Текст книги "Женщина с той стороны (СИ)"
Автор книги: Ирина Шайлина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
– Ребенок, Зоя. Мы должны сделать ребёнка.
Восьмая глава
Жизнь разрушена. Я пришла к такому выводу, глядя в потолок своей новой спальни. Потолок был чудной, выложен плиткой, мозаики изображали различные фривольные сценки. Наверное, они должны настраивать меня на необходимый лад. Остаток той ночи я провела в своих покоях, но за потайной дверью дежурил солдат.
– Вы, конечно, весьма забавны, – сказал Валлиар, даже сообразив короткую улыбку. С холодным взглядом она диссонировала. – И вы немало меня развлекали, Зоя. Но время для игр закончилось. Больше я рисковать не намерен.
Взяв меня под руку, словно на светском рауте, повёл вновь во дворец. Через центральные ворота. И, боюсь, наше триумфальное возвращение видели многие. На рассвете нас с Анной повысили. Я переехала в часть дворца, которую занимала императорская семья. Здесь было ещё тише, и, слава богу, чище. Не кружилась в воздухе, медленно оседая, пыль, по полу, если бы он был теплее, можно было бы ходить босиком. Комната была ещё больше, и даже для Анны была личная комнатушка с нормальной кроватью. В общем и целом различия были не сильные, разве только из окон сквозило меньше да помпезности больше. И сна я лишилась совсем. Месячные благополучно закончились, и теперь я со страхом ждала Валлиара.
– Опять не спала? – ужаснувшись, спросила Анна, входя в комнату и распахивая шторы. – Мы сегодня идём на завтрак, точнее вы, в малую столовую вместе с семьей императора.
– Боже…а может, не стоит?
– Под кровать спрячетесь?
– Хорошая идея.
Спрятаться не вышло, точнее, я даже не пыталась. Оделась, позволила Анне себя причесать и пошла на завтрак, как на заклание. Малая столовая была немалых размеров. В ней горело сразу два камина, посреди комнаты длинный стол. С одного конца стола кивнул, приветствуя, Валлиар, с другого растянула губы в улыбке Айя. Между ними сидят ещё пять человек. Седая матрона, которая царственной величие наверняка впитала ещё с молоком матери, молодая женщина с такими же синими, как у Валлиара глазами, рядом с мужчиной, рука которого лежит на её кресле. Наверняка муж. Девочка лет двенадцати чинно восседает, положив руки на колени и выпрямив спину. И ещё один мужчина.
– Доброе утро, – поднимаясь, говорит Валлиар. – Это ваша новая семья, знакомьтесь. Аглая, мать-императрица. Беатрис, моя сестра, и Иван, её муж. Тирена, их дочь. И Валдар, мой дядя.
Все названные кивнули, в их глазах сдерживаемое любопытство. Только Тирена с детской непосредственностью следит за каждым моим шагом.
– Добро пожаловать, мать моего будущего внука.
Айя чуть заметно сморщилась, Аглая улыбнулась. Да, с семейкой мне повезло. Я сижу напротив Тирены, рядом с дядей, имя которого я уже забыла.
– Приятно аппетита, – сказала я и взяла ложку, надеясь, что рука не дрожит.
Сложно есть, когда на тебя безотрывно смотрят. Нет, коронованная семья вышколена, от них мне достаются лишь взгляды искоса. А вот Тирена смотрит так, что порой моргать забывает и приоткрывает рот. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Я не знаю, моё присутствие ли тому виной, или они всегда молчат во время приёма пищи, но царит напряженное молчание, лишь мерно стучат приборы. Я стараюсь есть медленно и аккуратно и не чувствую вкуса пищи. Наконец, начали со скрежетом отодвигаться стулья, откушали. Айя встаёт и уходит первой, молча. Я воспользовалась этим, чтобы подойти к императору, который тоже уже поднимался.
– Валлиар, – окликнула я его. – Вы мне очень нужны!
