Текст книги "Граница миров"

Автор книги: Ирина Ясиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Убери руки! – взвизгнула Стефания, отскакивая в сторону, словно ладони Одди ее обожгли. – И вообще, это не твое дело, понял! Катись к демону! Я так и знала, что этот шрам все испортит! Да! Понял? Вали в свой Айлегрэнд! Знать тебя не хочу!

Продолжая на ходу застегиваться и поправляться, Стефания бегом помчалась к Саулле.

Одди сел на траву и зло ударил по ней кулаком. Меньше всего он хотел ссориться со Стефанией, и теперь, в свете своего отъезда, он уже совершенно не представлял, как наладить отношения. Девушка явно сильно переживала из-за своего шрама, даже, наверное, комплексовала. Сделать с этим в такой короткий срок ничего было нельзя. А Одди уже не хотел расставаться со Стефанией. Он всегда был честен перед собой и теперь откровенно признался себе, что влюбился, как последний дурак. Утонул в этих васильковых глазах, утонул навсегда. Он понятия не имел, что по этому поводу скажет Гюрза и уж тем более Тигр, не упускавший случая подколоть Одди. Но парню это было уже неважно. С ними он уж как-нибудь разберется. В крайнем случае Белочка всегда возьмет его под защиту, но что было делать со Стефанией?

Одди выматерился и откинулся на траву, прижав ладони к лицу. Надо было что-то придумать и придумать срочно. Но в мыслях ничего, кроме скорого отъезда, не было…

Стефания остановилась перед зеркалом и расстегнула рубашку. Белая полоса шрама пересекала ее грудь от ключицы почти до солнечного сплетения. Шрам не уродовал, он был едва заметен, но девушка уже знала, как отпугивают мужчин подобные «метки».

– Ний, – тихо проговорила девушка. – Ний. Я тебя ненавижу. Я тебя найду.

Стефания застегнула рубашку, заправила ее в брюки и осмотрела комнату. Вещей было немного. Большую часть можно было бросить. Стефания стала собирать небольшой заплечный мешок со всем необходимым. Она уже больше ничего не хотела, кроме как отомстить. Что будет дальше – она не знала и не хотела об этом думать, боясь, что дальше уже не будет ничего.

Стефания не надеялась выжить после встречи с Нием, прекрасно оценивая свои шансы. Однако остановиться она уже не могла. Она была готова умереть, лишь бы увидеть, как ненавистный бандит с яркими зелеными глазами подыхает в луже собственной крови. Стефания всего лишь хотела отомстить.

***

– Как – уехала? – изумленно спросил Медведь, покосившись на стоявшего рядом Одди. – Куда уехала?

– Не могу знать, иллих Медведь. – Девочка из младшеклашек шмыгнула носом и утерла его рукавом. – Сказала, что все в комнате оставшееся себе могу забрать. Потом мешок к седлу приторочила, курточку одела…

– Надела, – автоматически поправил девочку Одди, и та кивнула.

– Нуда, надела и в седло вскочила, как птица взлетела. Потом уехала, – девочка махнула рукой на северо-восток. В глазах Одди на мгновение мелькнуло что-то не совсем ясное и пропало.

– Так, замечательно. – Медведь насупился, помолчал и, поблагодарив, отослал девочку прочь. Потом сотник повернулся к Одди, которого отчитывал за долгое отсутствие днем.

– И ты тоже смыться собираешься? – поинтересовался Медведь неожиданно спокойно. – Не отвечай, знаю, что у тебя уже и мешок собран и вещи оставшиеся пацанам раздарил. Да и куда собираешься – знаю. Держать тебя я права не имею, так как не подчиняешься ты мне. – Медведь помолчал, глядя на потупившегося Одди. – Что ж, встретишь Огнянку, передай, что огорчил меня ее отъезд…

Медведь хотел еще что-то сказать, но потом просто махнул рукой и тяжело потопал прочь, сразу состарившись на сотни лет. Одди тоже мог похвастаться, что знает о сотнике кое-что никому неизвестное. Одди знал, что есть только Сумерки…

Айлегрэнд, окруженный протянувшимися на много миль слободами, кипел, как забытый над огнем котел. Одди даже улыбнулся, разглядывая город с небольшого взгорья на достаточном удалении, чтобы оно не было опасным. Черный детинец, окруженный стеной с острыми зубцами, врастал в мрачное осеннее небо и почему-то не нависал над городом мрачным памятником, а просто был, никому не мешая и никого не раздражая. Город был великолепен, как бывают великолепны творения Истинного Волшебства.

