Текст книги "Письма"

Автор книги: Исидор Пелусиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 43 страниц)

Но Спаситель, как Творец – яко мала и велика Сей сотвори (Прем.6:7), – определил, что ближним делают не дела и не достоинства, но естество, как бы так говоря: «Пока не говорю еще тебе, что ты ничем не отличился от других, чтобы истинные любители добродетели, признав учение твое для себя за правило, не подумали, будто бы обязаны они иметь любовь только к тем, которые близки к ним. Но если это и справедливо (согласимся на время), ты старайся быть ближним нуждающегося, и ближним не по месту только, но и по расположению, и по заботливости о нем».

Для сего–то и Самарянина изобразил тебе Спаситель. Ибо близость познается по естеству, а не по добродетели, по сущности, а не достоинству, по сострадательности, а не по месту, по способу служения, а не по близости места. Почитай ближним прежде всего того, кто нуждается, и без зова сам иди к нему на помощь.

27. Пресвитеру Дигиптию.

О душе.

Признаем мы, что душа божественна и бессмертна, однако же не единосущна с Пребожественным и Царственным естеством и не часть сего Божественного, Творческого и присносущного естества. Ибо если бы она была частью оного неизреченного естества, то не грешила бы, не была бы судима. Если же терпит это, то по справедливости должны мы верить, что она – творение, а не часть высочайшей Сущности. Иначе окажется, что Божеское естество судит Само Себя.

28. Врачу схоластику Профсаию.

О том же.

Пифагор, Платон и другие прославленные у Еллинов мудрецы, на основании необходимых доводов справедливо утверждали, что душа владычествует в теле, и душу называли художницею, а тело – орудием, душу – бесплотною, а тело – имеющим три измерения, душу – бессмертною и нетленною. Ибо если в чем ином и погрешали они против истины, то в этом верно достигли цели.

Но Гален* (не утаилось сие от читающих с разумом) признав душу стройною лирою, а не играющим на ней подал сим мысль, что она смертна. Ибо сверх этого говорил еще, что силы души следуют за составом тела, и в заключение сказал, что душа и не бесплотна, и не бессмертна, не знаю почему назвав душу смешением. Из этого видно, что напрасно употребляет он самое имя: «душа» и допускает оное, чтобы не показаться противоречащим многим мудрецам; оспаривая самую вещь, оставляет это имя. Но в этом не заслуживает внимания Гален. Следуя врачебному учению и намереваясь привести в стройность свое искусство, не позаботился он об истине. О лечении тел, будучи в этом искусен, рассуждал, сколько хотелось (в сем не отниму у него чести), а что касается души, не следовало ему состязаться и входить в борьбу с более мудрыми, чем он. Этим он не занимался и не был к тому готов.

Искусный в борьбе пусть не судит о музыке. И кто весь свой ум истощил на изучение тел, тот да не учит о душе и да не берется доказывать, что душа есть стройное согласие стихий. Ибо если допустить сие предположительно (а думать так не станет никто из разумных), то, когда это действительно так, душа должна уничтожиться вместе с сею стройностью, лучше же сказать, вместе с телом. Если душа есть стройность, то она составляется в последнюю очередь, а гибнет – в первую. Ибо лира и струны настроенные создают стройность; но будучи расстроенные они на некоторое время существуют, между тем как стройность прежде уже утратилась.

А что скажет добрейший Гален о любомудром учении поэтов, философов, историков, по которому во всяком случае и непременно будут наказания на Суде? Какую награду придумает он живущим здесь правильно? Ибо ведущим такую жизнь до самого конца здешней жизни предстоят многие подвиги, исполненные величайших трудов и потов. Где определит Гален наказание тем, которые до смерти гоняются за всяким пороком и наслаждаются богатством и честью? Как истолкует читаемый у Гомера совет рассудка раздражительным: «терпи, сердце»? Как и сие: «душа остается, но уходит в аид»? Как и следующее: «Конечно, будет нечто и в обителях аида»? Есть, подлинно есть нечто и там. Почему же Еврипид, которого вы признаете мудрым, сказал: «Благо да будет тебе и в обителях аида»?

