Текст книги "Чёрт, подмостный, домовой — кто ты такой? (СИ)"

Автор книги: Ирма Хан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 2

Подмостный

– Бабушка, а подмостный – он кто?

– А ты где про него слыхал?

– Говорят, по ночам утопленник ходит! Ищет подмостного, что его уволок.

– Глупости это всё.

– А ты куда, бабушка?

– А туда… Подмостного пойду угощать, – бабушка завернула в полотенце ломоть испечённого хлеба. – Просить, чтоб не утащил, а то и мне придётся по ночам шастать, народ пугать. Как думаешь, Матвейка?

– Ба, я с тобой!

– Ладно. Давай, обувайся. Только смотри, я быстро пойду.

– Я тоже быстро.

Они вышли из избы, свернули на узкую тропинку, что спускалась к реке. На небе полная луна – светло, как днём.

– Бабушка, а зачем подмостного кормить? Он злой? Потому что голодный? – Матвейка маленький, еле поспевает, но виду не показывает – уж очень ему хочется про подмостного узнать.

– Давай руку да болтай меньше.

Бабушка взяла внука за руку и пошла по мосту. Остановилась на середине. Развернула полотенце. Поклонилась и бросила хлеб в воду со словами:

Них, них, эшехомо, бада, бада, лулу соб.

Потом открыла бутыль с пивом. Сделала несколько глотков, остальное вылила в реку. Хлопнула в ладоши. Топнула ногой.

Изира яндра! Хох.

И тут из-под моста захлопали в ладоши, заулюлюкали, захохотали.

– Ой, бабушка, кто это!? – мальчик испуганно прижался к ноге женщины.

– Подмостный благодарит. Не бойся.

– А зачем подмостного кормить? Ну ба… Расскажи!

…

Матвейка знал, что бабушка рассердиться может. Спать пора. Но на печке тепло, Черныш уютно устроился в ногах, и мальчик осмелел. Ветер за окном воет, бабушка молчит. Но сегодня она добрая, Матвей уж изучил все её привычки – сегодня точно расскажет.

– Вот ты упрямый… Ладно, слушай. Мост соединяет два берега. Перекрёсток – дороги. Там, где есть граница, там есть и страж.

– Как… пограничник?

– А ведь верно! Пограничник и есть. Только документы не спрашивает, оно ему без надобности.

– Как же он узнает, кто идёт?

– Духи вездесущи, Матвей. Мудры. Справедливы. Они ведь из Хаоса. А Хаос был до того, как зародилась Вселенная.

– Не пойму, бабушка!

– Есть вещи, которые ни тебе, ни мне не понять, Матвейка.

– Но ба… Ты же старая! Ты всё-всё должна знать!

– Ха-ха-ха… Мал ты ещё. Потому духи тебе и показываются.

– А вырасту – не увижу их?

– Кто знает, малыш. Кто знает… С одной стороны они мудрые, с другой… Как дети. Нет у них ни добра, ни зла. Заманят. Утопят. А то и защекочут до смерти! Человеческая душа для них… Что комар! Хлоп – и нету. Наша с тобой жизнь – мгновение. Потому уважать неведомое – это, Матвейка, наша с тобой забота. Какой бы мир ни был – у него свои законы. И ты их уважай. Понял?

Но Матвейка уже сладко спал. Снились мальчику тёмные ладошки. То высунуться из реки – то исчезнут…

Бабушка многому научила. Если бы не она… Сейчас, конечно, он знает больше. Намного больше. То, что придётся так много узнать, он тогда и представить себе не мог.

Старик и чёрный кот долго сидели у могилы. Цветов в октябре нет, он собрал веток можжевельника. Его бабушка любила «можжевеловый дух». Говорила, что с ним приходят светлые воспоминания. Бывало, кинет в костёр колючую с ягодкой ветку и сидит. Долго сидит. Улыбается.

От каравая осталась краюшка. Он положил её рядом с ветками. Стопку налил. Вздохнул.

– Ну что, Васька? Пошли, что ли? Скоро к нам гости пожалуют.

…

«Черти-братушки, весёлые ребятушки! Нужного мне человека возьмите, за белы рученьки подхватите, через воды тёмные, реки быстрые, камни острые проведите. Чтоб не запнулся, не захлебнулся. Кровь чистая, вода быстрая! Зову-призываю, за помощь награждаю здесь, сейчас, сию минуту, да будет так!».

– Опять!? – ахнула Альбина, заглянув в комнату сына. – Ты где бутылку-то взял? Обещал ведь!

