Текст книги "Лабиринт. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Ирма Грушевицкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Телефон Мэри некоторое время был недоступен, а спустя месяц пришло уведомление, что номер не обслуживается. Через год или два, как-то основательно надравшись, он сделал ещё одну попытку его набрать и почти протрезвел, когда услышал на том конце длинные гудки. Трубку снял какой-то мальчишка. Сказал, что телефон в прошлом месяце на день рождения ему подарили родители.
Мэри исчезла, а Мэтт стал жить дальше.
Глава 3
Громкий стук в дверь вырвал Мэтта из воспоминаний.
– Алё, мужик, ну сколько можно?! У тебя там что, запор?!
Чёрт, он совсем забыл, где находится.
– Момент!
– Ты там не один, что ли? Поправляй на своей бабе трусы, и выметайтесь.
Мэтт усмехнулся и тяжёлым взглядом посмотрел на своё отражение в видавшем виды зеркале над облупленной раковиной. Да он бы с удовольствием! Как бы было просто заниматься сейчас тем, после чего надо оправлять одежду на какой-нибудь девице из разряда "здесь и сейчас". Таких, на всё согласных много в подобных заведениях. Впрочем, это он тоже проходил. Удовольствие от такого "общения" было кратковременным и длилось ровно столько, сколько и сам секс. На другое он даже не хотел тратить ни свою энергию, ни время. Нет, в мозгах его не сперма, как предположил Ник, но определённо каша.
Второй раз за последнюю неделю он вспоминает о Мэри. Плохой признак. Очень плохой. Не нужно ему это ни сейчас, ни когда-либо ещё. Особенно, сейчас, когда он почти вытравил из своей головы память о ней. Потому и работал не покладая рук. Проекты за проектами, идеи для развития. Чем сложнее задача, тем интереснее. Тем больше заняты мозги, и времени хватает только поспать. Да, он загнал себя, загнал своих людей – но, ведь, и отдача есть: с каждым годом "Тринко" укрепляет свои позиции на инвестиционном рынке. Прибыль растёт, как и удовлетворение от того, что он делает. Вот только теперь Мэтт вынужден согласиться с Ником: с этой работой он и правда всех бросил.
Да, всё выглядело так, будто он стремиться восстановить своё состояние после громкого развода. Джессика откусила от него большой кусок, но если бы это помогло Мэтту избавиться от ненависти к себе, он заплатил бы больше. Дело оказалось вовсе не в деньгах. То, что этот брак ошибка, он знал ещё когда делал ей предложение. Никакой романтики, только бизнес. К сожалению или к счастью, Джессика отнеслась к этому так же.
У Криса и Тэмми всё по-другому. И это хорошо, потому что, однажды обманувшись в своих, Мэтт перестал верить в искренность чувств других людей. Что ж, в кои-то веки приятно обмануться.
Через два дня в компании Николаса и Тея Мэтт стоял рядом с Кристофером, наблюдая, как в сопровождении его отца по церковному проходу к ним идёт Тэмзин.
Торжественность момента сказалась на каждом из друзей: и Ник, и Тейлор, и, тем более, Крис выглядели предельно серьёзными. Может, и он тоже – себя со стороны Мэтт видеть не мог. Однако внутри него бушевала целая гамма чувств, в которой радость за друзей слегка смазывалась неоднозначными ощущениями, оставленными после только что состоявшегося разговора по душам.
В комнате ожидания они отчаянно веселились. Без пяти минут мужа их шуточки и подзуживания почти не трогали. Крис ходил из угла, постоянно одёргивал свою жилетку, то расстёгивая, то снова застёгивая пиджак.
– Чёрт, да сядь ты уже. У меня голова кружится от твоей беготни, – простонал Ник.
– Потерпишь. Меньше пить надо, – процедил Крис и принялся хлопать себя по карманам. – Чёрт, кажется, мятные пастилки забыл. У кого-нибудь есть?
– Волнуешься из-за запаха изо рта? Не стоит. Тэмзин уже с ним свыклась.
Юмора Тея Крис не оценил. Наоборот, по его виду было понятно, что тому лучше заткнуться.
– Дайте прикурить.
– Держи, – Ник кинул Крису зажигалку.
– А сигарету?
– Нет у меня сигареты.
