Текст книги "Спорим на разбитое сердце? (СИ)"
Автор книги: Ирма Морган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Глава II
О, как она испугалась! Мало того, что всю ее трясло от холода, так еще и от страха; несмелое сердце, казалось, стучало в висках. Она открыла глаза, пытаясь разглядеть силуэт, что увидела пять секунд назад, но вместо чего-то черного и страшного узнала Августа, чье виноватое лицо было освещено моргающим фонарем.
– Август! – крикнула она, вложив столько эмоций в свой голос, сколько смогла, так что парень даже не смог понять, что она чувствует сейчас. Он подал ей сухую руку, чтобы та смогла выбраться из пруда. Но вместо того, чтобы принять помощь, Элинор схватилась за обеими руками и столкнула его в этот водоем, в котором она оказалась по его милости.
– Я даже не успел извиниться! – возмущенно произнес тот, смахивая капли с лица.
– Ты идиот! – Элинор начала нападать на парня, ударяя его мокрыми холодными руками по плечам и груди. – Я никогда тебя не прощу! Ненавижу тебя! Ты должен утонуть в этом жалком лягушатнике, как последний кретин! Я скажу твоей матери, что ее сын утопился в мелком пруду, потому что он не может отличить игру от реальности! Идиот!
– Успокойся, – Август перехватил ее тонкие дрожащие запястья. – Тебе нужно согреться.
– Нет! – возразила она, пытаясь вырваться, – все, что мне нужно – убить тебя прямо сейчас!
– Элинор, – внушал он бесстрастным голосом, – ты можешь убить меня немного позже. Сейчас тебе действительно необходимо согреться, если ты не хочешь умереть от воспаления легких раньше меня.
Гудящий фонарь снова откинул тень света на пруд. Элинор видела, как серьезен был Август, как по его слипшимся от воды ресницам стекали капли, как тихо он дышал, слегка приоткрыв рот. При таком освещении его глаза казались карими, и в них сверкала медь.
– Ладно, – нордический взгляд парня привел ее в чувство. Она осторожно вылезла из пруда, пытаясь согреть себя мокрыми руками. Ее одежда также намокла, прилипнув к телу, а тонкий топ на бретельках выдавал отсутствие бюстгальтера на ней, что заставило Элинор прижать руки к груди еще плотнее. Она слабо затянула шнурки на левом кроссовке и медленно пошла вперед.
– Если и дальше будем идти таким шагом, то успеем высохнуть еще до дома, – сообщил Август, наблюдая за тем, как сжавшаяся Элинор неспешно перебирает ногами. – Ну, серьезно. Ты можешь ненавидеть меня, но не ненавидь свое здоровье.
– Какое тебе дело до моего здоровья? – фыркнула она.
– Я знаю, что я о-о-очень виноват перед тобой. Мне правда жаль, что ты упала в этот пруд… и это нормально, если ты злишься на меня…
– Злюсь? – Элинор тихо усмехнулась, мотнула головой и глубоко вздохнула. – Нет, я не злюсь.
– Ты злишься.
– Нет, Август, ты ошибаешься, – настаивала та на своем. – Если бы я злилась, то ты вряд ли бы сейчас шел рядом со мной.
– Хочешь, ударь меня? – вдруг предложил парень, преградив ей путь. – Серьезно, давай, ударь меня, тебе станет легче.
– Не станет. Но ты можешь сделать кое-что другое для меня.
– Хорошо, что? – Август заинтересованно ожидал ответа, в надежде искупить свою вину.
– Исчезни из моей жизни, мудак.
Она оттолкнула его тонкой рукой и направилась дальше, не поднимая голову.
– Ты слишком впечатлительная, черт, и такая самовлюбленная. Ты упала в пруд, но в августе, а не в январе! Упала сама и потащила меня за собой! Но я не злюсь на тебя, я не претворяюсь, что замерз так, будто искупался в Северно-Ледовитом океане! – крикнул Август ей вслед, не выдерживая драматичное поведение девушки. – Иди нахрен. Пари отменяется. Я действительно исчезну, потому что ты ебаная королева драмы, и я не вынесу больше ни минуту рядом с тобой.
