Текст книги "Фавориты у российского престола"

Автор книги: Ирина Воскресенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

В 1738 году Иван Алексеевич Долгоруков, вместе с его братьями и друзьями Бобровским, Петровым, Овцыным и многими другими берёзовскими обывателями, был увезён из Берёзова в Тобольск. Для Натальи Борисовны это был тяжелейший удар. Через несколько дней у неё родился их второй сын, Дмитрий. Наталья Борисовна перенесла во время ареста её любимого мужа и тех, кто пострадал из-за него, такой стресс, что её сын Дмитрий все свои 31 год, которые он прожил (ум 1769), страдал неизлечимой болезнью – нервным расстройством, а вместе с ним страдала и его мать Наталья Борисовна.

Но Иван Алексеевич не знал о рождении младшего сына: даже во время следствия он содержался в ручных и ножных кандалах и был прикован к стене. Слабый духом, как большинство высокомерных людей, он самим фактом ареста настолько был и нравственно, и физически ошеломлён и опустошён, что, пребывая в тяжёлом стрессовом состоянии, находился в полной прострации и даже не понимал, где он и что с ним происходит. Как все подобные ему люди, встретив опасность, Иван Долгоруков полностью сник, сдался и стал каяться во всех своих грехах, даже в тех, о которых его и не спрашивали. Он сам рассказал в подробностях всю историю создания подложной духовной грамоты, кто её составил, кто был инициатором идеи и кто подписал эту подложную духовную, подделав подпись Петра II. Даже его палачи были потрясены этим его признанием, его глупостью, навлекшей смерть не только на него, но и на его близких родственников. Ведь его никто не спрашивал об этом, а сама духовная была уничтожена Долгоруковыми сразу же, как только стало понятно, что она не будет принята во внимание, то есть девять лет тому назад. И никаких улик нет.

Бывший фаворит Петра II был перевезён в Новгород и 8 ноября 1739 года был колесован на Скудельническом поле, в версте от Новгорода.

Наталья Борисовна, мучаясь неизвестностью, послала императрице Анне Иоанновне прошение, в котором в слёзных выражениях молила её помиловать князя Ивана Алексеевича, если он жив, а если нет, то разрешить ей постричься в монастырь. Она получила ответ, что мужа её уже нет в живых, а ей милостиво разрешено вернуться в имение Шереметевых Кусково, к брату, Петру Борисовичу.

По мистическому стечению обстоятельств, Наталья Борисовна с двумя малолетними детьми, Михаилом и Дмитрием, прибыла в Москву 17 октября 1740 года, в день смерти императрицы Анны Иоанновны.

Княгиня Наталья Борисовна Долгорукова изменила своё решение сразу же уйти в монастырь. На руках у неё были малолетние дети, и она не имела материнского права покинуть их. И она стала жить для детей. Когда старший сын, князь Михаил Иванович (1731–1794), стал совершеннолетним, она в 1742 году определила его в лейб-гвардии Семёновский полк. Он дослужился до чина гвардейского капитана, затем уволился из гвардии и перешёл на службу в гражданское ведомство. Наталья Борисовна подыскала ему знатную и хорошую невесту, он женился. В 1764 году у него родился сын, которого в честь деда-фаворита назвали Иваном.

Своей честностью, вниманием к людям князь Михаил Иванович снискал такое уважение, что был избран почётным опекуном Воспитательного дома в Москве.

Пристроив сына, Наталья Борисовна взяла с собой младшего, больного Дмитрия, и в 1758 году уехала в Киев, во Фроловский женский монастырь, где постриглась под именем Нектарии, а в 1767 году приняла схиму. В 1769 году её сын Дмитрий, на здоровье которого отразилась трагедия семьи Долгоруковых, скончался.

