Текст книги "Итоги № 47 (2011)"

На волне / Hi-tech / Бизнес

Плох тот стартап, который не мечтает стать глобальным брендом. Сергей Белоусов, основатель компании Parallels и руководитель венчурного фонда Runa Capital, постоянно общается с молодыми амбициозными хай-тек-предпринимателями и точно знает, как непросто из интересной задумки создать на практике нечто значимое. В разговоре с «Итогами» он поделился секретами построения успешного глобального бизнеса.

– Сергей Михайлович, как вам роль высокотехнологичного мирового гуру? Не тяготит корона?

– А я себя таковым не считаю. Глядя на начинающие бизнесы со стороны, я понимаю: если бы не совершил ряд ошибок, сегодня наша компания была бы раз в пять прибыльнее. Скажем, еще в 2000 году мы поняли, что будущее за провайдерами приложений (Application Service Provider, ASP) и теми моделями обслуживания потребителей IT-услуг, которые позже назвали облачными сервисами. У нас было главное – понимание собственной миссии: помогать ASP решать свои проблемы. У нынешних стартапов в большинстве случаев есть и хорошая команда, и хорошая идея продукта, но нет миссии, а без нее серьезный успех маловероятен. У нас самих десять с лишним лет назад было скорее интуитивное ощущение своей миссии, и только несколько лет назад мы стали осознанно фокусироваться на собственной цели развития – на том, чем хотели заниматься с самого начала.

– Какая она?

– Создавать не просто инфраструктуру для ASP, а такое программное обеспечение, чтобы провайдеры услуг и приложений могли на нем зарабатывать вместе с нами. Зарабатывать не на провайдерах, а вместе с ними. Вместе – это значит: мы устанавливаем нашу систему автоматизации, они много лет подряд с ее помощью предоставляют сервисы, зарабатывают деньги и делают нам отчисления. Что-то вроде франчайзи, долгосрочного партнерства, в котором деньги зарабатываются не однажды, а в течение многих лет. Наши клиенты – провайдеры сервисов – продают услуги облачных вычислений небольшим компаниям. И чем лучше продают, тем выгоднее нам: провайдер нам ежемесячно или еженедельно платит за каждого активного клиента в зависимости от объема оказанных ему услуг.

– А направление резервного копирования данных или знаменитый продукт Parallels Desktop for Mac, позволяющий запускать на «Макинтошах» одновременно с «родной» операционной системой ОС Windows или другие, – это отклонение от миссии?

– Конечно, мы отступили от выбранного пути развития. Но это не ошибка. Эти направления строились и функционируют как самостоятельные бизнес-единицы. Они зарабатывали деньги, помогая нам развивать наше ключевое ПО для сервис-провайдеров. Вообще для стартапа очень важны первые 10 лет жизни – тогда идут очень большие расходы, которые тратятся на создание интеллектуальной собственности. Ее текущие продажи, конечно, подспорье для растущего бизнеса, но интеллектуальная собственность – это такая вещь, которая будет продаваться еще долго после того, как она была создана, несколько десятков лет. И если разработки не удовлетворяют этому критерию, значит, это отклонение от миссии, зря потраченные ресурсы.

– То есть правильнее было бы вместо этого искать дополнительное финансирование?

– Не все так просто. Наши прямые конкуренты – те, которые встали на тот же путь, что и мы, примерно в то же самое время, все умерли. У большинства из них были огромные инвестиции – сотни миллионов долларов, в десятки раз больше, чем у нас. И они решили заложить в свой продукт все возможности по максимуму. Подобно тому, как если бы они получили деньги на разработку нового автомобиля будущего и заложили в него все, что только можно пожелать: от кофеварки до SPA-бассейна. Деньги потратили, а рынка нет – оказывается, такая навороченная машина никому не нужна не только сегодня, но и в будущем. А нас отсутствие больших денег искусственно сфокусировало, поэтому мы не только выжили, но и завоевали серьезные позиции на рынке, потому что продавали не непонятную супермашинку, а систему ведения бизнеса нашими партнерами.