Он вдруг развернулся и пошел в совершенно противоположную сторону от Элинор, которая удивлено обернулась ему вслед. Неужели он действительно оставил ее в покое? Неужели это было так просто – просто вывести его из себя? Какое облегчение испытала она! Всего лишь один день в компании Августа заставил ее изрядно понервничать, и если бы так продолжалось и дальше, Элинор точно не дожила бы до конца лета – ее нервная система была бы полностью разрушена этим самовлюбленным мудаком!
Стало легче дышать, проще идти, приятнее жить.
Она вернулась, когда родители уже спали, так что она даже не стала включать свет и принимать ванную, чтобы не будить их. И одежду, все еще влажную, она также не сняла, не расстелила постель, не сняла макияж и не написала друзьям. Просто уснула среди подушек, и никто не укрыл ее мягким одеялом, никто не поцеловал ее в лоб.
Никто не спросил, почему она вернулась домой так поздно, почему на ее лице потекшая тушь, почему ее светлые тускнеющие волосы спутаны, почему она не позавтракала, не улыбалась и не смеялась. Почему же она не выходила на улицу? Не ругала соседских мальчишек? Не помогала соседке слева поймать ее кошку?
Почему никто не спросил ее, как она чувствует себя? Почему?
В конце концов, ей пришлось делать то, что она делала обычно: принять ванну, сменить одежду, уложить волосы, снять макияж и нанести новый. Она отправилась читать книги в беседку, тоже, как обычно. Она думала лишь о том, как бы поскорее отправиться на пляж с друзьями и хорошо повеселиться. Но, к несчастью, она вспомнила об Августе. Что им сказать, как объяснить, что он мудак и не придет, даже если обещал?
– Назвал меня самовлюблённой. Королевой драмы, – ворчала Элинор, вспоминая вчерашний вечер. – Он хуже, чем я. Высокомерный мудак. Мудак!
Ее ужасно злило то, что Август, который сам привязался к ней, испортил вечер с друзьями, да еще и напугал ее до дрожи, оскорбил и ушел так, будто она виновата. Будто бы он думал, что она будет жалеть, что не заговорит с ней. Ну уж нет!
– Здравствуй, милая, – медово-хриповатый голос, знакомый ей с детства, донесся изо низкого ограждения. Показалась милая старушка, ее любимая соседка. Она прогуливалась прохладным вечером, чтобы купить яблоки или еще какие-нибудь фрукты. Миссис Джентл готовила восхитительные пироги, которыми всегда угощала Элинор. – Снова сидишь одна?
– Недолго, – произнесла Элинор, нежно улыбнувшись соседке. – Скоро поеду на пляж с друзьями.
– Как здорово! Надеюсь, ты хорошо проведешь время, дорогая, – искренне пожелала женщина. – Вы хорошо общаетесь с Августом? Тебе понравился он? Правда же, он очень любезный парень.
– Ну, на самом деле… – ее улыбка быстро померкла. Август, снова говорят об Августе! Ну, сколько уже можно? Даже не находясь рядом с ней, он выводит из себя.
– Он просил меня не говорить, но он хотел, чтобы я спросила, как ты себя чувствуешь, – старушка глубоко вздохнула, не теряя своего ласкового очарования. – Он беспокоится о тебе. Вероятно, вы хорошо подружились?
– Как я себя чувствую? – повторила девушка, нахмурив брови. Неужели, чувствует свою вину? Поэтому спрашивает, чтобы совесть не мучала? – Можете передать ему, что у меня поднялась температура, и появилась слабость?
– В самом деле? – Миссис Джентл расстроенно осмотрела девушку. – Я передам. И еще занесу тебе пирог с ягодами немного позже, выпей его с горячим чаем. И не смей ехать на пляж, тебе же станет еще хуже! Твоя мама дома? Она может позаботиться о тебе?
– У нее сегодня ночная смена, но не волнуйтесь, я сама могу…
– Нет, ты что! – соседка перебила ее, ужаснувшись. – Если ты так больна, ты не можешь оставаться одна! Я бы осталась с тобой, дорогая, но ты знаешь, что сегодня моему мужу будут делать операцию, и я просто не могу разделиться надвое, мне так жаль! Я попрошу Августа присмотреть за тобой, если вы так хорошо общаетесь. Ты не должна оставаться одна!