Трагическая судьба графини Шереметевой привлекла внимание нескольких поэтов и писателей. Рылеев ей посвятил одну из своих «Дум», слепой поэт Козлов, друг княгини Зинаиды Волконской, написал поэму, темой которой была жизнь и любовь графини Натальи Борисовны Шереметевой, в замужестве Долгоруковой; было опубликовано несколько русских романов, в том числе и в XX веке, которые были посвящены трагической истории жизни княгини Долгоруковой.

Находясь в монастыре, княгиня Долгорукова написала о всех своих злоключениях «Записки Н.Б.Д.», которые были изданы Сувориным. Они представляют собой искреннюю душевную исповедь инокини Нектарии, бесхитростный рассказ о времени правления Анны Иоанновны, о страшной жестокости императрицы и её фаворита Бирона, о любви бесстрашной, способной на всепрощение и жертвы.

«Записки» Натальи Борисовны Долгоруковой (Н.Б.Д.) получили общественное признание как одно из значительных произведений русской мемуарной литературы середины XVIII века, в котором отразилась судьба фаворита императора Петра II – князя Ивана Алексеевича Долгорукова.

Император Павел I и его фаворит Иван Павлович Кутайсов

Иван Павлович Кутайсов (1759–1834), турок по происхождению, родился, вероятно, в Бендерах, потому что маленьким мальчиком он был взят в плен при взятии Бендер и привезён ГЛ. Потёмкиным ко двору. Екатерина подарила маленького турчонка своему сыну Павлу.

Цесаревич Павел был почти на пять лет старше Ивана Кутайсова, а потому чувствовал себя его покровителем. Иван был смышлёным мальчонкой, хитрым и ловким, умевшим приспосабливаться к любым обстоятельствам и выпрашивать себе подарки и другие милости. Он быстро научился парикмахерскому делу, стал брадобреем цесаревича Павла и его камердинером Павел искренно привязался к своему камердинеру, прощал его небольшие шалости и постоянно его одаривал. Вскоре Кутайсов сделался просто необходимым Павлу, а тот со своей стороны стал ловко пользоваться этой привязанностью, заставляя цесаревича щедро осыпать его милостями.

Когда в ноябре 1796 года Павел стал императором, уже в начале декабря он перевёл Ивана из камердинеров на более высокую и перспективную придворную должность гардеробмейстера с чином V класса Табели о рангах. Но главным для Кутайсова было то, что весь двор почитал его теперь как императорского фаворита, а читатель уже догадывается, что по законам фаворитизма это стало доставлять ему дополнительные дивиденды в виде взяток и подношений. Ровно через два года, 6 декабря 1798 года, вышел императорский указ о пожаловании Ивана Кутайсова в егермейстеры (IV класс Табели о рангах) и награждении его орденом Св. Анны I степени. Этим,орденом, да еще самой высокой степени, награждали за геройство на полях сражений, а фаворит Кутайсов получил его просто так, за пребывание при дворе рядом с особой императора. Но бывшему брадобрею этого было мало, и он стал выклянчивать у своего благодетеля графский или княжеский титул. Павел не мог ему отказать, но, считая, что его фаворит вроде бы иностранного происхождения, 22 февраля 1799 года пожаловал ему титул барона Иван Кутайсов был недоволен, ему хотелось более высокого титула.

Через два с половиной месяца, 5 мая 1799 года, император Павел под напором своего фаворита возвёл его в графское Российской империи достоинство с титулованием «Ваше сиятельство» и возложил на него орден Св. Александра Невского, который давался по статуту «в награду трудов, за отечество подъемлемых». Никаких трудов, «за отечество подъемлемых», Кутайсов не предпринимал. Он пользовался при дворе влиянием фаворита, причём его ненавидели, как ни одного фаворита при Высочайшем дворе, но обращались к нему с просьбами, выполнение которых приходилось оплачивать просителям по самой высокой ставке. Кутайсов был очень жадный и ненасытный человек и к тому же совершенно бесполезный для государственных дел. Но Павел этого не видел, любил его, верил в его исключительную преданность и делал для него всё, что тот ни попросит. А просьбы сыпались одна за другой. 1 января 1800 года Иван Павлович Кутайсов получил должность и придворное звание (чин) обер-шталмейстера (II класс Табели о рангах) с титулованием «Ваше высокопревосходительство». Для Кутайсова должность главного устроителя Императорской охоты была чисто номинальной, потому что Павел I охотой не увлекался.

