Текст книги "Фавориты у российского престола"

Автор книги: Ирина Воскресенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Иван Долгоруков – фаворит императора Петра II

Иван Алексеевич Долгоруков (1708–1739) происходил из весьма влиятельного княжеского рода, ветви князей Черниговских. Этот род Рюриковичей, известный с XV века, получил фамилию Долгоруковы (Долгорукие) по прозвищу основателя рода – князя Ивана Андреевича Оболенского, старшего сына Черниговского князя Андрея Константиновича Оболенского. Прозвище «Долгорукой» («Длиннорукий») князь Иван Андреевич получил за свою мстительность, от которой никто не уходил, даже если уезжал на далёкое расстояние: рука князя доставала его и там. В конце XV века четверо внуков Ивана Андреевича: Семён, Фёдор Большой, Тимофей и Михаил Птица Владимировичи стали родоначальниками четырех ветвей рода Долгоруких.

Фаворит Петра II Иван Алексеевич Долгоруков принадлежал к первой ветви рода, из которой вышли ближние бояре, войсковые воеводы и воеводы городские, стольники, стряпчие и другие дворовые чины, которые несли государеву службу, в том числе и дипломатическую. Воеводы Долгоруковы участвовали в военных походах.

Сам по себе фаворит Иван Алексеевич, кроме внешней красоты, не отличался никакими талантами, но его окружали родственники, имевшие большие заслуги перед царями и отечеством.

Так, например, ближний боярин Яков Фёдорович (1639–1720), родной дядя его отца, имел хорошее образование, свободно владел польским и латинским языками, а потому в 1671 году царём Алексием Михаиловичем был пожалован в стряпчие, а затем переведён в стольники. До 1675 года Яков Долгоруков сопровождал Алексия Михаиловича во всех поездках царя. В царствование Феодора Алексиевича, в 1680 году, был назначен воеводой в Казанский разряд, а уже в следующем году получил звание наместника и исполнял обязанности городового воеводы в Симбирске. Во время первого Стрелецкого бунта 1682 года Яков Долгоруков открыто выступил за избрание царём Петра I и с этого времени стал служить молодому царю, который определил его к себе комнатным стольником Царевна Софья, не желая видеть у ненавистного братца умного и образованного помощника, в 1687 году отправила Долгорукова во главе посольства во Францию и Испанию с поручением – просить их о помощи в войне против Турции. Посольство успеха не имело. Возвратившись домой, Яков Фёдорович попал в самый разгар противостояния Петра и Софьи. И сразу же, одним из первых, явился к Петру в Троице-Сергиеву лавру. После заключения Софьи в Новодевичий монастырь Пётр назначил его судьёй Московского приказа. Служа царю Петру верой и правдой, Яков Фёдорович принимал участие в Азовских походах Петра I (1695–1696). После взятия Азова он, по велению Петра, держал оборону южных границ Русского государства от Турции; в 1700 году Пётр I назначил его главой военно-административной и военно-судебной части, а уже в следующем году царь присвоил ему звание сенатора и поставил во главе Военного комиссариата.

Славился Яков Фёдорович умом, неподкупностью, твёрдостью характера и прямодушием, часто спорил с царём и, чувствуя свою правоту, даже выводил его из терпения, но своим спокойствием и разумными доводами умел укротить даже вспыльчивого царя. До нашего времени дошёл рассказ о том, как однажды в споре с Яковом Долгоруковым Петр I, выведенный из терпения, в бешенстве схватился за кортик, но Яков Фёдорович остановил его руку, готовую поразить несогласного спорщика, и сказал: «Постой, государь! Честь твоя дороже мне моей жизни. Если тебе голова моя нужна, то не действуй руками, а вели палачу отсечь мне голову на площади; тогда еще подумают, что я казнен за какое-нибудь важное преступление; судить же меня с тобой будет один Бог». Пётр опомнился и простил своего подданного.

