Текст книги "Руны (СИ)"

Автор книги: Ирина Суслова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Мне… я хотела помочь… – проблеяла я, поняв, что осталась без потенциального защитника.

– Помочь? Помочь?! – бесновался Сальваторе, нависнув надо мной так, что мне пришлось присесть на ступеньки. – Я тебе сказал, чтобы ты не смела пользоваться своими чёртовыми рунами в моем доме! Никогда!

– Мистер Ноа, извините меня. Мне очень жаль… это был подарок…

– Ей жаль! – скривился констебль. – А ты не подумала своей головой, что маги сами в состоянии решить свои проблемы без помощи рун?! Или ты считаешь, что Дааф настолько никчёмен и слаб?!

– Нет, я так не думаю, – прошептала я, глотая слезы.

– Отдай мне руны, – Ноа протянул руку.

– Нет, – зажалась я в комок.

– Дай сюда эти чертовы руны!

– Нет! – я вскочила на ноги и Ноа пошатнулся. – Это мои руны! Вы мне разрешили ими пользоваться! – прокричала в ответ.

Видимо мозг уже совсем дает крен, раз уж я позволила себе повышать на него голос. Но мне было так обидно и досадно, что слова сами лились из уст.

– Что плохого в том, что я решила ему помочь?! Что я сделала не так?! Что плохого в том, что он наконец-то смог совладать со своими мыслями, скажите мне?!

Ноа молча буравил меня взглядом, вслушиваясь в каждое слово. Мне бы уже заткнуться, но словесный поток продолжал выливаться.

– Я, по крайней мере, хоть предпринимаю попытки с ним нормально пообщаться и помочь!

– В отличие от меня? Это что, упрек? – злобно переспросил Ноа. – Дорогуша, маги вполне могут обойтись без человеческих рун. Мы не нуждаемся в вашей помощи.

На этих словах он развернулся, и собрался было пойти вниз, но тут черт снова дернул меня за язык:

– Ах так, да? Тогда какого черта мы таскаемся по Магистрам и их кабинетам, если нет необходимости в моей помощи?! Изучайте тогда их сами, раз вы такой умный!

Ноа в два шага поравнялся со мной и направил на меня палец. Я вновь оказалась нема, а Сальваторе всматривался в мое лицо, при этом его желваки ходили как поршни, и я опять присела на лестницу, уткнувшись лицом в ладошки, осознав, как много лишнего и глупого наговорила.

– Знай свое место, человек, – прошипел он. – В следующий раз ты не отвертишься заклятьем немоты. Руны, – он вновь протянул ко мне руку.

Я вжала голову в колени и отчаянно завертела головой, отказываясь отдать ему свой драгоценный мешочек.

– Черт бы тебя побрал! – рявкнул Сальваторе и в бешенстве слетел с лестницы, на ходу щелкнув пальцами, возвращая в брата жизнь.

Спустя минуту он вышел из своего кабинета с документами и, не глядя на меня и Даафа, который схватился руками за голову, громогласно хлопнул входной дверью.

– Вот щенок! – злобно прошипел старший Сальваторе и перевел взгляд на меня. В нем я заметила бушевавший гнев вперемешку с сочувствием. Но гнев не был направлен на меня. Видимо магия обездвижила его, но он все слышал. Беззвучно проговорив 'прости', сорвалась с места и побежала в свою комнату.

Там я сразу же бросилась на кровать и беззвучно разревелась от обиды на Ноа, злости на себя и стыдом перед Даафом. Вот так день рождения. Ни о какой поездке за город не могло быть и речи, а все из-за того, что не могу во время закрыть рот. Наверное, заклятье немоты придумали специально для таких безмозглых идиоток, как я.

Тут раздался стук в дверь, и я замерла, резко перестав всхлипывать. Поспешно вытерев слезы, открыла дверь. На пороге которой стоял Дааф и озабочено вглядывался в мое лицо. Я с надеждой на него посмотрела, и готова была уже покаяться во всех грехах и умолять простить, как вспомнила, что не могу говорить. Но тут он удивил меня. Заулыбавшись, вытащил из-за спины небольшую коробочку, перевязанную синей лентой.

– С днем рождения, Пушистик.

