Текст книги "Новости конца света (СИ)"

Автор книги: Ирина Ростова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Нимбом зашибло, – отозвался Никита, явно не лезущий за словом в карман ни в какой ситуации. – Для начала, он начал ставить на Анин участок “машинку”.

– Он спросил разрешения. А мне что, жалко, что ли?

– Жалко-то не жалко, а вот зачем это тебе? Вот лично тебе зачем, чтобы какой-то там свою машину у тебя парковал, рытвины колесами оставлял и кусты корчевал, чтобы не мешали разворачиваться?

– Ох, ты ж это как, – прокомментировал Дэш, явно наслаждающийся историей.

– Но он попросил, – вздохнула Аня. – Совестно как-то отказывать.

– Совестно? А стройматериалы складировать в доме зачем ты ему позволила? Тоже совестно отказать?

– Он обещал дверь покрасить.

– Покрасил?

– Не успел, ты ему сказал все убрать.

– Раскрыта тайна происхождения завалов в гаражике, – предположил Илья.

– Ну, а куда ж ему еще. А тачку свою он у въезда в СНТ теперь паркует.

– Так это его?

– Ну, а кто тут еще главная звезда?

Илья мученически вздохнул.

– Ладно. Лично у вас разрушения еще какие-то есть, за которые лучше сразу рассчитаться и забыть?

Никита выразительно показал на калитку.

– Как справедливо сказала прекрасная дама, – Илья кивнул Ане. – Калиточка выходит на межу. С этим я особо ничего сделать не смогу. Но я могу оставить вам свой телефон на случай дальнейших недопониманий. Можете даже больше никому не угрожать, просто сразу позвонить мне. Это надежней.

– А ты как, разгребаешь за ним “навозик”, что ли?

– Это мой крест, – смиренно склонил голову Илья, с неудовольствием наблюдая чешущую через участок Ани пару женщин в платках. Они целенаправленно шли наискосок, срезая угол по грядкам и высаженным цветам, как раз к калиточке. – Вернее, у всей семьи по очереди.

– Ты учти, еще какой наезд, и… – Никита проследил за взглядом Ильи, увидел женщин и снова начал багроветь. – Эй, вы, – начал было он, но внезапно его ловко отодвинул Дэш и заступил дорогу женщинам, как будто так и надо.

– Э, послушайте, красавицы, здравствуйте, красавицы, а у вас, ради христианского милосердия, не найдется ли рублей десять? Рублей двадцать? Мне не на плохое дело, да! Я вот тут дорожку проложить хочу, вот прям с алмазами. С ковриком. Чтоб вам по грядкам больше не ходить, вот так вот. Так как про денежки, красавицы?

– М-молодой человек, – почти икнула одна из них, пытаясь обойти Дэша. – А вы тут кто будете?

– Да я вот как-то тут приехал навоз копать, работать, в гараже трудиться, а тут вы красивые идете, вот ведь как, э, так денежку может пожертвуете на проход? – затарабанил Пони, переступая так, чтобы снова уверенно загородить им дорогу и даже немного выдвигаясь вперед, отжимая по сантиметру дам назад вторжением в их личное пространство. Илья прикрыл лицо рукой, чтобы не ржать слишком уж откровенно, наблюдая за гипертрофированно липучими вымогательствами Пони. – Я так батюшке и скажу, что вот тут вот красивые-прекрасивые, денег дают, хорошие, э?

– Юноша, вы пропустите нас уже, – сказала вторая, собирая в кулак всю свою волю.

– А вот денежку дайте и пропущу, вот как, – весело пообещал Дэш, хватая ее за руку. – А вот я покажу, как тут дорожка будет, чтобы удобней ходить, да? А ты куда, красавица? И тебе тоже покажу! Хорошо покажу!

– Не хватайте, не смейте меня хватать! – пискнула одна, пока вторая молча пыталась выдрать у Пони свою руку.

– Э, – показательно расстроился Пони. – Да я же просто показать, вроде как, ничего я такого и не делал. А денежки-то у вас есть? Я вот навоз убирал тут, вот как, устал, может, есть денежек мне на отдохнуть, да?

Где-то в конце фразы он позволил обеим женщинам вырваться, и даже старательно сделал за ними несколько длинных шагов, чтобы придать им больше ускорения.