Не прошло и года, как в декабре 1800 года Его высокопревосходительство, Его сиятельство граф Кутайсов, обер-шталмейстер Высочайшего двора, снова был милостиво пожалован императором, на этот раз самым высоким орденом Российской империи – орденом Св. Андрея Первозванного с алмазами, а заодно и Мальтийским орденом большого креста Помимо всех этих наград, Кутайсов получал земли с крестьянами, драгоценные подарки, деньги. К этому времени он стал одним из богатейших вельмож России. И всё же в кругу придворных Кутайсов, невежественный и грубый, был самым презираемым человеком.

Сблизившись с фон дер Паленом, Кутайсов начал интриговать против своего благодетеля, примкнул к заговорщикам, которые ставили своей целью свергнуть Павла с престола. Иван Кутайсов не понимал, что его действия против императора Павла ведут к концу его собственной синекуры, что он «рубит сук, на котором сидит». Правда, трудно сказать, на что надеялся и на что рассчитывал этот глубоко невежественный человек. Факт же остаётся фактом: Кутайсов примкнул к заговорщикам и содействовал убийству императора Павла I, своего благодетеля.

Тот, которого Павел так любил и кому благодетельствовал чрез меру, хорошо «отблагодарил» своего покровителя, оказавшись среди его убийц. Императрица Мария Феодоровна с особенным презрением и негодованием отнеслась к фавориту, убийце своего мужа, и потребовала от сына, императора Александра I, немедленно удалить этого негодяя. Уже на седьмой день после 12 марта 1801 года, дня гибели Павла от рук убийц, взошедший на трон Александр I Павлович уволил Кутайсова от двора «по его прошению». Сначала граф И. П. Кутайсов отправился в путешествие по Европе, но спустя несколько лет, когда общественный гнев на него поутих, вернулся в Россию, обосновался в Москве и занялся разведением сада и огорода.

Граф Иван Павлович Кутайсов, бывший фаворит императора Павла, прожив долгую, довольно беззаботную и богатую жизнь, умер в Москве, в своём доме, 9 января 1834 года, на 7 5-м году жизни, никак не пострадав за своё презренное предательство.

Алексей Андреевич Аракчеев – фаворит императоров Павла I и Александра I

Алексей Аракчеев был фаворитом особого свойства он стал последовательно фаворитом двух императоров, отца и сына, но не по случаю, не по своему желанию с тайной целью стать фаворитом, не за красивую внешность, а вследствие своих служебных качеств, как крупный специалист в военном деле, особенно в артиллерии.

Алексей Андреевич Аракчеев (1769–1834) – новгородский дворянин небогатого и незнатного рода – родился в царствование Екатерины II в имении своего отца, Андрея Андреевича Аракчеева Начальное образование (русскую грамоту и арифметику) он получил дома, под руководством местного дьячка Смышлёный мальчик, Алёша учился охотно и хорошо, особенно ему нравилась математика, и он её изучал с большим тщанием Андрей Андреевич, видя тягу сына к математике, решил отдать его в артиллерийское отделение Кадетского корпуса и повёз его в Санкт-Петербург. Оказалось, что за зачисление Алексея в Кадетский корпус необходимо заплатить 200 рублей. Таких денег у бедного помещика не было, и он решил вернуться с сыном домой. Однако пораздумав и поразведав обстановку, выяснил, что Екатерина II выделяла деньги санкт-петербургскому митрополиту Гавриилу для раздачи бедным помещичьим детям, желающим учиться. В первое же воскресенье Андрей Андреевич, взяв с собой Алёшу, отправился к митрополиту Гавриилу, но выданных ему денег (три рубля серебром и совсем небольшое пособие от госпожи Гурьевой) оказалось недостаточно. К этому времени Андрей Андреевич уже знал, ято начальником артиллерийского корпуса ведает Пётр Иванович Мелиссино, буквально влюблённый в артиллерию настолько, что даже ни одного обеда с гостями не проводит без артиллерийских салютов, уважает всех, кто к артиллерии относится с почтением И Андрей Андреевич Аракчеев отправился к Мелиссино. Пётру Ивановичу понравился смышлёный парнишка, желающий стать артиллеристом, и он зачислил Алексея Аракчеева в артиллерийский корпус безвозмездно.

