Текст книги "Конт"

Автор книги: Ирина Успенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Глава 14

И пришел великий дух Тарания к братьям и просил он покровительства над воинами, и дали боги ему это.

С тех пор с именем Тарания идут воины в бой, и радуется Вадий их смертям, и скорбит Ирий о потерях.

XXI Песнь Жития

Нанни в сопровождении телеги с артистами и десятка воинов они встретили у развилки Висяка. Как поняла Виктория, к этому перекрестку сходились все дороги, ведущие в Кровь. Увидев семерых всадников, воины крепости моментально ощерились мечами и арбалетами, окружив запряженную белым мерином двуколку, в которой сидела кормилица.

– Не стрелять! – раздался зычный голос. – Это конт Валлид.

Однако оружие воины не опустили, пока кавалькада не подъехала ближе. Алан приветственно кивнул своим людям, спешился, привязал Угля к повозке и забрался в двуколку к улыбающейся Нанни.

– Ох, кир Алан, как вы похудели! – всплеснула руками кормилица, когда конт втиснулся на узкое сиденье и дал отмашку вознице.

Конт рассмеялся. Милая, заботливая и такая родная Нанни.

– Ты меня не видела всего несколько дней. – Он нежно поцеловал кормилице запястье и прижал ее ладошку к щеке. От женщины пахло чем-то горьковато-сладким. – Нанни, мне так одиноко.

Слова вырвались сами. Виктории вдруг захотелось, чтобы ее приласкали, пожалели, выслушали и просто поцеловали в макушку. Нанни давала ей ощущение дома, тепла и родных рук. Неосознанная защитная реакция на одиночество. Как в детстве, когда вечерами она забиралась к маме под одеяло и шепотом рассказывала ей на ухо свои страхи, а мама гладила ее по спине и говорила, что никому не позволит обидеть ее маленькую смелую девочку. А потом так же поступали ее дети, делясь своими фантазиями и страхами. Монстры за занавесками, зубные врачи, драчун Валька из сто пятой квартиры, девочка, которая «нравилась ужасно», инопланетяне, высасывающие мозги… чего только не придумывали ее мальчишки, а она, как когда-то ее мама, целовала их в макушки и обещала, что защитит. И вот теперь Виктория снова чувствовала себя маленькой испуганной девочкой, очень нуждающейся в словах «все будет хорошо». Больше всего ей не хватало друга, того, с кем можно разговаривать откровенно, не притворяясь тем, кем на самом деле ты не являешься. Ну не считать же другом свою шизофрению, проявляющуюся в редких разговорах с Вадием. Хотя сейчас она была бы рада и ей.

Нанни тихонько вздохнула и погладила конта по заросшей щетиной скуле.

– Бедный мой мальчик. На вас столько навалилось за последнее время.

От этих простых слов, от этого простого жеста вдруг стало легче на душе.

– Жениться вам надо.

Конт фыркнул.

– Нанни, хоть ты не начинай! Я был на смотринах в племени Гривастого Волка.

– Старый пройдоха небось подложил вам свою жену? – недовольно произнесла Нанни. – Вашему батюшке он каждый раз подкладывал своих жен. Развратные нахалки!

– А что, у отца могут быть дети в племени?

– Не знаю и знать не хочу! – отрезала Нанни.

Ревнует. Хоть и прошло много лет, а ревность сохранилась, и теперь она перекинулась на младшего представителя семейства Валлидов.

– Надеюсь, вы выгнали развратницу из своей комнаты?

– Ах, Нанни, ну как можно? – Конт озорно блеснул глазами. – Вот думаю, может, мне жениться на сестре Иверта, чтобы скрепить наш военный союз?

– Кир Алан… – От возмущения Нанни не могла подобрать слов. – Вы же королевских кровей! – прошипела она, бросая быстрые взгляды по сторонам. Но подслушать их никто не мог. Стук копыт и деревянных колес, обитых несколькими слоями войлока, создавали шум, за которым они и друг друга слышали с трудом. – Да за вас любая герцогиня пойдет! Может, теперь, после смерти вашего батюшки, Наместник опалу снимет?

– Не снимет. Нанни, где Корона Королей?

Виктория почувствовала, как вздрогнула кормилица, она испуганно смотрела на конта, приоткрыв рот.

