Текст книги "В целом мире нет места для тебя (СИ)"
Автор книги: Ирина Лещенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Глава 7
Глава 7.
Будильник и кошка. Все мои утра начинаются ужасно одинаково. Хотя наверняка не только у меня, а у всего работающего народа. Зевки, стенания о вселенской несправедливости, душ, кружка чая или кофе, сонный прищур в окно – что там сегодня, солнце или тучи?
Я раздвинула шторы и шарахнулась в сторону. Лоджия была наполнена синицами. Птицы сидели на раме приоткрытого окна, на спинке и подлокотниках старого кресла, ютились на ветках забытой искусственной елки, нахохлившись и поворачивая голову то одной стороной ко мне, то другой.
– Ребята, это что за наглость? То, что я вас кормлю иногда, не значит, что я пригласила вас на постоянное проживание!
Стоило приоткрыть дверь, как черно-желтые снаряды начали хаотичные перемещения, стукаясь клювами в стекла. Я, пригнувшись как под обстрелом, выскочила на промороженную лоджию и распахнула окно. Пушистое крыло коснулось голой щиколотки, и птицы одна за одной повылетали на улицу.
– Дурдом. – я заскочила обратно, поджимая мгновенно замерзшие пальцы ног.
Сапоги отправились в пакет, на осенние ботинки я косилась со здоровым скептицизмом, поэтому как обычно выбрала вариант, который бы ни один идиот кроме меня не выбрал.
В тяжелой куртке и кроссовках смотрелась я конечно оригинально, но зато перемещалась вертикально, не валясь поминутно. Даже бежать можно, теоретически.
Неделя. Сегодня ровно неделя моей одинокой жизни. А такое ощущение, что все это в другой жизни было.
Во дворе я никого не встретила, никто не спешил спасать меня от возможных падений, я в общем-то думала, что это нормально и так и должно быть, но в глубине души ощутила отчетливое разочарование.
На работе наступило обычное преддекабрьское затишье – я перетерла половину полок, пробежалась по обувным в поисках распродаж, едва не купила платье, вовремя опомнилась и спрятала кошелек поглубже, твердо решив больше никуда от цели поисков не отклоняться. Обеденный перерыв был угроблен бесконечными примерками, после которых я стала обладательницей похожих на берцы ботинок с высокой подошвой и шнуровкой, не особо женственных, зато теплых, с нескользкой подошвой и дешевых. Передавая купюры, загрустила – надо срочно как-то решать этот вопрос…
Домой я шла с относительным комфортом, на улице внезапно потеплело, и слой снега начал подтаивать. Недалеко от остановки стояла скульптурная композиция из трех охотников на конях, с беркутами, расправившими крылья – с крыльев и клюва капало, кони блестели мокрыми боками в свете проезжающих машин.
Во дворе, несмотря на темноту, было людно. Возле подъезда толпилось человек восемь, оживленно переговариваясь; свет фонаря выхватывал то одно лицо, то другое. В паре шагов от основной толпы стояла моя соседка снизу и укоризненно покачивала головой.
Металлическая дверь подъезда была снята с петель, какой-то парень увлеченно ковырялся в домофоне.
Я подобралась поближе к соседке.
– Теть Гуль, это что за беспредел? – полушепотом спросила я, доставая из кармана связку ключей.
– Да парень из 435ой, денег девать некуда. Приехал недавно, а уже порядки наводит. – отозвалась она и фыркнула. – Замок опять заело, то открывается, то нет. Он тут постоял минут пять, да и заказал новую дверь…вроде на свои деньги, не знаю. Лишь бы собирать потом не пошел – никто ж не отдаст…
Ну да. Замок регулярно отказывался впускать нас в подъезд, и приходилось звонить по соседям. Уже полгода пытались собрать деньги на новую, но список сдавших ограничивался тремя квартирами, на том дело и встало.
– А как я завтра домой попаду? Ключи-то другие будут? – я переминалась с ноги на ногу, хотелось и есть, и пить, и просто раздеться и завалиться на кресло или диван, но в пустую квартиру подниматься желания не было.
– А, так он на всех сделал, принесет к ночи, сказал. – Тетя Гуля махнула рукой и переключилась на еще не посвященную в происходящее пожилую пару. Я осторожно обошла монтера и зашла внутрь. По подъезду носились снежные вихри.