Яков Фёдорович умер в 1720 году, когда будущему фавориту Ивану Долгорукову было 12 лет. Для мальчишки дядя его отца, родной брат его деда, был предметом гордости и подражания. Тем более что Яков Фёдорович был примером родовой взаимопомощи и взаимовыручки, которая крепко сплотила род Долгоруковых. Он помогал своим братьям Луке Фёдоровичу (ум 1710), Борису Фёдоровичу (ум до 1702), Григорию Фёдоровичу и племяннику Василию Лукичу (1672–1739). Когда Яков Фёдорович участвовал в Азовских походах Петра I, рядом с ним воевали и его брат Борис, командовавший полком, и племянник Лука под его самоличным началом Как и он, братья его в начале 1782 года, служа царю Феодору Алексиевичу, участвовали в Соборе, вынесшем постановление об отмене местничества, и Яков Фёдорович в первых рядах подписал грамоту с этим постановлением. А братья во всём следовали ему, признавая его главой рода.

Когда царевна Софья направила его в 1687 году главой посольства во Францию, Яков Фёдорович включил в свою посольскую свиту своего племянника Василия Лукича Долгорукова, а затем оставил его во Франции для окончания образования.

Дед фаворита Ивана Алексеевича, родной брат Якова Фёдоровича, Григорий Фёдорович Долгоруков (1657–1723), начинал свою службу в 11 лет, в 1668 году, стольником при дворе царя Алексия Михаиловича. В начале 1682 года, будучи тогда комнатным стольником царевича Петра I, Григорий Фёдорович вместе со своими братьями подписался под постановлением Собора об отмене местничества. Как и его брат Яков, он участвовал в Азовских походах Петра I и, так же как брат, стал важным государственным деятелем В 1698 году Пётр I пожаловал ему звание наместника Ростовского, а затем звание генерал-адъютанта. Григорий Фёдорович, как и его брат Яков, был опорой царя и выполнял важнейшие дипломатические поручения. Так, в 1700 году генерал-адъютант Его Величества Григорий Долгоруков был направлен в Польшу с тайным поручением условиться с королём Августом II о планах военных действий против шведов, а в период Северной войны – исполнять миссию посла в Польше. В 1701 году Григорий Фёдорович участвовал в заключении союзного договора с Польшей, в 1704 году – союзного Нарвского договора. Ему удавалось с большим дипломатическим мастерством несколько лет удерживать Польшу в составе антишведского Северного союза. После измены Мазепы в 1708 году Петр I поручил ему руководство выборами нового малороссийского гетмана, и Григорий Фёдорович блестяще справился с этой миссией: на этот пост был избран преданный России Скоропадский. Проявил себя Григорий Долгоруков и на поле боя: в 1709 году он отличился в Полтавской битве, за что получил самый высокий российский орден – орден Св. апостола Андрея Первозванного, а затем гражданский чин действительного тайного советника (II класс Табели о рангах). В 1717 году Григорий Долгоруков выполнил еще одно важное поручение царя Петра: он уладил конфликт между Августом II и сторонниками кандидата на королевский престол Станислава Лещинского, ставленника Карла XII. В 1721 году 64-летний князь Григорий Долгоруков просил царя отозвать его из Варшавы: оставаться там было ему уже опасно. Пётр удовлетворил его просьбу. Свою карьеру на государственном посту Григорий Фёдорович закончил в звании сенатора. Через два года, в 1723 году, он умер.

Уже упомянутый сын Луки и племянник Якова и Григория Фёдоровичей – Василий Лукич Долгоруков (1672–1739) – приходился фавориту Ивану Долгорукову дядей. В семье он славился как составитель честолюбивых планов Долгоруковых, выполнение которых он поручал другим членам семьи, вследствие чего оказался злым гением для своего племянника Ивана.

Как уже говорилось выше, Василий Лукич получил, благодаря дяде Якову, хорошее образование во Франции и овладел несколькими языками. Во время своей учёбы он сошёлся с иезуитами и перенял их нравственные воззрения на жизнь. Герцог Лирийский писал о нём в своих воспоминаниях: «Он очень хорошо говорил на многих языках, и с ним приятно было провести время в разговорах, но вместе с сим он очень любил взятки, не имел ни чести, ни совести и способен был на все по корыстолюбию».

