Текст книги "Граница миров"

Автор книги: Ирина Ясиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Локи ничего не оставалось, кроме как согласиться. Он не мог уйти с пустыми руками и задал четыре вопроса. И ни один из ответов ему не понравился. «Нет, предначертанного не изменить. Не мелочи, вроде двух щепок у поленницы, которые могут в надлежащее время не оказаться на месте – Судьба не может следить за всем, но такие вещи, как Смерть Яровита, исполняются всегда». «Нет, ты не можешь отказаться от знания своего будущего. Даже Владыка Тимериннона не может отказаться от этого. А ты когда еще им станешь…». «Нет, не в твоей власти возвращать людям жизнь. Ты можешь отобрать жизнь или исцелить рану. Но смерть – есть смерть и ты над ней не властен». «Нет, ты не сможешь стать прежним. Никогда».

А потом снова нахлынула боль, и Локи очнулся уже только у подножия Тимериннона. Поход опять был почти что впустую, если не считать приобретенного сомнительного счастья ощущать смерть убитых своей рукой людей. Алура, узнав о таком «таланте» Локи, не прекращала его жалеть, и это раздражало бога.

Тогда, после возвращения, Локи был уверен, что никогда больше не пойдет на Тимериннон, даже за звание Владыки Тимериннона, а следовательно, и всего Межмирья. Думал, что никогда больше не ступит на каменную лестницу, и продержался довольно долго. А потом…

– Я отправляюсь в Айлегрэнд прямой дорогой, – заявила Стефания безапелляционным тоном, глядя мимо Алуры. – А оттуда в Альтхгрэнд. Я хочу попробовать помочь Гюрзе. И не настаиваю, чтобы вы ехали со мной.

– В Айлегрэнде надо будет прихватить с собой Грифа, – пробормотал Локи, оглядываясь на Алуру, – И еще кое-что и кое-кого по мелочам. А потом можно и в Альтхгрэнд. А что – божественное дело нехитрое…

Тигр выглядел так, словно был готов вцепиться в горло спокойному и невозмутимому Локи, излагающему последние новости, включая и захват Гюрзы в плен. Алура и Стефания стояли позади Локи и смотрели мрачно, но вызывающе. Когда они через порталы пришли к окрестностям Айлегрэнда, то обе девушки всю дорогу до детинца обсуждали, как вытащить Гюрзу из той беды, в какую она угодила. И ничего путного не придумали.

– Мне кажется, что я тебя уже когда-то видел, – вдруг пробормотал Тигр, вглядываясь в лицо Локи. – Ты мне кого-то напоминаешь…

Локи пожал плечами и отвел взгляд в сторону. Ему не хотелось, чтобы Тигр прознал, кем на самом деле был простой воин Дори. Стефания за его спиной пробурчала что-то нечленораздельное, но этим и ограничилась.

– Я считаю, что у нас есть шанс ее вытащить. – Локи надоело стоять, и он без разрешения уселся на один из находившихся поблизости стульев с высокой изогнутой, но неожиданно удобной спинкой и гнутыми ножками, изображавшими змей с открытыми пастями.

– Есть один фокус… Ему я обучился, шляясь по Межмирью, – небрежно проговорил Локи, помахивая рукой и, казалось, даже не замечая, как с пальцев сыплются искры.

Тигр изумленно таращился на рыжеволосого бога, явно ощущая мощный поток Волшебства, каким легко и небрежно жонглировал Локи. Да и упоминание Межмирья не могло пройти незамеченным. Об этой тонкой границе между Мирами или, по-другому, Границе Миров, ходили самые невероятные легенды среди Волшебников и богов, но мало кто отваживался ступать в нее. Ходить сквозь нее – прокалывая или используя Врата – это было одно, а вот «шляться» по самой Границе мог не каждый.

– Этот фокус состоит в том, что с человека снимается матрица и моментально творится дубликат, который некоторое время – до года – может полностью заменить живого человека. Вся сложность в том, что самого человека надо очень изящно и незаметно перенести подальше, чтобы он не слился с дубликатом, что грозит немедленной смертью. И еще одна сложность: я обязательно должен видеть дублируемого с расстояния не больше мили. – Локи шевельнул пальцами, и в ту же секунду Волшебство исчезло, словно и не было.