– А на кой чёрт тебе зажигалка?
– На всякий случай. Вдруг, ты очухаешься и решишь спалить здесь всё к херам.
Мэтту пришлось громко откашляться, чтобы скрыть за этим улыбку. Тейлор не стал заморачиваться и откровенно расхохотался.
Крис побелел:
– Издеваешься?
Улыбка Ника едва не вышла за пределы лица.
– Что ты, милый. Ещё даже не начал.
– Лучше б я в Вегас уехал, как ты. – Крис повернулся к Мэтту. – Не терпел бы сейчас этих придурков.
– Ты делаешь это не для себя, – заметил Мэтт. – С такими, как Тэмми, в Вегас не сбегают.
– С такими, как Джессика, тоже, – неожиданно подал голос Николас. – Никогда бы не подумал, что она на это согласится.
– Я не оставил ей выбора. Либо по-быстрому, либо никак.
– Ну и зачем, позволь поинтересоваться?
Мэтт испытывал двоякое чувство. С одной стороны, хотелось помочь Крису, отвлечь от него внимание донимающих друзей, с другой, ему вовсе не улыбалось обсуждать тему своего неудавшегося брака с кем-либо из них. Но Ник, похоже, закусил удила.
– Ладно бы вас страстью накрыло, как малолеток. Но вы же уже встречались какое-то время. На кой чёрт надо было жениться? Тем более, в такой спешке.
– Захотел вас, неудачников, обскакать, – попытался отшутиться Мэтт.
– Да уж. Обскакал, ничего не скажешь. В один год и свадьба, и развод. Сколько, там, она у тебя отсудила? Пятнадцать миллионов? По миллиону с хером за каждый месяц совместной жизни.
– Не надо считать мои деньги.
– Дело не в деньгах, Мэтт. У нас у всех их хоть жопой ешь. Но ты себя реально загнал. И ради кого? Ради той, кто, выпотрошив тебя, через месяц выскочила замуж за другого? Ты что, реально не понимал, с кем связываешься?
– Мне всегда казалось, что из нас четверых ты самый умный, – покачал головой Крис, плохо скрывая радость от того, что это не его сейчас обсуждают. – Но в женщинах ты ни хрена не разбираешься.
– Ещё один. Вы мозгоёбство на пару практикуете?
– Неа. Сейчас ещё Тей выскажется. – Ник выжидающе посмотрел на единственного из четвёрки, кто пока ещё не вступил в разговор. – Помнится, он говорил, что на этот счёт у него своя теория.
Мэтт внутренне подобрался. Как юрист, Тейлор Дженсен привык докапываться до самой сути. Нередко он видел скрытое в явном, особенно в том, что касается людской психологии. Что неудивительно для того, кто вырос в семье дипломированных психотерапевтов. Для человека, делающего карьеру законника, качество более чем необходимое. Однако, сейчас Мэтт предпочёл, чтобы Тей оставил своё мнение при себе.
Нет, так крупно ему повезти не могло.
Некоторое время пронзительные зелёные глаза Тея изучали Мэтта, прежде он чем обрушить на всех настоящую бомбу.
– Кто она?
– Чего? – Изображать из себя дурочка Мэтту никогда не нравилось.
– Женщина, которая тебя бросила. Кто она?
В помещении повисла напряжённая тишина. "Вот жеж хрень!", послышалось из угла, где сидел Ник.
– Никто меня не бросал, – сказал Мэтт твёрдо. Даже излишне твёрдо. – С чего ты взял?
– А с того, что я знаю тебя как облупленного.
– Ой ли?
Тейлор не обратил внимания на его саркастический тон.
– Ага. И отца твоего знаю. Подобной херни никто из вас никогда не творил. Каждый шаг Крайтонов продуман от и до. Каждое решение – взвешенное. Поэтому ты тот, кто ты есть, Мэтт. Всего один глупый поступок не делает тебя дураком. Но не делай дураками нас. Подобная херня творится сердцем, а не головой. Поверить, что ты внезапно увидел в Джессике свою единственную, я не могу, уж прости. Значит, вместо того чтобы несколько дней провести в алкогольном угаре с друзьями из-за того, что тебя бросила баба, ты решил вляпаться в ещё больший геморрой? Что ж, это твоё право. Теперь ты вернулся в лоно семьи, и мы имеем полное право знать, что это за фея такая, из-за которой мы чуть тебя не потеряли.