Почему душа, если она есть стройность, впадает в расстроенность и ведет нескладную, нестройную песнь? Ибо добродетель есть нечто складное и стройное, а порок – нечто нескладное и нестройное. Почему же думаешь, что должно хвалить занимающихся науками, если в них это от растворения? За что будешь порицать вдающихся в пустые художества, если они и этому наставлены природою? Почему осудишь обращающих в промысел благообразие тела, если и к сему склонило растворение? Как будет человек оправдываться в ежедневно бывающих переменах? Многие из тех, которые были своевольными возвысились до целомудрия; а многие целомудренные ниспали в похотливость. Конечно, растворение в них переменилось? Иные, будучи молоды и своевольны, в самом цвете лет возвратились к благочинной жизни, не от перемены при этом растворения, но от того, что исправилось произволение.

Но не говоря о всех бывавших переменах, чтобы не продлить письма, отложу их в сторону и перейду к возражению, которое Галену казалось сильным. Какое же это возражение? Если, говорит он, душа бессмертна, как это угодно Платону, то почему она оставляет тело, когда мозг очень охлажден, или иссушен, или увлажнен? Отвечая на этот вопрос, не стану обличать Галена в том, что часто ошибался он, когда по биению жил, которое, может быть, и называет он стройностью, одним он предсказывал смерть, а другим обещал жизнь, и первые оставались живыми, а последние умирали (от этого искусства, основанного на догадках, так далека истина!). Оставлю в стороне и то, что многих людей, приведенных в омрачение губительными веществами, не оставили души (так с охлаждением мозга не разлучается непременно душа с телом). Скажу следующее: божественна связь, соединяющая то, что весьма различается, и неизреченно общение бесплотной души с телом, и несказанно пристрастие бессмертной сущности к смертному орудию, как представляется это и самому Платону. Гален же дает видеть, что и понять сего он не в состоянии.

А сказано Галеном все для того, чтобы душа считала для себя важным иметь попечение о теле, не для расширения своего, если полнеет тело, но чтобы ей быть здоровою, так как, если не будет принимать на себя сего попечения, разделит с телом последствия его неблагорастворения по сочувствию телу, если не по изначальному и собственно душе принадлежащему повреждению. Ибо состояние неблагорастворения тела и упоение сообщают страдание и душе. Она же, якоже кормчий во мнозе волнении (Прит.23:34), приходит в смятение и, погрязнув в нем, не показывает уже своего знания, но, как утопающая, часто несется, куда гонит влага, произведшая волнение.

Сие показывает не то, что душа не бессмертна, но что полагаются препятствия ее деятельности; потому что и наилучший музыкант, имея ненастроенную лиру или упав в море, не сыграет стройной песни. И таково решение ума.

Но да будет привнесен и приговор Создателя, запечатлевающий сказанное, изрекающий: не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити (Мф.10:28). Посему, как подобает имеющим душу бессмертную, так будем и жить и поступать.

* Гален – др. – рим. врач. В труде «О частях человеческого тела» дал первое анатомофизиологическое описание целостного организма.

29. Исидору.

На слова: грешнику же рече Бог: вскую ты поведаеши оправдания Моя (Пс.49:16).

Пределы всякой дерзости, полагаю я, преступили те, которые не прилагают никакого попечения о доблестной жизни, но непрестанно препираются о догматах. Ибо заграждена была их дерзость не дверями и печатями, которые иной может и сокрушить, но Божиими словесами, которые гласят: грешнику же рече Бог: вскую ты поведаеши оправдания Моя и восприемлеши завет Мой усты твоими? Однако после этого простерли они дерзость до того, что не только входят в словопрения об оправданиях, отвергаемых ими с клятвою (что, может быть, было бы меньшее зло), но даже противоречат в том, что касается неизреченного и Пречистого естества. Посему посоветую таковым не терзать своими скверными и проклятыми устами того, что Божественно и едва уловимо для самых благоискусных, но обращать испытание на самих себя. Тогда, может быть, они сотрут с себя как–нибудь пятна, которые, вопреки долгу, сами на себя наложили.

30. Диакону Нилу.

На слова: душевен человек не приемлет яже Духа (1 Кор.2:14). Что значит человек духовный, душевный и плотской.

Духовными, премудрый, называете Апостол Павел украшенных духовным дарованием и не только восшедшим выше естества, но и при помощи веры переступивших естественную последовательность умозаключений. Из числа таковых был и сам св. Павел, и те, которым он писал: вы несте во плоти, но в дусе, понеже Дух Божий живет в вас (Рим.8:9). Душевными же, о которых написано: душевни, духа не имуще (Иуд.19), – называет он тех, которые опираются больше на умствования, умозаключения и разглагольствования и через них думают найти то, что справедливо и полезно. Таковы еллинские мудрецы.