– Мам… это последний раз. Честно. Этот раз – последний. Вот допью это и всё… клянусь…

Елизар сидел за столом, гипнотизируя красным глазом початую бутылку водки.

– Откуда у тебя деньги, бестолочь? Опять у меня украл?

– Н-е-е-т! – Елизар рыгнул и помотал головой.

– А где?

– Там… – сын махнул рукой в неопределённом направлении.

– Тьфу! – плюнула в сердцах Альбина и хлопнула дверью.

На глаза наворачивались слезы. Чтобы хоть как-то отвлечься, она пошла ставить чайник. Зажечь газ. Налить воды. Вдох. Выдох…

Зазвонил мобильный. Сейчас она возьмёт трубку, и не смотря на боль, станет разговаривать. С кем-то. Как ни в чём ни бывало.

– Привет, соседка! – от звонкого Дашкиного голоса заломило виски. – Заходи скорей, тут клиентка такую вкуснятину принесла.

– Даш, я…

– Ясно. Елизарушка? Опять? Тем более я тебя жду. Сладкое снимает стресс.

– Иду, – вздохнула Альбина.

Даша, тридцатидвухлетняя хохотушка, постоянных клиенток принимала у себя. Ни один маникюрный салон этого, ясно дело, не приветствовал, но кому сейчас легко? Они как-то незаметно подружились, не чувствуя разницы в возрасте. Около неунывающей молодой женщины несчастная мать пьющего сына грелась, будто у огня.

– Чай с мятой, – объявила Даша с порога, подталкивая соседку к кухне. – Давай-давай, нервы успокаивает, – она торжественно поставила на стол муссовый торт с персиками. – Вот так… Сейчас, – девушка отрезала большой кусок и протянула соседке блюдце. Но та, обняв руками дымящуюся чашку, на торт даже не взглянула.

– Аль… Аля!?

– Откуда знаешь, что он опять пьяный?

– Я их видела. На скамейке во дворе. Твоего и Гришку с первого этажа.

– Меньше месяца как из клиники вышел… Столько денег впустую.

– Значит надо искать другой выход.

– Да какой другой, Даш?

– Тот, что сработает. Ну не век же тебе так мучиться! Погоди… Мне клиентка одна рассказывала. У неё муж пил. Так вот она своего благоверного возила к знахарке…

– Да ну… Какая знахарка? Они шарлатаны все, только деньги вымогают. Если уж клиника не помогла, то всё уж теперь. Нет надежды.

– Надеяться надо, Аль. Обязательно. Тем более что муж её с тех пор в сторону спиртного даже не смотрит! Злой, на весь мир обиженный – это да, но трезвый! А раз не пьёт, значит, что? Правильно. Работает. Забулдыг домой не водит.

– Елизар не поедет, – Альбина поджала губы.

Конечно, рассказ соседки был больше похож на сказку. Волшебный сон, а не реальная история. Но Дашка права, или ты во что-то веришь, или совсем пропадёшь. И потом… Как же хочется верить!

– Припугни. Скажи, если не поедет – упечёшь в психушку.

– Думаешь это так просто? В психушку упечь?

– Нет, – согласилась Даша. – Не просто. Но он-то этого не знает! И потом… Погоди, у тебя же друг был? Ну, этот…

– Эдик?

– Да! Он же как-то связан со всем этим?

– Да, он врач. Психиатр. Так благодаря ему Елизара и положили в клинику. Если бы не он, я бы и этого не смогла сделать.

– Понятно. Тогда я сейчас позвоню.

Альбина хотела было возразить, но замолчала. Во-первых, Дашка если решает действовать, превращается в бронепоезд, и остановить её всё равно не получится, а во-вторых… Чем черт не шутит, пока бог спит?

…

Как только мать ушла, Елизар налил водку в стакан. Поднёс ко рту да так и застыл… Прямо перед ним появился огромный черный кот.

– Обернись, – спокойно посоветовал усатый, брезгливо отодвинув лапой шкурку от колбасы.

– А… А-а-а…

– Обернись, говорю. Там с тобой поговорить хотят.

Елизар осторожно поставил стакан и обернулся. Глядь, а на его кровати бородатый старичок, ростом с ребёнка – сидит, ножками в валенках качает.

– Чё уставился?

– Ты к-к-то? – заикаясь произнёс Елизар.

– Дед Пихто! – проскрипел карлик, давясь от смеха.