– Вы правда хотите говорить об этом прямо сейчас?
Мэтт адресовал свой вопрос Кристоферу. Тот быстро стрельнул глазами в остальных и радостно закивал:
– Давай, колись.
– Тебя, между прочим, невеста ждёт.
– Я помню. Давай, рассказывай. Не тяни резину.
– Ничего я не тяну. И рассказывать нечего.
Мэтт поднялся и, засунув руки в карман, медленно подошёл к окну.
– Правда, парни. Здесь нечего рассказывать. Девчонка, как девчонка.
– Девчонка? – переспросил Тейлор.
Неожиданно перед глазами Мэтта возникло улыбающееся личико Мэрилин. Провожая его тем утром, она уже знала, что уйдёт, но всё равно улыбалась – искренне и открыто, как всегда делала. Такой он её и запомнил. Принять это за игру Мэтт не мог даже сейчас.
– Да. Девчонка.
– Ей хоть исполнилось восемнадцать?
Идиотский вопрос Ника остался без ответа.
– Мне показалось, что это то самое. Но она ушла прежде, чем я это понял. Тогда и подумал, что, возможно, созрел для кое-чего большего. Захотелось в этом убедиться. Вспомнил о Джессике. В принципе, нам было хорошо вместе. Ну, дальше вы знаете…
– Дальше мы не знаем, но догадываемся. Ты не мог бы вернуться к той, первой. Кстати, как её зовут?
– Кстати, иди к чёрту, Ник.
– Да ладно тебе, брат. Договаривай.
Мэтт повернулся и посмотрел в глаза каждого из буравящей его взглядом троицы. Один из них вот-вот женится, собственно, за этим они здесь. Это Криса, а не его они должны подбадривать, чтобы тот решился на столь важный шаг. Но в конкретно взятый момент Мэтт – главная звезда вечеринки. И если он отказал в доверии парням один раз, второго ему могут не простить.
Они действительно знают друг друга очень давно, чтобы пытаться скрыть то дерьмо, которое творится в их жизнях. Всё равно все обо всём узнают. Как сказал однажды Тей, "друг не тот, кто будет рядом, когда ты обделался, а тот, кто протянет тебе бумажку".
– По-моему, парни, я всё ещё её люблю.
Ник и Крис обменялись долгими взглядами, но первым заговорил тот же Тейлор.
– Не знаю, радует меня сомнение в твоём голосе или нет.
– Ты уж определись, пожалуйста.
– А ты сам определился? Что-то непохоже. Так что мы жаждем подробностей, дружище.
– Их не будет.
– Хрень собачья! – Кристофер неожиданно вскочил на ноги и, кипя от негодования, направился к Мэтту. – Меньше всего я ждал услышать от тебя нечто подобное. Я вообще не помню, чтобы ты хоть раз говорил о чувствах. Я, блин, тоже о них не говорю, но не заставлять же из-за этого страдать других!
– Прости, что меня не было рядом, когда вы с Тэмзин проходили через весь этот мрак.
Крис обернулся к неожиданно притихшим парням и покачал головой.
– Доложили уже? Хм, не удивительно. Хочешь честно? – Снова повернувшись к Мэтту, он посмотрел на него с вызовом. – Я не хотел, чтоб ты знал. Помочь ты ничем не мог, только заставил бы меня чувствовать себя обязанным.
– А с ними ты так себя не чувствуешь? – Мэтт дёрнул подбородком за спину Криса.
– С ними – нет. Они, в отличие от тебя, живые. А ты мёртвый внутри, Мэтт. Замороженный. И, оказывается, не Джессика тебя заморозила, а другая. И мне это твоё "всё ещё" больше всего нравится. – На этих слова друг зло ухмыльнулся: – Кем-кем, а слабаком я тебя никогда не считал.
Мэтт отшатнулся, как от удара.
– Ты только что назвал меня трусом? – прошипел он сквозь зубы.
– Да. Если ты "всё ещё" и "по-твоему", – Крис сделал в воздухе кавычки, – кого-то любишь, но ничего не делаешь для того, чтобы в этом убедиться. Это же не вчера случилось. И точно до твоей свадьбы с Джессикой. Я прав?
