Текст книги "В целом мире нет места для тебя (СИ)"
Автор книги: Ирина Лещенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– Зачем куда-то ехать? – Паша подталкивает меня к лестнице. – У меня есть полная подборка средств для поднятия настроения. Даже для самых тяжелых случаев.
– Героин? – подозрительно уточняю я. Паша хохочет, где-то снизу щелкает замок, и мы настороженно замолкаем.
Как подростки, пьющие пиво в подъезде, честное слово. Паша жестами подгоняет меня наверх и топает ногами – поднимайся, мол.
– У меня есть плед. – интимным шепотом сообщает он мне на ухо. – И вино. И я умею варить какао.
– Потрясающе. – никаких сил рыдать над своей горькой судьбой у меня не остается, да и как тут страдать спокойно, когда такое предлагают?
Сейчас мне и в голову не пришло подозревать его в каких-то коварных замыслах.
Квартира была такой же, как моя, с одним серьезным отличием – тут было красиво и уютно.
– Раздевайся. – Паша махнул рукой в сторону зала. – Умывайся, садись, делай что хочешь, в общем. Потом я буду тебя кормить.
– Паша, ты напоминаешь сейчас мою бабушку. – я стянула ботинки и прошлепала к ванную. Умыться-то действительно не помешает.
– Ну да, альфа-самец из меня так себе. – в коридоре что-то грохочет, стучат дверцы шкафа. – У меня даже есть тапки – представляешь, позор какой? Сейчас я тебя в эти тапки засуну.
– Ужасно. – честно отвечаю я, влезая в вышеназванную обувь – мои ноги закончились примерно на середине монструозных клетчатых стелек. – Я же убьюсь.
– Ковер мягкий. Главное, на стены не падай. – советует парень и исчезает на кухне.
Я бреду в зал, шаркая подошвами по тому самому мягкому ковру. Комната обставлена исключительно функционально – никаких тебе безделушек, полочек, вазочек и подушечек; мягкий низкий диван, кресло, стол, все в теплых бежевых тонах, светло-серые стены, узкий деревянный шкаф у окна, темно-серые плотные шторы.
Прямо над диваном изгибался белый торшер. Взгляду зацепиться не за что…
Я с ногами влезаю на диван.
– Вот. – с одобрением говорит Паша, выглядывая из кухни. – Почти похожа на человека. Чем тебя можно кормить?
– А что у тебя есть? – я оглядываю фигуру парня, украшенную длинным фартуком в лимончиках. – Красота какая.
– У меня много чего есть. И я вполне способен закормить человека до смерти. – объявляет Паша, оглаживая лимонное полотно.
Глава 9
Глава 9.
О том, что это были не пустые угрозы, я поняла спустя две тарелки.
– Больше не могу. – пожаловалась я, боком падая на диван. – Вообще нельзя столько жрать. И приличные парни так себя не ведут!
– Тебе виднее. – пожал плечами Паша, удобно устроившись в кресле напротив меня. – Я как-то не уточнял у приличных парней. Не уверен, что я с ними вообще знаком. А что они обычно делают?
Я неуверенно пожала плечами. Глаза начинали слипаться.
– Ну, девушку зовут домой не для того, чтобы накормить ее до состояния шарика с ногами. – я с сомнением покосилась на заметно выпирающий живот. – Тем более просто неприлично так вкусно готовить.
Паша иронично поднял бровь. Вообще чудесные брови – изгибаются под совершенно дикими углами, мне б такие. Никаких слов не надо с такими красноречивыми полосками волос над глазами.
– И часто ты ревешь посреди подъезда? – внезапно спросил он. Я отвела глаза.
– Последнее время случается. Просто время такое, трудное.
– Я же говорил тебе, что мне не все равно, что с тобой происходит? Так вот, мне до сих пор не все равно. Так что я жду более развернутого ответа, чем общие фразы про время и черные полосы.
