Текст книги "Итоги № 9 (2012)"
Автор книги: Итоги Журнал
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Вне времени / Искусство и культура / Художественный дневник / Мюзикл
Вне времени
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Мюзикл
Премьера мюзикла «Времена не выбирают»
Рано или поздно любого критика накрывает волна досады: если я знаю, как надо ставить, то почему не ставлю сам? Видимо, это чувство так захватило Михаила Швыдкого, что сподвигло на нешуточный по размаху проект – собственный Театр мюзикла. Почему бы и нет, если у него есть ум, вкус, опыт и связи, а в этой нише в России так негусто, что есть куда развиваться. Швыдкой стал художественным руководителем театра и автором пьесы плюс собрал известных профессионалов: с ним работали продюсеры Давид Смелянский и Александр Попов, соавтор пьесы и переводчик текстов великих шлягеров Алексей Кортнев, автор музыкальной концепции Левон Оганезов. А еще худрук постановки Гарий Черняховский, режиссер Дмитрий Белов, художник Семен Пастух, волшебник по свету Глеб Фильштинский и другие знаменитые люди.
Сюжетом стала невозможная любовь американской джазовой певицы и русского музыканта в 30-х годах прошлого века на фоне предвоенного пафоса и взаимной подозрительности стран-союзниц. История совсем не бредовая – вспоминаются привезенная «из капитализма» жена Прокофьева, не привезенная не жена Маяковского, а также героиня фильма «Цирк», по советским меркам слишком сексуальная, но идейно верная. По классическому рецепту современного массового зрелища в сюжет с разной степенью ловкости вмонтированы еврейский вопрос, трудолюбивые китайские массажистки и старый новый русский, спонсирующий любовные порывы романтичного отпрыска. Всех их объединяет сын несложившейся пары – пожилой американский журналист Мэтт (Ефим Шифрин), читающий дневник погибшей мамы.
Приглашать артиста разговорного жанра на центральную роль в мюзикле, конечно, рискованно. И актерская недотянутость поначалу бросалась в глаза, но затем Шифрин положился на психологическую достоверность и стал играть потенциального себя. Однако вывезти спектакль Шифрин на себе все равно не смог. Не столько потому, что не хватило сил, сколько из-за качеств жанра мюзикла. Мюзикл подразумевает единство актерской игры, вокала, танца, сценографии, спецэффектов и прочего-прочего, но главное – бурю и натиск, способность завлечь и ошеломить. Динамику, что отдаляет музыкально-драматическую пьесу от театра и приближает ее к шоу. «Временам...» динамики не хватило. Может, пока не хватило, учитывая нормальную премьерную сырость постановки. Сейчас же темп действия не мешает спокойным наблюдениям. Кремлевские башни оказываются удивительно похожими на небоскребы Манхэттена, долговязый русский парнишка Миша (Иван Викулов) – на другого ныне популярного высокого Мишу. А от роковой американской джаз-певицы, звезды 30-х (на премьере – Валерия Ланская), ждешь не столько совершенства форм, сколько непобедимой харизмы. Идеал красоты того времени Любовь Орлова обладала ею с лихвой.
Впрочем, «Времена...» наверняка понравятся зрителям, для которых в лицензионных западных мюзиклах слишком много шума, света, мельтешни и вообще «чужого». Они оценят очарование старинного фокстрота «В парке Чаир» и витального марша «В буднях великих строек» от девушек в форме ГТО. Что, собственно, и требовалось: наконец-то и для них в жанре мюзикла выбраны времена.
Эко тебя угораздило / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Эко тебя угораздило
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
На прилавках – новый роман Умберто Эко «Пражское кладбище»
Кто мог знать, что профессор-семиолог из Болонского университета станет самым модным романистом современности? А его сочинения окажутся учебным пособием по новейшей постмодернистской «дисциплине», истории идей? Это уже шестой роман Умберто Эко. Инквизиция и тамплиеры остались позади. Писатель, как обычно, зовет читателя прогуляться в прошлое, но на этот раз не слишком далеко – всего лишь в конец XIX века. Он исследует европейский антисемитизм и знаменитую фальшивку «Протоколы сионских мудрецов».