– А бывают успешные компании, которые изначально работают с четкой миссией?

– Например, компания VMware, сразу сосредоточившая усилия на технологиях виртуализации. Нас нередко считают конкурентами, но это не так: миссия VMware – корпоративная виртуализация для крупных компаний. Они с первых шагов стремились сделать IT-инфраструктуру предприятия независимой от компьютерного «железа». Им это отлично удалось.

Или Facebook. Миссия этой соцсети проста: сделать так, чтобы небольшие группы друзей могли эффективно общаться друг с другом внутри этих самых групп. Обратите внимание: Facebook очень долго вообще не продавал ничего, даже рекламу, только добавлял новые функции, которые позволяли людям еще удобнее общаться с друзьями в своих группах. Facebook задумывался не как общение с коллегами или партнерами и не с посторонними людьми, как в блогах. Поэтому Facebook не станет делать из себя сайт знакомств или еще один Twitter – это не его миссия.

С этих позиций понятно, почему погибает некогда популярная соцсеть MySpace – она ведь тоже про общение с друзьями, но ее создатели быстро забыли, что их главная задача – делать это общение друзей максимально удобным и простым, занявшись зарабатыванием денег. Вот и получился в результате продукт ни то ни се – нечто среднее между самовыражением в блогах, то есть фактически общением с толпой, и общением с друзьями, да еще с рекламными добавками.

Еще один отличный пример четкой миссии – Google: он должен очень быстро находить нужную информацию. Это сейчас вокруг этой базовой миссии накручено множество других продуктов: как и любая большая компания, в какой-то момент она должна была заняться новыми бизнесами, чтобы расти за границы ограниченного исходного рынка. Но это уже совсем другая история: нужно отделять фазу развития «от нуля до миллиарда долларов» от фазы «от миллиарда до 10 миллиардов». Во втором случае это уже никоим образом не стартап, и миссий может быть много. Есть, однако, неприятная статистика, что первую фазу успешно преодолевают очень немногие.

– И креативность не спасает?

– Конечно, люди, которые создают технологические стартапы, должны быть очень креативными и постоянно решать разные проблемы. Но оказывается, что креативность стимулируется в первую очередь наличием миссии. Просто наш мозг так работает. Если ее нет, никакая стимуляция успешным бизнесом или деньгами не заставит людей полностью включать свои мозги. Я сейчас прихожу к выводу, что имеет смысл работать только с теми стартапами, у которых уже есть миссия, в случае чего ее можно поправить. А вот если ее нет изначально, то такие проекты инвестдрессировке вообще не поддаются, просто не слышат тебя.

Сейчас много говорят о значении команды. Но крайне редко команда бывает по-хорошему упряма и агрессивна, если непонятно, за что она бьется.

Фактически у стартапа с большим будущим должно быть три вещи: миссия, фокус и команда. Или часть этих трех параметров. Скажем, у нас в Parallels была неплохая агрессивная команда и нормальная миссия, которую мы, правда, четко не осознавали, потому что у нас не было фокуса. Если бы он был, мы были бы раз в пять более эффективными.

– Но ведь есть еще глобальные конкуренты. Как с ними строили отношения?

– Они все разные, со своими особенностями. Скажем, когда мы написали ПО Parallels Desktop for Mac для «Макинтошей» и оно стало пользоваться спросом у владельцев ПК, мы решили, что нужно попасть в прямой канал продаж Apple. Мы с Колей Добровольским приехали в офис Apple на встречу с двумя менеджерами, непосредственно подчиняющимися Стиву Джобсу. Увлеченно рассказываем им про наш софт, его предназначение, что существует куча приложений, которых нет на «Маках», но они людям очень нужны... Они слушают нас, откровенно скучая. Вдруг открывается дверь, и в комнату заходит человек известной внешности. «Хай! – говорит, присаживаясь на край стола. – Ай эм Стив Джобс. Что у вас?» Отвечаю: «Хай! Узнали вас...» И опять начинаем рассказ сначала. Джобс заинтересованно расспрашивает по существу, затем благодарит: «Спасибо! Это очень интересно!» – и уходит. При этом менеджеров Apple как подменили: они тут же проснулись, стали задавать вопросы. В общем, разговор получился, мы подписали нужные соглашения.