– Прости, но это дикость. – сонливость слетела. Отличное время для того, чтобы окончательно разобраться в происходящем. – Ты решил возиться со мной, как с больной зверюшкой? Кормить и гладить по голове? Или что? Я помню твои слова про дружбу, но все равно не понимаю, хоть убей.
Паша наклонил голову к плечу.
– Все? – уточнил он. – Точно все?
– Ты красивый парень с машиной, и вообще, зачем тебе такая, как я? – вместе с последним словом из меня как будто воздух выпустили, как из шарика. – Я же…ну, я это я. Не о чем тут говорить…
– Вот теперь уже настоящие причины вылезают. – Паша обошел стол и сел рядом со мной. Я испуганно скрутилась в углу.
– Да не дергайся ты так, я помню, что трогать тебя без особой надобности не рекомендуется. – он сел, скрестив ноги, не касаясь меня. – Давай по пунктам. Оставим в покое мою внешность, хотя приятно, конечно. С твоей-то что не так?
Я уже трижды прокляла тот момент, когда решила подняться.
– Я рыжая. – мрачно сообщила я, подтягивая колени к подбородку.
– А я русый. – вежливо сообщил Паша, разглядывая позу «калачик» в моем исполнении. – А с внешностью-то что не так? Тебя цветовая гамма не устраивает? Рыжий – это что-то ужасное?
– Ты издеваешься. – я спрятала нос в коленки.
– Издеваюсь. – спокойно согласился парень. – Сейчас еще раз поиздеваюсь. Чего ты в подъезде ревела?
– С мужем поругалась. – буркнула я.
– Его тоже не устраивает твой цвет волос?
– Нет, его не устраиваю я вся, целиком, но насчет внешности разговора не было. – подумав, решила я. Села и принялась загибать пальцы:
– Слишком правильная, раз. Скучная, два. Чересчур высокомерная, слишком много о себе возомнила, постоянно извиняюсь, неэмоциональная, холодная, глаза, как там…рыбьи, ага. Корчу из себя идеальную, слишком честная…все, у меня пальцы кончились, давай твои загибать.
– Я примерно уловил суть претензий. – усмехнулся Паша. – Что же он, несчастный такой, с тобой мучается?
– Уже не мучается. – вздохнула я. – Приз ушел в другие руки.
– Бедные руки. – пробормотал Паша. – Главное, на возврат не соглашайся.
– Будешь издеваться, начну звать тебя Паоло. – пригрозила я. Паша скорчил зверскую физиономию и прижал ладони к груди.
– Вот так впервые откроешься, а тебя в самое больное бьют. Не ожидал я от тебя такой подлости, между прочим. Вернемся к мужу. В смысле, к беседе.
– Да чего к ней возвращаться. – я пожала плечами. – Прекрасная, живая и эмоциональная принцесса украла принца у флегматичного и несчастного дракона. Конец сказки.
– Дракон. – фыркнул Паша. – Где твои зубы, дракон? Загрызла бы этого бракованного принца, и дело с концом. Как вообще человек с веснушками может считать себя некрасивым?
– И может, и считает. И веснушки регулярно замазывает. – я с подозрительным прищуром оглядела парня. – Ты фетишист, да? Веснушкофил?
Паша честно пытался удержать серьезное выражение лица. Секунды три у него даже получалось. Потом, конечно, не выдержал.
– Слушай. – внезапно посерьезнев, Паша оперся локтями на колени и испытующе посмотрел на меня снизу вверх. – Он ведь тебя обидел, верно? Сильно обидел. Но я совсем не вижу в тебе…
Паша пощелкал пальцами, вспоминая слово.
– Не мстительности даже, а просто желания взять реванш. – наконец определился он. Я задумалась.
– А его и нет. – неуверенно проговорила я. – Не очень-то я хочу лезть во все это и что-то доказывать. Дальше мы отдельно, не надо больше никаких пересечений. Пусть живет как хочет и меня не трогает. А то бывшие мужья имеют противную привычку плестись за тобой еще много лет.
– А, так мужей больше, чем один? – ехидно протянул Паша. – Какая ты женщина горячая.
