Текст книги "Предводитель маскаронов"

Автор книги: Ирина Дудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Великое очень умное искусство называется. Типа толстый сильный придурок плюнет перед тобой, потом поймает тебя тщедушного, начнёт душить, чтоб свои инстинкты диавольские потешить, начнёт тебя мухрыжить: «Ну ка, заморыш, скажи, что я сделал?». «Плюнул!». «Не угадал! Думай ещё!». И вот заморыш извивается, пытается думать, а думать тут не над чем, это НАЁПКА!. Чего не скажи, жиртрест будет измываться над тобой, куражиться, что это не плевок, что это пена Венеры, или брылыантовая уточка. Вот такой мерзкой была эта лжевыставка.

Но какой был фуршет! Фуршетище! Рядами стояла водка Абсолют. Давно уже я заметила, что Абсолют любит выкидывать горы водки на такие вот сраные муравьиные мероприятия, бессмысленные, но наёпкистые, пафосные, с пустыми навешанными вокруг словесами вместо удовольствия от образов. Вышел Бакштейн и армянин какой-то, они что-то умное говорили, наёпковали народ, развешивали пустоту вокруг маленьких ***н на стенах. Собралась тьма москвичей, модная туса из подыхающего гламура, все бабы в чёрном, типа траур по гламуру. Много «моделей», худышки такие скучненькие, как палочки, неинтересные, неживые. Понравился один юноша женственный, у него было тело, кудри, жопа, он был ни на кого не похож. Хороший. Вошёл какой-то маленького роста чернявый человечек с белыми зубами, все ему преклонялись. А так разговоров никаких. Одни восклицания, плямканья, намёки глазами, животные взборматывания. Все такие сдержанные, учтивые, затихшие от восторга, что вот попали аж в высшие гламурные слои общества.

Зато какая была жратва! В стаканчики бармены в чёрном, опять же ей-ей траур по гламуру, бармены туда клали куски арбузного мяса с косточками, мятные листики, толчёный лёд, вспрыскивали ликёрчиком, потом – водку лили, сверху – ещё листик, две соломинки чёрные, траурные. Я не могла оторваться, очень хорош был арбуз на дне. К водочному водопою, чтоб получить напитки из рук траурных барменов, выстроилась длинная медленная очередь. Так весь вечер и проходил в очереди, больше заняться было нечем. В центре зала красивый диджей с лицом кудрявого испанского бычка чего-то крутил. Я стояла сзади и хотела стырить из горы его дисков какой-нибудь просто так, Музычка иногда создавала иллюзию принадлежности к высшим кругам и иллюзию высоты достигнутого.

Это была туса мира моды, но одеты все были скучно, бесцветно, не запоминалось ничего. Один чувак пришёл в вязаной шапочке с ниточками, его все бросились фотографировать.

Потом пошёл закус. Официанты в белом носили на прозрачных стеклянных подносах квадратики блинного пирога с начинкой из шпината и рыбы, каждый квадратик был укутан в белую кальку и перевязан белой верёвочкой. После 5 стаканов коктейля «водка плюс арбуз» эти вот верёвочки стали сильно смущать. Всё как-то скучнее было их развязывать, чтоб закусить блинным пирожком. После 6 стакана уже хотелось съесть прямо с верёвочкой. Устроители это приняли во внимание, верёвочки были натуральные. На чёрных столбиках в 5 местах стояли бутыли абсолюта. Я всё на них смотрела и раздумывала, как бы их спереть, всё равно кто-нибудь сопрёт. Но всё было не время ещё. Потом в миг все бутыли спёрли. Пока я ела блинчатую трубочку с икрой в сметане, бутылки стырили. Вроде это сделали живые парни, бородатые, не пафосные, которые под конец пришли из другого мира, непослушного какого-то мира.

((((((

Я чего-то теперь всё время придумываю проекты. Меня хлебом не корми, дай проект придумать. Когда я с Владом делюсь проектами своими, Влад начинает беситься. Он аж брызгает слюной на меня, спорит со мной до хрипоты. Спорит о том, что «всё это ерунда», что «и ничегошеньки то у тебя не выйдет!», что «а вот и не получится!». Я говорю:

– Дай помечтать то человеку! Может и не выйдет, но можно попытаться, попытка не пытка, и вообще просто помечтать приятно о другой реальности! Ты не человек, а какой то тормоз! Вместо того, чтобы думать, как проблему решать, ты описываешь убийственные тупики. Так нельзя. Лазейка всегда найдётся!