– Вот ведь как вот, – сказал он, с деланной печалью оборачиваясь к остальным. – Не хотят денежек давать. А забор придется ставить, вот как, а то я знаю, вроде как, зачем тут калиточка.

– Да и поставлю, – подавала голос Аня.

– Шастают тут, блин, как у себя дома, – проворчал Никита. – Ноги им надо повыдергать, а не разговоры устраивать. Проповедь, блин, им еще прочитай тут.

– Проповеди это к отцу Пантелеймону, – вздохнул Илья. – Телефон мой запиши, и если что – не стесняйся, сообщай. Не всем дано существовать в одной струе с благословенными людьми. Мне вот совершенно не дано.

– Да я даже пытаться не буду, – резюмировал Никита.

Когда они заходили в дом, чтобы сдать ключи от гаража и попросить хотя бы попить, отца Пантелеймона там не оказалось, но давешняя грозная дама, бурча, отвесила им пирожков. Выражение лица у нее, впрочем, было такое, словно она бы лучше отвесила им люлей, но, видимо, на то не было благословения. И даже чаю налила, правда, что Илья, что Пони старались выхлебать все побыстрее, чтобы смыться из ее поля зрения. Впрочем, благодаря этому перекусу они обнаружили отца Пантелеймона: в окно было прекрасно видно как он расхаживает в проезде между участками и заборами, окропляя святой водой чей-то внушительный “Лексус”.

– Гммм, – потянул Илья с сомнением.

– Э, а что это он делает, – уточнил Пони.

– Машину святит? – неуверенно ответил Илья.

– А вдруг там бесовское что сидит, машина-то с Америки! А там сплошной разврат и безбожие, вот там что, прости, Господи!

– А вот ведь как, – подпер подбородок рукой Пони, внимательно на нее глядя и задумчиво пережевывая пирожок с капустой. – И он, значит, отец Пантелеймон-то, вот, американских бесов изгоняет?

– Так надо людей-то беречь, – кивнула женщина. – От дурного-то! А что лучше святой воды и святого слова всю нечисть выгонит? Тем более он ж бескорыстно. Не как иные, прости, Господи, охальники, а только ради людей.

Илья промолчал, но за ритуальным действием в окно продолжал подсматривать. Свою, что ли, машину попросить тоже освятить, чтобы ездить было по-безопасней? Может, и от всяких бесов вроде Шторма поможет? Но это надо было, наверно, раллийную машину святить, потому как пока Шторму он попадался только на ней. А с другой стороны, не изгонит ли освящение и самого Илью, и Пони как зверскую нечисть?

– А можно бы, да, – сказал Пони, улыбаясь, – вроде как, бесовских-то машин и не покупать.

– А вот то не моего ума дело. Да и не твоего, Господи, прости, – рассудительно заключила их собеседница и, гремя посудой, принялась убирать со стола, а потом и вовсе вышла из кухни со стопкой кастрюлек.

– Так вот, о нашем, о бесовском, – прочистил горло Илья. – Мы откуда-нибудь отсюда попадем на Третьи земли, или, чтобы оказаться на месте встречи, нужно в дефолт-сити обратно мотануться?

– Да попадем нормально, брат, не переживай, да, – отмахнулся Пони, заворачивая пирожки из прикрытой кастрюли в салфетки и рассовывая по карманам. – Сейчас вот как-то вот за угол зайдем где-нибудь, на Порог встанем и оттуда уже найдем, куда идти.

– Ну, смотри, – предупредил его Илья. – Я там не ориентируюсь.

– А ты я не знаю, что ли, да, брат, – ухмыльнулся Пони. – Да я сам там не всегда все понимаю. Но у нас их ключи есть, так что нормально так доберемся. Не переживай так уж прям.

– “Так уж прям” не переживаю. Но так как я не очень-то вообще понимаю, что такое этот твой Порог, и что за Третьи земли, и где, собственно, Вторые.

– Так вот со Вторыми все просто. Вторые это Порог. Вернее, Порог – это то, что осталось от Вторых Земель.

– И что там случилось? – осведомился Илья, начиная что-то подозревать.