Всё ещё взбешённый обвинениями Кристофера в трусости, Мэтт не сразу, но кивнул.
– Значит, когда девчонка тебя бросила, ты должен был или забыть её, или вернуть. Ты не сделал ни того, ни другого. Что это, как не трусость?
– Уязвлённое самолюбие, – подсказал тихо Тей.
– Правильно! – Крис выстрелил в него указательным пальцем. – Так что не надо нам тут гнать о любви. Ты просто не закончил дело. Выхода два: либо порви с ней окончательно прямо сейчас, либо найди и женись. Третьего не дано.
– Почему же? Очень даже дано, – осторожно заметил Ник. – Найди. Убедись, что за эти годы она безбожно растолстела и почувствуй себя счастливчиком.
Уязвлённое самолюбие, говорите? Да, чёрт его дери, он был уязвлён. Настолько уязвлён, что на одной только злости от этого продержался целый год.
Это было время, которое после назовут "второй баффетизацией инвестиций". Подобно Уоррену Баффету, Мэтт виртуозно овладел искусством в нужный момент купить то, что надо и продать то, что надо, играя с недооценёнными акциями компаний, обладающими серьёзными активами. Он скрупулёзно нащупывал границы правил вложения средств, поддерживая, казалось бы, самые бесперспективные производства. Комиссия по ценным бумагам пристально следила за каждой сделкой "Тринко", подозревая корпорацию в монопольном сговоре и нечестной конкуренции. Но напористость и динамизм Мэтта, открытость его инвестиционной политики, сводили на нет возможные обвинения. Игра на фондовых рынках, успешные вложения в недвижимость и высокотехнологичные производства привели к тому, что через два года Мэтт вошёл в состав Сенатского форума по стратегии и политике, консультирующего палату представителей Соединённых Штатов в вопросах экономического роста и развития. Так что, в какой-то степени выходом на новые профессиональные рубежи Мэтт был обязан Мэри. И эта мысль ему совершенно не нравилась.
Да, созидание посредством разрушения известная формула. Однако Мэри удалось разрушить в нём то, что ещё даже не взошло. Мэтт получал удовольствие от предвкушения, от едва намечающегося понимания, что кое-что новое входит в его жизнь. Да, он не был одинок в прямом смысле этого слова, ближний круг, дальний – всё, как у всех. Кто-то зависел от Мэтта, от кого-то зависел он, и число первых пополнялось тем чаще, чем более успешным он становился. Мэри сломала и это правило.
Никто не учит быть ответственным за других. Все личностные бизнес-тренинги направлены на получение конкретной выгоды, но мизантропов среди успешных предпринимателей почти нет. Впрочем, как и гуманистов. Неожиданно Мэтт захотел заиметь кое-что для себя. Стать важным для кого-то не по принципу сильного и обладающего властью, а потому, что он – это он. Такой, как есть, со всеми достоинствами и недостатками. С завихами и тараканами. И ему казалось, что его тараканы пришлись Мэри по вкусу. Во всяком случае, она его в этом очень хорошо убедила.
Открывать для неё что-то новое стало его самым любимым занятием. Мэри всегда так искренне реагировала на всё, что он делал или говорил, что рядом с ней Мэтт чувствовал себя хозяином вселенной. Уйдя, она забрала с собой его чувство значимости. Лишила самого себя – того Мэтта, которым ему навилось быть. Стремящегося стать лучше ради неё. Желающего заботиться. Предугадывать желания. Вот только если бы они у неё были. Такого бесхитростного человека надо было поискать!
Ему нравилось просыпаться рядом с Мэри. Нравилось наблюдать, как просыпается она. Нравилось ощущать её в своих объятиях – маленькую, разгорячённую ото сна.
В их первое утро он едва удержался, чтобы не взять её сонную – так эротично она прижималась к его паху попкой. Осторожно убрав волосы, он разбудил Мэри поцелуями в шею. Какая же она была сладкая, какая желанная, потягиваясь перед ним словно кошка. Повернув головку, Мэри протянула руку, ища его лицо. Он скользнул губами по гладкой щеке, наблюдая, как медленно открываются её глаза. Лениво моргнув раз, другой, Мэри, наконец, поймала его взгляд, и...
