Текст книги "Лабиринт. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Ирма Грушевицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Глава 10
Для кого она одевалась в тот вечер – для Алекса или для Мэтта? Мэри и сама не могла ответить на этот вопрос, но медлительность, с которой она собиралась на приём, обычно не была ей присуща.
Никак из головы не шёл этот мужчина, замеченный у входа в отель. Он был в чёрном классическом костюме. Густые тёмные волосы едва касались воротника светлой рубашки, надетой под строгий пиджак – он расстегнул его, когда садился в машину.
Разве она видела, как Мэтт садиться в машину? Вроде, нет. Или… Одетая в кружевное бельё телесного цвета, Мэри замерла посередине комнаты с щёткой для волос в руках. Она видела, как Мэтт садится в машину в тот вечер, когда он приехал за ней к Элис. Видела. И… и это было похоже, да. Но тогда он садился за руль, а здесь – на заднее пассажирское сидение. Но вроде бы. Вроде бы…
Неужели…
Из гостиной её позвал Алекс:
– Мэри, поторопись, мы уже опаздывает!
– Ещё пару минут!
Господи, ну она и дурочка! Нашла о чём думать! В сердцах бросив щётку на кровать. Мэри сдёрнула с плечиков хорошо отглаженное зелёное платье.
Оно попало в чемодан в последний момент – так сказать, на всякий случай. Кто же знал, что этот случай представится в первый же вечер. Простого покроя платье было сшито из шелковистого эластичного трикотажа, красиво облегающего фигуру, и мягкими складками спускалось до самого пола. Мэри нравилось, как смотрелась в нём её небольшая грудь. Клипсы в виде переплетения тонких золотых нитей, дизайнерский браслет с изумрудом и маленький клатч хорошо дополняли образ. Под платье она обычно надевала золотистые босоножки на четырёхдюймовой шпильке, не изменила этой привычке и сейчас. Мэри уже давно перестала спотыкаться на высоких каблуках, отдавая предпочтение им в деловой одежде, которую носила большую часть времени.
Будучи полностью одетой, она критичной осмотрела себя в зеркале. Вроде бы всё в порядке. Чуть бледновата, правда, но это пройдёт, как только она выйдет на улицу.
– Чудно выглядишь.
Алекс подошёл сзади, легко приобнял её за талию и поймал взгляд в зеркале. Мэри улыбнулась его отражению и слегка качнулась назад, приникая к груди.
– Ты тоже.
Она ни разу не покривила душой: светло-голубой пиджак, тёмные брюки и белая рубашка – классический образ денди на отдыхе. И всегда любовь к деталям – хороший кожаный ремень, начищенные ботинки. Алекс выглядел как модель на модном показе. И она хорошо с ним смотрелась. Её платиновые волосы оттенялись его тёмно-золотистыми. Фиалковые глаза – пронзительно голубыми.
Убрав волосы с шеи, Алекс оставил на ней несколько лёгких поцелуев. Мэри непроизвольно закрыла глаза и тут же широко распахнула вновь. Образ другого мужчины, вот так же любившего целовать её в шею, вырвался из глубин памяти. Она во все глаза уставилась в зеркало, уже не чувствуя поцелуи Алекса, но жадно изучая его отражение. Склонившаяся над ней голова не была темноволосой. Алекс был не таким мускулистым, как Мэтт, и немного ниже ростом, однако она всё равно едва касалась макушкой его подбородка.
Это Алекс целует её. Алекс. Не Мэтт. Алекс.
– Я бы хотел, чтобы сегодня ты была в этом. – Изящный кулон в виде ключика на тончайшей золотой цепочке лёг ровно во впадинку на груди. – Это ключ от моего сердца, дорогая. Сохрани его для меня.
Фаталистка ли она – однозначно Мэри не могла ответить. Но то, что знаки судьбы за всю жизнь читать научилась – точно. Просьба, выказанная Алексом, читалась однозначно. Завуалированно, но он в очередной раз заявлял о своих эксклюзивных правах на неё. Изящно, но заявлял.
