Текст книги "Сунь Ят-сен"

Автор книги: Исаак Ермашев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

4. Учиться у русских!

Краснеть за прожитые годы ему не придется. Пусть так. Но уроки извлекать надо. И пора сделать выводы. Как-то он сказал о себе: «Я прожил много лет и допустил много ошибок; если поживу еще, совершу еще больше ошибок, безошибочных действий не бывает». Надо изучить причины ошибок, дабы можно было уберечь себя от их повторения.

Вернувшись в Шанхай, Сунь Вэнь сказал своим друзьям:

– Мы должны выработать план и выполнить его до конца или сойти с политической арены. Если мы хотим добиться чего-то, то должны искать новые пути. У нас не было образца, которому мы могли бы следовать. Но теперь такой образец есть: Россия.

Надо учиться у нее. И начать нужно с реорганизации партии… Нужен тесный деловой контакт с русскими. Русские совершили революцию и выдержали четырехлетнюю гражданскую войну. В Россию вторглось больше иностранных войск, чем когда-либо находилось в Китае. И все-таки русские победили! Потому что у них была народная армия, новая армия, созданная в ходе революции, и эту армию вели в бой партийные люди, революционеры. Эту армию поддерживали рабочие и крестьяне – народ.

Плачевно выглядела тактика опоры на одних милитаристов для борьбы против других. Сунь Вэнь не мог не признавать, что если бороться за победу революции «по-китайски», то результаты всегда будут отрицательные, ибо милитаристы будут сильнее и всегда сумеют перекупить тех военных, с которыми гоминьдановские лидеры блокируются. Надо бороться «по-русски», применяя опыт Советской России, опыт организации Красной Армии, чтобы стать независимыми от милитаристских группировок. Надо учиться у русских.

А не привлечь ли китайских коммунистов к работе в Гоминьдане?..

Коммунисты не стали ждать, пока Сунь Вэнь пригласит их к себе. Они сами пришли к нему. Коммунисты считали, что рабочий класс нуждается в союзниках и такими союзниками в полуколониальной и полуфеодальной стране могут быть крестьянские массы, городская мелкая буржуазия и национальная буржуазия. Сунь Вэнь тоже приходил к выводу, что Гоминьдану нужны союзники – крестьянские и рабочие массы. Иначе ему одержать победу не удастся.

Коммунисты высказывались за реорганизацию Гоминьдана в боевой союз всех революционных сил, борющихся против империалистического гнета, феодальной эксплуатации и засилья милитаристов. Точки зрения обеих партий сближались.

В Шанхае Сунь Вэня посетил один из выдающихся вождей Коммунистической партии Китая, Ли Да-чжао. Их познакомил профессор Пекинского университета Чжан Цзи. Ли откровенно сказал Сунь Вэню, в чем, по мнению коммунистов, слабость Гоминьдана: в том, что это партия без масс, без ясной программы и цели, без четкой организационной структуры. Сунь Вэнь ответил, что Гоминьдан имеет более ста пятидесяти тысяч членов, а Коммунистическая партия – несколько сот членов. На это Ли возразил, что большинство членов Гоминьдана не революционеры, а попутчики революции, ловцы постов, меньше всего их интересуют судьбы народа. Сколько в Гоминьдане представителей старой интеллигенции, чиновников, политиканов, военных, смахивающих на милитаристов, и сколько раз они уже изменяли своей партии и ее вождю!

В душе Сунь Вэнь соглашался со многим из того, о чем говорил Ли.

Перед тем как попрощаться, Ли Да-чжао сказал, что хотя он коммунист, вернее именно потому, что он коммунист, он хотел бы вступить в Гоминьдан, чтобы помочь в реорганизации партии. Сунь Вэнь выразил согласие и дал Ли рекомендацию. Ли был первым коммунистом, принятым в Гоминьдан. Первый шаг к сотрудничеству был сделан. За такое сотрудничество обеих партий высказывались Ляо Чжун-кай и Чэнь Ю-жэнь, ближайшие соратники Суня. Правые гоминьдановцы были против. Но Сунь Вэнь им не уступил.