Так было всегда: сначала искорки в фиалковых глазах, потом улыбка. Тогда ещё совсем слабая, неуверенная, но всё равно прекрасная, потому что стала первой из большого числа предназначенных лишь ему. Мэтт затаил дыхание, боясь, что девушка снова закроется, но этого не произошло. Он видел её первозданной: не робкой, не смелой, не скрытной, не будоражащей – не той, какой он для себя её придумал, а самой собой. Мэри и раньше не играла, но в эти утренние минуты их первого дня она будто обнажила перед ним душу.
– Ты снился мне, – прошептала она.
– Правда?
– Хороший сон. Ты был со мной.
– Я и сейчас с тобой.
– Да. Мне нравилось, что ты со мной делал.
– Могу сделать это снова. Ты только скажи, что.
Лёгкая тень пробежала по её лицу и тут же исчезла. Мэтт не понял, что это было, впрочем, Мэри сразу же отвлекла его, загадав новую загадку.
– Ты уже делаешь.
– Я всего лишь смотрю на тебя, моя Мэри.
– Это немало.
Только абсолютное душевное одиночество способно придать цену обыкновенному взгляду. Это Мэтту только предстояло понять.
– Ты расскажешь мне о себе?
– Потом. Лучше поцелуй меня.
Это "потом" он слышал неоднократно. Как можно провести неделю с человеком и ничего о нём не знать. Нет, в определённом смысле он познал Мэри лучше, чем кто-либо другой, но вне постели она так и осталась для него загадкой. Вот за то, что она лишила его возможности её отгадать, Мэтт тоже на неё сердился. Сведя себя до уровня легкодоступной девушки, она сделал из него такого же легкомысленного повесу. Ни больше, ни меньше, чем банального дефлоратора. Парня из общаги, первого встречного.
Чувство, что его использовали, оказалось не менее разрушительным, чем злость, и следующим созидательный шагом Мэтта стала женитьба на Джессике.
Глава 4
Делая предложение Джессике Вернон, Мэтт не особо рассчитывал на успех. Известная галеристка, светская львица, женщина, обладающая развитым художественным вкусом, вполне могла рассчитывать на вступление в брак по романтическим соображениям. Помимо прочего, Джессика была достаточно умна, чтобы понять, что ни о каких чувствах с его стороны речи не идёт.
Они вращались в одних кругах, где состоятельность ценилась больше искренности, а излишнее проявление страсти считалось моветоном. Джессика знала правила и определённые границы не переходила, всегда предпочитая ночевать в собственном доме. Высокая, стройная, стильная: такой никогда не придёт в голову кормить кого-то завтраками в постели или принимать вместе ванну. Секс с ней Мэтту нравился. Будучи страстной и довольно изобретательной любовницей, Джессика, тем не менее, никогда не теряла голову. И не позволяла терять голову ему. Каждый получал то, что хотел, и они расходились в разные стороны. Единственное, в чём Джессике было отказано, это в удовлетворении за его счёт своего тщеславия. Собственно поэтому они в первый раз и расстались. Сейчас Мэтт был совершенно не против ей в этом потворствовать. Возможно, и она захочет довольствоваться тем, что он может ей предложить, ведь, ни с кем и ни при каких обстоятельствах он больше не будет стараться быть лучше, чем есть на самом деле.
Надменность и высокомерие Джессики в какой-то степени оправдывали отсутствие романтических мыслей с его стороны. И всё же, какой женщине понравится, когда с предложением руки и сердца выходят как на деловые переговоры. Однако Джессика его удивила, восприняв всё довольно спокойно. Только попросила дать ей немного времени на размышление.
Мэтт приехал в галерею в районе Ривер Норт без предварительной договорённости, решив таким образом предоставить себе маленький шанс на иное развитие событий. Если бы Джессики не оказалось на месте, или же она отказалась его принять, он бы ещё раз хорошо всё обдумал. Не слишком ли это кардинально – связывать жизнь с человеком ради того, чтобы обезопасить себя от эмоциональной привязанности в будущем. Возможно, существовал другой вариант, он просто ещё до него не додумался. Возможно, стоит выбрать другую женщину, но кому бы ещё он осмелился предложить брак, руководствуясь принципами удобства. Все хотят романтики. Все хотят, чтобы их любили или, по крайней мере, говорили о любви. Все ждут этого от мужчин. Лишь малому числу женщин не свойственны завышенные ожидания. Ему посчастливилось встретиться с двумя из них. Одна ушла до того, как он приготовился хоть что-то предложить, другой оказалось достаточно одного его имени. Ну, и хороших отступных.