Влад до белого каления доходит, опровергая осуществимость моих проектов. Будто лярвы в нём ненасытные беснуются! Вот не пьёт, а какие-то твари злобные в нём продолжают жить и вопить, мешают ему двигаться и осуществлять желания.

И вообще люди боятся нового. Сбывшегося боятся, названного, объективировавшегося. Пока муть и туман – всё отлично, все в благодушии улыбаются, всем хорошо, даже если им очень плохо. Привычно, всё обмялось под тебя в норе твоей, – значит хорошо. И свобода есть, есть мечта что «вот хорошо бы»… А как туман убрали, как поставили столб с чёткими стрелками, так всё. Злобу вызывает…

((((((

Я случайно подслушала разговор Влада с Мишей Взоркиным. Миша спрашивал у Влада, что тот делает для меня, какие подарки дарит, как со мной обращается, чтобы я давала ему потрахаться. Влад похвастался: «Да я с ней хуже, чем с собакой обращаюсь! И денег никаких не даю, у меня их и нету». Ишь, говнюк! Может быть, если бы вместо меня была бы какая ядовитая змеюка засасывающая и властная, так она бы заставила б Влада носиться как метеор в поисках бабла, и всё бы бабло б это из Влада б высасывала б, и он бы говорил, счастливый: «Какая баба у меня крутая! Высушила меня всего! Вот это жизнь!». Отношения между полами как борьба за бабло, дающее чувство полноты жизни, имеющее выражение количественное и в виде вещественных доказательств, – но я этого не люблю. Когда мои руки тянутся к деньгам, то они как бы вянут. Нет во мне деньгопохоти. Становишься похож на кролика-обывателя, а как же идти поперёк и помонстрить?

И вообще Влад меня теперь Пуделем зовёт. Звонит, говорит: «Привет, Пудель!». Или когда я ему звоню, говорит: «А-аааа… Пудель! Куда это вы подевались! Я вас ждал, ждал, даже заснул. Обманщица!».

Теперь, когда я иду к Владу, меня часто охватывает депрессия. Я люблю всё новое, а у него всё старое. Ничего не меняется. От этого меня охватывает тоска, и часто я объедаюсь пирожными в кафе «Сладкоежка» по пути к Шпалерной. Так приятно посидеть в гламурном местечке, за стеклянным столиком, поесть из прозрачной тарелочки среди идеальной чистоты, перед тем как попасть в коморку ада. Всё же Владик живёт в адовой норе, где сизый дым висит пластами, где всюду толстый слой пыли, где Владик в омерзительной своей лягушачьей шкуре – в костюме спортивном нейлоновом из советской эпохи. Мне это ужас как надоело, как мне хочется лягушачью шкурку Влада сжечь, вдруг он принцем станет! Часто ноги мои сворачивают, и вместо Владиковой норы я оказываюсь в другом месте…

((((((

Влад опять где-то за городом что-то кому-то строил. Потом была мужская пьянка. Пили мужики помоложе, это были какие-то ментовские начальнички. Они стали Владу задавать каверзные вопросики: «А чего ты, на Шпалерке живёшь, да? И как тебе то, что дом впердолили вам, что теперь смотришь по прямой, и в конце Смольный Собор же не виден, серый бок уродского дома его заслоняет? А?».

– Да никак я к этому не отношусь!

– Спокоен, да, что город твой родной уничтожают, доступы к культурным ценностям заслоняют?

– Спокоен!

– А то, что башню Газпрома воткнут, и будет Питер как какой-нибудь Ньй-Йорк сраный?

– Да спокойно я к этому отношусь. Вот Шпалерка – улица прямая. Берёшь установку «Град». Один раз нажимаешь на спуск. И нет проблемы! Тот дом торчащий сразу ахнется, и опять Смольный собор будет улицу завершать!

Менты замолчали в глубоком раздумии.

– Это ты хорошо придумал. Тут, понимаешь ли, целые институты над спецоперациями думают. А ты так просто всё изложил… А людей в доме не жалко?