– Молчали бы вы, Паоло. – я сделала глаза котика из Шрека. – Просто ошиблась…два раза. С кем не бывает.
– Еще хоть раз меня так назовешь, и я за себя не отвечаю. – пригрозил Паша.
– Просто я никогда и ни для кого так не старалась. – внезапно я поняла, что хочу не столько рассказать, сколько сформулировать самой. – И он не плохой и не был никогда, понимаешь? Он старался ради меня, я – ради него. Мы всегда могли обсудить все, что нас волновало, а самое главное, выходит, не смогли? Я была уверена в нем как в себе самой, даже немного больше, ведь он вот он, тут, а что я сама выкину – большой вопрос. Я так старалась стать для него уютной, удобной, необходимой, что успела забыть, какой я хотела стать для себя. А в детстве надеялась, что стану великим писателем, буду жить одна, просыпаться с закатом, всю ночь писать истории людей, которых никогда не существовало, рассказывать о разном, создавать целые миры. И никто мне не нужен будет. А оказалось, что кто-то все равно, только вот кто? Одиночество – это совсем не так уж и плохо, просто иногда тоскливо очень. Слишком тоскливо. Такое ощущение, что жизнь уходит без толку, когда ее разделить не с кем.
Помолчали. Я – слегка шокированная своей нежданной откровенностью, а Паша…не знаю, просто молчал.
– Это не отменяет того факта, что он тебя выбрал, а удержать то, за что взялся – не смог. – наконец заговорил он. – И это даже не обман, а самообман – считать, что отношения никогда не изменятся, что люди останутся прежними, и все сложится само собой. Так не бывает. Ты хотя бы пыталась, не знаю, хорошо или плохо – но ты делала. А он сдался. Именно поэтому ты лучше, чем он.
– Может, он просто не сразу понял, что я не совсем такая, какой кажусь ему? Какой пытаюсь казаться? Ведь я тоже вру, хотя нет, не вру, одеваю маску, и она прирастает ко мне, да так крепко, что уже не оторвешь. Надо было как-то по-другому. Честнее, что ли.
Я пожала плечами и отела взгляд. Что толку теперь обсуждать все это, ведь ничего не изменится.
– А если бы он вернулся? – Паша опрокинулся на спину и заложил руки за голову, разглядывая потолок. – Хватило бы в тебе сил простить его и опять впустить? Забыть обо всем, что было, и построить заново?
– Да он не вернется. – отозвалась я. Посидела пару секунд и опрокинулась рядом – мало ли, может на потолке и правда что-то интересное? – Звонил сегодня. Жениться хочет.
– На той клубной тигрице? – уточнил Паша. Я повернула голову, разглядывая четкий профиль.
– На ней. – вздохнув, созналась я. – Удивительно, как мало усилий требуется от некоторых, чтобы уводить мужей и утаскивать их под алтарь.
– Ну, откуда ты знаешь? – возразил Паша. – Может, она там из штанов выпрыгивала, все в ход пустила…
– Из штанов так точно. – задумчиво согласилась я и рассмеялась. – Он не сможет с ней жить, он привык совсем к другому, хотя, о чем я…может, это наоборот его судьба?
Паша презрительно фыркнул, но промолчал.
– Знаешь, что самое забавное? – выкладывать, так выкладывать. Я поерзала, устраиваясь поудобнее. – Первый муж изменил мне с такой же. Черноволосой, яркой…судьба у меня такая, видимо – указывать мужьям их путь к брюнеткам.
– А он тоже женился и счастлив? – парень перевернулся на бок, подперев щеку рукой. Я припомнила пьяный голос в трубке и последнюю встречу и сморщилась:
– Ой вряд ли. Спивается, кажется. Не знаю. Он до сих пор иногда звонит и винит меня во всем на свете, особенно в том, что я ему жизнь сломала. Живу себе и все время кому-то жизнь ломаю, представляешь? Как так выходит…
– Роковая женщина, я же говорю. – совершенно серьезно согласился Паша и внезапно ткнул меня пальцем в ребра. Я дернулась и взвизгнула. – Роковая.