В 1700 году Пётр I вызвал его в Россию и назначил помощником другого его родного дяди – Григория Фёдоровича, посланника в Польше. С 1707 по 1720 год по повелению Петра I Василий Лукич выполнял дипломатическую работу в Дании, а в 1720 году царь направил его послом во Францию с поручением хлопотать о посредничестве Франции в целях примирения Швеции и России. С этим поручением Василий Лукич справился весьма успешно.

В эти годы королём Франции был юный Людовик XV, а регентом при нём герцог Орлеанский, его дед, который приглашал юношу-короля присутствовать на важных заседаниях, особенно по дипломатическим делам Возможно, обращение российского царя о примирении Швеции с Россией (что было сделать нетрудно) было любезно принято Францией и в скором времени выполнено. Но Пётр I, в 1721 году откликнувшийся на прошение Сената о присвоении ему титула императора, дал Василию Лукичу и второе задание: добиться от Франции признания его нового титула. Выполнить это задание князь Василий Долгоруков не смог. Франция, где Людовик XV, в то время официально признанный совершеннолетним, стал реально заниматься королевскими делами, категорически отказалась признать Петра I императором Российской империи. Однако этот дипломатический провал не повредил карьере Василия Лукича Вернувшись в Россию в 1723 году, он получил звание сенатора, а затем был назначен полномочным министром в Польшу. В 1725 году, уже после смерти Петра I, но по его представлению, князь Василий Долгоруков был пожалован чином действительного тайного советника (II класс Табели о рангах). В 1726 году, в царствование Екатерины I, при которой все государственные дела вёл Верховный тайный совет, возглавлявшийся Александром Даниловичем Меншиковым, князь Василий Долгоруков был послан в Стокгольм с явно невыполнимой миссией – противодействовать вступлению Швеции в Ганноверский союз и сближению её с Англией. Миссия, разумеется, успеха не имела, и Василий Лукич возвратился на родину. В 1727 году, после смерти Екатерины I, на престол взошёл внук Петра I, сын царевича Алексея Петровича от брака с принцессой Брауншвейг-Вольфенбюттельской, 11-летний отрок Пётр II (1715–1730). Сначала Александр Меншиков, бывший фаворитом Петра I, а затем Екатерины I, полностью завладел императором-отроком и обручил Петра II со своей дочерью, княжной Марией Александровной (1711–1729), которой было в то время уже 16 лет. Чтобы заручиться поддержкой Верховного тайного совета, членами которого были Долгоруковы, Меншиков ввёл ещё и Василия Лукича Долгорукова в состав Верховного тайного совета, не предполагая нравственных воззрений последнего, почерпнутых у иезуитов. Естественно, поддержки от лукавых Долгоруковых, которых уже не возглавлял мудрый Яков Фёдорович, умерший в 1720 году, Меншиков не только не получил, но в результате их происков 8 сентября 1727 года, по решению Верховного тайного совета, был арестован и сослан.

Василий Лукич всячески одобрял и поддерживал дружбу своего племянника Ивана с императором Петром, он же инициировал обручение императора Петра И, которому в то время только что исполнилось 12 лет, со своей 15-летней племянницей Екатериной Алексеевной Долгоруковой (1712–1747), которое состоялось 21 октября 1727 года, через девять дней после дня рождения императора и через полтора месяца после удаления Меншикова. В конце 1728 года императорский двор отправился в Москву, где были намечены коронационные торжества. Оставаясь после коронования в Москве, Пётр II где-то заразился оспой и 19 января 1730 года умер. Во время предсмертной болезни Петра II Василий Лукич вместе со своим дядей Алексеем Григорьевичем обеспокоился составлением подложного духовного завещания Петра II в пользу Екатерины Долгоруковой как Царской Невесты. По своему физическому состоянию Пётр II, находившийся в коме, не мог подписать документ, и тогда, по совету Василия Лукича, это сделал за него князь Иван, ближайший друг и фаворит императора. Замысел князя Василия не осуществился, завещание большинством «верховников» не было учтено, и тогда энергичный князь Василий Лукич Долгоруков поддержал на заседании Верховного тайного совета предложение князя Д. М. Голицына о приглашении на императорский трон герцогини курляндской Анны Иоанновны, дочери царя Иоанна Алексиевича, «скорбного головою» брата Петра I. Василий Лукич как один из инициаторов составления кондиций, ограничивающих власть Анны Иоанновны, сам лично редактировал «ограничительные пункты» и сам отвёз их Анне Иоанновне в Митаву (ныне Елгава). Он уговорил Анну Иоанновну подписать кондиции.

