Текст книги "Спорим на разбитое сердце? (СИ)"

Автор книги: Ирма Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Днем август сочился яркостью и живостью, но вечером и утром он был нежен, словно искренние комплименты давних подруг, словно мягкие подушечки лапок котят и тихая музыка в уютном кафе.

– Если мы и дальше будем ссориться, то я точно не пойду на пляж, поэтому давай разойдемся сейчас, ладно? – нашла в себе силы попросить она, решив отложить ругательства, чтобы не испортить себе вечер.

– Ты старший, почему я должна была это говорить? Если тебе так нравится…

– Нравится.

– Что? – машинально произнесла Элинор, непонимающе нахмурившись.

– Мне нравится наблюдать за тобой, следить за твоим подвижным взглядом, всегда живым и не всегда искреннем, как и ты сама. Я заметил, что он не бывает апатичным или томным. Твои глаза всегда блестят, потому что ты переживаешь внутри себя столько событий, сколько я бы не смог подсчитать на калькуляторе; потому что ты плачешь и пугаешься, но мне нравится, что ты не стыдишься этого и не пытаешься вызвать наигранные слезы. Ты не веришь мне, поэтому не позволяешь себе радоваться и смеяться, словно каждое мое слово – это план, который я пишу по ночам, для того чтобы заполучить твое счастье по мелким кусочкам. Можешь думать так дальше, но мне действительно нравится, твоя внутренняя борьба с самой собой, – он говорил быстро; изредка делал паузы, ища смелым мерцающим взглядом подсказки в лице Элинор, тронутым вниманием и в то же время туманной задумчивостью.

Когда он говорил, она закусывала губу и сдавливала пальцы на кисте своей руки, чтобы не выдавать трепета, возникшего от слов и от голоса, что она слушала. Она чувствовала, как голос ее осип от неожиданного волнения, поэтому в ответ старательно молчала, но тишина сдавливала голосовые связки еще сильнее, чем речь.

– Зачем говоришь мне это?

– Потому что я так думаю, – Август тягуче смотрел на то, как долго не моргала Элинор, из-за того, что старательно пыталась рассмотреть подвох на эмоциях лица парня. Она вложила в это так много сил, что ее глаза даже начали слезиться из-за недостатка увлажнения. – Ты собираешься моргать или мне придется сделать это за тебя?

– Мм? – задумчиво промычала девушка, не успев проанализировать все сказанное до конца.

– Видимо, все-таки придется, – с едва уловимым смешком он вздохнул, но в следующие мгновения сделался таким серьезным, что Элинор даже смогла заподозрить неладное.

Август осторожно приблизился к ее застывшим цветущим губам.

Глава VII

Элинор закрыла глаза от тяжести тени, легшей на побледневшее лицо. Как яростно она защищала себя в это мгновенье, говоря себе, что просто моргнула, что просто испугалась и хотела чихнуть! Она совсем не хотела целовать его, Августа!

Она снова попала в колючки мужской насмешки, на этот раз слегка царапнувшей не ее самолюбие, а здравомыслие. Август держал руки за спиной, не касаясь ни одного одной клеточки ее кожи и тем более – губ.

– Так лучше, согласись? – он подставил щеки с маленькими ямочками теплому тускнеющему небу, словно улыбаясь не Элинор, а своему отражению в нежном небосводе. – Не забудь моргнуть в следующий раз сама.

– Перестань, – Элинор обременено выдохнула, показательно моргнув и смахнув наступившие из-за ветра незаметные слезы, – перестань приближаться к моему лицу. У меня остается отвратительное, мерзкое чувство…

– Фрустрация, – перебил Август и кивнул, словно поставив ей диагноз неизлечимой болезни.

– О, нет, – девушка слегка хохотнула. – Каждый раз, когда ты так делаешь, мне страшно за здоровье моих губ, на которые ты смотришь с такой жадностью, словно собираешься раскусить их своим взглядом.

