Текст книги "Фавориты у российского престола"

Автор книги: Ирина Воскресенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

И всё же расчёт Меншикова стать безраздельным правителем России оправдался только отчасти. Ему удалось править Россией, почти безраздельно, но недолго: сначала от имени Екатерины I, в течение чуть более полутора лет до её кончины 6 мая 1727 года, а затем от имени Петра II, да и то всего лишь несколько месяцев. После смерти Екатерины I Меншиков, оставаясь главой Верховного тайного совета, счёл необходимым укрепить свои позиции у престола, и уже 25 мая, то есть через 19 дней после смерти императрицы, сумел обручить императора Петра II со своей дочерью, княжной Марией. Но сорвалось: Пётр II Алексеевич, сын царевича Алексея Петровича, внук Петра I, подружился с молодым князем Иваном Долгоруковым, стал, ездить в имение Долгоруковых Горенки на охоту и на увеселения, а потом, по настоянию своих близких друзей Долгоруковых, вторично обручился, но уже с княжной Екатериной Алексеевной Долгоруковой. Настроенный Долгоруковыми против Меншикова, Пётр II удалил своего наставника от двора и потребовал от него вернуть все похищенные им во дворце вещи. Меньшиков пробовал сопротивляться, но 8 сентября 1727 года был арестован и сослан в его имение Раненбург (в Рязанской губернии). Все его огромные богатства были конфискованы и переданы в государственную казну.

19 января 1730 года Пётр II умер в Москве от оспы в возрасте 14 лет. Верховный тайный совет, в составе которого уже не было Меншикова, пригласил занять императорский трон Анну Иоанновну, герцогиню Курляндскую, царевну, дочь «скорбного головою» царя Иоанна V Алексиевича, брата Петра I по отцу, на условиях (кондициях), ограничивающих её власть. Анна Иоанновна воцарилась на российском престоле 25 января 1730 года. Сразу же по воцарении, 25 февраля 1730 года, она публично разорвала кондиции «верховников» и презрела их желание, чтобы в Россию не приезжал её фаворит Эрнст-Иоганн Бирон. Фаворит прибыл и стал фактическим правителем России.

Еще до своей коронации, 4 марта 1730 года, всего через месяц с небольшим после своего воцарения, Анна Иоанновна издала манифест об упразднении Верховного тайного совета.

Узнав об обручении Петра II с княжной Меншиковой, а затем с княжной Долгоруковой, что грозило претензиями на престол со стороны Меншикова и со стороны Долгоруковых, Анна Иоанновна должна была избавиться от всех претендентов на престол.

Меншиков сам неосторожно обратил её внимание на себя. После того как в Москве было найдено подмётное письмо в пользу Меншикова, он был сослан в Сибирь, в далёкий Берёзов, где и умер.

Арестован и сослан вместе со своей семьёй был и Иван Долгоруков, который потом был отправлен в тот же Берёзов, а затем четвертован.

Бывший фаворит Петра I и Екатерины I Александр Данилович Меншиков прожил не очень долго и скончался в Берёзове, в ссылке, 12 ноября 1729 года. Было ему тогда 55 или 57 лет.

Об Александре Даниловиче Меншикове как фаворите Петра I будет рассказано в главе «Фавориты российских царей и императоров».

Фавориты императрицы Анны Иоанновны

Анна Иоанновна (1693–1740), официально признанная дочерью царя Иоанна V Алексиевича и царицы Прасковьи Фёдоровны, правила Российской империей в течение 10 лет – с 1730 по 1740 год.

Её мать, Прасковья Фёдоровна, урожденная Салтыкова (1664–1723), произвела на свет пять царевен, но две из них, старшие, Мария и Феодосия, умерли во младенчестве, так что остались три царевны: Екатерина Ивановна (1691–1733), Анна Ивановна и Прасковья Ивановна (1694–1731). Царь Иоанн V был больным и слабым человеком, официально объявленным царевной Софьей «скорбным головою», то есть слабоумным, не мог иметь детей, а потому тайное предание приписывало отцовство Екатерины, Анны и Прасковьи не ему, а спальнику Царицына дворового чина, дворянину Василию Юшкову, человеку здоровому, крепкого телосложения, видимо, не случайно приставленному служить царице Прасковье Фёдоровне при её опочивальне.