Члены Верховного тайного совета не учли то обстоятельство, что Анна Иоанновна действовала по совету её фаворита-любовника Эрнеста Бирена, о котором в кондициях было сказано, что он не имеет права приезжать в Россию. 25 февраля 1730 года Анна Иоанновна, приехав в Россию с женой и детьми Бирена, отказалась от выполнения кондиций Верховного тайного совета и публично, на глазах членов Совета, в том числе и князя Василия Лукича, разорвала их. А спустя недолгое время явился в Россию и её фаворит Эрнест Бирен, назвавший себя Бироном и ставший фактическим правителем России до 1740 года. Анна Иоанновна и Бирон были мстительными и коварными людьми. 9 апреля 1730 года князь Василий Лукич Долгоруков был назначен губернатором в Сибирь. Но по дороге к месту назначения, 17 апреля, его догнал офицер и предъявил указ императрицы Анны Иоанновны о лишении его чинов и ссылке в деревню. Это была месть за кондиции. Анне Иоанновне (а вероятнее всего, Бирону) такое наказание показалось недостаточным, и она издала новый указ, от 12 июня того же года, по которому князь Василий Лукич был заточён в Соловецком монастыре. В 1739 году, когда князь Иван сознался в подписании подложной духовной грамоты Петра II и назвал имя инициатора этого действия, князь Василий Лукич был перевезён в Новгород. После кровавых пыток и допросов он был обезглавлен 8 ноября 1739 года.

Отец князя Ивана Долгорукова – Алексей Григорьевич Долгоруков (ум. 1734), опираясь на помощь своего отца, Григория Фёдоровича, и дяди, Якова Фёдоровича, заслуживших большой авторитет при дворе, не имел затруднений в продвижении по службе: шесть лет (1700–1706) он жил в Варшаве при своём отце-посланнике, с ним же ездил в Италию, изучил польский и итальянский языки, и уже в 1713 году Пётр I подписал указ о назначении его губернатором в Смоленске, а в 1723 году назначил президентом Главного магистрата в Санкт-Петербурге. В 1726 году Меншиков, желавший, как уже говорилось, заручиться поддержкой Долгоруковых, ходатайствовал перед Екатериной I о присвоении Алексею Григорьевичу Долгорукову звания сенатора, назначении его гофмейстером Большого двора и вторым воспитателем великого князя Петра Алексеевича, будущего императора Петра II. И о назначении сына Алексея Григорьевича, 18-летнего князя Ивана Алексеевича, – гоф-юнкером при дворе великого князя Петра Алексеевича. В начале следующего, 1727 года Меншиков добился назначения и второго его сына, Николая Алексеевича Долгорукова, камер-юнкером Большого двора. Получив все эти блага от Меншикова, князь Алексей Григорьевич, не отличавшийся благородством души, пользуясь своим положением воспитателя великого князя и с помощью сына, князя Ивана, вошедшего в фавор у будущего императора, постарался настроить великого князя против Меншикова, и это ему в полной мере удалось. В сентябре 1727 года Меншиков был обвинён в государственной измене и хищении казны, лишён всех чинов, орденов, званий и титула светлейшего князя с конфискацией всего его имущества, сослан сначала в его имение в Раненбург, а затем арестован и сослан в сибирское поселение Берёзов вместе с семьёй, где он и скончался в 1729 году. В том же 1729 году там же, в Берёзове, скончалась и первая наречённая невеста Петра II – Мария Александровна Меншикова.

