Текст книги "Фавориты у российского престола"

Автор книги: Ирина Воскресенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Григорий Ефимович Распутин – последний фаворит у российского престола

Последним фаворитом у российского престола последних российских императора и императрицы был Григорий Ефимович Распутин (Новых) (1869–1916). Это был фаворит, не из какого-нибудь рода Рюриковичей, Гедиминовичей или восточных князей, даже не из купечества или духовенства, а из сословия крестьянского, мужик, но дважды фаворит у росийского престола: одновременно и императора Николая II, и императрицы Александры Феодоровны. Это был фаворит не волею случая, а из тех, кто тайно от всех, но преднамеренно подбирался к царскому семейству. Может быть, ему никогда бы не удалось стать фаворитом и Царя, и Царицы, если бы Наследник Алексей Николаевич, их сын, не был болен страшной, в то время неизлечимой болезнью – несвёртываемостью крови, гемофилией, приносящей мальчику тяжёлые болевые страдания от внутренних кровоизлияний, не говоря уж о потере крови. Эта болезнь была родовым, династическим бичом потомков королевы Виктории и её мужа Альберта, супругов, находившихся в близкой родственной связи. От гемофилии умер старший брат Александры Феодоровны, внучки королевы Виктории, затем её дядя; много лет страдали от гемофилии её племянники, два внука королевы Виктории, которые умерли совсем молодыми в 1890-е годы.

Болезнь наследника престола тщательно скрывалась императорской четой, о ней знали только самые близкие к царской семье люди: великие князья и княгини, черногорские принцессы Милица Николаевна и Анастасия Николаевна (Стана), бывшие замужем за великими князьями, и подруги – фаворитки царицы – фрейлины Анна Вырубова (Танеева) и Юлия Александровна фон Ден, дальняя родственница Анны Танеевой. Эта тайна царской семьи, не давая людям возможности понять, почему царица так упорно цепляется за Распутина, предоставляла широкие просторы для мифотворчества и разного рода предположений, в том числе и самых грязных.

Распутин был приглашён во дворец только для того, чтобы помочь Наследнику справиться с болезнью, и ему это чудесным образом удавалось, а потому родители наследника Алексея – император Николай II и императрица Александра Феодоровна, – опасаясь за жизнь сына, поневоле вынуждены были сделать Распутина своим фаворитом, им не к кому больше было обратиться: врачи были бессильны помочь. Однако к этому роду вынужденного фаворитизма, предпочтения человека, который, в отличие от других, способен облегчить страдания ребёнка, добавился и другой. Это был интерес императора Николая II, желавшего познакомиться с точкой зрения на события в России Распутина как представителя народа, «божьего человека», «старца», и лично императрицы Александры Феодоровны, которая в своей властности хотела иметь непререкаемую поддержку со стороны нового «божьего человека», Распутина, заменившего ей бывшего фаворита, почившего в Бозе – «божьего человека» Филиппа. Ценили Распутина в царской семье и за то, что он умел лечить нервные срывы Александры Феодоровны, страдавшей, судя по её жалобам на здоровье, неврозом.

Откуда же и почему явился на беду Российскому государству и на радость и беду Царю и Царице прежде никому не ведомый «старец Григорий»?

Григорий Распутин родился в Тобольской губернии, в Тюменском уезде, в селе Покровском не в 1864 или 1865 году, как об этом сказано во многих энциклопедических изданиях, а 10 января 1869 года, как это установил в результате исследования документов и опубликовал в своей книге «Распутин: жизнь и смерть» Эдвард Радзинский.

Село Покровское раполагалось на берегу реки Туры, на большом тракте, соединяющем центр России с Западной и Восточной Сибирью.

Волею судьбы Григорий Ефимович Распутин оказался единственным сыном крестьянина Ефима Яковлевича Распутина, коренного жителя села Покровское, и крестьянки из соседней деревни Анны Васильевны, у которых до сына Григория родилось четверо детей, но все они умерли в раннем возрасте.