– Так вот что там могло случиться? Конец света и случился, – отмахнулся Пони. – Давно! Давно-давно, да, Всадник проснулся, и других за собой потянул, и оно все стало сыпаться изнутри, Блед сказал. И тогда один из Зверей решил, что того надо этого. Не того этого в смысле вот, а Всадников осаждать. Вот так вот.

– То есть, – обернулся и уставился на него Илья. – Вторые земли были такой же, не знаю, мир, с жителям и всем остальным, и он … того?

– Этого-того, – подтвердил Дэш тоном умудренного гуру. – На кусочки развалился, частично сгнил, и вот так вот. Поэтому там хрен что найдешь, э. А что найдешь – то лучше бы не находил, как вон с той речкой. Хорошая такая речка. Только немного дохлая.

– Немного! – возмутился Илья, у которого снова голова кругом шла от новых сведений. – Знаешь что, пойдем-как уже сейчас на наше рандеву, пока я не офигел вконец от твоих невзначай-каких рассказов.

– Знаешь, брат, – серьезно отозвался Пони, с трудом подавляя улыбку во все тридцать два. – По– моему так для этого мы уже опоздали.

– А по-моему, из нас двоих самый офигевший – это не я, – парировал Илья, поднимаясь на ноги.

– Ты, брат, кажется путаешь что-то, вот так вот, – сочувственно покачал головой Пони, тоже вставая и направляясь в коридор и к выходу. – Ты как раз офигевший. А я – офигенный! Это слово другое, я вот знаю его.

– Поздравляю, – похвалил его Илья, чувствуя, что от словесной пикировки становится как-то проще дышать. Если самый страшный и непонятный опыт обернуть в фантики обыденности, воспринять его становится куда проще. – Напоминаю, я понятия не имею, как по собственному желанию попадать на Порог. У меня это получалось как-то помимо меня.

– Первое правило путешественника за порог, вот слушай: никогда не переступай порог помимо себя.

– Что-то ты запоздал с этим предупреждением, – проворчал Илья, выходя за Пони на крыльцо и прикрывая за ними дверь. – Что еще важного ты мне забыл рассказать?

– Что-нибудь, – радостно отмахнулся Дэш, выглядывая за угол дома и изучая диспозицию. На грядках все еще копались какие-то женщины, но угол между гаражом и сараем с их стороны не просматривался, а у дома на эту сторону выходил только балкон над крыльцом. Это как раз годилось. – Сюда го, э, – вежливо пригласил он.

– Извольте проследовать в угол, – озвучил Илья, нервно посмеиваясь, но пошел куда сказано. – И вообще, почему мне кажется, что ты это “правило” только что выдумал?

– Потому что я его только что выдумал, вот так вот? – весело отозвался Пони. – Ключ бери, брат. Научу с ключом.

Глава 8 (часть 2), в которой штормит

***

В следующий раз меня выкинуло в настоящий мир на сумеречном длинном мосту с застывшими рядами бесхвостных на постаментах. Внизу была темная, холодная река, и вокруг стелился туман самого мерзкого качества, и я сразу понял, что вынесло меня не просто так, а потому, что где-то тут притаилась какая-то зараза, перекрывающая дорогу дальше.

Тут следовало держать ухо востро. В такой туман любое реальное могло оказаться зыбучим песком и провалиться, но мост казался, по крайней мере, вполне надежным. Я даже потрогал лапой один из камней, но ничего подозрительного не нащупал. Зато темная фигура со светлым мечом, стоящая на пилоне в воде, повернула голову в мою сторону.

– Здравствуйте, – вежливо сказал я. Это была, вероятно, именно фигура из таких, которые могут помогать в случае необходимости. – Вы не могли бы протянуть лапу помощи?

Фигура медленно повернулась ко мне всем корпусом, потом вытянула вперед меч. Золотой и яркий, он блеснул в свете фонарей и продолжился бледным лучом, прокладывая для своего носителя путь до твердой земли. Рыцарь двинулся ко мне тяжелыми, размеренными шагами, и туман оседал на старинных доспехах мелкой бриллиантовой росой. Выглядел потенциальный помощник достаточно крепким, не хуже космонавта на моей собственной территории, хоть и был явно значительно старше. Но не рухлядь, и на том спасибо.

– Приветствую тенекота, – сказал рыцарь. – Недобрый туман сгустился над нашим городом.

