Текст книги "Сунь Ят-сен"

Автор книги: Исаак Ермашев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

3. Лицом к лицу

Идеи, которыми Сунь Вэнь поделился с участниками банкета в Шанхае, он изложил в статье «Следующий шаг». Статья эта появилась во многих газетах и журналах в Китае и за границей. Напечатала ее также и бельгийская социалистическая газета «Народ» («Ле Пепль»). Пришла эта газета в Краков, где жил тогда Ленин. Владимир Ильич прочитал статью с большим интересом. И решил написать о ней. И действительно, статья Ленина «Демократия и народничество в Китае» появилась в выходившей в Петербурге легальной большевистской газете «Невская звезда» 15 июля 1912 года. Еще никто не пытался проанализировать взгляды Сунь Вэня, дать им оценку и охарактеризовать самого Суня. Это сделал Ленин. Сделал внимательно, бережно, с чувством уважения к китайскому народу и к первому президенту молодой Китайской республики.

Ленин, конечно, критикует народнические взгляды Сунь Вэня на возможность для Китая избегнуть капитализма. Напротив, пишет Ленин, вся программа преобразований, защищаемая Сунь Вэнем, если только она будет проведена в жизнь, создаст наилучшие условия для быстрого развития производительных сил по капиталистическому пути, поскольку исчезнут феодальные препоны. Но Ленин видит не только недостатки, мелкобуржуазный утопизм и даже реакционность во взглядах Сунь Вэня. Он видит в его взглядах величие китайского народа, искренний демократизм и революционную решимость бороться за полное раскрепощение великой страны. Ленин говорит о Сунь Вэне: «Этот европейски образованный представитель боевой и победоносной китайской демократии, которая завоевала себе республику…» Его статью Ленин называет «платформой великой китайской демократии». И дальше он пишет: «Перед нами действительно великая идеология действительно великого народа, который умеет не только оплакивать свое вековое рабство, не только мечтать о свободе и равенстве, но и боротьсяс вековыми угнетателями Китая». Во взглядах Сунь Вэня Ленин отчетливо видит идеологию революционного бойца, не допускающего даже мысли «о совместимости китайского самодержавия с китайской «социальной реформой», с китайскими конституционными преобразованиями». Ленина восхищает в Сунь Вэне «Цельный демократизм с требованием республики. Прямая постановка вопроса о положении масс, о массовой борьбе, горячее сочувствие к трудящимся и эксплуатируемым, вера в их правоту, в их силу». Для Ленина Сунь Вэнь «революционный демократ, полный благородства и героизма, свойственного такому классу, который идет не под гору, а в гору, который не боится будущего, а верит в него и самоотверженно борется за него, – классу, который ненавидит прошлое и умеет сбрасывать его омертвелую и душащую все живое гниль, а не цепляется за сохранение и восстановление прошлого ради охраны своих привилегий».

Ленин целиком одобряет линию Сунь Вэня на развитие «наибольшей самодеятельности, решительности и смелости крестьянских масс в деле политических и аграрных реформ».

Придет время, пророчески предсказывает Ленин, когда в Китае вырастет рабочий класс, и тогда он создаст партию пролетариата, которая, «критикуя мелкобуржуазные утопии и реакционные взгляды Сунь Ят-сена, будет, наверное, заботливо выделять, охранять и развивать революционно-демократическое ядро его политической и аграрной программы».

Сунь Вэнь считал «гвоздем» своей программы «уравнение прав на землю». Такое требование повсюду выставлялось крестьянской демократией, в том числе и в России. Ленин писал: «Идея «права на землю» и «уравнительного раздела земли» есть не что иное, как формулировка революционных стремлений к равенству со стороны крестьян, борющихся за полное свержение помещичьей власти, за полное уничтожение помещичьего землевладения». Китайский крестьянин, союзник рабочего класса на новом этапе революции – вот что предвидел Ленин, и это предвидение стало осуществляться в Китае впоследствии при прямом и активном участии Сунь Вэня.

Из Шанхая Сунь Вэнь отправился в поездку по долине великой китайской реки – Янцзы. Перед ним открылась его родная страна – грандиозная по своим нетронутым естественным богатствам, обилию трудящегося населения, ждущая приложения орга* низующей воли и современных научно-технических средств. Потом он спустился на юг, в Гуандун, изъездил вдоль и поперек родную сторонку, побывал во многих городах и деревнях и, конечно, в Кантоне.