А плотскими Апостол именует препобежденных плотскими страстями, называя их так по тому, что в них более сильно. Таковы все законопреступные, нечистые, неистовствующие от похотливости. Если и духовный имеет тело и душу, и душевный имеет тело, и плотской имеет душу, то каждый называется по тому, что в нем преобладает. Как тело, хотя содержит в себе и другие стихии, но именуется земным, потому что в большей мере содержит в себе землю, так и в них превозмогло имя, взятое от преобладающего.

31. Евстефию.

На преславную смерть нашего Спасителя.

Спрашиваешь: из чего видно, что Христос пошел на смерть добровольно? Всего более из Владычнего полновластия воскрешать мертвых. Ибо Даровавший жизнь мертвым, конечно, не мог невольно быть веден на страдание. Если же не восхотел употребить Божеской власти, то можно было, если бы восхотел, избежать смерти, оправдавшись; потому что Пилат готов был в этом Ему содействовать и сказал: ни единыя вины смертной обретаю в Нем (Ин.18:38). И еще: неповинен есмь от крове Сего (Мф.27:24).

Если же не восхотел оправдываться, то можно было требовать высшего суда, по примеру Ап. Павла (Деян.25:11). Ибо Иудеи были под властью Римлян. И самодержец римский, Август, овладев всеми, в том числе и Иудеями, пред рождением Спасителя по плоти, повелел написати всю вселенную (Лк.2:1). И у Иудеев был римский правитель Пилат, который распоряжался их делами, требовавших высшего суда отсылал в Рим и соблюдал их в безопасности. Так, если угодно знать, тысяченачальник Фист спас Ап. Павла от убийственного соборища и отослал в Рим к кесарю. Но ничего такого не сделал Христос: не употребил ни власти, ни оправдания, ни перенесения дела в высший суд, желая ясно показать, что пришел сюда умертвить смерть.

32. Монаху Стратигию.

На слова: всяк грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть (1 Кор.6:18).

В сих словах: всяк грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть, а блудяй в свое тело согрешает, – блаженный, много можно для желающего открыть дверей разумения. И, во–первых, сию: не сказал Апостол: «согрешает телом», как думают многие и тем затрудняют объясняющих, но говорит: в тело согрешает, с ним поступает погрешительно, его оскверняет, его делает мерзким. Так иной бы сказал: такой то оскорбляет самого себя, думая оскорбить другого. Ибо апостольское слово имеет теперь в виду не наказание, какое последует согрешившему после сей жизни, но оскорбление, какое наносится телу при самом действии плотским общением, то есть осквернение.

Убивающий убивает другого, а блудяй обижает себя самого. И делающий другие прегрешения делает их против другого, а похотствующий себя срамит, себя сквернит. Почему и омываются соблудившие, помышляя о своем осквернении, и гнушаясь непристойностью дела. Другие проступки вредят терпящему обиду, а этот – самому делающему обиду. Другие – вне тела того, кто их делает; а этот оскверняет делающего. В других наносится обида другим, в блуде – себе самому.

А если угодно, чтобы открылась и другая дверь, то представь, что нередко и человеку, не сделавшему непростительных грехов, увещевая его, говорим: «Освободись, брат, от этой болезни; она всех болезней хуже», – не потому, что она действительно все болезни превосходит, но потому, что мы желаем и от нее избавить брата. Не посему ли и Апостол сказал это о блуде? Ибо изрек слово сие, желая уцеломудрить соблудившего у Коринфян.

Если же нужна и третья дверь, то представь, как ввергающий в море пшеничное зерно или другое какое семя грешит против семени, препятствуя ему дать от себя плод, так и извергающий семя свое в блудницу грешит против собственного тела; потому что она не только истребляет рожденное, но и препятствует родиться.

Если пожелаешь открыть и четвертую дверь, то надлежит представить, что блудник, в какой мере действует, в такой и страдает. А если бы не страдал, то не губил бы себя. Если же он губил себя, то и растлевал; а если растлевал, то и оскорблял. Известно же, что ни о каком другом действии, кроме одного плотского общения мужчины с женщиною, не говорится, что обольщенные девица и юноша растлены.