Одди кольнул шпорами бока своего весьма своенравного гафлингера, и тот, взбрыкнув задними ногами, танцующей иноходью потащился к городской заставе на дороге.

На заставе, куда парень добрался довольно быстро обнаружились знакомые Одди из городской стражи. Одди спешился, и они обменялись ритуальной приветственной бранью и ритуальными похлопываниями по спине.

– Говорят, что у тебя с Ринфом неплохие отношения были, – вдруг не спросил, а констатировал факт Грайн, один из знакомых Одди.

– Виделись пару раз. Не больше. – Парень пожал плечами, забрасывая поводья гафлингера ему на шею. Конь замотал головой и недовольно фыркнул. – Вот своенравная скотина!

– Ринф? Это уж точно, – серьезно согласился Грайн.

– Вообще-то я гафлингера своего имел в виду, – со смехом поправил стражника парень. —А что, Ринф опять в Айлегрэнде?

– Да уж… – Грайн погрустнел и навалился всем весом на упертую в землю алебарду. – Слыхал про нападение на коронерский отряд в Приграничье?

– Ну? – уже подозревая неладное, грубо подстегнул рассказчика Одди.

– Вот и Ринф наш там отличился, причем очень и очень сильно. Кроме того, потерял сестру, любовницу и какого-то друга, с которым работал очень долго. Уж не знаю, что там был за друг, но Ринф ушел в дикий запой и не хочет из него выходить… – Грайн вздохнул. – Мы уж и так к нему, и этак. Даже Гюрза с Тигром приезжали. Не реагирует. Ругается по-эльфьи, пьет и грозится зарубить первого, кто ему на глаза попадется. Там целую улицу из-за него перекрыли. Ты ж знаешь, какой он рубака!

– Знаю. – Одди поставил ногу в стремя и со вздохом взобрался в седло. Хотелось пройтись пешком, но это, судя по всему, было несбыточной мечтой.

– Поговоришь с ним?

– Поговорю, но на эффект особый не надеюсь. Мы с ним не слишком хорошо друг друга знали. Встречались по курьерским надобностям только.

– А может, ты знаешь, что он за друга потерял? – Грайн смотрел на Одди снизу вверх и явно скучал. Парня это раздражало.

– Знаю, – Одди покачал головой, перебирая поводья коня. – Знаю, но лучше бы не знал…

Местонахождение Ринфа Одди указали сразу, словно весь город был осведомлен о запое эльфа. Да так оно почти и было. Прохожий, сообщивший как проехать к трактиру «Акимская Слободка», предостерег парня, что эльф не в себе и зарубит «доброго иллиха не жалеючи». Одди принял информацию к сведению и направился прямиком к указанному трактиру. Хотелось отдохнуть и выспаться, но время еще не пришло. Сначала надо было закончить дела.

Улица, ведущая к трактиру, была пустынна. Не было ни прохожих, ни стражников, ни нищих, никого. Одди неспешно проехал по дороге и, остановив своего коня около трактира, спешился. Не торопясь, привязал гафлингера к коновязи и, поправив меч за спиной, направился к входу. Дверь была распахнута, рогожа откинута, и Одди открылся вид на разгромленный зал трактира. Многие столы и стулья были разломаны, оставшиеся находились в ужасающем беспорядке и частично были перевернуты. Пол устилали черепки битой посуды, какие-то объедки и огрызки. Запах тоже был соответствующий – воняло прокисшим пивом, застарелым вином и протухшей рыбой.

Одди поморщился и переступил порог, тут же пригнувшись и отпрыгнув в сторону, потому что в его голову полетел пустой кувшин в ивовой оплетке.