Когда умер царь Иоанн Алексиевич, Екатерине было 5 лет, Анне 3 года, а Прасковье 2 года. Они жили в подмосковной царской вотчине Измайлово, которое досталось их отцу от дедушки, царя Алексия Михаиловича.

Пётр I, по смерти Иоанна V, считавшегося старшим царём, стал править страной единолично. Несмотря на вражду Милославских, раздуваемую регентшей, царевной Софьей, против его матери, Натальи Кирилловны, и против всех Нарышкиных, не оставил вдовствующую царицу Прасковью с тремя малолетними детьми без внимания, а стал заботиться о семье брата как о своих родных. Конечно, этому способствовало то, что его брат Иоанн, хотя и сын царицы Марии Ильиничны Милославской, никакой вражды к Петру не проявлял и никогда ни в чём ему не перечил, соглашаясь на все предложения младшего царя. С такой же уважительностью и покорностью относилась к Петру и царица Прасковья Фёдоровна.

Царевны «Ивановны», как их называли в те времена, росли в Измайлове, при дворе царицы Прасковьи Фёдоровны, наполненном всякими юродивыми, убогими, гадалками, приживалками и предсказателями.

Во дворце постоянно царили суета, шум, неразбериха, грубость нравов, так что фрейлины и горничные могли спать вповалку, и это не считалось каким-то нарушением порядка. Царица Прасковья, став полной хозяйкой Измайлова, проявляла властный и суровый характер, была набожной, но совершенно невежественной женщиной, не умевшей ни читать, ни писать. Она держала дочерей своих, что называется, «в ежовых рукавицах» и не считала необходимым дать им хорошее воспитание и образование, которыми не обладала сама. А потому её дочери учились только танцам да немного иностранным языкам, преимущественно немецкому. Ни о каком «политесе» речи не было.

Когда царевны Екатерина, Анна и Прасковья подросли и им соответственно исполнилось 19,17 и 15 лет, царь Пётр, навещавший их в Измайлове всякий раз, как бывал в Москве, задумал установить тесные связи с Европой, выдав их замуж за европейских владетельных особ. Он даже прислал царице Прасковье живописца де Брюина, чтобы он написал портреты с неё и её дочерей. И хоть царица Прасковья считала это большим грехом, но противиться воле царя не посмела.

Воспитание и образование царевен, естественно, не подходили под европейские стандарты, и Пётр осуществил переезд вдовствующей царицы Прасковьи с дочерьми и со всем её двором в Санкт-Петербург, предоставив специально для них построенный дом в самом центре города, где проживали все великие вельможи, нанял царевнам учителей и воспитателей, заставил их надеть немецкое платье и посещать ассамблеи. А сам занялся подбором для них женихов.

Первой он сосватал среднюю, 18-летнюю царевну Анну и в 1711 году выдал её замуж за 19-летнего герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма (Кетлера) (1692–1711). Свадьба состоялась в Петербурге, в доме светлейшего князя А. Д. Меншикова, и продолжалась несколько дней. Жениха, склонного к пьянству, напоили так, что, отправившись с молодой герцогиней в Митаву, своё родовое гнездо, герцог по дороге, отъехав всего 40 км от Петербурга, скончался на мызе Дедергоф.

В брачном договоре, предусмотрительно составленном Петром I, говорилось, что царевна Анна Иоанновна, став герцогиней Курляндской, получит приданое в размере 200 тысяч рублей, будет иметь право содержать для себя и своей русской прислуги церковь, где служба должна проходить по грековосточному чину и где её будущие дочери будут крещены по тому же обряду. Сыновья же должны будут принять веру своего отца – лютеранскую. В случае же смерти герцога, при отсутствии наследников, его вдова будет получать от курляндских дворян ежегодно 40 тысяч рублей на своё содержание и будет иметь право пожизненного владения замком и имением, а также правом выкупа курляндских земель. Фактически в случае смерти герцога Курляндского Россия становилась владелицей курляндских земель; другими словами, Курляндия в этом случае становилась частью Российского государства.