Зайдет, значит.
Впрочем, как только я вошла в темную квартиру и сняла ботинки, тут же забыла о возможном вечернем визите. Оно и хорошо – иначе сидела бы как на иголках, а так даже опешила, услышав звонок.
Я даже не спрашивала, кто там – просто открыла дверь. На пороге стоял донельзя домашний Павел в тапках, драных джинсах и темной футболке. На пальце зазывно покачивалось колечко с тремя ключами.
– Привет. – парень протянул мне связку. – Надеюсь, не очень поздно.
– Да нет. – я улыбнулась в ответ, принимая ключи. – Я так рано не ложусь. Всем отнес?
Паша подозрительно прищурился, вздохнул и взъерошил волосы на затылке.
– Сразу поняла, что к тебе я в последнюю очередь? – уточнил он.
– Ну, подозревала. – я чувствовала себя все более неловко. – Все-таки мы знакомы уже и вообще…
– А вообще, я пришел к тебе в последнюю очередь, чтобы с чистой совестью куда-нибудь пригласить. Например, завтра. По-дружески. – Паша улыбнулся, в очередной раз обезоружив меня ямочками на щеках. Нечестный прием, практически ниже пояса!
– А…почему нет. – пролепетала я. Щеки заалели. – Быстро ты решился.
– Так холодно же. – парень передернул плечами. – Зайти или на работу заехать?
– Давай на работу. – я подалась назад, собираясь закрыть дверь, но Паша засунул между косяком и дверью ногу в тапке.
– Минутку. – напряженно сказал он, перехватывая мою руку и убирая с ручки. – Давай один момент обговорим сразу, хорошо?
– Хорошо. – я сглотнула. Я же вообще ничего о нем не знаю, может, он вообще принес ключи как предлог, и сейчас что-то со мной сделает. Может, судьба у меня такая – пасть от рук совершенно нестрашных маньяков, Олег вот не справился, теперь этот добьет…
Видимо, в глазах у меня сейчас что-то было нехорошее. Паша, приглядевшись, выпустил мою ладонь и поднял руки кверху.
– Стоп, не надо пугаться. Я правда хотел поговорить, но лучше скажу завтра. Спокойной ночи.
Прежде чем я разобралась со своими ощущениями, паническими мыслями и красными щеками, он исчез.
А я ведь даже не знаю, куда мы едем, как надо одеться, правда ли это «по-дружески» или… Я закрыла лицо ладонями.
Имею ли я право вообще думать о таком спустя неделю после расставания? Может, я вообще ни секунды не любила Вадима, или я опять закрываю дыру в сердце первым попавшимся человеком?
Пусть и очень симпатичным человеком. Который, вроде, и сам не против.
Интересно, научусь ли я когда-нибудь не стесняться и не теряться в присутствии мужчин. Услужливое воображение тут же нарисовало картинку: я, потряхивая шикарными локонами, в обтягивающем платье до колен, с таким разрезом сзади, иду по улице, улыбаясь, и люди оборачиваются мне вслед…или вот – я первая, глядя в глаза мужчине напротив, придвигаюсь ближе…
Опрокидываю стол, или тут же чем-то давлюсь, или начинается землетрясение, мрачно додумывает та самая моя часть, которая всегда все портит. То ли рационализм, то ли цинизм, не разберешь. Картинка с коварной соблазнительницей в моем лице растаяла.
Уже засыпая, в тот самый момент, когда кровать наконец становится безумно уютной, а мысли выходят из-под твоего контроля, перекидывая мостик в сон, я подумала, что ничего не мешает Паше быть маньяком, просто убить меня завтра, например.
Поэтому он и появился в нашем городе – прячется от правосудия.
На голову словно стакан холодной воды вылили. Я дернулась и вывалилась из мягкого и пушистого облака полудремы обратно на свой жесткий диван.
Чертова фантазия.
Утро субботы я встретила в слезах. Закопавшись в шкаф, осознала жестокую правду – одеть мне нечего, выгляжу я как пугало, убогие ботинки подходят только к джинсам, и никуда я вообще не пойду, а лучше бы полечить нервы прежде, чем связываться с другими людьми. Я даже минут пятнадцать всерьез попереживала, потом долила воды в стакан с подснежниками – сколько они могут простоять, интересно?
