Текст книги "Особенности содержания небожителей (СИ)"

Автор книги: Ива Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19

Юншен

Этого не может быть просто потому, что не может быть никогда.

Именно эта мысль крутилась в моей голове всю следующую неделю, пока моя хозяйка старательно училась медитировать, лечила меня порошками, иголками и прочими отвратными штуками и разбиралась в том, что произошло.

Совершенствующиеся сотнями лет развивают золотое ядро. Именно оно центр нашего мира, без него невозможно идти по светлому пути и нет надежды на вознесение и бессмертие. Только золотая ци, текущая по меридианам из этого средоточия дао, способна менять мир за пределами тела заклинателя, наполнять силой талисманы, массивы и духовное оружие.

И как же я удивился неделю назад, тогда, когда в тот самый день обнаружил фиолетово-синее безобразие в голове абсолютно неспособной к совершенствованию девчонки! И… ощутил такого же цвета покалывание в своем собственном теле, где-то там, за носоглоткой! Миниатюрное, едва ли на одну сотую от прежнего золотого огня, но… но...

– Ты меня так за поток ци дернул, что получился эффект волчка, – с умным видом пояснила мне тогда лиса, а я слушал, несмотря на то что несла она, на первый взгляд, полный бред. Мне даже был продемонстрирован тот самый волчок – детская игрушка, похожая на плоский диск с острием в центре и канавкой по краю, где была намотана тонкая бечевка. Если за нее дернуть резко и с силой, волчок начинал крутиться, упираясь острием в пол и тоненько гудя. – Смотри, вот так примерно и вышло с моим вихревым потоком в голове, понятно?

– Нет, – ответил я, хотя прекрасно понял, что она имела в виду. Но это же чушь! Может, девушка передо мной обладает редкой конституцией тела, способного пробуждать… что-то? Есть же женщины с чистой инь,  что своего рода патология для ауры. Но у Янли аура была совершенно обычная, человеческая. Ни следа какой-то аномалии, ни капли демонической крови, как я сначала подозревал. Даже ее светящаяся сиреневым точка в голове и то не особенно ощущалась, особенно если не знать, куда смотреть.

Зато внешне результат был очень даже заметный. Точнее, не так. Лицо Янли не изменилось, поведение тоже осталось прежним – меня до сих пор сбивала с толку смесь детской бесстыдной непосредственности и очень взрослого и временами циничного взгляда на мир, скорее присущего умудренной опытом прожитых лет женщине.

Изменились ее способности. Она стала ощущать запахи совсем не так, как обычный человек. Сначала это доставило девушке больше проблем, чем пользы: стоило ей высунуться за пределы дома, в котором она меня лечила, – и через пять минут белая, как стена облаков, девчонка бегом возвращалась, зажимая кровоточащий нос. За последнюю неделю неожиданная ученица потеряла около литра крови, не меньше. Хорошо, что на такой случай у нее были кроветворные пилюли.

Внешний мир с его обилием ароматов буквально убивал лису. Она пробовала носить плотную вуаль-повязку на лице, потом заматывалась в шарф в несколько слоев – не спасло. Почему-то помогало ей только одно: уткнуться мне в плечо и минут пять пачкать ткани одежд своей кровью, медленно дыша сквозь тонкий шелк нижнего халата. Причем без меня халат не работал – подозреваю, что нужен был именно мой запах или моя аура.

Ее насмерть перепуганный брат сидел у нас на голове почти круглые сутки. Мальчишку с трудом удавалось выгнать лишь в том случае, когда глава семьи требовал, чтобы он выполнял свои обязанности наследника. Порой он еще бегал по некоторым поручениям сестры и всегда сам приносил нужные травы и еду из большого дома, не используя слуг.

