Текст книги "Петр I. Предания, легенды, сказки и анекдоты"

Автор книги: Ирина Райкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Нам царь заганул три загадьи, не знаешь ли, как разгадать?

Он им и сказал:

– Я знаю, сколько дадите мне за это? По тысяче рублей с кажного, – тогда вам объясню эти загадьи.

Они и говорят:

– Мы не пожалеем тысячи рублей, даем кажный, – только объясни нам эти загадьи.

Дали по тысяче рублей кажный, вот солдат и объяснил им эти три загадьи.

Ну, и вот на другой день Петр Великий выпустил этого солдата, да и их выпустил, всех вдруг выпустил. Выпустил и спросил:

– Дак ты был у меня на кухне поваром, говорил, что теребил рябчиков; отеребил ли ты рябчиков?

– Как же, ваше царство-величество, отеребил я рябчиков.

– Помногу ли ты с их взял?

– Я по тысяче рублей с кажного взял.

– Молодец, хорошо умеешь теребить рябчиков.

Ну, и вот Петр Великий от себя еще дал триста рублей:

– Поди, – говорит, – теперь домой.

Иван пошел.

После этого Петр Великий генералов призвал к себе и спросил у них:

– Ну, что, господа генералы, справились по книге, знаете теперь таки загадьи, которы вам загадывал?

– Знаем, – говорят.

– Ну, знаете, дак поясните.

Вот они все и рассказали, чему солдат их научил.

– Ну, ребята, ладно.

И отпустил их, и больше ничего не сказал.

96. Петр Великий и каменотес

В одно прекрасное время Петр Великий осматривал Питер. Едет мимо Путиловской горы, увидел каменотеса… Подъезжает к нему, спрашивает:

– Бог на помочь, мужичок, каково работаешь, много ли зарабатываешь?

– Не стоит благодарности за такие малости, в день восемьдесят копеек заработаю.

– Так тебе и хватает?

– Не очень-то хватает.

– Странное дело, куда же вы деньги деете?

– Двадцать процентов долгу плачу, двадцать – в дом даю, двадцать – за окно кидаю.

Государь задумался.

– Разъясни, говорит, – мужичок, понять не могу.

– А видите, двадцать процентов отца с матерью кормлю, двадцать – двух сынов рощу, двадцать – двух лебедок рощу, крылышки подрастут – тут я их и видывал, а двадцать процентов на все содержание.

– А видел ли ты государя?

– Да нет, а хотелось бы.

– Ну, поедем, покажу; как приедет в селение, все будут без шапок, один государь в шапке.

Приезжают в селение, там кричат «ура», шапки вверх кидают, а он спрашивает:

– Который же из нас царь, что все без шапок, только мы с вами в шапках?

– Не знаю, – говорит.

Потом мужичок пал на колени.

– Простите, – говорит, – ваше царское величество.

– Возьму я тебя в Питер, скажешь ты свою загадку сенаторам.

Сели в телегу и отправились в Питер. По приезде Петр Великий собрал сенаторов и говорит:

– Вот, господа сенаторы, этот мужик задал мне такую загадку, что я не мог решить. Прошу вас в трехдневный срок решить.

Мужик и рассказал им загадку.

– Господа сенаторы, разгадайте, куда его деньги идут, а вы, мужичок, не смейте без моей милости им сказывать.

Сенаторы думали, гадали, но решить не могут. А один решил его подвести.

– Давай позовем да предложим, чего только захочет.

Позвали и подкупают, а он был не промах. Шляпа у него была большая да с заворотом.

– А кидайте мне полну шляпу золота.

Они и накидали. Он и говорит:

– Двадцать копеек – отца-мать кормлю, двадцать копеек – двух сынов рощу, двадцать копеек – двух лебедок рощу, на двадцать копеек сам живу.

Сенаторы видят, что самое простое, а не могли угадать. Ну, срок прошел, они и пошли к государю:

– Ну, вот, – говорят, – такая-то разгадка.

– Ну, – говорит, – вы сами не могли отгадать, он вам рассказал.

Они и повинились. Он как сурово посмотрел на мужика. А тот говорит:

– Ваше императорское величество, да смотрите, сколько мне ваших личностей накидали. Разве я смог отказаться? (На каждом золотом ведь личность государя.)