– С Google удалось найти взаимопонимание?

– С ними сложнее. Это такой бизнес, который с самого начала был очень сильно направлен на создание монополии. Думаю, это часть их миссии, только она никогда нигде не была озвучена. Ведь чем хорошие люди отличаются от плохих? У первых внешняя миссия, которую они транслируют вовне, совпадает с внутренней, а у вторых есть внешняя миссия и совсем другая внутренняя. С самого начала Google сделал много шагов, чтобы уничтожить всех возможных партнеров, то есть фактически создать монополию. Это хотя и очень выгодно для его собственного бизнеса, но плохо для потребителей: если конкуренции нет, то монополия быстро перестает заниматься инновациями и развитие сервисов стагнирует.

Сравните с Microsoft: она осуществляет 95—98 процентов продаж через партнеров, в то время как у Google 95 процентов продаж прямые. Помню, году в 2004-м я разговаривал с одним из высокопоставленных сотрудников Google и предлагал ему сотрудничество: у нас хостинг-провайдеры, у вас поиск в Интернете, давайте сделаем так, чтобы наши хостеры перепродавали рекламу на базе вашего поиска, и вы им будете за это отчислять небольшую копеечку. Рынок хостинга ведь бурно растет, денег всем хватит. Знаете, что он мне ответил? В нашем будущем, сказал он, никаких хостеров нет, мы их всех заменим собой. Правда, года три назад они поняли, что такого будущего не будет, и начали потихоньку идти на контакт в плане партнерства. Google, я считаю, будет более открытой компанией, адаптируется к неизбежному.

Мораль сей басни: надо смотреть, куда дует ветер и куда плывут большие корабли, тогда твое движение будет раз в десять быстрее, чем движение галсами.

– Как строили отношения, например, с Microsoft, которая также ориентирована на облака и работу с ASP?

– Мы долго не сотрудничали в достаточной степени. И напрасно. Она ведь как большой корабль, который поднимает большую волну, и небольшое суденышко может использовать для своего движения силу этой волны. Мы же больше думали, как нам стратегию Microsoft прикрутить к своим задачам и, продолжая аналогию, шли галсами против ветра. Могли уже в 2006 или 2007 году написать софт, с помощью которого хостерам было бы проще продавать сервисы Microsoft. Но сделали это только недавно, и сразу попали в число ключевых партнеров Microsoft в сфере облачных технологий.

К нам приходили с предложениями и другие компьютерные гранды: HP, Dell, но наше сотрудничество с ними оказывалось каким-то несфокусированным. Мы пытались повернуть их в свою сторону, а они не могут повернуться – большие очень, они движутся в своем направлении. Хотя я давно и неплохо знаком с Майклом Деллом, но убедить его серьезно развернуть бизнес в сторону хостинга не удалось. Конечно, совместный бизнес у нас есть и с Dell, и с HP, но он был бы на порядок результативнее, если бы мы сразу пристроились к ним в кильватер.

– Какого размера корабль Parallels? Большую волну он создает сейчас сам?

– Небольшую. У нас сейчас есть партнеры со своей большой волной: Microsoft, Apple, Google, Symantec. Есть партнеры – хостеры, сервис-провайдеры, операторы связи, которые делают нам отчисления в зависимости от объема предоставленных услуг. И есть партнеры, которые плывут на той волне, которую создаем мы, – это небольшие технологические компании, которые продают хостерам свой софт, полезный для наших сервисов. Наша волна позволяет им получать выручку на уровне нескольких десятков миллионов долларов. А сами мы предполагаем вырасти до размера нескольких миллиардов долларов. Мне нравится, как об этом говорит мой друг Пол Мориц – сейчас он президент VMware: моя стратегия – построить свой собственный остров, независимый. У какой-то компании может быть стратегия великой империи, скажем, Microsoft – это США, а Google, ну, например, Китай. А у нас стратегия Сингапура или Швейцарии. И как бы Microsoft или Google ни пытались проконтролировать весь мир, поддерживая бизнес и в Европе, и в Юго-Восточной Азии, Сингапур останется небольшой, но богатой и независимой страной.

