.

Зато король Раис все понял. И я впервые в этом мире, а впрочем, и за долгие годы в предыдущем ощутила, что меня подхватили на руки и несут. Прям как спящую царевну или другой какой сказочно-романтический персонаж. Жаль, костюмчик подкачал и макияж исключительно натуральный. Как и парфюм.

Мелькнула даже ехидно-разумная мысль: сейчас я никакой домогательный объект. Так что бояться нечего.

Не, на фиг. Глупая мысль. Обо мне заботятся, меня несут на руках. И правильно. Идти уже нет сил. И вообще, как там было… хочу власть над миром, шоколадку и на ручки? Власть пусть оставят себе, от шоколадки я бы не отказалась, а «наручки» у меня уже есть. В «наручках» хорошо, расслабленно и приятно путешествовать через замковый двор и дальше. Слышать, как скрипят отворенные двери, замечать из-под опущенных век свет встречных факелов, воткнутых в кольца на стенах...

А потом – плеск и запах, от которого я ожила. Купальня.

Кстати, надо было бы за тем самым ужином оформить право-привилегию на юзанье этого мини-спа-комплекса. Хотя бы график посещений.

– Благодарю, ваше величество, – бодро сказала я, подняв голову с королевского плеча. Опустим сейчас вопрос, когда успела там прикорнуть и чем измазала королевский камзол. – Я в силах принять ванну

Поймет ли его королейшество, что самое время оставить меня одну?

– Между прочим, вам известно мое имя, – сказал король. То ли с обидой, то ли с грустью.

– Раис, я очень вам благодарна, – улыбнулась я. – Мне хватит сил принять ванну и не утонуть.

– Вы точно не нуждаетесь во внимательном пригляде? – спросил король.

– Поверьте, не нуждаюсь, – ответила я с непритворной усталостью.

Раису – интересно, как его называть, если уменьшительно? Тьфу, о чем я думаю? – хватило такта оставить меня одну и утопать за дверь, предварительно выложив на скамью ворох полотенец. Я разделась и вошла в купальню…

А это что? Или кто? Моя знакомая выдра. Опять пробралась в купальню. Крупный экземпляр. Это даже не речная выдра, а морская. Как ее? Каплан, нет, калан.

– Калаша, потри мне спину, – лениво попросила я. – Не можешь? Тогда не тыкайся усатой мордой. Впрочем, ладно, тыкайся.

Выдра почти не мешала. Так, слегка сновала в моих ногах, так что пришлось дать пару добрых ватер-пенделей. Зверюга не обиделась.

– Слушай, – объясняла я, – была бы жива, знаешь, как погонялись бы в этой плескальне. Извини, игры в следующий раз.

На усатой морде мелькнуло понимание. Я вздохнула и стала одеваться, а выдра куда-то шмыгнула. Ну, раз она до сих пор не пострадала, выглядит вполне довольной жизнью и откормленной, то и мне беспокоиться не о чем.

Приятный сюрприз: его величество ждал меня у дверей купальни.

– Вода пошла вам на пользу, – произнес Раис. Ха, ну еще бы! Любому чучелу на пользу купание вообще-то, особенно потному и навозному. Но не будем придираться, как-никак королевский комплимент. Может, он другие не умеет.

У меня все равно нет сил ответить какой-нибудь забавной колкостью.

– Благодарю. – Хотела добавить, что дойду сама, но не стала.

– Кстати, – произнес король, когда мы прошли несколько шагов, – вы не ощутили связь с одной из спасенных коров?

Я остановилась. Связь, с коровой?! В каком смысле?

– Она не итакари, – пояснил мне король, как ребенку пониженной восприимчивости. – У этого существа нет своего человека. Вы спасли жизнь. Вам не захотелось стать единым целым с этим животным?

«А потом меня пристроят на удой и на убой», – вспомнила я какую-то песенку. Консолидироваться с коровой… Нетушки!

– Ничего не почувствовала, – сказала я, и, что важно, истинную правду.

– Будь вы жителем моего острова, причина была бы очевидна: вы уже в единстве с неким итакари. Но скорее всего, существу из вашего мира это невозможно, – сказал король тоном студента-ботаника, решившего во время медленного танца обсудить последние достижения мировой генетики. Кстати, мы пришли.

– Спасибо, ваше величество, – с чувством сказала я. – До подушки обязуюсь дойти сама.

***

Я точно помнила, что дошла до постели и легла. Но не помнила, успела ли накрыть себя одеялом, до того как провалилась в сон. А значит, укрывал меня его величество.

Очень мило и любезно с его стороны. Вообще, после вчерашнего вечера стало как-то спокойней и легче. Вряд ли вот прямо сейчас мне скажут: раз не идешь за меня замуж и даже из моей купальни выставила, собирай имущество. И выселяйся в охраняемую избушку, да так далеко, чтобы ее крышу не было видно из замка.

Не то чтобы спокойствие было совсем уж полным. Блин, это не мой дом!

Как ни странно, кое-что о переходах смог рассказать Тайнис. Парень отлично запоминал разные были и небылицы, а в компании его старого наставника таких баек хватало. Я поняла, что необходимы два условия. Точнее, три. Во-первых, должно очень уж припечь. И если тебе очень надо перейти и в эту минуту тебя зовут с другой стороны, появится что-то вроде двери. Во-вторых, чтобы ее открыть, нужна сильная поддержка в виде итакари. Ну и в-третьих, в-главных: нужен ключ. У кого-то из соединяющих миры обязательно должен быть ключ. Что это за фигня, как она выглядит и где искать – не знал никто.

И как тут быть? Я хочу обратно. Но не так, чтобы заорать: «Хо-о-очу-у-у-у!» И меня не зовут. И нет своего ита. Даже корова не согласилась со мной дружить, впрочем, я и не предлагала.

Значит, стискиваем зубы, работаем дальше. И ищем информацию. Ищем ключ, будь он неладен.

Работы, между прочим, хватало. Обитатели замка уже более-менее вылечены, потянулись жители окрестных и дальних населенных пунктов. Я почти смирилась с сословным неравенством, с тем, что разные бароны-бараны лезут первыми (впрочем, знакомого барана не было). Лишь иногда сама модерировала очередь: принимала тех, кто с неотложной проблемой, а застарелый перелом хвоста – подождет.

Дневной перекус проходил прямо на рабочем месте. Вот и сегодня я оторвалась минут на десять, вымыла руки и взялась за пирожок, недавно принесенный с кухни.

Мясные – грубоваты. Хочу с маркошкой. Для этого надо откусить с краю…

Что это?! Странный вкус. Толченый миндаль?