Пошли они обедать, мужика царь около себя посадил. Сенаторы и решили его подвести. Ударил один соседа и сказал: «передай другому!» Так до мужика дошло. Должен он царя ударить. А он встал и говорит:

– Вот, господа сенаторы, какой я сон видел: пошли мы со старухой в лес и увидели дрова хорошие. Ну, пошли и стали грузнуть. Что дальше, то больше грузнем. А что, а что, не вернуться ли нам домой? Да, – говорю, – вертаться, а дрова какие хорошие! Так вот, господа сенаторы, как быть: угрузиться или домой поворотиться?

Вот те и говорят:

– Конечно, домой поворотиться.

Он как повернулся, да как хруснет – «передай другому», говорит. Тут его царь самым главным сенатором и поставил, а их ему под начало отдал.

97. Солдат Сироткин (вариант)

В древнее время одно было семейство; их фамилия была Сироткины. Потом родители померли; их было 2 брата, так что принужден был один в службу идти. Их в те поры отдавали на 25 лет. Попал он в штат в Петербург. Его Государь Император очень любил, так что навсегда при себе оставлял: «Родителев при тебе нет, я тебе великолепную должность дам». Но он отвечал: «Какой я есть необнаковенный человек! Писарю – перо с рук и хлеб с зуб, а когда я поживу на свете и приучусь работать всякую работу, тогда мне не будет страшно жить на белом свете. Нет, Ваше Императорское Величество, не останусь я в писарях, поучусь работать».

В то время проводилась Ладожская канава. Стал он работать. Ну, вдруг приехал Государь Император осматривать провод канавы; увидал свойго любимого Сироткина, весь в грязи, мазаный. «Да разве тебе здесь, – говорит, – лучше работать?» – «Очень хорошо. Я. здесь как проворочаюсь – то щей как с петитом покушаю, говядины вместо меда. А там приелось все, на месте хорошем сидевши: чаю выпьешь стакан, и все!» И загадал он Государю загадку: «Здесь получают на день четыре пятака. На один пятак кормятся, другой в дом запущают, третий – долг плотют, четвертый – на ветер пущают». Государь дал ему 40 золотых, чтоб только отгадал^[25]. «Потом, – говорит, – смотри, не говори никому, пока мене сорок раз не увидишь».

Приезжает Государь в Сенат, загадал он сенаторам эту самую загадку: «Чтоб, – говорит, – в три часа узнать!» Сенаторы послали скорей за Сироткиным на Ладожскую канаву. Получил он от них сорок золотых, объяснил. Те докладуют Государю Императору: «Узнали. Ему Сироткин нечаянно встретился». Государь говорит: «Ну, брат, наверно, ты сказал им. Я тебе сказывал, пока мене не увидишь сорок раз, никому не говори!» – «Ваше Императорское Величество, я вас видал восемьдесят раз». – «Как же ты мог?» Тот с одного кармана вытаскивает сорок золотых, с другого кармана тоже^[26].

Тогда и говорит Государь Император: «Будь, брат, старшим сенатором у мене, довольно тебе грязь там копать».

И теперь с бедности как он здорово живет! Имение куплено около Угры. Мы работали у них. Теперь уже сивый стал Сироткин.

98. Умные ответы (вариант)

Это в старое время было, при Петре I.

Петр I сам ходил везде, ездил. Ну и вот, ехал по дороге, близ дороги полянка, на полянке пашет пахарь. Он остановил лошадь, сказал:

– Бог помощь, мужичок. Ну и что это вы тут делаете?

Говорит мужичок:

– Да вот пашу полянку, буду хлеб сеять.

– Сколько же вы из этой полянки доходу получаете в год?

– Восемьдесят рублей, – говорит, – в год получаю.

– Куда вы эти деньги кладете?

– Да двадцать рублей, – говорит, – долг плачу, двадцать рублей подать плачу, двадцать рублей взаймы даю, двадцать рублей за окно рою^[27].

Царь сидел, думал, думал и говорит:

– Разъясни, – говорит, – как это?

– Да есть, – говорит, – отец. Двадцать рублей долг плачу – отца кормлю. Двадцать рублей взаймы даю – есть сын, сына рощу. (Придется ли только получить?) Двадцать рублей за окно рою – есть дочка, одеваю, обуваю, рощу. Замуж отдам – все за окно.

Тогда ему Петр I сказал:

– Ну, хорошо, молодец. Давай снимай шляпу с головы!