Слава небожителям, он почти сразу перестал ныть, что тоже хочет попробовать раскрутить какое-нибудь из семи псевдоядер. Янли вовремя пресекла его энтузиазм, накричав на слишком шустрого подростка еще в первый день. А потом А-Лей и сам увидел последствия необдуманных экспериментов с узлами меридианов. Хорошо хоть, элементарные ученические медитации тоже помогали – через семь дней лиса уже могла продержаться на улице не пять минут, а почти полчаса. Но такими темпами к нормальной жизни она вернется нескоро.

В отличие от Янли, мне не пришлось страдать от обилия запахов. Видимо, потому, что весь тот микроскопический для прошлого меня объем ци, что все же выделялся из фиолетовой песчинки, сразу уходил на поддержание тела. Иссушенные меридианы буквально растворяли его в себе, и, если бы не пример в виде Янли перед глазами, я бы, наверное, и не понял, что самостоятельно вырабатываю эти капли.

Раскачать же новый зачаток ядра за эту неделю просто не вышло. Методы работы с золотым средоточием на него просто не действовали, более-менее помогала только медитация со сбором энергии извне. Но… голодное до ци тело и тут буквально высасывало из окружающего пространства все возможное.

И все эти события происходили на фоне более чем смущающего меня тесного соседства с моей хозяйкой. Да, я теперь раб. Я едва жив и все еще с трудом передвигаюсь, но... я все еще мужчина, а она юная незамужняя госпожа. Во всяком случае, кажется такой, если не слышать ее едкие и абсолютно бесстыдные комментарии по некоторым вопросам. И мы все еще спим в одной постели.

И последние дни я уже не протестую, потому что не только она считает, что «дохлое тело лучше контролировать круглые сутки», но и я сам теперь предпочитаю приглядывать за своей ученицей с близкого расстояния. Потому что, демоны все побери, не знаю, как вышло, но она ею стала… не только на словах.

– Янли, госпожа Фен сидит у нас в доме уже неделю. – Возникший в дверях с подносом наперевес А-Лей прервал мои размышления рядом с медитирующей лисой. – Скоро даже папаша взвоет, я не говорю о матушке и всей прислуге. Они, конечно, в курсе, что тебе нездоровится. Внезапно. Твои обильные кровотечения на любую попытку подойти к тебе с ароматической палочкой всех впечатлили. Но все равно слухи уже пошли… нехорошие. А еще тетя Цин дошла до кондиции. – Парнишка тяжело вздохнул, сгружая поднос на низкий столик. – Видимо, считает, что твоя болезнь – это месть ей за прежние гадости. Мол, ты просто тянешь время, чтобы ее помучить. Время ответа женихам-то приближается.

Теперь тяжело вздохнула уже Янли, а я мысленно ее поддержал. Все же родня моей подопечной действительно слишком шумная. И бесцеремонная. Не чета девчонке, но тоже… сразу видно торговое сословие.

– Короче, она рвется нарушить все свои принципы-правила и хочет притащиться к тебе в Жасминовые Сады собственной персоной, чтобы «слезно просить о помощи». Сестра, сделай что-нибудь, она же прожжет тебе полы своими ядовитыми слезами!

– А заодно утолить любопытство насчет моего наложника. – Янли прервала медитацию и открыла глаза. – Пф-ф-ф. Обойдется.

Я тоже задумался над этой проблемой, чуть оттягивая отросшую за неделю прядь волос. Не знаю, из чего ученица приготовила то снадобье, которое она «за бешеные деньги изобрела для любимой наложницы одного генерала, когда ей конкурентки косы подпалили», но длина прибавлялась где-то по фаланге пальца в день. За это я был ей искренне благодарен, пусть и пришлось снова ровнять волосы. Хорошо еще, что руки у старшей сестры явно растут прямее, чем у брата. И те движения, которыми она втирала весьма вонючее средство мне в голову, были смущающе приятными. Не как тогда с рукой, но все равно приходилось сосредоточенно держать контроль, чтобы не уплыть в блаженное ничто.

– Не обойдется, а то ты ее не знаешь. – А-Лей умостился рядом со мной на полу. – В общем, если завтра ты не выйдешь к обеду, тетушка придет тебя навестить.