Алексей учился с таким рвением, особенно показывая успехи в математике, что вскоре заслужил звание офицера. Мелиссино, видя, что Аракчеев находится в весьма стеснённом материальном положении и не может рассчитывать на помощь из дома, рекомендовал юношу графу Николаю Ивановичу Салтыкову для преподавания артиллерии и фортификации его сыновьям Граф Николай Иванович Салтыков был весьма доволен преподаванием Аракчеева: чёткостью его формулировок, ясностью объяснений, дисциплиной и требовательностью. И когда Наследник Павел Петрович обратился к нему с требованием послать к нему расторопного, знающего и дисциплинированного артиллерийского офицера, Николай Иванович, долго не раздумывая, рекомендовал ему Алексея Андреевича Аракчеева И Аракчеев в полной мере оправдал его доверенность. Великий князь пришёл в такое восхищение от точного и вдумчивого исполнения Аракчеевым всех даваемых ему поручений, от его неутомимой работы, выполнения всех требований военной дисциплины и порядка, от знаний и умений молодого офицера Аракчеева, что пожаловал его сначала комендантом Гатчины, а затем начальником всех своих сухопутных войск.

Алексей Андреевич Аракчеев за свою преданную образцовую военную службу стал фаворитом великого князя Павла Петровича, для которого военная служба, с её артиллерией, дисциплиной, военными парадами, сменой караулов и прочим, была главной.

В ноябре 1796 года, когда Павел Петрович стал императором, на 27-летнего Аракчеева посыпались милостивые пожалования, причём, в соответствии с характером Павла Петровича, – в неумеренном количестве: за два последних месяца 1796 года он был назначен санкт-петербургским военным комендантом с пожалованием титула барона, из полковника произведён в генерал-майоры армии, затем в майоры лейб-гвардии Преображенского полка и награждён орденом Св. Анны I степени. В апреле 1797 года Аракчееву был пожалован орден Св. Александра Невского. Зная очень скромное материальное положение барона Аракчеева, император Павел пожаловал ему две тысячи крестьян с предоставлением выбора губернии. Аракчеев выбрал село Грузино родной Новгородской губернии, впоследствии прославившееся убийством экономки и любовницы Алексея Андреевича.

Император Павел Петрович не мог долго кому-либо благоволить, не исключением был и Аракчеев. В марте 1798 года Павел за какой-то пустяк, вызвавший его царский гнев, отстранил от службы своего фаворита с чином генерал-лейтенанта. Но уже в декабре 1798 года благосклонность императора Павла к Аракчееву вернулась, и Аракчеев был возвращён на службу, получив назначение на должность генерал-квартирмейстера артиллерийского полка. Через месяц, в январе 1799 года, Павел I наградил своего фаворита орденом Св. Иоанна Иерусалимского и пожаловал командиром лейб-гвардии артиллерийского батальона, а затем и инспектором всей артиллерии. В мае этого же года Аракчеев «за отличное усердие и труды» получил титул графа Российской империи.