4 сентября 1922 года Сунь Вэнь созвал в своем доме в Шанхае специальное совещание. Присутствовало более пятидесяти гоминьдановских партийных деятелей и представителей Коммунистической партии Китая. Было решено создать специальный комитет из девяти членов для выработки плана реорганизации проекта программы и устава. В состав комитета был избран один коммунист.

Китай переживал осенью 1922 года то особенное и неповторимое состояние быстро нарастающего революционного подъема, когда активность масс принимает самые различные формы и проявления и порой опережает деятельность политических партий. В честь десятилетия славного восстания в Учане в 1911 году, положившего начало китайской революции, в Пекине состоялась небывало мощная демонстрация – пятьдесят тысяч жителей столицы вышли на улицу. Это было 10 октября. А 7 ноября во многих городах Китая с большим подъемом праздновали пятую годовщину Октябрьской революции в России. Решения Вашингтонской конференции – новой попытки сговора империалистических держав за счет Китая – вызвали в Китае новый подъем антиимпериалистического движения. Волна массовых стачек поднималась вверх, появлялись новые печатные издания, призывавшие к решительной борьбе за спасение родины, звучали новые песни и лозунги. Рабочий класс, простые труженики становились ведущей силой в общественном движении. Дыхание революционных событий во всем мире, а особенно в России, рядом с Китаем, победы Красной Армии над интервентами и белогвардейцами, освобождение Советского Дальнего Востока – все это ощущалось на китайской земле с могучей силой. Той осенью Китай переживал бурную весну. Честный революционер не мог не поддаться этому воздействию народного порыва. Сунь Вэнь был честный революционер, боец, преданный народу. Его возмущало равнодушие многих гоминьдановских лидеров к народному движению. Он видел, что с ними ему не по пути, что приходит время, когда разрыв с ними станет неизбежным, неотвратимым. Тем лучше, думал он, тем лучше!

В это время – во второй половине ноября 1922 года – Сунь Вэню сообщили, что его желал бы посетить находящийся в Пекине глава дипломатической миссии Советской России А. А. Иоффе. Сунь Вэнь с радостью согласился принять у себя высокого гостя. Он сразу понял, что приезд Иоффе в Шанхай не акт вежливости дипломата, а связан с важными политическими целями.

Стояла жаркая и влажная шанхайская осень. В такое время все, у кого есть возможность, уезжают в места более прохладные, хотя бы на озеро Си, в Ханчжоу. Сунь Вэнь никуда не уезжал. В его шанхайском доме шли важные беседы. Советский дипломат подробно информировал Сунь Вэня о том, как произошла Октябрьская революция и установилась советская власть во всей России, о ходе гражданской войны и условиях, обеспечивших победу Красной Армии. Он разъяснил решающую роль партии большевиков и Ленина в переводе России на новые, социалистические пути развития.

А. А. Иоффе ознакомил Сунь Вэня с заявлением народного комиссара иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерина от 25 октября 1922 года о положении на Дальнем Востоке, особенно с той частью, которая касается Китая. Позиции Советской России на Дальнем Востоке укрепляются изо дня в день, интервенты и белогвардейцы разгромлены и вышвырнуты с советской земли. Это способствует дальнейшему и быстрому развитию дружественных отношений между Россией и Китаем. Г. В. Чичерин от имени Советского правительства заявил:

«Советская Россия и Китай – естественные союзники, и этой дружественной политике между ними принадлежит будущее. Китайская общественность прекрасно понимает, что Советская Россия чужда каких бы то ни было намерений, не согласуемых с полнейшей политической и экономической независимостью Китая и его самостоятельным развитием. Советская Россия – единственное крупное государство, готовое всячески поддерживать полную независимость Китая во всех отношениях и полный расцвет его самостоятельного развития. Ома с величайшей симпатией следит за борьбой китайского народа против иностранного гнета, иностранного вмешательства и против деспотических генерал-губернаторов, пользовавшихся до сих пор фактически абсолютной властью в отдельных провинциях и раздиравших Китай междоусобиями.