Сунь Вэнь хотел проверить, кто же последует за ним и откажется от занятия официальных должностей? Таких было очень мало. Большинство видных членов союза, ведших в годы борьбы жизнь, полную лишений и опасностей, пробывших немало лет в тюрьмах и ссылках, познавших горькую нужду, теперь, после установления республики, стремилось вознаградить себя, занять выгодные посты и пожить в свое удовольствие.

А Сунь Вэнь никогда не забывал то, что внушило ему святое чувство борьбы: революционер не ждет наград, высшая награда для него – сознание исполненного долга перед народом. Ничего другого! Он знал, что в своей среде некоторые «революционеры» называют его «чудаком», человеком «не от мира сего», «одержимым»… Пусть!

Этим «пристроившимся» необходима была и другая партия. Объединенный союз, собственно, не был приспособлен к роли парламентской партии. По своей структуре, по организации и по методам работы он являлся конспиративной организацией. Сун Цзяо-жэнь требовал превращения его в «открытую» партию. Сунь Вэнь возражал против ликвидации союза. Борьба еще не закончена, доказывал он, наверняка предстоит жестокая война с Юанем. Но его не послушали. Сун Цзяо-жэнь ратовал за «открытую» партию, которая объединила бы и другие организации – группы либерального толка. Он начал переговоры с пятью такими группами. Четыре из них согласились объединиться вместе с союзом в Гоминьдан – национальную партию. Союз доживал последние дни. Последние дни доживала и относительно спокойная обстановка в стране.

В середине июня 1912 года внезапно скрылся из Пекина премьер-министр Тан Шао-и. Бежал в Тяньцзинь, где поселился на иностранной концессии, у друзей. Вернуться в Пекин отказался наотрез. Кабинет пал. Тогда-то и появились первые зловещие слухи о том, что Юань замышляет монархический переворот. Им не придали значения.

Правительственный кризис был вызван тем, что Юань принял условия объединенной группы иностранных банкиров – поставил под их контроль соляную монополию и признал за ними исключительное право предоставлять Китаю займы, то есть держать его в финансовой кабале. Но соглашение о займе должно быть утверждено временным парламентом – Совещательной палатой. А депутаты отказались утвердить соглашение с банкирами, понимая, что Юань использует заем для борьбы против республики. Тан Шао-и был предупрежден, что если он подпишет соглашение на указанных условиях, то будет обвинен в предательстве и наказан смертью. Очутившись меж двух огней, Тан решил бросить все и скрыться.

Юань оказался в трудном положении. Не так просто найти «верного» человека на должность премьера. А банкиры не давали денег, пока не сформировано правительство. Юань задумал спровоцировать еще один военный «бунт», чтобы натравить солдат, не получавших жалованья, на депутатов. Парламентарии сдались и утвердили нового премьера и состав правительства, в котором все министры были из среды старой монархической бюрократии. Все же Совещательная палата отказалась утвердить кабальные условия займа.

25 августа 1912 года в Пекине открылся учредительный конгресс Гоминьдана. Конгресс прошел под лозунгами: «Укрепление республики!», «Обеспечение демократии!» и принял программу из пяти пунктов: 1) осуществление политического единства; 2) поощрение местного самоуправления; 3) содействие слиянию наций; 4) улучшение благосостояния народа; 5) защита всеобщего мира. И ни слова о земле!

Конгрессом руководил Сун Цзяо-жэнь. Большинство делегатов голосовало за его политику «мирного развития» и против «фантазий» Сунь Вэня. Все же для «порядка» его избрали главой («главным директором») новой партии и членом коллегии директоров, куда входили также Хуан Син, Сун Цзяо-жэнь, Ван Чжун-хой и еще пятеро членов. Фактическим главой партии был Сун Цзяо-жэнь, который руководил пекинской партийной организацией и аппаратом Центрального правления Гоминьдана. Вокруг Сунь Вэня сплотились революционные кадры, перешедшие в 1905 году в Объединенный союз из Союза возрождения Китая.

Сунь Вэнь не принимал активного участия в работе конгресса.

Хуан Син также не был на конгрессе, но поддерживал линию Сун Цзяо-жэня, ратовал за «умеренность».