– Кто вам сказал? – прошептала бледная и напряженная женщина.

– За тобой устроили охоту. Кто-то – подозреваю, что храмовники, предложили горцам за твою голову большие деньги. Берта они украли, рассчитывая выманить тебя из Крови. Нанни, если ты что-то знаешь, то лучше расскажи.

Виктория следила за переменами, происходящими с ее домоправительницей. За секунду исчезла мягкая пышка и появилась жесткая, уверенная в себе женщина. Холодный цепкий взгляд, сжатые в замок руки, расправленные плечи. Не удивительно, что ее слово пользовалось в Крови непререкаемым авторитетом.

– Я поклялась вашей матери в момент ее смерти, что эту тайну унесу с собой в могилу. Если нарушу клятву, Вадий вечно будет мучить дух кирены Ксаны.

– Но это глупо! – воскликнул Алан, для которого все эти боги были не более чем плодом воображения. – Мы сможем использовать эти знания! Если у нас будет корона, мы получим возможность торговаться с Храмом!

– Умоляю! Кир Алан! Вы не представляете, на что способен Наместник! Заклинаю вас памятью о вашей матери, которая погибла, чтобы спасти вас, никогда не ищите эту проклятую корону! Из-за нее погиб ваш отец, из-за нее вы оказались в этой дыре! Если вы ее возьмете, вы тоже умрете!

– Погоди, разве мой отец не утонул?

– Утонул! Ха! Айро Второй мог бы переплыть реку Забвения! Его убили, как только стало известно, что кирена Ксана беременна. Он любил вашу мать и был счастлив. Айрон доверял Наместнику и сообщил ему радостную новость первому, он сказал, что если родится сын, то именно его король назначит своим преемником! Сына от любимой женщины, а не от принцессы, на которой его планировал женить Храм. Ваша мать выторговала вашу жизнь в обмен на Корону Королей.

– Неужели Орден Искореняющих не смог бы заставить беременную женщину сказать правду?

– Арестовать дочь одного из влиятельных аристократов? Это могло бы вызвать ненужные волнения среди знати. Ваш дед был весьма популярной личностью в то время. Жаль, что он умер несколько лет назад.

– Так мать не побоялась торговаться с Храмом?

– Она поклялась, что, если вам сохранят жизнь, она вернет корону Наместнику в день вашего совершеннолетия, и поклялась, что вы никогда не узнаете, кто ваш настоящий отец. Но ее убили раньше.

– Убили? Но мне говорили, что она сама…

– Кирена Ксана никогда не наложила бы на себя руки. Никогда! Не смейте думать, что ваша мать бросила вас.

Они замолчали. Виктория хмуро переваривала услышанное. Глядя на Нанни, она поняла, что ничто не заставит ее рассказать правду. Нанни слишком любит своего воспитанника, чтобы подвергать его опасности. А судя по ее рассказам, корона – смертельная опасность для конта. Но ведь ей совершенно не нужен трон. Интересно, конечно, посмотреть на мир, побывать в столице, познакомиться с Наместником, но не более того. Понятная и простая жизнь фронтира устраивала Викторию полностью. Ей просто хотелось, чтобы их оставили в покое.

– Нанни…

– Простите, кир Алан. Я готова понести наказание за свою непочтительность, но я скорее умру, чем скажу вам, где спрятана эта проклятая корона.

– Если тебя захватят храмовники…

– Я знаю. Но я поклялась.

Больше они к этой теме не возвращались.

Виктория расспрашивала кормилицу о поездке, о ее впечатлениях, о замке, об Ольте.

Неожиданностью стало известие о смерти юного барона Рогана, он умер в тот же день, когда конт покинул замок. Захлебнулся молоком. Виктория сразу вспомнила многозначительные переглядывания Найка и Алвиса и решила обязательно задать наместнику Рогана парочку вопросов.