– Это радостная весть, – отвечает он и останавливается, ожидая меня. Аглая тянет, ей очень интересно. Ничего, в моём разговоре с императором нет ничего такого, что необходимо скрывать.
– Мальчик, – сказала я. – Что с ним?
– Мальчик? – переспрашивает император.
– Тот, что мне помогал. В бегстве…попытке бегства. Что с ним?
– Не знаю, наверное, сидит в ожидании суда.
– Он не виноват. Я использовала его искреннюю привязанность к себе, у него просто не было выбора. Пожалуйста, не наказывайте его. Это, пожалуй, единственный человек в вашем холодном дворце, который мне дорог.
Император помедлил мгновение. Задержал на мне свой как обычно ничего не выражающий взгляд. Я задержала дыхание, судьба бедного Анвара не давала мне покоя, насколько знаю, суд в этом мире скорый и беспощадный.
– Конечно, я и не думал вешать мальчишку, но если он вам так дорог, я распоряжусь, чтобы отпустили и из дворца не гнали. Считайте, что это подарок к нашей первой ночи.
Я вспыхнула и отступила назад. Затем и вовсе ретировалась из столовой, провожаемая любопытным взглядом Аглаи и непосредственным Тирены. В коридоре подпирала стену Айя. Смотрела на меня пытливо, словно пытаясь на расстоянии прочитать мои мысли. Я молча прошла мимо неё.
– Помни наш уговор, Зоя, – раздался мне вслед её тихий, но четкий голос.
Я помнила. И тогда, когда торопливо шагала к своим покоям, и тогда, когда Анна дрожащими руками помогала мне принять ванну. Сегодня день икс. Как я не боялась его, он все же настал.
– У меня есть капли, дал Карагач. Успокоительные. Вам накапать? – я согласилась и выпила терпкой воды, в которой их растворили. Анна посмотрела на меня умоляюще. – Можно я и сама выпью?
– Да валяй, – махнула рукой я. Анна, похоже, волновалась больше, чем я, мои чувства словно выморожены.
И вот я стою у окна, в самом откровенном и изысканном одеянии, которое только можно себе представить. Тонкая ткань струилась до самого пола, но она так откровенно обнимала моё тело, что больше показывала, чем скрывала. Спереди запахивалась, и соски торчали сквозь ткань. Я чувствовала себя голой. На улице уже темно. Горят редкие масляные фонари, лишь едва-едва рассеивая темень вокруг себя. Мой новый вид – на большой парк. Снег лег совсем, белый, чистый. В свете фонарей и окон я не вижу не единого следа на нем. Словно весь мир вымер, я даже не слышу шагов Анны.
– Пора, – наконец раздается её голос. – Идемте.
Я пошла. И подумала, что если в таком виде встречу в коридоре Айю, то просто паду замертво от одного её взгляда. Но, слава богу, в коридор нам не нужно. В нашей гостиной дверь, на которую я не успела обратить внимание. Она открылась в маленькую прихожую с двумя дверями, Анна толкнула крайнюю. Погладила ласково моё плечо и исчезла. Я осталась одна. Комната передо мной небольшая, уютная и хорошо протопленная. Я уже привыкла и смирилась с постоянными сквозняками, их отсутствие приятный бонус. В кресле у камина сидит император. Видеть его в халате, пусть и сдержанной синей расцветки непривычно. Напротив него низкий столик, Валлиар кивнул мне на соседнее кресло. Я прошла к нему на негнущихся ногах и остановилась.
– Садись же. Я не кусаюсь.
Я, наконец, села. Он протянул мне бокал кроваво красного вина, меня передернуло, но я послушно пригубила. Я не чувствую вкуса вина, но оно обволакивает горло и согревает желудок. Недолго думая, я залпом допиваю и протягиваю ему пустой бокал.