В декабре 1912 года Юань разрешил, наконец, провести выборы в новый, постоянный парламент. Гоминьдану он противопоставил реакционные группы и клики, выступавшие под громкими названиями: «Конституционная партия», где орудовал глава конституционалистов-монархистов Лян Ци-чао, и «Республиканская партия», созданная по совету Юаня вице-президентом Ли Юань-хуном. Была еще «партия» крупных чиновников – «Группа путей сообщения» во главе с долголетним секретарем Юаня, прожженным финансовым комбинатором Лян Ши-и. Все эти «партии» объединились в одну «Прогрессивную партию», ставшую орудием юаньшикаевского режима. Юань обильно снабжал ее деньгами, его агенты фальсифицировали результаты голосования, подкупали избирателей. И все же реакционный блок потерпел поражение. Выборы закончились в феврале 1913 года, и их результат был следующий: в нижнюю палату оказались избранными 586 депутатов, из них по списку Гоминьдана прошло 269 депутатов; в сенат избрали 277 сенаторов, из них 123 по списку Гоминьдана. Остальные мандаты распределились между другими мелкими партиями. Гоминьдан был сильнейшей партией в парламенте. И, естественно, новый парламент избрал Сун Цзяо-жэня премьером и поручил ему сформировать новое правительство. Предстояло избрать постоянного президента. Руководство Гоминьдана объявило, что президент будет избран послеутверждения новой (постоянной) конституции и на ее основе, а губернаторы провинций будут впредь избираться провинциальными собраниями, а не назначаться президентом. Власть Юаня повисла на волоске. Юань потребовал, чтобы раньше всего состоялись выборы президента, а потом выработана и утверждена постоянная конституция. Тщетно!

И он решил применить ту меру, которая в его среде практикуется всегда и везде: убийство.

4. Новая борьба – «Вторая революция»

Увлеченные победой на выборах, лидеры Гоминьдана едва отдавали себе отчет, с каким разбойником, готовым на любое преступление, они теперь стоят лицом к лицу.

Новый премьер-министр Сун Цзяо-жэнь выехал на короткое время в Шанхай. 20 марта 1913 года он собрался вернуться в Пекин ночным экспрессом. Его провожали на вокзале Хуан Син и Чэнь Ци-мэй. Они беззаботны и не принимают никаких мер предосторожности. Сун Цзяо-жэнь и провожающие стоят у вагона и беседуют. Кто-то быстро подходит сбоку. Никто не успевает сообразить, что происходит. Какая-то тень мелькает в воздухе. Слышен треск выстрелов. Кто-то бежит. Смертельно раненный Сун Цзяо-жэнь падает.

Даже и после этого еще не все понято. Умирающий лидер Гоминьдана и премьер-министр поручает Хуан Сину:

– Телеграфируйте Юаню, я надеюсь, что президент будет защищать права человека и что вновь избранный парламент примет новую конституцию.

Сунь Цзяо-жэнь умер 22 марта.

Сунь Вэня в это время не было в Китае. 13 февраля 1913 года он прибыл в Японию, чтобы выяснить возможности получения займа на железнодорожное строительство. В официальных кругах его встретили холодно и сдержанно. Общественные организации, напротив, принимали восторженно. Он ясно видел, что и в Японии имеются демократические силы, сочувствующие китайской революции. В его честь устраивались торжественные заседания, все жаждали услышать Отца Китайской республики.

Пребывание в Японии было прервано сообщением об убийстве Сун Цзяо-жэня. Немедленно, 22 марта, Сунь Вэнь выехал в Шанхай.

Его там ждали с нетерпением. На пристани встретила огромная масса народа, кипевшая гневом против душителя революции и требовавшая действий, решительных действий.

Раньше всего Сунь Вэню необходимо обдумать положение, встретиться с товарищами. Он едет к ним.

Тем временем Юань разыгрывает в Пекине пошлую комедию.

Юань, разумеется, «глубоко потрясен» смертью Сунь Цзяо-жэня и приказывает произвести «строжайшее расследование». Но «сильные личности» не знают чести. Тут же, в Пекине, кто-то распространяет «достоверное известие», что Сун Цзяо-жэнь – «жертва распрей внутри руководства Гоминьдана». Нетрудно догадаться, кто распускает эту клевету.