Тигр ошарашенно крутил головой, словно надеясь воочию увидеть, как Чародейство уходит через дверь, да сто напоследок и язык показывает.

– Это означает, что ты должен отправиться в Альтхгрэнд. – Тигр согласно кивнул, – Ты бы мог и не испрашивать моего разрешения, так как ты не Пограничник.

– Ну, так-то оно так, хотя каждый из нас в какой-то мере Пограничник. Одни стоят на границе стран, другие – времен, а третьи – Миров, – Локи кисло усмехнулся, бросив короткий взгляд на Алуру. – Суть в том, что мне нужно кое-кого с собой прихватить, дабы быть уверенным, что все удастся.

Тигр никак это не прокомментировал. Он молча отошел к окну и уставился на происходящее па улице. Что он такого там увидел, Локи не знал, да и не особенно интересовался. Ему хотелось побыстрее убраться из этого Черного Города, который сейчас почему-то давил на него и ввергал в мрачное настроение. Да и признать его мог кто-нибудь…

Локи вздохнул и взял со столика кубок и кувшин. Наполнив кубок вином, он отхлебнул глоток и решил, что вино не такое уж плохое. Можно было бы одним заклинанием обратить его во что-нибудь более привычное, но Локи решил, что не стоит этого делать. Пусть уж лучше кисловатый вкус напомнит ему, что сейчас он во плоти, a нe бог, и, следовательно, не имеет права на очень многое. Слишком многое.

– Локи очень созвучно Дори, – вдруг проговорил Тигр, и Локи поперхнулся вином. – Если бы не цвет твоих волос и возраст, я бы принял тебя за Дори. А Локи… Я слышал, так зовут одного из богов. Про него рассказывают всякое, но, как правило, не слишком для него лестное.

– А про кого говорят только хорошее? – огрызнулся Локи. – Ты позволишь мне забрать тех, кто нужен?

– Кого конкретно? – Тигр повернулся лицом к трем богам и досадливо поморщился, словно увидел их истинную сущность.

— Стефа, конечно, Алура, Ринф, Гриф и все, пожалуй, – Локи залпом допил вино и встал.

– Забирай. И поторопитесь. Времени не так уж и много.

– Его всегда не хватает…

* * *

Андрей шел за караульным по коридору и мрачно смотрел в обтянутую серым кителем спину. Сам Элайн тоже был облачен в серое, но иного оттенка. Все войска в империи Альтх носили серую форму, но разных оттенков. Часто разница была столь тонкой, что непривычный взгляд не мог ее уловить. Андрей уже давно привык различать самые тончайшие нюансы.

Караульный остановился и недобро покосился на Андрея. Факел в его руках едва приметно подрагивал, а на лице был написан страх. Даже усы его обвисли и казались напуганными.

– Иллих, не стоит вам ходить туда, – проговорил он, откашлявшись. – Ведьма хоть и в оковах, но вдруг чего учудит, как тогда…

– Я справлюсь, – холодно бросил Андрей, и караульный, недовольно ворча, принялся отпирать дверь, окованную marrinoll – металлом, пресекающим всякие попытки применить Волшебство. Листами этого же marrinoll была обшита камера и изнутри. Даже боги вряд ли смогли бы выкрутиться из этой ситуации, не говоря уж об обычных Волшебниках.

Дверь бесшумно отворилась. Петли, похоже, смазали перед тем, как эту камеру посетил Император, а значит, всего три дня назад. Андрей отобрал у караульного факел, велел тому оставаться снаружи и шагнул в камеру. Дверь за его спиной так же бесшумно закрылась.

Гюрза сидела у стены и, едва дверь отворилась, вскинула руку, защищая глаза от нестерпимо яркого света всего одного факела. Почти все десять дней, что она провела в этой камере, вокруг нее была темнота, а призвать Волшебство и восстановить зрение всего одним простейшим заклинанием она не могла. Помимо окружавшего ее со всех сторон marrinoll, ее руки были скованы цепью из того же металла, а на шее тускло поблескивал ошейник. Металлический обруч на талии не был виден из-за того, как сидела Гюрза, но Андрей знал, что он там.