Но, в духе характера и привычек императора Павла, фавор Аракчеева кончился, и в октябре этого же года Аракчеев был вторично отстранён от службы, на этот раз до прихода к власти Александра I.

Молодой император был хорошо знаком с Аракчеевым по военной службе еще в бытность свою наследником. В мае 1803 года он восстановил Аракчеева на службе в прежних должностях командира лейб-гвардии артиллерийского батальона и инспектора всей артиллерии. Его дальнейшая служба была настолько тесно связана с военными обязанностями императора (ведь Александру по-настоящему опереться можно было прежде всего на исполнительного и знающего Аракчеева), что император не мог уже обходиться без верного друга, которому молва за императорский фавор быстро присвоила звание «временщика».

В 1805 году Аракчеев постоянно находился при императоре Александре I, в том числе и в Аустерлицком сражении, а в дальнейшем был его военным советником и уполномоченным в войне со Швецией.

В 1807 году Александр присвоил ему чин генерала от артиллерии (II класс Табели о рангах), введённый Павлом I. Это позволило Александру I назначить Аракчеева военным министром (1808), а как человека неподкупного и честного – генерал-инспектором всей пехоты и артиллерии с подчинением ему комиссариатского и провиантского департаментов.

В войне со Швецией Аракчеев провёл блистательную дипломатическую операцию. Несмотря на то, что генерал Кнорринг в условиях свержения престарелого шведского короля Густава-Адольфа и прихода на трон нового короля договорился со шведами о перемирии, Аракчеев сумел, как уполномоченный русского императора, отменить прежнюю договорённость и заключить Фридрихсгамский мир, по которому России отошли Финляндия и Аландские острова.

Много положительного внёс граф Аракчеев в организацию военного управления: были изданы новые правила, положения и инструкции касательно работы военной администрации, в том числе была упрощена и сокращена в ней канцелярская работа Много было сделано в деле повышения боеспособности армии и гвардии, особенно в артиллерийских частях. Военный министр Аракчеев учредил новые запасные рекрутские депо для новобранцев и при них организовал учебные батальоны; он ставил своей задачей повышение уровня специальной военной и общеобразовательной подготовки офицеров, следил за материальным снабжением всех подчинённых ему подразделений.

В 1810 году Аракчеев был переведён с должности военного министра на должность Председателя Департамента военных дел Государственного совета Это была более высокая должность. Она давала право присутствовать в Сенате и Комитете министров.

Весной 1812 года, в связи с нашествием Наполеона, Аракчеев изменил свою деятельность. Государь доверил ему весьма ответственную часть: создание продовольственных резервов и снабжение действующей армии продовольствием С этой задачей он справился превосходно, и Александр I проникся к своему фавориту ещё большим уважением и доверием, хотя окружение не только не любило, но даже ненавидело Аракчеева, презрительно называя его «временщиком».

Аракчеев не вызывал у окружавших его людей симпатии. Он был требователен до жестокости, не проявлял к людям ни человеколюбия, ни милосердия.

Единственный человек, которого он обожал., вернее даже боготворил, был император Александр I. Алексей Андреевич Аракчеев был необычный фаворит, которому было доверено самое важное направление государственной деятельности – военная служба, защита безопасности страны. И это поручение он исполнял неукоснительно, со всем рвением, на пользу стране. И его заботы об армии, об обучении солдат и офицеров сказались на Бородинском поле и на победах русских войск в Заграничном походе 1813–1814 годов.

Александр I, подружившись с Аракчеевым еще в пору, когда был наследником престола, до самого конца своего императорского правления находился под влиянием могущественного временщика у трона. Александр Павлович и как частное лицо постоянно общался с Аракчеевым и много раз навещал своего любимца в его имении Грузино. Императору импонировало, что на фоне почти повального взяточничества и казнокрадства человек, наделённый большими полномочиями и возможностями, никогда не думал о своих выгодах, был кристально чист. Аракчеев не брал взяток, не занимался казнокрадством, не имел целью наживу, не был тщеславен, не благоволил своим родственникам Когда Александр I предложил почтить его мать статс-дамой Высочайшего двора, Аракчеев решительно отказался, объяснив это тем, что она, деревенская старушка, не имеющая представления об этикете при Высочайшем дворе, своим нелепым поведением будет вызывать у придворных дам только насмешки. Хотя его мать, если бы узнала об этой милости императора и отказе от неё, очень бы рассердилась на сына.