Конечно, Джессика согласилась. Условия, которые она озвучила, оказались довольно приемлемыми. Она попросила включить в брачный контракт пункт, по которому Мэтт обязуется прожить с ней как минимум год. Так же она попросила не устраивать из их свадьбы большого события.
– Я боялся, ты станешь настаивать на обратном. – Мэтт даже не пытался скрыть облегчение в голосе. – Разве женщины не мечтают о переполненной церкви и белом платье?
– Мечтают. Я не исключение. Но на устроительство такого торжества необходимо минимум полгода. Как я понимаю, у меня это времени нет.
Да, вот за это он её и выбрал. За ум и понимание.
– Документы я подготовлю. Думаю, к концу недели можно будет расписаться в мэрии.
Джессика покачала головой.
– Нет. Тебе придётся отвезти меня в Вегас. Пусть хотя бы со стороны это выглядит так, будто мы воспылали друг к другу безумной страстью.
– Хорошо. Четверг тебя устроит?
– Вполне. Выходные тоже, пожалуйста, не занимай. Будем отмечать наш медовый месяц.
– Джесс, ты уверена, что хочешь этого? – Неожиданно Мэтту захотелось задать этот вопрос. Решительность Джессики походила на отчаяние. Если бы она сейчас пошла на попятную, он ни за что на свете не стал бы настаивать.
– Всё в порядке. Ты мне всегда нравился, Мэтт. А то, что с этим предложением ты пришёл ко мне, означает, что и я тебе как минимум нравлюсь. Для брака это уже немало. Многие обходятся куда меньшим.
– Это будет по-настоящему, Джесс. Я собираюсь с тобой спать.
Впервые за всё время Джессика улыбнулась.
– Да я счастливица! Ко всему прочему, ещё и секс на регулярной основе.
Мэтт тоже не сдержал улыбки.
– Не думал, что у тебя с этим проблемы.
– Ты прав. Таких проблем нет. Однако я бы всё-таки предпочла иметь раздельные спальни.
– С этим сложнее. Как ты помнишь, у меня всего одна спальня.
– Тебе придётся снять для нас квартиру.
– Решаемо, – сказал он после небольшой паузы. – Ещё условия?
– Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я немедленно начну рожать тебе детей.
Мысль эта Мэтту даже в голову не приходила. Однако, сейчас, когда Джессика это озвучила, от возможной перспективы заиметь от неё ребёнка он похолодел. Ребёнок – это кое-что настоящее и сокровенное, чего между ними нет, и вряд ли в ближайшем будущем появится. Сейчас он даже не представляет, что должно произойти, чтобы ему этого настоящего захотелось. Здравомыслие Джессики заставило Мэтта ещё раз поздравить себя с правильным выбором.
– Окей, Джесс. Никаких детей.
Вряд ли такой разговор мог произойти между Кристофером и женщиной, которая в данный момент со счастливой улыбкой на лице шла к нему по проходу. И свадьба, непосредственным участником которой Мэтт являлся, разительно отличалась от той церемонии, что он заказал для них с Джессикой в одной из многочисленных церквей Вегаса. И даже снятый на выходные люкс в «Цезаре» и кольцо в пятнадцать карат на её безымянном пальце не делали их бракосочетание более реальным. Хотя, следующий год почти убедил Мэтта, что он вполне счастлив.
Ему нравилось быть женатым. Нравилось ощущение тяжести кольца на пальце. Нравилась предсказуемость Джессики. В её случае речь не шла об угадывании желаний. Он просто знал, что ей нужно, и она брала это сама, ни разу его не удивив.
В тот год он почти не виделся с друзьями, зато очень много работал. К удивлению Мэтта, активность его светской жизни находилась в прямой зависимости от регулярности сексуальной. Чем меньше времени они проводили в постели, тем меньше Джессика пыталась затащить его на какое-либо светское мероприятие. Не то чтобы он был этому не рад, так как понимал, что для неё его интровертность в больших количествах, особенно выказанная на людях, вредна. Став его женой, Джессика получила доступ в те гостиные, куда ей, дочери страхового агента и учительницы музыки, путь был заказан. Да, деньги открывают многие двери, и она с упоением в них стучалась.