В первую секунду я пораженно замерла, а спустя мгновение, у меня уже брызнули слезы облегчения и, всхлипнув, бросилась в его объятья.

– Ну-ну, – проговорил Дааф, поглаживая меня по голове. – Ноа кретин, и временами слишком вспыльчив. К этому нужно просто привыкнуть. Кроме того, ему в первый раз в жизни орал в лицо человек и был абсолютно прав.

Я отлепилась от него и вытерла слезы, слушая, что маг еще скажет.

– Кроме того, Пушистик, я хотел бы поблагодарить тебя за этот талисман, он действительно помог собраться с мыслями. Может, как-нибудь сделаешь мне еще один такой?

Я улыбнулась и кивнула, а Дааф потрепал меня по макушке.

– У меня сегодня еще полно дел, поэтому мне придется тебя оставить, но Пятый сказал что придет. Кроме того, я не могу тебе позволить быть безмолвной в собственный день рождения, хоть это и не мое заклятье, – он щелкнул пальцами.

– Спасибо Дааф, – прохрипела я. – Ты все слышал?

– Ноа – идиот, – просто сообщил мне маг, а я засмеялась сквозь слезы, которые никак не желали угомониться, при этом прижимая к себе коробочку с подарком. – Не откроешь? – улыбнулся он.

Ойкнув, я бережно развязала ленту и открыла крышечку. Внутри лежала безумно красивая заколка с россыпью голубых камней, напоминающих капельки слез. Они переливались на дневном свете и казались просто волшебными! Я ахнула, поскольку никогда в жизни не видела такой красоты и никак не могла оторвать взгляд от игры бликов внутри камней.

– Это принадлежало моей жене. Мне будет приятно, если ты будешь её носить, – он, видя мой восторг переросший в ступор, хихикнул и, поняв, что пока толку от меня никакого, сам достал заколку и прицепил её к моим волосам. – Тебе очень идет.

– Спасибо Дааф! Это самая красивая вещь, которую я видела в жизни! – воскликнула, наконец обретя дар речи, то и дело трогая прохладную заколку, приятно оттягивающую волосы.

– Знаешь, – засмеялся маг, – ты тешишь мое мужское самолюбие, принимая подарок с таким восторгом. Едва ли хоть одна магичка способна на такие эмоции, – и добавил чуть тише, грустно улыбнувшись: – Кроме моей Мили, конечно. Мне пора.

Он чмокнул меня в лоб и, насвистывая веселую мелодию, направился к лестнице.

– Дааф! – окликнул я его, подождала, когда тот обернется, и только после этого осторожно проговорила: – А ты заметил, что Ноа тебя защищал?

– Он не безнадежен, Пушистик, – хохотнул маг и скрылся.

Я же, как истинная женщина, которую отвлекли 'конфеткой', подбежала к зеркалу и принялась рассматривать заколку, перемещая её с место на место и решая, на каком боку удобнее всего носить.

– Природа отменяется? – проговорил Пятый, появившись на моем плече.

– К сожалению, – ответила я. – Язык мой – враг мой. Смотри какая красота! – указала на подарок.

– Уже заценил, дашь поносить?

– На рогах, что ли?

– Умничаешь? Ну-ну… – фыркнул демоненок. – Вот отрастут как у оленя…

– И будем отпиливать, – хохотнула я и распушила волосы, в которых блестели камни с заколки, прямо таки завораживая своим мерцанием.

– Ну, надеюсь, до отпиливания не дойдет… ох, быстрее бы уже хоть чуточку подросли… – опечалился никс и тут же спохватился: – А у меня тоже для тебя кое-что есть! – и хитро выудил из-за спины коробку со сладкими коричными палочками с яблочной начинкой – моей любимой сладости, которую было очень тяжело достать. – С днем рождения!!!

– Палочки Ваго! – заверещала я, выхватив из его рук коробку, и сжав демоненка в объятьях. – Спасибо Пятый, ты самый лучший друг на свете!

– Ой, ну перестань, – манерно засмущался никс, отмахиваясь, но подставляя лохматые щечки для поцелуев.

Я церемонно положила коробку на кровать и открыла её. В нос сразу же ударил аромат яблока и корицы, и с наслаждением втянула этот запах.