Анна Ивановна не хотела ехать в чужое для неё место, но царь из политических соображений настоял, чтобы герцогиня Курляндская, как владелица замка и земель, жила в Митаве. Он даже хотел, чтобы и царица Прасковья с дочерьми проживала там, но Прасковья Фёдоровна на этот раз категорически отказала Петру в просьбе, и он, передумав, не стал настаивать.

Это ловкое приобретение Россией Курляндии принесло с собой целый клубок проблем, так как оно затрагивало интересы Швеции, Польши и Австрии, да и местным дворянам тоже не нравилось выплачивать ежегодно крупную сумму на содержание вдовствующей герцогини Анны Ивановны.

Разумеется, одна Анна не могла бы справиться с такой сложной миссией. И в начале 1712 года царь Пётр послал в Митаву своего резидента Петра Михайловича Бестужева-Рюмина (1664–1743), который от имени герцогини Анны Ивановны, а фактически от имени России, стал править герцогством Курляндским. В обязанности Петра Бестужева входило: сбор средств с 28 коронных имений, переданных России в обеспечение платежа герцогине Курляндской; управление замком и имением, где жила герцогиня; забота о герцогине, об удобствах её проживания в замке и об её интересах в отношении средств на её содержание. Бестужев был зачислен в придворный штат Анны Ивановны в звании сначала гофмейстера, а затем обер-гофмейстера, что и давало ему право всем распоряжаться по сути в качестве российского наместника края, но якобы по повелению герцогини, передавшей ему свои бразды правления.

Несмотря на значительную разницу в возрасте (29 лет), 48-летний Бестужев, будучи в хорошей форме, сумел завоевать расположение Анны Ивановны. Вскоре ему удалось настолько склонить Анну Ивановну к себе, что он стал её фаворитом-любовником И хоть право на управление курляндским краем дала ему не его покровительница, а русский царь, но для чужих глаз здесь был продемонстрирован фаворитизм в его классической форме.

Вдовствующая царица Прасковья, забыв о грехах своей молодости, зорко следила за нравственностью дочерей, а потому послала в Митаву своего брата, Василия Фёдоровича Салтыкова, для присмотра за дочерью Анной. Салтыков давно невзлюбил свою племянницу, особенно за то, что она помогла его жене, которую он буквально истязал, уехать к отцу, Григорию Фёдоровичу Долгорукому, в то время проживавшему в Варшаве в качестве российского посланника. Живя в Митаве, Салтыков следил за Анной и Бестужевым и стал доносить о них своей сестре. Узнав, что у Анны появился фаворит-любовник, Прасковья Фёдоровна пришла в крайнее негодование. Она грозила проклясть свою безнравственную, грешную дочь и её полюбовника Бестужева. Полная решимости наказать любовников и прекратить эту порочную связь, она отправила царю Петру письмо с настоятельной просьбой выслать Петра Бестужева-Рюмина из Митавы. Письменный ответ ей пришёл от имени царицы Екатерины Алексеевны. В нём говорилось, что «Бестужев отправлен в Курляндию не для того только, чтоб ему находиться при дворе Анны Ивановны, но для других многих его царского величества нужнейших дел, которые гораздо того нужнее, и ежели его из Курляндии отлучить для одного только вашего дела, то другие все дела станут, и то его величеству зело будет противно».

Много лет, несмотря на козни Василия Фёдоровича Салтыкова, на проклятие Прасковьи Фёдоровны, фаворит Петр Бестужев держал расположение Анны Ивановны и по-прежнему управлял Курляндией. За это время умерла Прасковья Фёдоровна (1723), умер царь и император Пётр I (1725). Казалось бы, их любовная связь теперь была как никогда крепка и положение Бестужева в Курляндии весьма прочно. Но Бестужев совершил непоправимую ошибку. В 1726 году он представил Анне Ивановне нового своего знакомого, проживавшего в Митаве, некоего Эрнеста-Иоганна Бирена (по другим сведениям – Бюрена), сына одного из служителей при конюшне прежних герцогов Курляндии. Это был молодой (всего лишь на три года старше Анны Ивановны), красивый, ловкий и довольно образованный человек, правда, не окончивший, но когда-то учившийся в Кёнигсберге, в одном из лучших европейских университетов. Впоследствии, уже в России, он присвоил себе имя Бирон, выдавая себя за представителя французского семейства Биронов. Во Франции смеялись над его затеей, но протеста не выказывали, и Бирон пользовался их снисходительностью к его наглости.