– Удачна ли аналогия?

– На сто процентов: как и в геополитической сфере, так и в большом бизнесе абсолютно нейтральная страна будет существовать, потому что ее наличие всем удобно. В Швейцарии-то реально ничего особенного нет: немного людей, горы и банки. Банки, которые хороши только тем, что они расположены в нейтральной стране и деньги из них никуда не исчезнут. По большому счету, такие страны, как Швейцария, могут быть поглощены только империями, агрессивно стремящимися к мировому господству. Этот случай применительно к нашей сфере и Google мы уже разобрали. Другое дело, что такие страны, зарабатывающие на своем нейтралитете, не могут быть большими, потому что иначе они станут угрозой для великих империй.

Елена Покатаева

Помнить все / Hi-tech / Интернет

В век Интернета карандаш и бумага у делового человека уже выглядят неким анахронизмом. Обычно из Сети, где можно найти буквально все, отбирается только нужная информация и определенным образом фиксируется на компьютере (например, с помощью закладок или копий веб-страниц). Но накопленную подобным образом массу разрозненных данных приходится обрабатывать вручную. А ведь можно воспользоваться специализированными сервисами для хранения, создания и синхронизации заметок. Одним из наиболее популярных является Evernote – в июне 2011 года на нем зарегистрировался уже 10-миллионный пользователь.

Что это. Evernote – это онлайн-сервис и приложения, предназначенные для хранения, синхронизации и поиска заметок, в том числе текстовых записей, веб-страниц, списка задач, перечня покупок, фотографий, картинок, электронной почты и т. д. Для его работы требуется установка программы-клиента, которая существует для платформ Mac, Windows, iPhone, iPad, Android, BlackBerry и других. В бесплатной версии сервиса можно загружать неограниченное количество заметок, ежемесячный объем которых ограничен квотой 60 Мбайт, а на размер одной заметки накладывается ограничение в 25 Мбайт.

Как это работает. Первым делом необходимо скачать нужную программу-клиент с сайта www.evernote.com и установить ее на свой компьютер (гаджет). После этого для браузеров Safari, Firefox и Chrome стоит добавить специальное расширение (плагин) – веб-клиппер. Это программа позволяет сохранять интересующую часть или веб-страницу целиком прямо из Сети. В Internet Explorer веб-клиппер устанавливается автоматически, после чего на панели браузера появляется значок (голова слона). Затем следует ввести свой почтовый адрес, а также выбрать логин и пароль. Нажав кнопку «Зарегистрируйтесь», вы автоматически попадаете в основное окно программы, которое поделено на три части: функциональное меню, список заметок и их содержимое.

Создать заметку можно тремя способами: нажать на соответствующую кнопку на панели инструментов, использовать сочетание клавиш Ctrl+N на клавиатуре либо в текстовом меню выбрать последовательно «Файл», «Новая заметка». В списке появится пустая ячейка, в которую и помещаются текст, рисунки, фотографии, звуковые файлы и т. п. Добавить содержимое веб-страницы легко и удобно с помощью веб-клиппера Evernote, просто нажав соответствующую кнопку на панели инструментов браузера.

Чтобы отредактировать заметку, ее надо выделить в списке и просто вносить правку в окно, где отображается содержимое. Все изменения сохраняются автоматически, если кликнуть на другую заметку. Для удаления в «Корзину» на панели инструментов имеется клавиша «Удалить». От мусора «Корзину» следует периодически чистить.