Ревизия выявила большую недостачу. Деньги, выделяемые на содержание отряда стражи, уходили лично капитану в карман. Но поля были засеяны, в озере, которое располагалось на территории баронства, водилась рыба, и Найк с оптимизмом смотрел в будущее. Он развил бурную деятельность, за эти дни набрал людей и довел количество воинов до тридцати пяти человек. Нанни везла с собой отчет наместника, в котором он просил разрешения продавать лес, построить мыльню и привлекать к воинской службе рабов. Вместе с Нанни в Кровь ехали и музыканты. Трое худых мужчин в замызганных серых одеждах и хрупкая девочка-подросток с глазами старухи. Они тряслись в громыхающей позади отряда телеге. Там же были навалены бочонки, коробки, свертки. На вопрос, что это, управляющая ответила, что она кое-что прихватила из Рогана. Там, мол, все равно валялось, а в Крови пригодится. Виктория не стала расспрашивать. Ее волновал Ольт, но, когда она спросила о мальчишке, Нанни не преминула напомнить конту, сколько раз она предупреждала, что это недостойная Дарена компания. Слишком нагл и самоуверен.

– Нанни, ты не права. Ольт хороший мальчик, просто он, э-э-э… – Конт махал в воздухе рукой, не зная, как сказать «непосредственный». – Активный, быстрый, мало думает, но он добрый. Помню, как он защищал Тура, когда мы впервые столкнулись.

– Это не оттого, что он умен, – поджала губы Нанни.

Мальчишке пришлось тяжело. Найк выполнил приказ Дарена буквально. Перед всеми слугами и рабами он зачитал, за что наказан юный раб, затем велел ему носить до вечера дощечку с надписью «предатель». Паренька определили на работу в хлев – в пару к слабоумному мужику. С ним никто не разговаривал, рабы его сторонились, а слуги смотрели свысока. Кто же любит неудачников? А переход из разряда личных слуг в разряд свинарей, по общему мнению, не говорит о большом уме. Нанни разговаривала с парнем перед отъездом и пообещала ему спросить у конта разрешения тренироваться с воинами. Виктория выслушала кормилицу с каменным лицом, хотя в душе рыдала от жалости. Она даст такое разрешение. И поговорит с Дареном.

Перед Кровью горцы со свистом и улюлюканьем покинули их небольшой отряд, на прощанье пожелав всем доброй охоты.

– Открыть ворота! Хозяин в замке!

Их встречали. Барон Кайрат Линь в обнимку с потасканной грудастой дамочкой стоял рядом со здоровым, гладковыбритым, смутно знакомым лысым мужиком. На поясе лысого висел полуторник, мужчина скрестил на груди руки с вздувшимися бицепсами и, нахмурив белесые брови, смотрел на конта сердитым взглядом. Чуть позади тихо беседовали два ксена. Один из них был Турид, а вот второго Виктории рассмотреть не удалось. На его голову был наброшен капюшон бесформенного балахона. На крыльце кухни, словно солдат на посту, возвышалась Райка с очень недовольным выражением лица. Ее злой взгляд буравил спину барона. Виктория обратила внимание, что к коновязи у ворот привязано семь лошадей, а насчитала она четверых гостей – Кайрата, ксена, лысого и дамочку. Значит, где-то еще трое.

– Алан, дружище! – радостно воскликнул барон, направляясь навстречу конту, но остановился, не доходя нескольких шагов, напоровшись на ряд ощерившихся мечами воинов.

Конт не спеша помог Нанни выбраться из коляски и только после этого тихо скомандовал:

– Убрать оружие, но не расходиться.

– Райка! – заорал он. – Вина моему другу барону Линю!

Райка понятливо кивнула и исчезла в кухне.

– Какими судьбами, кир Кайрат?

– Мы ехали из Сосенок, там сегодня была большая ярмарка. У Сонного дерева повстречали брата Искореняющего. Он вез в Кровь письмо. Вокруг неспокойно, вот мы и решили проводить ксена, а заодно заехать к тебе в гости. Говорят, ты был на смотринах? И как, присмотрел себе горную козочку? – Барон довольно-таки сильно ткнул конта кулаком в плечо и весело хохотнул.

Алан изобразил на лице светскую улыбку. Интересно, почему их не встречает Рэй? Срок заключения у капитана уже истек, и его отсутствие вызывало в душе неясную тревогу. Рядом замер Иверт, Виктория ощущала тепло его тела, и это придавало уверенности.

– Найди Рэя, – тихо попросила она.

Игуш посмотрел на конта с недоумением, а затем громко расхохотался, привлекая к себе всеобщее внимание. Брат Турид тотчас поджал губы и что-то горячо зашептал собеседнику, размахивая руками. Явно ябедничал.