– А… Это ты… – мрачно проговорил Ринф, сидевший в углу. – Заходи…

Одди перевел взгляд па эльфа. Ринф расположился на лавке у стены. Одну ногу он уложил на лавку, вторую вытянул под столом. Прислонившись спиной к стене, он облокотился на столик и мрачно взирал на пришельца. Вглядел эльф как-то не по-эльфьи. Лицо его опухло и отекло под глазами набрякли мешки синюшного цвета, волосы были взлохмачены и в них застряли какие-то крошки. Яркий красный кафтан Ринфа был расстегнут как и некогда белая, а теперь залитая вином и заляпанная жиром, рубашка. Узкие черные брюки выглядели не лучше и были продраны на правом колене. Сапог пе было. Одди поискал их глазами, но не нашел, зато увидел онучи, заброшенные почему-то на ножки перевернутого стола.

– Ты это чего, Ринф? – наивно поинтересовался Одди, осторожно пробираясь к столику эльфа и отмечая, что пальцы бывшего разбойника унизаны огромными золотыми перстнями, а на запястье красуется широченный платиновый браслет с рубинами. – С ума сошел или только готовишься? Белой горячки захотел?

– Это у вас, Sqwillitto, бывает белая горячка. Мы просто тихо умираем от алкогольного отравления, – Ринф говорил ровно и правильно. Излишне ровно и правильно. Глаза у него были пьяные.

– А, так это у тебя такой способ самоубийства! – восхитился Одди, осклабившись. – А чего ты тогда в Приграничье не остался? Или не сдался коронеру? Он бы побыстрее нашел способ. Образцово-показательный…

– Эх, ничего ты не понимаешь, – с сожалением проговорил Ринф, наливая в стакан отвратительно пахнущее вино и придвигая его к Одди. – Пей.

Парень пожал плечами и одним махом осушил стакан. Ринф немедленно налил второй, но уже из другой бутыли. Это была какая-то пахучая и, судя по всему, жутко дорогая настойка. Одди выпил и этот стакан, после чего понял, что и крепость у настойки была соответствующая предполагаемой цене.

– Так что с тобой приключилось? – поинтересовался Одди, чувствуя, что сам неудержимо хмелеет. Давали о себе знать долгая дорога, голод и усталость.

– Только не говори, что не знаешь, – Ринф усмехнулся, наливая стакан той же настойки и залпом ее выпивая. – Знаешь ведь уже все… Вееллу убили. Синичку. Андрей сбежал. Вернулся в Литгрэнд. Теперь он снова сотник Серого Отряда. И опять все забыл. Лакха уж постарается, чтобы так было, чтобы его личная гвардия ничего не помнила.

– Вот оно что, – Одди покачал головой, тупо глядя в стол и не зная, что еще сказать. – И это повод, чтобы доставлять столько беспокойства Лишенным Имен? У них, знаешь ли, есть и другие проблемы, чтобы с каждым пьяным эльфом возиться. Серый Отряд очередной поход затевает, Лакха собрал достаточно силы, чтобы напасть на Пограничье… Много чего, а ты тут пьешь.

– У тебя ведь тоже не все ладно, – усмехнулся эльф. – Что там в Саулле случилось такого, что ты сюда примчался, как на крыльях?

– Медведь покинул цитадель. – Одди сам уже налил себе все той же настойки и медленно выцедил стакан. – Вот и я привез кое-какие новости…

– Не умеешь ты врать, человек, – печально проговорил Ринф. – Не умеешь…

И тут Одди прорвало. Он говорил долго, бессвязно, перескакивая с одного па другое, то возвращаясь к прошлому, то жалуясь на несостоявшееся будущее. Он то принимался описывать Ринфу чудесные васильковые глаза Стефании, то клялся найти того, кто оставил ей шрам в память, то порывался прямо сейчас искать Огнянку…

Ринф слушал долго, внимательно, не перебивал, давая Одди выговориться. Когда поток его речи стал совершенно несвязным и парень уже явно был готов заснуть на середине фразы, эльф влил в него еще два стакана крепчайшей настойки и позвал испуганного, трясущегося от жадности и количества убытков, хозяина трактира.

– Вот что, дружище, – Ринф встал, даже не покачнувшись. – Причинил я тебе многие неудобства, – Эльф снял с пальца золотой перстень с громадным бриллиантом, стоившим раза в три больше всего трактира, и бросил его на стол. – Возьми. Это тебе и неустойка, и плата за неудобства, и за мебель, и за выпитое да съеденное. А теперь приберись тут, но сначала для нас пару комнат, чтобы мы могли проспаться…

Хозяин судорожно кивнул, сгреб со стола перстень и с поклоном указал Ринфу на лестницу, ведущую наверх.