– Не стоит, Миссис Джентл! – крикнула вслед соседке Элинор, но та уже торопливо отправилась домой, сделав вид, что не слышала отказ. Девушка устало разлеглась на лавочке, закрывая лицо руками. Ей было непонятно: то ли она так хорошо врет, то ли Миссис Джентл и правда такая доверчивая? Такая заботливая? В любом случае, Элинор поспешила успокоить себя тем, что Августу достаточно поверить на слово Миссис Джентл и отказаться от роли сиделки. И тогда она останется в выигрышном положении: и Августа совесть помучает за то, что она заболела, и на пляже с друзьями отдохнет!
Она смотрела какую-то передачу про акулу-убийцу, лежа на диване в гостиной, когда кто-то позвонил в дверь. «Миссис Джентл принесла пирог», – решила Элинор, чувствуя стыд за то, что обманула эту милую старушку. «Как же неприятно было лгать ей прямо в лицо, только чтобы поиздеваться над Августом. Она не заслужила такого отношения к ней. А я не заслужила такого отношения к себе».
– Миссис Джентл, на самом деле… – Элинор снова хотела сказать правду, открыв входную дверь, но когда перед ее глазами возник подбородок, а не низенькая пожилая дама, ее брови непроизвольно поднялись от удивления.
– Даже не рассчитывай на то, что мне не плевать на тебя, – Август был крайне серьезен и хмур, будто это был совсем не он, не тот улыбающийся парень с ямочками на щеках. – Я здесь только потому, что меня уговорила Миссис Джентл. Похоже, она очень любит тебя. Непонятно только, почему.
– Выметайся отсюда, – Элинор хотела захлопнуть дверь, но неожиданно для нее парень силой удержал ее.
– Я пообещал ей, – пояснил он свое наглое действие.
– Что пообещал?
– То, что прослежу, чтобы ты осталась дома и не умерла во сне.
Элинор погрузилась в задумчивость, отпустив ручку двери. Может, сказать ему, что она полностью здорова, поэтому он может катиться на все три стороны, а она покатится на четвертую – на побережье? Но тогда он расскажет Миссис Джентл, что она нагло соврала ей, и единственный человек, который истинно любит Элинор, будет разочарован. Ведь можно потерпеть всего одну ночь, да? Всего одну ночь ради Миссис Джентл, только ради того, чтобы она не отвернулась от Элинор. Можно же, правда? «К тому же, можно помучить Августа. Он должен немного пострадать, совсем чуть-чуть», – девушка пыталась найти хорошую сторону этой ситуации, впуская своего ненавистника внутрь, в собственный пустующий дом.
В гостиной был откровенный бардак, созданный Элинор. Телевизор громко шумел, выпуская из колонок крики человека, которого кусала акула. Рядом находился диван, на котором хаотично были разбросаны подушки, а некоторые даже валялись на полу. И там же находился пушистый розовый плед, которым она укрывалась, когда думала о том, что Миссис Джентл может ее невзлюбить, словно пытаясь спрятаться от самой себя в бордовой темноте. На кофейном столике стояла вазочка с колотыми орешками разных видов, а чуть подальше растаявшее клубничное мороженое. На кухне, в раковине, девушку ожидали немытые тарелки, ложки и вилки, но оставлены они были мамой – она никогда не моет посуду, поэтому это всегда делает Элинор. Непонятно только было, почему кроме телевизора еще работал ноутбук, открытый с вкладкой какого-то сериала, а во всем доме горел свет. Все шумело, сверкало и мешало спокойному нахождению здесь.
– Черт, ты такая свинья, – Август пренебрежительно осмотрелся вокруг. – Как ты вообще можешь существовать в таком бардаке?
– Эй, – девушка возмущенно пихнула его в бок, сдерживаясь, чтобы не ударить сильнее. – Если тебе что-то не нравится, то дверь там, понял?
– Я не усну здесь, – он поправил подушки, поднял одеяло с пола и сложил его на краю дивана, проигнорировав недовольный толчок. – Ты что, смотришь две передачи одновременно?
– Хватит уже, – она цыкнула, выключив и телевизор, и тонкий ноутбук. – Ненавижу педантов.
– Зачем ты включила весь свет? – Август поднял голову вверх, заметив, что все одиннадцать лампочек горят в унисон. – Ты боишься темноты?