– Вы решили напиться? – улыбнулся он, но вина долил. Я сделала глоток и усилием воли заставила себя отставить бокал в сторону. – Зоя, я не хочу казаться лучше, чем есть. Но я хочу, чтобы вы хоть немного ко мне привыкли и не ежились испуганно от каждого моего взгляда.
– Я не боюсь вас. Меня пугает перспектива вынашивать ребёнка от совершенно незнакомого мне мужчины. Мне не нравится, что мне не оставляют выбора. Сейчас я хотела бы оказаться минимум в трёх днях от этого дворца и не хочу этого скрывать.
– Зоя, – вновь продолжил он. – Меня никто не выбирал императором. Так же как я не выбирал своей участи. Я просто родился в этой семье и пошёл по пути мне предназначенному. Быть может, если бы у меня был выбор, я бы плюнул на все и уехал на край света. Сел на корабль и поплыл через море. Мне всегда было интересно, что же там, за ним?
Он замолчал тоже, молчала и я, боясь прервать поток его слов. Для него подобное красноречие было не свойственным, этот человек все держал в себе. Я вновь выпила вина, затем уставилась на свои руки, следя за мечущимися по коже отсветами огня в камине.
– Так и сейчас. Никто не спрашивает меня, хочу ли я ребёнка от вас. Нет, перспектива заняться любовью с красивой женщиной и родить сына, которого я до сих пор был лишен, меня не пугает. Просто у меня нет выбора. Мой народ, моя страна, даже все соседние страны ждут от меня этого поступка. И я не могу им отказать, Зоя. Чтобы вы мне не говорили. Ничего не зависит ни от меня, ни, тем более, от нас. Не так страшна ваша участь. Быть матерью, что может быть прекраснее? Я обещаю оградить вас от мести своей жены и от интриг матери. О, я знаю цену своим любимым женщинам. Смиритесь, Зоя.
Я ничего не ответила. Что я могла сказать? Если слова ничего не значат, стоит ли разбрасываться ими попусту? Осушила свой бокал, Валлиар, не позволив и тени улыбки, его наполнил. Я пьянела.
– И чего вы тянете? Чем быстрее начнешь, тем быстрее закончишь. хмм, прошу прощения за двусмысленность.
– Я хочу дать вам понять, что я не тиран. И не деспот. А просто такой же человек, как и вы, только облечённый властью, которая больше забирает, чем даёт. Я не буду набрасываться на вас подобно зверю.
– И чем мы в таком случае будем заниматься, если не делать вам ребёнка?
– В нашей семье, как и во многих других династиях плохо родятся дети. Гарантированный сын будет лишь от подобной вам. Мы с моей женой в браке двенадцать лет. Моя сестра смогла родить дочь на шестом году супружества. Нам нужна свежая кровь, как не прискорбно, и тогда я увижу и своих внуков…о внуках. Я тоже был очень поздним сыном. Мой отец зачал меня лишь к шестидесяти годам, в третьем браке. И, несмотря на это, я застал свою бабушку. Славная была старушка, я до сих пор по ней скучаю. Она научила меня игре вашего мира. Шахматы. Здесь мне не с кем в неё играть, никто не понимает её прелести. Быть может, сыграем?
С шахматами, как и с остальными играми, не требующими от меня слуха и сноровки я познакомилась ещё в детстве и играла прекрасно. Валлиар долил мне вина, достал шахматную доску и фигуры необычайной красоты, каждая – настоящее произведение искусства. Я, наконец, позволила себе расслабиться. Тепло, вино, неспешная беседа, интересная игра…Он рассказывал мне о своей жизни, о бабушке, которая была француженкой, расспрашивал меня о нашем мире. От бабушки он был неплохо осведомлен о нем, но удивлялся произошедшим за столетие переменам. Когда в комнату сквозь неплотно прикрытые шторы проникли первые солнечные лучи, я удивилась. Неужели уже пролетела ночь?
– Удивительно, неправда ли? – заметил моё смятение Валлиар. – А я даже вас не съел.