Случилось так, что Пётр Бестужев ненадолго выехал из Митавы в Петербург по своим делам, а когда вернулся, то обнаружил, что его место возле Анны Ивановны уже занято, что герцогиня очарована Биреном, новым своим фаворитом, и полностью ему подчинилась. Поначалу она вежливо обходилась с бывшим своим фаворитом, но потом он стал её раздражать, как помеха её любви, и под влиянием Бирена она стала донимать разными придирками и Петра Бестужева-Рюмина, и его родных: сыновей, Михаила и Алексея, и особенно его дочь, княгиню Аграфену, в замужестве Волконскую, к которой прежде Анна Ивановна испытывала дружеские чувства, а потом стала буквально её преследовать. Путём обыска у Аграфены Петровны нашли письмо её отца, в котором он сообщал ей, что Анна Ивановна его отвергла и перенесла любовь свою на Бирена, а тот неблагородно воспользовался его отъездом и занял его место. Сумели перехватить и письмо самой Аграфены, в котором она называла Бирена «канальей» и просила «провозгласить о нем дурно».

Бирен был чрезвычайно мстительной натурой. За малейшее нелестное о нём высказывание он мог мстить неустанно в продолжение многих лет. Узнав отзыв о нём Бестужевых, Бирен начал им мстить, настраивая против них Анну Ивановну, которая с готовностью выполняла его волю.

По наущению Бирена Анна Ивановна пожаловалась на Бестужева и его родню в Верховный тайный совет, который управлял Российским государством в царствование Петра II. Верховный тайный совет, поверив всему, что написала герцогиня под диктовку Бирена, присудил сослать княгиню Волконскую в Тихвинский монастырь под строгий надзор. Анна Ивановна, подстрекаемая мстительным Биреном, завела дело и против своего бывшего «милого дружка», фаворита Петра Михайловича Бестужева-Рюмина, обвинив его в присвоении её доходов и требуя от него выплаты очень большой суммы, которую насчитал ему её поверенный Корф. В 1729 году в Петербурге была назначена комиссия по этому делу, но она несколько месяцев тянула с рассмотрением вопроса и никак не могла вынести какого-либо решения.

19 января 1730 года умер император Пётр II, а 25 января того же года Верховный тайный совет пригласил герцогиню Курляндскую, царевну Анну Иоанновну, на Всероссийский императорский престол. Ни Анна Иоанновна, ни тем более её фаворит Бирен, не ожидали такого счастья, а потому забыли о преследовании Петра Бестужева-Рюмина. По решению Комиссии Бестужев был сослан на поселение в его дальние деревни. Он вернулся в Петербург после 1740 года, после смерти Анны Иоанновны и удаления Бирона в ссылку. В апреле 1742 года императрица Елизавета Петровна издала указ о возведении Петра Михайловича Бестужева-Рюмина вместе с его сыновьями Михаилом Петровичем и Алексеем Петровичем в графское Российской империи достоинство.

Пётр Михайлович Бестужев-Рюмин не был фаворитом при Российском престоле, но он явился ярким примером фаворитизма на русской почве.

Напомним, что Анна Иоанновна приняла предложение Верховного тайного совета быть Всероссийской императрицей с условием подписания «кондиций», ограничивающих её власть. В одном из пунктов тайных кондиций говорилось, что Анна Иоанновна не возьмет с собой в Петербург своего фаворита Бирена. Анна Иоанновна не была простушкой, она согласилась на кондиции, но уже в Митаве она презрела все эти кондиции и в Петербург явилась вместе с семейством своего фаворита, его женой и детьми, а затем к ней пожаловал и сам фаворит, без которого она уже даже и не мыслила своего существования, теперь уже не Бирен, а Бирон, возведенный ею в титул герцога Курляндского. Кондиции Верховного тайного совета она публично разорвала и бросила.