– Как внимательно ты следишь за моим взглядом, – он пристально всмотрелся в глаза Элинор, мерцающие тонкой огранкой мягкости вечернего неба, такого тонкого, словно мягкие прозрачные линзы, заметить которые способен не каждый.

Август давно обратил внимание, что глаза людей имеют странное свойство блестеть, но лишь изредка, подчиняясь свету и эмоциям, как новым законам, установленными наблюдательными личностями. Глаза Элинор сверкали всегда – эта девушка была маленьким исключением, крошечным открытием и любопытным экземпляром. Если бы он был биологом, если бы он имел талант не только к наблюдению, но и к точному эксперименту, он бы изучил ее, измерил бы каждую ее частицу и открыл новую вселенную, случайно решив эту непростую формулу ее короткой жизни.

– Считаешь меня красивым? – Август добавил после продолжительной паузы, вспомнив вопрос ее матери.

– Если лишить тебя твоего невыносимого характера… – девушка внимательно осмотрела лицо, с неподдельной серьезностью анализируя все факты, точно сдавала экзамен. – Эх, нет, все равно нет, увы.

– Поспорим, что изменишь свое мнение?

– Больше не буду с тобой спорить, – та натянула кончики губ, изобразив подобие улыбки. – Поэтому, я лучше пойду домой.

– Не забудь, я жду тебя в одиннадцать ночи, – на прощание добавил Август.

Элинор сделала вид, что не услышала его. Ее фигура стремительно отдалялась, пока совсем не исчезла в горизонте августа. В мыслях парня она все еще была близка.

***

В ночном океане плавают только рыбы, влюбленные и безумцы. Впрочем, некоторые не видят разницы между последними.

Когда она отталкивалась тонкой ножкой в единственных белых кроссовках по шершавому уличному асфальту, чтобы ее скейтборд прокатился еще несколько метров, с шумом постукивая резиновыми колесиками; когда ее грязно-розового цвета джинсовые шорты высокой посадки сливались с последней полоской сгоревшего неба; когда вольноотпущенные волосы подхватывались встречным ветерком, щекочущим ее обнаженный живот; когда Марк подталкивал ее сзади, а Итан рассказывал шутки, над которыми своим неповторимым смехом смеялась Ви, тогда улыбалась Элинор, ощущая в каждом мгновенье юность. Юность, в которой и ради которой она жила.

Когда друзья оказались на своем любимом пляже, настолько родном, что они даже иногда забывали, как многим людям он принадлежит, они быстро обнаружили искомую компанию. Там было уже около четырех человек, но когда они встретились, то быстро запомнили друг друга.

Брианна, что приветливо поприветствовала всех, но особо тепло Элинор, познакомила их со своими друзьями.

Скарлет, сразу нашедшая общая язык с Ви. Она мыслила очень зрело – это заметила Айви, болтавшая, именно «болтавшая», как о пустяках, словно известным и очевидным, об абстрактном экспрессионизме. Брианна успевала поддерживать разговор не только с ними, но и с Беллой, загорелой и фигуристой девушкой, опускавшей похабные шуточки в адрес Итана, который, впрочем, нашел эту персону немного легкомысленной, очевидно пошлой и слегка пьяной. Итан приглянулся и Брианне, изредка успевавшей многозначительно улыбнуться ему на комплименты. Только улыбка Брианны не была столько откровенна, как улыбка ее подруги – нет, в ней была загадочность, которую нужно было разгадать, чтобы понять, была ли эта улыбка жестком скромности, благодарности или легкого шлейфа высокомерия.

Марк общался с Августом. Элинор беспокойно осматривала их хмурые серьезные лица, на которых иногда оставались следы попыток поиска общего языка и искреннего смеха. К счастью, эти двое спустя некоторое время все-таки оставили друг друга – они были антиподами, и потому их общение не развивалось дальше обывательских вопросов и ответов на них. И Элинор понимала это: Марк – реалист, воплощение практичности действий, твердых теорий и холодности чистого математического склада ума; а Август – это сосуд с острым и горьким, сладким и кислым, с постоянным анализом и поиском, с проблемой и ее решением; с целью понять, что не понимают другие, но не просчитав все наперед, а порывисто вскакивая с места; он есть огонь, согревающий и обжигающий по своему желанию.