Он снял, Петр I насыпал ему полну шляпу золота и говорит:

– Брось пахать, тебе хватит.

И поехал. Мужик шляпу под мышку – и пошел домой.

Сказка коротка да замысловата.

99. Беспечальный монастырь

В одном монастыре братия была человек в 50; монастырь был богат, жили монахи припеваючи, жили между собою дружно, никакого горя не знали. В монастыре был послушник – человек уже старый, находчивый и шутник; с малолетства жил в монастыре и охотник был рыбу ловить, – день и ночь на озере. Однажды ему на озере рыба не ловилась, и он от нечего делать сплел из тростника буквы; приехал вечером поздно и буквы эти прибил гвоздиками к воротам монастыря, из букв вышло два слова: «Беспечальный монастырь». В эту ночь мимо монастыря ехал какой-то важный барин на тройке. Подъехал он и видит на воротах надпись: «Беспечальный монастырь».

Приехал барин в город – и прямо к царю. «Мы, – говорит, – не знаем, где на войну и на все денег взять, а в монастырях сколько денег; живут там по пятидесяти человек и больше; сыты, обуты, одеты, ничего знать не хотят да еще и посмеиваются! Хоть напугал бы этих беспечальцев, если уж другого ничего сделать нельзя».

И вот в монастыре получена была бумага, что сам царь в монастырь приедет на другой день и спросит ответ на три вопроса; если кто-нибудь из монахов даст на три вопроса верные ответы, то и пусть монастырь будет беспечальным, а если не найдутся ответить, то всех монахов долой из монастыря. Призвал настоятель братию и прочитал бумагу. Все ахнули, а послушника, который надпись прибил, обвиняют, что все из-за него, пошутил неладно.

И присудили все, что он пусть первый и ответ царю дает, а уж если не может ответить, то другой кто может, пусть отвечает. Послушник был грамотой доволен, а настоятель мало учен, и присудили все, что царя встречать будет вместо настоятеля послушник. Послушник видит, что дело плохо, попросил одежду у настоятеля, надел на себя: сидит хорошо, не длинна и не коротка.

Ждать царя пришлось недолго, приехал утром вестовой и сказал, что царь сейчас будет. Вышли монахи, послушник во главе настоятелем. Подъехал царь, вышел из кареты, подходит к воротам, в самых воротах царя и встретили; поздравствовался царь с монахами и назвал их беспечальными.

– Ну, кто из вас будет отвечать мне на три вопроса?

Все указали на нового настоятеля.

– Кто я? – спрашивает царь.

– Образ и подобие Божие! – отвечает настоятель.

– Что я стою?

– Иисус Христос был продан за тридцать серебреников, так царь стоит меньше этого! – отвечает настоятель.

– Ну, а что я думаю? – спросил царь.

– Сейчас ты, царь, думаешь, что перед тобой стоит настоятель монастыря и тебе отвечает, но это не верно, я простой послушник.

Послушника царь взял к себе во дворец, а на монастырских воротах под надписью «Беспечальный монастырь» велел сделать другую: «Сам царь проверил». Остались все монахи в монастыре и живут по-прежнему в довольстве и добре.

100. Беззаботный монастырь (вариант)

Было на дверях написано, что беззаботный монастырь. Вот, приехал там государь, что ли, царь ли.

– Как это так? Беззаботный монастырь? В монастыре должно заботиться.

Ну вот и спрашивает:

– Я вам, – говорит, – загану загадку, чтоб к утру свету была разгадана эта загадка. Сосчитайте, сколько на небе звезд? Что я стою? И что я думаю?

Значит, дал настоятелю такое наставление, чтобы к утру загадки эти разгадать. Вот настоятель и думает и не может никак разгадать этих загадок.

Вот такой был мельник на мельнице, кухарь, старец. Настоятель и думает:

– Дай-ка я съезжу к нему. Он расскажет, как выйти из этой печали.

Вот приезжает к старцу и говорит:

– Так и так, выведи меня из положения из худого, чтобы я наутро мог разгадать.

– А вы, – говорит, – оденьтесь в мои платья, а я оденусь в ваши, я и поеду к царю на отгаданья.

Настоятель согласился, значит. Перенаделись. Старец поехал туда в монастырь разгадывать государю загадки. Ну вот, и выкликает государь игумена.

– Ну что, – говорит, – ты, игумен, мог ли разгадать загадки? Скажи мне, сколько на небе звезд? Сосчитал ли за ночь?