Детство Григория и его юность, прошедшие в его родном селе, известны были в основном от него самого, и сведения эти весьма скудны, не отличаются точностью, а порой и разноречивы. В юные годы Григорий был известен односельчанам как человек, как бы оправдывающий свою фамилию: пьяница, вор, беспутный человек, «расп’ута». И хотя В. И. Даль в своём «Толковом словаре живого великорусского языка» рассматривает слово «распута» с пометой «сев.» (в северных районах) как синоним слов «распутье», «распутица» со значением: «пора года, когда дороги становятся плохими для проезда, время ростополи, дождей, грязи, весна и осень, раздорожица» и даже приводит пример употребления: «Коли на улице распута, быть свадьбе беспутной», – в сознании людей и того времени, и наших современников коренится позднейшее производное от слова «распута» со значением характеристики не природы, а человека – распутный, непутёвый, аморальный.

Но вот настало время, когда беспутство перестало привлекать молодого Григория, и «им овладело беспокойство, охота к перемене мест», а так как в то время у простого народа «охота к перемене мест» выражалась в паломничестве по монастырям и обителям, то восемнадцатилетний Григорий отправился в своё первое паломничество в Верхотурье, в Николаевский монастырь, славящийся мощами праведного Симеона. Уже тогда Григорий стал следовать обычаям паломников-старцев, «божьих людей», которые не определялись в монастыре как послушники, как монахи, а странствовали от одного монастыря до другого, набираясь жизненных познаний для пророчеств и всякого рода предсказаний. Такое заключение о намерениях Григория Распутина можно сделать потому, что он не остался в Верхотурском монастыре, не дал монашеского обета Вернувшись домой, в село Покровское, Распутин женился на такой же, как он, крестьянке, односельчанке Прасковье Фёдоровне. Их брак был плодовитым: у них родились, можно сказать один за другим, трое детей: в 1897 году – сын Дмитрий, в 1898-м – дочь Мария, в 1900-м – дочь Варвара. Но нормальная крестьянская семейная жизнь, постоянно требующая тяжёлой работы, Григория не удовлетворяла Он продолжал подолгу странствовать, пешком проходя сотни километров, посещая русские святыни, например, в Киеве, которые весьма далеки от сибирского села Покровское. И хотя Григорий говорил, что до 28 лет он занимался крестьянским трудом в Покровском и жил «в мире и с миром», но география его странствий не совпадает с этими словами, ведь на дальние путешествия нужно время. (Вообще надо заметить, что Григорий Ефимович, рассказывая о себе, любил «наводить тень на плетень», как говорят в народе. Он и год своего рождения объявлял несколько раз по-разному, почему и в энциклопедиях указывались неточные о нём сведения. Кривил душой он и в других случаях, о чём будет сказано ниже.)

В паломничестве Григорий Распутин становился «божьим человеком», «старцем», который, переходя от одного монастыря к другому, набираясь всякого рода знаний, в том числе исторических, богословских, политических и географических, мог позволить себе пророчествовать и предсказывать события как отдельному человеку, так и целому обществу. В конце XIX – начале XX века такие люди были в моде, в глазах крестьян и торгового люда они были как бы благовествующими апостолами, а в глазах религиозно настроенных дворян – действительно «божьими», не от мира сего людьми.

Среди таких «божьих людей» встречались и обыкновенные мошенники, и те, которые занимались вербовкой в религиозные секты, и те, которые проповедовали конец света и даже те, которые звали к бунту и непослушанию и назывались революционерами. В наше время, в век нанотехнологий, таких людей, но как бы с окраской понимания на уровне XXI века, называют экстрасенсами, суггесторами, психотерапевтами, ясновидящими, хотя по сути своей они, как и в XIX – начале XX века, представляют собой такие же группы людей, что перечислены выше.

«Старец» Григорий (к началу XX века ему шёл 31-й год), несомненно, был человеком незаурядным и обладал способностями, позволившими ему овладеть методами экстрасенса, суггестора-гипнотизёра, провидца и проповедника. В своих паломничествах Григорий Распутин учился всему: у хлыстов – банным бдениям; у гипнотизёров и цыган – суггестии (одной из видов гипноза); у целителей – врачеванию, особенно истерии у женщин; у монахов – пророчествам. Многие люди, познакомившись с Распутиным, подпадали под обаяние его личности, его ума, его прозорливого понимания явлений действительности. Подпали под его обаяние Феофан, теоретик мистицизма; Илиодор, впоследствии явно из зависти ставший злейшим его врагом; очарованы им были великие княгини Милица и Стана и многие дамы высшего круга, ставшие его поклонницами и любовницами. Но главное – под его обаяние подпал император Николай II и буквально до умопомрачения – императрица Александра Феодоровна, для которой Распутин стал всем на свете, равным Богу. Поражал он и своим внешним видом все, знавшие его, отмечали его горящие глаза. Многочисленные фотографии Распутина не дают такого впечатления о его глазах, напротив, его облик с глазами, утонувшими в глазницах, и огромным бугристым носом производит даже неприятное впечатление. Повидимому, его обаяние исходило от его желания воздействовать на человека суггестивным способом Его мудрые изречения, которые с таким усердием записывала Аликс, с позиций нынешнего века выглядят, мягко говоря, неубедительно.