Основные функции. В функциональном меню предусмотрено несколько секций. Так, «Блокноты» позволяют создавать, переименовывать, просматривать и удалять основные хранилища заметок. Блокноты могут быть синхронизируемыми и локальными. Последние позволяют хранить конфиденциальную информацию, поскольку заметки не передаются на удаленные серверы (в облако). В «Метках» перечислены все тэги, которыми сопровождаются существующие заметки. Если выбрать одну из меток, в списке будут видны только те заметки, в описании которых есть данный тэг. Секция «Атрибуты» помогает найти нужное по вспомогательным параметрам: дате создания (изменения), типу контента, его источнику. На панель инструментов вынесены кнопки наиболее часто используемых функций: «Синхронизация», «Новая заметка», «Удалить», «Отправить», «Печать» и т. д.

Сколько это стоит. За 5 долларов в месяц (или 45 за год) можно воспользоваться премиум-версией сервиса, которая отличается повышенной функциональностью. В частности, здесь обеспечивается поддержка совместного редактирования блокнотов, а ежемесячная квота хранилища при этом увеличена до гигабайта.

Резюме. Сервис Evernote предназначен для удобного хранения и синхронизации текстовых, звуковых и графических заметок в облаке, благодаря чему к ним можно обращаться практически с любого компьютера и/или гаджета. Несомненными преимуществами Evernote являются наличие русскоязычного интерфейса и поддержка большинства популярных платформ.

Андрей Борзенко

Найди себе крышу / Hi-tech / Интернет / Люди говорят

Рынок аренды в России находится в стадии становления, значительно уступая по своим оборотам сегменту купли-продажи квартир. В свое время ряд агентств оказывали информационные услуги – за небольшую фиксированную плату предоставляли сведения о готовых к аренде квартирах. Большинство таких фирм оказались мошенниками, да и верить в то, что за сущие копейки можно поддерживать актуальность информации, было бы утопией. Сегодня многие компании создали вполне достойные собственные интернет-ресурсы, причем чем надежнее фирма, тем меньше на ее сайте пустышек – объявлений исключительно рекламного характера.

В настоящее время абсолютным лидером в сфере аренды жилых помещений через Интернет является сайт ЦИАН.ру. Но десятки тысяч предложений на нем являются отражением многочисленных дублей – одна и та же квартира может быть выставлена многократно от разных источников. Проверок на дубли, как и выявления и удаления пустышек, ожидать, к сожалению, не приходится. На альтернативном ресурсе Базанда.ру (содержит только квартиры стоимостью выше 2000 долларов в месяц) пустышки тщательно проверяются и отсеиваются, однако по охвату рынка и известности он существенно уступает ЦИАН.ру.

Рынок краткосрочной аренды в нашей стране пока и вовсе в зародыше. Пальцев двух рук хватит, чтобы пересчитать всех операторов этого сегмента в Санкт-Петербурге, а пальцев одной руки – в Москве. Квартир таких немного, достоверность информации разная, как и детализация. Всего пара фирм утруждает себя тем, чтобы показать, на какие даты их квартиры будут свободны. А ведь в мировом масштабе краткосрочная аренда – очень мощный рынок. Сегодня в Сети множатся сервисы, которые объединяют людей, желающих сдать жилье, и тех, кто хочет арендовать его на время путешествия. По моему мнению, такие инструменты могут стать серьезной подпоркой для крупных сетей отелей или ресурсов по гостиничному размещению. По этой причине недавние инвестиции российского фонда DST Global в онлайн-сервис посуточной аренды жилья Airbnb.com видятся определенно оправданными.