Нельзя сказать, что Анна Иоанновна была неумна, у неё был здравый ум, но, будучи недостаточно образованной и потому не способной править огромной страной, она не сумела бы без своего фаворита быть властительницей Российского государства. За годы, проведённые с фаворитом в Митаве, Анна Иоанновна уже привыкла думать мыслями Бирона и исполнять бироновские предложения и предписания, а потому фаворит этот был ей необходим как воздух.

Эрнст-Иоганн Бирен(1690–1772), присвоивший себе имя Бирон и с этим именем вошедший в историю России, родился в Курляндии. Для получения образования он был послан в Кёнигсбергский университет, но, не окончив университетского курса, вернулся к себе на родину.

До 1724 года Бирен, при покровительстве влиятельного курляндского дворянина Кейзерлинга, чтобы сделать карьеру, пробовал себя, то выступая в качестве одного из мелких секретарей при дворе герцогини Курляндской Анны Ивановны, откуда он был изгнан за интриги, то неудачно занимаясь педагогикой в Митаве, то служа в Риге по «распивочной части». Но дело не шло. Он даже отправился в Петербург, чтобы стать камер-юнкером при дворе крон-принцессы Шарлотты-Христины-Софии Бланкенбургской, супруги царевича Алексея Петровича, но ему пришлось вернуться домой, потому что и это его желание оказалось неосуществимым.

Однако в 1724 году настал его звёздный час. Бирен в каком-то его деле обратился, при содействии дворянина Кейзерлинга, за помощью к фавориту герцогини Анны Ивановны – Петру Бестужеву-Рюмину, и тот со всей широтой русской натуры не только помог ему, но и представил его своей покровительнице. А дальше дело было за самим Биреном Он со всем усердием обаял, увлёк Анну Ивановну, да так, что в короткое время стал её фаворитом. С тех пор Бирен никогда не расставался со своей благодетельницей, особенно, разумеется, когда она заняла Всероссийский престол. Чтобы придать положению Бирена при Курляндском дворе приличное объяснение, Анна Ивановна женила его на внешне не только некрасивой, но даже безобразной женщине, однако имевшей баронские корни, – на Бенигне фон Тротта-Трейден, которая безропотно служила герцогине, а затем императрице Анне. У Бенигны были дети, которые числились как дети Бирона. Однако придворные смеялись, что когда должен был появиться очередной ребёнок, Анна Ивановна чрезмерно полнела, а Бенигна подкладывала себе подушки, изображая беременность.

Переезд в Россию ознаменовал для теперь уже Бирона счастливую пору возвышения, обогащения и славы. И не только для него, но и для его семьи, и для всей его съехавшейся к нему родни. Теперь милости императрицы посыпались на него, как из рога изобилия.

Накануне коронации Анны Иоанновны, 24 апреля 1730 года, Бирон был возведён в обер-камергеры – в то время придворное звание II класса Табели о рангах, дававшее статус второго лица (после императрицы) при Императорском дворе. Летом того же года он был награждён орденом Св. Андрея Первозванного, высшим орденом Российской империи, и полагающимся при нём орденом Св. Александра Невского. 12 августа того же года по просьбе императрицы Анны Иоанновны он был пожалован императором Карлом VI в графское достоинство Священной Римской империи. Получили всякие награды, льготы и поощрения все его родичи и его ставленники при Императорском дворе.

Сам фаворит выглядел теперь основательно: граф Эрнст-Иоганн Бирон, обер-камергер Высочайшего двора, кавалер двух высших орденов.

Все 10 лет царствования Анны Иоанновны Бирон, хоть и был окружён членами Кабинета министров в лице Б.-К. Миниха, Алексея Петровича Бестужева-Рюмина (сына бывшего фаворита), барона А. И. Остермана, князя AM.Черкасского, графа Г. И. Головкина и других, но фактически правил Россией безраздельно. И это время правления Бирона, имевшее своей высшей целью обогащение за счёт народа и царской казны, а потому направленное против русского народа, считается в истории нашей страны очень тяжелым временем, получившим название «бироновщина».