В 1904 году 34-летний «старец» Григорий отправился в Петербург. Зачем? По одной из его версий, он хотел просить денег на строительство церкви в его родном селе Покровское. Почему-то он обратился по этому вопросу не к митрополиту Московскому, а к епископу Сергию, ректору Санкт-Петербургской духовной академии. Он отлично знал, что Русская Православная Церковь «божьих людей» не жалует, что церкви обычно строятся крестьянской общиной, собирая деньги и вкладывая в строительство церкви ещё и свой труд, но почему-то пошёл к ректору Академии, а тот якобы его отправил сразу же к Императору. Версия эта представляется нам необоснованной, просто распутинским лукавством (что в дальнейшем и подтвердилось).

По другой его версии, ему было видение о болезни царевича, и он отправился в Петербург спасать Наследника престола. Но и это его заявление не внушает особого доверия. Возможно, о болезни Наследника он узнал случайно, но уже в Петербурге, потому что Наследник Алексей родился в конце июля 1904 года и о его болезни ещё не знал никто. Вызывает сомнение и рассказ Григория Распутина о том, как он, придя в Александро-Невскую лавру, в первый же день своего появления в Петербурге отстояв литургию, вдруг решил пойти к епискому Сергию, проживавшему в лавре, о том, как швейцар не хотел его пускать, но, поняв в нём что-то «особенное», доложил о нём епископу, а тот принял Распутина и познакомил затем с «высокопоставленными», то есть, как потом оказалось, с монахом Феофаном.

На самом деле Распутин пришёл в Петербург из Казани к епискому Сергию не с вопросом о постройке церкви в Покровском, а с рекомендательным письмом Хрисанфа, викария Казанской епархии, одного из известнейших в то время иерархов Русской Православной Церкви, почему и был принят епископом Сергием (кстати, в 1943 году ставшем, по желанию И. В. Сталина, Патриархом Русской Православной Церкви). Епископ Сергий в соответствии с рекомендательным письмом уважаемого им Хрисанфа поселил «старца Григория» рядом с собой, в Александро-Невской лавре, и познакомил Распутина с Феофаном, известным в кругу членов августейшей фамилии как мистик и проповедник, а потому принятым во дворцах великих князей. Потрясённый пророческим даром Распутина, Феофан пригласил его жить к себе и ввёл во дворец великого князя Петра Николаевича Романова и его супруги, великой княгини Милицы, дочери черногорского короля Николая Негоши. В их доме постоянно бывала родная сестра Милицы – принцесса Анастасия, которую в семье называли Станой. Стана в то время была замужем за герцогом Лейхтенбергским, имела от него детей, но ввиду её романа с великим князем Николаем Николаевичем, который тоже бывал частым гостем у своего брата Петра Николаевича и Милицы, Стана, забросив и мужа, и своих детей, всё время проводила во дворце своей сестры. Спустя непродолжительное время Стана развелась с мужем и вышла замуж за великого князя Николая Николаевича.

Великий князь Николай Николаевич Младший, «Николаша», как его называла царская чета, «Грозный дядя», как его называла августейшая молодёжь, в то время 47-летний главнокомандующий российской армии и по родственным связям, и по должности считался ближайшим соратником императора Николая II, а Милица и Стана – до поры до времени – ближайшими подругами императрицы Александры Феодоровны, или Аликс, как было принято её называть в домашних условиях.

Милица Николаевна, образованная, умная и властолюбивая женщина, интересовалась мистикой, прочитала по этому вопросу большое количество и отечественной, и зарубежной литературы, даже сама написала труд «Избранные места из святых отцов», именно на почве этих интересов сблизилась с Феофаном и открыла ему свой дом.