Довольно скоро его жена стала считаться своей на многочисленных приёмах и раутах, куда изначально её приглашали в качестве миссис Мэтт Крайтон. Ей удалось подружиться с важными персонами, чьё влияние на общественное мнение распространялось далеко за пределы Чикаго. В короткий срок галерея Джессики стала мега популярной, и масштабы одного Иллинойса перестали её устраивать. Всё больше времени она стала проводить на Восточном побережье, где в ближайшем будущем собиралась открыть два филиала – в Нью-Йорке и Бостоне.
Для Мэтта стало полной неожиданностью, когда через год она пришла к нему за разводом. К слову, Джессика постаралась как можно меньше задеть его самолюбие, объяснив, что дело исключительно в ней.
– Я встретила человека, Мэтт. Он художник. Очень перспективный. И, кажется, меня любит.
– А ты, Джесс?
– И я люблю его. Ты меня знаешь, такими словами я разбрасываться не стану. А ещё не стану унижать тебя изменой. Да, не буду скрывать, я спала с ним, но именно поэтому больше не сплю с тобой. Если ты считаешь, что условия нашего договора не выполнены, я пойму.
– Именно потому, что я хорошо тебя знаю, у меня нет претензий. Я дам тебе время подумать. Постарайся оценить ситуацию со всех сторон и прими правильное решение. В любом случае, я его поддержу.
– Спасибо, Мэтт. Мне жаль, что ты не тот, кем мог бы для меня стать.
А могла бы она стать чем-то большем для него? После Мэтт неоднократно об этом размышлял и пришёл к выводу, что вряд ли. Не было между ними того, что он помнил по детству: нежности матери, заботы отца, их общей любви. По его ощущениям они были единым целым, а с Джессикой подобной близости не чувствовалось. Их брак был продолжением его душевного одиночества, что Мэтт пестовал в себе с ранней юности. В какой-то степени с уходом Джессики он испытал облегчение: спокойствие, которое он хотел найти рядом с этой женщиной, оказалось обманным и наносным. Ему не было плохо с ней, в чём-то, особенно в постели, Джессика превосходила других женщин, но при всей неоднозначности их брака, в душе Мэтт рассчитывал не только на телесную близость.
У этих двоих, что стоят, взявшись за руки, у алтаря, с этим проблем точно нет.
Венчание в одной из старейших церквей Чикаго, Соборе Святого Имени, прихожанами которого являлось ни одно поколение родных Криса, собрало более четырёх сотен гостей. Кристофер Престон – средний сын в семье известного строительного магната Олафа Престона – был рождён, что называется, с серебряной ложечкой во рту. С Тэмзин, в то время работающей официанткой в дешевой закусочной, он познакомился на студенческой вечеринке, куда девушка пришла вместе с подругами. Вообще-то, технически их познакомил Ник, именно поэтому в данный момент он выступал в роли главного шафера. А если копнуть глубже, симпатичную креолку в толпе первым заметил он, Мэтт.
Это была угарная вечеринка. Одна из многих с пивным бонгом, пивным пинг-понгом и всем прочим, так или иначе связанным с пивом и алкоголем сомнительного качества. До флоридских спринг-брейков, конечно, далеко, но главное правило студенческих попоек соблюдалось неукоснительно: чем дольше ты, напиваясь, не ходишь в туалет, тем круче.
Обычно в этом соревновании побеждал Ник, но в этот раз ему не повезло – Мэтт с Крисом его по полной уделывали. Они сидели на лестничном пролёте с красными пластиковыми стаканами в руках, обсуждая снующих вокруг девчонок. Под градусом Криса всегда пробивало на поговорить. Мэтт почти его не слушал, лениво следя за хаотичным перемещением гостей по первому этажу дома, снятого для вечеринки студенческого братства Ультра Си. Именно он обратил внимание на появление новых гостей – компанию девушек, наряженных в коротенькие майки и такие же, не оставляющие места для воображения, шортики. Среди них была и Тэмзин – невысокая, фигуристая, с роскошными вьющимися волосами.