– Над вашим сгустился, – подтвердил я. – Но ненадолго. Сейчас разберемся, – и я уверенно двинулся вперед. Вообще-то многие фигуры достаточно могущественны, чтобы самостоятельно справиться с любым мелким пакостником, и даже средним, но у них нет своей инициативы. Проще говоря, если их никто не пригласит на помощь, они так и буду стоять и смотреть, как истуканы, какое бы безобразие у них под носом не творилось. То ли дело коты! Мы всегда при деле, и если что-то творится, то вот они мы – в эпицентре хаоса.

Хотя так, по честному, могли бы и местные, собственные хвостатые тут порядок наводить, а не надеяться на заезжего суперкота. Но делать нечего: мне нужно дальше, а тут, понимаете ли, точка бифуркации.

Я стал продвигаться вперед со всей возможной осторожностью, прислушиваясь и приглядываясь к мелькающим теням, но слышно мне было, в основном, только глухие шаги моего бронзового помощника. А потом, пройдя уже полмоста, я внезапно понял, что далеко не все горящие на нем огни расположены на фонарях. Добрая половина висела в воздухе, немного покачиваясь от ветра, и наводя на грустные мысли об изрядном прорыве нижних миров, например, в лице блудничков. Хотя, в общем-то, такое чаще случается осенью – вероятно, Двекошки была права, и вокруг нас все шатается, раз график нарушается таким позорным образом. Огоньки, мигая по краям, начали собираться поближе, окружая нас с рыцарем, и я, подбираясь в готовности к бою, предупредил своего помощника:

– Готовься к бою. Просто так они не кончатся.

– Значит, прикончит добрый меч! – ответствовал тот, занимая оборонительную позицию и поднимая щит. Убедившись, что он не подведет, я с места сиганул на ближайщего блудничка, рассекая его когтями и развеивая по ветру, размыкая строй противников, от чего они тут же понеслись в атаку все разом. Я храбро отпрыгнул за массивный щит рыцаря, позволяя ему принять на себя основной удар, и, хитро высовываясь в стратегические моменты, принялся прореживать ряды огоньков. Волновали меня, конечно, не они. Сами по себе болотные огни могут, в основном, только запутать путника, заморочить или свести с ума, что делало их практически бесполезными в борьбе с моим бронзовым помощником, но вот только сами по себе, в одиночку, эти мелкие твари никогда не появляются. Обычно они сопутствуют чему-то другому: например, каким-нибудь утопленникам, решившим навестить родные пенаты, или же другим нелицеприятным гостям. И кто сейчас решил наведаться на этот чудесный мост, только предстояло выяснить.

С огоньками же мы справились, вернее, справлялись: мы успешно уменьшали их поголовье, но некоторое количество продолжало виться вокруг, когда на мосту показалась еще одна фигура. Она были темнее и плотнее окружающего тумана, но казалась его частью. Собственно, она была эпицентром, сосредоточием, и туман в ней в самом деле был плотнее просто потому, что это она его источала. Оставшиеся блуднички тут же оставили нас с рыцарем, устремившись к своему главному, и принялись виться вокруг его головы, словно звезды или нимб. Очень красиво, но, к сожалению, намекающе опасненько.

Но мне не привыкать к опасностям.

Рыцарь замер, опуская меч и прикрываясь щитом, и я неторопливо вышел из-под его прикрытия, глядя прямо и смело на новую угрозу.

А потом сел на задницу, демонстрируя степень своего презрения и принялся вылизывать заднюю лапу. Хоба!

Туманный дух даже сбился с шага, возмущенный, а я продолжил активно вылизываться, заодно оставляя на булыжниках покрытия моста влажные следы шерсти и слюны.

– Что делать, сэр кот? – вопросил меня рыцарь.

– Подождать, – милостиво ответил я. По счастью, туманные духи хоть и редко, но в моем городе тоже встречались, поэтому тут мне было все примерно понятно, что и как. – Стой на месте.

Туманник приближался, а я так и эдак демонстрировал ему со всей наглостью хвост, лапы, беззащитные шерстяные бока, валяясь на земле. Хороший такой дух, непуганый. Те, что мне встречались раньше на такие простые уловки не попадались.