– Неа. Не жалко. Нечего было покупать в таком ****ском доме квартиру. Не люди это. И вообще, городом должны управлять потомственные петербуржцы. Те, у кого 4 поколения предков в этом городе жили. Только такие люди могут город беречь и развивать его гармонично.

– А как с Башней Газпрома быть? Ведь, суки, построят же! Нет бы на краю города бы построили, как Дефанс в Париже.

– Да тоже способы есть. Начнут строить – а им чумной холеры распрыскать на гастрабайтеров, которые херню строить ту будут. Отправят в Боткинские всей бригадой – опять микробов напрыскать. А если всё ж построят – так туда внутрь можно корабельных крыс напустить. Они всю проводку выжрут внутри, лифты встанут, замыкания, пожары начнутся. Или тараканов тоже можно специальных для этой цели напустить. Башня оплавится и оползёт. В ****у. На ***!

Настала мёртвая тишина…

(((((

Одноклассника Владика, Никиту Спиридохина выпустили из тюрьмы, где он 8 лет отсидел за убийство рэкетира, которое он совершил в 90-х. Никита Спиридохин вышел из тюрьмы как консерв истории какой-то, он всё ещё в тех временах живёт, которые давно территорию России покинули. Никита Спиридохин вышел из тюрьмы и первым делом решил купить на припрятанные деньги себе недвижимость за городом, земли решил прикупить с домиком. Но наткнулся на стальную шеренгу чинушек, которые требовали за каждый шаг взяток. Спиридохин изумился тому, как изменился мир, после некоторых телодвижений он узнал, кто главный в этой очереди жадных до его денег свиней. Им оказался некий чинушка из района Ленобласти. Никита Спиридохин взял с собой Владика для компании, долго они ехали по раздолбанной трассе на джипе, вдоль шоссе стенами стоял бурый несгибаемый зимними ветрами борщевик.

Вошли в кабинет. Чиновник, немолодой дядька с пузом и седыми висками, абсолютно нагло, в открытую, назвал очень большую взятку, которую Спиридохин должен ему заплатить, чтобы быстро и весело стать хозяином поросшей травой земли в неуютном месте. Влад даже изумился такому беззастенчивому открытому тексту.

– Ну, друзья, вы же должны понимать, что это не мне деньги пойдут, а моему начальнику, Амбросу Лермонтовичу. Он по чину не может брать, так что я у вас возьму и ему передам, и всё мгновенно срастётся, всё подпишу, выйдете из кабинета хозяевами землицы своей.

Никита Спиридохин, заматеревший после тюрьмы мужик с наивными синими прежними глазами, вдруг неожиданно подпрыгнул к чинушке, ухватил его за шею и приставил к его виску неведомо откуда взявшуюся пушку. Как в кино, бля! Влад опешил, он такого поворота не ожидал…

– Так, Пётр Петрович! Ты мне одно скажи – мы по конституции живём или по понятиям, а? – вопрошал аки змий Никита Спиридохин.

Чинуша Пётр Петрович побагровел и засипел, извиваясь в крепких руках Спиридохина, который дулом пистолета уже как бы череп Петру Петровичу просверливал, внедряясь прямо в живой розовый мозг.

– По законам и конституции страна у нас живёт или по твоему щучьему хотению?

– По законам, по конституции, – прохрипел сильно забздевший Петр Петрович.

– Ну, так тогда подписывай всё по закону и по конституции, без взяток.

Пётр Петрович живо и учтиво подписал все бумаги, даже ласково улыбнулся, приводя в порядок красную шею свою с белыми отпечатками пальцев.

Никита Спиридохин и Влад вышли с нужными бумагами из здания районной администрации. Никто их не преследовал. Охранник внизу вежливо открыл дверь. Последствий у этого инцидента не было. Пётр Петрович никому не пикнул о случившемся. Ну, не поедет его Наташка с сыном на австрийский горнолыжный курорт на весенних каникулах. Ну, так лохов то много, на майские точно поедет его семья куда-нибудь… Конечно, оно, того, неприятно, как тот сумасшедший уголовник пальцами на кадык давил. А ну их нах, воспоминания эти неприятные! Много, много землицы, поросшей бурьяном в его ведомстве.

((((((

– Влад, а как там твой змееборец сантехник Серёга поживает, кстати?