– И правда, удивительно, – согласилась, вставая. И неуверенно спросила: —Ну, так я пойду?
– Конечно, – ответил он и улыбнулся. – Зоя, приходите ещё.
Анна не дождалась моего возвращения и уснула. Огонь в камине уже погас, я скользнула под холодное одеяло с головой и свернулась калачиком, стараясь согреться. Наверное, через несколько месяцев в такой же позе будет лежать ребёнок в моей утробе. В комнате становилось все светлее и светлее, проснулась Анна, зашла в комнату на цыпочках, растопила камин. Я закрыла глаза, притворяясь, что сплю. Но сон не шёл. Надо мной навис рок. Неотвратимый, неизбежный. Сотни миллионов женщин рожали и до меня. Но смириться со своей долей я не могла. Не хотела. Час шёл за часом, волнами накатывала усталость, за ними и раздражение, а сна не было ни в одном глазу. После полудня сдалась и перестала себя терзать.
– Завтрак? – робко спросила Анна. Так робко, словно то, что я провела ночь с императором, возводит меня в ранг божеств.
– Ага, не откажусь.
Я ковырялась вилкой в тарелке и вяло размышляла, что же будет сегодняшней ночью. Секс? Шахматы? Анна стояла над душой, что раздражало тоже, вообще, в этот день я ненавидела весь мир. Впереди было ещё полдня, занять их абсолютно нечем. Раздался стук в дверь, Анна, коротко переговорив с пришедшим, вернулась ко мне.
– Госпожа Аглая пригласила вас на рынок. Не думаю, что надо отказываться.
Отказываться от настоящей прогулки во внешний мир у меня и мыслей не было. Одевшись в шубу – на улице стоял мороз – и получив кошелёк с бренчащими в нем серебряными и медными монетами, я покинула покои. Меня сопровождала Анна, казавшаяся в своей шубе ещё толще, чем обычно, и два дюжих молодца. Аглая ждала меня в холле первого этажа.
– Добрый день, госпожа, – поздоровалась, склонив голову я.
– Деточка, не стоит называть меня госпожой, – ответила она и потрепала меня по щеке, как послушного песика.
Рынок потряс меня своими красками. Несмотря на то, что уже несколько дней как пришли холода и снег уже не таял, укрывая землю слой за слоем, здесь он почти растаял, перемешался в грязную кашу под ногами многочисленных зевак. Проехать внутрь на карете было бы не реально, мы вышли и устремились вперёд. Впереди нас прикрывала охрана, при виде неё людской поток рассекался на две части.
– Госпожа Аглая, императрица-мать, – слышались то и дело голоса, многие падали на колени прямо в грязь под ногами.
Аглая не обращала на кутерьму никакого внимания, она наслаждалась. Подвела меня к лавке с тканями и пропускала между пальцами их струящиеся волны.
– Прекрасно, не правда ли? Это все могут принести и во дворец, но какая же там скука сейчас. А тут краски, люди, запахи. Давайте мы выберем вам несколько отрезов.
Хозяин лавки засуетился, предлагая лучшее, а я смотрела вокруг. В какой-то момент к Аглае подошла женщина, наверняка, подруга. Не сумев втянуть меня в разговор, она сдалась и увлеклась выбором тканей вместе с госпожой. Я незамеченной отошла в сторону. Со мной были Анна и охрана, не потеряюсь. Прошла по пестрому ряду с тканями, нырнула в лабиринт рядов с другими товарами. Пьянили и будили воображение острые запахи пряностей, заставлял морщиться ядреный аромат свежей рыбы. Меня никто не узнавал, и идти одной было проще, чем с Аглаей. Я остановилась и без торга купила тяжелые гребни для волос из тёмного металла, пирожок у подавальщицы с улицы. Аглая пришла бы в ужас, а мне казалось, что ничего вкуснее я никогда не ела. Тропинка между лавками стала уже, пропали деревянные мостки, брошенные на грязь, а я все шла вперёд.