Получив от Петра II назначение членом Верховного тайного совета, князь Алексей Григорьевич, хоть и был осыпаем Петром II всякими подарками и наградами, не гнушался никакими средствами для своего обогащения. С помощью своего сына – князя Ивана Алексеевича, ставшего фаворитом императора-отрока, он сумел, действуя косвенно, за спиной Ивана, полностью подчинить себе Петра II: опираясь на его низменные качества, он отвлекал отрока от занятий, поощрял его безделье, увлечение охотою и разными увеселениями, приучил к вину и другим сомнительным удовольствиям. Он вместе с Иваном увёз Петра II в своё подмосковное имение Горенки, где окружил его только членами своего семейства. Пользуясь тем, что первая наречённая невеста Петра II Мария Александровна Меншикова находилась в ссылке, в Берёзове, а затем там умерла, Алексей Григорьевич обручил 13-летнего Петра II со своей 15-летней дочерью Екатериной Алексеевной (1712–1747). Уже назначена была свадьба, но расчёт Алексея Григорьевича Долгорукова не оправдался: накануне свадьбы император Пётр II заразился оспой и умер. (В скобках надо заметить, что эта смерть императора Петра II, собиравшегося жениться на Екатерине Долгоруковой, стала прецедентом для августейших особ Дома Романовых, считавших, что на Долгоруковых членам семьи Романовых жениться нельзя: «плохая примета». А потому любовь Александра II к Екатерине Долгоруковой и женитьба на ней не были приняты семьями романовского Дома. К сожалению, примета оправдалась: Александр II был убит.)

После воцарения Анны Иоанновны в 1730 году все члены семейства Долгоруковых оказались в опале. Она сослала всех братьев Долгоруковых, кто еще не умер, их детей и племянников, дочь Алексея Григорьевича, бывшую «государыню-невесту» Екатерину, его сыновей – Николая Алексеевича и, конечно, Ивана Алексеевича, бывшего фаворита Петра II. Отправлена была в ссылку и новобрачная жена князя Ивана Алексеевича – графиня Наталья Борисовна Шереметева, дочь генерал-фельдмаршала, графа Бориса Петровича Шереметева, соратника Петра I. Пострадали даже те Долгоруковы, кто и не присутствовал в Москве во время смерти Петра II и не был членом Верховного тайного совета Князь Сергей Григорьевич Долгоруков, родной брат Алексея Григорьевича, один из выдающихся дипломатов XVIII века, находился в Варшаве в качестве посланника Вызванный своими братьями, вернулся в Петербург и подвергся ссылке. Вместе с женой и детьми его направили на безвыездное житьё в Раненбург (в Рязанской губернии) под строгий надзор. Он был женат на дочери барона П. П. Шафирова, государственного казначея при Петре I, и тесть неотступно ходатайствовал о нём и его семье. Только через четыре года, в 1735 году, князь Сергей Григорьевич и его семья были полностью помилованы, его даже направили послом в Лондон, но не успел он уехать, как вскрылось дело о подложной духовной, он был арестован, подвергнут допросу и пыткам, а затем 8 ноября 1739 года в Новгороде вместе с братом Иваном Григорьевичем, племянником Василием Лукичом и племянником, бывшим фаворитом Иваном Алексеевичем, был казнён.

Князь Алексей Григорьевич Долгоруков, отец фаворита Ивана, был единственным, как уже было сказано, членом Верховного тайного совета, проголосовавшим против приглашения на трон Анны Иоанновны. Со всей своей семьёй он был сослан в Берёзов, где и умер в 1734 году, до обнаружения дела о подложном завещании, что и спасло его от страшной казни в 1739 году.

Такова была жизнь, деятельность и смерть князей Долгоруковых, проложивших путь князю Ивану Алексеевичу к российскому трону в звании фаворита и из-за него же и пострадавших.