Если нужна пятая дверь, представь, что если у сошедшегося с блудницею родится дитя, то воспитывается оно для блуда; и кто после посмотрит на него, скажет: «Подлинно, этот человек обидел сам себя; ибо вот семя его, лучше же сказать, тело его предается блуду».

Если потребуешь и шестую дверь, знай, что если вступит кто в общение с рабою, то и родившееся будет в рабстве. Посему не против себя ли грешит тот, кто старается родить раба?

Если захочешь и седьмую дверь, то смотри. И рождающееся терпит обиду, потому что называется незаконнорожденным и везде подвергается бесчестию: в совет ли, в судилище ли войдет – отовсюду гонят его вон. А чрез это и родивший терпит стыд; потому что оставил по себе памятник своего непотребства.

А если угодно открыть и восьмую дверь, то рассмотрим, что можем еще сказать. Поскольку блудник делается едино с блудницею, то, члены свои делая уды блудничи (1 Кор.6:15), подлинно против себя согрешает. Иными во благо употреблены и убийство, как Моисеем и Финеесом, и гнев, как Апостолами Петром и Павлом; но блуда никогда никто не употребил во благо, почему и оскверняет он того, кто его совершает. Умолчу о том, что убивающих на войне удостаивают и победных памятников и прославлений.

Если же хочешь, чтобы обратились мы и на путь иносказания, то пусть упомянута будет и девятая дверь. Поскольку Церковь есть едино тело, а верующие по единому друг другу уди (Рим.12:5), то блудник против всех согрешает; потому что его проступок простирается на всю полноту Церкви, от которой Апостол и повелел отсекать его, пока не покается.

Если же угодно открыть и десятую дверь, то можно сказать: поскольку сочетавшиеся по закону честного брака делаются единым телом, ибо сказано: будета два в плоть едину (Быт.2:24), почему жена своим телом не владеет, но муж; муж своим телом не владеет, но жена (1 Кор.7:4), – то справедливо, что блудодействующий муж против супруги своей, то есть в свое тело согрешает, а блудодействующая жена в свое же тело согрешает, то есть против мужа, соделавшегося ее телом.

Потому, по закону составленного во едино, другие грехи – это грехи не против собственного своего тела. Ибо если муж нарушит клятву, или убьет, или украдет, или что другое тяжкое сделает, грех не простирается на жену, равно как и если жена убьет или нарушит клятву, грех не переходит на мужа. Один блуд касается супружеского сожительства и союза, и каждый из супругов наносит другому обиду, если впадает в блуд. Он делает подозрительною законность детей и весь дом колеблет в самом основании. Почему и Христос сказал, что мужу необходимо терпеть все недостатки жены, ибо не к нему они относятся, и только за один блуд повелел прогонять от себя жену (Мф.19:9); так как обида сия простирается на супруга.

33. Ипатию.

Что значит выказывать себя беспристрастным, равнодушным, сомневаться и упорствовать, веселиться и наслаждаться?

Многие, не только из состязающихся в слове на мирских сборищах, но и из покушающихся толковать Божественные Писания, будучи небеспристрастными слушателями, делаются виновниками многих и различных зол. Ибо одни, не заботясь об истине, из пристрастия рукоплещут говорящим, как будто они любители ездоков или плясунов, а другие свищут по вражде; и нередко делают это, не выслушав и не уразумев в точности того, что говорится. И иные из этих людей, часто немудрых и некрасиво говорящих, а иногда и худо выражающихся, не представляя себе ни благоволения слушателей, ни дружбы их к ним, ни вражды противников, по причине которой были рукоплескания, и не только окрылившись сими рукоплесканиями, но и будучи упоены самолюбием и даже одержимы предубеждением, нередко провозглашают какие–то странные и смешные учения, а потом покушаются выдавать за несомненное то, чего не должно и языком произносить.

Посему–то часто слушающим такие речи, зная, что тут опасность душе и что всего предпочтительнее истина, и не помышляя уже о других худых следствиях, происходящих от вражды и предубеждения, надлежит показывать себя беспристрастными, но не равнодушными слушателями тех, которые говорят.

А это не одно и то же, как думают некоторые. Ибо надлежит беспристрастно выслушивать того и другого, выслушивать каждого не равнодушно, а напротив того, склоняться на сторону разумнейшего, а менее – на сторону малоученного; мудрому воздавать похвалами, а невежде, если можно его тем уцеломудрить, – порицаниями, если же нет, – молчанием. Это пусть будет сказано о слушателях.