– Как раньше. Одно время на стройке работал. Он же мастер на все руки. В вашем районе и работал, где небоскрёбчик у шоссе строили.

– А, та типа пластиковая длинная бутылка с тупым концом, типа как презерватив на члене?

– Во-во. Он там месяц проработал и ушёл.

– Платили мало?

– Да нет. Нормально платили. Просто технологии не соблюдали. Серёга посмотрел, посмотрел на всё это дело. Стал возникать, что нельзя так. Ему говорят: не твоё дело! А как это не его дело! Он сказал, что при таких чудовищных нарушениях технологий возведения высотных зданий дом этот долго не простоит. Завалится быстро. А он, Серёга, грех на душу брать не хочет. Ушёл он от них, расплевался со всеми и ушёл. Им то что, засранцам. Построили, бабла набили на счета в швейцарских банках и свалили в жаркие страны. А нам тут жить.

– А змей Серёгин как?

– И не спрашивай. Жуткая зверюга.

((((((

И вот и Таня куда-то исчезла. Говорят, что уехала за границу. То ли в Штутгарт, то ли во Франкфурт – один фрукт. А, может, и не уехала. Просто полгода прошло, а её никто не видел. И что вроде как сдала она свою четырёхкомнатную квартиру некоему Саиду, человеку с золотыми зубами и плохо говорящему по-русски, который взялся неизвестно откуда с «козликом», с микроавтобусом старым престарым, и на боку у него написан кривыми чернильными буквами маршрут «Проспект Ветеранов – улица Пионерстроя». И вот этот Саид всех пугает, я сама слышала не раз, как он нёс какую-то криминальную хрень о том, как надо кого-то из квартиры выселить, кого-то убить, потом он противно смеялся гортанно так. Потом начинал на наречии своём говорить с бородатым чёрным мужиком неприятным, музыка чужая из «козлика» обычно громко орёт, однотонная такая, зомбирующая музыка из его «козлика» вечно неслась. И смех у него очень нехороший… Говорят, что он занимается работорговлей и торгует проститутками. Все боятся его, а участковый милиционер – земляк Саида, жаловаться ему бесполезно…

Я шла по двору, и вдруг увидела, что в окнах у Тани висит много-много белья. Пелёнки какие-то, простынки, распашонки. Моё сердце радостно забилось. Враньё всё это про Саида! Не могла Таня Саиду сдать. Лучше б мне сдала, я бы платила немного, но регулярно и надёжно, я бы гнёздышко б там свила себе, рабочий кабинет, а то писать статьи негде. И вообще Таня так любила, как я пишу. Ведь у Тани две квартиры, а у меня ни одной. Ведь Таня молода, и как хорошо было бы, если б она была бы и добра. Чуть-чуть больше доброты к ближним, ведь я же ближняя. Не верю про Саида! Оговорили Таню! Она такая осторожная была, так блюла себя, свою собственность, тело своё и комнаты свои! Нет, не могла Таня сдать комнату криминальному опасному Саиду в здравом состоянии психики!

Пелёнки за окном! Наверное, Таня встретила наконец то подходящего мужика, хоть чуть-чуть подходящего себе, и вот она втихоря вышла замуж, и родила ребёночка… Простынки! Пелёнки! Много-много белья каждый день! Ура, Таня вернулась, и не одна!

Я увидела, как из подъезда Тани выходит мужик какой-то, вдруг это и есть муж Тани, ведь всякое бывает! Я проскользнула мимо него, поднялась на третий этаж. Позвонила в Танину дверь. Дверь открыл Саид с золотыми зубами. Я даже испуганно отпрянула, так это было неожиданно. За Саидом в Таниной белой комнате на Танином диване из «Икеи» я увидела человек 8 разных возрастов и полов. Одни что-то ели за стеклянным столиком Тани, другие сидели на диване. Среди них меня поразила черноволосая худая женщина с младенцем на руках. Через всю комнату как в ауле было протянуто несколько бельевых верёвок, на них сушилось много разномастного белья. Я спросила у золотозубого:

– А где Таня?

Он мне ответил, лыбясь:

– Какой такой Таня? Не знаю я никакой Таня!

– Это же её квартира. Она тут жила, – шепчу я себе под нос, боясь быть услышанной.