Гюрза сидела у стены, привалившись к ней спиной и вытянув одну ногу. Другую она согнула в колене и подтянула почти к рамой груди. Выглядела она расслабленно и спокойно, словно не ждала ее скорая – всего через тринадцать дней – смерть.

– Сестра… — на сей раз Андрей почти без напряжения выговорил это слово. Он много размышлял о том, что случилось за эти десять дней, и пришел к выводу, что от памяти и родственников – кем бы они ни были – никуда не деться.

– Брат, – Гюрза спокойно улыбнулась, все еще прикрывая глаза ладонью. – Как твои дела, брат?

– Все хорошо. – Андрей воткнул факел в кольцо в стене на высоте своего роста и сел на пол. – Серый Отряд в шоке, но пока еще у людей хватает ума не выступать в открытую и не трепаться о Памяти на улицах.

– Это хорошо… Все равно вы не выступите на стороне Пограничья, – Гюрза покачала головой и опустила ладонь, продолжая щуриться. – Зачем ты пришел?

– Я подумал… – Андрей замялся, вглядываясь в такие знакомые черты лица родной сестры. За нее когда-то он был готов перегрызть глотку хоть самому Лэгри. Был готов и сам же ее предал. – Я подумал, что смог бы устроить твой побег.

– Нет, – ответ был мягким, но решительным, и в голосе Гюрзы проскочила привычная ледяная уверенность, что против ее слова не пойдет даже родной брат. – Слепой Эл ни раз и ни два повторял, что у нас нет родственников и мы должны забыть об этих чувствах, но мы никак не могли. Мы все еще продолжаем считать вас своими. Вы для нас так и остались родственниками и друзьями. Мы никогда не сможем убить хоть кого-то из Серого Отряда. Пойми, Андрей, мое присутствие здесь и скорая казнь отсрочат неизбежное. То, что должно случиться, все равно случится. Те, кому суждено умереть, – умрут… Но так я дам им всем хоть какое-то время. Я – кость, брошенная собакам, чтобы они хоть на время успокоились. А там… – она замолчала, глядя в стену, обшитую листами marrinoll. – По крайней мере, я буду уверена, что никто из остальных не попадет в Темницу у Корней Земли. Да и противостояние наше уже лишено смысла. Лэгри покинул Танэль. Теперь только Вихрь Времени ведает, где он скрывается. Может, Тигр или Скорпион когда-нибудь догонят его… – Гюрза горько усмехнулась. – А мне теперь уже все без разницы…

– Хорошо. – Андрей ощутил свое полное бессилие и оттого хотелось взвыть в голос. – Сестра, – добавил он после краткого молчания.

– И еще, – Гюрза задумчиво пожевала губу, – Стефания, Алура и Локи попытаются меня выручить. Точнее, Стефания. Алура просто пойдет за ней, а Локи за Алурой. С ними могут оказаться Гриф и Ринф. Не думаю, что кто-то из Лишенных Имен сунется в Альтхгрэнд, но и такое может случиться. Постарайся найти Стефанию до того, как эта божественная троица предпримет хоть что-то. Обещай мне.

– Клянусь, сестра, что сделаю все возможное. – Андрей встал. – Мне пора… – Но, прежде чем уйти, он все-таки задал еще один вопрос: – Объясни, почему меня все эти годы преследовали Сумерки?

– Сумерки? – Гюрза едва приметно улыбнулась. – Сумерки – это своеобразный моральный дальтонизм, не позволяющий выделять Зло или Добро в качестве квинтэссенции. Они смешивают все и позволяют нам самим решать и оценивать Миры, жизнь, поступки… Андрей, это просто то, от чего отказалась Империя. Так уж случилось, – она помолчала, глядя в сторону. – Что же, тебе действительно пора. Прощай, брат.

– Прощай, сестра.

Андрей вытащил факел из кольца и толкнул раскрытой ладонью дверь. Бросив прощальный взгляд через плечо, он шагнул за порог, и обшитое marrinoll дерево отрезало его от сестры, которую он все же должен был оставить, по сути дела, отправить на смерть и вечную пытку в Темнице у Корней Земли. Во второй раз. Андреи снова с трудом подавил желание завыть.