Георгий Дзагуров

генеральный директор компании Penny Lane Realty

Сто ступеней / Искусство и культура / Exclusive

Мебель, стопки книг, коробки с домашним скарбом накрыты полотенцами и простынями. В фешенебельном пентхаусе Бел Кауфман на Парк-авеню Манхэттена идет америкоремонт. Хозяйка объясняет – давно пора красить потолок. Бел – элегантная, в макияже, светская дама постпостбальзаковского возраста, которую язык не повернется назвать старухой. А ведь ей шесть месяцев назад стукнуло, на минуточку, сто лет. Тогда, в мае, про внучку Шолом-Алейхема разом вспомнили все главные американские СМИ, и в квартиру выстроилась очередь интервьюеров. Еще бы – внучка самого прославленного писателя мира, писавшего на идише, сама автор неувядающего школьного бестселлера «Вверх по лестнице, ведущей вниз», да еще и старейший в мире действующий преподаватель вуза. На тот момент профессор Кауфман читала курс лекций по еврейскому юмору (это не шутка!) в родном Хантер-колледже, который она сама окончила, страшно сказать, в 1934 году. Сегодня Бел уже не преподает, но продолжает трудиться за письменным столом как литератор и мемуарист.

Временами Бел переходила на русский, и эти ее вкрапления я даю курсивом. Поводом для нашей встречи стал выход на экраны нового документального фильма о ее дедушке «Шолом-Алейхем: смех в темноте» режиссера Джозефа Дормана. В качестве одной из «говорящих голов» в нем блистает госпожа Кауфман. Из фильма я узнал, что дедушка и внучка обожали друг друга, что не любили Шолом-Алейхема только завзятые антисемиты, что он дважды эмигрировал в Америку, что у него дома говорили по-русски, что, когда он умер, в почетном карауле в Нью-Йорке стояло сто еврейских писателей, а на похороны пришло 200 тысяч человек, что остается и сегодня рекордом для Города Большого Яблока. Но какой фильм, даже самый расчудесный, может сравниться с живой беседой с умным, веселым и знающим бездну интересных вещей собеседником. Бел Кауфман предварила мой первый вопрос просьбой.

– Можно я буду иногда говорить по-русски? Это язык Пушкина. Я его очень люблю.

– Вы читаете Пушкина на русском?

– Ну конечно! Это мой язык. Я в 12 лет приехала в Америку, но русский никогда не теряла.

– Пользуетесь компьютером?

– Да, но только для отправки и просмотра электронных сообщений.

– А новости в Интернете просматриваете?

– Только если они обо мне. Если у меня берут интервью или делают со мной телесюжет, я иду на Google. Когда я была молода и писала дипломную работу в Колумбийском университете, то заказывала книги в библиотеке. Приносила домой двадцать – тридцать книг, сгибаясь от тяжести. Сейчас ничего этого не нужно. Одну кнопочку нажмешь на Google, и все книжки перед тобой. Невероятно! Молодым еще предстоит увидеть новые поразительные изменения в мире. За последние лет десять в технологиях произошло больше изменений, чем за предыдущие пятьсот лет. Интереснейшее будущее ждет молодых! Я этого, увы, не увижу, мне осталось совсем немного.

– В России не так давно умер прославленный карикатурист Борис Ефимов. Ему было 108 лет.

– Слишком долго.

– Ну, эти вопросы решаются в небесной канцелярии.

– В этой канцелярии, как и в других, иногда слишком много бюрократии и волокиты. Как в моем случае. Но я объясняю свое долголетие иначе: я слишком занята, чтобы думать о возрасте. Посмотрите на мой рабочий стол. Он завален бумагами. Самые разные проекты. Я пытаюсь писать автобиографию, нет, это скорее мемуары. Название придумала «Дорогой папочка». Если не сейчас, то когда? (Смеется).

– Сколько уже написано?

– Все пока здесь (показывает пальцем на лоб). Почему не на бумаге? Как вам объяснить? Написать легко. Но сначала надо продумать. Когда мне было четыре года и мы жили в Одессе, Шолом-Алейхем – он уже жил в Нью-Йорке – написал мне: «Дорогая Белочка, я пишу это письмо, чтобы ты поскорее выросла и научилась грамоте, чтобы писать мне письма. Чтобы быстрее вырасти, нужно пить молоко, кушать суп и овощи и меньше есть конфеты. Поклон твоим куклам. Твой папа». Мы его никогда не называли дедушкой. Папа Шолом-Алейхем. (Звонит телефон. В ответ на мой вопрос машет рукой: «Пусть трезвонит. Надо будет – оставят сообщение».) Папочка был молод и непохож на образ типичного еврейского рассказчика, каким его многие представляют – полноватый, в допотопном лапсердаке, с длинной седой бородой. Нет, он был изящен, строен, моложав. Щегольски одет: фасонистый галстук, элегантный сюртук. Настоящий европейский литератор. Он переписывался с Чеховым, Горьким, Толстым. Любил язык идиш. Из языка уличного, «кухонного» он сделал идиш языком высокой литературы.