Сохрани его для меня. Ключ от сердца. Которое, имелось в виду, твоё. Захочешь – откроешь. Передумаешь – и оно навсегда останется закрытым. Мэри по жизни старалась избегать слова "навсегда", потому что ничего "навсегдашнего" у неё в этой самой жизни не было. Алекс претендовал стать её первым "навсегда". Пока лишь шёпотом, интимно. Немного даже походя. Но это украшение говорило само за себя – он вышел на новый уровень.
Простенькая безделушка – драгоценная, конечно, но ничего сверхъестественного, – она, тем не менее, несла в себе сакральный смысл. Фаталистка Мэри приняла его за знак судьбы, и определённая логика в её рассуждениях присутствовала. Она маялась и металась в себе и своих ощущениях, и вот они выплескиваются наружу: она "видит" Мэтта. Что это, как не материализация желаемого? Говорят, если накануне подумать о человеке, ночью ты обязательно ему приснишься. Её подсознание ночи дожидаться не стало, и Мэри "увидела" Мэтта наяву. Она не думала о нём часами, не вспоминала днями, бывало, что и неделями, но вот подумала – и сразу увидела. На внутренней стороне черепа он опечатался, тут уж ничего не поделаешь – давно уже она не бежит от этих воспоминаний. Но именно этот неоднозначный для неё момент Алекс выбрал для того, чтобы в очередной раз напомнить о своих чувствах – что это, если не судьба. И, может, на этот раз стоит ему ответить?
Элис, к примеру, искренне недоумевала, почему Мэри динамит Алекса. Она ругала её, обвиняла в недальновидности и глупости. И, как это бывало по окончании каждого телефонного разговора, присылала сообщение в мессенджере: "Перестань думать о Том Кого Нельзя Называть". Для Элис Мэтт превратился в чикагский аналог Волан-де-Морта. Мэри понадобилось много времени, чтобы перестать считать его неназываемым.
И вот она его видит. Пусть всего лишь кажется, что видит. И через полчаса Алекс надевает на неё ожерелье с ключом от сердца. Есть от чего пребывать в задумчивости всю дорогу до места приёма.
Её мужчина это отметил и, как это обычно бывало, принял на своё счёт.
– Ты опять скажешь, что я тороплюсь?
Как же ей везёт на умных мужчин. Тех, кому не надо задавать наводящих вопросов и строить из себя непонятливую дурочку.
– Не скажу. Но и поощрять не стану.
– Нам хорошо вместе. Это много значит, Мэри.
– Да, но нам не плохо по отдельности.
Она и сама не поняла, как из неё вылетела эта фраза. Чёрт побери, но это же и правда важно – не желать быть по отдельности с кем-то. Быть в разлуке. Это важнее, чем получать удовольствие от нахождения рядом. Ей хорошо с Алексом. И с его родителями ей хорошо. И с друзьями. И с теми, кто ушёл – да, без них было плохо, но Мэри смирилась с их уходом. Поначалу жизнь без них казалась пуста, но она пережила эту потерю. А вот потерю Мэтта… Прошло почти пять лет, и вот она его "видит". Кто даст гарантию, что он не "возникнет" перед ней через десять?
Из-за вечерних пробок такси медленно двигалось по ярко освещённым улицам Сиднея. Раньше Мэри вовсю глазела бы в окно, вбирая в себя новые впечатления, но сейчас её взгляд был бездумно направлен перед собой – спокойной и сосредоточенной.
– Всё скоро образуется. Верь мне. – Алекс сжал её руку, попустив последнее замечание мимо ушей. Удобная избирательность.
Хотя, может, следует прислушаться? Попробовать поверить. Перестать рассчитывать только на себя, довериться кому-либо. Возможно, это выход. Она знает, что хочет сама? Нет. Знает, что хочет Алекс? О, да. Так, может, стоит пойти на поводу желания Алекса, подстроиться под него и научиться быть счастливой, делая счастливой достойного мужчину? Ах, как бы ей сейчас пригодился совет Вайолетт! Но придётся справляться самой, и Мэри, подавив желание выдернуть руку, позволила Алексу держать её весь остаток пути.