* * *

Локи, снова принявший обличье Дори, стоял у стены дома и равнодушно поглядывал на площадь. Он лениво подбрасывал на ладони подобранный с земли пестрый камушек и время от времени демонстративно зевал, показывая, как ему скучно тут стоять. Отсутствие привычных клинков раздражало, но привлекать к себе лишнее внимание он не хотел. В Альтхгрэнде оружие на улицах разрешалось носить только императорским гвардейцам, и простой паренек с парными клинками вызвал бы как минимум недоумение.

Площадь не была запружена людьми, но все же их было предостаточно. Торговцы с тележками сновали туда и сюда, предлагая всем и каждому свой нехитрый товар – от булавок и кружев до пирожков с грибами и серебряных украшений. Сам Локи уже съел четыре пирожка с мясом и собрал впечатляющую коллекцию всяческих мелочей, за что выложил немалые деньги. Но золото волновало его в последнюю очередь. Сейчас он должен был оценить расположение улиц и попытаться угадать, с какой стороны привезут Гюрзу, чтобы оказаться к ней как можно ближе. От мысли освободить ее в пути Локи уже отказался, так как вызнал, что улица, по которой ее повезут от Башни Справедливости – темницы для особо опасных преступников, – будет перекрыта. Даже на крышах выставят дозорных.

Локи в очередной раз зевнул и швырнул камушек в пробегавшего мимо кота. Животное мяукнуло и удрало в сторону. Какая-то женщина в синем платье и с закрытым вуалью лицом неодобрительно взглянула на Локи и покачала головой. В ее серых глазах отразился такой упрек, что даже богу стало бы неудобно. Богу и было неудобно. Он виновато улыбнулся и отвесил женщине один из самых своих галантных поклонов. Рука привычно скользнула вбок, чтобы придержать сейчас отсутствующий меч, и это немного смазало впечатление. Женщина гордо вздернула подбородок и последовала своей дорогой, даже не оглянувшись па скалившегося ей вслед Локи.

– Дорн, сучий потрох! – услышал Локи густой бас за спиной и непроизвольно присел. Этот голос он знал слишком хорошо и даже себе не любил признаваться, что до полусмерти боялся его обладателя.

– Иллих Медведь? – нацепив свою самую невинную улыбку, Огненный Лис обернулся и поклонился Медведю, как кланялся все долгие годы обучения в Саулле. – Как приятно снова с вами встретиться…

– Я бы о тебе такого не сказал. – Медведь стоял примерно в трех шагах от Локи, и его голос разносился над площадью, что не могло понравиться ни самому богу, ни косившимся в его сторону прохожим. Рядом с Медведем стояла стройная невысокая женщина в платье приглушенного голубого цвета. Она была столь хороша собой, что Локи едва не расплылся в одной из своих безотказно действующих улыбочек. Удержало его только то, что эту женщину он знал.

– Иллиа Катрин, – он отвесил ей немного иной, более изящный поклон. Чародейка грациозно склонила головку, отвечая на приветствие, но этим и ограничилась.

– Дори, ты объявлен в розыск как Пограничник, – проговорил Медведь уже значительно тише. – Тем более кое-кто из Серого Отряда заявил, что видел похожего на тебя человека рядом с Гюрзой, когда ее захватили.

– Все может быть, – задумчиво проговорил Локи, поглядывая на меч Медведя и размышляя о том – зарубит ли его сотник на месте или же отпустит с миром.

– Одди с тобой? – Медведь покосился на Катрин и добавил: – А Стефания?

– Одди погиб, когда на нас напали гвардейцы, – голос Локи против воли затвердел и похолодел. – Они не разбирались, кто перед ними, и просто всадили ему стрелу в живот, распоров еще и легкое.

– Да пусть упокоится он в мире, – пробормотал Медведь, а иллиа Катрин только покачала головой. – Стефания?

– Жива, здорова и незнамо где, – Локи осклабился. Ему совсем не хотелось говорить, что Стефания где-то здесь, в этом городе, бродит в компании эльфа и объявленного вне закона Грифа.

– Если ты здесь, то и она где-то рядом, – вдруг проговорила Катрин и неожиданно нежно коснулась руки Медведя. – Но ведь нас это уже не касается, верно?