Глава 20

Янли

Я знала, что так будет. Это закон жанра – купили красавчика на «распродаже»? Ждите неприятностей. Правда, красавчик из Юншена все еще сомнительный, но и неприятности тоже не те, которых я ожидала: никаких демонических преследователей, тайных посланников от его бывших братьев, рокового секрета или еще какой жутко тайной фигни. Про свое преступление он сухо сказал, что никого не убил и не предал, а остальное – внутреннее дело пика Даншан и простых людей не касается. Ну и ладно, мне и моей семье навредить он все равно не может, ни прямо, ни косвенно, даже если вдруг окажется кровавым маньяком. Печать не даст – это краеугольный камень здешней системы рабства.

Только почему-то от этого не легче. Больно просто жуть. Бедный мой нос… Понятия не имею, почему ему так понравилось Юншеново плечо, если при попытке отойти от него дальше двадцати шагов этот фрагмент организма включает функцию поливалки.

Медитации тоже помогали, хотя я их терпеть не могу. Меня все время что-то отвлекает и бесит. С Юншеном, правда, не забалуешь: его печать весьма своеобразно понимает подзатыльники, проходящие под лозунгом «на пользу хозяйке». Что-то серьезнее не прокатит, но мне хватает, да и вообще – я же не дура. Понимаю, что другого выхода нет: или научусь контролировать себя, или сдохну. Сам волшебный нюх лекарю-детективу весьма к месту. Но им еще надо овладеть...

Хорошо, была возможность отвлечься на привычное и приятное – лечить этот недоумерший организм, параллельно изучая все, что с ним связано. Зелье новое на нем попробовать. Не совсем новое, но улучшенное – да, я первую версию варила для пострадавшей наложницы за большое золото. Та довольна осталась, вернув косы за четыре месяца, пока ее господин был в дальней провинции по поручению императора.

А для Юншена я его еще немного модифицировала. Дополнила. И очистила. У него очень приятные на ощупь волосы оказались, одно удовольствие втирать в них снадобье, хотя он и ворчал про запах. Недели через две буду ему косы заплетать.

И все бы хорошо, если бы не семейство Фен с их срочными матримониальными проблемами.

Хорошо, хоть с одним из кандидатов, наследником семьи Лу, проблем не было.

– Шкатулка с компроматом на этого товарища уже год как лежит в моем шкафу, в одном из потайных отделений. Ты знаешь где, код три синих, четыре красных, – кивнула я А-Лею. И в ответ на вопросительный взгляд учителя пояснила: – Этот молодой человек был одним из кандидатов в мои мужья. На первый взгляд, все как по заказу: молодой, симпатичный, принятый в обществе, скромный и добродетельный, настоящий сын своего овеянного славой веков семейства.

Юншен фыркнул и скептически приподнял бровь, демонстрируя сдержанный интерес. Вообще, с тех пор, как он слегка оттаял, я исподтишка иногда любовалась богатством его мимики. Это существо с задатками каменного идола одним неуловимым движением век умудряется продемонстрировать целую палитру эмоций.

– Но главное его достоинство, конечно, это глубо-окий кошелек отца. Который он усердно пытается опустошить каждый раз, как этого «красавца» выпускают за порог поместья без сопровождения специально приставленного родственниками слуги-телохранителя, от которого он, подозреваю, периодически просто сбегает. – Я посмотрела, как усердно А-Лей ковыряется в потайном шкафу, и слегка его притормозила: – Шкатулка! Не отвлекайся на то, что тебя не касается, братик. И нечего губы дуть… Так о чем я? – Поправив полы халата и усаживаясь в позу лотоса, я продолжила: – Молодого господина Лу знают во всех игорных домах и борделях как завсегдатая в белой маске. Эти сведения мне дорого стоили, тайну своих клиентов дельцы хранили свято. Почти. Если бы не удачное стечение обстоятельств…

Лицо заклинателя снова без слов нарисовало сначала пренебрежительное презрение к беспутному сыну семейства Лу, а потом явное неодобрение моего вмешательства в какие-то «стечения обстоятельств».