Тот начал:

– Там столько тысяч, сколько тьмов.

– А это, – царь говорит, – неправда.

– А вы проверяйте сами, коли это неправда.

– Ну, а сколько я стою?

– Господь был продан за тридесять серебреников, а вы все подешевле стоите.

– А что я думаю?

– А вы думаете, что я игумен, а я с мельницы старец, кухарь.

– Ну, дак быть же тебе игуменом, а тот пусть мельничным кухарем.

Тем и кончилось.

101. Беспечальный монастырь (вариант)

Царь задумал испытать народ: хто узнает земную широту, солнышко во много ли время кругом проходит. Купечества, господ приводил, спрашивал… Никто. Говорили, что «Царское Величество, не можем знать». Потом простонародье собирал, спрашивал, из духовных, из солдатов, – никто не находился отгадати.

Идет пьяница-солдат на остатках. «Эй, – говорит, – Сукин, поди-ко сюды». Приходит Сукин: «На что, Царское Величество?» – «Я тебя лажу спросити: вот, земная широта широка ли?»

– «Да должно быть, – говорит, – неширока». – «Как ты можешь ето, Сукин, знать?» – «Царское Величество, потому могу знати: в двадцать четыре часа кругом солнце обходит». – «Ну, хорошо, хорошо. А небесная высота высока ли?» – «Должно быть, – говорит, – невысока». – «Как ты можешь знать?» – «А там стучит – а здеся чуть^[28] вишь, гремит как».

«Ну а земная, – говорит, – глубота глубока ли?» – «Да, должно быть, глубока», – говорит. «Как ты можешь знать?» – «А вот почему: у меня батюшко тридцать лет в землю ушел, да взад-то еще его нет».

102. Государь, поп и работник (вариант)

В маленьком приходе жил священник; жил исправно, не было заботы никакой, и так он ожирел порато. И пришлось ему побывать к государю лично. И спрашивает его государь: «Вы, отец духовный, из какого приходу, и что вы ожирели, батюшка, так порато?» – «А вот, потому нет никакой заботы». – «А вот я тебе загану загадки – отгадай. Через месяц и приходи ко мне». – «Какие, – говорит, – Ваше императорское величество?» – «А вот, – говорит, – перва загадка: чего я стою? А вторая загадка: на своем коне во сколько время всю Россию могу объехать? А третья загадка: чего у меня на уме?» Вот, хорошо. «Ступай домой, подумай и приходи».

У попа жил работник. Приходит поп домой печальный, в заботе такой: не отгадает – житье будет плохое. Вовсе похудел, хуже стал. Работник его спрашивает: «Отчего это Вы, батюшка, похудели?» – «Да вот, – говорит, – так и так, загадал государь загадьи, а отгадать не могу». – «Давайте отгадаю, отпустите меня». – «А ступай, иди с Богом». Оделся в попову одежу и отправился туды.

Приходит работник, говорит прислуге: «Доложите, что поп пришел». Прислуга доложила. Государь и говорит: «Пусть приходит. Ну что, – говорит, – отгадал ли загадьи?» – «Точно так, Ваше императорское величество». «Ну, как?» – «Вот чего Вы стоите, – говорит: – Иисуса Христа продали за тридцать серебреников, а вы первый помазанник после Иисуса Христа, так Вы двадцать девять серебреников стоите». – «Хорошо. А вторая: во сколько время могу всю Расею изъездить?» – «А вот будь, Ваше императорское величество, Ваш конь как солнце, в двадцать четыре часа объехали бы весь свет». – «А третья загадка: что у меня на уме?» – «Думаете, что мне не отгадать». – «Вот так, – говорит, – поп – молодец!» Выхвалил государь попа. «Нет, Ваше императорское величество, я, – говорит, – не поп, а я его работник». – «Ну так будь ты попом, а он пусть работником».

103. Беззаботный монастырь (вариант)

Это, конечно, дело было в исторические годы, еще при Петре Первом, давным-давно. Близко города Петербурга явилась явленная икона, и на этом месте возобновили монастырь и собрали монахов. Как они начали там жить, нужно было дать название монастырю. Сделали собрание – заседание, по какому угоднику дать название?

– Какой есть интересный угодник?

Думали, думали, никакой не подходит.

Однажды игумен встает утром, идет к монахам-братьям и говорит:

– Я придумал кличку – беззаботный монастырь.