– Госпожа, – окликнула Анна. – Нам пора возвращаться.
– Хорошо, – рассеянно согласилась я. Взгляд выцепил у одной из лавок знакомую фигуру. – Не Ханна ли это?
– Да, – нехотя ответили мне. – Бывает, она здесь торгует. Но я бы не стала к ней подходить, не стоит показывать люду, подумают ещё, что дружбу с ней водишь или ещё чего хуже.
– Ой, да будет тебе. Она ко мне в промежность лазила, куда уж крепче дружба.
Не став слушать её возражения, я устремилась к горбунье. Она улыбнулась, к тому, насколько отвратительно это выглядит, я уже привыкла.
– Что изволите, госпожа? Надеюсь ничего такого, что поставило бы меня на ножи с императорской семьёй?
– Нет…конечно нет…Есть ли у тебя зелье, что ты давала Анне?
Зелье было и стоило всего пару медяшек. Я купила сразу пять бутылочек. На Анну я не смотрела.
– Ну, все, – улыбнулась я уже увереннее. Словно именно за этим и приходила. – Теперь можно возвращаться к Аглае.
Повернулась и торопливо пошла, уже не обращая внимания на свету вокруг, на диковинки, разложенные на прилавках. Меня гнала обратно во дворец мысль, что скоро я усну, а уж во сне мне никто не указ.
– Душенька, я стала волноваться!
В руках одного из сопровождающих были многочисленные кульки с товарами. Мы посетили ещё и ювелирную лавку, в которой я увидела, что изделия с брызгами солнца стоят гораздо больше в разы. Что ж, надеюсь, император, осведомленный о моих передвижениях, отнял камни, и барыга не смог на нас навариться. Аглая перебирала камни, а я томилась и переминалась с ноги на ногу, поторопить её не хватало смелости. Во дворец мы вернулись, когда день клонился к закату. Я торопливо поела и выпила чаю.
– Успею ли я поспать, Аня?
– Пару часиков, не больше. А потом в ванну и ждать вызова императора.
Всего два часа…как же мало. Я отпила лишь три маленьких глоточка. Залезла под одеяло и зажмурила глаза. Скорее бы, скорее.
Когда Анна меня подняла, я ещё не отошла от грёз. Господи, ну до чего же реальны ощущения! Как не хочется просыпаться снова в тюрьме! Однако от воды, приготовленной для мытья, поднимался пар, я, борясь со сном, вступила в воду. Императора вынуждать ждать нельзя. Вскоре, одетая в очередное обольщающее нечто, состоящее из чарующих волн и складок, я толкнула уже знакомую дверь. Обволокло тепло. Я прошла и уже уверенно села за столик. Император улыбнулся одними губами и налил мне вина. Наверное, он уже считает меня алкоголичкой.
– Вы сегодня рассеяны, – упрекнул он меня, когда я в третий раз подряд невпопад двинула фигуру, а разговор поддерживать я не могла вовсе.
– Бессонница, – пожала плечами я. От принятого не так давно снотворного, вина и тепла меня просто вело. Валлиар, сидевший напротив, буквально троился в глазах. Боюсь, если бы он решил делать ребёнка именно сейчас, я бы даже этого не заметила. – Я исправлюсь.
Следующее нечёткое воспоминание этой ночи – я плыву на волнах. Открываю глаза, веки такие тяжёлые, что это стоит мне неимоверных усилий. Меня несут на руках. Я вижу подборок с пробивающейся тёмной щетиной, целую вечность тянуть к нему руку.
– Назар, – шепчу я.
– Нет, Зоя, нет, – слышу в ответ я. Валлиар ложит меня в постель и накрывает одеялом.
Открыла глаза, когда уже вечерело. Я становлюсь как вампир. Днём сплю, ночью нет. К сожалению, я даже не помню своих сегодняшних снов, жалко, мысли о них, воспоминания помогли бы продержаться мне ещё ночь.