– А вот и моя девочка!
– Привет, Роб! Я соскучилась.
– Я тоже, детка. Потрясающе выглядишь, кстати! Этот парень тебя не обижает?
– Нет, что ты! Он хороший.
Нежность, что Мэри испытывала в крепких объятиях Роберта Стенхоупа, была сравнима с дочерней. С первого дня знакомства в Нью-Йорке три года назад она наслаждалась простотой общения со вторым Стенхоупом-старшим. Нет, и Уильям не был ни снобом, ни занудой, она тянулась к нему и Глории, как к менторам, они многому её научили. Но вот Роберт был её отдушиной. Он напоминал ей Пита. Да, если бы Пит дожил до этого возраста, он был бы точно таким же. Не балагур, но любитель искромётной шутки. Надёжный, как Форт-Нокс, однако любящий исчезать и неожиданно появляться. Внезапность Роберта, его определённая внутренняя свобода импонировали Мэри. Может, именно по причине этой свободы Роберт и не женился. Он был одиночкой, и Мэри уважала его одиночество как никто другой.
Она знала, что Роберт не последний человек в Австралии. Вообще, все Стенхоупы были далеки от заурядности. Взять хотя бы Алекса. Он заслужил уважение друзей и коллег не только профессиональными, но и человеческими качествами. Вот и сейчас, после приветственных объятий, с ироничной улыбкой смотрел на Мэри, льнущую к его дяде, как к любимому лагерному вожатому. С его отцом она никогда не переходила границ – всегда с вежливостью и на вы. С Робертом – Робом – всё было наоборот.
– Идёмте, через полчаса начнётся торжественная часть.
Роберт предложил ей руку, и Мэри незамедлительно её приняла.
– Учти, дядюшка, я уступаю тебе эту девушку только на один вечер.
– С чего ты решил, что в этом вопросе у тебя есть право голоса?
Мэри засмеялась и схватила Алекса под вторую руку.
– Не ссорьтесь, мальчики. Обещаю приглядывать за вами обоими.
– Слышал, Ал? Она обещала за мной приглядывать. – С превосходством выгнув бровь, Роберт взглянул на племянника поверх головы Мэри, и она снова расхохоталась.
В лифте веселье продолжилось. Её мужчинам даже удалось вовлечь в свою перепалку окружающих. Роберт громко возмущался тому, что племянник увёл у него любимую девушку. Алекс возражал, что когда Роб встречался с девушками, его даже ещё в проекте не было. Их попутчики смеялись, делали остроумные замечания, а Мэри вдруг поймала себя на мысли, что ещё несколько лет назад она бы очень смутилась от того, что стала объектом чьего-то досужего внимания. Сейчас она даже не покраснела, а так же подзуживала и Роберта с Алексом, и окружающих. Когда же один из мужчин предложил ей плюнуть на приём и вместе убежать, Алекс и Роб встали в оборонительную позицию.
– Только через мой труп! – воскликнул Роберт.
– Да, только через его, – с той же патетикой в голосе подхватил Алекс. – А с вами мы как-нибудь договоримся.
Все захохотали. Мэри возмущённо стукнула Алекса клатчем по плечу и метнулась к Роберту, чем вызвала ещё больший взрыв смеха.
На выходе из лифта Алекс её перехватил, приобнял за плечи и быстро шепнул на ухо.
– Отдаю тебя на этот вечер. Ночью ты моя.
То, как он смотрел на неё при этом – о, боже! Мэри мгновенно узнала этот взгляд. И обещание вспомнила, что дала, однажды его на себе почувствовав. Она не может не отдать своё сердце мужчине, в чьих глазах видит столь острую в ней необходимость. Для Алекса она единственная. Невозможно в этом ошибиться. Он попросил довериться, и теперь она не в силах ему отказать.
Откуда же этот нестерпимый зуд между лопаток?