Эльф взвалил на плечи уже крепко спавшего Одди и пошел следом.

***

Стефания замерла на пороге и опустила меч. Здесь опасности быть не могло по определению. Узкие лучи света пересекали помещение во всех направлениях. Из прозрачного потолка лился рассеянный солнечный свет, Стефания долго смотрела на хрустальные призмы, разбросанные по помещению, казалось, в художественном беспорядке. Смотрела и понимала, что во всем здесь есть свой строгий порядок. И нарушить его было бы кощунством.

– Привет, – услышала Стефания и медленно, словно во сне, повернулась на голос. Чуть поодаль, прямо на пересечении двух лучей стояла девушка в легкой белой тунике. Она была голубоглазой блондинкой и настолько красивой, что хотелось зажмуриться и не смотреть на это столь невероятное лицо. В него попросту нельзя было поверить.

– Здрасте, – выдавила из себя Стефания хрипло. – Я, наверное, не вовремя… Я пойду, пожалуй. До свидания.

– Не торопись, дщерь Огня, – девушка засмеялась– Ты всегда вовремя приходишь, как, впрочем, и любое другое существо. В нашем храме никогда не закрываются двери…

– Я знаю. – Стефания тяжело сглотнула и отступила на шаг. – Только…

– Что есть Свет? – со смешком, но совсем не обидным, вопросила девушка. – Что есть Тьма? Как разделить единое целое? Почему ты забыла о Сумерках?

– Ты знаешь?.. – изумленно выдохнула Стефания, гут же забыв о своем желании немедленно покинуть храм Световида. – Откуда ты знаешь и что ты знаешь о Сумерках!

— Идем.

Девушка поманила Стефанию за собой и, словно танцуя, скрылась где-то в глубине светлого лабиринта. Стефания покосилась на хрустальный, пронизанный разложенными на спектр лучами света, алтарь Световида и несмело спустилась по ступенькам в храмовое помещение. Оглушающая тишина поразила Стефанию до глубины души. Только что на пороге она слышала все звуки внешнего мира, а тут, спустившись всего на три ступеньки, оказалась отсечена от них глухой стеной света. Сначала она испугалась, а потом просто махнула рукой – раз уж пришла, то поздно отступать.

Хотя, собственно, Стефания не хотела даже приближаться к храму Световида. Она собиралась обойти его по пологой дуге, но не смогла. Ей сказали в одной из приграничных деревень, что Ний ушел в эту сторону. И Стефании пришлось идти сюда же. Правда, на храм она натолкнулась случайно и все-таки решила войти. Из чистого любопытства.

Стефания осторожно, стараясь пересекать как можно меньше лучей, двинулась в ту сторону, куда ушла девушка в белой тунике. Свет не слепил, что было удивительно. Он просто разливался искрящейся радостью по телу, уводил в лабиринт лучей. Стефания и сама не заметила, как попала под его влияние. Она уже даже не помышляла о том, что на нее могут напасть, что здесь может быть какая-то опасность. И совсем уж кощунственной и невозможной казалась мысль об убийстве в этом храме…

– Повернись, – услышала Стефания голос все той же девушки и медленно, словно зачарованная, повернулась на звук. Девушка сидела на искрящейся хрустальными прожилками каменной скамье. Перед ней находился невысокий столик розового дерева с инкрустацией перламутром на крышке. Со стороны Стефании стоял стул с резной спинкой.

– Садись, – с улыбкой проговорила девушка, красиво поводя перед собой рукой. Стефания послушно уселась на стул и положила меч на колени, забыв, что с ним надо делать. По привычке она сидела прямо, не откидываясь на спинку, автоматически помня про ножны на спине.

– Меня зовут Арна, – представилась девушка в белой тунике, и Стефании показалось, что ее волосы вспыхнули в разлитом вокруг свете. – А тебя, дщерь Огня?

— Огнянка, – несмело проговорила Стефания и смущенно улыбнулась. Арна кивнула, словно соглашаясь с какой-то своей внутренней оценкой.