Китайская общественность знает, – сказал в заключение Чичерин, – что Советская Россия питает величайшую симпатию к стремлениям китайского народа к созданию объединенного демократического Китая…»

Сунь Вэнь с неослабным вниманием выслушал эту часть заявления народного комиссара иностранных дел Советской республики. Он хорошо понимал, что в словах Чичерина отражена точка зрения самого Ленина. Иоффе рассказал Сунь Вэню, какое большое внимание Ленин уделяет внешней политике и как велик его интерес ко всему, что связано с советско-китайскими отношениями.

Затем советский дипломат в откровенной дружеской беседе высказался о внутренних проблемах Китая и проблемах китайской революции. Самое главное, по его мнению, – реорганизовать, а по существу, создать партию революции. Следует также уточнить «Три народных принципа», особенно в отношении таких важнейших пунктов, как борьба с империализмом, сотрудничество с коммунистами и Советской Россией и опора на рабочие и крестьянские массы. Сунь Вэнь рассказал А. А. Иоффе о планах реорганизации Гоминьдана и о намерении послать специальную военно-политическую делегацию в Москву для того, чтобы ознакомиться с организацией и деятельностью советских правительственных и партийных органов и договориться о неотложной помощи китайскому революционному лагерю.

Сунь Вэнь больше слушал, что-то записывал, перекидывался словами с присутствовавшими при беседах Ляо Чжун-каем и Чэнь Ю-жэнем, потом сказал, что, по всей вероятности, было бы очень полезно, если бы Москва направила к нему советников по военным и политическим вопросам. Иоффе обещал подробно информировать Москву о содержании их беседы. Договорились опубликовать Совместное заявление о переговорах. Совместное заявление было подписано А. А. Иоффе и Сунь Ят-сеном 26 января и опубликовано в китайской и советской печати 28 января 1923 года. Это был первый государственный акт о дружбе и сотрудничестве между Советской страной и революционными силами Китая.

Сунь Вэнь испытывал небывалый душевный подъем. Все сомнения и неясности исчезли: если китайская революция победит, то только в союзе и в тесном сотрудничестве с революционной Россией. Он понимал, что Москва протянула китайскому народу братскую руку – верную руку настоящего, бескорыстного друга.

После окончания переговоров с Иоффе Сунь Вэнь писал одному своему стороннику: «По известному Вам делу недавно было доставлено специальным представителем письмо, в котором выражается интерес к проблемам положения на Дальнем Востоке и говорится о путях их разрешения. На все затронутые вопросы я ответил. С тех пор между нами установилась переписка, и мы имеем возможность советоваться во всех случаях. Этого представителя сопровождает военный работник, я попросил направить его в первую, очередь в Шанхай, чтобы подробнее узнать о военной ситуации. Думаю, что он скоро прибудет».

Все это происходило в исключительно ответственное время. На Юге наметились важные перемены. Чэнь доживал в Кантоне последние дни. Сунь Вэню снова предстояла дорога в город революции, в город, куда всегда стремилась его беспокойная, пламенная душа.

Глава девятая
ЧЕЛОВЕК ВЕЛИКОГО ДЕЛА

1. Кантон – Москва

В октябре 1922 года Сунь Вэнь уже точно знал, что предатель Чэнь Цзюн-мин не в ладах со своими союзниками – гуансийскими генералами Лю Чжэнь-хуанем и Шэн Хун-ином и юньнаньским генералом Ян Си-мином. Вражда между ними вспыхнула на почве грабежа. Лю, Шэн и Ян сговорились выбить Чэня из Кантона. Сунь Вэнь решил воспользоваться дракой между милитаристами и освободить столицу Южного Китая. Какими силами располагал Сунь Вэнь? Номинально ему подчинялась 2-я Гуандунская армия, которой командовал гоминьдановский генерал Сюй Чун-чжи. Где была эта армия в начале 1923 года? Напомним, что она осталась в юго-западных районах провинции Фуцзянь, куда ушла после неудачных боев с восставшими войсками Чэня в августе 1922 года. В октябре 1922 года она заняла важный порт Фучжоу, где и расположилась на отдых. Узнав об этом, Сунь Вэнь отдал Сюй Чун-чжи приказ: пополнить армию людьми, вооружением и боеприпасами и идти в Гуандун – освобождать Кантон. Чэнь не захочет ввязаться в серьезные бои, ибо в его тылу враждующие с ним гуансийцы и юньнаньцы.