– Надо жить как-то по-другому. – успокоившись, продолжила я. – Меньше подстраиваться. Работу найти другую, а то вечно живу где-то на грани «или поем, или три дня буду на трамвае ездить», что за безобразие. Надо уже собой заняться, а не улучшением быта всяких…ненадежных мужчин.
– Все так плохо? – теперь под взглядом серых глаз стало неуютно. Какой-то неправильный был взгляд, слишком уж сочувствующий. Хотя я тоже хороша, ною и ною…
– Ты не слушай особо. – поспешно сообщила я. – То есть нытье мое не стоит так серьезно воспринимать. Подумаешь, скольких бросают, и ничего, все живы. Тяжело, но терпимо. Я жива, здорова, в своем уме, я справлюсь. Еще вот тебе поплакалась – совсем хорошо.
– Еще ни разу не работал жилеткой, очень интересный опыт. – оказывается, краем глаза тоже отлично видны улыбки и ямочки эти чертовы, зачем одному человеку столько обаяния, нечестно вообще!
Я повернула голову, случайно зацепила взглядом часы на стене и вскочила.
– Ничего себе! – помчалась в коридор, бросив жуткие тапки под диваном. – Первый час, а мне спать надо, я же завтра работу ищу!
Паша вышел в коридор вслед за мной, но вид имел изрядно смущенный.
– Извини, что пытаю тебя. – пробормотал он, ероша челку – частенько он туда пальцы запускал, жест смущения, что ли? – Просто хочу разобраться.
– Ничего. Я бы не отвечала, если бы не хотела. – прыгая на одной ноге, застегнула ботинок. – Спасибо. Хороший вечер получился, что лет ни с кем просто так не разговаривала. Без всяких…подтекстов и страха быть не так понятой.
– Это ко мне, да. – серьезно кивнул парень. – До встречи.
Я выскочила за дверь, отчаянно стараясь не обернуться.
Дома рухнула на не заправленную постель, раскинув руки в стороны. От грусти не осталось и следа, наоборот – на сердце стало легко-легко и чуточку грустно. Что поделать, моя жизнь именно такая, и надо научиться получать от нее удовольствие. Или переделать, чем не план?
Поставила будильник и провалилась в сон.
Это было логичным продолжением – во сне был Паша, занудно отчитывающий скучающего Вадима. Муж зевал и выглядел крайне недовольным, я же, в том самом темно-зеленом платье, недавно захватившем мою фантазию, ждала, нетерпеливо постукивая ногой – почему-то раньше, чем закончатся нравоучения Паши, уйти было нельзя. Потом Вадим вовсе превратился в Олега с бутылкой вина в руках, озадаченный Павел оглянулся на меня, спросил «это что за хрень?», и я проснулась под звуки будильника.
Ну и каша в моей голове, даже стыдно перед Пашей, пусть и ненастоящим.
Сегодняшнее отражение в зеркале радовало – глаза сияли, несмотря на припухшие со сна веки, да и губы невольно расползались в улыбке.
Солнце только-только показалось из-за горизонта, когда я, прихватив квитанции из почтового ящика, выскочила на улицу. Самая сонная утренняя тьма, когда тяжелее всего идти на учебу или на работу – ночь ведь, что за безумие, вылезать из теплой кровати раньше солнца?
Увы, жизнь совершенно плевать хотела на большинство твоих желаний и даже на логику. Вставай и иди, иначе дальше она утечет без тебя.
Доехала до перекрестка, пересела на другой трамвай и с чистой совестью прилипла к окну на сорок минут. Ужасно люблю куда-то ехать, заткнув уши наушниками, наблюдая за сонными людьми на остановках, перебегающими дорогу школьниками с рюкзаками, стаями голубей на теплых колодцах. Так бы ездила и ездила, такой простой и глупый рецепт счастья.
Мимо проплыла остановка. На деревянной лавочке под защитой козырька дремали, обнявшись, два лица без определенного места жительства. Люди толклись вокруг, не приближаясь. Несколько пустых бутылок валялось вокруг.