– Сгинь, нечисть! Пропади! – парень махнул рукой, стакан опрокинулся, кот с шипением подпрыгнул и… исчез.

– Ты ещё креститься начни, – обиделся старичок.

Елизар тут же принялся осенять себя крестным знаменьем, с перепугу – обеими руками.

– Ну что? Помогло? – незваный гость сочувственно склонил голову на бок.

– Бабушка говорила, – прошептал несчастный сам себе, – надо матом ругаться…

– Кстати, о бабушке! – старичок поднял вверх палец. – Езжай-ка ты, мил друг, к бабке Агафье. Запомнил?

– А-а-а…

– А-га-фье. Как только мать твоя велит к ней собираться, ты уж не мешкай, – человечек снял шапку и с наслаждением поскрёб пальцами между… рожками!

– Чёрт! Чёрт! – крикнул Елизар и замахал руками. – Чур! Чур меня! А-а-ааа… Слова застряли в горле, а коротышка вдруг стал расти, протягивая к несчастному когтистые мохнатые лапы. Чёрт открыл зловонную зубастую пасть, и неизвестно, что было бы, если бы Елизар с криком не выскочил из квартиры и не понесся бы к соседке.

– Даша! Дашка, открой! Открой говорю, убивают! Черти! Черти проклятые!

Дверь открылась, несчастный стремглав бросился на кухню, где из-за весёленьких обоев в цветочек на стене уже проступала хитрющая морда старика:

– Ябеда! – коротышка показал язык и исчез.

– Приехали, – всплеснула руками Альбина. – Допился до чертей окаянный.

– Вот он, вот он, мама! – Елизар схватил со стола чашку и запустил в стену.

Чашка со звоном разлетелась на мелкие кусочки. Даша, покачав головой, молча пошла за веником – смести осколки.

– Вы что… правда его не видели? – растеряно спросил Елизар, сидя на соседской кухне и уставившись на муссовый торт. С персиками.

– Значит, так! – Даша постучала пальчиком по айфону. – Адрес Агафьи я узнала. Или ты завтра едешь с матерью к знахарке, или я через своего знакомого упеку тебя в психушку. Понял?

– А-га-фье… А-га-фье… – Елизар уронил голову на руки, – А-га-фье...

– Поедешь, сынок? – тихо спросила мать.

– Да.

…

Они вышли на станции, растерянно оглядываясь. Оба волновались, но по разным причинам. Елизар боялся чертей и котов, Альбина – отказа Агафьи. Кто ж их знает, этих знахарок? И потом, ведь случаи разные. Вдруг сын безнадежен? Он ведь не плохой парень. Работящий. Просто… слабохарактерный. Господи, помоги!

Недалеко от платформы стоял автомобиль.

– Здравствуйте! – обратилась Альбина к пожилому мужчине за рулём.

– И вам не хворать, – ответил тот.

– Нам бы к бабушке Агафье добраться. Вы случайно не знаете, где это?

– Знаю. Сюда только к ней и ездят. Садитесь!

– Сколько это будет стоить?

– Пятьсот рублей. Устроит?

– Конечно! Давай, сынок, садись.

– Только сначала в магазин вам надо заехать.

– Зачем? – насторожилась Альбина.

– Продуктов купить. Агафья принимает по утрам. Остановитесь на местной турбазе, – сыпал местный гид чёткими, отлаженными инструкциями, – в домиках кухня, готовить сможете сами.

– И откуда Вы всё знаете? – устраиваясь рядом с водителем, спросила Альбина.

– К Агафье много народу приезжает. Вы сегодня не первые, – хмыкнул мужчина, заводя машину. – Меня Николаем Филипповичем зовут. А как вас величать, милая барышня?

– Альбина. Так Вы, значит, помощник Агафьи?

– Можно и так сказать. Я её сосед. Народ к ней постоянно приезжает. И как только узнают про неё?

– У неё очередь? – Аля заволновалась.

– Не переживайте. Агафья не откажет. Только, слышь, парень, – посмотрел Николай Филиппович в зеркало заднего вида, – тебе надо самому просить.

– Да, да, – закивал головой парень. – К Агафье. Не мешкая...

– Эк его приложило…

– Со вчерашнего дня сам не свой, – всхлипнула Альбина.

– Да вы не расстраивайтесь. Агафья многим помогла. Иначе разве ездили бы к ней в такую даль со всех концов России необъятной? Купите бутылку водки, замороженную рыбу и кирпич хлеба.

– Зачем? – удивилась Аля.

– Вам от алкоголизма избавиться?

– Да.