Александр I награждал Аракчеева действительно за заслуги: в 1807 году – орденом Св. Владимира, в 1808-м – орденом Св. апостола Андрея Первозванного, но Аракчеев отказался принять эти ордена, считая, что он уже достаточно пожалован еще императором Павлом орденами Св. Анны I степени и Св. Александра Невского, и это для него и так великая честь.

Аракчеев не был корыстолюбив, он никогда ни от кого не брал никаких подношений и отказывался даже от подарков императора, объясняя это тем, что он доволен самим благоволением к нему Его Величества. И это не была поза: он действительно боготворил императора, и главным для него были не ордена и подарки, а доверие Александра I.

Алексею Андреевичу, в отличие от другого императорского фаворита, Михаила Михайловича Сперанского, повезло: он не был ни уволен, ни тем более сослан, а до самой кончины Александра I находился в его фаворе. Не повлиял на фавор Аракчеева и уход Александра I от либеральных реформ. Но отношение общества к Аракчееву, как носителю зла, становилось год от года всё суровей. И хотя Аракчеев выполнял и такие указания Александра I, которые поддерживало прогрессивное русское общество, однако этих либеральных прогрессивных шагов «временщика» никто не замечал. Так, например, когда президентом Русского Библейского общества, тесно связанного с Британским Библейским обществом, был поставлен обер-прокурор Святейшего Синода князь Александр Николаевич Голицын, личный друг императора ещё с юношеских времён, теперь мистик, да ещё полностью погружённый в религию, проповедник мракобесия, Аракчеев всячески содействовал закрытию этого общества. И хотя он знал, что Александр Павлович, его любимый благодетель, покровительствует Библейскому обществу, а вернее своему другу Голицыну, пожертвовал ему 25 тысяч рублей единовременно и делал ежегодный взнос в Библейское общество в размере 10 тысяч рублей, а кроме того, подарил этому обществу дом в Петербурге, Аракчеев, который всегда держал линию императора, на этот раз возненавидел этого лукавого «святошу» и старался всеми силами чинить ему препятствия. И когда по настоянию Голицына Министерство народного просвещения было преобразовано в Министерство духовных дел и народного просвещения, а министром, разумеется, был назначен А. Н. Голицын, Аракчеев не был в числе тех, кто приветствовал это преобразование. Он понимал, что Библейское общество, по сути филиал Британского, занимаясь изданием, распространением и пропагандой Священного Писания, ущемляло права Русской Православной Церкви, а потому, естественно, должно было вызвать неудовольствие иерархов Церкви. И действительно, архимандрит Фотий, слово которого в обществе было весьма значительным, потому что он был любимцем многих влиятельных придворных дам, выступил против Библейского общества. Аракчеев тотчас весьма активно поддержал архимандрита. В результате Министерство духовных дел и народного просвещения было снова преобразовано в Министерство народного просвещения, а Голицын был уволен с постов министра и обер-прокурора Святейшего Синода. Участия в этом деле временщика Аракчеева русское общество как бы не заметило: в его глазах он был реакционером и носителем зла.