– Уже четыре раза молодой господин Лу устраивал в радужных и весенних заведениях погром и более десятка – одалживал у сомнительных личностей огромные суммы на развлечения. Только тяжелая рука старого господина Лу удерживает на плаву этот клан, причем не всегда мирными способами. И это я сейчас не про отбитый зад наследника говорю, в семействе Лу дитятко даже не пороли ни разу, а зря. Я про пару трупов слишком наглых кредиторов, что узнали лишнего и попробовали подзаработать дополнительно – шантажом.

– Мерзость, – прозвучало емко и спокойно, но в то же время очень показательно. Может, чуть позже попросить Юншена обучить меня еще и элегантной... Эм, даже не знаю, как это назвать. Маске? Искусству поддержания беседы?

– Ага, согласна… Пчхи! Ну елки вам под палку… – В нос попал слишком резкий запах с улицы. Кажется, какая-то дрянь опять зажгла рядом с нашим домом ароматическую палочку, да еще и с запахом лилий – самую резкую и вонючую. И я даже знаю, какая именно дрянь… Не зря же служанка Лисянь из наших кустов сутками не вылезает. Правда, теперь она сидит не возле самого дома, а за забором Жасминовых Садов, но запах все равно такой сильный.

– Не ругайся неведомыми словами, ученица. Пусть их содержание многим и непонятно, но посыл слишком уж очевиден. – Он на секунду прикрыл глаза, о чем-то размышляя и принюхиваясь. Явно почувствовал благовония, но в отличие от меня небожитель прекрасно контролировал собственных нюх. Даже завидно.

Внезапно он встрепенулся, замечая, как я вытираю струйку крови под носом:

– Подойди ближе. Я, кажется, понял, в чем дело.

Господи, да я с ним обниматься готова, кажется, круглыми сутками. Он единственный в этом мире все еще приятно пахнет. А то даже от собственного брата хочется держаться на расстоянии, особенно после его вечерней трапезы с чесночными булочками.

– Уф-ф-ф-ф… – Мой нос радостно уткнулся в плечо заклинателя. Сразу стало легче дышать.

– Не обязательно так делать, – спокойно заметил Юншен. – Закрой глаза, погрузись на самый первый уровень самопознания и смотри на свои потоки, когда ты рядом со мной.

– М-м-м-м? – вопросительно промычала я с намеком на желанное объяснение. Еще и глаза пожалобней состроила.

– Лень – не есть добродетель на пути совершенствования. Смотри сама, – не купился учитель на мой измученный взгляд.

– Я маленькая, я больная… Учитель, позаботься обо мне! – Я снова уткнулась носом в отворот его нижнего халата и с упоением вдохнула аромат припорошенной снегом горной сливы.

– Ты хитрая и ленивая лиса, – заклинатель легонько ткнул пальцем мне в переносицу, – у которой по неосторожности и недоразумению демоны знают что творится в потоках и меридианах. Когда я рядом, ты, во-первых, выравниваешь течение ци, которое у тебя в остальное время стремится в одну точку за носоглоткой. – Он снова нажал мне между бровей, слегка массируя. – А во-вторых, начинаешь сливать в меня избыток той энергии, что уже скопилась к этому моменту в узле меридианов. Потому и становится легче. В этом моя ошибка, – вдруг покаялся он, убирая руку. А-а-а-а! Сразу опять заболело! Верните моему носу волшебные пальцы… – Ты прибегала с кровотечением, прижималась ко мне, и твоя ци сама собой выравнивалась. И только потом мы садились медитировать, когда проблема уже фактически была  решена. Потому мы и не осознали ее причину. Надо делать иначе.