Прошёл год. И Саид с аулом куда-то исчез. Теперь в Таниной квартирке живут две бабы грубого вида, похожи, будто из тюрьмы вышли…

(((((

Шла по Литейному проспекту. Там ходила по тротуару какая-то жуткая бабища южная, страшная, сухая. Это была женщина-бутерброд, на ней было две большие фанерины, спереди и сзади, на них – цветной постер. Постер этот изображал добрую восторженную старушку в глубоком маразме. Она была похожа на добрую черепаху Тортиллу, морщинистая, с обвислой шеей. Под фотографией старушки была надпись: «Пропишу к себе без посредников». Сбоку шёл адрес юридической конторы и перечень услуг: «Помощь трудовым мигрантам. Прописка. Трудоустройство. Жильё».

Когда я это увидела, мне стало плохо. Я всё поняла.

Что ЭТО? По моему это копец! Друзья! Господа! Товарищи! Это копец!

ЭТО в виде больших постеров носят на спине какие-то чужие люди возле метро Владимирская и по Невскому проспекту. Носят среди бела дня. В открытую. Раздают всем желающим. Не верите? Приподымите жопу и сходите туда! Смотрите! Смотрите внимательно на это лицо – лицо этой старой черепахи в глубоком маразме и благости, это наше с вами лицо, лицо петербуржцев, лицо русских! Это мы с вами – бросившие своих стариков, это наши старички со сталинским детством, не создавшие ни семей, ни домов, ни достойных потомков! Это наша европейская старая маразматическая харя, в которую открыто плюют иноземцы! Нас уже нет! Наша маразматичная политкорректная морщинистая харя открыто зазывает – придите, пропишу без посредников и дам себя побыстрей добить!

Даже и адрес цинично и беззастенчиво указан, где пришлецам подыщут подходящую старуху для убивания и заселения её квадратных метров. Вперёд! Вперёд!

По-моему нам всем петербуржцам пора собрать монатки и уйти пешком в леса из нашего города! Пусть наши квартиры заселяют южане, перспективная жизнеспособная нация с железной хваткой, способная пускать наших старух в расход, пусть они ездят по великому городу на «козликах», реставрируют наши дома самыми дешёвыми способами, не зная нашу культуру и историю, пусть они открывают свои магазинчики и перепродают нам мёртвые еврофрукты. Они делают, безусловно ту работу, которую русские люди делать никак не могут делать, и которая составляет основу экономики культурной бля нашей бля столицы!

((((((

Сегодня наблюдала сценку у метро. Мороз крепчал. У метро несколько пожилых женщин раздают газеты и план единства Дутина. Им холодно, они очень тепло одеты. Одеты в какие-то старые, изъеденные молью пальто, которым лет по 30. Одна из женщин вообще меня удивила. Мне сначала показалось, что она в костюме чёрного кудрявого медведя, типа символа России, только в нефти вымоченного. Это сейчас в моде живая реклама – ходят люди-бутерброды, люди-омары и т. д. Но потом я пригляделась, это просто эта женщина была в какой-то очень тёплой натуральной шубе из какой-то собачины, наверное, это прадедушкина шуба. Поверху на ней болтался голубой передник с предвыборной агитацией… На это так было стыдно смотреть. Этих женщин Россия опустила по самое не хочу, сначала отобрала у них их сбережения со сберегательных книжек, потом – пенсии, совпадающие с прожиточным минимумом. Ну ладно, был тяжёлый период. Но уже несколько лет как ситуация для экономики России очень благоприятна – нефть качается миллионами тонн, барель стоит дорого. Стабилизационный фонд трещит от золота. И ни копейки ни идёт на людей. Они живут ниже прожиточного минимума, живут как скоты в рушащихся домах, в бараках и лачугах каких-то. И в планах власти нет ничего для людей. Ипотеки, кредиты – какие на фиг ипотеки и кредиты? Деньги в стране есть, они уворованы из недр, которые принадлежат народу этой страны. Если они не принадлежат, то это не наша страна, и мы ей ничего не должны – ни налоги, ни своих детей в армию, ни ходьбу на выборы…