Фаворит Петра II, князь Иван Алексеевич (1708–1739), внешне очень красивый молодой человек, но – увы! – не отличавшийся ни умом, ни прозорливостью, ни образованностью, ни воспитанием, зато кичившийся своим благородным княжеским происхождением, был очень заносчив, вёл себя так, будто заслуженными государственными мужами были не его родственники, а он сам. Как фаворит, князь Иван Долгоруков не был самостоятельным деятелем, он был полностью подчинён отцу, своим знаменитым дедам и дядьям и своим двоюродным братьям, а потому имел то влияние на императора Петра II и на ход государственных событий, какое ему подсказывали его родственники.

Вот как характеризует его герцог Лирийский в своих воспоминаниях: «Ума в нём было очень мало, а проницательности никакой, но зато много спеси и высокомерия, мало твердости духа и никакого расположения к трудолюбию; любил женщин и вино… хотел управлять государством, но не знал, с чего начать; мог воспламеняться жестокой ненавистью; не имел воспитания и образования».

Фаворитом он стал не по своему желанию, а по воле отца, который через своих родственников Долгоруковых и всесильного фаворита Екатерины I Александра Даниловича Меншикова сумел пристроить 18-летнего Ивана гоф-юнкером к 12-летнему великому князю Петру Алексеевичу (будущему императору Петру II).

Великий князь Пётр Алексеевич, сирота-отрок, имевший только одного родного человека, сестру Наталью, которая была всего лишь на один год старше его и которая умерла в 1728 году, сразу привязался к молодому красивому юноше, который уже пользовался славой победителя девичьих сердец, но по своему развитию (уму и образованию) недалеко ушёл от отрочества Когда Меншиков поселил великого князя у себя в доме и стал домогаться обручения его со своей дочерью, княжной Марией Александровной, князь Иван не одобрил этого посягательства Меншиков, увидя препятствие своему плану со стороны князя Ивана, настоял на переводе его в полевые полки. И таким образом добился обручения отрока со своей дочерью. Долгоруковы не могли простить худородному Меншикову его возвышения и такого отношения к ним, Рюриковичам. Они окружили Петра II вниманием и рекомендовали князю Ивану крепко подружиться с царём.

Маленький император чувствовал себя с князем Иваном и в кругу семейства Долгоруковых раскованно, как взрослый, сильно привязался к своему другу-фавориту и стал ему во всём подражать: стал заносчивым, высокомерным, спесивым, не желал овладевать науками, не признавал никаких норм поведения, а хотел праздно и весело проводить время: с вином и женщинами. Он полностью доверял своему фавориту Ивану и слушался его.

По советам отца и дядек князь Иван руководил Петром Прежде всего, он стал развивать в нем чувство недоброжелательства к Меншикову, рассказывая ему, как Меншиков пытал, а затем убил его отца, царевича Алексея Петровича: на допросах он подвергал царевича таким страшным пыткам, что тот не выдержал этих зверств и умер. Он убеждал великого князя, а затем императора Петра II, что Меншиков незаконно захватил власть, потому что он худородный, был уличным мальчишкой, продавал пироги, что Лефорт взял его к себе на побегушки, а потом передал Петру I. Поведал он также, что Меншиков казнокрад, взяточник и вор: он обворовал и продолжает обворовывать государственную казну на подрядах, у него большие вклады в голландском банке, самые драгоценные вещи из императорских дворцов он перетащил в свои имения. А как он относится к самому императору Петру II? Всё время заставлял Петра учиться, хотел разлучить с Иваном, настояв на отправлении Ивана в полевые полки, насильно обручил его с княжной Марией, некрасивой и незнатной девицей, намного старше, чем Пётр, – словом, даже по своему происхождению недостойной императора.

Иван уверял Петра, что он уже взрослый и ему пора жениться. Напрасно он хочет быть с принцессой Елизаветой Петровной: она приходится ему тёткой, и у неё есть любовник и уже было много любовников. Самой лучшей для него женой может быть только Екатерина Алексеевна Долгорукова, высокородная княжна из рода Рюриковичей, которая его полюбила и на которой ему нужно жениться, а для этого теперь обручиться. Это вполне законно, потому что его первая наречённая невеста, как дочь худородного дворянина, не имеет на него никаких прав, к тому же она теперь ссыльная и лишена титула княжны. Если он женится на княжне Долгоруковой, то они, Пётр и Иван, станут близкими родственниками и всегда будут вместе.