– Все верно. Ты пришла, чтобы узнать и чтобы вспомнить, – не спросила, а констатировала Арна. – Что-то я могу тебе рассказать, но над памятью твоей не властен никто. Ты никогда не вспомнишь все. Этой памяти просто больше не существует. К сожалению. Хочешь есть?

– Да, – Стефания кивнула и опустила взгляд, кусая губы. – Почему этой памяти больше не существует? – спросила она совсем уж тихо.

– Вас не просто заставили забыть. – Арна хлопнула в ладоши и из света появилась девочка лет десяти. Она молча поставила поднос на столик и так же тихо удалилась. – Память уничтожили. Что-то, возможно, сохранилось, но далеко не все. Если бы вы остались живы, то… – Арна грустно улыбнулась. – Ваша смерть стерла память и теперь, когда вы все вернулись, вы не можете ничего помнить. Смерть Лишенных Имен стерла их имена, а смерть Лишенных Памяти – стерла Память… – она помолчала. – Отведай этих яств.

Стефания молча кивнула, придвинула к себе поднос, взяла ложку и, не чувствуя вкуса, стала поедать какое-то рагу. Арна смотрела на нее, кроша тонкими пальцами кусочек хлеба. Крошки сыпались на столешницу и, вспыхивая искрами, исчезали.

– А почему Лакха не разрушит ваш храм? – спросила Стефания, лишь бы что-то сказать.

– Ни он, ни Лишенные Имен никогда не трогали наш храм. Ему уже больше пяти тысяч лет. Когда-то сюда приходили не только Люди, но и другие Чуды. Световид – это не просто бог. Это бог над всеми, и никто не рискует с ним связываться. Когда-то на наш храм нападали, позарившись на бриллианты в сокровищнице, но мало кто из нападавших смог уйти. Световид защищает своих слуг. – Арна помолчала, тепло улыбаясь. – Потом нас под свою защиту приняли и Империя, и Пограничье. Мы ни с кем не ссоримся, нам политика не нужна.

– Но ведь Лишенные Имен приверженцы Тьмы, – изумленно проговорила Стефания, ерзая на жестком сиденье стула, стараясь как-то поудобнее устроиться и не замечая, что мешает ей лежащий на коленях меч.

– Что есть Тьма и что есть Свет? – Арна серебристо засмеялась. – Все существует только в нашей оценке. Световид избрал своей стихией Свет, но это не значит, что он проклял Тьму. Просто она другая и никакого касательства к нашему богу не имеет. Запомни, Огнянка, есть только Сумерки и ничего более.

Стефания замолчала, разглядывая серебряную, украшенную растительным орнаментом, ложку в руках. Ей было трудно понять все происходящее. Она знала, что ей надо вспомнить. Хотя бы то немногое, что сохранилось…

– Отдохни с дороги, выспись. – Арна встала и тут же из-за стены света материализовалась приносившая поднос девочка. – Утром поговорим.

Девочка поклонилась Стефании и жестом предложила следовать за собой. Девушка взглянула на Арну, вздохнула, встала, едва не уронив меч, подхватила его и убрала в ножны. Арна, улыбаясь, следила за ней глазами.

– Быть может, сегодня ты найдешь часть ответов на свои вопросы. – Жрица Световида пожала точеными плечами. – Главное, чтобы ты верно задала те вопросы, на которые ищешь ответы.

Девочка все так же молча провела Стефанию по лабиринту света и отворила какую-то дверцу в почти невидимой за разлитым по помещению сиянием стене. Так и не промолвив ни слова, девочка указала на комнату за дверью, и с поклоном исчезла. Стефания некоторое время медлила, не зная, входить ли или попросту попытаться смыться. Но потом решила войти и воспользоваться мредложением отдохнуть. Дорога была долгая и трудная. Комнатка оказалась маленькой, освещенной совершенно обычно – рассеянным желтым светом из окна с хрустальным стеклом. Из мебели здесь была только кро-вать, правда, достаточно удобная и мягкая с виду. Стефания сняла перевязь с мечом и аккуратно положила его на пол рядом с кроватью. Стащив с ног сапоги, она, не раздеваясь, повалилась на перину прямо поверх шелкового покрывала.