Сюй, однако, не спешил выполнять полученный приказ. Этим воспользовались гуансийцы и юньнаньцы и двинулись на Кантон. Войска Чэня, занимавшие важную позицию у Чжаоцзина на Западной реке, перешли на их сторону. Узнав об этом, Чэнь покинул Кантон и ушел в Вэйчжоу, к востоку от города. Так случилось, что 26 января 1923 года гуансийцы снова оказались на улицах Кантона. Сунь Вэнь послал туда Ху Хань-миня, которого назначил гражданским губернатором Гуандуна. Хозяевами в Кантоне оставались гуансийские милитаристы. Их «главнокомандующий» генерал Шэн Хун-ин и не думал подчиняться Сунь Вэню.

Сунь Вэнь поспешил в Кантон. Он прибыл туда 21 февраля. Рабочие организации, патриоты Юга с радостью встретили своего великого земляка. Сунь Вэнь приступил к наведению порядка. 3 марта он вновь занял пост генералиссимуса и сформировал отряд. Под командованием Сунь Вэня этот отряд разбил армию Шэна и заставил его покинуть Гуандун. Шэн ушел в провинцию Гуанси. Теперь в Кантоне оставались войска другого гуансийского генерала, Лю Чжэнь-хуаня, и юньнаньского генерала Ян Си-мина. А 2-я Гуандунская армия, на которую Сунь Вэнь возлагал столь большие надежды, все еще была далеко. Ее командующий, Сюй Чун-чжи, жаловался, что не в силах пробиться через район, занятый войсками изменника Чэнь Цзюн-мина.

Невозможно было навести порядок и в самом Кантоне. Власти менялись в столице Гуандуна чуть ли не каждую неделю. Чехарда! Но реальная власть оставалась в руках все тех же двух генералов – Лю и Яна. Их «политика» была проста: побольше награбить. Гуандунцы ненавидели обоих. Сунь Вэнь понимал, что ненависть может распространиться на него и Гоминьдан.

Будучи в Кантоне, Сунь Вэнь не переставал поднимать свой голос в защиту кровных интересов Китая, обличая происки империалистов и выступая с продуманными предложениями, как облегчить положение народа. Сунь Вэнь отнюдь не был сторонником «политики силы». Он неоднократно высказывался за мирное объединение страны. В январе 1923 года он снова обратился с посланием к лидерам различных военных группировок с предложением стать на путь мирного объединения государства и с этой целью приступить к сокращению численности вооруженных сил враждующих групп милитаристов. Иначе мирное объединение Китая невозможно. Он предостерег военных лидеров, что если они будут этому противиться, то «узнают, как грозен голос народа. Им придется либо самим сложить оружие, либо пожар разожженной ими войны проглотит их самих».

В это тяжелое время Сунь Вэнь пришел к окончательному выводу, что практика союзов с различными милитаристами должна быть оставлена и что необходимо приступить к организации революционной армии и созданию революционных командных кадров.

Сунь Вэнь понимал, что без самого тесного сотрудничества с Советской Россией и Коммунистической партией Китая невозможно решить эти задачи, а без решения этих задач китайская революция победить не сможет. Тут одно связано с другим. Реакция в Китае вооружена до зубов. А революция так и не имеет преданных ей вооруженных сил. Вот поэтому революция и терпит поражения. Революционная армия – это вооруженный народ! Пока народ не на стороне революционной партии, невозможно сформировать настоящую революционную армию.

Нужен революционный, преданный народу офицерский корпус, нужна, следовательно, своя революционная военная школа. Кто в состоянии помочь в создании такой школы? Тут и спора быть не может: только Советская Россия. На нее все надежды.

Он говорил об этом громко, чтобы все слышали: надежда только на новую Россию!