– Вот. Это для обряда.

Пока Альбина выбирала в магазине продукты, Елизар вызвался сходить за водкой. Он должен был выпить. Последний раз. Его мучил панический ужас, а мать спиртное ни за что не купит! Приподняв брючину, он быстро сунул за носок маленькую бутылочку коньяка, да так ловко, что никто ничего не заметил. Затем взял бутылку водки, отдал матери и сказал, что подождёт на улице.

Он не мог находиться в закрытом помещении. Последний раз лицо чёрта показалось прямо в стене! Елизар вышел на улицу, но тут же вернулся – из-под крыльца магазина выскочила кошка. Тощая. Серая. Она совсем не была похожа на огромного, холеного, чёрного как ночь говорящего кота, но всё же…

Как же избавиться от этой напасти? Он уже панически боится котов и закрытых помещений, что ж дальше-то будет? Так ведь и впрямь в психушку упекут. Нет. Он сделает всё, что бабка Агафья скажет, вот только сегодня он должен выпить. Один раз. Последний! Мочи нет терпеть этот страх…

…

Дом Агафьи стоял в стороне от дороги. Ворота невысокого забора гостеприимно распахнуты, во дворе несколько машин.

– Ступайте, – кивнул Николай Филиппович в сторону крыльца. – Я вас подожду и подброшу до турбазы.

По выложенной кирпичными плитками дорожке они прошли к крыльцу. Альбина приоткрыла и дверь и заглянула в прихожую. На диване и стульях, стоящих вдоль стены, сидели мужчины и женщины со скорбными, чуть испуганными лицами. Альбина поймала себя на мысли что она, должно быть, выглядит так же. Они с сыном тихонько прошли и опустились на свободные места в самом углу.

Скрипнули половицы. Тикали стенные часы. Аля осторожно оглядывалась. Через некоторое время двери, что напротив дивана, распахнулись. Маленькая пухленькая бабулька в длинной, до пола, юбке и вязаной кофте что-то пробормотала молодой паре с ребёнком на руках и, обведя очередь цепким взглядом, ткнула пальцем в Елизара:

– Ты! Заходи.

– Но как же… я же раньше… – начал было какой-то мужчина, но Агафья посмотрела в его сторону так, что тот не стал возражать.

Елизар встал. Альбина поднялась следом, чувствуя неловкость перед теми, кто ждали своей очереди с раннего утра.

– Сиди, – махнула старушка на неё рукой, и, пропустив Елизара, закрыла дверь.

– Вы уж простите, – прошептала Альбина, обращаясь к мужчине.

– Вы не виноваты, – смягчился тот. – Я подожду. Знаете, говорят, она чудеса творит…

…

– Ну, что, голубь, говори, зачем пожаловал?

– Мне бы это… От пьянки. Того. Избавиться. Чтобы впредь ни-ни!

– Сам хочешь? Или мать силком привела?

– Сам хочу! Очень. И еще это…

– Что? – Агафья внимательно посмотрела на него.

– Черти, – прошептал Елизар, воровато оглядываясь. – И… кот.

– Какой ещё кот?

– Черный. Г…г…говорящий.

– О как, – бабка Агафья приподняла бровь. – Так-таки и говорящий? Учёный что ль?

– Это… Не знаю я.

– Обряд три дня подряд проводить буду. Водки бутылку, кирпич хлеба, рыбину замороженную принесёшь. И чтобы с сегодняшнего дня ни капли! Понял?

– Да, – кивнул Елизар и бочком, бочком попятился к двери, – До завтра, значит… Спасибо вам, – сказал и зачем-то поклонился, как будто заранее прощения просил, потому как знал – всё равно выпьет, не устоит.

…

Николай Филиппович ждал их во дворе, они молча сели и покатили по лесной дороге, пока наконец не показались вдали деревянные домики турбазы.

– Во-о-он там администрация. Видите?

Альбина кивнула, рассчиталась с водителем, и вскоре бойкая администратор уже показывала им домик – скромный, но чистый и со всем необходимым.

– А что там за река? – поинтересовалась Альбина, чувствуя, что с каждым часом в этом удивительном месте на душе становится легче.

То ли чистый воздух вдали от города тому виной, то ли и впрямь поверила она всем сердцем в силу бабки Агафьи. А почему нет? Сколько слухов об этих бабках в народе ходит, ведь не спроста же! Только и слышишь: «врачи не помогли, уж надежду совсем потеряли, а отвезли к бабке, та отшептала и как рукой сняло!». Разве и у них с сыном такого быть не может? Чай не прокляты они с Елизарушкой…

– Волчья, – поведала девушка, передавая ключ.