Через несколько дней – катастрофа! Полиция иностранного квартала в Шанхае арестовала 23 марта некоего Ин Гуэй-сина. Кто этот тип? Служащий китайской полиции в Шанхае. Устанавливается, что именно он и есть непосредственный организатор убийства Сун Цзяо-жэня. 24 марта схвачен на территории французской концессии в Шанхае и сам убийца – У Ши-ин. Обыск в квартире Ин Гуэй-сина дал потрясающие результаты. Найдено множество шифрованных телеграмм и писем, которые шли сюда, к Ину, от… предыдущего премьер-министра Чжан Бин-цюня и секретаря кабинета министров Хун Шу-цзу. Что же было в этих документах? В них черным по белому сказано, что за убийство Сун Цзяо-жэня убийцам будет заплачено пятьдесят тысяч долларов. Суд международного квартала в Шанхае установил факт убийства и передал дело вместе со всеми найденными у преступников изобличающими материалами и документами китайским властям для суда. Это было в середине апреля. Суд положил дело под сукно. 25 апреля Сунь Вэнь обратился ко всей стране с воззванием, требуя, чтобы убийцы, как исполнители, так и скрывающиеся за кулисами, были привлечены к ответственности. Возбуждение в стране было столь сильным, что суд оказался вынужденным вызвать для допроса премьер-министра Чжан Бин-цюня. Премьер, конечно, сказался «больным» и не явился, а Юань опубликовал заявление, в котором утверждал, что Ин Гуэй-син ни в чем не виноват. Неслыханная наглость! Сунь Вэнь считал, что настало время начать открытую борьбу против Юаня под лозунгом «Вторая революция!». Его не поддержали собственные сторонники. Хуан Син тоже был против.

Расследование, проведенное по поручению парламента Чэн Дэ-цюанем, полностью подтвердило данные следствия.

Время шло. В парламенте болтали. Юань Ши-кай делал что хотел. Парламент выделил комитет для составления проекта новой конституции. Комитет заседал при закрытых дверях в Храме Неба. Принял решение: «Перья, чернильницы и записные книжки членов комитета подлежат вечному хранению». Какая-то детская игра!

Пока шло заседание, Юань закончил переговоры с иностранными банкирами о займе: он принял все их кабальные требования. В одно апрельское утро втайне от всех представители Юаня и банкиров собрались в помещении Гонконг-Шанхайской банковской корпорации на территории иностранного квартала в Пекине, чтобы подписать долгожданное соглашение. Вдруг открывается дверь, входит Ван Чжэн-тин, вице-президент сената, и объявляет, что сделка, которую господа собираются заключить, не будет иметь законной силы ввиду отсутствия представителей парламента. Все равно соглашение подписано. Через два дня сенат и палата депутатов большинством голосов принимают решение, объявляющее поступок правительства незаконным, а соглашение – не имеющим силу. Снова возникает серьезный кризис.

В этот момент появляется воззвание Сунь Вэня к стране и к иностранным державам. Страстный, искренний призыв к спасению китайского народа от новых бедствий. Суровое предостережение по адресу преступной клики Юань Ши-кая и его иностранных покровителей. Сунь Вэнь заявлял:

«Во имя и для блага человечества, я прошу вас использовать все свое влияние, чтобы предотвратить оказание банкирами денежной поддержки пекинскому правительству, которая, несомненно, будет использована для ведения гражданской войны. В этот критический час я обращаюсь ко всем тем, кому дороги интересы человечества, помочь предотвратить ненужное кровопролитие и защитить моих соотечественников от жестокой судьбы, которую они ничем не заслужили!»

Этот призыв, полный заботы о народе и будущем страны, оказался гласом, вопиющим в пустыне. Империалисты уже приняли решение: усмирить китайскую революцию, ликвидировать ее завоевания, «навести порядок» в Китае. Они уже давно делали ставку на Юань Ши-кая. Пусть он задушит революцию! Ему дадут денег, ему окажут политическую поддержку.

26 апреля 1913 года банкиры пяти стран: Англии, Франции, Германии, Японии и царской России – выдали юаньшикаевскому правительству 25 миллионов фунтов стерлингов. Теперь Юань может начать войну!

Немедленно Ленин откликается статьей, разоблачающей заговор империалистов вкупе с Юанем против китайской революции. Он пишет в «Правде»:

«Новый китайский заем заключен противкитайской демократии: «Европа» за Юань Ши-кая, готовящего военную диктатуру. Почему она за него? По случаю выгодного дельца. Заем заключен на сумму около 250 миллионов рублей по курсу 84 за 100. Это значит: буржуа «Европа» платяткитайцам 210 млн.; а с публики они берут 225 млн. рублей. Вот вам сразу, в несколько недель, чистая прибыль в 15 миллионов рублей!Не правда ли, какая это в самом деле «чистая»прибыль?