Марк – тот, кто будет смеяться, если смеется Элинор. Август – тот, из-за кого Элинор начнет смеяться.

– Кто из них твой парень? – это спросил молодой человек двадцати лет, один из знакомых Брианны. Он был, пожалуй, самым привлекательным из всех: высокий, накаченный, он держался довольно расслабленно, но при этом прямо и уверено, как будто всегда имел идеальную осанку. Он улыбался непринужденно, стоял, облокотившись спиной о свою машину, из которой играла песня AJR «Weak», часто «крутившаяся» по радио.

– Никто, к счастью, – с иронией ответила Элинор, оторвав беспрестанный взгляд от «своих мальчиков». – С чего ты вообще решил так?

– Ты смотрела на них, как школьница на студентов, – незнакомец хмыкнул, скрестив руки на груди. – Кто тебе больше нравится?

– Честно? – она вздохнула, молниеносно осмотрев обоих. – Ты.

Парень улыбнулся, слегка хохотнул, оценив мини-шутку, отвернулся, будто слегка смутился, и затем так же легко продолжил разговор:

– Я бы ответил взаимностью, однако сначала мой взгляд на твою подругу, которая сейчас болтает со Скарлет, – он кивнул в сторону Ви, которая не обращала внимания ни на кого, кроме своей собеседницы. – Уверен, она очень интересный человек. И очень красивый человек.

– Да, ты прав, но даже не надейся на взаимность: Айви нравятся только умные парни, – задумчиво произнесла Элинор, сразу не поняв, что съязвила. Удивительно, она уже перестала замечать за собой эту колючесть, на которую жалуются другие. – Ой, я хотела сказать, что ей нравятся рассудительные, интеллигентные парни, то есть, ты не тупой, я…

Голос парня снова принял форму легкого смеха, короткого и искреннего.

– Когда ты перестаешь задирать людей? – прямолинейно спросил он, отыскав во взгляде девушку щепотку стыда.

– Когда напиваюсь, – после этих слов парень протянул ей бутылку с едва тронутым алкоголем. Элинор мгновенно оживилась и энергично помахала головой, вежливо отказываясь от «дара». – Я не пью с незнакомцами.

– Я Остин, рад знакомству, – он взял ее руку и пожал с воспитанной осторожностью, будто дотрагивался до ладони принцессы, которая застенчиво отводила взгляд в сторону. Только Элинор не было принцессой, а потому откровенно пялилась на Остина, удерживаясь от грубости, которой она случайно могла его тронуть. – Ну вот, теперь я не незнакомец, так что ты спокойно можешь выпить и стать хорошим человеком.

– Остин? Тебя назвали в честь магазина? – все-таки Элинор не смогла оставить комментарий при себе.

Парень хмыкнул, попытался посмотреть на нее хмуро, но его улыбка все еще выдавала неспособность обижаться на подобные мелочи.

– В честь дедушки, наверное, но давай лучше будем считать, что в честь Дея Остина*, – он пожал плечами и отдал алкоголь Элинор, которая смиренно приняла его с мыслью о том, что она может позволить себе выпить хотя бы немного, потому что она странным образом устала от самой себя.

– Ты знаешь, что ты предложил алкоголь несовершеннолетней? Ты можешь понести за это ответственность, – произнесла она, скривившись он первого небольшого глотка прямо с горла бутылки.

– Поэтому будь хорошей девочкой и не напивайся сильно, чтобы мне не пришлось нести тебя домой, – он обратил внимание, что Скарлет ушла танцевать, поэтому Ви осталась без собеседницы. Остин торопливо пожелал Элинор всего хорошего. – Пойду познакомлюсь с твоей подругой.