В день китайского Нового года, обращаясь к народу, Сунь Вэнь сказал:

– Отныне мы больше не смотрим на западные страны. Наши взоры устремлены на Россию… Отныне, если не следовать примеру России, революция не сможет быть успешной… Мы должны учиться у русских. Если наша партия не будет учиться у русских, она не добьется победы…

Ясно. Никаких сомнений. Твердо.

У русских прежде всего надо учиться устанавливать связи с массами.

У русских, далее, следует учиться организации союза революционных сил.

У русских еще следует учиться борьбе на два фронта, что в условиях Китая означает: против империализма и против пережитков феодализма.

У русских, наконец, следует учиться созданию революционной армии и ведению революционной войны на фронте и в тылу.

И учиться надо быстро, не откладывая. Учиться у русских, значит также действовать по-русски.

Уже много раз он думал обо всем этом. Настало время претворить эти правильные мысли в дело.

Одно важное дело он уже сделал: отправил в Москву военно-политическую миссию. В состав миссии по просьбе коммунистов включил их молодого, боевого активиста Чжан Тай-лэя. Послал письма Ленину и другим руководящим советским деятелям. Задачу миссии Сунь Вэнь сформулировал так: «Обсудить, чем и как наши друзья в Москве могут помочь мне в моих трудах в Китае».

Связь с Советской Россией установлена прочная, надежная. И с Пекином тоже налажена связь – с нужными людьми и с дипломатической миссией СССР. Приехал новый глава миссии – Лев Карахан. Сунь получил письмо, от которого стало светло на душе.

«8 сентября 1923 года.

Д-РУ Сунь Ят-сену, Кантон.

Прошу принять сердечные приветствия и уверения в моей глубокой признательности Вам за дружбу, проявленную Вами в тяжелые дни борьбы России за независимость и свободу. В Вашу страну меня прислал Союз Советских Социалистических Республик, искренне желая осуществления общих интересов двух наших стран и их оформления на твердой, незыблемой основе. Как бы ни мешали империалисты нашей дружбе, которой они враждебны, она станет фактом. Мы глубоко убеждены, что Союз Советских Социа-листических Республик и Китай должны крепко взять друг друга за руки, чтобы заставить империалистов отказаться рассматривать нас как страны, годные лишь для порабощения и ростовщической эксплуатации. Я знаю, что на этом пути лежат препятствия, но то единодушное и повсеместное проявление глубоких симпатий со стороны Ваших соотечественников и оказанный мне сердечный прием в Китае внушают мне чувство большой надежды.

Дорогой д-р Сунь Ят-сен, Вы – старый друг Новой России, и на Вашу поддержку в своей ответственной работе по тесному сближению наших двух народов я рассчитываю. Дружба двух великих стран будет лучшим залогом их свободного и мирного развития.

Л. Карахан».

Сунь Вэнь отослал ответ:

«16 сентября 1923 года

Л. Карахану, Пекин.

Я глубоко тронут Вашей великодушной оценкой моей постоянной дружбы к Новой России, и я утверждаю, что никакая критика идеологии, которую Вы защищаете, не может помешать и не помешает вместе с Вами считать, что истинные интересы наших стран требуют выработки общей политики, которая даст нам возможность жить на условиях равенства с другими державами и освободит нас от политического и экономического рабства, навязанного международной системой, опирающейся на силу и действующей методами экономического империализма.

Вы правы в том, что, вновь чувствуете уверенность перед лицом проявлений симпатии и гостеприимства, которые Вам оказали по прибытии в Китай. Мои сограждане, я убежден, искренне желают успеха Вашей миссии, особенно в вопросе о формальном признании Советского правительства. Но Ваше самое значительное затруднение состоит в ведении переговоров с политической группой, которая, кроме того, что она абсолютно не представляет китайский народ, перестала иметь даже видимость национального правительства, и ее дипломатия в действительности руководствуется скорее желаниями и указаниями определенных иностранных держав, чем жизненными интересами Китая как независимого и суверенного государства.