– Слушай, у тебя тут три шкатулки. – Расковырявший самое дальнее отделение шкафа А-Лей отвлекся, наконец, от своего весьма интересного занятия. – Которая про женихов? А остальные, кстати, про кого?

– А ну, не трожь! – спохватилась я. – Белую бери и брысь от шкафа.

Глава 21

Пришлось медитировать, чтоб его. И самостоятельно «выравнивать поток ци». Это что, больше не надо обниматься с Юншеном? С одной стороны – ура, свобода! С другой… Не могу сказать, что меня как-то сексуально тянет на эти трогательные косточки, которые за неделю еще не успели обрасти мясом, но все же это было приятно. Успокаивало. А еще – полезно, это мы выяснили через час.

– Тебе нужна моя ци, а мне нужно учиться ее вырабатывать, – безапелляционно заявила я. – Видишь, за неделю ее стало у меня больше? Не просто же так. Ты у меня теперь как тренажер на педальном приводе.

– Что?! – недоуменно хлопнул на меня глазами Юншен.

– Ну… ты тянешь ци, твоя аура от нее подпитывается. А моя, раз ее за потоки все время дергают, начинает вращаться быстрее. – Причина даже не казалась притянутой за уши.

– Янли, это все интересно, но госпожа Фен все еще грозит нашему дому, – напомнил братец, потыкав пальцем в стоящую на столе запертую белую шкатулку. – Давай ты потом на нем потренируешься? Что значит «педальный» и куда его приводят, кстати?

– Забудь, – отмахнулась я. – Ладно, вернемся к нашим баранам. В смысле, к господам Лу и их тайнам.

– Тайны, от которых умирают люди, небезопасны, – насупился Юншен, строго сдвинув брови к переносице. – Тебе не следовало в это лезть.

– Они сами ко мне пришли, – пожала я плечами. – Я осторожно и лишь ради собственной безопасности. – Так себе оправдание, но другого не будет. – Шантажистов и ростовщиков мне не жалко, но и связываться с этой семейкой желания не возникло. Старый Лу действительно стар – он поздно обзавелся наследником. И теперь мечтает пристроить непутевое дитятко под сильную родню с женской стороны, осчастливив их – после свадьбы, естественно, – информацией о том, что молодого мужа надо стеречь с палками. Чтобы потом кредиторов не гонять.

– Разве мужчину, тем более наследника, могут отдать в другую семью? – На скептически-удивленный хмык А-Лея заклинатель пояснил: – На пиках редко интересуются мирскими делами, а смертные любят менять собственные традиции. Потому... не удивлюсь.

– Нет, конечно, настолько мир еще не успел измениться. А жаль… – вздохнула я. – И в этом дополнительная засада. Мне такого геморроя и даром не сдалось, работать надсмотрщицей при собственном супруге. А учитывая, что рычагов власти после смерти старика у придурка будет побольше, чем у меня... – Я неопределенно помахала в воздухе рукой, будто отгоняя назойливую муху.

– Пф-ф-ф! – сердито фыркнул А-Лей, забирая у меня ключ от шкатулки.

– Ага. Моему отцу тоже ни в одном месте не радостно еще и этими проблемами заниматься. Лезть в семью дочери, чтобы приструнить зятя, – дурной тон. Папе бы со своей разобраться. – Я припомнила вездесущую новую наложницу. Тем более что именно из-за нее в носу еще стоит удушающий запах лилий. А спасительное плечо заклинателя у меня отобрали…

– Вот уж точно, – развеселился братец. – Без Лисянь, конечно, в доме было бы спокойнее. Но в то же время, наверное, скучнее!

– Цыц! – Я запустила в брата скомканным платком, которым прикрывала нос. – В таком вопросе лучше поскучать, чем дождаться от нее сына и потом промывать тебе желудок по пять раз на дню при каждой попытке отравления.

– Все так плохо? – мимолетно уточнил Юншен, протягивая мне уже свой платок. Вот, теперь полегче. Не знаю, возможно, это банальный эффект плацебо или выработанный за неделю рефлекс… но от запаха морозной сливы даже в голове проясняется, а мир кажется ярче и четче.