Тут ещё подъехал на машине какой-то хер в дорогом пальто. Он подошёл к старухе-подневольному медведю и стал шипеть на неё: «Вы передо мной отчитаетесь! Не забудьте!». Старуха – подневольный медведь послушно сказала: «Да, конечно!», и сунула мне деликатно предвыборную газетку, в которой Супрягин написал гигантскую статью, где не понимал, почему наши люди не хотят работать за рабскую зарплату, которая не способна восстановить потраченную рабочим силу. А он же изучал марксизм, он должен помнить о том, что для восстановления рабсилы нужно жильё, одежда, питание, расходы на транспорт, семью, жену, детей, образование и досуг. Какой нах досуг и жильё при зарплате 10–20 тысяч рублей, и при ценах в 100 000 долларов за квартирку. Понятно, что хоть усрись, у тебя никогда не будет квартиры. Рабочему нужно на жратву рублей 300 в день минимум. Ну, и считайте, что остаётся на всё остальное. 3 тысячи на квартплату, 3 тысячи на дорогу, а на жену, размножение и детей не остаётся ничего.

((((((

Болтали с астрономом Пайковым. Он вдруг вспомнил Столыпина. «Да! Человек был удивительной чести и достоинства, сейчас таких не бывает! Вот представляешь, он, смертельно раненный, без ног, приподнялся и в предсмертном состоянии перекрестил Николая Второго!». «Да, круто. Трудно представить себе чтобы какой-нибудь губернатор, подорванный террористом, благословлял бы на смертном одре Путина! Или чтобы немецкий банкир подорванный благословлял бы Ангелу Меркель. Разве можно представить Березовского, подорванного террористами, благословляющего Абрамовича?». «Нет, нельзя, люди уже измельчали. Нет таких, как Столыпин!». «Нет!»

((((((

У Влада теперь новая фишка. Он говорит, что хотел бы сшить себе кафтан бархатный, сделать шлем из металла, меч, щит, доспехи, и в таком виде по городу ходить. Я дико ржу, представляя, как высокий Влад лезет в латах с мечом в мелкомерную маршрутку, или как он по городу бредёт, позвякивая и постукивая. Я говорю:

– Влад, лучше всего в таком виде ходить на фарш несогласных. А то что за хрень: менты вооружены, в доспехах, с щитами и дубинками, а народ беззащитен своим мягким телом. И вообще красота: идёт отряд по городу, все в бархатных кафтанах, с мечами, шлемами и с железными панцирями на уязвимых местах! Любо-дорого смотреть! И лозунги несут против коррупции властей. А менты им навстречу. И так здорово можно ****уть железным мечом по ментам!

– Хорошая идея! – говорит Влад.

Мы с Владом идём по городу, болтаем, снимаем маскаронов.

Но тут я увидела маскарон невиданной красы, который в таком освещении я ещё не снимала. Я быстро достала фотоаппарат…

К нам с Владом подошла русская женщина с какими-то квитанциями.

– Что вы делаете? Зачем снимаете?

– Я снимаю эту каменную деву – вон там, видите?

– Да! Ой, какая красивая! Как она улыбается странно! Удивительно! Я тут сто раз проходила, а наверх ни разу не глядела… Удивительно! Как вы так это заметили!

– А у нас целая коллекция. 4000 снимков сделали. Город рушат, сносят старинные здания. Вы не представляете, сколько уже домов погибло вместе с лепниной, с маскаронами. Многие наши снимки – это уже то, чего нет…

– Вы, значит, умеете видеть то, чего другие не замечают!

– Да-да! Это удивительно. Были такие случаи – я сфотографирую чудесную скульптуру на уровне третьего этажа, потом показываю человеку, который в этом доме 40 лет прожил, и он удивляется. Он ни разу за 40 лет головы вверх не поднимал, маскаронов не видел, красоту своего дома не видел.

– Да, люди будто спят. Ужас, что с людьми происходит. Мы, русские, потеряли веру в себя. Уже совсем завяли и поникли. Я вот хожу, квитанции разношу, чтобы задолженности свои платили. Так знаете, такая нищета кругом! Ужас. Целые семьи без работы сидят. Голодные, обносившиеся. Будто в сонном дурмане. Вот вы молодцы, что фотографируете, интересуетесь. Вот кто вы по профессии?

– Я строитель. Гуля – журналист.