– Ураган, хватит ржать, как кобылка кира Дарена! – Лысый великан, до сих пор молча наблюдавший за встречей «верных друзей», направился к ним, обтирая о штаны толстую кривую морковку. По этой морковке конт и узнал своего капитана. – Добрый вечер, кир Алан.

– Рэй?

Виктория растерянно смотрела на воина. Он очень четко исполнил приказ конта и сбрил все! Не только бороду и усы, но и густые волнистые волосы, о которых она тотчас пожалела. Ой, мамочка, что же ей скажет Райка! Пожалуй, стоит воздержаться от посещения кухни. И, как назло, сразу же забурчало в животе.

– Зачем ты сбрил волосы?

– Вы же приказали, – пожал плечами великан, откусывая от моркови большой кусок. – И знаете, кир Алан, вы были правы. Так намного удобнее.

К ним подбежал Берт, на ходу завязывая пояс. Он низко поклонился конту, косясь при этом на Нанни.

– Ужин накрыт, господин. Позвольте мне сказать вам несколько слов наедине. Это касается вашего сына…

Они отошли в сторонку, и Берт что-то быстро зашептал. Конт, внимательно его выслушав, улыбнулся и кивнул.

– Иди и поздоровайся с матерью. Кир Кайрат, приглашаю выпить со мной того вина, что ты прислал мне, когда я болел.

– Неужели «Золото долины»? – Барон радостно потер руки, устремляясь за контом. – Не думал, что ты его до сих пор не откупорил.

Его дама растерянно похлопала глазами, но приглашения так и не дождалась.

Странно он себя ведет. Насколько удалось выяснить Виктории, от настойки нет противоядия. Неужели они ошиблись?

– Иверт, Рэй, присоединяйтесь.

Проходя мимо ксенов, конт бросил внимательный взгляд на Искореняющего, но тот еще ниже опустил голову, не давая не единого шанса рассмотреть, кто скрывается под капюшоном. И чего она нервничает? Не может быть, чтобы Алвис рискнул появиться в Крови после всего, что случилось.

В столовой был накрыт стол, рядом стояло четыре стула. За каждым стулом застыли слуги в синих передниках. Виктория про себя усмехнулась. Вот сейчас и проверим, как официанты усвоили уроки. Если Рэй с Ивертом и были удивлены, то виду не подали. Зато барон Линь следил за происходящим с нескрываемым интересом. Конт подошел к столу и непринужденно присел на стул, дождавшись, когда слуга его подвинет. Остальные последовали его примеру.

– Ну что же, выпьем за твое здоровье, друг! – Барон нетерпеливо потянулся к кувшину.

Алан укоризненно на него посмотрел и махнул слуге. Стоящий за стулом барона парень с улыбкой налил вино в высокий кубок и, наклонившись к уху Кайрата, поинтересовался:

– Кир Кайрат, что желаете откушать? Рекомендую баранину под травяным соусом, она сегодня очень нежна.

Линь от удивления только кивнул головой. Виктория про себя хохотала. Небрежно указав своему официанту на мясо и запеченные овощи, она произнесла:

– Не очень много, любезный, я не хочу наедаться на ночь.

Следом за контом и остальные сделали свой выбор. Да, официанты были вышколены отлично. Осталась мелочь – вышколить так же местную знать. А то вон ест руками и ложкой, словно никогда не видел в глаза вилку. Ну и что, что она двузубая, но ведь вилка же! Кстати, надо поговорить с кузнецом и уточнить, как там продвигается ее заказ.

Кайрат смотрел на конта с нескрываемым удивлением, а Алан непринужденно и легко орудовал вилкой и ножом. Уж это умение Виктории привили с детства. Отец никогда не садился за стол, если он не был полностью сервирован.

– За дружбу! – Конт поднял кубок.

Три взгляда не отрываясь следили, как Кайрат с удовольствием допивает вино.

– Все же это лучшее вино на фронтире, – произнес барон, подставляя кубок слуге и с удовольствием наблюдая, как в него льется янтарная жидкость.