Слухи о чудотворном старце Распутине уже разнеслись по Петербургу, и Феофан должен был рассказать о своём знакомстве с ним Милице Николаевне. Естественно, Милица Николаевна попросила Феофана пригласить Распутина к ней во дворец, и Феофан выполнил её просьбу. Однако, по его словам, в царскую семью он Распутина не рекомендовал По мнению Э. Радзинского, Милица Николаевна хоть и принимала Распутина уже без Феофана, однако Царю и Царице его рекомендовать не спешила. Так кто же привёл этого чудодейственного «магнетизёра» и психотерапевта в императорскую семью?

По одной версии, фрейлина и ближайшая подруга императрицы Александры Феодоровны, её фаворитка – Анна Танеева (Вырубова), которая, посещая дома высокопоставленных лиц, познакомилась там с Распутиным, а после полученных травм во время катастрофы поезда была вылечена им необычными методами. Вот она якобы и рекомендовала «старца» императрице как одну из попыток излечения царевича Алексея. В октябре 1905 года (по другой версии, в 1906 году) Распутина позвали во дворец во время очередного обострения болезни царевича Алексея. И ко всеобщим удивлению и радости, Распутин сумел остановить кровь, избавить Алексея от болезненных кровоподтёков, то есть на какое-то время вернуть его к жизни. С этих пор Григорий Распутин приобрёл особое расположение к нему Царя и Царицы и стал фаворитом царской четы. Так как только он мог остановить кровотечение у их сына и погасить болевые ощущения, приносящие мальчику страдания, поставить его на ноги и обещать полностью излечить наследника, то, естественно, императорская чета, особенно мать, императрица Александра Феодоровна, не могла уже более обходиться без «Нашего друга» и не могла отказать ему в любых его просьбах. А потому в дальнейшем вся основная деятельность Распутина была связана с лечением единственного наследника царского престола.

По третьей версии проникновения в царский дворец «божьего человека», Распутин, используя свои знакомства, сознательно, но тайно от всех, постепенно продвигался к царской семье. И эта версия представляется наиболее вероятной. Феофан показал на допросе Чрезвычайной комиссии Временного правительства в 1917 году, что он в царский дворец Распутина не рекомендовал, Анна Вырубова тоже не говорила о её участии в этом деле. Сам Распутин признавался Феофану, что он скрывает от Милицы Николаевны своё посещение царской семьи, а значит, и Милица не представляла его царю и царице. Конечно, черногорские принцессы, которых впоследствии Александра Феодоровна называла «галками» и «черными женщинами», узнали о том, что Распутин сумел пробраться к трону, миновав их, за что Милица, женщина мстительная, возненавидела его и впоследствии стала его злейшим врагом.

Чтобы осуществить свой план проникновения в царский дворец, «старец Григорий» постарался отойти от Феофана и Милицы Николаевны. Он переехал в дом генерала Лохтина по приглашению его жены, Ольги Лохтиной, которую Григорий Ефимович излечил от тяжёлого недуга и которая с 1905 года стала не только ярой его поклонницей, но и безумно влюблённой в него любовницей. Мораль Распутина, «божьего человека», была такова, что позволяла ему, проживая на всём готовом у генерала Лохтина, соблазнить его жену.

Оказалось, что Распутин, ничего никому из своих «высокопоставленных» благодетелей не говоря (а он в это время уже посещал многие дома и дворцы высокопоставленных персон) и никого о том не прося, сам сумел проникнуть в царский дворец и оказаться у трона. В 1906 году он послал на имя царя телеграмму такого содержания (привожу по публикации Э. Радзинского. – И.В.):«Царь-батюшка, приехав в сей город из Сибири, я желал бы поднести тебе икону Святого Праведника Симеона Верхотурского Чудотворца… с верой, что Святой Угодник будет хранить тебя во все дни живота твоего и споспешествует тебе в служении твоем на пользу и радость твоих верноподданных сынов».