Но особенно общество возненавидело Аракчеева за учреждение и насаждение военных поселений в 1816–1817 годах, потому что все предполагали, что это его инициатива и его жестокое издевательство над людьми. А на самом деле это была идея Александра I Благословенного, почерпнутая из далёкого прошлого, из организации в XVI веке стрелецкого войска и ещё раньше – казачьих иррегулярных войск. Уже тогда перед царской властью стояли проблемы финансирования войска и мест его содержания. Тогда вопрос решался просто: и казакам, и стрельцам выдавалась на льготных условиях земля, на которой они строили дома для проживания, которую они возделывали, которой кормились, на которой создавали кустарные мастерские, получая с них ещё и денежный доход. Но этот метод, если вспомнить стрелецкие бунты и казачьи восстания Степана Разина и Емельяна Пугачёва, оказался чреватым большими бедами. В XIX веке решение этих же проблем плюс проблем комплектования регулярной армии и подготовки новобранцев к службе выразилось в идее создания военных поселении – идее, в которой также всё решалось на основе выделения на льготных условиях земли, но не индивидуально каждому, как прежде, а в общее пользование целому солдатскому поселению, чтобы они, как в прежние времена казаки и стрельцы, несли военную службу и, занимаясь сельским хозяйством, кормили и себя, и свою семью. Однако в этом случае принципы организации военных поселений были существенно другими. В прежние времена выделенная стрельцу или казаку земля принадлежала ему в индивидуальное пользование, и он распоряжался всем свободно, кроме только военного служения; теперь же солдат с семьёй, «хозяин» (а по сути никакой не хозяин ни дома, ни земли), не имел никакой свободы: он, его семья и подселенцы (два холостых солдата регулярной армии, чужие ему люди) – все находились на казарменном положении, в строго регламентированном времени. «Хозяин» ежедневно вынужден был исполнять приказ командира, то есть чужую волю, и заниматься не только сельским хозяйством, чтобы кормить свою семью и подселенных ему солдат регулярной армии, но и выполнять тяжёлые работы на строительных и дорожных работах. По команде командира все поселяне должны были одновременно вставать, разжигать огонь, топить печь, готовить еду, есть и в определённое время выходить на работу, а затем возвращаться в свою избу. Вид работы определялся тоже не «хозяином», а командиром. Такое положение было хуже, чем крепостная зависимость. Естественно, государственные крестьяне и казаки оказывали сопротивление введению военных поселений; во многих губерниях, где это происходило, крестьяне поднимали бунты, а то и целые восстания. И эти бунты и восстания жестоко подавлялись, а восставшие подвергались или массовой экзекуции (проведение сквозь строй шпицрутенов), или расстрелу поодиночке с применением ружей, или расстрелу при помощи артиллерии, бьющей картечью прямо по толпе.

А заведовал всем этим с 1816 года граф Аракчеев, который вообще с 1815 по 1825 год получил от своего покровителя Александра I полную свободу распоряжений, по сути такую же, как в XVIII веке во Франции маркиза Помпадур от Людовика XV.

Вначале Аракчеев не поддерживал идею военных поселений. Он предлагал иной путь решения проблемы: сократить срок службы солдат с 25 до 8 лет и из уволенных в запас солдат создать резерв, а затем, в случае необходимости (похода в помощь союзникам, войны, восстаний), этот резерв призывать на службу. Но Александр I на это не пошёл.

Аракчеев, обожествлявший своего императора, всегда готовый ему служить до самозабвения, принялся со всей педантичностью, со всей своей страстью к дисциплине и порядку осуществлять угодный императору проект. Жестокость подавления крестьянских восстаний, ещё и с применением артиллерии, массовые экзекуции, после которых половина наказуемых умирала, – всё это было связано с именем Аракчеева, его личными распоряжениями и вызывало в обществе ненависть и презрение к этому временщику, правившему в России в течение 10 лет (1815–1825).

Был ли счастлив этот сначала худородный дворянин, затем, по воле Павла I, барон, а потом, по тому же велению, – граф Аракчеев? Каким был он, этот гений зла, эпоха фавора которого названа «аракчеевщиной»? Не слишком ли односторонне, а потому несправедливо оценены его жизнь и деятельность? Каков он был на самом деле?