Один совсем пожилой, с клочковатой седой бородой, в драном пуховике, а второй, со шрамом на скуле, одет вполне прилично, хотя вся одежда грязная. Но вот лицо…
Я вжалась носом в стекло, провожая глазами спящего первого мужа.
Дикая сцена выбила из колеи. Нет, он частенько пил, и вполне мог потерять контроль окончательно, но не до такой же степени? В конце концов, он недавно звонил, по крайней мере, у него еще был телефон… Дикое ощущение, какая-то неприязнь пополам со злорадством.
К восьми я вроде успевала, так как на территорию завода запускали только вместе с утренней сменой. В сумке валялось заранее распечатанное резюме.
У ворот уже толпились люди, переговариваясь вполголоса и пританцовывая на утреннем холодке. На меня косились со сдержанным интересом – видимо, работали давно, и незнакомое лицо бросалось в глаза. Без пяти восемь ворота со скрипом раздвинулись, впуская нас на территорию.
Я вошла последней, с любопытством оглядываясь.
Тут и там были разбросаны низкие двухэтажные здания, сновали погрузчики, перебегали из дверей в двери люди в форме, похожей на медицинскую. Слева от меня распахнулась дверь с надписью «охрана».
– На собеседование? Проходите. – немолодой мужчина отступил в глубину помещения.
Я вошла внутрь, оставляя грязные следы на светлом полу. Кабинет как кабинет, стеллажи, столы, компьютеры, недовольные лица.
Одна из девушек привстала навстречу мне и протянула несколько листков.
– Анкету заполните, приложите документы, после рассмотрения вам перезвонят. – заученно пробубнила она, даже не поднимая на меня глаз.
Минут за десять я заполнила все листки, прикрепила скрепкой копии удостоверения и диплома и отдала скучающей сотруднице.
– В течении пяти дней перезвонят, после нужно будет пройти обследование, получить медкнижку, открыть карту в банке. – выдав мне крошечную бумажку с вышеперечисленным, девушка продолжила все тем же безэмоциональным голосом. – Ну это если вас примут. Если не примут, то не парьтесь.
И внезапно улыбнулась.
Назад я ехала почти окрыленная. Макароны так макароны, не самый плохой вариант, наверное. Да что там, если на работе платят – это уже отличная работа.
Глава 10
Глава 10.
Вышло так, что вся моя беготня по городу началась рано и продлилась не то чтобы очень долго, поэтому примерно к середине дня я поняла, что совершенно свободна. Можно было поехать домой, навести там порядок, что-то приготовить для разнообразия, но вдруг оказалось, что я так давно не была на улице днем…
Плюнув на все свои домашние «надо», я доехала до набережной и приготовилась погулять долго и с толком.
Ничем принципиальным наша набережная от других не отличалась, зато она была длинная, очень длинная, а в холодное время года, да еще и в середине рабочего дня практически безлюдная. Именно то, что надо.
Солнце светило, с речного порта доносилась негромкая музыка, замерзшая река ближе к берегу становилась почти прозрачной и зеленоватой, из этого чистого льда торчали кусты, брошенная лодка вмерзла у причала, слегка накренившись. Я медленно брела, засунув руки в карманы, и даже наушники доставать не хотелось.
А я ведь до сих пор не звонила маме. Наверное, еще никогда наши непростые отношения не выглядели так очевидно – я пережила очередное предательство, переболела, разошлась с мужем и собираюсь сменить работу, но мне и в голову не пришло сообщить ей об этом.
Мама у меня сильная и волевая, я бы даже сказала, немного чересчур. Категоричная, требовательная, большую часть жизни она была равнодушна к слишком рано появившемуся ребенку, поэтому чаще я проводила время с бабушкой. Потом появился отчим, и все покатилось к чертям, я возненавидела этот дом, этих людей, упреки и крики, и вечное ощущение того, что ты лишняя и бесконечно раздражаешь одним свои присутствием.