Взяв одну из самых болезненных тем коллективного сознания Запада, Эко будто специально нагнетал таинственность. До дня официального релиза «Пражского кладбища» сюжет и оформление обложки скрывались. Интервью автора можно было сосчитать по пальцам, но в этих скупых репликах прессе Эко успел пообещать, что в книге будут «подделки и заговоры, эффектные повороты, подземелья, полные трупов, корабли, взлетающие на воздух посреди извержения вулкана, заколотые аббаты, сатанистки-истерички, отправляющие черные мессы». Словом, все, что любезно сердцу образованного конспиролога. Профессор не обманул. Но в центре 500-страничного опуса – не ведьмы и аббаты. А мерзавец, авантюрист, эстет и мизантроп Симонино Симонини. Его умение подделывать документы и дензнаки используют спецслужбы всего мира. Но венец всей истории – сотрудничество с русской охранкой и создание по спецзаказу тех самых «Протоколов».
Эко не был бы Эко, если бы ограничился только проповедью толерантности. Нет, он показывает внутренности алхимической лаборатории идей Симонини. Он не мрачный затворник. Наоборот, сибарит, хотя и ненавидит это качество у французов. При желании читатель мог бы отведать приготовленные героем собственноручно телячьи ребрышки «Фуайо» да еще получить рецепт в придачу. Но отождествиться с Симонини не получается даже частично. Уж больно это отталкивающая личность, самый неприятный из героев, когда-либо созданных Эко в своих книгах. И вот тут коренится главная загадка романа. В лице фабрикатора «Протоколов» писатель, бесспорно, ставит к позорному столбу европейский антисемитизм. Но не является ли зловещая фигура Симонини также метафорой культурно-исторических компиляций как таковых? Не выносит ли автор приговор заодно и постмодернистскому «игровому сознанию», чьей стихией являются как раз центоны и коллажи идей? Одним из «источников и составных частей» этой напасти, которая десятилетиями разъедает европейские ценности, вполне вероятно, является миф о мировом заговоре. Который обернулся заговором вполне реальным – мюнхенскими пивными и коричневой чумой. Если так, то Умберто Эко как бы между прочим ставит под вопрос и всю традицию, одним из столпов которой его самого по праву считают. Приговор времени и себе – сильный ход.
Cталь и сплав / Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
Cталь и сплав
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
В прокате «Железная леди»
Самой 86-летней Маргарет Тэтчер, прозванной «железной леди» за мужскую хватку и жесткость, фильм не понравился. В отличие от жюри «Золотого глобуса», уже вручившего Мерил Стрип статуэтку за эту роль, и киноакадемиков, номинировавших актрису на «Оскар», бывший премьер Великобритании сочла, что образу, воплощенному, кстати, далеко не в первый раз на экране, не хватает ни глубины, ни достоверности. Конечно, госпоже Тэтчер виднее. Но все же она напрасно принижает роль Мерил Стрип в этом фильме. Ведь оскароносица его фактически спасла, как сама Тэтчер когда-то спасла экономику Великобритании.
Кино о политике и политиках сейчас снимается довольно много. «Королева», «Милк», «Фрост против Никсона», «Король говорит», «Мартовские иды», «Дж. Эдгар». Видимо, наш мир действительно находится на грани больших перемен. Поэтому хочет обернуться назад, взглянуть, кто и как определял направление пути нашей цивилизации, что и где пошло не так. Тэтчер сумела и встать вровень с такой фигурой, как Черчилль, и стать ярчайшим достижением феминистского движения. За десять лет она сумела вытащить свою страну из экономической ямы. Но благодарности за это получила ноль, оставшись в памяти людей монстром «шоковой терапии». Ей никогда не простят ни закрытия шахт, ни введения подушного налога, ни маленькую победоносную войну за Фолкленды. Нынешний премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон считает, что фильм сняли преждевременно. Как бы там ни было – сняли. Режиссером стала Филлида Ллойд, на чьем счету до этого был только мюзикл «Мама миа!», где та же Мерил Стрип пела песни квартета «АББА». Увы, без песен дуэт актрисы и режиссерши оказался невозможным. Свое соло Стрип исполнила с присущим ей блеском. А фильм в целом оказался сумбуром вместо музыки. В первых кадрах старушка в платке, прихрамывая, идет из соседнего магазина: оказывается, пинта молока стоит нещадно много – целый фунт. Дома она завтракает с мужем (Джим Бродбент), но пришедшая прислуга заставляет веселого старичка-мужа прятаться по углам, а потом и вовсе слинять на улицу, помахивая зонтиком. Дело в том, что мужа несколько лет как нет. Это галлюцинация, с которой живет некогда всесильная «железная леди».