– Я уже волноваться стала, хотела будить. Думала, вы никогда не проснетесь. Покушайте.
Покушайте, покушайте. Кто бы меня покормить тогда, когда я голодная на горе тащила Назара к зимовью. Съела бы и тарелку облизала, а сейчас не хочу.
– Не хочу, – и тарелку капризно отодвинула.
– Ну, пожалуйста, ну кусочек! – снова заискивает Анна.
Она и в самом деле считала, что главное – это накормить. Если брюхо полно, какие ещё могут быть заботы? Я вяло поковыряла в тарелке и отвернулась. Не хочу я. А не напрашиваюсь на уговоры.
– Давай уже очередной пеньюар, я пошла делать вам императора, чтоб вы совсем не пропали.
Она горько вздохнула, но послушно кивнула и захлопотала. Валлиар снова обходителен, словно мы на светском рауте, а мы не ограничены рамками моей овуляции. В его глазах я не могу уловить ни одной мысли, и это очень раздражает. Говорит, улыбается, даже комплименты отвешивает, а в глазах космос. Бесконечно пустой, бесконечно далекий.
– Зоя? – окликивает он меня, когда я допиваю четвёртый бокал. Я даже не жду его позволения, просто наливаю и пью. В голове приятно шумит, вино на пустой желудок – лекарство от всех бед.
– Сколько можно меня мучить? Мне надоело жить в ожидании! Или отпустите меня на все четыре стороны!
Разъярившись, я вскочила и смела со стола шахматы. Доска упала с грохотом, прекрасные фигурки разлетелись по ковру.
– Надоело! Я ненавижу шахматы, не-на-ви-жу!
Я ушла, хлопнув дверью. Руки тряслись, сердце стучало так, что я не слышала звука своих шагов. Обычно меня сопровождал слуга с подсвечником, а сейчас, захлопнув за спиной дверь, я осталась в кромешной темноте маленькой прихожей. Наощупь нашла дверь и тихо вошла в наши комнаты, надеясь не разбудить Анну. Примется хлопотать, а то и обратно к императору поведет, с неё станется. В бельевом шкафу, он просто моя сокровищница, заветные бутылочки. Я открыла ту, от которой едва отхлебнула в прошлый раз и выпила её до дна. В голове зашумело, ноги подкосились сразу. Я опустилась на четвереньки и поползла к постели. О, видел бы меня император сейчас, наверняка, я бы вызвала у него такую брезгливость, что меня тем же утром бы выслали в пустыни Айе на радость. Кровать такая высокая, она выше тех гор, которые до сих пор снятся мне во снах и которые начнут сниться прямо сейчас, на полу, если я не покорю вершину. Упряма я была не в меру и в постель всё-таки забралась. Но накрыться одеялом уже не успела, а в комнате холодно, а впрочем, какая разница….
– Госпожа! Госпожа!
Голос Анны словно пробивается ко мне сквозь слой воды. Я с трудом открыла глаза и, наконец, увидела её. В её взгляде неприкрытое беспокойство.
– Я вызову Карагача! Ради вас он бросит все дела.
– Не стоит, – с трудом шепчу я. – Чаю налей очень крепкого и распорядись насчёт ванны. Я просто не высыпаюсь Анна, это не болезнь.
Она принесла мне чай. Господи, какой он горький! Я давлюсь и глотаю его через силу. В голове и правда чуть прояснилось. Опустилась в воду, она слишком горячая, меня вновь клонит в сон. Анна моет меня, я безучастно наблюдаю.
– Ушат холодной. Вылей прямо на голову.
– Вы простудитесь!
– Делай, как я сказала! – вновь взвизгнула я.
Холодная вода отрезвила. Я встала, чувствуя, как ледяные струйки с волос стекают по телу, даря временную бодрость. Через силу заставила себя поесть и снова выпить чаю. Но бодрость уходит быстро, слишком быстро, не стоило пить столько отвара сразу. Я одеваюсь, хлопаю себя по щекам и иду к императору.