Конечно, нельзя сказать, что в России того времени всё или стояло без движения, или разрушалось. И в Сенате, и во вновь учреждённом Кабинете министров, и в приказах работали люди, которые продолжали выполнять планы, намеченные и подготовленные к исполнению еще Петром I. Так, в 1731 году был, как бы мы теперь сказали, ратифицирован Акт о добровольном вхождении в состав России Младшего жуза (Казахстана), подписанный ханом Абулхайром. И это был первый акт доверия к России со стороны среднеазиатской страны, тем более важный, что он получил продолжение в 1740–1743 годах, когда по просьбе хана Семеке в состав России вошёл и Средний жуз – Уральская, Тургайская, Акмолинская и Семипалатинская области. И справедливости ради заметим, что этот акт не мог состояться без одобрения императрицы, а следовательно, без проведения его Бироном. Фаворит Анны Иоанновны не только набивал свои карманы русским золотом и не только унижал своим презрением и высокомерием русских князей и дворян, служивших при дворе Анны Иоанновны, но он вынужден был в связи с обстоятельствами его служения российской императрице волею или неволею проводить и внутреннюю, и внешнюю политику в интересах России. И этому факту можно привести множество доказательств.

В 1731 году в Петербурге был учреждён Шляхетский кадетский корпус В 1733 году была предпринята Великая Северная экспедиция (Вторая Камчатская), которая продолжалась 10 лет и в которой приняли участие В. И. Беринг, А. И. Чириков, С. И. Челюскин, Лаптевы Д. Я. и Х. П., И. П. Гмелин, С. П. Крашенинников, Ж. Делиль, Г. Ф. Миллер и другие видные учёные. В ноябре 1740 года, перед самой смертью Анны Иоанновны, был основан город Петропавловск-Камчатский, названный так в честь кораблей экспедиции «Св. апостол Пётр» и «Св. апостол Павел». Это событие присоединило Камчатку к российским землям и установило границу России на востоке. Были основаны также крепость Оренбург (1735), казачья крепость Челябинск (1736), город Барнаул (1739), которые тоже явились форпостами российских границ.

Даже избрание Бирона герцогом Курляндским 13 июня 1737 года, которое, казалось бы, было его личной победой, наградой фаворита, на самом деле явилось воплощением мечты Петра I о полном контроле со стороны России всех дел в Курляндии, а затем политики Екатерины II, которая подтвердила Бирону после долгих лет его ссылки титул герцога Курляндского, чтобы Курляндия не отошла к западноевропейским странам, жаждавшим её захватить и выдвинувшим аж двух претендентов на это лакомое место.

В пору руководства страной Бироном заметно оживилась светская жизнь в области культуры, искусства, науки и просвещения. Свои произведения представляли на суд публики поэты В. К. Тредиаковский и А. Д. Кантемир, художник А. М. Матвеев; стали всемирно известными работы физика Г. В. Крафта, математика X. Гольдбаха. Академия наук уделила внимание русскому алфавиту и письму. В 1735 году по решению Академии наук были исключены из русского алфавита буквы «зело» и «ижица», заменённые буквой «И, и»; введена буква «Й, й», которую назвали «И краткая». Эти нововведения облегчили печатание и чтение русских текстов.

В 1736 году в Петербург была приглашена испанская оперная труппа, и впервые в России была осуществлена постановка оперы. Это была опера композитора Франческо Арайя «Сила любви и ненависти». Через два года в Петербурге была основана танцевальная школа Ж.-Б. Ланде, положившая начало развитию русского балета.

Внешняя политика проводилась Бироном и его Кабинетом министров тоже в интересах России. В 1733–1735 годах Россия приняла участие в «войне за польское наследство» и весьма в этом преуспела на польский трон вместо избранного королём Станислава Лещинского, противника России, был возведён Август III. Такую интригу можно было провести только под руководством хитрого и ловкого Бирона.

21 января 1732 года Россия была вынуждена подписать с Персией так называемый Рештский трактат о возвращении Персии провинций Гилян, Мазендаран и Астрабад на южном побережье Каспийского моря. Однако 10 марта 1735 года, благодаря дипломатическим усилиям России, был подписан с Персией Гянджинский мирный договор, по которому Персия возвращала России Баку, Дербент и другие города, некогда завоёванные Петром Великим.