– Чем вам дорого творчество Шолом-Алейхема?

– Его юмор – смех сквозь слезы. Когда героям плохо, они шутят. Когда случается несчастье, они шутят еще больше. Человек может потерять все, но душа его жива. Таков народный рецепт выживания. Но в известном мюзикле «Скрипач на крыше», поставленном на Бродвее по его рассказам, очень мало говорится про бедность, лишения и боль. Зато все весело распевают песенку про милую сваху.

– Вы сами говорите на идише?

– А с кем говорить? Все мои друзья, говорившие на идише и на русском, уже умерли. Это самое большое испытание старости – теряешь друзей.

– Вы видели столько, на десять жизней хватит. Вы и революционный 1917 год, наверное, помните.

– Помню (после паузы). Знаете, если доживу до 101 года, то тогда (делает еще одну долгую паузу) у меня наступит anticlimax (смеется).

– Пока не наступил, расскажите о своем детстве.

– Я родилась в Берлине. Мой отец изучал там медицину. Первые три года моим языком был немецкий. Затем семья разъехалась. Мы уехали в Россию, остальные родичи в Данию и Палестину. В Одессе я застала Октябрьскую революцию. Каждую неделю менялась власть. Большевики, меньшевики, красные, зеленые. Пули посвистывали, грохотали в отдалении орудия. Замерзшие мертвые тела в причудливых позах на улицах. Зима очень холодная. Приходилось осторожно перешагивать через трупы. Но ребенку не с чем сравнивать: мне тогда казалось, что так все и должно быть. Казалось, что хлеб должен быть по цвету зеленым. Его пекли за неимением обычной муки из шелухи гороха. И все равно – веселились, смеялись, пели. (Поет.) «Эх, яблочко, куда ты котишься, ко мне в рот попадешь, не воротишься». Вечером в пятницу в доме собирались родные и друзья на вечеринки. У нас был чай Высоцкого, сахар Бродского, Россия Троцкого. Сахар в страшном дефиците. Мама как гостеприимная хозяйка не могла не поставить кусок сахара на стол – тогда сахар был кусками, – но на всякий случай заслоняла его от гостей цветочным горшком. Вдруг не заметят. Но гости всегда его углядывали.

– А кем были ваши родители?

– Мама – Ляля Кауфман, дочь Шолом-Алейхема, тоже была писательницей, у нас это, видимо, в крови. Отец Майкл Кауфман – врач.

– Советскую власть помните?

– Еще бы. Мне девять лет, брату – месяц-два, я качу коляску с ним по Ришельевской. Подходят две женщины, явные большевички, в кожаных куртках, вынимают младенца из коляски, вкладывают его мне в руки и забирают коляску, говоря: «У нас тоже маленькие дети». Бреду домой, слезы капают на пеленку, в которую завернут братик. Мама всплеснула руками: какое счастье, что ребенка не забрали с коляской! Мой первый урок коммунизма. А еще в Одессе был революционный праздник – «день мирного восстания». Простым жителям разрешалось врываться в дома буржуев и брать все, что им понравилось. К несчастью, мы были буржуями, у нас же был дом, кухарка. Буржуи, да еще евреи. Поэтому мы уехали из России.

– Дед любил вас нянчить?