Для зрителя, не слишком хорошо знакомого с этапами карьеры Маргарет Тэтчер, флэш-бэки, где возникают сцены из ее биографии, станут тоже навязчивой галлюцинацией. Обычному человеку понятно одно: дочь бакалейщика (Александра Роуч играет Маргарет в юности) из маленького городка в Средней Англии в какой-то момент сменила фартук продавщицы на сидящий как влитой синий костюм партийной функционерки. Но почему старушка-героиня с излишним для ее возраста цинизмом гордится тем, что это она создала террористическую угрозу, допустила разгул русских и украинских олигархов на Западе, задавила этих аргентинцев, привела к власти Горбачева? Отчего женщина в расцвете лет, которая живет в счастливом браке, растит своих детей, с удовольствием сидит в парикмахерской и т. п., так людоедски настойчиво обещает задавить все нищебродское быдло страны ради того, чтобы обогатить элиту? Все это повторяется много раз. Но никакой ясности в образ, тут придется согласиться с госпожой Тэтчер, не привносит. Грим разных возрастов у Мерил Стрип, спору нет, великолепный. Сама она восхитительно детализирует малейшие оттенки настроения героини. Но у картины нет ни сценария, ни композиционного каркаса, ни смысла. В конце концов возникает вопрос: при чем тут Тэтчер? Есть история про маразмирующую бабульку, беседующую с призраком умершего мужа о событиях прошлого и дурящую голову своему врачу. И есть исторический материал, где рассказывается один из самых болезненных сюжетов про всегда актуальное закручивание гаек и уничтожение собственного народа. Между собой они если и склеились, то только благодаря Мерил Стрип.
Нечто афганское / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Нечто афганское
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Вышла книга Олега Ермакова «Арифметика войны»
Парадоксальным образом в России – стране, пережившей за последний век беспрецедентное количество больших войн и локальных конфликтов, – сегодня война практически не попадает в фокус общественного внимания. Во всяком случае книжек про нее почти не пишут. «Патологии» Захара Прилепина, «Асан» Владимира Маканина и «Шалинский рейд» Германа Садулаева – вот, пожалуй, и все, что вспомнится за последние годы. Да и то с оговорками: в «Патологиях» едва ли не половина сюжета – любовная, «Асан» проходит скорее по ведомству философской прозы – война в нем крайне условна и приблизительна, да и «Шалинский рейд» – книга больше бытописательная и этнографичная, чем собственно военная.
В этом контексте Олег Ермаков с его классической прозой об Афгане выглядит белоснежнейшей из всех белых ворон. Афганская война, для большинства сегодня сводящаяся к куцему набору образов – цинковые гробы, инвалиды в камуфляже да нелепое, ни в один песенный размер не ложащееся словосочетание «воин-интернационалист», – у Ермакова становится поводом для нарочито «немодных» историй – в лучших традициях Редьярда Киплинга или Всеволода Иванова. Да и сам он фигура нетипичная: родился в Смоленске, юность провел на Байкале – лесником в заповеднике, потом служба в разведроте, а затем снова вернулся в Смоленск, где тихо живет и по сей день. В столицах бывает редко, на приемы к премьер-министру не ходит, книжки публикует по мере готовности, а не по издательскому плану – словом, ведет себя странно.
Сборник «Арифметика войны» – девять рассказов и одна повесть – объединили тексты Ермакова, написанные им за последние несколько лет. Рядовой срочной службы мечтает привезти дочке из Афганистана флейту – потому что ее звук точнее всего сможет передать самую сущность пережитого им на этой войне («Афганская флейта»). Держит клятву, данную над телом убитого товарища – пленных не брать, – командир разведроты Олехнович, и наблюдает за ним человек из совсем иного теста – лейтенант Мартыненко, приехавший в Афган с романтическими мечтами повторить путь освободителя Боливара («Арифметика войны»). Не может разорвать болезненную и сладкую связь с войной корреспондент провинциальной молодежной газеты Глинников (рассказ «Кашмир»). В каждом рассказе сборника – одна или несколько переплетенных историй, так или иначе выруливающих на афганскую тематику.