– Ты что, оставляешь меня наедине с этой прекрасной бутылкой? – вслед кинула она слова и с довольной улыбкой пробубнила себе под нос, – ну и славненько!

Она никогда не пила много. Иногда к ней в руки попадал бокал с красным вином, которое ей позволял пить отец, и из-за которого злилась ее мать. К семнадцати годам она все еще не умела пить, но считала это плюсом: что хорошего в том, чтобы не оставаться трезвой даже после двадцати глотков? «Разве люди не напиваются, чтобы забыться?», – думала Элинор, не знающая, что пила не из-за тоски, а из-за скуки.

Она стояла одна еще около пяти минут, постукивая белыми кроссовками по остынувшему песку в такт музыке, захватывающей все ее чувства. Холодный свет фар ложился на нежный сероватый песок, перебирающего с места на место с легкими порывами ветра с места на место. Звуки ночи были неслышны в веселых разговорах, смехе, треска сияющего костра, музыки – тишина уступила молодости одну звонкую бессонную ночь.

В теплом свете юного костра Элинор безмолвно рассматривала маленькие алмазы, разбросанные по иссиня-черному бархатному небу. Отражение звезд в ее глазах озаряло взгляд загадочным синением. Звезды отражались и в океане, тихом и спокойном, словно слившемся с небесной гладью. Звезды были так же прекрасны, как и девушки, любующиеся на них.

– Нельзя смотреть на звезды в одиночестве, – от неожиданности Элинор почувствовала легкую дрожь.

Август отвлек ее взор, все еще хранивший пылинки света.

– Цц… Это еще почему?

– Ими тоже можно опьянеть, – Август заметил бутылку, а затем осудил на Элинор одним только взглядом. – Но раз тебе нормально напиваться одной, можешь забыть, что я сказал.

– Я не одна! – ее протестующий голос ясно протянулся сквозь музыку. Девушка показала рукой на компанию, сидящую у костра. – Они тоже пьют!

– Ты вообще знаешь, что пьешь?

– Что-то горькое и невкусное, – она пожала плечами и попыталась рассмотреть, что было написано на этикетке. Буквы тонули в темноте, а слабый отблеск огня едва освещал ее стекло. Пока Элинор всматривалась в тусклые надписи, Август легким движением выхватил бутылку и поднял ее вверх над собой так, что девушка не дотягивалась до нее даже стоя на носочках. Она слабо стукала парня по груди и плечу, приказным тоном прихныкивала «верни» и безрезультатно тормошила его руку. Август даже немного повеселел, удовлетворенный своей позицией до тех пор, пока приятельница не догадалась пощекотать его.

В конце концов, эта несчастная бутылка просто упала на песок и через несколько секунд опустошалась наполовину. Август победно засмеялся, глядя на то, как Элинор обиженно скрестила руки на груди. Но этот смех, эта глупая ситуация и веселый Август – все это вынудило Элинор сменить гнев на милость: она нехотя начала хохотать, закрывая лицо руками. Она не знала, почему ей было так хорошо и беззаботно, отчего ей было так легко и приятно смеяться.

– Ах да, – вдруг вздохнула девушка, устало храня на устах искреннюю улыбку. Ее глаза на мгновение засияли такой ясностью, какой не сверкали, когда она была трезва. – Потому что это Август.

– Что? – он не расслышал Элинор, тихо произнесшую себе что-то под нос.

– Мне так нравится твой смех, – она посмотрела прямо в глаза Августа. – Научи меня.

– Чему?

– Смеяться.

Улыбка Августа поблекла, потому что он понял: Элинор не шутила.

– Научу, – он слабо улыбнулся.

Их настигло молчание, оглушающее ту громкую песню, вырывающеюся из динамиков.

– Эй! – недовольно крикнула она, сведя бровки вместе. Ей надоело грустить. Как хорошо, что она не умела пить! Все обернулись на этих двух. – Даже не смей оглядываться! Просто смотри на меня!**

Август засмеялся, потому что она взяла его за руку и пританцовывая потянула к себе.