– Когда мы с ним гуляли, он говорил: чем крепче ты держишь мою руку, тем лучше я пишу. Я хваталась изо всех сил. Поэтому в том, что его книжки такие замечательные, есть и моя заслуга. Один раз мы гуляли с дедом и Тамарой – это моя кузина – по Женеве. Папочка лечился от туберкулеза в одном из санаториев. Он показал на альпийскую вершину и сказал: «Дарю Тамарочке. А вот это озеро дарю Белочке». Мы так были счастливы! Ведь он подарил нам не только сказочные швейцарские виды. Он подарил нам любовь и смех. Не только нам – всему человечеству. Он любил простых людей. И настаивал, чтобы люди смеялись, просто так, так сказать, в кредит, в ожидании шутки, которой пока нет. Он опередил свое время, утверждая: смех продлевает жизнь. Сегодня медицина признала оздоравливающую функцию смеха. Журналист Норман Казинс написал замечательную книжку, как смехотерапия излечила его от тяжелой болезни.

– Вы, полагаю, тоже много смеетесь?

– Каждое утро мне звонит мой младший брат Шервин и рассказывает какой-нибудь анекдот. Где он только их откапывает? Шервину 91 год. По профессии он врач, а на пенсии стал писать песни, кстати, очень неплохие.

– И какой ваш любимый анекдот?

– Трое заходят в бар. Француз говорит: «Я устал и умираю от жажды. Я должен выпить вина». Немец: «Я устал и умираю от жажды. Я должен выпить пива». Еврей: «Я устал и умираю от жажды. Я, должно быть, страдаю от диабета» (В английском во всех трех случаях глагольная форма одинакова – I must have wine, beer, diabetes. – «Итоги».)

– Русский юмор вам нравится?

 – Из классиков оцень ценю Чехова, его очень любил и Шолом-Алейхем. В один из приездов в Москву меня познакомили с Аркадием Райкиным. Вот кто умел смешить. И вообще русские умеют смеяться над собой.

– А русские анекдоты знаете?

– Человек обедает в ресторане и говорит официанту: «Ваше лицо мне знакомо. Мы вместе учились в институте?» – «Нет». – «Мы вместе служили в армии?» – «Нет». – «А-а-а, понял, это вы подавали мне сегодня закуску?» И еще такой, про выпивку. Человек приходит в бар каждый день в определенное время и заказывает две рюмки водки. Выпивает и уходит. В какой-то раз официант не вытерпел и спрашивает: «Почему вы заказываете не двойную порцию, а именно две рюмки». «Потому что, – говорит тот, – на Камчатке у меня есть друг. И мы с ним договорились каждый день в определенное время выпивать по две рюмки водки – одну за себя, вторую за друга». И так продолжается месяц. Вдруг человек заказывает не две, а одну рюмку. Официант спрашивает: «Ваш друг умер?» «Нет, – отвечает тот, – с другом все нормально. Это я бросил пить».

– С кем из русских писателей вы знакомы?

– В России общалась с Анатолием Рыбаковым. В Америке познакомилась с Вознесенским, Евтушенко и Ахмадулиной. Жаль, что меня не познакомили с Бродским, я его очень люблю. Как и Набокова. Его я боготворю. Набоков – мой кумир. Все, что он написал, у меня есть. Один раз, еще молодой учительницей, я написала ему личное письмо с признанием в любви. И получила строгий ответ от его жены Веры. Мол, мой муж очень занят, у него нет времени отвечать на письма.

– Бел, опишите, пожалуйста, ваш обычный день.

– Встаю рано, в 7—8 утра, ложусь поздно, между 1 и 2 часами ночи. Я ленива, с трудом заставляю себя что-либо делать. Люблю читать.

– У вас специальная диета?

– Ничего подобного. Ем что придется. Люблю джанк-фуд – гамбургеры, пиццу. Вы не поверите, но у меня все зубы свои, природные (широко улыбается, показывая зубы). Мне никогда их не удаляли, только в подростковом возрасте выдрали зуб мудрости. Кариес лечу время от времени. Дантист каждый раз изумляется, я одна такая у него. Готовить не умею – в этом виню маму, не научила. Раньше готовил муж, но в последние годы перестал. Он очень сдал, только с ходунками может передвигаться.