«Интересно, – подумала она, переворачиваясь на спину и закидывая руки за голову, – долго ли Медведь злился на мое исчезновение? И где теперь Одди? – девушка смущенно улыбнулась и закрыла глаза. – А он ничего, даже очень ничего…» Она поерзала на перине, устраиваясь поудобнее, и опять принялась думать об Одди. Она так и не заметила, когда заснула.

Стефания открыла глаза и некоторое время просто лежала, прислушиваясь к себе и своим ощущениям. Она не помнила, что ей снилось, но почему-то казалось, что сны имели какое-то и немалое значение. Возможно, это и были весьма конкретные ответы на еще не заданные и даже не до конца сформулированные вопросы, только вот смысл их ускользал от Стефании, просачиваясь тонкой золотистой пылью сквозь пальцы.

Тихонько скрипнула дверь. Стефания повернула голову и посмотрела на нее. На пороге стояла Арна. Она была одета все в ту же тунику и все так же мягко улыбалась.

– Ты узнала, что хотела? – негромко спросила Арна.

– Наверное. – Стефания вскочила на ноги и стала быстро собираться. – Пожалуй, мне пора в путь. Я и так непозволительно долго проспала.

– Прошло всего три часа, – Арна слегка удивленно посмотрела на Огнянку. – Едва стемнело. Куда ты на ночь глядя? Я хотела пригласить тебя на ужин…

– Ладно, за едой и решим, что делать дальше. – Стефания отметила про себя, что никаких смущения и неловкости больше не испытывает перед Арной. Должно быть, это было действие тех странных, забывшихся снов.

– За эти три часа ты переменилась, дщерь Огня, – Арна настороженно следила глазами за надевающий па спину меч Стефанией.

– Арна, скажи, ты меня называешь «дщерью Огня» просто так?

– Мы всех называем дочерьми или сыновьями Огня Световидовича. Он создал людей и других Чуд.

– Он всего лишь приложил руку к их созданию. Это во-первых. Во-вторых, если ты вылепишь из глины человечка, то разве он будет считаться твоим сыном? – Стефания улыбнулась, и Арна непроизвольно попятилась. – Так как? Будет или нет?

– Нет, – выдавила из себя Арна. – Не будет… Идем.

Они прошли через залитый светом зал, уже почему-то не пугавший Стефанию. Этот свет стал казаться ей родным, близким. Теперь лучи не просто падали на девушку, они одевали ее в удивительный ореол, ласково прикасались и обтекали. Арна, оглянувшись на нее, лишь только изумленно качнула головой и снова отвернулась.

Жрица Световида привела Стефанию к давешнему столику и опустилась на скамью. Огнянка села на стул напротив и несколько неуверенно улыбнулась.

Все та же молчаливая девочка принесла поднос с нехитрой едой и удалилась. Стефания, не дожидаясь приглашения, набросилась на жаркое из зайца, а Арна, как и в прошлый раз, принялась крошить на стол хлеб.

– Незадолго до твоего появления в храме, – заговорила жрица тихо, – одной из наших ясновидящих было видение. Световид, точь-в-точь такой, как на барельефах на внешней стене храма, явился ей в блеске и свете своего величия…

– Да, это он умеет, – неожиданно даже для себя сообщила Стефания.

– Возможно… – пробормотала Арна. – Он явился и сказал, что той, кто явится в день Грома, ни в чем не отказывать. А главное, это дать ей ответы на вопросы, что она задаст. Когда ты пришла, я думала, что ты просто одна из смертных женщин, за что-то одаренная милостью Световида. Я не догадывалась, что ты хочешь узнать, но когда ты спросила про Сумерки… В нашем храме людям часто снятся пророческие сны. Я решила дать Световиду возможность самому ответить на те вопросы, что ты еще даже не задала…

В этот момент свет в зале на мгновение пришел в движение и прямой, отвесный луч золотистого света упал на Стефанию. Жрица изумленно уставилась на Стефанию и вдруг отшатнулась.

– Я… Простишь ли ты ничтожную… – пролепетала она, простираясь на полу.

– А? – Огнянка непонимающе уставилась на рухнувшую на колени Арну. – Случилось что?