Как так?

– А нам об чем заботиться? Рыбы хватает, хлеба хватает, молоко есть (а мяса им не разрешалось). Богомольцы ходят – деньги носят.

Все решили: правильно. Дали объявление: «Монастырь беззаботный».

Пропечатали статейку в «Русском слове» (там всегда раньше печатали), что беззаботный монастырь возобновился около Петербурга. По всему свету пошло.

Эта газета попадается царю Петру – видит статейку и думает: «И какой же был святой беззаботный? Все святые заботились. Пойду узнаю, решу этот вопрос».

Жеребца седлает, одевается, поехал в ту сторону. Едет в простой одежде, тогда проще было. Едет деревней, приезжает к этому монастырю. Видит – монастырь большой, богатый. Тогда хорошо монастыри жили. Игумен в годах уже глубоких, в вуале, митре, кресте золотом с бриллиантами и золотой крест на посохе. Игумен увидел и признал, что это Петр, царь.

Поздоровались.

– Вы кто, батюшка, будете?

– Я игумен.

– Какое название у монастыря?

– Беззаботный, господин Петр.

– А какому это угоднику? Ведь такого угодника нету?

Игумен задумался.

– Да мы так дали, ведь забот у нас нет. Мы гуляем, пьем, едим. Богомольцы ходят – деньги носят, вот и беззаботный монастырь.

– Так-то так, но это неправильно. Монастырь этот надо разогнать. Вот если три загадки отгадаете, тогда оставлю. Я заставлю, чтобы ты заботу нашел.

И начал загадывать.

– Во-первых, сколько на небе звезд сегодня ночью? Во-вторых, сколько я стою? И третья загадка – что я думаю? Завтра в десять часов я к тебе приеду.

Ну, он братьев-монахов собрал много. Игумен задумался; верно, беззаботный стал задумываться.

Братья собрались, гадали целую ночь. Звезды – туда-сюда, можно сосчитать, а других не отгадать. Игумен наутро решился на самоубийство.

– Лучше сам себе нарушу жизнь.

Часов в восемь утра подходит к мельнице (большая водяная мельница была) и хочет в плотину броситься. Молится.

А у мельницы был работник, идет и видит: поп хочет в плотину броситься.

– Что ты, батюшка?

– Ой, Гришенька!

– А в чем дело?

– Хочу жизнь нарушить.

– Да что ты! Чисто живете, хорошо едите и нарушаете жизнь! У меня ничего нет, все проживаю и то не хочу нарушать жизнь, а у тебя все есть.

– Мне надо три загадки разгадать. Через час царь приедет, мне голову отрубит.

Работник говорит:

– Плевое дело эти загадки. Четвертинку вина поставь – я выручу тебя.

– Мы все ночь думали, не отгадали.

– Отгадаю!

– Вот тебе сто рублей.

– Научить тебя нельзя – провалишься. Я сам буду отвечать. Давай надевай мою мельничную одежду, а мне дай свою.

Гришка-работник посох взял, митру надел, бородку приклеил подходящую, надел его одежду.

– Где вас ждать?

– Здесь. А ты садись в крыжовник, в малинник.

Ходит по дорожке, молится. Смотрит, – царь подъезжает. Поздоровались.

– Ну как, игумен, отгадал мои загадки?

– Как же, как же, отгадал.

– Сколько звезд сегодня на небе?

– Сколько звезд? На юг – семьдесят три, на запад – сорок восемь, на север – девяносто.

– Ой, обожди, стой. А почему так мало?

– А я вот на восток еще не сказал. А почему мало сегодня все святые запьянствовали, забыли свечи зажечь, горят все огарки, а он долго ли горит – гаснет.

– Ну, правда. А сколько я стою?

– Сколько вы стоите? Два с полтиной.

– Почему так дешево?

– Да ведь как же. Ведь как ни говори, а ты царь земной, да еще над одной Россией. А был Царь Небесный, надо всем движимым и недвижимым, а Иуда его за тридцать серебреников сатане продал. А тебя уже можно на пятьдесят подешевле.

Царь подуиал-подумал: верно. Если Небесного Царя продали за столько. Ладно, хорошо, согласился.

– А что я думаю?

– Вот вы думаете, что я игумен, а я работник с мельницы, а игумен вон в крыжовнике.

Игумен выходит грязный, в мучной одежде.