– М-м-м-м, как же я их обожаю, – благоговейно произнесла я, оттягивая сладостный момент.

– Тут еще Мастер Като тебе передал, – Пятый протянул мне книгу.

– О! Он её все-таки нашел! – удивилась я.

Это была книга писателя-мага, который славился своим откровением и пренебрежением к магическим законам, называя их абсурдными, за что был посажен в тюрьму, где ему перерезали глотку во время сна. Естественно, его смерть была далеко не случайной, но об этом никто не говорил, а книги, которые он написал, изъяли из обихода, провозгласив пропагандой разложения личности. К счастью, изъять все у Магистров не получилось, и у меня в комнате была секретная коллекция из восьми его творений. Эта будет девятая.

– Это было нелегко, – хмыкнул демоненок и схватил одну из палочек, звонко ею захрустев. – Сегодня Сальваторе орал громче обычного.

– Слышал, да? – грустно усмехнулась я. – 'В следующий раз ты не отвертишься заклятьем немоты…', – передразнила мага и продолжила: – Как он меня порой раздражает! Бесится, что у меня получилось то, что он даже не пытался сделать!

– Спокойно Адка, – проговорил Пятый, видя что я снова завожусь, – выбрось это из головы. Дааф правильно сказал, это надо просто пережить.

– Не буду ему носки вязать! – твердо заявила. – Даафу сделаю, а Ноа пусть мерзнет в своем огромном одиноком доме!

Ну конечно, я лукавила. Кроме того, с такой старательностью вывязывала на них листик клевера 'на удачу', что распускать, а тем более, выкидывать рука просто не поднимется. Ну, может это не единственная причина, по которой носки все-таки доберутся до хозяина, но мне вполне хватало и этой.

– Гы-ы-ы-ы, – высказал свое отношение к моим словам демоненок. – Ты девка добрая, свяжешь, – уверенно заявил он, и я тут же поникла, даже не предприняв попытки возразить. Этот негодник знал меня, как облупленную.

– Конечно, свяжу, – обреченно произнесла я и засунула в рот палочку Ваго. – Они почти готовы.

– Кончай хандрить, я тут у Мастера Като в загашниках пошарился и стырил великолепнейший Штурдовский глинтвейн! – задорно произнес Пятый и, спрыгнув на пол, выудил из-под моей кровати пыльную глиняную бутылку.

– Когда успел?

– Вчера еще. Мастер сделал вид, что не заметил, – пробубнил никс, цепляя клыками пробку. – Тащи штаканы, отмещать будем…

* * *

Сальваторе сидел в своем рабочем кабинете восьмой час подряд. Глаза читали уже не так внимательно, к тому же, казалось, будто их посыпали песком. Кроме того, у него ужасно болела ладонь, которая обуглилась после того, как констебль в порыве злости испепелил этот чертов талисман Раи. Причем, никакое колдовство не помогало унять боль. Поэтому измазав ожег какой-то вонючей дрянью, принесенной ему помощником, и, перевязав руку завалявшимся в шкафу платком, констебль целый вечер старался не обращать на боль внимания. Но усталость давала о себе знать. Маг откинулся на спинку кресла и потер лицо.

– Как мне все это надоело, – вымучено произнес он и совсем развалился в кресле, буквально растекшись по нему, забросив при этом ноги на стол.

Внезапно раздался стук в дверь. Ноа резко выпрямился, с грохотом опустив ноги, поправил ворот рубашки и сложил руки на столе, придав себе привычный, надменный вид.

– Войдите.

Дверь открылась и в проеме появилась Терра Мара. Она немного там задержалась, давая Сальваторе возможность хорошенько все рассмотреть. А смотреть было на что. Сегодня её волосы цвета топленого шоколада были распущены и волнами падали на плечи. Глаза задорно блестели, как у игривой кошки, а декольте на форменной рубашке, было расстегнуто на пуговицу ниже, чем того требовали правила приличия, открывая взору констебля соблазнительную ложбинку.

Сальваторе окинул её внимательным и оценивающим взглядом и, улыбнувшись, жестом указал на противоположное кресло. Терра медленно подошла к столу, мерно покачивая бедрами, облаченными в тесно облегающие её аппетитные формы штаны.