Пройдя через красиво украшенный зал, они оказались на открытой террасе, где Алекс тут же увидел кого-то из знакомых. Быстро поцеловав Мэрилин, он передал её Роберту, пообещав вскоре их найти.
Не без удовольствия тот начал представлять её своим знакомым. И всегда по-разному.
"Моя любимая Мэрилин. Следующая после Монро".
"Познакомьтесь с моей девушкой. И не надо делать такие большие глаза. Видите, она стоит рядом и не делает попытку убежать. Какие ещё нужны доказательства?"
"Моя племянница Мэри. Она из Америки, поэтому говорите медленнее".
Лица новых знакомых сливались в одно, их имена Мэри даже не пыталась запомнить. Она вежливо улыбалась, вежливо отвечала на вопросы, вежливо кивала. Когда разговор заходил о бизнесе, позволяла себе отвлекаться, сосредотачиваясь на своих ощущениях.
Что-то было не так.
Что-то определённо было не так, и она не могла понять что.
Зуд между лопаток усиливался. Кто-то за ней наблюдал, однако, сколько бы раз она не оборачивалась, узнать кто это не представлялось возможным. Гостей было очень много. Может, будь она повыше, ей бы удалось разглядеть кого-то в толпе. В последний раз, оборачиваюсь, она даже привстала на носочки.
– Мэри, дорогая, ты меня убиваешь! Не думал, что тебе так быстро наскучит моё общество.
– И вовсе мне оно не наскучило, с чего ты взял?
– Почему тогда вертишься, как волчок? Алекса высматриваешь? Вон он, говорит с Рэнди Уилсоном из "Сидней Монинг Гералд".
Мэри взглянула в сторону, куда указывал Роб. Алекс в компании ещё троих мужчин о чём-то оживлённо беседовал с невысоким розовощёким толстяком. На его фоне он смотрелся атлетом, и Мэри ненароком им залюбовалась. Будто почувствовав её взгляд, Алекс посмотрел на девушку и отсалютовал ей бокалом шампанского. Мэри улыбнулась и показала ему свой.
Роберт засмеялся:
– Так я и знал.
В тот же момент маленькие волоски на затылке стали дыбом. Она почувствовала себя загнанным зверем, прекрасно осознающим, что преследователь вот-вот её настигнет. Как во время бега во сне: вместо того, чтобы наращивать скорость, наоборот, замедляешься. Бег становится похожим на прыжки астронавтов на Луне – неторопливые, высокие и раздражающие.
Мэри сделала большой глоток шампанского. Кто бы то ни был, он нагоняет её. Он рядом. Он…
Глаза Роберта расширились, на губах заиграла лукавая улыбка. Он кивнул кому-то поверх её головы и жестом призвал к ним присоединиться.
– Сейчас, детка, я кое-кому тебя представлю. Неожиданно встретить здесь нашего земляка.
– Земляка? Судя по словам Алекса, он ждал встретить здесь половину Нью-Йорка.
– Ты не уловила сути, Мэри. Нашего земляка. "Да "Беарз", "хат даг" и "мам". – Роберт произнёс название баскетбольной команды "Чикаго Беарз" так, как делают только жители Чикаго, а короткое "о" в его исполнении превратилось в чикагское короткое "а".
В другой раз она бы посмеялась, но неожиданно сердце Мэри пустилось галопом, а кровь хлынула к лицу. Очень захотелось куда-то спрятаться, или же немедленно стать невидимой. Или достать из кармана растибулку, запихнуть в рот, стать высотой с дом и соскочить с этой веранды вниз, семимильными шагами преодолевая расстояние между Сиднеем и, скажем, Антарктидой.
– Вот как, – промямлив это, Мэри и растеряно забегала взглядом по залу в поисках путей отступления. Она уже хотела сослаться на необходимость посещения туалета, как краем глаза заметила, что Алекс тоже направляется к ним.
Немного стало легче дышать. Взглядом она попросила его поторопиться. Он тоже смотрел поверх её головы, на того, кто приближался к ним с Робертом со спины.