При этом Ермаков подчеркнуто дистанцируется от любых попыток оправдать цели и методы этой войны, заклеймить позором, воспеть или просто пожалеть ее участников. Афганская кампания не выглядит у него ни злодейством, ни геройством, ни даже дурным и тяжким сном, от которого хочется скорее очнуться. Она для Олега Ермакова – явление сродни погодным. Не случайно самум – пылевой вихрь, обычная вещь для иссушенных афганских степей, – служит автору универсальной метафорой, да и вообще описания военных действий больше всего напоминают описания природы в стиле рассказов Пришвина. И если поначалу эта манера вызывает протест (гибнут люди, льется кровь, а автора больше интересует накидка, волной взметнувшаяся за спиной выброшенного с вертолета пленного), то постепенно приходит осознание: война – явление вневременное и общечеловеческое, осуждать самый ее факт так же глупо, как превозносить, а зрелище военных действий так же испокон века приковывает взгляд, как извержение вулкана или цунами. Так что погодно-природная метафорика применительно к войне в самом деле уместна. Если, конечно, речь не идет об игрушечной войне в духе «Турецкого гамбита» Бориса Акунина или «Беллоны» – детища другого чхартишвилиевского альтер эго Анатолия Брусникина.
«Итоги» представляют / Искусство и культура / Художественный дневник / «Итоги» представляют
«Итоги» представляют
/ Искусство и культура / Художественный дневник / «Итоги» представляют
За створками
1 марта в Синем зале Центрального Дома журналиста состоится презентация нового романа Дины Рубиной «Окна». Этой книги поклонники ждали полтора года. Система «окон», открываемых в разные культурные реальности, вообще свойственна Рубиной. В последней книге «Синдром Петрушки» действие петляло между Россией, Израилем и Чехией. На этот раз перед читателем откроются «окна» в детство, в жизнь случайных прохожих, друзей и близких, распахнутся витражи соборов и венецианские ставни. Главный авторский прием заложен в название, как это было, например, у Владимира Набокова с его Camera оbscura. Во многом это роман об авторской творческой кухне.
Еще раз про любовь
Концерт из серии «звезды про любовь» пройдет 3 марта в Концертном зале имени Чайковского. Два великолепных вокалиста Мариинского театра – сопрано Ольга Сергеева и тенор Леонид Захожаев – плюс меццо из МАМТа Лариса Андреева будут прилюдно объясняться в чувствах классическим способом. Например, через дуэт Самозванца и Марины Мнишек из оперы «Борис Годунов». Или с помощью дуэта Тристана и Изольды из одноименной оперы Вагнера (Захожаев, кстати, единственный российский тенор, приглашаемый на вагнеровский репертуар в мировые театры). Оркестр Московской филармонии поддержит тему увертюрой «Ромео и Джульетта» Чайковского и сценой из «Ромео и Юлии» Берлиоза.
Сыночки-матери
Фильм «Мамы» – это набор поздравительных открыток-новелл к 8 Марта. Перед авторами восьми сюжетов стояла задача найти оригинальный способ рассказать простую историю о том, как сын, не дозвонившись до мамы, пытается вопреки обстоятельствам поздравить ее с праздником. Лично, как в детстве. В фильме снималась обойма популярных актеров: Сергей Безруков, Дмитрий Дюжев, Михаил Пореченков, Гоша Куценко, Игорь Верник, Лия Ахеджакова, Анастасия Заворотнюк, Светлана Ходченкова, Екатерина Васильева, Елена Корикова и др. В прокате с 1 марта.