А тем, которые говорят, нахожу более приличным выказать сомнение, а не раздражать собеседника. Ибо сомнение выказывают часто и друзьям; а упорно спорят те, кто испытывает к собеседнику неприязнь. Таким образом беседа сделается прекраснейшею и самою полезною и для говорящих, и для слушающих.

В таком случае говорящие особенно заслуживают у слушателей одобрение, но не похвалу. Ибо заслужить одобрение – значит в собственном смысле удостоиться того, что слушатели принимают сказанное от души, без обмана произнося неподкупный приговор; а похвалы нередко выражаются словом, дышащим лестью и нимало не заключающим в себе истины. Тогда и слушатели будут всего более увеселены, а не услаждены. Ибо увеселяться – значит узнать что–либо прекрасное и упражнять ум хорошим; а услаждаться свойственно тому, кто ест или делает что–либо подобное посредством тела. Будем же об этом рассуждать, поймем и сохраним это, и умножится не только число слушающих о добродетели, но и покушающихся говорить любомудренно.

34. Павлу.

О том, что иметь обо всем ведение для нас было бы неполезно.

Попытаюсь вкратце решить целый рой вопросов. Посему сказываю: доискиваться ведения о том, что в этой жизни или сами еще сделаем, или с нами случится (хотя это, как говоришь, для нас доступно и удободостижимо), совершенно бесполезно и опасно. Ибо если невозможно уберечься от того, что будет, то познание отнимет у нас добродетель, которая должна быть готовою на всякую случайность. При постигающем нас неожиданно обыкновенно ничто не приводит нас в такое благоустройство, как упражнение в добродетели. Изгнавшие из души своей всякую добрую надежду, поскольку обо всем узнали заранее, не приложат старания к тому, чтобы сделать что–либо должное.

35. Епископу Леонтию.

О пренебрежении.

Чтению Божественных Писаний и Божиим словесам каждый предпочитает свои страсти; и это стало виною стольких печальных событий. Ибо непримиримая и тайная брань восстала между поставленными заботиться о мире; если бы могли, они охотно поглотили друг друга, всему предпочли умертвить живых, вырыть из земли погребенных, разломать дома, истребить всякое напоминание. И так ополчаются и ухищряются друг против друга те, которые научены, что Христос отличительным признаком учеников Своих назвал не знамения, но любовь!

Потому, думаю, и не исполняется то, что требуется от подчиненных. Ибо они расположены уже к начальствующим не как ученики к наставникам, но как судьи к подсудимым, на беду и на горе себе, оставаясь при той мысли, что в нерадивости учителей имеют оправдание собственных грехопадений. Поэтому скажешь: что же делать? Если можно, – исправить, а если нет – замолчать.

36. Светлейшему Иераку.

Учения закона и Пророков – это предуготовительные уроки нового и евангельского любомудрия. Они дают законы руке, а Евангелие – душе. Они исправляют и направляют деятельность, а Евангелие – сердце. Они подобны учителю–грамматику, а Евангелие – высокому философу.

37. Чтецу Иакову.

На слова: приемляй Пророка во имя пророче, мзду пророчу приимет (Мф.10:41).

Смысл слов: приемляй Пророка во имя пророче, мзду пророчу приимет, – говоря кратко, наилучший, таков: кто по другой какой потребности или по другой причине, удостаивает чести доброе, тот не будет еще участвовать в славе доброго; но тот прославится вместе с добрым, кто почтил доброе ради самого добра. Ибо многие чтут Пророков или праведников или по причине славы человеческой, или по причине житейской выгоды. Иные заняты этим, тратят на сие деньги, и никто о них не скажет, что приимут мзду пророчу. Но кто, без таких прикровений, откровенною душою взирая на доброе, почтит святых, тот справедливо прославится вместе со святыми.

38. Алипию.

Почему царствие небесное нудится (Мф.11:12)?

Награды выше всякого человеческого достоинства и с великим избытком превосходят воздаяние, какое следовало бы за труды (так как недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим.8:18), – сказал сосуд избран (Деян.9:15)), и ими как бы делается принуждение немощи естества. Посему и сказано: царствие небесное нудится, и нуждницы восхищают е. Какие же это нуждницы? Это люди, которые тело свое принуждают к постам, к целомудрию, к какой–либо иной добродетели, подчиняют его законам духа, делают его вспоможением и побуждением к добродетели.

39. Монаху Ориону.