– Прости, прости, не узнала, не поняла… – Арна уткнулась лбом в пол и застыла, голос ее из-за этого звучал глухо. – Я должна была догадаться…

– О чем? – Стефания непонимающе покачала головой и отерла тыльной стороной ладони губы. Аппетит пропал. – Ты бы это… встала… – Огнянка внимательно следила за тем, как Арна поднимается с пола и с виноватым видом усаживается на край скамьи, воспитанно сложив руки на коленях.

– Ты не помнишь? – Арна подняла на мгновение таза на Стефанию и тут же снова отвела взор. – Странно… Я думала, Световид действительно ответил на все твои вопросы…

– Я просто забыла, что мне снилось. – Огнянка виновато пожала плечами. – Я не запомнила ни вопросов, ни ответов… Жаль, наверное.

– Да, действительно жаль. Твоя память пострадала сильнее, чем мы думали. – Арна не поднимала глаз, пялясь в пол, и это раздражало Стефанию. – Я не знаю, что можно сделать.

– Да прекрати ты из себя невесть кого строить! – рявкнула девчонка не слишком убедительно, так как рявкать не умела никогда. – И не надо ничего, наверное, делать! Сама разберусь, без божественной помощи!

– Ты?! – в голосе Арны прозвучало такое огромное изумление, что Стефания даже несколько смутилась. – Боги тебе все равно помогут…

– Ага, делать им больше нечего, – Стефания зло оскалилась, — Лучше им в мои дела вообще не вмешшзать-ся! Это их не кас… – девушка осеклась на полуслове и прислушалась. Ей показалось, что где-то забряцали шпоры. Арна тоже встрепенулась и тут же вскочила на ноги.

Из сверкающей стены света вышли трое людей в сером. Гвардейцы Императора.

– Вот она, – констатировал один из гвардейцев с на-щивками десятника на рукаве, указывая на Стефанию, – Наш информатор не подвел. Вяжите ее.

Стефания моментально слетела со стула и застыла в низкой стойке, обнажив меч.

– Нет! – грозно воскликнула Арна и нахмурилась. – В нашем храме все равны! Преступники, чернь, императоры! Здесь не может быть насилия! Уходите все четверо и за пределами храмовой территории выясняйте свои отношения!

– Иллиа Арна, —заговорил десятник с почтительным поклоном, – мы ни коим образом не хотели оскорбить вас и ваш храм, но за его пределами, боюсь, мы не сможем связать эту преступницу, бежавшую из цитадели Саулле…

– Врешь, – прошипела Стефания, осклабившись. – Срок обучения закончился и теперь я вольна ехать туда, куда мне заблагорассудится.

– Верно, в сторону Пограничья, – десятник усмехнулся. – Сделаем так. У меня с собой три десятка воинов. Мы выйдем из храма, покинем его территорию, и ты нам сдашься. Если нет, то мы устроим террор не самому храму, а прихрамовой школе.

– Да уж. Лакха действует ничуть не лучше Ния, – Стефания горько усмехнулась. – Может, мне хотя бы предъявят более серьезное обвинение, чем побег из Саулле?

– Да, но не здесь. – Десятник поклонился Арне и пошел к выходу. Остальные солдаты потащились за ним.

– Ты сдашься? – спросила жрица, когда гвардейцы Удалились. – Световид не позволит…

– Световид не вмешивается в политику. Я так думаю, что он скорее позволит разграбить школу. – Стефания серьезно взглянула на Арну и убрала меч в ножны. – Меня, Должно быть, повезут в Альтхгрэид. Я смогу сбежать по Дороге… Это не Серый Отряд, это обычные гвардейцы, не пойдут через порталы. У меня полно времени. А Рна кивнула и поклонилась Стефании в пояс.

– Я буду молиться за тебя.

Андрей вошел с «Семеро Козлят» и удивился. Нет, он даже не просто удивился, он изумился до крайности. Совсем не изменившаяся за десять лет Кобра сидела в уголке и перебирала струны лютни. Перед ней сидел Медведь и что-то рассказывал.

– Привет, – поздоровался сразу с обоими Андрей, когда добрался до столика менестреля. – Вот уж кого не чаял увидеть здесь!

«Зачем ты вернулся?..»