А если китайский народ не признает займа? В Китае ведь республика и большинство в парламенте противзайма?

О, тогда «передовая» Европа закричит о «цивилизации», «порядке», «культуре» и «отечестве»! тогда она двинет пушкии задавит республику «отсталой» Азии в союзе с авантюристом, изменником и другом реакции Юань Ши-каем!»

Ленин писал эту статью в горной деревушке Поронино, затерянной в Карпатах. Он видел далеко – на много лет вперед. Мысль его неизменно обращалась к судьбам героического народа Азии, и он воспитывал российский пролетариат в духе понимания значения борьбы этого народа, в духе горячего сочувствия к нему.

Все произошло именно так, как предвидел Ленин.

Парламент объявил соглашение о займе незаконным. Со всех концов страны в Пекин летят протесты против новой кабалы, навязанной народу.

Но никто пока ничего не предпринимает. Сунь Вэнь видит, что лидеры Гоминьдана не решаются поставить вопрос ребром: хватит с нас Юань Шикая и его преступлений, долой его! И более других настаивает на «мирном разрешении» кризиса Хуан Син. 13 мая он заявил: «Считаю, что дело об убийстве Суна может быть разрешено только на основе права и что заем должен получить одобрение парламента». Чудовищно! Тем более что Юань вовсе не искал примирения с Гоминьданом, а жаждал его полного разгрома и уничтожения. Он теперь уверен в победе: у него солдаты и деньги!

Юань готов начать войну, его торопят хозяева, те, кто дал деньги.

Во французском официозе «Тан» 13 мая появляется официальное заявление правительства:

«Если, вопреки ожиданию, революционная агитация будет продолжаться и становиться еще более серьезной, Юань Ши-кай должен будет считать, что наступило время действовать. Деньги, данные ему взаймы, не только обеспечили его средствами, но сделали необходимым для него восстановить порядок, поскольку финансовая поддержка оказана только на том условии, что мир и порядок будут энергично сохранены. При данных обстоятельствах это есть самое лучшее, что могло бы произойти не только для занятого тяжелым трудом населения Китая, но и для многочисленных иностранцев, владеющих там собственностью».

Это был приказ действовать!

К 17 июня военные приготовления Юаня были за кончены. Он провел тайную мобилизацию и расположил войска на исходных позициях для наступления на Юг. Крепко держал в своих руках важнейшие рельсовые магистрали страны: линии Пекин – Ханькоу и Тяньцзинь – Пукоу и стратегический центральный узел страны Учань. В Южном Шаньдуне сосредоточены войска генерала Чжан Сюна, верного холопа маньчжуров, а теперь Юаня. Он контролирует линию Тяньцзинь – Пукоу и может в любой момент двинуться на Нанкин. В тылу у него, в Цзинани, стоит готовая к бою 5-я полевая дивизия генерала Фын Го-чжана. В Мачане находятся части 4-й полевой дивизии. Войска расположены и в Баодине, на железнодорожной линии Пекин – Ханькоу, в самом Пекине и в Маньчжурии. В резерве у него 1-я и 3-я дивизии. В Учане стоят войска Ли Юань-хуна. На них Юань тоже рассчитывает.

Разведка доносит ему о силах, имеющихся у Юга. Это переведенная в Нанкин 8-я полевая дивизия генерала Бо Вэнь-вэя, военного губернатора провинции Аньхуэй, несколько бригад военного губернатора провинции Цзянси – Ли Ле-цзюня. Слабые силы имеются в Гуандуне. Это все, что есть у Юга.

Юань подкупает командующего Шанхайской эскадры адмирала Цзэна. Теперь отпала опасность, что флот войдет в Янцзы и не даст войскам Юаня переправиться через реку.

С руководством Гоминьдана Юань отказывается разговаривать. Приказывает своему адъютанту: «Передайте этим лидерам, что я уже принял решение. Сунь Ят-сен и Хуан Син стремятся только к беспорядкам. Я не потерплю этого. Я их уничтожу!»

9 июля он наносит первый удар – объявляет о смещении военного губернатора провинции Цзянси Ли Ле-цзюня. Через пять дней новый приказ – увольнение военного губернатора провинции Гуандун Ху Хань-миня и военного губернатора провинции Аньхуэй Бо Вэнь-вэя. Все они члены Гоминьдана.