– А это что? – Елизар кивнул на мост. – Плотина, что ли?

– Да. Раньше действительно была, но разрушилась. Там мост. Старинный. Финский. Местная достопримечательность. Недавно восстановили. Он крепкий, но…

– Но что? – Елизар спрашивал, чувствуя, как сердце все сильнее трепыхается в груди.

Скорей бы улизнуть от матери. Выпить охота…

– Несчастливый он у нас. Кто ногу подвернет, кто… Лучше к нему и вовсе не ходить.

К административному корпусу подъехала машина, и девушка, пожелав «приятного отдыха», оставила их наконец одних.

– Уютно тут, – Альбина, оглядывалась, улыбаясь. – Есть хочешь?

– Да нет. Потом. Ты бы отдохнула с дороги. Намаялись мы с тобой…

Едва он это сказал, как Альбина почувствовала, что и правда очень устала. Глаза слипались. Она еле дошла до кровати и… тут же провалилась в сон.

– Отдохни, – обрадовался сын, и выскользнул на улицу.

…

Елизар остановился на середине моста. Отвинтил крышку бутылочки, сделал несколько глотков. Тепло разлилось по телу. Ему было и стыдно, и страшно и… хорошо.

– Эй! А нам!? – услышал он чьи-то голоса.

Парень вздрогнул. Пряча бутылку, стал озираться. Смех прорывался… сквозь шум воды. Он готов был поклясться, что…

– Вниз, вниз смотри!

Трясущимися руками бедолага вцепился в перила, глянул вниз… и чуть не выронил бутылку! В бурном потоке реки (Волчья, кажется?), плескались черти – то нырнут, то вынырнут, в ладоши хлопают, смеются, зовут к себе.

– Иди к нам! К нам! Поделись-поделись-поделись! Не будь жадиной!

Елизар отпрянул от перил, попятился, наткнулся на что-то спиной, услышал звонкий женский смех, обернулся и тут же зажмурился – прямо перед ним стояла обнажённая девушка!

– Куда же ты, Елизарушка? – Длинные волосы прикрывали грудь, но в остальном красавица была нага, от чего лицо Елизара сделалось пунцовым. – Пойдём со мной! Пойдём, пойдём… И угощение с собой бери, нас ждут!

– Кто? Куда? Я не… А-а-а-а!

Девушка ловко запрыгнула на перила, обвила руками шею Елизара и потянула за собой.

– Не бойся… пойдём… – нежный голос звучал призывно и ласково.

– Елизар! Сынок! Ах… Ах ты!.. Господи… Помогите! Помогите!

Последнее, что он увидел – мать бежит к мосту, размахивая руками. Ледяная вода обожгла, будто огнём, черти за ноги тянули вниз, вниз, вниз…

Воздух! Его вытолкнуло… он готов был поклясться, что, с другой стороны. Как будто там, под водой, пространство перекувырнулось, играя с чертями в чехарду. Прямо перед собой Елизар увидел сильную, старческую мозолистую руку.

– Давай, парень, хватайся! Я тебя вытяну!

Чьи-то руки подтолкнули снизу (черти, не иначе, но он старался об этом не думать), он сделал над собой усилие, подтянулся и… выбрался на берег.

Альбина рыдала в голос, пока не почувствовала, что кто-то трясёт её за плечо.

– Женщина, вы меня слышите? Успокойтесь. Что случилось?

– Сын! Там… сын утонул… – она показала рукой в сторону моста.

– Когда?!

– Сейчас… С моста упал…

Мужчина лет пятидесяти побежал на середину моста, перегнулся через перила и долго всматривался в воду.

– Если с моста, то мог о камни удариться… Пойдёмте…

– Куда?

– Надо полицию вызвать, – он кивнул в сторону домиков, что на противоположной стороне моста. Как вас зовут?

– Аль… Аль… Альбина…

– Очень хорошо. Меня зовут Антон. Вам надо попить воды.

Он помог ей подняться, и повёл в дом, что стоял ближе всего к реке.

– Тихо, Рой! – крикнул мужчина жизнерадостному джек-расселу, что восторженно вился у хозяина под ногами.

Але казалось, что она тоже утонула. Вместе с Елизаром. Звуки доносились, словно из-под толщи воды. Ноги подкашивались.

– Это Ира, моя дочь и зять Андрей. Андрей, водки принеси. Быстро!