И вот, стоило туманнику подвинуться вплотную к тому месту, где я изображал негу и расслабление, как я подобрался, как пружина, и метнулся прочь, вспрыгивая прямо на шлем своему помощнику. Туманник повернулся за мной, начал движение, но путь ему преградила серая трепещущая масса, похожая не то на заросли растений, не то на недоваляный валенок.

– Хоба! – сообщил я туманнику, который с размаху ударился в эту преграду из самой лучшей кошачьей шерсти, проваливаясь в нее и запутываясь.

– Прекрасный прием, сэр кот! – одобрил меня рыцарь. – И что же делать с ним теперь?

– Так все то же, – сказал я, спрыгивая с его головы и усаживаясь на землю. – Подождать. Ты можешь ждать на своем месте, сэр рыцарь. Эта тварь исчезнет с рассветом.

– Благодарю, сэр кот, – склонил голову рыцарь. – Я запомню вашу науку.

Я с интересом проследил за тем, как фигура удаляется прочь по мосту и потом снова выстраивает себе дорожку из луча света, чтобы вернуться на свой постамент. А потом я вольготно улегся на перильца и возлег в ожидании рассвета, не решаясь бросить пленного туманника без присмотра. Моя цель, конечно, ждала меня, но, как говорится, беги по направлению к цели, пока можешь бежать, иди, пока можешь идти, ползи, если можешь ползти, а если сил уже совсем не осталось, то хотя бы ляг и лежи по направлению к цели.

Это считается. Так что я лежал, ждал, ждал и лежал, пока вдали не послышались чьи-то печальные шлепающие шаги. Вот, не иначе как какая-то заблудшая душа спешит прильнуть к жемчужным россыпям моей мудрости. Показавшийся вскоре человек в самом деле казался расстроенным. Он шел нога за ногу, руки в карманы, совершенно не глядя вокруг, так что и скованного туманника не должен был заметить, тем более, что тот уже потихоньку бледнел в лучах встающего солнца.

– С чего это еще я должен сам ему звонить? – прислушавшись, разобрал я. – Лучший друг называется! Да я сдохну, он не заметит! Не я же начал, блин. Почему я должен мириться?

– Потому что человек важнее ситуации, – сообщил ему я со своего насеста. – А невиновных не бывает.

Кроме меня, конечно.

Прохожий вытянулся, выпрямился, оглядываясь, но, кроме невидимого для обычных бесхвостных туманника и неподвижных фигур на постаментах, тут был только я.

– Это ты, что ли, советы тут даешь? – пошутил бесхвостный.

– Я, – зевнул я, и от этого местоимение получилось больше похожим на “мяу”.

– А, ну, значит, еще не спятил, – кивнул сам себе мой случайный собеседник и удалился вдаль куда более прытким шагом. Кажется, я наладил еще одну проблемную жизнь? Слава мне.

Солнечный свет, приподнимая завесу сумерек, постепенно вполз на мост, и туманник, запертый в серой клетке, начал таять, намекая, что я все сделал правильно. Глядя на его исчезновение, я искренне жалел, что не могу забрать с собой сэра рыцаря: из него вышел прекрасный помощник, и он на диво органично смотрелся бы во дворе моего многоэтажного, многоквартирного дома.

Но нет, такой приз мне пока не полагался, а полагалось еще поработать, в том числе, лапами. Однако, стоило мне заново отыскать путь вниз, в Пограничье и продолжить путь, как я понял, что неимоверно устал и хочу лишь одного – спать. А всякие задания должны были бы обождать, только вот в Пограничье лучше никогда, никогда не засыпать, если не хочешь остаться там на неопределенное время. Это все ерунда про еду и питье других миров: проблемы начинаются, когда там уснешь. В этот момент время вырывается из-под твоего контроля, и ффух – и ты уже года на три-четыре, а то и больше выпал из реальности.

Так что я встряхнулся, вытаращил глаза так, что аж больно стало и деловито почесал вперед, надеясь, что постепенно убывающий клубок путеводной шерсти вскорости выведет меня в искомую страну Германию.

Ну и далеко же это оказалось! Если бы я знал, на что подписываюсь, когда соглашался, ни за что бы не пошел. Не котовье это дело – лапы стирать в таких путешествиях. Хотя если не коты – то кто же?..