Руководство Г оминьдана готово пасть перед Юанем на колени и молить о «примирении».

В Шанхае собрались бывшие там гоминьдановские деятели. Сунь Вэнь категорически потребовал объявления Юаня, убийцы и нарушителя конституции, вне закона и организации против него карательной экспедиции, для чего необходимо поднять народ и мобилизовать все имеющиеся революционные вооруженные силы.

Хуан Син высказался против этих предложений. Единственно, что он считал нужным сделать, – это отправить предупреждение товарищам в Хубэй, чтобы они были начеку, но ничего пока не предпринимать. Он сказал:

– У нас нет снаряжения, денег, нас могут разбить. Но нас, вероятно, поддержат массы, и мы сможем разгромить все кругом и сделать невозможным для Юаня удержаться у власти. Я думаю, что это бесцельная и опустошительная борьба. И если мы будем вести ее до конца, она так разрушит и опустошит нашу чудесную страну, что после нашей победы она окажется в состоянии полного банкротства, перед угрозой невыразимого ужаса и раздела ее иностранными державами…

Сунь Вэнь вскочил:

– Значит, вы против восстания?

Не задумываясь, Хуан Син ответил:

– Поймите же, это безумие!

– Молчите! – прервал его Сунь Вэнь. – Вы ли это, Син? Что сделалось с вами? Куда делась ваша смелость? Увы, люди меняются! Я хочу напомнить вам, что еще в марте считал необходимым пойти войной против негодяя, которого дураки и соглашатели сделали диктатором. Вы были против, Син, именно вы! Вы кричали, что нас разобьют. Но если это и случится, то не потому, что мы слабы, а потому, что среди нас нет единства… Я напомню вам совещание в вашем доме в Шанхае через пять дней после смерти Сун Цзяо-жэня. Вы тогда говорили, что республика создана и не следует пренебрегать законом. Вы были за то, чтобы «проявить хладнокровие», и советовали «добиваться законного решения…». Вы считали, что военная сила Юга недостаточна для ведения войны против Севера и что, раз война начнется, она приведет нацию к катастрофе. Я и тогда не был согласен с вами, но вы не захотели слушать меня. Чего вы добились вашей тактикой оттяжек? В мае восстали наши товарищи в Сучжоу. Их разбили. А мы молчали. Юань выиграл еще два месяца, добился займа, подготовил свои силы. А что мы делали? Болтали о «праве» и «законности»! Огромное возмущение, охватившее страну в связи со злодейским убийством Сун Цзяо-жэня, постепенно спало. А мы продолжали болтать о «законе» и о «праве», как будто этот кровавый пес Юань боится «закона» и «права»! Не закон прогонит этого преступника, а восстание, немедленное восстание, ибо мы упустили массу времени. А теперь вот что: если вы отказываетесь стать во главе революционных войск, готовых к восстанию в Нанкине и ждущих только приказа, тогда я сам отправлюсь в Нанкин и стану во главе армии. Довольно болтать! Довольно! – Сунь Вэнь хлопнул ладонью по столу. – Нельзя допустить, чтобы революция была опозорена нашим бездействием.

Хуан Син сидел, сжав голову руками. Молчал. Потом встал и глухо проговорил:

– Хорошо, я еду в Нанкин. Сунь Вэню ехать туда нельзя. У него нет военного опыта, военные дела не по его части, и какая-нибудь одна ошибка приведет к ужасным последствиям…

Сунь Вэнь с трудом сдерживал свое негодование. Неслыханно! Син делает ему одолжение! Разве можно верить, что он будет сражаться как следует? Но и раздоры создавать теперь, перед лицом общего врага, не нужно.

– Поезжайте, – сказал Сунь Вэнь – А Ли Ле-цзюню необходимо сейчас же телеграфировать, чтобы объявил войну Юаню.

12 июля восстали части 8-й дивизии в Нанкине. В тот же день военный губернатор провинции Цзянси Ли Ле-цзюнь объявил «карательный поход» против Юань Ши-кая. Цзянси отделилась от Пекина, За ней последовали провинции Цзянсу, Аньхуэй, Гуандун, Фуцзянь, Хунань и Сычуань. Во всех этих провинциях восстали революционные войска и были созданы органы революционной власти. Революционное восстание вспыхнуло в провинции Шэньси, на Севере, недалеко от Пекина.