Со временем обида прошла, осталось отстраненное непонимание – как вы можете считать себя хорошими родителями, если все было вот так? Кому вы врете? В восемнадцать я уехала, бросив все, к двадцати прекратила всякое общение, где-то в двадцать пять решила, что это не дело, и попыталась подружиться с матерью заново.
Все почти удалось настолько, насколько это могло получиться в принципе – мы вроде бы познакомились заново и навели какие-то мосты, но я навсегда застряла в полуприятельских отношениях, потому что их-то я строить умела, а как заново пробудить в себе детские чувства, увериться уже будучи взрослой, что мама самая умная, нужная и надежная – не знала.
Ну ладно, все равно не самый плохой результат, если задуматься. Теперь мы даже переписывались в соцсетях пару раз в неделю.
Задумавшись, убрела довольно далеко. Желудок деликатно напомнил, что мы с ним с утра не ели, а скоро ужин и вообще…пришлось сворачивать к остановке.
Домой добралась уже в сумерках, подмерзшая, немного уставшая от долгой ходьбы и почти счастливая.
И была счастлива ровно до того, как подошла к подъезду.
На лавочке как-то основательно и привычно уже сидел Вадим. На этот раз он выглядел даже шикарнее, чем обычно – явно свежая стрижка с укладкой намекала, что шапкой ее портить не захотели, и теперь уши были похожи на два красных вареника. Новое пальто, изящно повязанный шарф и шикарный веник слегка подмороженных темных роз в хрусткой обертке довершали сюрреалистический пейзаж.
Вадим не дарит розы. Вообще. Иногда мне кажется, что он просто не в курсе, что за штука такая – цветы, зачем они нужны в природе и сколько плюсиков к обаянию мужчины добавляют своим видом. Ну да поздновато уже человека переучивать, я и не бралась…
А тут вот…веник. Удивительно.
– Привет. – я растерянно остановилась. – Что-то еще забыл?
Неужели эта брюнетка выдрессировала моего мужа аж до цветов? Талант…но от меня-то что нужно?
– Саша! – едва не уронив веник, Вадим вскочил с заснеженной скамьи. – Я тебя ждал.
– Это я поняла, кого тебе тут еще ждать. – я пожала плечами. – Мы же все обсудили, развод, вещи ты забрал, чего еще?
– Мы можем дома поговорить? – жалобно спросил муж, не зная, куда деть розы и руки. – То есть у тебя дома, конечно.
– Может, ты пойдешь просто? – безнадежно спросила я, отходя к подъезду. – Что-то мне не хочется разговаривать.
– Пять минут. – Вадим сделал умоляющие глаза. Кажется, даже всерьез. – Всего пять минут.
– Хорошо. – сдалась я. Не отстанет же, как репей на штанине…
В полной тишине мы поднялись наверх и вошли в квартиру.
Я стянула шапку, бросила ее на тумбу, повернулась к Вадиму, открыла было рот, да так и осталась.
Муж стоял на коленях с букетом в руках и смотрел на меня очень странными глазами. Как будто я вчера выиграла миллион, а он расстался со мной за минуту до этого.
В общем, в глазах горел нездоровый огонь и отчаянная мольба.
– Ты это…чего? – помолчав, решила уточнить я, потихоньку отодвигаясь к залу. Не то чтобы я его всерьез боялась, ну как можно бояться человека, который боится щекотки и корчится от отвращения, моя посуду?
– Саша, прости меня. – проникновенно заговорил Вадим, потряхивая печальными цветами. – Я думал, что я ее люблю, а сегодня ночью ты мне приснилась, и я понял, каким был идиотом. Мне никто не нужен, кроме тебя. Это было сумасшествие какое-то, не знаю. Пожалуйста, дай мне все исправить.
– Вадь, ну как ты все исправишь? – я принялась стягивать ботинки. – По голове меня стукнешь, чтобы я все забыла? Как? Я же все равно тебе не верю, и без тебя привыкла уже почти, так что давай не начинай. За цветы спасибо, не стоило.