К тому моменту, как остатки нитки истончились в воздухе, указывая на переход, я уже практически падал на ходу. Глаза закрывались, хвост волочился, собирая пыль и грязь иномировых дорог, и даже пузо уныло подметало землю.

Вынырнув на какой-то тихой улочке, я даже не стал тратить особо время на поиск лежанки. Прямо рядом с местом моего появления под навесом стоял большой, теплый уютный аппарат с крупным экраном, прямо под камерой. Если под камерой – значит вещь ценная, под присмотром и мне подходит. Так что я забрался на этот чудный девайс сверху, улегся, прикрывая нос хвостом и крепко уснул, нагло наплевав на все особые обстоятельства. Кажется, именно такой совет я не так давно давал какому-то отчаянно несчастному бесхвостному? Вот и мне самому пригодился.

Спалось мне, надо сказать, вполне нормально. Сверху не капало, снизу иногда приятно жужжало и разговаривало, в общем, почти как дома.

Я уже почти совсем выспался, когда миру снова понадобилась моя помощь. Пробудился я под ворчание бесхвостного, которому мой аппарат чем-то не угодил.

– Да вы смеетесь, что ли? – бурчал он, вперившись глазами в длинный бумажный чек. – Меня что, ограбили?.. Так, рюкзак… давно собирался купить. Это вот еда, без еды я умру. Канцелярский магазин. Без тетрадок я тоже умру. Кинотеатр… попкорн в кинотеатре. И…все? И весь аванс за два дня?..Все потратил? Как это вообще?!

Я приоткрыл один глаз, презрительно изучая финансово неграмотного бесхвостного и бесхитростно посоветовал:

– Надо вести финансовый дневник и делать накопления сразу после получения денег.

– А? – поднял на меня изумленные глаза поучаемый.

– Мяу, – сообщил ему я и снова закрыл глаз.

– Такое чувство, что меня только что учил экономить кот, – пожаловался бесхвостный, окончательно заставляя меня проснуться. Впрочем, я уже отдохнул и чувствовал себя куда лучше, и был вполне готов к новой порции приключений на свой хвост (а вот давать полезные советы я готов вообще всегда, как показывает практика).

Потянувшись, я спрыгнул с устройства, ставшего мне такой неплохой лежанкой, и неторопливо отправился на поиски нужного Этого. Как там его звали? Блед?..

– Эй, где тут найти этого самого Зверя Бледа? – окликнул я ближайшего кота, прохлаждающегося в тени дома.

– А понятия не имею, – зевнул тот.

– А надо бы иметь, – возмутился я. – Я из другой страны сюда шел, лапы стер, когти сточил, и все такое, чтобы его найти, потому что это Очень Важно. А ты мне тут, холоп, и помочь не желаешь? А ну как Всенец из-за вас приключится тут?

– Зверь, говоришь, – снова зевнул мой собеседник, но на наш разговор, услышав его, подошла весьма милая кругленькая трехцветная кошечка и сказала:

– А мы сейчас спросим у всех, не видели ли они Зверя, – Кошка Пеструшка подошла к тени, где почивал кот, которому лень, и поцарапала землю, приговаривая одно за другим имена котов. Кто-то откликался с другой стороны, и тогда тень шла волнами, обозначая ответ, кто-то не отвечал, или не слышал, но голос за голосом присоединялись к поискам, и тень увеличивалась, проходя рябью от края до края, расширяясь от того места, где все еще лежал первый кот.

– А он почему не хочет искать? – спросил я, присаживаясь на задницу, чтобы поскрести шею.

– Это кот, под которым лежит мир, – пояснила Пеструшка, садясь близко, но не рядом. – Пока он лежит, мир стоит. Когда он встает, мир качается.

– Очень поэтично, – одобрил я, разваливаясь поудобней и начиная выгрызать шерсть между пальцами. Это было весьма увлекательно и способствовало приятному ожиданию.

– И энергосберегающе, – подтвердила Пеструшка.

– Так найдут, нет? – спросил я у нее. – А то, может, зря высиживаю.

– Высиживают птицы, – отозвалась она и больше ничего не сказала. Я принял это за знак уверенности и остался на месте.