На слова Писания: мудри, яко змия, и цели, яко голубие (Мф.10:16).

Подобия берутся не во всей полноте; иначе будут не подобия, но тождество. Если Спаситель повелел подражать целости и незлонравию голубя, то надлежит уклоняться от его малосмысленности, то есть не прибегать к тем, которые стараются уловить. Если не надобно делать вреда другим, то не следует и самим терпеть существенный вред и бежать к тем, избавление от которых – величайшая выгода.

Если же желаешь ты иметь и очевидное свидетельство на то, что сказано мною, послушай, что говорит Пророк: и бяше Ефрем яко голубь безумный, не имый сердца. А если спросишь о причине, то Пророк немедленно приводит ее: Египта моляше, и во Ассирианы отыде (Ос.7:11), то есть один из двух народов, зараженных самоуправством, ненавистью и давнею любостяжательностью, призывал на помощь, а к другому бежал, ища спасения. Посему, кто же, говорит Пророк, несмысленнее Ефрема, стремящегося к тем, которым и снится только одно – плен и рабство его?

40. Алипию.

На слова: в мире скорбни будете (Ин.16:33).

Вооружая себя надеждою на то, что будущие блага даны будут воздвигшим славные победные памятники над пороком, прекрасно ограждая себя отовсюду и молитвами сооружая сию крепкую стену, отражай нападение малодушия; потому что оно сильно овладеть и мужественною душою, если она, непрестанно мечтая о венцах, не будет переносить горестей.

41. Феогносту.

На слова: и ты, аще возвестиши беззаконнику, и не обратится от беззакония своего; беззаконник в беззаконии своем умрет, и ты душу твою избивиши (Иез.3:19).

Люди лукавые, будучи многочисленнее делающих им выговоры за худые дела и противореча им, нередко приводят последних в такое отупение, что те не останавливают их в падениях с прежним дерзновением. Посему надлежит дерзновение соединять с кротостью и обличения растворять любовью, и тогда уже делать вразумления.

Если же и в этом случае вразумляемые не извлекут для себя пользы, но упорно отвергнут тех, которые достойны самых великих венцов, которые несомненно, и Богом будут прославлены, и людьми благоразумными удостоены одобрения, то уцеломудривающие злых да переносят сие мужественно. И да печалятся не о себе (представляя, что произошло не иное что, как только возбуждено ими о себе другое мнение), но о развращении и безумии вразумляемых ими, которые так неисцельно больны, что даже злословят врачей.

42. Софисту Арпократу.

О чтении, против Еллинов, о благодати богодухновенных Писаний и пользе оных.

Многие из внешних написали многое, что ни убеждающимся этим не приносит пользы, ни не слушающим этого не приносит ущерба. А Божественные Писания порождают для послушных весьма великую пользу, а непослушные им терпят немалый вред. Еллины писали, гоняясь за славою, а Писания имеют в виду спасение слушающих.

43. Леонтию.

Почему закон прокаженным и другим больным невольными болезнями повелел быть вне священного стана?

Очевидно, что худое сложение тела и гнусные болезни приключаются со многими от невоздержания родителей; конечно же, не наоборот, не невоздержание приключается от худого телосложения. Всегда ли прокаженный рождает прокаженного и семеноточивый семеноточивого, не могу этого сказать с точностью, а что страждущий ломотою в ногах рождает больного ногами, в том все согласятся со мною. Посему думаю (о предметах неявных самому не надлежит говорить решительно, но должно предоставлять сие будущим слушателям), Законодатель сказал о невоздержании и о том, чтобы супруги сходились не во всякое время, так как иначе вред перейдет на рожденных ими.

А признаком того, что сие недалеко от цели Законодателя, служит то, что страждущие ломотою в ногах не были изгоняемы из священного стана. Ибо первоначально заболевшие этим недугом получили оный не по худому наследству, но от худого образа жизни, от роскоши, изнеженности, недеятельности, за что и наказаны сею болезнью. Родившимся же от них не возбранялось участвовать в священных собраниях, потому что они вынужденно сделались они наследниками худого телосложения, а не родительского невоздержания.

А те, у которых в теле остались следы невоздержности родителей, не наказывались (закон не повелевал побивать их камнями, потому что недуг был невольный), но подвергались бесчестию, чтобы уцеломудрились родители. Если же кто подумает, что узаконено это неосновательно, то как скажет он о смерти, когда согрешила одна (разумею Еву), а на смерть осужден целый род, хотя многие оказались благоискусными и не последовали прародительским прегрешениям?