Я покажу тебе Москву
Многие ли москвичи хорошо знают свой город? В рамках проекта департамента культурного наследия «Выход в город» шанс узнать Москву поближе появится у каждого. Участники бесплатных экскурсий посетят места, обычно не привлекающие внимания туристов или закрытые для посещения. Так, 1 марта всех желающих пригласят в церковь Cвятого Людовика на Малой Лубянке и в Белые палаты – памятник XVII века, расположенный на Пречистенке. А 2 марта можно будет осмотреть городскую усадьбу в Токмаковом переулке и особняк Лопухиных в Малом Знаменском.
И елки целы / Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
И елки целы
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Что в итоге
В издательстве «Фантом Пресс» вышла книга Стивена Келмана «Пиджин-инглиш». То, что одного из самых успешных английских романистов последних лет (кстати, в прошлогодней букеровской гонке именно его считали единственным реальным соперником победившего Джулиана Барнса) рано или поздно переведут на русский, было понятно. Как показывают рейтинги продаж, российский читатель питает стабильную любовь к хорошим британским романам, а это значит, что издавать их в нашей стране – дело не то чтобы особо прибыльное (книгоиздание вообще не нефтедобыча), но во всяком случае рентабельное. Любопытно другое: не трудитесь искать роман Келмана на полках книжных магазинов – книга вышла только в электронном формате, а бумажная версия если и появится, то существенно позже.
Тем, кто хотя бы издали и вполглаза следит за жизнью российской книжной индустрии, неординарность этого события понятна без всяких объяснений: впервые в России электронное издание не следует за бумажным (как оно бывает обычно), а существенно опережает его. Причем речь идет не о какой-то заведомой маргинальщине, интересной очень узкому кругу читателей, а о вещи вполне себе мейнстримовой и, соответственно, кассовой. Зачем бы издателям это ни понадобилось, очевидно одно: нынешний эксперимент лежит в русле самой передовой и, на мой вкус, одной из самых симпатичных тенденций мирового книгоиздания.
Выпуская книгу на бумаге, издатель всегда рискует. Неоправданно низкий тираж в случае внезапного успеха может потребовать экстренных (а значит, недешевых) допечаток – железо, как известно, следует ковать, пока горячо. Завышенный тираж, напротив, рискует на несколько лет залежаться на складе или не разойтись совсем, что тоже влечет за собой издержки. Да и вообще производство бумажной книги – дело недешевое и трудоемкое, требующее участия многих специалистов: полиграфистов, транспортников, работников складов, книготорговцев... Если же еще подумать, сколько безвинных елочек в нашем экологически неблагополучном мире гибнет ради создания книг, многим из которых предстоит банально превратиться в макулатуру, так и не попав в руки читателя, становится по-настоящему обидно. И, поверьте, издателю с книгопродавцом эта картина нравится ничуть не больше, чем нам с вами. Кто же, как вы думаете, оплачивает их недовольство? Конечно, читатель – все потенциальные риски, а также вполне реальные расходы закладываются в розничную цену книги.
Теперь предлагаю взглянуть на книгу электронную. Конечно, расходы на ее подготовку к изданию – перевод, редактуру, корректуру, верстку – остаются прежними. Однако из цепочки производства и доставки потребителю исключается сразу несколько звеньев, причем наиболее затратных. Книга становится в разы дешевле («Пиджин-инглиш» стоит в розницу меньше ста рублей), издательские риски снижаются, а елочки продолжают зеленеть. «Но как же шорох страниц, как же запах свежей типографской краски, как же все эти милые сентиментальные ритуалы, связанные с чтением?» – запричитают читатели-консерваторы. Так вот (и это, пожалуй, очень хорошая новость), им не о чем волноваться. Выпуская электронную книгу раньше, чем книгу традиционную, издатели вовсе не ставят на бумаге крест. Электронная книга становится удобным маркетинговым и рекламным инструментом, позволяющим просчитать, какой тираж бумажной книги может оказаться востребованным и где его лучше распространять. Более того, многие люди, прочитав роман в электронном виде, потом приобретут его же, но уже на бумаге: в подарок друзьям или просто «чтоб на полке стоял». Одним словом, модель, с которой сегодня экспериментируют издатели, в ближайшие годы имеет все шансы стать общепринятой – уж слишком очевидны ее преимущества. И единственное, что может отсрочить ее окончательное и немедленное торжество, – это сравнительно невысокий уровень развития Интернета в России.