– Верно, – проворчал Медведь и поспешил объяснить, натолкнувшись на вздернутую бровь Локи. – Мы решили пожениться с иллиа Катрин и уехать… – он понизил голос так, что его слышали только Локи и Катрин, – в Драконьи Пределы. Надеемся, что сможем миновать Пограничье без проблем.

– Вы сможете это сделать, – уверенно заявил Локи, – если не нарветесь на разбойников, а с ними вы можете столкнуться только в Приграничье.

– Вот и чудненько, – заключил Медведь и поднял пудовый кулачище на уровень уха. – Прощай, парень. Надеюсь, что ты сможешь вывернуться из этого и остаться в живых!

– И вам удачи, иллих Медведь, иллиа Катрин, – Локи улыбнулся как можно дружелюбнее, но уходящую пару проводил довольно злобным взглядом. Ему совсем не хотелось, чтобы Катрин и Медведь хоть кому-то обмолвились о его присутствии в Альтхгрэнде. Осталось надеяться только на их сообразительность.

Вздохнув, Локи бросил прощальный взгляд на неспешно работавших на другом конце площади плотников и потащился обратно к гостинице, где остановился он и все остальные, прибывшие из Айлегрэнда.

* * *

Стефания пробиралась через толпу, запрудившую улицу, и тихо рычала, злясь, что Гриф и Ринф отстали так сильно. Но и остановиться она не могла, потому что в этом случае ее просто смыло бы потоком идущих в противоположную сторону людей. Цветастый платок, покрывавший голову Стефании и прятавший яркий цвет ее волос, сполз на спину, открыв взорам прохожих часть сложной косы, в которую Огнянка заплела волосы. Сейчас это волновало ее меньше всего. Немного людей в Альтхгрэнде могло бы ее узнать, а в такой толпе – и подавно. Тем более мало кто смог бы подумать, что отучившаяся в Саулле и практически всегда ходившая в брюках Стефания наденет юбку, а на сей раз она была в бледно-зеленом платье с узким лифом и широкой юбкой. Поверх платья она накинула белый плащ длиной до колен, а голову, по настоянию Алуры, покрыла цветным платком. Выглядело все это сочетание просто дико, но зато вряд ли кто признал бы в этой ярко разряженной купчихе ученицу Саулле.

Алура, пробирающаяся следом за Стефанией, что-то пробормотала и схватила девушку за локоть. Огнянка вскинула взгляд и замерла на месте. Прямо перед ней стоял тот самый молодой человек с золотисто-медовыми глазами, кого она видела, когда захватили в плен Гюрзу. Человек был одет в серую форму, и Стефания моментально уловила, что стальной оттенок указывал на принадлежность его к Серому Отряду.

Толпа, словно что-то почувствовав, подалась в стороны и теперь обтекала троицу странных людей по широкой дуге. Краем глаза Стефания уловила какое-то движение и услышала смущенный возглас Грифа, а за ним хмыканье Ринфа. Но Андрей Элайн – теперь-то она знала имя того смертного – смотрел только на Стефанию и грустно улыбался.

– Куда-то торопишься? – негромко спросил он, и Стефания, сдавленно охнув, опустилась на руки Алуры. И уже через секунду Огнянка не видела улиц Альтхгрэнда, потому что бежала по коридору, сдавленно ругаясь и проклиная этогоgiidengaGrifae, посмевшего ей – дочери самого Огня Световидовича! – указывать, где ее место и что ей надлежит делать! Этого Стефания стерпеть не могла и теперь мчалась к Гюрзе, чтобы нажаловаться на распоясавшегося солдата, возомнившего о себе слишком и совершенно непозволительно много. Мало ли что он будет помнящим – это не давало ему права так орать на нее!

Стефания повернула за угол и налетела на что-то твердое, но мгновенно ее подхватившее и не давшее упасть. Огнянка ругнулась и попыталась вдохнуть, нелегким потребовалось целых три секунды, чтобы оправиться от выбившего из них воздух удара. Только после этого Стефания подняла взгляд на того, кто все еще держал ее за плечи. Этого человека она не могла не узнать. Брат Гюрзы был известен всем и пользовался заслуженным уважением. Стефания видела его всего-то пару раз, хотя эти золотисто-медовые глаза уже давно преследовали ее во снах.