Антон взял стакан из рук зятя и поднёс к губам Альбины.

– Пей. Залпом.

Она выпила. Горячая жидкость обожгла горло.

– Запейте, запейте… – приговаривал кто-то, протягивая воду.

Она слышала, как мужской голос говорил по телефону. Спрашивал, как зовут её сына. Сколько ему лет. Когда они приехали…

Зачем… Зачем это всё?

Глава 3

Союзник

– Матвейка? Ты что важный такой, третий день уж. Как индюк?

– У нас союз, бабушка!

– Это что ж за союз такой?

– Союз пятерых! Я, Петька, Гришка, Полинка и Галинка.

– Ишь ты… Союз у них. И что ж ваш союз делает? Борется с кем? Защищает кого?

– Не знаю, ба… Мы ещё не придумали!

– Ха-ха-ха… Не придумали они. Ладно. Возьми вон лепёшек я напекла. И яблок. Ваш союз там поди проголодался.

– Спасибо, ба! Это я придумал! Я вчера слышал, вы с каким-то дядей, что к тебе приходил, про союзника говорили…

– Слышал звон, да не знаешь, где он!

Бабушка ворчала, потому как не любила она, когда Матвейка взрослые разговоры подслушивает. Матвейка об этом знал. Но он так же знал, что ба поворчит-поворчит, да и расскажет. А ему страсть как хотелось узнать, что это за союзник такой?

– Союзник, – бабушка вздохнула, сунула в печь горшочек с картошкой, руки о передник вытерла. – Непростой он.

– Он как домовой, бабушка?

– Не совсем. Там, за проходом в тонкий мир, что стережёт китоврас, есть… Как бы тебе объяснить? Вот ты в погреб наш спускался?

– За вареньем?

– Ну хоть бы и за вареньем. Вот там лестница. И двери. Чем ниже спускаешься, тем сущность, там живущая, темнее. Союзник ниже домового будет. Он тебе, ясно дело, помогает, а только помощь его всё одно бедой обернётся.

– Это как, бабушка?

– Вот ты упрямый какой, а? Рано тебе ещё. Вырастешь – поймешь. А союз ваш пусть крепким будет. Вы друг другу помогайте. В беде не бросайте. Взял лепёшек и яблок? Беги, играй!

– Бабушка, а…

– Брысь, сказала!

…

Дед Матвей улыбался. вспоминая. Если бабушка прогоняла его, как нашкодившего кота – значит, дело плохо. Надо бы подождать, пока ба не остынет. Остынет, подобреет, тогда он снова ухитрится сделать так, чтобы она рассказала что-нибудь интересное.

Простым языком бабушка день за днем формировала его сознание. Будто знала… Готовила. Может, оно и так. Всё, что он позже узнал об инфернальных, демонических сущностях, подтверждалось. Он будто слышал её бормотание каждый раз. Это успокаивало. Помогало не сойти с ума.

Жажда мести, власти, вожделение плоти, богатство… Всё это есть в человеке, равно как и нечто возвышенное. Бес не спит. Бес своего не упустит. Вопрос, сколько тьмы просочилось к потомкам их «союза пятерых»? Пришло время узнать. Он думал о том, кто же он сам. Но чаще гнал подобные мысли подальше. Главное, не терять свет в душе. Свет любви и доброты. Если верить бабушке – свет озаряет путь».

…

«Звоню монетками, позваниваю, доброго молодца приманиваю, по земле рассыпаю, к себе призываю! Иди молодец через горы высокие, реки глубокие, леса густые, овраги темные – иди, не оглядывайся! Жду-поджидаю, костёр разжигаю, тебя, добрый молодец, зазываю».

Вечер прошёл даже интереснее, чем он ожидал... Ачишхо. Аромат южной ночи. Романтика.

Два раза в год Сергей Березин приезжал в «Красную Поляну», ещё пару раз – в «Азов-Сити». Играл аккуратно – автоматы, покер. Внимательно следил за тем, чтобы не привлекать лишнего внимания. А тут решил сыграть в рулетку. Просто так. На удачу…

Кассир, отсчитывая выигрыш, поинтересовался, не нужна ли господину охрана.

– Господина так охраняют, что вам и не снилось, – буркнул Сергей.

– Будьте осторожны, – предупредили его.

Скучно. Скучно жить, зная наперёд, чем все закончится. Со временем он стал замечать, что читает людей, как открытую книгу. Сейчас начнётся… Схема старая, проверенная. Вот только ничего не получится.