В 1735–1739 годах велась Русско-турецкая война Здесь русские генералы П. П. Ласси и Б.-К Миних показали славу русского оружия: Ласси вернул России крепость Азов (июнь 1736), а Миних взял у турок Перекоп и Бахчисарай (июнь 1736), а также Хоти(август 1739); в июле 1737 года был взят Очаков. В результате этих побед 18 сентября 1739 года был заключён с Турцией Белградский мирный договор.

При дворе это событие отмечалось широко и длительно. И, конечно, Анна Иоанновна эту победу полностью приписала своему фавориту. 14 февраля 1740 года она преподнесла ему награду – 500 тысяч рублей, которые были вложены в золотой бокал, осыпанный бриллиантами. Это был поистине императорский подарок, но это был подарок последний, как бы прощальный. Долгие празднества подорвали и так не блестящее здоровье чрезмерно располневшей императрицы. Она тяжело заболела и уже не могла встать с постели, и, разумеется, Бирон был весьма обеспокоен её состоянием.

12 августа 1740 года у племянницы Анны Иоанновны и внучки царя Иоанна V Алексиевича – Анны Леопольдовны (до принятия православия Елизаветы-Екатерины-Христины) и её мужа – герцога Антона-Ульриха Брауншвейгского – родился сын, правнук царя, наречённый Иоанном в честь его прадеда 5 октября того же года Анна Иоанновна издала манифест о признании наследником русского престола младенца, Великого князя Иоанна Антоновича Правительницей при младенце Иоанне VI Антоновиче должна была стать его мать, принцесса Анна Леопольдовна, но императрица не доверяла ветреной и ленивой племяннице, а потому решение вопроса о регентстве задержала Бирон приложил все усилия для того, чтобы и после смерти Анны Иоанновны остаться истинным правителем России. С помощью своего окружения – главных представителей придворной партии и Кабинета министров: Б.-К Миниха, А. П. Бестужева-Рюмина, Остермана, Черкасского и других – Бирону с большим трудом удалось уговорить Анну Иоанновну назначить его регентом при младенце-императоре. За два дня до своей смерти Анна Иоанновна, к великой досаде Анны Леопольдовны, подписала указ о назначении регентом до совершеннолетия Иоанна VI Антоновича – Эрнеста-Иоганна Бирона.

Императрица Анна Иоанновна скончалась 17 октября 1740 года и была похоронена в Петропавловском соборе. А её фаворит Бирон, ненавидимый всеми русскими людьми, остался правителем России. Однако дальше править Россией ему не было суждено: в ночь с 8 на 9 ноября того же года генерал-фельдмаршал, граф Бурхард-Кристоф Миних, с одобрения Анны Леопольдовны, арестовал Бирона, членов его семьи, кормившуюся около него родню и его ставленников. На другой день Бирон вместе со всей своей семьёй был помещён в Шлиссельбургскую крепость и предан суду.

В результате этого дворцового переворота Анна Леопольдовна (1718–1746) была провозглашена правительницей России при её сыне, младенце-императоре Иоанне VI Антоновиче.

18 апреля 1741 года был опубликован манифест «о винах бывшего герцога Курляндского». Он был обвинён:

– в захвате регентства обманом и насильственным путём;

– в намерении удалить из России Императорскую фамилию Иоанна VI с матерью принцессой Анной Леопольдовной и отцом герцогом Антоном-Ульрихом Брауншвейгским для того, чтобы закрепить русский престол за собой и своим потомством;

– в небрежении о здоровье рано ушедшей, из жизни (47 лет) государыни императрицы Анны Иоанновны;

– в непризнании веры православной и русских народных обычаев;

– в отсутствии религиозности;

– в насаждении немцев во все государственные учреждения;

– в проявлении «неслыханной жестокости»;

– в распространении шпионства и наушничества, проявлявшихся в «Слове и Деле».

Рассмотрев эти восемь таких страшных преступлений, Комиссия по делу Бирона вынесла ему приговор о смертной казни через четвертование.