Вы уже имели яркий пример этого китайского прислужничества чужеземным интересам на приеме, который был дан в Вашу честь пекинским делегатом, назначенным для ведения переговоров с Вами. Он предложил Вам сформулировать советскую политику по образцу американской, и Вы должным образом ответили ему, заявив, что «Россия никогда не будет следовать примеру Америки и не поставит своей подписи под таким документом, как Линьчэнская нота [9]9
  Коллективная нота империалистических держав Китаю с новыми требованиями, в частности – передачи им контроля над китайскими железными дорогами в связи с нападением бандитов на поезд на станции Линьчэн в мае 1923 года. Нота вызвала огромное возмущение в Китае.


[Закрыть]. Россия никогда не будет требовать экстерриториальности и капитуляций, а также не будет учреждать судов или административных органов на китайской территории. Россия отказывается от всех концессий и привилегий, нарушающих суверенитет или интересы китайского народа. Россия устанавливает в своих отношениях с Китаем принцип полного и абсолютного равенства».

От имени китайского народа я должен приветствовать и благодарить Вас за этот памятный урок политического реализма, преподанный этому покорному слуге теперешних хозяев Пекина.

Сунь Ят-сен».

Уже после того, как это письмо было отправлено, от Л. Карахана поступила в Кантон телеграмма, содержавшая крайне важное сообщение. Сунь Вэня не было в Кантоне в день получения телеграммы. Но, прочитав ее, он немедленно ответил по телеграфу же. В добавление к телеграмме отправил Л. Карахану письмо, дополняющее предыдущее послание, от 16 сентября 1923 года.

«Китайская республика. Ставка правительства.

Кантон.

17 сентября 1923 года

Дорогой товарищ Карахан!

Я должен подтвердить получение Вашего наиценнейшего сообщения, которое было переслано мне во время моего пребывания на фронте с целью проведения совещания с моими военными руководителями. Этим объясняется небольшая задержка в отправке моей ответной телеграммы…

Едва ли мне необходимо говорить, что Вы можете рассчитывать на меня в смысле помощи, которую я смогу оказать, чтобы двинуть вперед дело Вашей настоящей миссии в Китае. Вы, однако, найдете чрезвычайно трудными переговоры с пекинской группой, которая в своих отношениях с Россией фактически выполняет mot d’ordre (приказ. – Ред.) посольского квартала (то есть иностранных дипломатов в Пекине. – Ред.). Пожелание Ван Чжэнь-тина [10]10
  Ван Чжэнь-тин– китайский государственный деятель и дипломат, главный делегат по переговорам с Л. Караханом о восстановлении дипломатических отношений между Китаем и СССР.


[Закрыть], чтобы Вы последовали примеру Америки, является ясным указателем источника влияния, которое будет руководить им в его переговорах с Вами.

Я не сомневаюсь в том, что Пекин будет стараться связать с формальным признанием Советского правительства условия, которое Америка и другие капиталистические державы определят как своего рода qui pro quo (услуга за услугу. – Ред.) за признание этими державами любой новой администрации, возглавляемой Цао Кунем.

В случае, если Вы найдете безнадежными переговоры с Пекином на условиях, которые, не ущемляя суверенных прав китайского народа, поставили бы новую Россию в положение международного равенства с другими иностранными державами. Вам, может быть, придется рассмотреть целесообразность приезда в Кантон и переговоров смоим новым правительством, в настоящее время формирующимся, вместо того чтобы возвращаться в Москву с пустыми руками. Капиталистические державы будут пытаться нанести через Пекин и посредством Пекина новое дипломатическое поражение Советской России. Но всегда имейте в виду, что я готов и имею теперь возможность раздавить всякую такую попытку унизить Вас и Ваше правительство.

Совершенно искренне Ваш

Сунь Ят-сен».

«Наиценнейшее сообщение», так взволновавшее Сунь Вэня, касалось добровольцев-советников, которых он с нетерпением ждал. Вскоре Сунь узнал о том, что в Кантон выехали первые советники и среди них видный политический деятель М. М. Бородин.

Сунь Вэнь чувствовал, что силы его удесятерились. Нет, теперь уж никто не сможет заставить его уйти из Кантона. Не те времена! Теперь у китайской революции могущественный союзник и друг.