– Простите, иллих Элайн, – пробормотала Стефания, стараясь вывернуться из державших ее рук. Державших крепко, но нежно.

– Куда-то торопишься? – поинтересовался Андрей и улыбнулся, сверкнув белизной идеальных зубов.

– Да нет, – пролепетала Стефания и постаралась как можно жестче прикрикнуть на себя, чтобы согнать с лица это дурацкое выражение. «Он смертный! – напомнила она себе, но тут же внутри нее раздалось глупое хихиканье. – Но до чего красив!» – Я бы хотела увидеть вашу сестру, иллих Элайн…

– Боюсь, что она отправилась в Близкое Приграничье. – Андрей оглянулся, и на его лице опять расцвела самая обаятельнейшая из всех улыбок. – Не хочешь ли прогуляться?

Стефания кивнула, и только после этого Элайн отпустил ее плечи и предложил руку. Огнянка положила ему ладонь на предплечье и с трудом сдержалась, чтобы не прижаться к смертному – смертному! – всем телом. А ведь ей так этого хотелось…

Андрей привел ее во внутренние покои, отведенные, судя по всему, ему, и предложил проследовать в зимний сад, расположенный на одном из громадных балконов. Стефания уже была согласна на все…

Стефания приоткрыла на мгновение глаза и увидела склонившегося к ней Андрея. Она попыталась улыбнуться, но тут же лицо Андрея превратилось в лицо Огня Световидовича, строго взиравшего на дочь.

– И что еще ты удумала? Чем тебе этот смертный так дорог?

– Я люблю его! – с совершенно непозволительным вызовом ответила Огнянка и вздернула подбородок, словно разговаривала не с отцом, а с кем-то из низших богов.

– Любишь… —в голосе отца было столько презрения, что Стефания непроизвольно поежилась. —Смертных мы не можем любить. Тебе замуж надо!

– Я пойду только за Андрея Элайна! – заявила Стефания и тут же стушевалась под взглядом отца. – Его тоже можно причислить к богам! Не все же родились в Небесном Доме?! Многие приходили из смертных земель!

– Это не по правилам, – скривился Огонь Световидович, – Так нельзя! Если сейчас мы кого-то сделаем богом из-за его женитьбы на тебе, то все каноны будут порушены, люди станут стремиться к любовной связи с богом, чтобы самим обрести бессмертие! Свой божественный статус можно только заработать. Твой смертный пока еще не сделал ни одного шага в сторону Небесного Дома. Вот если он придет сюда по пограничной тропе, то, возможно…

– Он придет, —заявила Стефания безапелляционным тоном. —Придет. Не скоро, не сейчас, со мной или без меня, но придет, запомни мои слова, отец…

Стефания опять открыла глаза и уставилась на потолок гостиницы «Рука Императора», где все они остановились. Чуть-чуть скосив глаза в сторону, Огнянка увидела дремавшую Алуру. Перунова внучка сидела на стуле, положив голову на скрещенные на столе руки. Вид у воительницы был донельзя усталый. Стефания шевельнулась, и Алура тут же вскинула голову. В ее покрасневших глазах застыла тревога.

– Ну вот, – едва слышно пробормотала она. – Двое суток я места себе не находила. Ты все время в горячке и бреде металась…

– Я знаю, – едва слышно промолвила Стефания и постаралась улыбнуться.

– Твой смертный в компании с Локи обшаривает окрестности, боясь, что появится кто-то из гвардейцев. Какой-то сотник узнал Лиса, а Андрей слишком хорошо знает Грифа и Ринфа. Кто-нибудь еще мог их признать. Не пойму, зачем Локи притащил их с собой…

– У Локи всегда в голове не меньше трех планов, а наготове еще сотня, – вспомнила Стефания бытовавшее в Небесном Доме присловье. – А еще, говорят, он всегда знает триста очевидных и еще в три раза больше скрытых способов бегства.

– А это уже самая настоящая чушь, – Алура бледно улыбнулась. – Локи умеет драться ничуть не хуже любого, но просто никогда не лезет на рожон.

Стефания кивнула и неожиданно почувствовала, как глаза ее закрываются. Ее неудержимо клонило в сон, и она мечтала только о том, чтобы не было снов.