– Нет! – ее возмущение нарастало, прибывая, как огромное волна, с каждой секундой все быстрее и быстрее. – Разве они были сделаны не для того, чтобы их включать?!
– И мороженое ела, хотя болеешь, – его молниеносный взгляд добрался и до кофейного столика, а затем осуждено оказался на Элинор, чье выражение лица выдавало то, что она была оскорблена и едва сдерживалась, чтобы не высказать все, что думает о наглом госте. – Теперь я с полной уверенностью могу сказать: ты точно идиотка.
– Как ты собирался выиграть пари, если ты сволочь? – девушка глубоко вздохнула, чтобы выглядеть более безмятежной.
– Не так уж и сложно влюбить в себя человека, который похож на тебя, – Август улыбнулся, выдав эту знакомую девушке сущность, называемую «самодовольствием». Удивительно, но единственное, что получалось у него хорошо – улыбаться так, что хочется содрать улыбку с его лица.
– Вместо того, чтобы извиниться за то, что я болею из-за тебя, ты пришел в мой дом, трогаешь мои вещи и оскорбляешь меня, – Элинор села на диван спиной к парню, не желая видеть его ухмылку.
– Будь ты действительно больна, ты бы не огрызалась на каждую мою фразу.
– И ты еще обвиняешь меня за то, что не веду себя достаточно больной? – она не выдержала и негодующе взглянула на Августа. – Что я по-твоему должна делать? Упасть тебе на шею и томно вздыхать, так? Вот так?
Она встала на диван напротив Августа, глубоко, страдающе вздохнула и плавно опустилась к нему, обвив шею руками.
– Ох, как я больна, как мне плохо, Август, – стонала она ему в шею, стараюсь сделать свой голос как можно более хрипловатым. – Так?!
Парень был, мягко говоря, удивлен, когда Элинор позволила себе так развязно повиснуть на нем, да еще и дышать на него горячими нотами, словно она собирается умереть, растаяв от яркого света лампочек.
– Отцепись ты от меня, – побыв в легком оцепенении, он убрал ее руки, скинув девушку обратно на диван. – Хочешь меня заразить?
– Очень!
Он проигнорировал Элинор, взяв упаковку с растаявшим мороженым, и выкинул ее, словно находился у себя дома.
– Так ты уже нашел новую несчастную девушку, которая будет развлекать тебя весь месяц своими чувствами? – спросила она, наблюдая за тем, как Август выключил половину лампочек.
– Ты боишься, что тебя легко заменить, ведь так? – он едва заметно растянул кончики губ. – На самом деле, это правда, ты не единственная, с кем можно поиграть.
– Но ты еще не нашел замену, – Элинор была уверена в своей правоте, когда перехватила молчаливый взор парня. – И не найдешь. В чем дело? Тебе нравится раздражать именно меня? Но почему?
– Ты высокомерная эгоистка, – Август отрицательно покачал головой. – Но ты не одна такая в целом мире. Ты самая обычная семнадцатилетняя девчонка, думающая, что такой, как ты, больше нет.
– Такой, как я, больше нет, – самоуверенно ответила Элинор, приближаясь к Августу. – Знаешь почему? Потому что я единственная, которая может выиграть пари. Потому что я нравлюсь тебе. Потому что я единственная, кому ты можешь проиграть.
Она остановилась напротив, упорно пытаясь найти во взгляде Августа подтверждению своих слов, но вместо этого получила лишь ухмылку.
– Так ты хочешь заключить пари? – он посмотрел на сомневавшуюся Элинор, прикусившую губу, словно задумчивая трехлетняя девочка. – Настолько ли ты уверена в себе?
– Я хочу сделать это только потому, что хочу доказать, что я права, – девушка медленно протянула ему руку. – Спорим на разбитое сердце?
– Спорим, – они заключили крепкое рукопожатие, закрепленное прямыми взглядами, откровенно выдающими уверенность в своей будущем выигрыше. Очевидно, они не сомневались, что не смогут влюбиться друг в друга, будто это самая невозможная вещь на планете, не подчиняющаяся никаким земным законам.
– И о чем только думала Миссис Джентл, отправляя тебя сюда, – Элинор хмыкнула, сделав круг около дивана, обдумывая то, как можно лучше всего претвориться больной. – Почему она не подумала о том, что это неприлично, когда молодая девушка и парень остаются ночью одни в доме?