– Здравствуй, Зоя, – приветствует меня он.
На столе вино и шахматы. Не удивлюсь, если фигуры стоят в таком же порядке, как и до моей безобразной выходки. Выпиваю бокал вина и сразу пьянею.
– Только не шахматы, – шепчу я. – Умоляю. Вы заставляете меня ненавидеть эту игру.
– Есть много других замечательных игр.
Я все также стою, не решаясь сесть. Он подходит ко мне, разводит полы моего одеяния, оно легко соскальзывает на пол. Свет от огня играет на моей коже, я совсем голая. И такая пьяная. Он подошёл совсем близко, я чувствую дыхание у своего виска, его руки на своей коже. Они скользят не спеша, изучая. Боже, как легко закрыть глаза и представить на его месте другого мужчину! И что это он, а вовсе не Валлиар несёт меня в постель, ткань его халата чуть колет кожу, но затем и он падает, никаких больше преград. Кожа к коже, чужие губы на моих. Я хотела отвернуться, не целовать его, но сильные руки не дают мне это сделать. Мгновение острой боли, и он во мне. Мои глаза зажмурены, я плыву, укачиваемая ритмичными движениями наших тел, вином и дурманом в себе. Подкатывает предательское наслаждение.
– Назар, – вновь шепчу я. Открываю глаза и вижу, конечно, не его.
Лицо Валлиара меня моментально отрезвляет, мне дико видеть его отрешенное лицо, слышать хриплое дыхание, ощущать его внутри себя. Я не хотела видеть его в иной личине, пусть бы оставался холодным и непонятным императором. Но сейчас передо мной мужчина, охваченный страстью. Инстинктивно хочется оттолкнуть его с себя, но уже поздно, он стонет и падает на меня. Дело сделано.
Выровняв дыхание, я толкнула его с себя и встала. Прошла к столу, налила и выпила вина. Хочу снова быть пьяной, одурманенной, не думать. Подобрала свой халат с пола, надела. Пошла к дверям.
– Надеюсь, Ханна не продешевила за свои услуги, давно не встречал такой качественной девственности, – слышу я вслед, но не оборачиваюсь.
Я иду к себе, пью снотворное и засыпаю. В таком темпе я живу ещё несколько отмерянных Ханной для зачатия дней. Пью отвар и сплю днём, на закате встаю и иду к императору, где пью вино, стараясь заглушить в себе возбуждение, влечение к нему и закрываю глаза. Закрыв глаза и хорошо выпив, можно было представить, что я вовсе не во дворце, а далеко в горной хижине, в объятиях любимого.
Когда необходимость ходить к императору в этом месяце отпала, я начала сокращать дозу снотворного. Не хватало ещё стать наркоманкой. Почти перестроилась в нормальный режим, я не знаю, как император может всю ночь играть в шахматы, а потом весь день, как ни в чем не бывало исполнять свои обязанности. Когда он спит? Я так не могу.
– Здравствуй девочка, – проскрипела Ханна, входя в мою комнату. Я лежала в постели и безуспешно боролась с наплывающим сном.
– Ханна посмотрит тебя и скажет, в какие дни тебе ходить к императору в следующем месяце, – пояснила Анна.
Мне, в общем, было уже все равно. Я послушно подняла платье, ожидая осмотра. Теперь, когда я стала любовницей императора, даже пальцы Ханны изменили своё отношение ко мне. Ранее они были беспощадны, вызывая боль и заставляя лить слёзы. Теперь они касались едва-едва, я почти их не чувствовала.
– А тебе и не надо к императору идти, – сказала Ханна, цокнув языком.
– Почему? – почувствовала я проблеск интереса.
– Да одна может быть причина в таком то деле. Понесла ты, милочка, – она легонько похлопала меня по ляжке и накрыла одеялом. – Поздравляю.