– Ты что-то сегодня задержался, Ноа, – мурлыкнула она, опустившись в кресло, и закинула ногу на ногу. – Сверхурочные у нас вроде бы не платят.

– При необходимости, я могу работать и круглосуточно, – сдержано ответил констебль, предполагая, что цель её визита вовсе не в праздной беседе.

Вечером, в кабинет одинокого мужчины, женщина может прийти в таком соблазнительном виде только за одним. Конечно, она была красива, сексуальна и даже более того. Ноа с удовольствием закопался бы в её волосах и сжал в объятьях мягкое женское тело, но… во-первых – это означало бы конец их совместного сотрудничества, а во-вторых – Сальваторе предпочитал сам охотиться на женщину. Воспользоваться тем, что легко получить, можно в любое время. Таких женщин у него было предостаточно, и каждая следующая сексуальней и красивее предыдущей.

Однако маг не стал пренебрегать дивным видом демонстрируемых прелестей охотницы и внимательно наблюдал за ней, ожидая ответной реплики, уже предполагая, что Мара еще долго будет ходить вокруг да около.

– Ну, как у тебя с этим делом? Ты прочел мой отчет? – поинтересовалась магичка, и наклонилась чуть вперед, чтобы ему было удобнее как следует все рассмотреть, хотя Ноа и так все прекрасно видел.

Сальваторе лениво усмехнулся, вновь откинулся на спинку кресла и, небрежно стряхнув со лба мешающую челку, устремил взгляд прямо в зовущие голубые глаза охотницы.

– Ты же не за этим сюда пришла, Мара? – проговорил он насмешливо.

Охотница восприняла эту реплику как предложение и, поднявшись с кресла, самодовольно улыбнулась, направившись в обход его стола. Оказавшись около мага, она устроила свою округлую попку прямо на документе, который так долго пытался изучить Сальваторе. Констебль поморщился и произнес:

– Ты не возражаешь?

– Ох, прости, – улыбнулась Мара, игриво приподняв зад, чтобы Ноа убрал документ.

– Ты верно понял цель моего визита, – томно проговорила магичка, когда документ перекочевал в стол.

Жаль. Вот поэтому он предпочитает работать с мужчинами.

– Не сомневаюсь в этом, – с долей печали усмехнулся Сальваторе, и мягко перехватил изящную руку, которая потянулась к его волосам, – но хочу тебя разочаровать. Как это не прискорбно сообщать, сексуальная связь между нами невозможна.

Терра явно не ожидала такого поворота событий, поэтому пошатнулась, как от удара. Её глаза потемнели, и женщина явно с трудом справлялась со своими чувствами. Ноа же не мешал ей. Его даже забавляла эта ситуация. Мужское эго ликовало, а уверенность в собственных силах не позволяла расстроиться из-за отказа от столь лакомого кусочка.

– Могу ли я узнать причину? – уже более-менее спокойно произнесла охотница через некоторое время, но пока не спеша покинуть его стол.

– Разумеется, – охотно проговорил Сальваторе. – Твоя группа одна из лучших в Монстраке.

– И что? – её глаза вспыхнули надеждой.

– Мне бы не хотелось её лишаться. А тем более лишаться такого охотника, как ты, если вдруг в дальнейшем по какой-нибудь причине наши взгляды на эту проблему разойдутся.

– Наши взгляды на ЭТУ проблему не разойдутся. Нам будет хорошо вместе. Я могу тебе обещать, – вновь промурлыкала Терра, приблизилась к констеблю и повторила попытку до него дотронуться.

– Я не шучу Мара, – опять остановил её Сальваторе, и поднялся с кресла, теперь уже смотря на охотницу сверху. – Ты очень красивая женщина, но наша работа не позволяет выходить нам за рамки допустимого поведения. Сожалею.

– Это единственная причина? – недовольно осведомилась она.

Ноа оставил вопрос без ответа, взглядом сообщив, что это вовсе не её дело.

– А может быть причина в другом, Сальваторе? – Мара вскочила со стола и яростно уставилась на констебля. – Может, причина в том, что ты нашел человечку, которая греет тебе по ночам постель?!