– А, вот и ты! Весьма кстати. – Это Роберт Алексу. А потом, когда тот, подойдя, приобнял её за талию, им обоим: – Я бы хотел представить вам моего нового знакомого. Он, кстати, наш с Мэри земляк. Чёрт, Дилан, отпусти человека! Твои фонды ему не интересны, уверяю.
Последнее было произнесено достаточно громко, чтобы все на них обернулись. Представление вполне в духе Роберта, но сейчас от его шуток Мэри стало не по себе. Алекс, всё ещё держа руку на её талии, повернулся в сторону откуда доносились возмущённые протестные выкрики, однако она ни за что на свете не сделала бы то же самое. Как ни странно это осознавать, но Мэри вдруг оказалась в состоянии близком к панике.
– Всех лучших гостей забираешь себе, Стенхоуп. Не стыдно? – пробасил кто-то за её спиной.
– Нат. – Это было "нет" на чикагский манер. – Идите сюда, Мэтт. Наша компания понравится вам больше.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – раздался голос человека, который час назад садился в машину отеля "Софитель". Теперь Мэри знала это наверняка.
Глава 11
Она много раз представляла их встречу, и почти во всех этих представлениях Мэтт её не узнавал. Буквально смотрел мимо. Иногда хмурил брови в попытке вспомнить, но никогда – никогда! – не впивался взглядом, полным такой ярости, что Мэри сразу же захотелось спрыгнуть с крыши и без растибулки.
У неё не сразу хватило смелости посмотреть на Мэтта. Он встал по правую руку между ней и Робертом и, подходя, как бы ненароком, коснулся предплечьем её обнажённой спины. Секундное касание, вполне себе обычное в такой-то толпе, но Мэри едва устояла на ногах от импульса, прошедшего от точки их соприкосновения через всё тело. Будто током ударило. Если бы в этот момент её не держал Алекс, точно бы отпрыгнула.
– Мэтт, разрешите вам представить моего племянника Алекса Стенхоупа и его девушку Мэрилин. Алекс, Мэри, это Мэтт Крайтон. Говорят, он большая шишка, но для меня важно, что он из Чикаго.
Надо бы поднять взгляд. Вежливо улыбнуться. Сказать что-нибудь необязательное, но вполне приемлемое для такого момента. Но нет, нет. Может, если не смотреть, всё обойдётся? Может, не узнает? Мэри малодушно скосила глаза на стоящую справа высокую фигуру в тёмном костюме и быстро кивнула, поздоровавшись с его тёмно-синим в мелкий рубчик галстуком.
Алекс первым протянул руку. В просвете между рубашкой и голубым пиджаком мелькнул стальной хронометр: левша Алекс носил часы на правой руке.
– Очень приятно, мистер Крайтон. Давно горю желанием с вами познакомиться.
– Просто Мэтт, пожалуйста.
Рука, протянутая справа, была лишена украшений. Мэри отчётливо увидела едва заметный шрам на тыльной стороне ладони – след от неудачного падения на хоккейном матче в двадцать лет. Перчатка слетела, и другой игрок проехался коньком прямо по руке Мэтта, пропахав её от ямки между средним и безымянным пальцем прямо до основания большого. Он и пять лет назад был малозаметным, а сейчас почти слился с кожей, но Мэри знала, что он там есть. А ещё есть шрам от аппендицита, след от укуса собаки на правой лодыжке и родинка под левым соском. Она это знала. И от этого знания ей становилось нехорошо.
Через секунду стало ещё хуже.
– Добрый вечер, мисс Рейнольдс.
Сердце подскочило к горлу, а в ушах загудело. Узнал. Узна-ал!
– Здравствуйте, мистер Крайтон. – Сказано всё так же его галстуку.
– Вы знакомы? – Это Алекс.
– Мисс Рейнольдс какое-то время работала в "Тринко". Затем, как я полагаю, сочла мою компанию недостаточно перспективной для продолжения карьеры.
Вот тогда она на него и взглянула, сбитая с толку этими словами, и встретилась с такой яростью, пылающей в серых глазах, что едва устояла на ногах. Но, мгновение – и лицо Мэтта приняло бесстрастное выражение. Казалось, никто, кроме неё, этого не заметил.