Конт переглянулся с Ивертом и отпил из своего бокала. Хорошо, что Райка смогла найти еще два неучтенных бочонка этого вина. После того как Алана едва не отравили, она устроила настоящий обыск и обнаружила в кабинете отца маленький погребок, в котором стояли в ряд небольшие бочонки. Семон их все проверил, и теперь Виктория безбоязненно пила вкуснейшее на фронтире легкое вино. Именно об этом ей шептал на улице Берт. Вино напоминало «Сангрию» – слабое, с привкусом меда. Действительно, очень вкусное. Глядя на хозяина, и остальные гости потянулись к кубкам. Постепенно разговор перекинулся на события, произошедшие в Рогане. Кайрат интересовался всем – кто поднял бунт, кого конт казнил, не будет ли продавать рабов и если будет, то по какой цене? Виктория сделала неприятный вывод: барон знал не меньше, чем она, а может даже больше. Ему уже было известно о смерти младенца, и теперь он спрашивал, не хочет ли конт продать замок и земли. Затем разговор плавно перешел к предстоящему приему. Барон был дружелюбен и весел, а конт задумчив и серьезен.

Виктория думала. Если Линь прислал чистое вино, а судя по его поведению, так оно и было, то, значит, его отравили уже здесь, в Крови. Когда? Сразу по прибытии или непосредственно перед тем как налить конту? Но если отраву всыпали позже, это могли сделать только кухарки или Саника. Райке она верила как самой себе, а вот Саника и девушки…

Видно, такие же выводы сделал и Рэй, потому что он исчез еще до того, как конт пошел провожать «друга».

А еще Виктории не давал покоя брат Искореняющий, и именно к нему она направилась, когда Линь наконец-то собрался уезжать.

– Что привело тебя в Кровь, брат? – обратился конт к сидящему на высоком рыжем жеребце ксену.

– Я привез письмо для брата Турида. – Голос из-под капюшона звучал глухо и незнакомо.

– Я хочу видеть твое лицо. – Боковым зрением конт заметил, как в раскрытые ворота выезжают воины барона и его пассия, ксен тоже развернул коня, но Алан ухватил лошадь под уздцы, не давая ей двигаться. – Открой лицо, брат.

Ксен наклонился и протянул конту какой-то предмет, Алан машинально его взял. Тяжелый.

– Берегите спину, кир Алан, – тихо произнес ксен и сильно ударил коня пятками.

Конт, чертыхаясь по-русски, отскочил в сторону, чтобы не быть снесенным рванувшим вперед жеребцом. Вот наглая сволочь! Он в сердцах швырнул на землю скрученные ножные кандалы.

«Нет, Алвис великолепен, – восхищенно подумала Виктория, провожая взглядом удаляющегося всадника. – Как жаль, что мы по разные стороны баррикад».

– Турид! – От вопля конта завыли тау.

Да уж, глотка у него нынче луженая. Может, попробовать петь? Неясно, как там со слухом, но с громкостью все в полном порядке.

– Кир Алан, дети, между прочим, спят, а вы орете. Учитесь смирению и сдержанности, и Ирий будет к вам благосклонен.

– Письмо, которое тебе привез брат Искореняющий. – Конт выбросил вперед руку в жесте, не терпящем возражений.

Видно, что-то в лице Алана дало понять Туриду, что сейчас лучше не пререкаться. Он молча протянул сложенный вчетверо листок.

«Повелеваю прибыть в столицу для получения нового назначения. Ваш преемник уже в пути. Брак с баронессой Литиной Ситко разрешаю. Приближенный к стопам Его…»

Какая оперативность. До столицы больше десятницы пути, а письмо пришло через несколько дней после помолвки. Конт задумчиво крутил в руках бумагу.

– Что еще говорил Алвис?

– Это был брат Алвис?

Врать Турид не умел, и Виктория не сомневалась в его искреннем удивлении. Он действительно не знал, кто скрывается под капюшоном сутаны. Для служителя Ордена Искореняющих прятать лицо было нормой. Кому охота, чтобы его родные знали, какими неблаговидными делами занимается их сын, брат или отец. Виктория прислушалась к своим ощущениям. Кроме восхищения наглостью Искореняющего в душе поднималась волна азарта. Этот раунд остался за Алвисом, но следующий она постарается выиграть.

– Хозяин, – раздался робкий голос подошедшей танцовщицы.