– Она беспокоится о твоем здоровье больше, чем о своих консервативных идеях, – как ни в чем не бывало ответил Август. – Тебе не хватает мужского внимания, поэтому претворяешься больной?
– Я болею, – попыталась убедительно ответить та, опустив слово «идиот», решив, что если она хочет выиграть спор, ей нужно быть более сдержанной. – Почему ты мне не веришь?
– Потому что ты лгунья, – без раздумий произнес парень, медленно нагоняя ходящую вокруг дивана Элинор, которая заметив это, ускорила шаг.
Шаг Элиноры перешел в бег, когда торопливо начала подниматься на второй этаж, пытаясь оторваться от Августа, едва не дышащего ей в затылок. И пусть бег еще больше доказывал то, что она чувствует себя не плохо, Элинор все равно рефлекторно хотела скрыться от него, не зная, что Август задумал. Она быстро проскочила в свою комнату и захлопнула дверь прямо перед его носом, победно улыбнувшись, будто выиграла золотую медаль на соревнованиях по бегу с препятствиями.
– И как долго ты собираешься сидеть там? – она услышала голос парня за белой деревянной дверью. На удивление, он не пытался открыть ее.
– До тех пор, пока ты не пообещаешь, что не будешь трогать меня, если я выйду.
– Я лишь хотел прикоснуться к твоему лбу, – честно сообщил Август, оперившись боком о дверь.
– Ты что, градусник или Волан Де Морт?
– Я не собираюсь торчать у тебя дома, если ты лжешь, – он услышал, как Элинор тихо подошла к двери, словно размышляя над тем, стоит ли выходить, а если и выходить, то как обмануть Августа?
– Если ты не веришь, что у меня температура, то я могу измерить ее с помощью термометра, а не твоей руки, – Элинор осторожно прикоснулась к ручке, вслушиваясь в ответ парня.
– Я буду наблюдать за тем, как ты измеряешь ее.
– Хорошо, но ты обещаешь, что не будешь трогать меня? – согласилась Элинор, медленно открывая дверь.
– Обещаю.
Она неспешно вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. В ванной, в аптечке, она взяла старый стеклянный термометр, который уже показывал высокую температуру, и спустилась в гостиную, чувствуя, как Август внимательно следит за каждым ее движением. Элинор села на диван, укутавшись своим розовым пледом, и поместила градусник в подмышечную впадину.
– Перестань пялиться, – девушка недовольно покосилась на Августа, сидевшего напротив нее.
– Тебе холодно? – в ответ он недоверчиво осмотрел пушистое одеяло, которым Элинор замоталась.
– А ты хочешь меня согреть? – она отвела взгляд с хмыкнувшего Августа на телефон с непрочитанным сообщением. Марк написал, что «пляж отменяется», потому что по новостям передавали сильной дождь с грозой. И ко всему этому еще и семи балловый шторм. Она совсем забыла предупредить друзей, что не сможет прийти, но так даже лучше – не придется врать и им.
– Ты знал, что будет шторм? – спросила Элинор, показавшись какой-то испуганной и огорченной одновременно.
– Нет, – Август продолжал внимательно наблюдать за девушкой. – Часто это случается здесь?
– Это портовый город. Да, – она взглянула на часы, висевшие на противоположной стене гостиной. – Но только не в августе.
Прежде чем парень ответил ей, Элинор достала градусник и довольно покрутила его перед лицом Августа, словно трофеем. На нем ртутный столбец достиг отметки 99,7 (37,6С)
– А ты не верил мне, – она победно сложила руки на груди. – Сам видел, что я ничего не делала с термометром.
– Неужели у вас нет электронных градусников? – не желая признавать поражения, спросил Август, смотря на то, как тонкая палочка ртути переливается от теплого света ламп.
– Они, оказывается, ломаются, если их поместить в теплую воду, – она стыдливо отвела взор в пол, услышав, как парень усмехнулся над ее ответом.