Алекс хохотнул:
– Скажете тоже! Если бы не переезд в Нью-Йорк, Мэри вряд ли сделала бы такую глупость.
– Насколько я знаю, с первой работы тебя уволили незадолго до смерти Вайолетт. – Мэри вскинулась, испуганно уставившись на Роберта. Вообще-то, никому кроме Уильяма она об этом не рассказывала. Вот уж не думала, что тот поделится этим с братом. Может, и Глория в курсе? И Алекс? – Или это была другая компания?
– Нет, это моя компания, и увольнение мисс Рейнольдс – недоразумение, которое быстро разрешилось. Уезжать необходимости не было.
– Простите, я ненадолго вас оставлю.
Она больше ни секунды не могла оставаться рядом с ним. Ни секунды.
– Опять сбегаете, мисс Рейнольдс? – Насмешливо, но с определённой толикой горечи.
– На этот раз вынуждено, мистер Крайтон.
И как только смелости хватило ответить ему. В лицо взглянуть и увидеть, как ходят на скулах желваки. И как глаза пришпиливают к месту. Таким она Мэтта не видела и не знает, что с ним таким рассерженным делать. И вообще, она ни черта не понимает, что происходит. Такое чувство, будто они расстались вчера. Только по изменениям, произошедшим в нём, видно, что они были – эти пять лет разлуки. Мэтт выглядит стройнее, чем она помнит, но в его крепком теле всё так же чувствуется мощь. Лучики морщин бегут от края глаз к вискам, в которых она к своему удивлению видит пробивающуюся седину. И глаза – совершено другие, злые и колючие, и эти злость и колючесть направлена исключительно на неё.
Алекс будто ничего не замечает и начинает что-то говорить Мэтту. Тот отвлекается, выпуская её глаза из своего жесточайшего плена.
– Тебя проводить, детка? – Мэри переводит взгляд на Роберта, и понимает, что от него-то ничего из происходящего между ней и Мэттом не укрылось.
– Нет. Всё в порядке. Не волнуйся. Я найду вас за столиком.
И, да – она сбегает. И, да, она соврала – в тот раз бегство тоже было вынужденным.
Зачем он это сделал? Зачем провоцировал Мэри? Что за муха его укусила? Мэтт и сам не мог ответить на эти вопросы. Разумнее было сделать вид, что они не знакомы. Либо дать Мэри шанс первой о нём напомнить.
То, что она с этим Стенхоупом близки, было понятно ещё когда они вышли из лифта. Мэтт шёл за ними, сверля взглядом затылок Мэри, и от него не укрылось, как племянник Роберта обнимал её, как клюнул губами, прежде чем отойти по своим делам. Как от брошенного им взгляда его девочка сначала дёрнулась, а потом замерла; даже рот чуть приоткрыла в изумлении. Причина этого Мэтту осталась неведома, но вот поцелуй, быстрый и обыденный, выбесил больше, чем прилюдное занятие любовью. Этот хрен имел право быть рядом с его Мэри, касаться, целовать, а он нет. Чувство собственничества, ранее не ведомое, обрушившееся в одночасье, закрутило его внутренности в узел.
Его Мэри. Мэтт сразу начал думать о ней именно так. Ничего не изменилось. Он её не отпускал, поэтому она до сих пор его.
Сам доктор Лектор подивился бы, с каким маниакальным упорством он не спускал с неё взгляд, ловя каждый жест Мэри, каждый поворот головы. Лица её Мэтт почти не видел, но это было и не нужно: он испытывал то же маниакальное – нет, скорее, мазохистское удовлетворение от знания того, что Мэри его чувствует. Невысокая фигурка в зелёном платье даже со спины выглядела напряжённой. Обнажённые плечи чуть подрагивали, когда она зябко ими поводила. Но это точно не от холода. Это был его взгляд – жаркий, всепоглощающий, вытягивающий её на себя. А она почти не сопротивлялась – тянулась к нему, крутила головой, пытаясь незаметно найти глазами причину беспокойства.