– Ты можешь быть свободна Мара, – спокойно произнес он, недобро блеснув газами, что не укрылось от охотницы.

– О, вижу, я попала в цель! – злобно прошипела она. – Неужели ты унизился до того что спишь с этой мразью?!

– Когда я позволил тебе, охотник Терра, обращаться ко мне на 'ты', то подразумевал, что ты заслужила мое уважение. Но следующая твоя реплика может сыграть с тобой злую шутку. Не забывай, с кем разговариваешь. – Холодно проговорил Ноа.

Его раздражал сам факт того, что эта особа посмела говорить с ним в таком тоне! И предполагать, что он… перед его глазами неожиданно возник образ спящей Раи с разметавшимися по подушке волосами. Сальваторе чуть было не улыбнулся, что было не к месту, но переведя взгляд на свою обожженную руку, тут же нахмурился вновь.

– Ты… ты прав, я прошу прощения, – тихо проговорила Мара сдавшись, и быстрым шагом направилась к двери, но, едва обойдя стол, опять повернулась к констеблю и произнесла: – Знаешь, Ноа, я понимаю, что после сегодняшнего разговора, наши отношения вряд ли вернутся в прежнее русло. Но, позволь мне хотя бы это…

Охотница в два шага оказалась около мага, и впилась губами в его губы, прижав свое роскошное тело к твердой мужской груди. В отчаянной попытке получить взаимность, она потерлась о его бедра, еще сильнее обвив шею руками. Но уже спустя секунду, ей пришлось признать поражение, когда Сальваторе мягко её отстранил.

– Тебе пора.

Мара отступила и грустно улыбнулась.

– Я безумно завидую той женщине, которую ты выберешь. Пусть даже это человек. Я, черт возьми, ей завидую! – женщина развернулась и проследовала к двери, а констебль смотрел на её напряженную походку.

Он уже решил для себя, что Терра Мару завтра же переведут из Дворца правосудия Монстрака в другой город. Её группу он оставит при себе, назначив им руководителя – мужчину. Женщины все портят.

Сальваторе опустился в кресло и покачал головой. Эти неуместные бабьи истерики его не на шутку раздражали. Одна дома истерит, другая…

– День рожденье! – выдохнул вдруг он, спохватившись.

Из-за этого чертового талисмана, который опалил его руку, он совсем забыл, что у Раи сегодня день рождения и что он пообещал Мастеру Като отпустить её на природу! Да еще наорал на неё и наложил заклятье немоты!

Ноа застонал и уткнулся головой в стол. Как это могло вылететь у него из головы? Он ведь даже приготовил небольшой подарок. Кстати о подарке.

Констебль выдвинул верхний ящик, где лежала небольшая тканевая коробочка голубого цвета. Ну и что теперь делать?! Снять с неё заклятье и протянуть чертов подарок?! И вообще, с какой стати он об этом думает? Она ослушалась его приказа! При всем этом еще и посмела указывать Ноа на его ошибки в общении с братом! Да и орала, будто ровня! Никто никогда не повышал на Сальваторе голос, а эта пигалица…

Маг толчком больной руки захлопнул ящик и, поморщившись, опять откинулся на кресле. А спустя пару минут раздумий, улыбнулся. Нет, ну надо же, эта девчонка наорала на него! На самого констебля Сальваторе, одно упоминание имени которого заставляет рядовых магов передергиваться от страха. Невероятно. Надо отдать ей должное – храбрости девчонке не занимать. Пожалуй, сегодня он впервые понял, что имеет ввиду Пятый, когда называет её Адкой.

Ноа улыбнулся еще шире и, поднявшись с кресла, засобирался домой. Его взгляд упал на ящик, в котором лежал подарок. Нет, может быть позже. А то подумает еще, что он сожалеет о своих словах. Сегодня с неё будет достаточно и простого поздравления.

ГЛАВА 14

"…Применение рунических формул, создание рунических формул.

Данная система основана на совершенно определенном принципе создания того или иного действия. При составлении формулы надлежит учитывать следующие количества рун:

Одна руна – формула одной руны, не подкрепленная другими, служит, как определение первичной единой силы, задающей цель.