– Тьфу, черт вас возьми с вашим беззаботным монастырем.

И ускакал царь назад. И так пословица идет с тех пор – беззаботный монастырь.

Так Гришка игумена выручил и жив остался. Еще бутылку вина получил да сто рублей денег.

104. Беззаботный монастырь (вариант)

Петр I любил по селам разъезжать. Вот однажды он едет мимо одного монастыря. А в монастыре знает один настоятель – игумен, что царь мимо поедет. Он выстроился во всем своем наряде в воротах: встречает его и провожает взглядом, приветствует. Петр дверку открывает:

– Игумен, скажите, что означает вывеска «беззаботный монастырь» и «беззаботные братья»?

Он ему отвечает:

– Это означает, Ваше императорское высочество, что мы живем в удовольствиях, помех не знаем.

– Ага, очень хорошо… Значит, у вас всего вдоволь, кроме заботы? Я дам вам заботы… Я проезжу три дня, а через три дня ты мне отгадаешь три загадки. Первая из них – сосчитать, сколько звезд на небе. Вторая – сколько я стою. Записал? (Он повторил.) Усвоил задачу? Третья – что я думаю. Если ты не сможешь отгадать, на месте лишишься своей головы.

Игумен все понял, и царь поехал.

Вот наш игумен стал озабоченным, как разгадать эти загадки. «Сколько звезд на небе?» Никто ему не поможет. Ходит он мрачный-мрачный в предместье монастыря. И ничего не может поделать. Как выйти из тяжелого положения?

Подошел к конюху, а конюх был такой находчивый, да такой заботливый, что заметил мрачный вид игумена. Конюх говорит:

– Что-то вы слишком мрачно выглядите, отец такой-то.

– Да, – говорит, – будешь мрачным… Ничего вы не знаете и мне не поможете.

И тут игумен поведал свою заботу. Конюх, подумавши, сказал:

– Да, – говорит, – задача нелегкая. И потом через две минуты добавил:

– Я бы ответил на все эти вопросы, и он (царь. – Соcm.) бы только посмеялся.

Игумена это взволновало до глубины души.

– Хочешь, – говорит, – встань на мое место и ответь.

Конюх говорит:

– Очень умно: встань и положи голову. А что я за это получу?

Игумен отвечает:

– А сколько вы хотите получить, чтобы встать на мое место и ответить?

Конюх говорит:

– Сто рублей (в старое время – деньги большие).

– Возьми, – говорит, – сто рублей, встань на мое место.

Договорились.

– Мне еще нужен ваш наряд, чтобы было безобидно смотреть, что это и есть игумен. В общем, грим наложить такой.

Еще попросил лист чистой бумаги и иглу. Сел на тумбочку и весь лист исколол иглой.

Приехал царь, игумена спрашивает:

– Ну как, игумен, ваши успехи? Отгадали мои загадки?

Выстроившись в струнку, он отвечает:

– Так точно, Ваше императорское величество.

– Ну, первая загадка: сколько звезд на небе.

– Девятьсот девяносто девять миллионов, девятьсот девяносто девять тысяч, девятьсот девяносто девять.

– А как вы сосчитали?

– Как посмотрю на одну звезду – ткну; на другую – ткну; два раза проверял. Не верите – проверьте.

А и лист весь исколот был, и кромка была вся исколота, нельзя сосчитать. Царь усмехнулся, видит, что игумен грамотный.

Задает второй вопрос: «А сколько я стою?»

Конюх отвечает:

– Вы стоите двадцать девять с половиной серебреников, так как Царь Небесный стоил тридцать серебреников, а вы на полсеребреника подешевле.

Царь рассмеялся, оставшись довольным ответом. И тут же спросил третий свой заданный вопрос:

– А что я думаю?

– Вы думаете, Ваше императорское величество, что здесь игумен, а здесь Ванька – конюх.

Петр, рассмеявшись, дарит ему рубль на чай.

Приложение

Лубочная повесть о Петре Первом

Лубочная повесть о Петре Первом

Ниже вниманию читателей предлагается весьма популярная в прошлом веке, но ставшая в наши дни библиографической редкостью лубочная повесть, известная под названием «Предание (сказание) о том, как солдат спас Петра Великого от смерти у разбойников (спас жизнь Петра Великого)».