Время от времени из тени выныривали коты, подходили к Пеструшке, тихо с ней переговаривались, уходили снова. А потом возникло какое-то бурление, Кот, под которым лежит мир, даже приподнялся, и тень выплюнула трех котов, из которых двое с двух сторон поддерживали третьего, явно изрыгнутого из знатной драчки.

– Зверь, – сказал тот. – Заперт. Пойман!

– А ты-то чего? – участливо спросил я, изучая его раны.

– Так я-то вырвался, – гордо ответил кот, едва продолжая стоять на лапах. – Ерунда!

– Раз ерунда, давай, сообщай. Кем пойман, где заперт. И тот ли там вообще зверь.

– Зверь Блед, – сказал кот, высвобождаясь из-под опеки своих помощников и максимально грациозно укладываясь на землю, словно так и надо. – Застрял в четвертых землях. Отсюда через Пограничье вниз, и в пещеру прямо там.

– И что же там за обитатели? – уточнил я как можно небрежнее. Признаться, в четвертых землях мне бывать не доводилось, а чем ниже – тем больше проблем, как известно.

– Там большое, шипит, – дернул ухом кот. – Поймало Зверя Бледа и не отпускает. Ест, кажется.

Это было уже слишком: мне Этот был нужен, чтобы не наступило беды, а его там жрут!

– Кто не трус, тот за мной, – коротко сказал я, геройски задрал хвост и храбро ломанулся в тень, сразу же проваливаясь в Пограничье, и оттуда спрыгивая пониже, на Третьи Земли. В самом деле, сразу на месте прыжка оказался зияющий вход в пещеру, и я помедлил перед ним, разглядывая с искренним презрением более глубокую, почти живую тьму внутри. Чем дальше от Солнца, от верха, тем темнее в углах.

За мной начали спрыгивать сверху другие коты, и это заставило меня решиться. Я сделал шаг во мрак, и сразу почувствовал, как проваливаюсь все ниже и ниже. Тьма под лапами совершенно не держала мой вес, оседая и проминаясь, словно грязь или тесто. Я как-то прошелся по тесту, было дело, так что я знаю о чем говорю. Я практически тестовый профессионал! Лапы и штаны потом отмывал вечность, надеюсь, местная тестообразная тьма будет более милостива к шерсти.

Я встал на все четыре лапы по очереди, подрыгал задней левой, стряхивая остатки вязкой тьмы, и, наконец, огляделся. Я был в пещере, похожей на дворец, или дворце, похожем на пещеру, и коронованный драконище посредине ряда сталагмитов-колонн препирался с бесхвостным, растянутым на цепях между ними. Бесхвостный был бледен до белого, и только красные потеки тут и там нарушали эту хорошо вылизанную белизну. Я как-то сразу понял, что это и есть Этот, Зверь Блед, искать которого меня послали в этот пренеприятно долгий путь.

***

Илья сунул руку в карман, на мгновение задумываясь о судьбах вселенной и необходимости хотя бы иногда вытрясать свои запасы. Он ощущал под пальцами какие-то монеты, какие-то непонятные детали, вроде обертку от жвачки, или даже остатки пачки, ключи от чего-то, пару оторванных пуговиц. В общем, целая коллекция и жизнь в миниатюре. Ключи, впрочем, там тоже были, и опознать их на ощупь удалось только благодаря относительно свежей салфетке, в которую они были завернуты.

– Готово, – Илья показал ему одну из пластинок, зажатую между пальцами.

– А вот как то теперь, ты же у нас на слух все? Так вот, ты ее послушай. Внимательно послушай так.

Илья послушно сосредоточился. После паузы из общей тишины начали проступать отдельные выпуклые звуки, шорохи, голоса, и ключ что-то словно шептал, потому что его вибрация была похожа не на гул, а на словно бы шелест.

– Теперь вот тянись, брат, – подсказал Пони под руку. – И вдыхай.

Его голос показался невероятно громким и неблагозвучным, но зато достаточно командным, чтобы послушаться без пререканий. Илья мысленно уцепился за звук ключа, и обнял его мыслью, не следуя за ним, а позволяя ему спуститься внутрь своего рассудка. И тогда ключ остался, и Пони остался, а вот все остальное вытянулось, словно длинные вечерние тени, отбрасываемые миром идей на мир материи, а потом втянулось и исчезло, оставляя вокруг прозрачный, без подлеска черный лес, увитый туманом, в котором тут и там шныряли быстрые серые тени. Пони, уже знакомый и в его запредельно-зверином виде, расправил плечи, вдыхая воздух Порога, и безбашенно улыбнулся.