Алексей Андреевич был среднего роста, худощавый, угрюмый и необщительный человек, внешне имел суровый вид, да ещё и по-солдафонски был груб, непререкаем и жесток, а потому не вызывал у людей ни чувства симпатии, ни желания с ним общаться и признавать его заслуги. Его ненавидели и боялись. А он был счастлив только одним – благоволением к нему императора. Когда Александр I умер – для Аракчеева погас дневной свет. И он тоже как бы умер, продолжая существовать плотью, но не духом Личная жизнь у него не удалась: ещё в 1800 году, когда ему шёл 31-й год, он встретил красавицу Н. Ф. Минкину. Она была низкого происхождения, и граф Аракчеев не мог на ней жениться. Он взял её в своё имение Грузино в качестве домоправительницы, хотя вся дворня считала её метреской своего барина Алексея Андреевича, или, как тогда это называли в дворянских поместьях, «барской барыней». Годы шли, нужен был законный наследник, и Алексей Андреевич 4 февраля 1806 года женился на дворянке Наталье Фёдоровне Хомутовой. Но то ли сердце его лежало больше к его «барской барыне», то ли Минкина, женщина хитрая, ловкая и, как потом выяснилось, лживая и жестокая, вела подпольную игру против молодой его жены, но Аракчеев с женой вскоре развёлся, а метреска осталась по-хозяйски распоряжаться в его имении. Аракчеев часто по службе уезжал из имения, и Минкина в его отсутствие, считая себя полной хозяйкой, давала волю своей зловредности и жестокости. Дворовые терпели от неё много зла, пробовали жаловаться своему барину, но Алексей Андреевич видел её только ласковой, угодливой, весёлой и доброй, а потому не мог поверить в справедливость их жалоб и никаких мер не принимал. Он не мог поверить и в то, что она его обманывает, а она, чтобы он женился на ней, накануне трагических событий уверяла его, что она беременна. Наконец наступила развязка. Во время очередного отъезда графа Минкина особенно зло стала издеваться над дворовыми людьми, большей частью над молодыми девушками: за любой проступок не только сечь плетьми и бить батогами, но и придумывать самые жестокие казни, лишавшие людей если не жизни, то здоровья. И в один из дней, когда её зло перешло все, даже недозволенные рамки, терпение дворовых людей лопнуло, и они убили это исчадие ада.

На Аракчеева это произвело такое впечатление, что, расправившись со всей жестокостью со своими дворовыми людьми, сам он тоже потерял здоровье. Эти два тягчайших для него события 1825 года: убийство Минкиной и смерть Александра I – настолько повлияли на него, что он вынужден был по рекомендации врачей отправиться в путешествие по Европе. Освободившись от всех своих должностей (кроме Государственного совета), он отправился сначала в Берлин, а затем в Париж. В Париже он заказал, себе бронзовые часы с бюстом Александра I. Часы были с музыкой, которая играла мелодию молитвы «Со святыми упокой» один раз в сутки, в 11 часов утра, в то время, когда, как говорили, император скончался. Алексей Андреевич вернулся из-за границы и поселился в своём имении Грузино. Теперь он рассматривал Грузино как мемориал памяти императора Александра Благословенного, и вся жизнь его, все заботы были посвящены возвеличиванию незабвенного его покровителя.

Так закончился период жизни Аракчеева, окрещённый российским обществом «аракчеевщиной», и началась частная жизнь бывшего «временщика», когда со всей очевидностью проявились его благодарность к его благодетелю, благородство его души и милосердие. Эти черты проявлялись и прежде: он был истинным патриотом и свой организаторский талант, свои способности в военном деле отдавал на благо России по зову сердца, а не корысти. Но эти его черты благородного служения родине были заслонены его непререкаемой твёрдостью и даже жестокостью в выполнении им воли Государя, особенно при создании им военных поселений в обширных размерах.