Повесть издавалась и переиздавалась у самых видных лубочных издателей и книготорговцев: в Москве – у Сытина, братьев Абрамовых, Яковлева, Манухина, Шарапова, Глушкова, Коновалова и К⁰, в Петербурге – у Холмушина и Кузина, в Киеве – у Губанова. До нас дошли 28 изданий с 1849 по 1917 год, авторских и анонимных; известны фамилии или псевдонимы семи их авторов.

Фольклорным источником сюжета повести является сказка «Царь и солдат в лесу» (СУС №952; в настоящем издании см. №54–56). Это «бродячий» сюжет бытовой сказки, в мировом фольклоре он связывается с образами «справедливых» царей, на восточнославянской почве входит в сказочный цикл о Петре I. Сказка традиционна, ее лубочная переделка – повесть – явление более позднее в истории русской культуры. Но она продлила жизнь сказки: влияние ее книжного стиля на устные варианты сказки, бытовавшие в народе уже параллельно с распространением лубочной повести, очевидно. Взаимодействие сказки в ее вариантах с повестью в ее редакциях – яркий показатель процесса «фольклор – книга – фольклор», характерного для эпохи XIX– начала XX века.

С помощью текстологического анализа выделяются 7 основных редакций повести.

Публикуемый нами текст относится к первой (условно – редакции В. Шмитановского), самой популярной и наиболее стройной в сюжетном отношении. Он взят из издания Яковлева, М., 1873 г.

Приводим список всех изданий повести, группируемых по редакциям:

1 редакция В. Шмитановского:

М., ТВМГП, 1859; М., Яковлев, 1873; М., братья Абрамовы, 1877.

М., Глушков, 1879; М., Сытин, 1886; М., Абрамов, 1889; М., Сытин, 1898.

М., Сытин, 1901; М., Сытин, 1909; М., Торговый Дом Е. Коновалова и К, 1909; М., Сытин, 1914.

1а /редакция/анонимная/;

М., Манухин, 1879; М., Манухин, 1882; М., Шарапов, 1889; М., Бельцов, 1910.

М., Бельцов, 1911.

2 редакция Ф. Б.: М., Сытин, 1890; М., Сытин, 1910; М., Сытин, 1912; М., Бельцов, 1912; М., Сытин, 1915; М., Сытин, 1917.

3 редакция Влад. Турбина: М., Н. Шарапов, 1990.

4 редакция И. З. Крылова: М., Смирнов, 1849; М., Смирнов, 1850.

5 редакция К. К. Голохвастова: Птр., Н. И. Холмушин, 1915.

6 редакция О. М. Кессара: Киев, Губанов, 1897.

7 редакция Ф. Белоруса: Спб., Кузин, 1896.

Предание о том, как солдат спас Петра Великого от смерти у разбойников

Был август месяц 1718 года. Пасмурный день склонился уже к вечеру. Невдалеке от Петербурга, в густом лесу, послышались глухие звуки охотничьих рогов, но и те потом совершенно затихли. В это же время проходил лесом отставной бравый солдат и бормотал что-то себе под нос; он возвращался в Петербург из отпуска.

– Что за дьявольщина! – сказал наконец солдат громко. – Да уж не леший ли водит меня по этому проклятому лесу: хожу, хожу по нему и никак не выберусь на-дорогу… А уж время подумать и о ночлеге.

И он, продолжая рассуждать, брел потихоньку. Вдруг из-за дерев выехал всадник красивый и величественной наружности. Он одет был в зеленое полукафтанье, опоясанное ременным кушаком с серебряными бляхами; через плечо на цепочке висел у него рог. Это был Петр Великий. По совету бояр и по просьбе царицы он отправился на охоту, чтобы рассеять свои мрачные думы. Охота, однако же, в этот день была неудачная. Государь, преследуя бегущую лань, долго гнался за нею и наконец, когда потерял ее совсем из виду, заметил, что заехал слишком далеко и остался один. Он стал трубить; вдалеке чуть слышно отвечали ему. Государь поехал на звук, но не в ту сторону, откуда был слышен рог, и совершенно заблудился. Напрасно потом он продолжал трубить: ему вторило одно только эхо, а между тем время клонилось уже к вечеру. Проплутав некоторое время, он наткнулся на солдата. Петр рад был встрече и заговорил со служивым.

– Эй, дядя, как проехать на Питер?