Анна Леопольдовна и Антон-Ульрих понимали, что некоторые «вины» надуманны, вызваны ненавистью к зазнавшемуся Бирону («непризнание веры православной» и «отсутствие религиозности» как две вины; «проявление неслыханной жестокости» – совсем неубедительно после царствования Иоанна Грозного да и Петра I), поэтому приговор был смягчён, и Бирон лишён был только прав на Курляндские земли, чинов, знаков отличия (орденов) и сослан с семейством в Пелым, на расстояние 3000 верст от Петербурга, Но герцогского титула он лишён не был и оставался герцогом Курляндским, его два сына, Пётр и Карл, – принцами, а дочь, Гедвига-Елизавета, – принцессой.

13 июня 1741 года офицеры Измайловского полка Викентьев и Дурново повезли под конвоем Бирона и всё его семейство в Пелым, куда прибыли только в начале ноября.

А 25 ноября 1741 года Елизавета Петровна силами около 300 гвардейцев Преображенского полка совершила бескровный дворцовый переворот.

Были низложены и взяты под стражу младенец-император Иоанн VI, принцесса Анна Леопольдовна, генералиссимус русской службы герцог Антон-Ульрих Брауншвейгский, арестованы и сосланы в Сибирь А. И. Остерман, Б.-К. Миних, Р. Лёвенвольде и М. Г. Головкин.

Так называемые «лейб-компанцы», участвовавшие в перевороте, по велению новой императрицы получили дворянское звание.

Императрица Елизавета Петровна, рассмотрев дело Бирона и вспомнив об услугах, которые он ей оказывал в тяжёлое для неё время, приказала перевести его вместе с семьёй в Ярославль, в лучшие условия. С точки зрения современного россиянина, Бирон, обвинённый в таких тяжёлых преступлениях, за которые по закону полагалось четвертование, в Пелымской ссылке жил припеваючи: ему предоставлен был для проживания с семьёй дом воеводы, он получал на содержание более 5000 рублей в год, пользовался услугами двух лакеев и двух женщин, которые были приставлены к его семье, то есть жил далеко не стеснённо, ни в чём не нуждаясь. Разумеется, быстрое низвержение его с высот престола, богатства и всяческого благоденствия на уровень простого, хоть и не бедного человека, было для него и его семьи тягостным В Ярославле условия содержания ссыльной семьи стали ещё лучше, но моральное, а на этой основе и физическое состояние Бирона не улучшилось. Своё раздражение он вымещал на своей дочери – принцессе Елизавете-Гедвиге. И она сама (а может, и по подсказке отца) задумала бежать от него. Случай представился в 1749 году, через семь лет ссылки. Елизавета-Гедвига узнала, что в Ярославль на богомолье к Троице со дня на день должна приехать Елизавета Петровна. Принцесса Курляндская ночью ушла из дома и пробралась к жене ярославского воеводы Бобрищевой-Пушкиной. Она рассказала ей о притеснениях отца, о своём желании перейти в православие и умоляла устроить ей встречу с императрицей Елизаветой Петровной. Бобрищева-Пушкина познакомила её с фавориткой Елизаветы Петровны, статс-дамой Высочайшего двора, графиней Маврой Егоровной Шуваловой, а та устроила ей встречу с императрицей. Елизавета Петровна приняла горячее участие в судьбе несчастной горбатой девушки, восстановила ей ранг камер-фрейлины, который ей был дарован Анной Иоанновной, стала её восприемницей при крещении в православие, доверила ей надзор за фрейлинами своего двора. При крещении Елизавета-Гедвига получила новое имя – Екатерина Ивановна. Заняв при дворе видное место, Екатерина Ивановна стала потихоньку возвращать ко двору своих родственников. А когда Наследник, великий князь Пётр Фёдорович, ставший после смерти Елизаветы Петровны императором Петром III, избрал её своей фавориткой, она сумела освободить из ссылки своего отца, Бирона, герцога Курляндского. В 1762 году император Пётр III даровал Бирону свободу, призвал его в Петербург, возвратил ему ордена и другие знаки отличия. Но в просьбе вернуть ему герцогство Курляндское отказал, потому что хотел отдать герцогство своему дяде, голштинскому принцу Георгу. Но желание императора Петра III не осуществилось: к власти пришла Екатерина И, а сам Пётр III в процессе дворцового переворота был убит.