Разумеется, неграмотный мужик (в те времена «мужиками», в отличие от дней нынешних, называли только крестьян) не мог написать текст такой телеграммы, где учитывались и мужицкое верноподданничество, и религиозность русского царя-императора Текст этой телеграммы могла составить образованная и умная генеральша Ольга Лохтина, уже побывавшая с «отцом Григорием» в его Покровском и уже ходившая с ним в баню, влюблённая в него до умопомешательства, преданная ему и душой и телом У Распутина, с искренностью и правдой не особенно дружившего, на самом деле с телеграммой могло быть и иначе, и телеграмму эту могла составить какая-нибудь другая женщина, недостатка в образованных женщинах-поклонницах у него не было: экзальтированные барыни и полусвета, и высшего света делали ему сумасшедшую рекламу, ухаживали за ним, почитали его великим «человеком божьим», праведником, святым и поклонялись ему, совершая порой самые нелепые поступки вплоть до желания его убить, а затем желания быть с ним в близости.

Кто бы ни писал текст посланной Распутиным телеграммы, Николай II её получил, прочитал, умилился и пригласил Распутина к себе на беседу. Распутин понравился Царю, а особенно Царице и своим «божеским» видом, и своими разумными речами представителя крестьянского сословия. Николай II и Александра Феодоровна совсем недавно имели «Нашего друга» в лице «праведника» Филиппа, который вёл с ними богоугодные беседы, подавал им семейные советы, но он умер, и теперь перед ними был тоже «божий человек» – прекрасная замена Филиппу и даже еще лучше: Распутин, кроме того, мог лечить их больного сына.

Вот так, своими усилиями, Распутин попал в царский дворец и стал фаворитом и императора, и императрицы. Он не был фаворитом благодаря его величеству случаю, не стал фаворитом по рекомендации, он сам, как некогда Потёмкин, проложил дорогу к высшей власти и достиг того, о чём прежде, возможно, и мечтать не смел. В 1906 году началось его «звёздное время», полное славы, почёта и богатства. Он отстроил себе прекрасный дом-хоромы в Покровском, стал возить туда своих высокопоставленных знакомых и друзей, в том числе Феофана, своих дам-поклонниц и других желающих. Конечно, хвастал перед ними своим богатством, своим почётом и пробалтывался перед ними о том, как любит его царская семья, особенно царица. Так, по свидетельству Феофана, Григорий Ефимович в Покровском надевал и показывал ему несколько дорогих атласных рубашек ярких цветов, которые якобы сшила для него сама императрица Александра Феодоровна. А по народным поверьям, женщина стирает рубашки мужчине, а тем более шьёт их для него, да притом ещё из дорогой ткани, только тогда, когда между ними имеются любовные отношения. Так невзначай, из хвастовства, Распутин пускал слух о своих любовных взаимоотношениях с Александрой Феодоровной.

«Отец Григорий» водил своих гостей, в том числе и дам-поклонниц, в свою баню, где мылся с ними так, как принято было в деревне, – и мужчины, и женщины вместе. Правда, в деревне вместе мылись семьёй: муж, жена и дети, – а он для чего-то с петербургскими дамами и мужчинами – все нагишом Так рождался слух о хлыстовских оргиях Распутина в бане. И всё это шло в Петербург, а там обрастало подробностями. Ведь Распутин получил в Петербурге не только поклонение дам и признание ею дара у видных отцов церкви. Способности Григория Ефимовича как «магнетиста» (гипнотизёра, суггестора, психотерапевта) породили немалое число врагов, причём не только среди его коллег, соперников, занимавшихся таким же ремеслом, но главное – врагов весьма опасных – из стана августейшей фамилии (а среди них великие князья Николай Николаевич, Дмитрий Павлович и другие из Дома Романовых), которых давно раздражала царская чета, особенно императрица, и которые считали, что сближение неграмотного мужика с царской четой, у которой он стал фаворитом, позорит императорскую династию. К тому же у Распутина возникло много врагов и в среде церковных иерархов (таких, как епископ Гермоген), всегда выступавших против всякого рода «божьих людей», «старцев», к коим причислял себя Распутин. Вся эта сила открыла против Распутина (а по сути, против царя и царицы) настоящую войну, основным оружием которой были клевета, слухи, распространяемые во всех слоях российского общества, а когда началась война – даже среди солдат на фронте. Основным постулатом для обвинения Распутина было то, что весьма пафосно выразил в своём дневнике В. М. Пуришкевич, рассказывая о том, как он выступил с речью в Думе и как был составлен заговор (с участием великого князя Дмитрия Павловича и князя Ф. Ф. Юсупова) с целью физического устранения Распутина: «… я позволил себе нарушить обет молчания и нарушил его не для политической борьбы, не для сведения счетов с партиями других убеждений, а только для того, чтобы дать возможность докатиться к подножию трона тем думам русских народных масс и той горечи обиды великого русского фронта, которые накопляются и растут с каждым днем на всем протяжении России, не видящей исхода из положения, в которое ее поставили царские министры, обратившиеся в марионеток, нити от коих прочно забрал в руки Григорий Распуши и императрица Александра Феодоровна, этот злой гений России и царя, оставшаяся немкой на русском престоле и чуждая стране, народу, которые должны были стать для нее предметом забот, любви и попечения. – Живой свидетель настроения русской армии от первых дней великой войны, я с чувством глубочайшей горечи наблюдал день ото дня упадок авторитета и обаяния царского имени в войсковых частях, и – увы! – не только среди офицерской, но и в толще солдатской среды, и причина тому одна – Григорий Распутин.