– Вы не должны ничего предпринимать, – заявил Андрей, обнимая Стефанию за талию и привлекая к себе. Огнянка доверчиво прижалась к Элайну спиной, словно это само собой разумелось. Все остальные тоже восприняли это спокойно, только в глазах Локи промелькнуло что-то такое, словно он хотел напомнить ей об Одди. Стефания надеялась, что рыжеволосый бог ничего такого не сделает. Одди остался в прошлом, далеком и словно чужом прошлом.

– Почему? – насупился Гриф, глядя на Андрея. Из всех присутствующих он дольше всех знал сотника Серого Отряда, он знал его еще со времен до падения Айлегрэнда.

– Гюрза сама так хочет. – Андрей помолчал, наморщив лоб. – Лирэйн Элайн, — вдруг промолвил он, и глаза его изумленно расширились до невероятной величины. – Лирэйн Элайн, сестра Андрея Элайна, – он выдохнул сквозь крепко стиснутые зубы. – Я вспомнил ее Имя!

– Ого, – Гриф покачал головой. – Даже я, помнящий, не могу вспомнить то, чего не существует, а тебе это удалось… Да уж… А остальных ты не можешь вспомнить?

– Нет, – Андрей замотал головой, и вдруг на его лице отразилась решимость. – Перед казнью я должен вернуть ей Имя. Это последнее, что я могу для нее сделать.

— Андрей, она твоя сестра, – вкрадчиво проговорил Локи, – и я могу ее спасти.

– Нет. Мне больно, стыдно, горько оттого, что я позволяю ей во второй раз умереть на эшафоте, но я ничего не могу поделать и не нам менять ее решений.

– Да-а-а-а… – задумчиво протянул Локи. – Когда тебе отрубают голову – это неприятно, как сейчас помню.

Алура сокрушенно покачала головой, а на лице Андрея отразилось такое недоумение, что Стефании стало бы смешно, будь это в другой ситуации.

– На Тимеринноне я узнал много интересного, – пробормотал Локи только для Алуры, но и Стефания его услышала.

– Не думала, что есть еще психи, отправляющиеся туда неизвестно зачем, – бросила Огнянка, высвобождаясь из кольца рук Андрея. – Казнь через два часа. Нам надо быть на площади. Это последняя честь, которую мы должны оказать Лишенной Имени Лирэйн Элайн.

***

Площадь, обозреваемая Локи несколько дней назад, теперь была забита людьми. Разношерстная толпа заполнила ее от края до края и даже выплеснулась на стены и крыши домов. Локи поморщился и осторожно проговорил заклинание. Немедленно люди, даже сами того не заметив, раздались в стороны и открыли неширокий коридор до самого эшафота, обитого белым шелком. Три бога, два человека и один эльф проскочили по коридору, и он сомкнулся за их спинами. Локи, снова выглядевший самим собой, сунул руку в карман и проверил наличие хрустальной пирамидки. Этот артефакт он изготовил сегодня утром, надеясь, что Волшебство никто не заметил. Зато сейчас любое Чародейство скрывала эта маленькая вещица.

Ринф, скрывавший свой истинный облик за тщательно наложенной Алурой иллюзией, завертел головой и принюхался. Локи немедленно насторожился, но все было как прежде – вокруг гомонили люди, обсуждая предстоящее развлечение.

– Лакха, – одними губами проговорил Ринф, указывая подбородком на перекрытую улицу. Локи встрепенулся и обернулся в указанном направлении. Из перекрытой еще ночью улицы выезжала роскошная процессия. Впереди шествовали герольды, время от времени оглашавшие площадь ревом труб и криками, сообщавшими о прибытии Императора! Следом за разодетыми в бархатные кафтаны всевозможных расцветок герольдами ехали гвардейцы на тщательно подобранных гнедых конях. Все лошади были совершенно одинаковой масти и одной стати. Поначалу Локи показалось даже, что он не сумеет отличить одно животное от другого, как, в принципе, и седоков. Все они ехали с совершенно идентичными выражениями лиц, которые могли по своей эмоциональности поспорить с любым камнем. В руках, упирая тупой конец в стремя, они держали копья, наклоненные под одним утлом. На копьях трепетали раздвоенные на концах флажки со знаками императорской фамилии – солнце на голубом фоне, сокол с распахнутыми крыльями, пронзенный копьем Дракон…

Ринф зло прошипел несколько ругательств по-эльфьи, и ему очень повезло, что никто из рядом стоящих горожан ничего не услышал, потому что все вопили, приветствуя своего Императора.