Солдат взглянул на Петра и, не узнав в нем своего государя, отвечал:

– А кто ее знает. Я и сам вот уж часов пять или шесть хожу по этому чертовскому лесу и никак не выберусь на дорогу.

– А ты в каком полку служишь? – спросил опять государь солдата.

– Мало ли я в каком служил, а теперь числюсь в Невском, – отвечал солдат. – А ты из каких?

– Кто? Я-то?.. Я царский охотник, а зовут меня Григорием, – сказал государь. – Царю, видишь ли ты, – продолжал он, – вздумалось в этом лесу поохотиться, я погнался за ланью, да и потерялся. Что же ты, дядя, остановился? Ступай рядом с моей лошадью: нам двоим-то будет повеселее.

– А я, брат любезный, хотел было прилечь под деревцем.

– Ну к чему же это, дядя? Лучше поедем, выберемся на дорогу, да там и переночуем.

– Пожалуй! – проговорил солдат и потащил свои усталые ноги возле лошади государя.

Говорун-солдат болтал без умолку, а Петр молчал и только изредка отвечал на вопросы служивого. Служивый часто посматривал на Петра и, заметив, что он очень скучен, сказал:

– Полно, Гриша, нос-то вешать, будь повеселее. Скукой, брат, ничему не поможешь.

– Ты из крестьян? – спросил Петр служивого, выходя из задумчивости.

– Да, брат Гриша, из крестьян. А что?

– Давно ли ты поступил в солдаты?

– Да-таки давненько, года за три до первого похода под Нарву.

– А! Так ты, значить, побывал под Нарвой?

– Как же, был; это мой первый поход.

– Поучили-таки шведы вас под Нарвою, как воевать нужно! Ведь вас было тридцать тысяч, а вы дали себя разбить!..

– Эх, брат Гриша, немудрено было тогда шведу колотить нас! Что мы были за солдаты? Ни в одном сражении не бывали и на службе-то всего были два года, совсем не понимали военного дела. Ну, да к тому же еще и голодали-то мы больно, подвоза провианта не было. А немцы-то изменяли, все перебегали к шведам. За то, впрочем, и шведы поплакали-таки от нас под Полтавою: мы им хорошо показали себя!..

– Ты и под Полтавою дрался?

– Дрался, да еще как натешились мы! Отплатили шведам за нашу православную веру и царя, отца нашего.

– А знаешь ли ты царя в лицо? – спросил Петр служивого.

– Ишь ведь что сказал. Еще бы не знать! – отвечал служивый. Он ростом-то повыше тебя будет, а молодец-то какой – чудо. Дай Бог ему пожить побольше.

– Ну, скажи мне, служивый, – продолжал Петр, – хороши ли у вас командиры и довольны ли вы ими?

– Ничего, брат Гриша, довольны, да ведь и то сказать, у нашего батюшки-царя никто своего дела не забудет; он сразу узнает, кто хорош, кто худ.

Ты помнишь, я думаю, когда мы вели войну со шведом, Питер окружили рогатками. Подле них расставлены были часовые, затем, чтобы ни один швед не проскользнул в Питер да не наделал бы чего недоброго. Вот в одну ночь он, наш батюшка-царь, и решил поразведать, верны ли у него часовые. Оделся он, знаешь, по-шведски да и подошел к одному часовому. «Послушай, – говорит, – служивый, пропусти меня через рогатку; я тебе за это дам рублик». – «Проходи! – крикнул часовой, замахнувшись на него кулаком, – я у тебя и пяти не возьму». – «Ну вот тебе десять», – уговаривает его Петр. «Проходи мимо!» – твердит часовой. – Не пропущу, а не уйдешь – так заколю тебя!» Государь подошел к другому часовому, стал и этого просить, чтобы пропустил его за рогатку, и за это обещал дать ему хорошие деньги. Дернул черт часового: пропустил он государя за пять рублей через рогатку. Наутро, с барабанным боем, повестили всем нам, что первого часового государь жалует капралом и дарит ему десять рублей, а второго приказал строго наказать.

И долго потом солдат рассказывал Петру разные разности, а лес все не кончается. Наш служивый вышел совершенно из терпения.

– Что ж это такое? Скоро ли же будет конец этому проклятому лесу? Уговорил ты меня, Гриша, идти за тобою, и послушался я, да теперь вижу, что тащиться-то мне не так сподручно. Тебе хорошо ехать-то, а каково мне пешкурой-то плестись.