По заведённой привычке Мэтт толкнул друга локтем.
– Глянь.
Сам он давно перестал тушеваться в женской компании, зарабатывая очки тем, что считался, скорее, созерцателем, нежели активным деятелем в безбашенных сексуальных играх. Свойственную ему отстранённость девчонки принимали за загадочность. Те, кто посмелее, обычно шли напролом, ну а другие Мэтта в то время не интересовали. Крис же всё ещё отчаянно краснел перед противоположным полом и был не в состоянии сделать первый шаг.
То, что девчонка ему понравилась, Мэтт понял по тому, как в один момент друг заткнулся и с глупым выражением лица стал на пялиться на темноволосую красотку. Он даже пропустил возвращение Ника.
– Ну, что тут у нас?
Мэтт кивком указал на яркую, щебечущую стайку, а затем на прибалдевшего Криса.
– О, понятно. – Ник еле сдерживался, чтобы не засмеяться. – Одну я знаю. Это Кора. Эй, Кора, – заорал он, – привет!
Коротко стриженая татуированная блондинка помахала в ответ.
– Привет, Никки. Похоже, у вас тут всё в самом разгаре?
– Ага. Ты как раз вовремя. Поднимайся к нам. И подружку захвати, вон ту, брюнеточку, – Ник подмигнул Тэмзин. – У моего кореша, похоже, повышенное слюноотделение на неё началось.
– Закрой пасть, козёл, – прошипел Крис, но рот всё-таки захлопнул.
Мэтт до сих пор улыбался, когда вспоминал, как проходило знакомство красного как рак Криса и румяной от смущения Тэмзин. Никто не мог предположить, что спустя почти пятнадцать лет они будут стоять друг перед другом и обмениваться клятвами верности.
Против них было всё: родные и с той, и с другой стороны, общественное и социальное положение, даже характеры друг друга – мягкий у Тэмми и принципиально требовательный у Криса. Однако Мэтт знал: кто бы что ни говорил, это не Кристофер Престон решил, наконец, жениться на Тэмзин Флотте, это она, наконец, позволила ему это сделать.
Казалось бы, что общего может быть между сыном мультимиллионера и дочерью служащей средней руки. Мать Тэмзин была родом из Бернсайда, одного из беднейших районов Чикаго. С отцом девушки, служившим в морской пехоте, они познакомились по переписке. Во время очередного отпуска он приехал в Чикаго, женился на ней и увёз к себе в Новый Орлеан.
Во время первой войны в Персидском заливе сержант Флотте погиб. Тэмзин тогда было семь. Через некоторое время мать решила вернуться к родным и забрала её с собой в Чикаго. В Бернсайде Тэмми и выросла. Мать постаралась, чтобы она получила хорошее образование. Тэмми копила деньги на обучение в колледже при Иллинойском университете и после окончания школы бралась за любую работу.
Всё это Мэтту рассказал Крис на следующий день после знакомства с Тэмзин. Его восхищение девушкой било через край и, судя по частоте упоминания её имени, не могло продлиться долго.
Мэтт был не единственным, кто в этом ошибся.
Он никогда не расскажет другу, как некоторое время спустя получил официальное приглашение посетить его фамильный особняк в Кенвуде. Звонок был от секретаря его отца, Олафа Престона. Мэтт удивился, хотел было отказаться, однако любопытство взяло верх. Что может понадобиться известному чикагскому строителю от обычного студента бизнес-факультета, пусть даже и водящего дружбу с его сыном.
К слову сказать, Крис никогда не кичился своим происхождением. Он жил в кампусе, ездил на демократичном "форде" и, как и все парни, предпочитал фаст-фуд дорогим ресторанам. Николас, знающий всё и обо всех, как-то сказал Мэтту, что у Криса произошёл конфликт с отцом, когда тот не захотел продолжать семейную традицию обучения в Гарварде. Инженерному факультету престижнейшего университета Лиги Плюща средний Престон предпочёл школу бизнеса Бута, в которой учился и Мэтт. Если Олаф Престон и хотел что-либо разузнать о своём сыне, лучше ему было бы обратиться к Тейлору – ещё одному их другу, с которым Крис делил комнату.