За разговорами и делами кир Алан совершенно забыл об артистах, прибывших с Нанни.

– Берт! – Слуга вынырнул из тени за спиной конта. – Вели Санике накормить и разместить артистов. Завтра я с ними пообщаюсь. А затем…

– Я здесь, хозяин.

Саника совершенно бесшумно появился в кругу света и замер, вперив в танцовщицу недоверчивый взгляд.

– Ты? – Он бросился к ней и схватил за руку. – Ты!

Девушка испуганно вздрогнула, выдернула руку и спряталась за спину одного из музыкантов. Саника тяжело вздохнул.

– Извини. Я обознался, – разочарованно буркнул он. – Идите за мной.

– Стоп.

Алан остановился напротив девушки. До сих пор у него не было возможности рассмотреть свой «ансамбль песни и пляски». Да, несомненное сходство есть. Только эта лет на десять моложе.

– Это не она, – вздохнул он, поворачиваясь к рабу. – Но очень похожа.

В этот раз Саника не успел притушить ненависть во взгляде. Ненависть и звериную тоску. Конт задумчиво посмотрел вслед удаляющимся рабам и повернулся к Берту. С Саникой он разберется позже.

– Какие новости?

– Дарен свалился с лошади и вывихнул руку, но лекарка говорит, ничего страшного, – начал перечислять Берт. – Кирена Литина вышивает ваш портрет, друида просила, чтобы вы к ней зашли. Плотник умер.

– Кусь?

– Еще спит, но дышит. Оська ей в горло вставил ветку олисы, она внутри пустая, и так он ее поит. Как плотник помер, шут перебрался на его место в комнату, не отходит от Кусь. Жалко ее. Такая верная.

– А плотника, значит, не жаль? – хмуро спросил Алан.

– А его чего жалеть? Дух человека попадает к реке Забвения и отправляется на встречу с богами, а животные умирают навсегда. Нет у них своих богов. Поэтому их жальче.

И не поспоришь.

– Семья у плотника осталась?

– Жена прачкой у нас работает и двое детишек. Дочки.

– Скажи Нанни, чтобы выдала им три золотых.

– Кир Алан, хватит им и серебра! Да они за такие деньги…

– Берт! Я никогда не оставляю своих людей. По золотому в приданое дочкам и золотой на жизнь вдове. Я у Райки. Приведи туда Санику.

Санику привел Рэй. Точнее, принес на плече и бросил под ноги конту, при этом так зыркнул на кухарок, что те забились в угол и притихли, испуганно глядя на разъяренного капитана.

– Рэй, ты его не убил?

Виктория устала. Устала морально, ей не хотелось ничего выяснять, не хотелось ни с кем разговаривать, не хотелось ничего знать. А еще больше не хотелось принимать решения, а ведь придется.

– Живой, – буркнул Рэй. – Это он вино отравил. Больше некому. Я поспрашивал у рабов, говорят, наш Саника очень хорошо разбирается в травах. Он у них за лекаря был. Если у кого что болит, всегда к нему обращались. Травки заваривал, ягодки сушил. Сам их и собирал, когда в поле работал.

– Он долго в погребе сидел. Говорит, что бочонок с вином был заставлен другими бочками. Мог за это время и подлить чего, – тихо произнесла Райка с какой-то тоской в голосе.

– Тетка Райка, а ведь пробка из бочки легко вышла, вспомните. Обычно топориком подковыриваем, а тут раз – и выскочила, – взволновано сообщила одна из молодок. – Словно открывал уже кто. Ой, бабоньки, неужто раб – отравитель?

– Саника! – Алан сглотнул ком в горле и прокашлялся. Говорить было тяжело. – Почему?

– Я поклялся, что отомщу за нее, – спокойно произнес раб, поднимаясь на ноги. – Ненавижу тебя за то, что ты с нею сделал. Ненавижу и не верю тебе. Не верю твоему притворству, твоей неожиданной доброте и справедливости. Знаю, что теперь умру, жалею только, что раньше тебя не убил.

– Бывает, – произнес Алан.

Виктория знала, что не все в Крови верят новому конту. Кто-то, как Саника, не мог смириться с потерей, кто-то ждал подвоха, кто-то считал хозяина чокнутым. Всем не угодить.