Две руны – формула с двумя рунами служит для придания сил чему-либо или кому-либо.

Три руны – стандартная руническая формула означает динамику процесса в движении, служит для того, чтобы сдвинуть что-либо с места или видоизменить.

Четыре руны – четырехрунная формула, обычно ее используют для сохранения и накопления силы, а так же для излечения от недугов.

Пять рун – их используют для формул призыва (принуждения), самая распространенная формула.

Шесть рун – формулы трансформации внешнего и внутреннего.

Семь рун – число семь – это число смерти и возможности путешествий в другие миры. Применяется редко.

Восемь рун – восьмирунные формулы хороши для создания каких-либо систем (отношения, деловая сфера, эмоциональное и духовное состояние, очень часто применяются в любовной сфере).

Девять рун – девять число проявленности и завершенности, т. е. невозможность возврата к отправной точке.

Разумеется, можно и не учитывать те или иные числовые аспекты при создании отдельных рунных формул. Можно составлять руны и не обращая на это внимание, исходя лишь из потребностей. Создавать дозволено и большее количество формул, но если они рассчитаны на разные функции, то лучше будет разделять формулы двумя-тремя точками, выстроенными по вертикали (стандартный способ пунктуации в рунических письменностях)…"

Выдержка из доклада Безродной Раисы на тему: «Исследование древних Рун. Мифы и заблуждения», параграф 18, стр.58.

Но поздравить Раю у него так и не получилось. Констебль пришел в особняк, когда была уже глубокая ночь, и девушка скорее всего уже спала. Так оно и оказалось, когда Сальваторе поднялся на второй этаж и приоткрыл дверь в комнату Раи, заметив, что свет не потушен. Он лишь заглянул, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Чудесный запах корицы сразу же ударил ему в нос, а картина, открывшаяся взору, была поистине умиляющей. Рая спала в одежде, раскинувшись звездочкой, а на её животе возлежал Пятый кверху лапами и копытцами, подергивая ими во сне. Ноа хмыкнул и подошел ближе. Яркий свет луны и немногочисленные свечи позволяли ему видеть эту картину и он постоял немного, не думая ни о чем, а лишь слегка улыбаясь, даже не замечая этого.

Рая прерывисто вздохнула и повернула голову, после чего Сальваторе напрягся, подумав, что её кошмары решили вернуться и наклонился над девушкой, положив прохладную ладонь на голову. Заметив что-то инородное в её волосах, он пригляделся и выудил заколку. Повертев её в руках, Ноа сразу же узнал эту вещицу.

Неужели Дааф подарил это ей? Удивительно.

Сальваторе бережно положил заколку на тумбочку и вновь вгляделся в спящую девушку, не замечая, что рука поглаживает её волосы. Рая спала безмятежным сном, её длинные ресницы касались щек, а острое личико было расслаблено. Казалось, что она даже улыбается.

Он оглядел помещение и заметил коробку с палочками Ваго, догадавшись откуда идет чудесный запах корицы. Прихватив одну из них, поднес её к носу и вдохнул аромат своего собственного детства. Затем перевел взгляд на Раю и провел рукой по бледной девичьей щеке.

– С днем рождения, – прошептал маг.

Не отдавая себе отчета, в том, сколько провел в её комнате, Ноа собрался было уходить, как наткнулся на зоркий, но сонный взгляд Пятого. Отдернув руку от лица девушки, он хмуро глянул на демоненка.

– Слезай с живота, ты не легкий, – недовольно пробормотал Сальваторе, чувствуя себя полным идиотом, но Пятый вновь закрыл глаза и отвернул голову, при этом его хвост аккуратно улегся рядом с мордахой.

Ноа выпрямился и в последний раз бросил взгляд на Раю. Потушив свечи, он "нечаянно" задел Пятого, что тот скатился с живота девушки, но спящий никс даже усом не повел.

– Тоже мне, охранник, – улыбнулся Сальваторе и аккуратно закрыл за собой дверь.

Спустившись вниз, он немного посидел в своем кабинете, с наслаждением жуя палочку Ваго, потом, окончательно поняв, что голова отказывается думать, поднялся к себе в комнату. Но и там ему так и не удалось уснуть. Мысли кружившиеся в голове были далеки от расследуемого дела и приобретали не то направление. Абсолютно не то. Даже более того, они приобретали абсурдное и нереальное направление.