Пока двор пребывал, в Москве, Иван, по совету отца, научил императора посетить Новодевичий монастырь, где содержалась его бабушка, первая жена Петра I, царица Евдокия Фёдоровна Лопухина, невинно сосланная Петром I. Он уверял Петра, что почитание бабушки, царицы Евдокии Фёдоровны, восстановит справедливость и снимет вину с его отца, царевича Алексея. Пётр вместе с Иваном навестил свою бабушку, царицу Евдокию, учредил для неё малый двор, приказал отчислять для содержания её и её двора средства и предложил ей переехать в царский дворец. Разумеется, бывшая царица была польщена вниманием внука-императора, с благодарностью приняла его дары, но переехать из Новодевичьего монастыря отказалась: ей шёл уже 60-й год, она за столько лет опалы так привыкла к монастырской жизни, что придворная суетная жизнь была бы ей не под силу.

Против Меншикова были не только Иван и все Долгоруковы, но и Остерман, и Голицыны, и другие высокородные вельможи. Их мнение и советы фаворита возымели действие: 8 сентября 1727 года Пётр II приказал арестовать Меншикова, вернуть императорские ценности из его дворцов в казну и сослать его вместе с семейством в Раненбург (в Рязанской губернии). Все богатства Меншикова были конфискованы, его титулы, чины, звания и ордена с него сняты, а после того как было найдено в Москве подложное письмо в пользу Меншикова, он с женой, сыном и дочерьми был отправлен в далёкий сибирский посёлок Берёзов, где, как уже говорилось, и умер 12 ноября 1729 года.

После падения Меншикова на князя Ивана и его родственников посыпались всякие благодеяния и милости со стороны Петра II. Фаворит князь Иван Алексеевич Долгоруков был пожалован в обер-камергеры Высочайшего двора (в те времена – высшее придворное звание) и возведён в чин майора Преображенского полка, что в гвардейских полках равнялось чину армейского генерала. Двор признал в нём фаворита и по закону фаворитизма стал раболепствовать перед ним. Каждый хотел, чтобы князь Иван походатайствовал о нём или о его родственниках перед императором. И, как водится, за эти услуги несли фавориту деньги и дорогие подарки. Иностранные послы и посланники, понимая, какое значение в стране имеет фаворит императорской особы, тоже угодничали перед князем Иваном Долгоруковым, что еще больше прибавляло ему высокомерия и спеси.

После ссылки Меншикова и его семьи Долгоруковым удалось уговорить Петра II обручиться с княжной Екатериной Алексеевной Долгоруковой. Илшератора и его Высочайший двор убедили, что, несмотря на прошлое обручение с княжной Марией, это новое обручение вполне законно, потому что ссыльная девушка не может быть невестой российского императора, тем более что пришло известие о её смерти в начале 1729 года.

Летом 1729 года Иван Долгоруков познакомился с графиней Натальей Борисовной Шереметевой и впервые влюбился. Надо сказать, что графиня Наталья, дочь известного генерал-фельдмаршала, графа Бориса Петровича Шереметева, верного сподвижника Петра I, была на шесть лет моложе Ивана, хороша собой, скромна, образованна, воспитанна и несказанно влюблена в этого неумного и малообразованного ловеласа. К тому же по своему происхождению графиня была вполне достойной партией для князя Долгорукова. Князь Иван настолько был влюблён, что выбирал, каждую свободную минутку от общения с императором и мчался к ней на коне из долгоруковского имения Горенки в шереметевское Кусково. В конце 1729 года князь Иван с одобрения семьи сделал графине Шереметевой предложение, обручился с ней и стал её женихом.

Встретили новый 1730 год, и тут на Долгоруковых обрушилась большая беда заразился оспой и 19 января умер Пётр II.