Естественно, все мои мысли в этот день были заняты не работой.
И все-таки довольно странный парень, и выглядит не совсем реально, но, кажется, я пошла уже по второму кругу одних и тех же мыслей.
Чего я вообще жду от этой встречи? Хочу ли я вообще встречаться с ним?
И тут меня, кажется, посетила первая нормальная мысль за все последнее время, не испорченная паникой, желанием понравиться, стеснением и прочими чувствами. Мысль настолько простая, что я замерла, глядя в пространство перед собой.
Он мне вообще нравится или нет? Почему я уже согласилась, даже не разобравшись в этом вопросе? Это что получается, я просто соглашаюсь на все свидания от любых мужчин, а нравятся или нет – потом разберемся?
Эта революционная идея вогнала меня в натуральный ступор. Слава богу, ненадолго – надолго мой мыслительный процесс вообще редко растягивается. Но осознать проблему, это уже половина успеха, разве нет?
Машина мягко остановилась в двух метрах от меня именно в ту секунду, когда я вышла с работы и оглянулась по сторонам. Я длинно выдохнула и полезла на заднее сиденье. В салоне пахло чем-то сладковатым, но приятным.
– Привет. – Паша покосился на меня через плечо, потом, не выдержав, повернулся всем корпусом. – Это последствия вчерашнего испуга или ты принципиально на передних сиденьях не ездишь?
– Не езжу. – неожиданно созналась я. – Не умею ремень пристегивать. Идиотизм, да? То вытянуть его не могу, то засуну куда-то не туда…
Вопреки моим ожиданиям, смеяться он не стал. Ну, или я не увидела. Кивнул только.
– Уважительная причина. Надо провести пару уроков застегивания ремней.
– А куда мы поедем? – уточнила я.
– Куда-нибудь, где можно нормально пообщаться. – крутанув руль, парень вывернул на дорогу. Я откинулась на спинку.
– Ты что-то хотел сказать. Вчера. – напомнила я, разглядывая проезжающие мимо нас машины. Паша отмахнулся:
– Доедем, там и поговорим.
Теперь никакие пугающие мысли в голову не лезли. Наоборот, было как-то на удивление спокойно и комфортно, как в обществе человека, с которым ты знакома с самого детства.
– У тебя странная история. Имя, все такое. – рассеянно пробормотала я. – Как будто наспех сочиненная. Даже не верится.
– Каждая история – странная. – в его голосе почудился какой-то намек. Хотя какие выводы я могу делать, проведя с ним максимум час в общей сложности?
– И, если ты внезапно наберешься храбрости и расскажешь свою историю. – в зеркальце мелькнула улыбка. – то она окажется намного более странной, чем моя, уверен.
Я замолчала. Если и начну, да с самого начала…вряд ли это та информация, которую он хотел бы узнать.
Мы притормозили возле кофейни. Стоило войти, как теплая волна окружила меня, окутывая запахами и негромкими звуками: кофе, тихий смех за одним из столиков, ваниль, орехи, негромкая музыка. Я глубоко вдохнула, замешкавшись на пороге, и Паша слегка подтолкнул меня, коснувшись ладонью спины.
Я окаменела, как нырнувшая в панцирь черепаха – был человек, и вдруг не стало, осталась пустая оболочка, твердая, готовая ко всему. Спустя секунду я очнулась, натянуто улыбнулась и шагнула вперед, но по пристальному взгляду поняла, что скрыть реакцию не удалось.
Ну и ладно. Тем более что требовать объяснений он не стал.
Я во все глаза разглядывала интерьер – темно-шоколадная мебель, белоснежные стены, какие-то невероятные светильники из кучи перекрученных металлических трубок, ряд цветных бутылок на стойке, несколько картин на стене – черно-белые фото в темных рамах. Стоило остаться в одиночестве, чтобы начать посещать всякие симпатичные места.
Про Олега не думаем, нет. Не сегодня.
– Что будешь? – оказывается, Паша давно уже устроился напротив, подперев подбородок кулаком, и с веселым любопытством разглядывал меня. Я представила, как последние несколько минут пялюсь вокруг с неприличным восторгом и полуоткрытым ртом, и еле переборола желание закрыть лицо руками.