Его роковое влияние на царя через посредство царицы и нежелание государя избавить себя и Россию от участия этого грязного, развратного и продажного мужика в вершении государственных дел, толкающих Россию в пропасть, откуда нет возврата».

Вот она, основная причина гонения на Распутина – царица Александра Феодоровна, «этот злой гений России и царя, оставшаяся немкой на русском престоле и чуждая стране, народу, которые должны были стать для нее предметом забот, любви и попечения».

Пуришкевич задает в дневнике своём риторические вопросы: «Боже мой! Что застилает глаза государя? Что не дает ему видеть творящегося вокруг?»

Секретная переписка Николая II с Александрой Феодоровной показывает, что государь прекрасно видел, как разворачивается кампания против Распутина, а фактически против него и его жены, но он ничего не мог сделать: во-первых, он не мог, выгнав Распутина, тем самым обречь своего сына на муки его недуга, не мог спокойно относиться к тому, что его сын без помощи Распутина не сможет жить нормальной жизнью и при первом же случайном ранении или ушибе, не получив распутинского психотерапевтического воздействия, истечёт кровью и умрёт. Любящий муж, Николай II не мог спокойно видеть страдания обезумевшей супруги, когда их маленький сын во время очередного приступа болезни буквально кричал от боли. И никто из его окружения, даже близкие родственники, не понимали и не хотели понимать, что вопрос о пребывании Распутина при дворе – это вопрос о жизни или смерти наследника. С этим неразрешимым для них вопросом оставались только он и его жена Николай II видел также, что его жена постоянно находится на грани нервного срыва, что она беспредельно верит в чудодейственность молитв «старца Григория», в его мудрость и праведность его советов, а потому понимал, что её нервозность, её истеричность мог погасить только Распутин.

Понимал и видел император Всероссийский, как против него и императрицы, под личиной борьбы с Распутиным, плетутся интриги, совершаются одно за другим предательства, но сделать ничего не мог, потому что в этой всё нарастающей травле Распутина, а фактически императорской четы, были главными заказчиками члены Августейшей фамилии, его ближайшие родственники, во главе которых стоял великий князь Николай Николаевич Младший, вот уж поистине злой гений России. Не мог Николай II противостоять и всё нарастающему революционному движению 1905–1907 годов, подогреваемому неизвестно на что рассчитывающими теми же ближайшими родственниками.

Было ясно, что сам по себе Распутин не представлял никакой угрозы для царского престола, но он был прекрасным поводом для раздувания кампании против царской четы. Имя Распутина постоянно связывали с именем Александры Феодоровны. Если Распутин – «грязный, развратный, продажный мужик», то «Александра Фёдоровна» (её специально не называли так, как полагалось для имени государыни императрицы, – «Александра Феодоровна») – «немка, чуждая стране и народу», а во время войны с немцами даже и «шпионка»; она цепляется за Распутина потому, что он её фаворит-любовник. Он «грязный, развратный и продажный», и она, стало быть, как любовница этого мужика, тоже «грязная, развратная и продажная».