– Ты скована***, – повторил тот слова песни.

– Заткнись и потанцуй со мной! – крикнула та и с веселой припрыжкой начала танцевать.

В ее глазах горел огонь. Не тот, что мелькал в них, когда ее личико с открытой улыбкой обращалось к пульсирующему костру – это внутреннее пламя, золотое и игристое, оно вспыхивало маленькими искорками, обжигающими до мурашек Августа. Элинор танцевала неумело, в этой неуклюжести ее ноги едва не путались в ногах парня, но честность, с которой она улыбалась друзьям и знакомым, которые глядя на нее тоже отправились танцевать, прощала ей все погрешности. Она кружилась возле Августа или Август ее кружил, или ее кружили собственные чувства и мысли – какая разница? Все вокруг стало таким теплым и незначительным, все утратило значение, кроме песка, щекочущего пятки ног в кроссовках и крепких рук, ловящих пленительное нежное тело.

Песня закончилась и, дико дыша, Элинор закусила губу. Она не устала, наоборот неожиданно захотела танцевать всю ночь напролет. Ее улыбка сияла, потому что Элинор снова видела эти милые ямочки на щеках. Она осторожно тыкнула кончиком указательного пальца в одну из них. И хихикнула.

– Ты сам их отращивал?

Август засмеялся. И Элинор.

– Можешь потратить одно свое желание на то, чтобы я могла безлимитно тыкать в твои ямочки?

– Обойдешься, – он шутливо закрыл щеки ладонями.

– Тогда я буду танцевать с Марком, – она обернулась к своему другу, – Марк!

Август резко притянул девушку к себе, так что она даже едва устояла на ногах.

– Сегодня танцуй только со мной, – просьба и голос оказались такими же приятными, как и треск огня.

– Это твое последнее желание?

– Да.

– Значит, я могу трепать тебя за щеки? – радостно вопросила Элинор.

– Только за ямочки, – он улыбнулся, и Элинор не удержалась, чтобы не приложить холодные пальцы к маленьким впадинкам.

Август понимал: если бы Элинор всегда была искренняя и открытая с ним, он бы, без всякого сомнения, проиграл спор. Вот о чем он думал, когда смотрел на девушку в ту ночь. Она смогла ускользнуть от Августа, подобно маленькому лепестку вишневого цветка, плывущего по водной глади – кажется, словно его так легко взять в ладонь, но он каким-то странным образом ухитряется исчезнуть из вида, а затем снова появиться как ни в чем не бывало неподалеку от тебя. Он не злился, только наблюдал за тем, как она веселилась, как менялась, да и как сам он поддавался чарующему обаянию, которое манило, словно дорогие женские духи. Элинор все-таки танцевала с Марком, но Август не злился. Забавно было наблюдать за тем, как он пытался оставаться непреклонным сначала, но затем немного опьянел от вечера и позволил себе стать менее хладнокровным; обнявшись с Ви, она танцевала медленно и неспешно, мягкое перебирая ногами в песке под Shark Oh Wonder; лучше всего она танцевала с Итаном, который, очевидно, хорошо контролировал свое тело, но Элинор все равно не уступала ему лидерство. Она была такой разной: то заплетала волосы в косу, чтобы они мешались ей крутиться из стороны в сторону, то расплетала их и подставляла ветру, набираясь природной энергии. В конце концов, даже эта подвижная особа устала и присоединилась к общему кругу, около которого собралась вся компания, чтобы согреться.

Элинор осторожно протиснулась между Остином и Августом. Ее горячее тело согревало сидящих рядом сильнее, чем алкоголь и костер.

– А давайте, – вдруг предложила Белла, когда темы для разговора иссякли, – сыграем в одну игру.

– Неужели еще не напилась? – произнес Остин с усмешкой, расслабленно облокотившись о спинку раскладного стульчика. Белла прицокнула, но продолжила.