– Меня ты можешь ненавидеть сколько тебе угодно, но убивать моих людей я не позволю. Умер невинный человек, Саника.

– Я не хотел. – Раб опустил голову.

– А ты подумал, что будет с остальными рабами, когда меня не станет? Ты подумал, что моя смерть повернет все вспять? Вас продадут. Может быть, такому хозяину, как барон Линь, а может быть, такому, как барон Роган. Все то, что я делаю для рабов, будет забыто. У людей не останется шанса на свободу. Жажда мести сделала из тебя глупца.

– Саника, а если бы мы все попробовали из этого бочонка? – тихо произнесла Райка. – Понемногу, но отпили бы. Это же «Золотая долина», вино-мечта. А если бы подали вино к столу, налили Дарену? Оно легкое, и его дают детям. О чем ты думал?

Этот тихий, полный боли и жалости голос сорвал с раба маску напускного безразличия. Он закрыл лицо руками, упал на колени и завыл. Громко, страшно, с надрывом. Следом за ним захлюпали носами женщины. А на Викторию накатила волна апатии. Спать и ни о чем не думать. Завтра, она все решит завтра.

– Повесить? – отвернувшись от раба, спросил Рэй.

– Будет суд. А пока запри его в темнице и проследи, чтобы он не смог убить себя.

Виктория, не обращая внимания на тихий плач кухарок, вышла с кухни и отправилась к друиде. В ночном небе мелькали летучие мыши, было тихо и прохладно. Она на секунду задержалась во дворе, глубоко втянула воздух, пахнущий цветами, лошадьми и свежим хлебом. Где-то в седельных сумках лежал каравай, который испекла для конта Зира. Какими мелкими теперь казались ее переживания из-за прошедшей ночи. Что же делать с Саникой? Такое нельзя прощать. Это покушение на жизнь владетеля, благородного хозяина. Рабов убивают за меньшее. Как же он ненавидел Алана, если решился на это? А как бы поступила она? Смогла бы смириться со своей ненавистью? С жаждой мести? На этот вопрос ответа не было. Но, если бы она решила устранить конта, поступила бы хитрее. Это же был жест отчаявшегося человека, а не хладнокровного убийцы. Месть и ненависть никогда еще не становились хорошими советчиками. Но убивать Санику не хотелось. О боги, что же делать? Как поступить? Прощать нельзя, а убивать не хочется. Кто бы дал совет? Может, поговорить с Туридом? Да, надо посоветоваться с ксеном.

Друида не спала. Она сидела в своей комнатушке перед столом и что-то перебирала. Виктория остановилась на пороге. Многочисленные свечи освещали худую, осунувшуюся женщину, совершенно не похожую на ту, которая месяц назад зашивала рану конту. Ворожея старела буквально на глазах. Она подняла взгляд и слегка улыбнулась.

– Плохо выглядишь. – Конт зашел, огляделся и сел на кровать, потому что единственный стул занимала хозяйка комнаты. – Что с тобой происходит, ворожея?

– Он еще спрашивает, – возмущенно всплеснула руками женщина. – Где твой оберег, конт?

– Где-то лежит, – безразлично пожал плечами Алан. – Он тебе нужен?

– Оберег, заговоренный силой двух богов, где-то лежит! – Ворожея покачала головой. – Ты глупец, конт? Ради таких оберегов опустошаются казну, а у тебя он где-то лежит!

– Я о нем не просил. – Алан начинал злиться. – Зачем он мне?

– Ты на самом деле не помнишь или притворяешься? – недоверчиво произнесла травница.

– Когда не знаешь да еще забудешь, очень сложно вспомнить, – буркнул Валлид себе под нос, а громко ответил: – Я не знаю.

– Земля, взятая в месте, где оставил след и частицу себя заговоренный, скрепленная кровью ворожеи и ее наговором, создает мощнейшую связь между духом оберегаемого, местом, откуда взят след, и ворожеей. Где бы ты ни был, оберег хранит тебя, потому что ты должен вернуться. Земля к земле, пот к поту, кровь к крови. Он тянет домой твой дух, а дух тянет тело. Знаешь, конт, – друида слегка улыбнулась, – я ведь не слепая, да и глупой никогда не была. Я наблюдаю за тобой, за людьми вокруг тебя. Меня радует то, что ты делаешь для рабов. Ворожеи всегда были против рабства. – Она легонько прихлопнула ладонью по столу. – Человек должен быть свободен! Ты сможешь это изменить. Я верю. Поэтому, посоветовавшись с другими из нашего братства, я привязала тебя к Крови. Мы не хотим, чтобы ты ушел отсюда и сгинул в глупых войнах с горцами. Прости.