Чертыхнувшись, Ноа натянул на себя штаны и выбежал из спальни, стараясь, чтобы мысли за ним не успели. Он ворвался в свой кабинет и открыл бар. Чертов Дааф! Внутри не было ни единой бутылки!

Сальваторе пнул кресло и уже медленнее направился в столовую, задумчиво засунув руки в карманы. Но там его ждал сюрприз в виде брата, попивающего вино и читающего под небольшим канделябром книгу. Дааф удивленно поднял глаза, но ничего не сказал Ноа, а лишь кивком головы указал на противоположный стул. Сальваторе так же молча схватил бокал и, поставив его перед братом, уселся сложив руки на груди.

Дааф наполнил бокал и, отставив бутылку, вновь уткнулся в книгу. Кстати, Ноа и не знал, что его брат пользуется очками. Такие дефекты, как плохое зрение исправляется примитивнейшим заклинанием.

Он долго всматривался в лицо брата, пока не решился нарушить тишину:

– Ну, ты долго ещё будешь играть в молчанку?

Дааф поднял на него удивленный взгляд.

– А разве я один молчу?

Сальваторе устало потер лоб и облокотился на стол, сделав большой глоток вина.

– Ну, ты доволен собой, братец? – наконец-то произнес Дааф, сняв очки и отложив книгу.

– Не особо, – поморщился тот и они вновь умолкли.

Братья давно позабыли, как это, общаться без криков и ругани.

– Что так? – неожиданно усмехнулся Дааф, которому надоело буравить взглядом Ноа. – Пытаешься убедить себя, поддаться эмоциям это не страшно? А совесть все не успокаивается?

– Зачем ты мне это говоришь? – вскинулся Сальваторе-младший.

– Затем, чтобы услышать твои ответы.

– Что тебе дадут мои ответы? Хочешь услышать, что я сегодня погорячился с Раей? Да, возможно, но я не настолько раскаиваюсь, чтобы изливать свою душу тебе, – злобно проговорил Ноа. – Не забывай, что она всего лишь человек.

На лице у Даафа заходили желваки и он гневно выплюнул:

– Твой снобизм и чрезмерная принципиальность порой заставляют меня думать, что вместо сердца у тебя долбаный булыжник!

Ноа пошатнулся от такого выпада брата, но промолчал, а Дааф тем временем продолжил: – Милиса тоже была человеком, хоть и наполовину. На меньшую её половину. Но это не помешало тебе её ненавидеть, как и все человеческое. В том числе и нашу дочь.

– Что ты такое говоришь?! – вспыхнул констебль. – Я никогда не испытывал к ним ненависти!

– Да?! – взревел брат. – А не поэтому ли ты отказывался с ней общаться? Не поэтому ли видел племянницу только по праздникам, и то, когда я на этом настаивал? Не из-за этого ты был против нашего брака?! – Дааф настолько разозлился, что его руки начали мелко дрожать. – Не потому ли ты осудил меня, когда я отомстил за их смерть? А все из-за того, что её мать однажды имела неосторожность влюбиться в человека. Мили не была виновата, что родилась получеловеком. Никто не виноват в том, кем он появляется на этот свет. Нам просто повезло, что мы треклятые маги. Но счастья это не приносит. Я предпочел бы лечь рядом с ними, а не выслушивать нравоучения брата-констебля о том, как я не правильно живу…

– Хватит, – сдавленно произнес Ноа, и его брат замолчал.

В столовой слышалось только громкое дыхание Даафа, который резко откинулся на стуле и плеснул себе еще вина. Сальваторе последовал его примеру, но не спешил пить, а задумчиво крутил в руке бокал. Спустя пару минут раздумий и напряженного молчания, он, наконец, произнес:

– Прости меня, Дааф. Мне очень жаль, что так вышло.

– Сказал он, спустя столько лет…

– Нет, послушай, – перебил его Ноа, посмотрев брату в глаза. – Знаешь, я был не самым лучшим братом для тебя, да и, наверное, ты прав, что я самый настоящий сноб. Не знаю, может в силу моих принципов или давления магического общества… я же констебль, черт возьми! А на верхах не принято растрачиваться на эмоции и такие вещи как праздность! А особенно Первой касте магов. Но это не значит, что я не дорожил ими.