– Правила очень простые: каждый по очереди называет один факт о себе. Те, к кому он тоже относится, выпивают. Я начну, – она подняла бутылку вверх, торжественно начиная игру на выпивание. – Я ни разу не пила в этой компании.

Под недовольное гудение все сделали по одному глотку.

– Хм… Я ни разу не… – Айви смущенно задумалась. – Не ни с кем не встречалась.

Алкоголь остался нетронуты, поэтому пришлось пить только ей.

– Ты не поняла суть игры, Ви, – с доброй усмешкой пояснил Итан. – Я никогда не был брошен своей второй половинкой.

После хода Итана выпили трое парней, Белла, Брианна и Ви. Элинор почувствовала себя странным образом оскорбленной и угрожающе посмотрела на Итана.

– Я ни разу не носила одежду, когда оставалась дома одна, – Брианна облизнула губы и сверкнула кошачьим взглядом.

– О, да врешь ты, – возмутился Остин, снова вынужденно выпивая. – Хочешь сказать, когда у тебя были месячные, ты ходила и раскрашивала свой дорогой белый коврик? Пфф, чушь!

– И как тебе это в голову вообще пришло! – Брианна хохотнула и бросила в парня кусочек зефира.

– Я ни разу не занималась сексом, – уверенно заявила Скарлет и даже сама старательно залила себе в горло крепкий напиток. Она разочарованно посмотрела на всех ребят, которые не притронулись к своим бутылкам.

– Эй, имейте совесть! – фыркнул Итан, – играйте по-честному. Элинор, Марк, Ви, пейте сейчас же!

– Итан! – взвизгнула Элинор, яростно сняв с себя кроссовок. Она замахнулась на друга, но смеющийся Август схватил ее за руку и забрал обувь. – Марк, ты ближе, ударь его хорошенько, чтобы думал, прежде выдавать интимные секреты друзей! Что смешного? Я серьезно! У меня есть второй кроссовок, я сейчас… сейчас я его сниму и…

Элинор бормотала, пока возилась со шнурками. В любом случае, Август выхватил его сразу же, как он оказался в руках девушки. Она недовольно стукнула того по груди, все-таки отняла один из них, кинула в Итана, но промахнулась и притихла.

– Я ни разу не ударял Итана, – пили все, кроме довольной Элинор. После того, как ход был закончен, Марк со спокойной душой дал заслуженного «хорошего», как и желала Элинор, подзатыльника Итану. А потом все равно выпил.

– Я ни разу не мочился в фонтан, – произнес Остин, который оставался самым трезвым, потому был за рулем.

Все пили, кроме Итана. И тогда Элинор злорадно посмеялась.

– Видишь?! Я играю честно! – отвертелся тот.

– Я ни разу не плавала в ночном океане…вот так, – с легкой тоской произнесла Элинор, попытавшись запить свое «горе», но Август вмешался и забрал у нее бутылку вообще. Опять.

Она осмотрела компанию, в которой ее подругами по несчастью оказались Скарлет и Айви.

– Когда это ты успел поплавать и меня не позвал? – обиженно обратилась девушка к Марку, но, даже не дав ему ответить, она стукнула Августа кулачком. – А ты?!

– Прямо сейчас.

Август взял ее за руку и повлек за собой к берегу, у которого темной ночной пеной шумела низкая волна. Вдохновленная Элинор восхищенно посмотрела на альянс сверкающего неба и зеркального океана.

– Но я не брала купальник… – расстроенно промямлила девушка, наблюдая за этой манящей красотой, которая отзывалась в ее сердце величием и неприступностью.

Вместо слов Август крепче сжал ее руку и пошел вперед к холодным волнам.

_________

Сноски

*Дей Остин – американский профессиональный баскетболист.

**Даже не смей оглядываться! Просто смотри на меня! – слова из песни "Shut Up And Dance With Me" американской рок-группы Walk the Moon. (ориг. – Oh, don't you dare look back! Just keep your eyes on me!)

***Ты скована! – строка из той же песни. (ориг. – You're holding back)