– За что?

Виктория слушала вполуха, ее мысли были далеко.

– Если ты надолго покинешь дом, тебе будет худо.

– Ерунда, пока худо только тебе.

– Это странно. Я трачу энергию своего тела, чтобы соединить твой дух и оберег. Даже если ты его не носишь, он не должен так меня изматывать! Я точно знаю, что все сделала правильно. Но стоило мне отъехать от Крови, как я потеряла силы. Если бы меня не нашел Искореняющий, мои кости уже грызли бы звери. Я ничего не понимаю!

– Ты привязывала дух Алана, сына конта Сани? – Виктория уже догадалась, в чем проблема, просто хотела уточнить детали. Дождавшись кивка друиды, она широко зевнула. – Этот оберег работать не будет. У тебя просто не хватает сил, чтобы дотянуться до того места, где сейчас находится душа Алана. Твои жизненные силы уходят в пустоту. Если будешь продолжать – умрешь.

А еще есть родной сын Сани. И имя его Берт, его душа, возможно, тоже попала под действие оберега. Слишком много узлов в роду Валлидов, о которых не знает никто.

– Что ты хочешь сказать, конт? – Друида подозрительно сощурила глаза. – Я же вижу, что ты человек. Ты не анчута, ты не оживленный темной ворожбой мертвец. Ты обычный человек, такой, как я. Твое тело…

– Ты взяла следы моего тела, но привязала оберег к духу прежнего Алана. А он умер. Умер окончательно и безвозвратно. Теперь в этом теле другая душа.

– Ду-ша?

– Дух, душа, какая разница?

Она слишком устала, чтобы следить за своей речью. Да и сложно вести беседу, когда значения некоторых слов нужно додумывать.

Ворожея внимательно смотрела на конта.

Виктория не стала ничего больше говорить, пусть думает, что хочет, и поступает, как хочет. Она ее предупредила. Если не послушает, значит, умрет. Не стоило друиде решать за конта. «Человек должен быть свободен!» Ха! Сказала та, что без спроса привязала конта к определенному месту, ограничив его свободу. Вот и поплатилась. Не удивительно, что Викторию так ломало, когда она надевала этот оберег. По-видимому, он пытался притянуть в тело душу реципиента, а может, и душу Берта. А вдруг это удалось бы? Кошмар! Хватит с нее персонального глюка в виде богов, не хватало еще борьбы за тело с душой настоящего Алана.

– Ты помнишь, что с тобой произошло после смерти? – спросила друида, не мигая, глядя на мужчину, который растянулся поверх одеяла и прикрыл глаза.

– Смутно, – подумав, ответил конт.

– Значит, ты не Алан? – задумчиво произнесла друида. – Это многое объясняет.

– Посмотри на меня, ворожея. Черты моего лица изменились? У меня поменялся цвет глаз? Или, быть может, мой характер стал хуже, чем был?

– Нет, – хмыкнула женщина.

– Значит, я – конт Алан Валлид. Просто поумневший. И давай пока к этой теме не возвращаться.

– Я рада, что ты поумнел, и рада, что ты с нами, конт. Если ты не станешь прежним, я буду молчать.

– Отлично. Ты знаешь, что отравителем оказался Саника?

– Я подозревала это. Его ненависть пожирает его дух.

– Я не хочу его убивать.

– Отдай его мне.

– Тебе? – Конт рывком сел на кровать. – Зачем он тебе?

– Что значит – зачем? – с притворным негодованием произнесла друида. – Между прочим, я еще не настолько стара, чтобы не интересоваться мужчинами. И он хороший травник. Мало кто может правильно приготовить настойку вечного сна. Чтобы она работала, нужно знать некоторые секреты. Его обучал кто-то из братства, а мне нужен помощник.

Виктория задумалась. Этот вариант ее устраивал.