Забавной эта игра казалась лишь до той поры, пока он не увидел лица тех людей, которым Роберт Стенхоуп представлял Мэри. Удивлённые у женщин, заинтересованные у мужчин постарше, оценивающие – у тех, кто помоложе. Они оценивали его Мэри и находили её для себя приемлемой. Улыбались ей, играли глазами, а потом кидали завистливый взгляд на её спутника. Не было ни единого сомнения, что Роберт делал это специально – в ином случае, Мэтт никогда так глубоко не ошибался бы в человеке, – однако глядя в его лицо, можно было увидеть исключительно отцовскую гордость. Кем этот мужчина стал для его девочки? Она вроде как наслаждалась обществом этого человека. По крайней мере, так выглядело со стороны.
Сил терпеть больше не было. В желании выяснить всё здесь и сейчас Мэтт двинул вперёд. Он будет вежливым. Он не будет давить. Он даст Мэри время прийти в себя.
А что, если ей не с чего будет в себя приходить?
Мэтт даже остановился, когда подумал, что Мэри может его не узнать. Вернее, не захотеть узнать. Женщины обычно помнят своих первых, но в случае с конкретно этой женщиной он не был ни в чём уверен. Она же ушла, окатив его презрением, воздвигнув дистанцию, которую соблюдала все эти годы. Чёрт побери, только сейчас Мэтту пришло в голову, что всё это время Мэри могла его найти, если бы захотела. Это она унеслась в неведомые дали, а он-то, он! Он остался и…
И что? Ждал её?
Бред!
Нихрена он не ждал. Жил без неё, и дальше проживёт. Вот только сейчас подойдёт и посмотрит в глаза. Уверенность в том, что он поймёт всё с первого взгляда, не подвергалась сомнению.
Мэтт решительно зашагал вперёд, и в этот момент его заметил Роберт. Он улыбнулся, кивнул ему и панибратски махнул рукой, приглашая подойти.
Это удалось не сразу, потому что в пяти шагах от них Мэтт оказался перехвачен ректором, представившим ему какого-то шумного человека, который схватил его руку и долго тряс в подобии рукопожатия. Он что-то говорил про какие-то фонды, но Мэтт совершенно не слушал, не отрывая взгляда от стоящей впереди пары. Краем глаза он заметил, как с левой стороны к ним приближается племянник Роберта, который так же, не отводил от него взгляда. Восхищённого, чёрт его дери. Так смотрят на любимого бейсбольного игрока, неожиданно встретив того в супермаркете. А потом этот чёртов парень подошёл к его Мэри, обнял за талию, прижал к себе. Козёл. А она вроде как облегчённо выдохнула, попав в эти объятия, и все благие намерения Мэтта полетели в тартарары.
Он бы освободился от этого трясуна и без помощи Роберта. Двинул бы ему по яйцам свободной рукой, и ей же – в восторженную рожу племянничка, но вряд ли Мэри это оценила бы.
Как же хочется увидеть её лицо. Как же хочется дотронуться.
Первое он сделал раньше последнего, "ненароком" задев её спину предплечьем. Зрение у Мэтта всегда было стопроцентным, и то, как в мгновение сливочно-белая кожа Мэри превратилась в гусиную, от него не укрылось.
– Наша компания понравится вам больше.
– Нисколько в этом не сомневаюсь.
– … моего племянника Алекса Стенхоупа и его девушку Мэрилин.
"Его девушка Мэрилин". Ну, пусть Мэрилин для этого Алекса "его девушка". А для него – его Мэри. Ягодка.
Которая, мать её, даже взгляд на него не подняла. Прижалась к этому, для которого она "его девушка" и смотрит перед собой. Что такого интересного в пуговице на смокинге Роберта? А на его галстуке, с которым она поздоровалась кивком.
Ты меня, что ли боишься, ягодка?
Мэтт едва сдерживался, чтобы не сорваться и не схватить Мэри, заставив взглянуть на себя. Потому и обратился к ней по имени, чтоб глаза увидеть.