– Саша, я не хочу без тебя жить. – фанатичный блеск в глазах усилился. Я покосилась на тумбочку в поисках какого-нибудь орудия для самообороны.
– А я с тобой жить не хочу. – ага, духи, можно в глаза брызнуть. – Уходи.
– Я не уйду. – решительно заявил Вадим, пристроил цветы на тумбе и начал раздеваться.
– Эй, нет-нет-нет! – завопила я, хватая его за концы шарфа и заматывая обратно. – Это мой дом, иди отсюда! И цветы свои забери!
Сама возможность того, что сейчас он разуется, засядет где-нибудь на диване, а я буду бегать вокруг и орать, и пытаться его выпихнуть, и не справлюсь, конечно – не настолько я сильная, вряд ли даже в состоянии аффекта смогу его с лестницы спустить, и придется что-то придумывать, переносить военные действия в квартиру– настолько напугала меня, что я решила стоять насмерть.
– Саша. – Вадим перехватил мои руки и наклонился к лицу. Я зажмурилась, вдохнула поглубже, ощутила его дыхание на своих губах и заверещала.
От души так заверещала, сама даже не ожидала.
Все это сопровождалось возмущенным диалогом в моей голове. Вот это после всего, что было? Да он сегодня же ту черноволосую целовал, а теперь лезет со своими…
Вадим шарахнулся, наступил на свой шарф, соскользнувший на пол, и глухо выругался. В дверь затрезвонили.
Что может сделать эту ситуацию еще глупее, подумалось мне, пока я лихорадочно открывала дверь. Насупленный Вадим с независимым видом облокотился на стену в коридоре, сжимая в руке светлый шарф с грязным отпечатком подошвы.
За дверью стоял Паша. Вот и оно, то самое. Теперь еще милицию бы вызвал кто, и совсем замечательно будет.
– Что случилось? – с независимым видом спросил Паша, переминаясь с ноги на ногу. Челка топорщилась с самым агрессивным видом. Я опустила глаза и задумчиво уставилась на босые пальцы.
– Не холодно? – кивнула вниз. Паша недоумевающе посмотрел на собственные ноги.
– Ты кричала. – полуутвердительно, полувопросительно проговорил он и попытался заглянуть в коридор поверх моего плеча. Я слегка прикрыла дверь. – Что происходит?
– Совершенно ничего. – настойчиво проговорила я, мысленно стучась лбом о стену. Нет, ну с одним я еще справилась бы, теперь двоих выгонять? – Все нормально. Не знаю, это не я кричала. Соседи может?
– Странно. Мне показалось… – Паша перевел взгляд на мое лицо. Я изо всех сил заулыбалась. – Ладно, извини за вторжение. Какие планы на вечер? Заходи, я буду рад.
Из-за моей спины донесся негодующий рев. Я втянула голову в плечи, испуганно оглядываясь, и попыталась захлопнуть дверь.
Вадим в полурасстегнутом пальто стоял, наклонив голову вперед, и яростно сверкал глазами – только дыма из носа не хватало.
– Это еще кто такой? – повторно взревел Вадим, в один длинный-длинный шаг оказался за моей спиной и оттолкнул меня в сторону.
Ну и отлично, лихорадочно думала я, выбрасывая на площадку шарф и закрывая дверь, стараясь не дергаться и не обращать внимания на мат, глухие звуки ударов и странные нечленораздельные вопли. Вообще отлично все сложилось, пусть сами разбираются. Я не герой, я сменю замки и куплю перцовый баллончик. И не полезу в мужскую драку, нет уж.
Спустя минут десять все стихло. Я прижалась ухом к двери, малодушно напомнила себе, что все это меня не касается, они взрослые люди и я никого не стравливала, и пошла готовить ужин.
За домашними делами я угробила примерно сорок минут, потом все-таки не выдержала. Натянув незашнурованные ботинки, поднялась наверх и постучала, плохо представляя, что вообще собираюсь говорить.
Вид у открывшего Павла был возвышенный – бровь рассечена, а на скуле наливался симпатичный припухший синяк.