Герцогиня Курляндская Анна Иоанновна уже 25 января 1730 года, то есть через шесть дней после смерти Петра II, была приглашена на престол Верховным тайным советом Она прибыла в Санкт-Петербург из Митавы в начале февраля 1730 года Уже 4 марта она издала манифест об упразднении Верховного тайного совета, члены которого, а среди них в первую очередь Долгоруковы, высказывались против её приглашения на престол, составляли «кондиции», уговаривали её их подписать. Еще до коронации её в Успенском соборе Московского Кремля (28 апреля 1730 г.), Анна Иоанновна начала осуществлять гонение на Долгоруковых, и стало ясно, что в первую очередь это коснётся бывшего фаворита.

Перед графиней Натальей Шереметевой встал вопрос выходить ли ей замуж за Ивана Долгорукова при такой мстительной политике императрицы? Её брат, граф Пётр Борисович Шереметев, предрекая тяготы будущего развития событий, уговаривал её отказаться от брака с Иваном, но она, любившая Ивана до самозабвения, до самопожертвования, согласилась на брак, и в первых числах апреля они обвенчались. Буквально через несколько дней после свадьбы, 9 апреля 1730 года, указом императрицы Анны Иоанновны князь Иван Алексеевич Долгоруков вместе со своей семьёй был сослан в свои деревни. На нескольких телегах и каретах, наполненных всякого рода пожитками, Долгоруковы двинулись в путь, но в пути они были задержаны, все пожитки и все ценности были у них конфискованы, а как только они с большими трудностями доехали, наконец, до долгоруковских Касимовских деревень, в июне этого же года им была объявлена воля императрицы – отправляться в ссылку в Берёзов, где недавно освободили место умерший Меншиков и его дочь Мария и куда был направлен также князь Алексей Григорьевич Долгоруков с семьёй.

Долгих девять лет прожили Долгоруковы, Иван и Наталья, в тяжелейших для них условиях, казавшихся ещё тяжелее после жизни свободной и богатой. Особенно тяжело было Наталье Борисовне: вскоре по приезде она забеременела, а муж стал проявлять по отношению к ней свой тяжёлый, капризный характер: он всё время был в угнетённом состоянии и, как говорится, не в духе.

Сначала режим содержания ссыльных был очень строгим. Выходить можно было только в церковь, которую собственноручно срубил Александр Данилович Меншиков, да на поклон к начальству. В 1731 году у них родился сын Михаил, и Наталье Борисовне прибавилось забот о новорожденном ребёнке. Пришлось отбросить благородную гордость и задабривать берёзовского воеводу Бобровского и пристава майора Петрова, которые прониклись к ним жалостью и стали делать ссыльным послабления.

Князь Иван не гнушался обществом местных жителей. Он подружился с офицерами местного полка, с духовенством, с некоторыми из местных обывателей и потихоньку стал приобщаться к прежней разгульной жизни. В частности, он завёл дружбу с тобольским таможенным подьячим Тишиным, с поручиком Овцыным и в компании с ними и с другими из местных находил удовольствие пить горькую. Под пьяную лавочку Иван откровенничал, хвастаясь своей прежней жизнью и, не стесняясь выражений, характеризуя Анну Иоанновну. А Тишин все эти россказни наматывал себе на ус. Считая себя вполне подходящей парой для красавицы-княжны Екатерины, подьячий Тишин, напившись пьяным, стал приставать к ней и в грубой форме заявил, что он хочет, чтобы она стала его сожительницей. Екатерина пожаловалась поручику Овцыну, а тот, недолго думая, избил Тишина. Тишин затаил злобу и написал сибирскому губернатору донос, в котором подробно описал все пьяные высказывания Ивана Алексеевича, особенно относительно императрицы Анны Иоанновны. Получив донос, губернатор послал в Берёзов капитана Сибирского гарнизона Ушакова с секретным предписанием проверить донос Тишина. Местные офицеры и обыватели, перед которыми пьяный князь Иван раскрывал свою душу, подтвердили обоснованность тишинского доноса.