Он забрал деньги и отправился в номер. Отель в двух шагах – всего-то и надо – пройти по ярко освещённой дорожке меж пышных кустов олеандра.

Кассир молча вынул телефон, не отрывая взгляд от удаляющейся мужской спины:

– Клиент у выхода. Возможно, его охраняют, но скорее всего блеф. Парень крепкий и… мутный. Осторожнее там.

Едва Сергей уловил сладкий запах ярко-розовых цветов, фонари погасли. Словно кто-то невидимый дунул на свечу. «Как дети, честное слово!» – усмехнулся про себя игрок.

– Эй! Уважаемый! – окликнул кто-то.

Сергей остановился и медленно повернулся на голос. Трое. Расстояние чуть больше вытянутой руки.

– Что?

– Кто-то сорвал джекпот. Вы не слышали?

– Ерунда, – улыбнулся Березин. – Слухи.

– Стоит ли рисковать жизнью из-за каких-то бумажек?

– Вы тоже так считаете? – обрадовался Березин. – Мудро. Именно поэтому очень советую убраться отсюда. Пока не началось…

– Вы только посмотрите на него, а? Или мне послышалось, или кто-то нам угрожает!

Тень метнулась к кейсу, которым все это время беззаботно, словно прогуливающий уроки школьник, помахивал Сергей и вдруг…

Пройдёт время, и мало вменяемые криминальные личности будут умолять следствие о защите. Расскажут о том, как их товарища подняла в воздух «неведомая сила». Как несчастный упал на нож, которым сам же и угрожал бизнесмену. Подтвердят, что Сергей Березин совершенно ни в чем не виноват. Странно, но факт.

Сергей, не торопясь, прошёл через холл. Поднялся на свой этаж, вошёл в номер и, не включая свет, бросил кейс на диван.

– Спасибо, – прошептал в пустоту.

– Понравилось? – Раздался… детский голосок.

– Не очень. Насмерть-то зачем?

– Да какая смерть? Так… пара капель крови за труды.

– Ну, раз уплачено, то… – Сергей распахнул дверцу бара. – Что будешь?

– Коньяк!

– Детям нельзя, – мужчина достал шоколадку, развернул, шурша блестящей оберткой, и аккуратно положил на журнальный стол.

Возле стены, в мягком уютном кресле клубилась тьма… Облачко медленно подплыло к угощению. Тихий, гулкий хлопок. Запах серы и… Девочка появилась, словно из ниоткуда. Из вороха замысловатых косичек торчат рожки, обвитые украшениями – бусины, цепочки, монетки. Всё это великолепие тихо позвякивало и поблескивало, ловя скупой лунный свет, струящийся в номер из окна.

Березин налил себе, косясь на подведенные золотым лаком копытца.

– Сделала педикюр? – Поинтересовался он.

– Не только, – чертовка помахала хвостиком у самого носа Березина – пышную кисточку украшали красные пряди. – Нравится?

– Очень, – со вздохом кивнул он и выпил – залпом, до дна…

Раздался стук в дверь.

– Полиция? – Сергей посмотрел на рогатого ребенка.

– Если бы! – По-взрослому ухмыльнулась малышка. – Придется снова тебя спасать. Цени!

Сергей открыл дверь.

– Скучаем? – томным голосом произнесла длинноногая блондинка, змеёй вползая в номер без приглашения.

Он устал. Очень. Всё бы отдал, только бы его оставили, наконец, в покое! Женщины. Духи. И только он так подумал, как…

– Милый, я не поняла… Это ещё кто?

Березин обернулся. Черноволосая красотка сверлила взглядом непрошеную гостью. Футболка (его, Березина, футболка) съехала с плеча, руки сложены на груди. По всему было видно, что залетевшей на огонёк ночной бабочке готовы объяснить, что место «у открытого огонька» занято. А кто не понял, тому оборвут крылья в ритме самба.

Блондинке залепили кулаком в скулу так резко и неожиданно, что Сергею показалось, он смотрит кино в записи на перемотке. Барышня лёгкого поведения, взвизгнув, бросилась к лифту.

– Здорово я её?

Сергей закрыл дверь, подхватил ребёнка на руки и вернулся в комнату. Усадил в кресло, сам присел на корточки напротив, заглянув маленькой нечисти в чёрные глазки:

– Ну? Ты хоть понимаешь, какой скандал сейчас будет? Ты ж лишила работника… работницу. Профессионального инвентаря. Если можно так выразиться. Теперь неустойку придется платить. Нет, деньги есть, я не жалуюсь, но…

– Синяка не будет, – серьёзно ответили ему. – Деньги останутся при тебе. Гарантирую.