– Ой. – пробормотала я, разглядывая изменения во внешности. Все слова, кроме этого «ой», из головы вывалились. – Ой. Извини.
– Тебе-то за что извиняться. – буркнул Паша и посторонился, впуская меня. – Ты же не виновата, что твой муж ревнивый кретин.
– Бывший муж. – педантично уточнила я. – Это вопрос времени.
– Ну, он придерживается другого мнения. Мне так показалось.
– Где у тебя тут все? – спросила я, оглядывая коридор. – Всякие перекиси и аптечка?
Заполучив искомое, я принялась ухаживать за раненым бойцом – прикладывать кусок замороженного мяса к синяку, а бровь поливать перекисью. Паша фырчал и дергался, пока чувство вины не сменилось раздражением.
– Да сиди ты нормально! – не выдержала я, поймав в очередной раз дернувшуюся голову обеими руками. – Терпи, в конце концов.
– Терплю. – мужественно согласился Паша. – Это ты мне за снег в пакете мстишь?
– Конечно. – согласилась я, заклеивая ссадину пластырем. – я та еще мстительница.
– Как прошло…примирение? – пробормотал парень, оглядывая в зеркало результат моих трудов.
– Какое примирение? – я развела руками. – Он приперся, я не смогла его выгнать, стала верещать…а потом ты пришел, я испугалась что вы сцепитесь, а вы как раз это и сделали. Я ж не дура, лезть между вами…оно мне надо?
– Мда. – задумчиво подвел итог Паша. – Я решил, что вы сошлись обратно. Планировал делать вид, что мы с тобой не знакомы, чтобы не нервировать лишний раз.
– Я тебе сделаю вид. – рассердилась я. – Догоню и еще раз сделаю. Не собираюсь я с ним сходиться, ясно? С чего ты вообще взял?
– Ну, букет и все дела. – Паша обрисовал руками нечто, видимо имея в виду цветы.
– А, ну раз цветы, тогда конечно. – съязвила я. – Перед цветами устоять невозможно. Можно делать все, что угодно, потом сунул мне веник в зубы, и я опять счастлива. Идеально просто. А еще лучше сразу куст в кадке. И цветы всегда в доме, и я всегда добрая, если следовать твоей логике.
– Извини, не хотел обидеть. – парень замялся ненадолго. – Цветы ты не любишь в принципе или только в этой ситуации?
– Только в этой. И розы не люблю. – отрезала я и шлепнулась на диван. – Так с чего ты взял, что мы сойдемся?
– Мне показалось, ты не против такого развития событий. – он сел рядом, потирая лоб. – Когда мы разговаривали. Все могут ошибаться, думал, ты дала ему еще один шанс.
– Нет. И хватит уже на эту тему. – подумала немного и спросила жалобно. – Очень больно?
– Терпимо. – буркнул Павел и криво улыбнулся. – Не так часто приходится драться, подзабыл.
– Ничего, Вадим такими низостями вообще не занимается… – я усмехнулась. – Кстати, с ним там нормально?
– К сожалению, более-менее. – со вздохом сознался Паша. – Я же думал, что вы того. Старался не бить особо. Нос помял правда, не сдержался. И ухо. И прическа – идиотская совершенно, как можно такую хрень на голове носить…а шарф мы затоптали.
– Невелика потеря, новый купит. – я тяжело вздохнула. – Что на него нашло, не понимаю. Вчера говорил, что любит другую и собирается жениться, торопит с разводом, сегодня сны у него какие-то, прозрения внезапные. Странно.
– Ну мало ли. – пожал плечами Паша. – Вчера любил, сегодня разлюбил. Бывает.
– Да. – задумчиво согласилась я, вспомнив недавние попытки разобраться в собственных чувствах. – Еще и не такое бывает. Ну ладно, я пошла, дома дел куча. Просто…беспокоилась.
– Если еще придет, зови. – великодушно предложил Паша. – Только не сегодня. Сегодня уже хватит.
– Рыцарь завтрашнего дня. – проворчала я и пошла домой.