Чтобы как-то оградить Распутина от серьёзных обвинений в разврате, пьянстве, прелюбодеяниях и дебошах, Николай II несколько раз отдавал приказания расследовать правдивость этих обвинений. И расследования проводились со всей тщательностью, и всегда в их результатах оказывалось, что эти обвинения были ложными, сфабрикованными или спровоцированными, как и желалось царю. За Распутиным тщательно следили, и малейшая его ошибка раздувалась до значения преступления. Его лечебные рекомендации старым истеричным девам вести полноценную половую жизнь расценивались как проповедь разврата. Его встречи с дамами в банных номерах, его посещения проституток квалифицировались как полнейший разврат, его гульба в ресторанах – как разнузданное поведение. С точки зрения императора Николая, он встречался с «Нашим другом», как называла Распутина Александра Феодоровна, чтобы узнать мнение народа от лица умного «представителя народа», но, несмотря на призывы супруги во всём слушаться этого «божьего человека», поступал большей частью по-своему. Да и мог ли неграмотный мужик из крестьянства, почти не умевший читать и писать, предлагать образованному императору какие-либо политические ходы? Но многие советы Распутина Николай II всё же (под напором супруги) исполнял.

Чем же было вызвано тайное наступление через Распутина на царя, царицу и косвенно – на наследника со стороны самых опасных сил из Дома Романовых, особенно великого князя Николая Николаевича?

Надо сказать, что Дом Романовых ещё в бытность Ники Наследником не был доволен персоной Николая Александровича в будущем на российском троне. Многие из августейшей семьи, например великий князь Александр Михайлович, да и Николай Николаевич, видели слабость Николая II прежде всего во внешнем его облике: после гигантской фигуры его отца Александра III и на фоне великих князей, высокорослых красавцев, он, будучи человеком среднего роста, отнюдь не могучего телосложения, проигрывал в представлении о величии Русского Царя. Они видели и психологическую его слабость человека, не способного крепко держать в руках российскую державу. Идея, что Ники не пригоден для царствования, владела великими князьями с момента смерти Александра III, а может быть, и раньше, когда Николай Александрович был ещё Наследником. Семья, которая сумела организовать через подставных бандитов-революционеров убийство Александра И, посмевшего полюбить Екатерину Долгорукову, жениться на ней и народить новых наследников, сумеет через клевету, распространение слухов дискредитировать царя и царицу, через убийство Распутина лишить больного царевича Алексея лечебной помощи и тем, возможно, избавиться от наследника престола (и без него на русском троне было много больных царей: и царь Феодор I Иоаннович, и Иоанн V Алексиевич, и Феодор II Алексиевич, – хватит уже!).

Великий князь Николай Николаевич по своему старшинству был с 1905 по 1914 год главнокомандующим войсками гвардии и Петербургского военного округа, а во время войны – Верховным главнокомандующим русской армии, возглавлял Совет государственной обороны и занимал другие важные посты и, действительно, имел серьёзное влияние на ход истории. Ведь это он в 1914 году, несмотря на совет Распутина не начинать войну, из своих военных амбиций настоял на войне с немцами (хотя можно было предотвратить её путём переговоров) и вёл её теперь как главнокомандующий, но… отнюдь не победоносно. Так, в Восточно-Прусской операции после временного успеха (взятие Перемышля и освобождение Галиции, за что получил орден Св. Георгия II степени и георгиевское оружие с надписью «За освобождение Червонной Руси») – серьёзное поражение и отход войск из Восточной Пруссии, потом потерпел неудачу под Танненбергом, затем на Мазурских озёрах. А на Варшавско-Ивангородском направлении под его командованием в апреле-июне 1915 года началось отступление русских армий и, как следствие этого, – переход Литвы, Галиции и Польши под контроль германо-австрийского блока В июне 1915 года в результате его стратегии и тактики – вынужденный уход русских войск из Львова, в июле этого же года оставление русскими войсками Варшавы, а в августе – сдача Брест-Литовска и Вильно.

Ввиду этих «побед» Николай II вынужден был 23 августа 1915 года сместить Великого князя Николая Николаевича с поста главнокомандующего и взять его полномочия на себя, чем особенно обидел великого князя. Отступление русской армии было погашено, а на русско-турецком фронте (20 октября 1914 года Россия в ответ на нападение турок объявила Турции войну) Кавказская армия под командованием генерала от инфантерии Н. Н. Юденича овладела турецкой крепостью Эрзерум и взяла Трапезунд. На Юго-Западном фронте началось успешное наступление русских войск под командованием генерала от кавалерии АЛ. Брусилова, так называемый Брусиловский прорыв. А эти успехи особенно обижали Николая Николаевича, кипевшего ненавистью к своему племяннику Ники. Особенно он ненавидел Аликс и этой ненавистью к ней буквально заражал всех членов великокняжеских семейств.