– Ну так Серый Отряд собирается в поход, и мне будет о чем петь, – с непонятной усмешкой проговорила Кобра, откладывая лютню в сторону. – Хотя эти мои песни вряд ли будут удачными.

«Лучше бы ты оставался в Приграничье…»

– Мне нравятся все твои песни. – Андрей смахнул с глаз челку и взглянул на Медведя. – А ты чего своих учеников бросил?

Есть только Сумерки, а впереди – только Смерть…

– Это они меня побросали, – мрачно и степенно ответствовал Медведь. – Огнянка с Одди попросту смылись, трое погибли в какой-то приграничной стычке..

«Лучше бы ты не возвращался, брат…»

Андрей зло ударил кулаком по столешнице, и Медведь с Коброй изумленно воззрились на него. Элайм некоторое время успокаивался, а потом смущенно улыбнулся.

– Вспомнилось плохое, – проговорил он, ругаясь про себя. Видения и чужие голоса не тревожили его, пока он был далеко от Литгрэнда, а теперь вернулись. Андрей был зол, Андрей их ненавидел…

– И что теперь? —непонятно спросила Кобра, но Медведь сразу догадался, что она хочет узнать. Должно быть, это было продолжением их предыдущего разговора.

– Да ничего, – сотник пожал плечами. – Собрались если не все, то многие. Кое-кто не захотел прийти, но это ерунда. Теперь нами будет командовать Чайка. Она одна из самых старших и опытных офицеров. Должен

был бы командовать Гриф, но тот словно сквозь землю провалился. Найти его мы не смогли…

Андрей кивнул, как бы соглашаясь со словами Медведя, и задумался. Серый Отряд разваливался на глазах. Без железной руководящей руки Нимфы начался какой-то идейный разброд и анархия. Люди разбегались, как тараканы, и не было возможности остановить это бегство. Сам Андрей первым и побежал…

– Может, я вам спою что-нибудь веселое? – предложила Кобра, выдергивая Элайна из его мыслей…

***

Гюрза взбежала по лестнице, швырнула лютню на стол в каминном зале и промчалась дальше, в покои Слепого Эла.

– Эл! Эл! Что с тобой? – спросила она с порога, едва открыв дверь комнаты Волшебника.

Слепой Эл лежал на кровати под лиловым балдахином и казался мертвым. Его дыхание было очень поверхностным, едва заметным, кожа напоминала высушенный солнцем пергамент и была просто невероятно бледна. Губы Волшебника посинели и запеклись.

– Эл, что случилось, а? – едва ли не со слезами в голосе проговорила Гюрза, присаживаясь на край его кровати. – Эл, не умирай, брат…

– Ты все никак не поймешь, что нет у тебя родственников, что ты уже выросла из этих коротких штанишек, – Слепой Эл повернул к ней голову и впился в ее лицо взглядом незрячих глаз. – И мальчишка этот…

– Что происходит? – Гюрза принюхалась и неожиданно соскочила с края кровати, где сидела, отлетела в угол и прижалась там к стене, страшно ощерившись. – Кто ты?! – выкрикнула она, глядя в направлении окна.

Она не видела находящегося в комнате, но чувствовала его невероятную Силу, растекшуюся по помещению.

Силу, против которой она ничего не могла сделать.

Тень балдахина колыхнулась, вспыхнула на мгновение неукротимым пламенем, и в вихре искр у окна возник человек с удивительными васильковыми глазами ц длинными, ниже подбородка, рыжими усами.

– Узнала, Лишенная Имени? – спросил человек, усаживаясь на каменный подоконник и усмехаясь.

Гюрза судорожно сглотнула. Губы ее пересохли от страха. Она уже давно забыла, что это такое страх и сейчас вспоминала. Ей казалось, что в горло ей насыпали толченого стекла – так трудно было говорить. Температура в комнате поднялась, но она этого не чувствовала. Страх сковал ее ледяными оковами.

– Огонь Световидович, – еле слышно выдавила из себя Лишенная Имени и неуверенно поклонилась. Гнуть спину она тоже уже отвыкла и теперь опять вспоминала, Можно быть сколь угодно гордым перед людьми и любыми иными существами, но перед богами, для кого ты, повелитель хоть всего этого Мира – ничто, – приходилось вспоминать давно забытые навыки вежливости и покорности.