– Знаете, я тоже строитель! – ожила женщина с квитанциями. – Я ЛИСИ заканчивала. У меня высшее образование. Меня вот удивляет, как ужасно плохо строители сейчас работают! Как плохо реставрируют! Должны же быть соблюдены технологии, материалы должны быть качественные. Такой красивый у нас город, его надо сохранять, а его как специально уничтожают! Вы, журналистка, вы пишите об этом!

– А почему вы строителем не работаете?

– А я не могу работы найти уже полгода. Всюду на работу взяли приезжих с юга, безграмотных, не знающих специальности. Мне предложили помощником маляра за три копейки работать! Не пойду! Не пойду я к ним работать, они и не умеют ничего, не знают, только напортят. Не буду я им в этом чёрном деле помогать! Лучше вот квитанции носить буду! Вот что делать? Сердце изболелось, что мы детям оставим? Руины после реставраций? Снесённую красоту? Что мы скажем нашим детям?

Я не выдержала и достала флаерс с безумной старой петербурженкой, предлагающей «прописать у себя без посредников» не нас с вами, петербуржцев, а южных трудовых мигрантов, которые отобрали у петербуржцев работу, прислуживают дьяволу, снося прекрасные дома и делая похабные «реставрации», губящие здания. Я показала эту картинку русской женщине с квитанциями.

Она увидела и всплеснула руками.

– Это конец! – сказала она.

))))))))))

Я куда-то еду на велосипеде, просто, чтобы пошевелить мышцами, еду вдоль трассы, которая отделяет край города от каких-то невнятных типа полей с сурепкой и кустиков, за которыми прячутся очень мизерные и жалкие, грустные, очень маленькие садоводства пенсионеров, и вдруг вижу сцену. На автобусной остановке две женщины пожилые, одна стоит, другая лежит. Возле них – тележки двухколёсные, которые так любят дачники, на скамейке лежит первый урожай – большой букет цветов, бережно перевязанный газетой, полиэтиленом и верёвочками. А женщина лежит, старушка такая милая и лучезарная, ну прямо как моя мать. Такая изящная старушка в бежевом летнем плаще, в тапочках-тенисках. А другая старушка наклонилась над ней, гладит ей руку и говорит что-то по мобильнику, скорую помощь, наверное, вызывает. И, наверное, это конец. Относилось изящное женское тельце.

И тут меня пробило на слезы. Я слезла с велосипеда, зажалась под мост, и не могла удержать рыданий. Вот так вот и моя мать в дачных бегах когда-нибудь рухнет, светлая и лучезарная и изящная снаружи, и что там она говорила и творила – это неважно, это всё глупости. Я и так то стараюсь избегать семейных змеиных клубков и яду, но не до такой степени, чтобы жалостью всё смыть. А тут, возле этой чужой женщины, и, может вторая старушка – она тоже чужая этой упавшей дачнице, тут такие слёзы из меня полились, что не успокоиться было. Я ещё раз оглянулась – так там всё и было без изменений, аккуратная женщина лежала в той же позе прямо на асфальте, вытянув усталые ноги, вторая гладила ей побелевшую её руку, склонившись над ней и обращая лицо своё куда-то к небу, прося помощи там. А путь женщины, которая родилась при Сталине, была лучезарной пионеркой, потом сияющей барышней, потом замуж, наверное, вышла, дети были, внуки, а вот муж, наверное, давно умер сорокалетним, потому что как-то вот у всех мужья умерли молодыми, что-то было при совке, что мужская энергия не могла биться в тисках всеобщих производств, и вот она осталась одна, но всё равно была светла, энергична, радостно растила свои тюльпаны и нарциссы с пионами, счастливо радуясь по утрам на их прелести в росе, и вот путь её кончился, отбегалась, изящная…

(((((((

– Владик, а что стало с тем человеком?

Я имею в виду того московского чела, в задницу которому Влад всадил спидоносную кровь своего Попа. Я вижу, что Влад понял слёту, о ком я говорю.

Влад выпускает струю вонючего дыма дешевых сигарет, которые он курит по нескольку пачек в день. При моих словах он запускает в меня острый свой, красный от дыма глаз.

– А-а-аа, тот чел, который мне деньги не заплатил?

– Да, я про него тут что-то вспомнила. Всё же, я думаю, ты вряд ли его заразил.