Следом за гвардейцами шли пешие воины с мечами наголо. Время от времени, когда молчали герольды, они единым слитным движением вскидывали мечи над головами и орали какие-то славословия Лакха. И только за пехотинцами в открытом паланкине ехал сам Император. Восемь человек с восторженными лицами несли паланкин, а Лакха величественно кивал горожанам и время от времени снисходительно улыбался. Локи едва не подавился собственными ругательствами, стараясь не выпустить их наружу. Рядом отчаянно сквернословила Алура.

Лакха выглядел очень величественно и очень представительно, но Локи и Алура мгновенно разглядели тщательно наложенную иллюзию-фантом и смогли заглянуть за нее. Ракшаса Гхатоткачу они узнали бы даже с закрытыми глазами, а тут он сидел и скалился по сторонам, даже не догадываясь, что Алура и Локи стоят от него на расстоянии меньше чем двести метров. Знай он об этом, то вряд ли вел бы себя так уверенно.

– Так вот почему Ний стакнулся с Гхатоткачей, – злобно проговорила Алура, точно так же рассматривающая ракшаса. – Да я их обоих порву!..

– Только потом, дорогая, – Локи растянул губы в улыбке, но, судя по взглядам окружающих, она гораздо больше походила на злобную гримасу. – Если мы сможем уйти с этой площади.

Алура что-то еще пробормотала, а потом умолкла. Стоявшие в обнимку Стефания с Андреем даже ничего не заметили и не услышали, а Ринф с Грифом смотрели на богов как на помешанных.

– Потом объясню, – бросил Локи и вернулся к созерцанию «Императора». Тот тем временем уже расположился в императорской ложе и теперь лениво обмахивался платочком, скучающе глядя на пока еще пустующий эшафот. Единственное, чего не понимал Локи, – это почему Гхатоткача воспользовался иллюзией. Любой рак-шас – оборотень, и ему нет необходимости прикрывать свой облик всякими фантомами. Хотя, вполне вероятно, Гхатоткача боялся потерять голову при виде человеческой крови и решил себя обезопасить таким образом. В голове Локи стал созревать план, который он во что бы то ни стало решил претворить в жизнь.

Сначала он ощупал волшебную защиту, установленную вокруг императорской ложи, и с удовлетворением почти сразу же обнаружил около двух десятков внушительных «дыр» в небрежно свитом барьере. Потом Локи определил «нейтрал»– так назывались среди Чародеев нейтрализующие сквиллы, в сущности не являющиеся полноценными заклинаниями. Сквилл можно было свить и оставить, настроив на какого-нибудь человека или определенное действие. Сквиллы можно передавать даже не-Чародеям, и они все равно должны были сработать. Сквиллы бывали разные, но чаще всего использовали сигнальные – что-то вроде фейерверка, но срабатывающего при определенных условиях. В данном же случае Локи собирался свить несколько нейтрал-сквиллов, чтобы, когда ракшас укрепит барьер, они остались внутри и в любом случае сделали свое дело. Лишить Ния союзника, да еще и оказать услугу Индре, было бы очень кстати. А Локи все еще надеялся, что когда-нибудь помирится с Индрой. Избавление же Небесного Дома от злющего и довольно уродливого ракшаса было бы весьма удачным и большим шагом к примирению.

Сквиллы легко проникли сквозь барьер и прилепились к мировым нитям внутри ложи. Теперь Гхатоткача нипочем бы их не нашел – Локи был в этом уверен.

– При определенных условиях, если бессмертного убивает смертный, то Небесный Дом не примет душу хоть бога, хоть ракшаса, а сейчас эти условия сложились, – хрипло пробормотал Локи, покачнувшись. Сквиллы оказались неожиданно сложными и выпили из него почти все силы. Алура подозрительно всмотрелась в лицо Локи, но смолчала, только сердито поджала губы. – Андрей, – Локи дернул Элайна за рукав, и тот неспешно обернулся, – что бы ни случилось, держись подле меня. Ты мне потребуешься.