«Вторая революция» началась. От имени восставших провинций Сунь Вэнь направил послание Юань Ш и-каю с требованием, чтобы тот подал в отставку.

«Только вы один, – писал Сунь Вэнь, – ответственны за случившееся, а отнюдь не народ. Народ теперь питает к вам такую ненависть, что готов пожертвовать тысячи жизней ради вашего падения. Единственный путь для вас – отставка!»

Революционеры не скрывали, что если Юань не уйдет по-доброму, они сделают все возможное, чтобы сбросить его силой.

Из-за границы приходили благоприятные для Юаня вести.

Газета «Нью-Йорк таймс» писала:

«Нынешнее так называемое восстание – это попытка неудовлетворенных политиканов и искателей теплых местечек силой завладеть властью. Остальной мир может только приветствовать Юань Ши-кая. У него тяжелая рука, но в Китае еще не наведен порядок, и он еще не созрел для самоуправления. Поэтому путь Юаня более мудрый и безопасный. В этих условиях победа Юань Ши-кая желательна в интересах мира во всем мире!»

Пекинский диктатор получил, таким образом, благодарность за службу, и ему намекнули, что он может удушить республику, поскольку Китай для «самоуправления» еще «не созрел».

Юань хорошо понимал, что Запад за него.

12 июля он издал приказ по своим войскам о начале наступления на Юг. Подавив восстание в Шэньси, он с небывалой жестокостью расправился с его участниками. Сотни революционных бойцов были расстреляны, обезглавлены, задушены. Тысячи брошены в застенки.

Главный удар Юань Ши-кай наносит против Цзянси, где находится Ли Ле-цзюнь с наиболее сильной группировкой революционных войск – полторы-две дивизии. Против нее Юань направляет войска вице-президента Ли Юань-хуна из района Учана и свои войска (25 тысяч человек), переброшенные с Севера. В Цзянси почти два месяца шли жестокие бои. Войска Ли Ле-цзюня упорно сражались, но силы неравные, постепенно революционные части оказались оттесненными в горные районы провинции, где и рассеялась. Цзянси была потеряна. Отсюда контрреволюционные банды Юаня проникли в провинцию Хунань и покорили ее. Вскоре в провинцию Гуандун вторглась 20-тысячная армия Юаня под командованием генерала Лу Цзи-гуана, бывшего бандита, прозванного за совершенные им зверства «палачом Кантона». Революционная власть была уничтожена карателями Юаня во всех других восставших провинциях.

Сильные бои шли на подступах к Нанкину. Банды Чжан Сюня предавали все огню и мечу. Солдатня убивала, грабила, жгла. Повторились все ужасы маньчжурских «усмирений». Но Нанкин держался. Вдруг 28 июля внезапно исчез главнокомандующий и верховный комиссар Хуан Син. Это было бегство с поля битвы.

Нанкин пал 2 сентября. Восстание против Юаня повсеместно подавлено с невиданной свирепостью. Захваченные провинции Юань роздал генералам, ставшим полными хозяевами в своих новых вотчинах, а провинциальные собрания разогнал. Сразу после прихода Юаня к власти возрождается в Китае тип милитариста-грабителя, некоронованного властелина с неограниченной властью над жителями одной или нескольких провинций. Юань восстановил наместничества. Теперь они назывались генеральными инспек-торствами. Их было девять, как и при маньчжурах. За ними сохранились старые границы.

Феодалы, компрадоры и реакционные слои либералов были за Юаня, обещавшего «порядок» и «законность». Массы не поднялись. Они были разочарованы Гоминьданом: землю не дали, положение народа не облегчили. Революционная волна пошла на убыль. «Вторая революция» погибла.

В начале августа Сунь Вэню, за которым охотились ищейки Юаня, пришлось покинуть Китай. Куда ехать? Снова направился в Японию. Не хотели разрешить сойти с парохода. С трудом упросил он японские власти дать ему пристанище. Предоставили, взяв, однако, с него обязательство «сидеть тихо» и «не заниматься политикой». Вместе с Сунь Вэнем прибыла в Японию его бывший секретарь для связи Сун Ай-лин. Она приехала в Японию по личным делам – выходила замуж за известного китайского финансиста Кун Сянси. Работать секретарем у Сунь Вэня она больше не могла. «Но, – сказала она, – если вам нужна помощница, то я охотно порекомендую мою сестру. Она вернулась из Америки, где окончила институт, и прекрасно знает английский язык». Сунь Вэнь выразил согласие.