– На твой вкус. – торопливо отозвалась я, не сдержалась и фыркнула. – Тебя, наверное, уже не удивит, что в кофе я не разбираюсь совершенно, твердо знаю только то что кофе это «он», а эспрессо пишется без «к», но насчет вкуса…
– Нет, уже не удивит. – подтвердил он, едва заметно улыбнувшись. – Хорошо.
Я старалась не глазеть, и все равно глазела – на ямочки с чуть заметной щетиной, темно-русой, такого почти серого цвета; на косую улыбку, уползающую к левому уху; на тонкий серый свитер, длинные пальцы, да на все что угодно.
Ровно до того момента, пока стол передо мной не начал заполняться крошечными белыми чашечками. Черный, молочный, с пеной, с шоколадной стружкой, с какими-то круглыми белыми крошечными шариками… я молча осмотрела все это парящее, благоухающее воинство и подняла глаза.
– На мой вкус. – пожал плечами парень. – Пробуй все, в следующий раз можно будет выбрать со знанием дела.
– Ко всем делам с таким размахом подходишь? – я притянула ближайшую порцию и вдохнула запах.
– А чем плох размах? – Паша выставил перед собой две кружки, намного более серьезные, чем мои. – Остальное принесут…теперь можно нормально знакомиться.
– Мы уже знакомы. – я попыталась отпить, но было слишком горячо; коснулась кончиком языка, обожглась и отставила чашку.
– Имена – это не знакомство. – пожал плечами парень. – Это набор букв, на который ты при известном везении откликнешься, ничего больше.
– При везении?
– Ты можешь не захотеть отвечать. Не услышать, да что угодно. Знание твоего имени ничего мне не дает.
Я потерла нос.
– Ты какой-то сложный. – пожаловалась я и улыбнулась.
– Не люблю упрощать. Так можно всего человека со всеми его мыслями, опытом и взглядами превратить в несколько строчек, потеряв все самое интересное.
– Думаю, что-то ты обо мне уже знаешь. – хотелось чем-то занять руки, и я принялась крутить одну из чашек то по часовой стрелке, то против. – Какое-то впечатление. Не просто же так ты начал со мной…общаться.
Носиться, чуть не сорвалось с языка. Никак больше и не назовешь.
Паша помедлил с ответом.
– Да ладно, говори уж как есть. – немного нервно поторопила я его. И откуда взялся такой напор. В голове уже всплывали самые нелепые диалоги, перебивая друг друга. Примерно в середине мысленного диалога, в котором Паша объяснял, что я ему вообще неинтересна, а он просто хочет познакомиться с моей подругой, но она ни в какую не соглашается, парень поднял глаза. Оценив обстановку, он помахал ладонью перед моим носом.
– Прием, земля вызывает Сашу. Вернулась из страны страшных мыслей?
Я моргнула.
– Вижу, вернулась. Даже знать не хочу, что ты там себе понапридумывала. Ладно, давай честно.
Сцепив руки в замок, парень немного наклонился ко мне.
– Я не маньяк. – торжественно заявил он. – Честное слово. Надеюсь, ты не очень расстроишься, если я скажу, что ни разу не влюблен в тебя?
Я окончательно растерялась.
– Дело не в этом. Не в любви там или в каких-то планах. – спокойно продолжил он, глядя мне в глаза. – Я же вижу, какая ты. Насколько ты испугана и запуталась. Но ты очень милая, и я не понимаю, что же с тобой такого происходило, что ты от простого прикосновения готова в обморок упасть.
Все-таки заметил.
– Я не планирую становиться для тебя кем-то…типа мужа или любовника, или какие там варианты есть еще. Я даже не очень долго пробуду в этом городе, три месяца, потом уеду. Но эти три месяца я здесь. И почему-то мне кажется, что тебе не помешает друг.
Я округлила глаза. Всякого я конечно ожидала…но не такого.
– Удивил? – Паша усмехнулся. – Я свободен, в конце концов, могу тратить свое свободное время, как угодно. Только не воспринимай это как унижение – я это делаю потому, что сам хочу, а не потому, что ты без меня не справишься. Мне нравится проводить с тобой время, разговаривать, и я не вижу причин этого не делать. Сейчас ты взбесишься, скорее всего.
Я потерла лоб, избегая взгляда.