– Еще хуже. Ладно, не будем отвлекаться, Лисянь от нас никуда не денется. К сожалению. Короче говоря, мне молодой Лу в женихи не сгодился. И для Еси тоже не подходит. У нее, конечно, есть госпожа Фен, этой только волю дай кого построить. Влезла бы по локоть в воспитание зятя, да еще и удовольствие от этого получила. – Смешки раздались с двух сторон. – Но… повторюсь, это не семья будет, а обычный геморрой. Двоюродная сестренка у меня милая, гадючью натуру маменьки не унаследовала. Она действительно хорошая и добрая девочка, несмотря на то что ее безбожно избаловали оба родителя.

– Не стоит ругаться столь… смущающей болезнью, – в который раз напомнил Юншен. Кажется, он слишком серьезно отнесся к своей роли учителя. Особенно после того, как выяснил, что такое этот загадочный «геморрой». – Теперь ты хочешь передать эти доказательства своей родственнице, чтобы она на время оставила тебя в покое, так?

– Именно.

– А что там за доказательства?

– Пара расписок, собственноручно оставленных молодым господином Лу, его поясная нефритовая подвеска с печатью семьи, которую этот обалдуй потерял в разгромленном весеннем доме. Ну и по мелочи, от записок слуг до письменных рассказов некоторых девушек о его не слишком приятных и традиционных привычках в постели.

– Янли! – укоризненно одернул меня наставник.

– М-м-м?

– Ты юная госпожа из приличной семьи! Должна вести себя соответственно, – снова нахмурился он. – Не стоит обсуждать подобные темы с мужчинами. – Тут он слегка задумался и добавил: – Вообще ни с кем обсуждать не стоит.

– Кому должна? – Я даже подперла щеку рукой, с интересом глядя на чуть порозовевшего Юншена.

– Себе должна. Если хочешь сохранить внутреннее достоинство и выйти замуж за приличного молодого господина, то…

– А если не хочу? – перебила я заклинателя, снова любуясь на калейдоскоп эмоций на его лице.

– В смысле? – Юншен буквально проиллюстрировал строчку из песни. Ага, именно ту, что «хлопай ресницами и взлетай».

– Если я не хочу замуж за приличного молодого господина? К примеру, хочу за неприличного. Или вообще ни за кого не желаю. Тогда кому должна? – закидала я вопросами бедного парня.

– Все равно – себе, – упрямо покачал головой он после нескольких секунд раздумий. Я в какой-то степени даже испытала удивление, что Юншен не стал навязывать мне брак. Этим он сильно отличался от большинства людей, встреченных мной в этом новом мире. Хотя, возможно, у заклинателей все обстоит иначе. – Надо хранить внутреннюю чистоту помыслов.

– Учи-и-итель, – я улыбнулась, – поверьте, чистота помыслов не зависит от того, как много человек знает и с кем не боится свои знания обсудить. Скорее все ровно наоборот. Невежество порождает чудовищ. Замалчивание проблемы делает ее не только большой, но и страшной. Чистота помыслов – это не желать зла, не делать зла и не призывать зла. А знать о нем необходимо. Иначе тебя легко обманут и запачкают те, кто этого зла не боится.

– Я… подумаю над этим, – после некоторой паузы сказал Юншен. Идеальный мужик. Умный. А главное – не считает свое мнение истиной в последней инстанции и всегда готов принять чужую точку зрения. При этом вряд ли он так легко отступится от собственных слов. Будет мне еще лекция… и не одна.

– Ага, подумаешь, попозже только, – снова влез А-Лей. – Иногда она как скажет… хоть в свиток записывай и потом философствуй. Но сейчас нам надо решить, что там у вас с потоками-то? Будете это… педалей приводить много раз, чтобы завтра сестра сама вышла к обеду, или я просто отнесу шкатулку тете Цин?