В последнее время погода оставляла желать лучшего. Август обычно всегда был теплым и солнечным месяцем, любимым месяцем лета Элинор, но в этом году он начался с ветра и пасмурной погоды. Небо стало как сталь, холодное, затянутое непроницаемыми однотонными тучами, из-за которых на улице фонари загорались раньше, чем им положено. В воздухе чувствовались частички наступающего дождя и грозы. В открытое окно Элинор ударил ливень, проникающий прямо в гостиную, словно незваный нахальный гость. Он стучался и вошел, не попросив разрешения. Она резко повернула голову в сторону шума, похожего на стук двадцати барабанных палочек, за которыми следовали сначала яркие вспышки электрической небесной лампы, а затем гром, напоминающий звук столкновение двух огромных башен. Август быстро встал и крепко закрыл окно, отчего все шумы звучали более приглушено и отстранено, но они все еще были слышны.
– Элинор, – парень подарил ей недовольный взгляд, когда обошел всю комнату и закрыл остальные окна.
– Я не люблю такую погоду, – объяснилась девушка, встала, закутанная в плед.
– Черт, да в доме ведь тепло, а ты дрожишь, – она заметил, как ее руки были в плену легкого озноба, и сама она стала бледнее, чем обычно. – Ты выглядишь сейчас как щенок, оставленный в гараже во время грозы. Неужели ты боишься?
– Мне холодно из-за болезни, отвали, – Элинор огрызнулась, что окончательно убедило парня в том, что он прав.
Солнце скрылось за горизонтом, отчего все стремительно погружалось в темноту. В соседских домах уже горел свет. Они оба заметили, что напряжение как-то подозрительно оставалось нестабильным, что можно было понять по тускнеющему освещению. Интернет работал плохо, не говоря уже о телевидении, которое изредка издавало какие-то скомканные звуки, а затем сообщало, что сигнал отсутствует. И если полчаса назад был небольшой дождь, на который никто не обращал внимание, то сейчас этот дождь сплотился с ветром и с силой обливал каждый дюйм города. До полдесятого ночи Элинор сердечно надеялась, что погода утихомириться, но все оставалось прежним, поэтому она молча лежала на диване, укрывшись пледом, пока Август пытался дозвониться до своей бабушки, которая упорно не брала трубку.
– Бабуля не берет трубку, – сообщил он, тревожно пытаясь позвонить ей в тринадцатый раз. Его пальцы непроизвольно стучали по дивану, что раздражало Элинор, пытающуюся успокоиться. – Я поеду к ней в больницу.
– Что? Прямо сейчас? – девушка мгновенно подскочила, непонимающе взглянув на Августа. – Ты идиот? Ты хоть знаешь, сколько аварий случается в такую погоду?!
Он ничего не ответил, проигнорировав даже осуждающий взор девушки, встал с дивана и пошел в сторону выхода.
– Август.
Он обернулся. Элинор выглядела хмурой, ее брови огорченно опустились, а глаза блестели немой просьбой. Он не рассматривал ее как целое или как части, не обращал внимание на тело или черты лица, чтобы не создавать прочный образ в его голове. Она была лишь возмущённым голосом, светлыми закрученными прядями и живым говорящим взглядом. И больше ничем в его мыслях.
– Останься, – тихо попросила девушка, коря себя за такое слово в адрес Августа, которого так ненавидит. Но ей было действительно страшно находиться одной в большом доме во время грозы, когда на улице уже стемнело, а свет постоянно мигал; телевизор не показывал ни один канал, и Интернет открывал страницу в течение пяти минут.
– Черт, ты ужасная эгоистка, – он цыкнул, тяжело вздохнул и отвернулся куда-то в сторону, мотая головой. – Моей бабушке может быть действительно плохо, а ты просишь остаться с тобой, чтобы тебе было не так одиноко?! Как можно быть такой?!
В конце концов, кажется, атмосфера стала настолько напряженной, что свет погас не только в доме, но и во всем районе. Скорее всего, ветер где-то оборвал провод.
Элинор погрузилась в темноту и потеряла Августа из вида. Она испугалась еще сильнее, чем когда упала в пруд. Что если парень уже ушел? Что если она останется одна здесь? Эти мысли вынудили Элинор вскочить с дивана и нащупать руку парня, взявшись обеими ладонями за его локоть. Она не видела лицо Августа, и очень зря: оно отражало изумление, сердитость и… непроизвольную улыбку, вызванную тем, что он все-таки был прав: Элинор боится.