– Заразил. По полной программе. Положительная реакция подтвердилась. Он сошёл с ума. Самым настоящим образом он сошёл с ума. В психушке лежит. Трус оказался. Сошёл с ума от ужаса. И чего сошёл? Поп то вот живёт. Ну, в больничку раз в год кладут… Он пытался на меня в милицию пожаловаться, но ему никто не поверил. А потом он совсем скис и реально сбрендил. Заговаривается и всё такое. В дурдоме лежит.

((((((((

Была в галерее «Три ерша» на открытии выставки. Выставку описывать не буду. Не произвела впечатление. С художником Гущиным мы выпили абсента из пластиковых стаканчиков. Божественный напиток! Помня о слепоте Владика, я выпила немного. Но нервы как-то сладко заныли, будто усилились все впечатления жизни.

((((((

Лучше бы они не усиливались! Утром открыла глаза. А по телику – ну ничего такого, как всегда, но мне вдруг всё это показалось ужасно унизительным. Какое там единство нах? Единство между олигархами и миллионами изнасилованных и прибитых блох? При поёбистом капитализме, его высшей монополистической стадии, в которой мы очнулись, когда не охнуть ни пёрнуть, всё схвачено – никакой свободы предпринимательства, творчества, бизнеса, одни гигантские международные спруты всюду всех душат своим наёбистым низкокачественным товаром, какое при нём может быть единство, между кем и кем? Между слугами пищащих товаров и теми, кому насрать на свой народ? Мне всё казалось, что это видения от абсента. Если б они просто делали индустриализацию и повышали б надои молока, то страна бы была бы более стойкая, но они этого не делают, а просто хорохорятся и обещают, обещают, обещают. И сколько можно обещать, и делать всё плохо, отдавая на высасывание коррупционерам, международной шпане и потерявшим всякую совесть отечественным жадным мразям. Шоу абсурдистов.

Позвонила Елена-философ.

– Это что творится, а! Они же высосали и продали все наши недра, а деньги на страну не идут, дома и дороги не строятся для людей, метро захирело, производства национального нет! Голландскую капусту едим и израильскую морковку, а Ленобласть стоит поросшая кустом… Леса все выпилили…

– По-моему нас оккупировали инопланетяне. Они оккупировали всю планету, они хотят, чтобы все земляне сдохли от безработицы и плохого искусственного питания, чтобы на земле никто не выращивал пищу натуральную, чтобы все поглупели от телевизора и глупых газет, чтобы процветали пидерастия и извращения, чтобы семей не было, детей не было, не было мужчин и женщин, чтобы культура умерла. И чтобы они держали все деньги и всю власть. Только зачем она им нужна? Они же такие неигривые! У них же нет фантазии! Только игривые бескорыстные люди искусства могут создавать главную ценность – красоту.

– Что они там врут! Как это осто****ело! У нас вот закрывают наш вуз, итак студенты приходят небывало необразованные, а мы их хоть чуть-чуть просвещаем. А теперь и этого не будет. А гундосят о том, что всё на благо России. Или они сошли с ума, или я!! Или они так врут – и нашим и вашим, чтобы обмануть типа врагов? Уже логика отсутствует, и я уже ничего не понимаю про нашу власть. Складывается ощущение, что Россию ведут на заклание, осуществляя невиданную в истории ложь. Что нас ждёт чудовищная национальная катастрофа.

– Ленка, а мне казалось, что это у меня от абсента! Вон оно как всё обернулось то… Мы им, Ленка, не спустим! Нельзя жить по лжи. Нельзя, нельзя…

Я ночью пошла вдруг к старшему сыну Юре и стала умолять его, чтобы он уезжал из нашей страны. Я сказала Юре: «Ты знаешь два языка, ты учился в хорошей гимназии, не то, что я. Уезжай отсюда! В этой лжи жить нельзя! Они заставят тебя кричать «Слава властям!», а сами будут обезоруживать и истощать и разрушать страну и её народ до последней капли. Тебе это надо?». И Юра мне сказал: «Мама, мне тоже не нравится этот мир. У меня нет родины. Эти хрущобы и помойки, эта наркота и гопники – это что, моя родина? Так мне всё это не нравится, что тут два способа есть избавиться от всего этого. Уйти из этого мира. Или переделать его. Мы переделаем этот мир, мама! И никуда из этой страны я не уеду, это моя страна».