И все же, после того как они погибли, а ты уехал… я много думал. Очень много. И… знаешь, мне безумно нравилась Мили, она была чистой, веселой… она добрейшая женщина, которую я когда-либо знал. И дочь, моя племяшка, была чудесной девочкой, мне очень жаль, что так произошло. Просто наблюдая за тем, какой любовью, каким счастьем они тебя одаривают, я боялся очернить вашу семью своими охотничьими замашками и образом жизни, к которому привык и сам для себя придумал. И дело вовсе не в том, что Милли была наполовину человеком. Поверь, я даже и не задумывался об этом тогда. Вы были единственной моей семьей. И хоть привычка быть таким как я есть, не позволяло мне вести себя по нормальному, вы были мне самыми близкими во всем этом чертовом мире. А когда это произошло… знаешь, как паршиво себя чувствовал? Я был предателем. Я предал тебя. Не поддержал, а осудил. За это я не смог простить себя и ушел с головой в работу, убедив, что поступаю правильно. Я не мог себе позволить быть слабым. Не мог позволить признать ошибки.

– Что вдруг сподвигло тебя все же признать их? – спросил Дааф, внимательно выслушав брата.

– Старею, наверное, – криво усмехнулся констебль. – Я просто понял, что злость на тебя – это мое привычное состояние. Наверное, это не правильно.

– Ага.

– Они ведь действительно были мне дороги.

– Ты – идиот, Ноа, – улыбнулся Дааф, наблюдая за констеблем, – и принципы у тебя тоже идиотские.

– Да, я идиот, – согласился тот. – Знаешь, я ведь часто хожу к ним на могилы… и ничего не могу произнести… даже не прошу прощения, мне его за всю жизнь не вымолить…

– Ты будто не знаешь Мили. Да она бы разревелась от счастья, стоило бы тебе произнести слово 'прости', – улыбнулся старший брат, вспомнив улыбающееся личико жены.

Младший Сальваторе нервно поджал губы и вновь повторил:

– Прости меня Дааф, прости за мое предательство. Тот улыбнулся и, поставив бокал, обогнул стол, подойдя к брату.

– Наконец-то ты повзрослел, мальчишка, – произнес он, и ощутимо так хлопнул Ноа по спине, а затем направил на него указательный палец: – И Пушистика не обижай, а если еще раз решишь меня 'заморозить', чтобы не влезал в вашу перепалку, то я на правах старшего брата переломаю тебе ноги.

– Договорились, – кивнул Ноа, когда первый уселся на свое место.

В столовой опять нависла тишина. После высказанных слов никто не решался нарушить тишину. Может быть, боялись вновь порвать ту тонкую нить, что связала магов, а возможно, это была просто непривычка разговаривать друг с другом. Но тут у констебля вновь загорелся взгляд, и он нарушил молчание:

– Может, ты поступишь обратно на службу? Я буквально сегодня уволил…

– Не все сразу Ноа, – перебил его Дааф, – дай мне нарадоваться на своего непутевого братца, который, о, чудо, решил сегодня немного начать думать головой.

– Всю жизнь думал, что непутевый братец – это ты.

Они дружно рассмеялись, чего не было уже много-много лет.

– Чего же наш Пушистик с тобой такое сделала, что ты враз поумнел? – поинтересовался Дааф.

– Не знаю, наорала, наверное, – хмыкнул Ноа.

– Она хорошая девчонка, добрая, – проговорил маг. – Что собираешься с ней делать после?

– Не знаю, – честно ответил Ноа, почувствовав, что мысль о предстоящем расставании с этой непокорной человечкой отдаётся непонятной яростью, – возможно ничего. У неё есть хороший хозяин…

– Забери себе, – предложил Дааф. – Хоть питаться будешь нормально. Да и влияет она на тебя явно положительно.

– Ты хочешь свести меня в могилу? У меня и так глаз дергается! Эта девчонка порой вводит меня в ступор…

– Ну-ну. А чего злишься? – хитро поинтересовался брат.