– Ну, вот так вот, брат, как-то. А теперь послушай его снова, как поведет. Он тебе дорогу покажет. Ну, то есть, так вроде как должен, да. Если эта сладкая парочка твикс все правильно сделала, а не как обычно.

– А ты свой попробовать не хочешь? – поинтересовался Илья, со смутным интересом оглядывая свои не то псевдосредневековые, не то утрированно-концертные штаны и куртку, больше похожую на камзол.

– Так э, а это кому вообще надо учиться, мне или тебе? – возмутился Пони, лыбясь во все лицо. – Что ты там разглядываешь, не меняется оно, как морфнулся так морфнулся.

– Чего-чего? – уточнил Илья немного рассеянно. – Я вот не пойму. Ты как-то внушительнее, что ли, тут выглядишь. А я не очень.

– Так я и постарше тебя буду, брат, – с готовностью ответил Дэш, посмеиваясь.

– То есть, потом я стану больше, отращу перья на башке, – с готовностью перечислил Илья. – И начну запинаться в русском языке?

– Я не запинаюсь, да, – строго ответил Дэш. – Это вроде как стиль такой. Уникальный.

– Уникум ты наш, – хмыкнул Илья, поднимая пластинку на уровень глаз и прислушиваясь снова. Но пришел не звук, вернее, не совсем звук: как тогда, в прошлый раз, делала случайная монетка от Войны, пластинка начала вибрировать так, словно молча пела песню. Гул немного прирос, а потом Илью уже почти знакомо дернуло и поволокло вниз, в безглазую холодную темноту.

То ли он поднаторел с тех пор, то ли ключ работал лучше, чем монета, но на этот раз Илья приземлился намного лучше: не кубарем, не мешком, а достаточно элегантно – на одно колено. А приземлившись, тут же поднялся на ноги, осматриваясь и смутно сожаления, что у такого пристойного прибытия не было восхищенных свидетелей. Собственно, вокруг вообще никого не было. Он стоял посреди довольно просторной каменной беседки, за границами которой угадывалась не земля, а вода, и выхода с нее, кажется, не было: по крайней мере Илья, повернувшись вокруг своей оси на полный оборот, не нашел его.

Воздух завибрировал рядом с ним, и парень отступил немного, с подозрением глядя на это место, и особенно пристально – туда, где она вибрация словно раздвинула слои реальности, вытягивая оттуда знакомый абрис, включающий анемоновидные волосы, темную кожу и разномастные глаза.

– Ничего так местечко, э, вроде как, – похвалил Пони, оглядевшись. – Мы тут, что ли, как будто первые, вроде как?

– Наверное. Но не караулить же им нас тут? – пожал плечами Илья. – Они же не знали, когда мы соизволим почтить визитом.

– Это вот ты прав, да, – согласился Пони, подходя к ограждению беседки. Помедлив, Илья последовал за ним, на всякий случай иногда оглядываясь. Но воздух нигде не дрожал, и вообще кругом стояла такая тишь, что было бы, кажется, слышно даже плеск мальков вблизи поверхности и вздохи камыша вдалеке, там, у теряющихся в легкой дымке берегов.

– Мы на Третьих землях? – на всякий случай уточнил Илья. Пони облокотился о бортик, глядя на воду вокруг, а он, наоборот, повернулся спиной к просторам, предпочитая видеть пространство беседки.

– Типа того, да.

– А Четвертые есть?

– Блед говорит, да, вроде как, есть. Но я сам не того, типа что. Не видел.

– А Блед видел?

– А Блед много чего видел, вот как. Но не факт, что расскажет, – Дэш неосознанным движением поднес руку к груди, словно ища карман, в который убирал давеча полученную от Бледа ценную передачку-шкатулку, а потом, наткнувшись пальцами на броню, переместил ладонь на поясную сумку, тут же заметно успокаиваясь – видимо, искомый предмет прощупывался и был на месте.