– Да не в этом дело, – мужчина поморщился, словно от головной боли. – Хватит. Я устал, понимаешь? Можно не причинять никому вреда?

Ему хотели возразить, но в дверь постучали. Снова. Полноватый полицейский, в возрасте, в форме – встал, кряхтя, с кресла, мягко отодвинул Березина в сторону и пошёл открывать дверь.

– Ну… ты даёшь, – прошептал Сергей, не веря собственным глазам.

– За столько лет мог бы и привыкнуть, – басом ответил страж порядка. – Я пошла развлекаться.

Сергей опустился в кресло, прислушиваясь к голосам из коридора.

– Капитан Самойлов. Следственный Комитет. Документы предъявите, пожалуйста.

Голоса (мужской и женский), стали что-то говорить – громко и сбивчиво.

– Вам придётся проехать с нами… Стойте! Куда же вы?

Давясь от смеха, в номер вернулась девочка с рожками.

– Молодец, – похвалил Березин кувыркающееся в воздухе существо.

Облачко тьмы сделало прощальный круг над люстрой и исчезло, будто и не было.

Сергей взял бокал и вышел на балкон. Ачишхо. Аромат южной ночи. Романтика…

Вернувшись в номер, он позволил себе наконец поверить в то, что этот везучий, но суетный день кончился. Лёг на кровать, закрыл глаза и стал вспоминать.

…Пронзительный петушиный крик по утрам означал только одно – он у прабабки Полины в деревне. Лучшие дни детства, которые он не забудет никогда. Он кормил кур, бегал собирать одуванчики для кроликов – с одной стороны – помощь, с другой – приключение, а после – гонки на велосипеде с соседскими мальчишками. Кто быстрее до реки и обратно. Ба (так он называл прабабку Полину) хоть и была суровой на вид, но внука любила, нравоучениями особо не мучила, а главное – он был предоставлен сам себе, чего никогда не было в городе, с родителями. Там контролировали каждый шаг – где был, куда пошёл, но деревня – совсем другое дело!

Прабабка Полина частенько сама провоцировала мальчишеские вылазки – в лес за ягодами, в медпункт на ту сторону реки за лекарством. Когда Сережа немного подрос, то понял – в жизни ба есть дела, в которые ему, внучку любимому, нос лучше не совать. И если в городе он скорее мечтал о том, чтобы его перестали опекать, то тут… Тут дело другое. В их дом приходили люди. Разные. Кто банку мёда принесёт, кто конфет из города. Прабабка с «гостями» (люди были ей совершенно незнакомы – он это понимал), часами просиживала в комнатке на втором этаже. Комнатка всегда была заперта, а ключ от неё лежал в шкатулке. Та шкатулка манила его каждый день. Ему страсть как хотелось посмотреть, что же там, в той таинственной комнате? Мало того, здесь, в деревне, его посещали видения. То крошечный старичок подмигнет из-за печки. То явится огромный черный кот и примется катать бабкины клубки по веранде!

Прабабка Полина всего этого не замечала. Или делала вид? Он не знал наверняка, но на всякий случай молчал, пока наконец однажды не выдержал – открыл заветную дверцу. Преступление было тщательно спланировано – Сережа дождался вечерней дойки, пробрался на второй этаж и…

Комната была пуста. Стол и стул – а больше и нет ничего. На стуле у окна сидит старушонка, пряжу прядет. Совсем как в сказке о спящей красавице.

– Брысь! – Старуха топнула ногой, из-под прялки выскочил огромный чёрный кот,

налетел на мальчика, и они вместе кубарем полетели с лестницы, прямо под ноги прабабке Полине.

Старушка пошатнулась, выплеснув молоко на пол. Кот молоко лакает, а ба смотрит на внука пристально. Смотрит, но ничего не говорит. Он тогда тоже ничего не сказал, но уже следующим вечером, попросил рассказать сказку и выпалил всё одним махом – про домового (Серёжа был уверен, что коротышка за печкой – домовой и есть), кота и… тайную комнату. Пусть рассердится. Пусть накажет. Но держать всё это в себе он больше не может.

– Так вот, значит, как… – пробормотала Полина.

И всё. Ни слова больше. Серёжа долго ждал, и когда уже решил, что не простит его ба, отправит обратно в город, добавила:

– Теперь уйду со спокойным сердцем. Принимай, внучек…