– Добрый вечер, мисс Рейнольдс.
– Здравствуйте, мистер Крайтон.
И опять, не глядя.
Да что же это такое! Ты же была такая смелая, когда от меня уходила! И когда пришла ко мне тоже была смелая. Ну, же, Мэри, что с тобой? Неужели, вот этот вот улыбающийся группиз в голубом пиджачке превратил тебя в эту запуганную мышь?
– Вы знакомы?
Если бы не это радостное ожидание в голосе, он бы сдержался. Он бы правда сдержался. Смог бы.
А захотел бы?
– Мисс Рейнольдс какое-то время работала в "Тринко". – Я был её первым. Она навсегда моя, слышишь ты, утырок? Я сделал её женщиной. Её первые оргазмы – мои. – Затем, как я полагаю, сочла мою компанию недостаточно перспективной для продолжения карьеры. – Теперь они – твоя прерогатива. Но это не продлится долго, обещаю!
И вот тут это произошло. Огромные фиалковые глаза Мэри воззрились на него с предостережением, и у Мэтта реально сорвало крышу. Она его предостерегает, чтобы он что? Лишнего не сказал? А с какого хрена ему это делать? О чувствах других забоится? А об его чувствах в своё время почему не озаботилась, а, "его девушка Мэрилин"? Встряхнуть бы сейчас тебя за эти голые плечики и трясти, пока не скажешь правду.
Кое-как Мэтту удалось унять ярость во взгляде. А вот желание оттолкнуть стоящего напротив смеющегося племянничка стало просто нестерпимым.
– Скажете тоже! Если бы не переезд в Нью-Йорк, Мэри вряд ли сделала бы такую глупость.
– Насколько я знаю, с первой работы тебя уволили незадолго до смерти Вайолетт. – Вмешался в разговор Роберт. – Что за Вайолетт? – Или это была другая компания?
– Нет, это моя компания. – Я во всём разберусь. – Увольнение мисс Рейнольдс – недоразумение, которое быстро разрешилось. – Докопаюсь до сути. Выясню и верну ягодку себе. – Уезжать необходимости не было.
Мэри сжалась как от удара, и Мэтт про себя чертыхнулся. Он что, сказал это вслух?
– Простите, я ненадолго вас оставлю. – Тихо, но твёрдо.
– Опять сбегаете, мисс Рейнольдс? – Ты же понимаешь, что теперь это бесполезно, малышка?
– На этот раз вынуждено, мистер Крайтон.
А в тот раз что, по доброй воле? Сама?
Внутри Мэтта всё оборвалось.
Вот, значит, как. Значит, всё так и есть – сочла его бесперспективным. Захотела – пришла. Захотела – ушла. Лишилась девственности на его простынях, вошла во вкус, неделю потрахалась и убежала?
Догадываться, что так и было – это одно, а вот знать наверняка – совсем другое. Его использовала маленькая девчонка. Пигалица, с вызовом задравшая вверх подбородок. Она стала старше, ещё красивее – сногсшибательно красивее, – но эти фиалковые глаза больше не смотрят на него с предвкушением. Они не сияют. Они закрыты. Может, и не открывались никогда, он всё себе придумал. Придумал её – его Мэри. Ягодку. Которая со спокойной душой снова от него уходит. Снова, но на этот раз её уход он видит.
«Голубой» хрен не останавливается ни на секунду. Говорит и говорит, вовлекает в беседу Роберта. Мэтт смотрит на них, но не видит. Отвечает невпопад. Или впопад. Судя по довольной роже «голубого», последнее. Они вместе идут в банкетный зал. Хорошо, что у них разные столики – он бы не смог сидеть рядом с ней. Физически не смог бы. «Голубой» вырывает обещание увидеться после ужина, а вот Роберт долго и внимательно смотрит на него прежде, чем произнести следующую странную фразу, которая в очередной раз за вечер выбивает у него почву из-под ног:
– Теперь я понимаю, почему она раз за разом ему отказывает. Не дай ей об этом пожалеть.