Если же там, когда умер корень, и ветви, как наследники осуждения, по необходимости с ним вместе стали участвовать в страдании, что удивительного, когда и здесь по корню обесчещена ветвь, неизбежно передавая свое страдание корню? Ибо когда бесчестится ветвь, не меньшее мучение корню. Корень желает видеть ветвь в добром состоянии, но чувствует, что от его невоздержания страдание перешло на ветвь, и здесь терзается собственными помыслами, а там поражает его суд.

По предведению ли, что люди, будут лукавы, Бог наперед сдерживал их сими узами и обуздывал страданиями, – не могу сказать точно; но что для многих сии болезни соделались причиною венцов, готов я утверждать смело. Если же закон имел сень грядущих благ, а не самый образ вещей (Евр.10:1), то думаю, что под образом прокаженного он постановил из Церкви, из священного собора людей нескверных, изгонять людей хитрых и злонамеренных, под образом изливающего семя – блудников и непотребных, под образом же нечистаго душею человеческою (Числ.5:2), то есть прикоснувшегося к мертвому телу, – содействующего и соизволящего согрешающей душе, а под образом совершающего плач – оплакивающего бедствия и проливающего о них слезы.

44. Диакону Илии.

На слова: в начале бе Слово (Ин.1:1).

Довременное, вечное, непосредственное, превосходящее всякое слово и всякий ум исхождение Христа от Отца Писания называют рождением с намерением не страсть сим означить, но утвердить единосущие. Ибо рождаемое действительно единосущно с рождающим. А чтобы не представляли Сына младшим, Писание говорит: в начале бе Слово. Потом возвещает и отношения Его к Отцу: и Слово бе к Богу, а потом и достоинство: и Бог бе Слово.

И наученные именем Сын единосущию, наименованием Слово — бесстрастию, словами: в начале бе — совечности, словами бе к Богу — Его свойству со Отцем, словами: бе Бог — достоинству, а также отняв от всякого именования неподобающее Ему приложение, например, от имени Сын – понятие, что Он моложе Отца, от имени Слово – понятие о несамосущности, познаем в Сын Бога вечного, единосущного, бесстрастно и довременно от Отца происшедшего, и поклонимся Ему.

45. К Василию.

Кто законно пользуется правами начальника, для того и последствия будут добрые. Благоуспешно же бывает делание добра, когда превозмогает благочестие, это высочайшее из благ, эта главнейшая из Божиих заповедей, и когда оно состоит в правильном понятии о Божестве и искреннем исповедании, а доказывается страхом Божиим и любовью к Богу, а также любовью и сострадательностью к соплеменникам – такими добродетелями, в которых весь закон и Пророцы висят (Мф.22:40). Это и в начальствах есть нечто премирное, превосходное, наилучшее. Это – законный надзор, попечение о пользе всякого подчиненного. Напротив того, самовластие есть самоуправное господство, домогающееся только собственной пользы властителя.

Посему все те, кому пал жребий проходить начальство законно, возложив на себя благочестие, как златой венец, унизанный драгоценными каменьями, и, облекшись в правду, как в багряницу, да вменят себе в честь начальствовать в Боге и держаться начальства самого правдивого. Они на себе самих докажут преистинное священное слово, которое гласит: Мною царие царствуют и сильнии пишут правду (Прит.8:15). Ибо знают, что начало пути блага, еже творити праведная (Прит.16:6).

46. Не надписанное.

Узнав в первый раз через царского апокрисиария* о достоуважаемом повелении благочестивого и богопреданного великого Нашего царя и о здравии и спасении в Господе благочестивой Вашей царицы и исполнившись весьма великой радости, прилежно возслали мы славу и благодарение Богу нашему, выздоровели от болезни своей и исполнились великого усердия.

Прочитав же достоуважаемое повеление, нашел я, что слово о мире последовало при начальствовавших прежде. Правда, незадолго до этого мы уже слышали об этом отчасти, но оставались в недоумении, не зная, соглашаться ли на эту мысль, понимая, что отважились на такой смелый поступок, которого никто из христиан не предпринимал и из живших доныне никто не приводил себе на ум. А сие, кажется нам, произошло или от великой неопытности и от незнания христианских догматов, или от великого неверия и пренебрежения заповедями Божиими.