– Наверное, мне и правда не помешает помощь. – признала я. – Правда, не знаю, чем мне можешь помочь именно ты. Утром я думала, ну, об этой нашей встрече. О том, для чего она и к чему приведет. И не смогла даже просто понять, нравишься ты мне или нет.
Сначала ляпнула, потом испугалась, выглянула – не обиделся ли, однако смотрел он на меня скорее озадаченно.
– Будем считать, что с этим разобрались. – кашлянув, предложил он. – Давай теперь просто поговорим о чем-нибудь более приятном, а то какой-то напряженный вечер получается. Кофе стынет, кстати.
Несколько минут прошло в молчании. Я понемногу перепробовала содержимое всех чашек, попробовала блинчики со сливочным кремом и малиной и вообще вела себя образцово-показательно, пока собирала свои мысли из руин.
Сначала я была так разочарована, что едва не сбежала. Значит, все это совсем не то, о чем я думала. С другой стороны, это означает, что больше нет необходимости метаться с «ой, а имею ли я право». Дружба – она и в Африке дружба, ничего страшного не предполагает. Пытаясь выплыть между двух волн, черной с названием «я ему не нравлюсь, все пропало» и белой «я ему не нравлюсь, можно больше не мучиться, ура», я потратила уйму времени и наконец с усилием выбросила из головы обе.
Дружить? Отлично. Дружбы с парнем у меня еще не было.
– Слушай, ну мне ведь уже не…уже не столько лет. – выкрутилась я. – Как-то даже неудобно.
Паша фыркнул в кружку.
– Саша, принеси мне как-нибудь на досуге эту серьезную книгу, по которой вы все живете? Или это не книга? – поинтересовался он. – С тех пор, как сюда приехал, через слово слышу – в моем возрасте, это неудобно, что люди подумают, мне уже нельзя. Начинаю подозревать, что всем выдали сборник правил жизни, а мне не достался.
Я не сдержалась и рассмеялась.
– И правда, глупо звучит. Просто это как-то въелось – дружат дети, а взрослые встречаются, влюбляются…изменяют.
– Особенно последнее. – сморщился парень. – Начинает казаться, что дружба как-то честнее, что ли. Расскажи о себе. Откуда ты?
– Ой, я из чудесного места. Его на карте-то и не найдешь. – я устроилась поудобнее. – бывший военный городок, научный центр. Там едва ли наберется десять тысяч человек, все друг друга знают. Из развлечений алкоголь и сплетни.
– Не особо ты его любишь.
– А за что его любить? – я пожала плечами. – Все мои друзья, что остались там, либо спиваются, либо уже мертвы. Пьяные драки, передозы, отравления – не такой уж длинный список. Я ненавидела этот город все свое детство. Точнее, не ненавидела даже, а как будто боялась, что он тоже затянет меня, и я не смогу убежать. Пару лет назад ездила в гости, пробыла там сутки, а поезд был на следующий день – я еле дождалась. Слонялась по квартире из угла в угол…
– Там у тебя кто-то остался? – Паша слушал внимательно, но его взгляд перестал меня нервировать. Видимо, это как-то связано с признанием, что как девушка я его не интересую.
– Да, мама и отчим. Бабушка и дед умерли, а без них и ездить не к кому. – я передернула плечом. Как будто холодом по спине потянуло.
– Отношения не очень?
Я отвела глаза. Не стоило говорить о семье. Не стоило. Тут же затопило помутневшими, но от этого не ослабевшими воспоминаниями. Опухшее лицо, запах перегара. Бабушка, ведущая зареванную меня посреди ночи к себе домой. Стыд – соседи слышали, как я реву, а мне же уже девять, скоро будет десять! Горячий шепот со спины, шершавые руки – «ты же большая девочка, маме ничего рассказывать не надо…», отвращение пополам с ужасом, меня парализует, только и могу что плакать…
Я тряхнула головой, выбрасывая кадры фильма из головы. Не мое. Увидела, услышала – неважно. Это не касается моей жизни, больше нет. Ничего не было, и точка.
– Можно и так сказать. – неохотно отозвалась я. – В моей жизни ничего интересного. Росла, училась, работала, выходила замуж – пожалуй, все.
– Ну, в моей еще меньше. Даже не женился пока ни разу. – парень улыбнулся немного грустно.
– Ничего, и тебе еще достанется. – утешила я его и засмеялась первой.
В тот день он больше не пытался меня коснуться, даже как будто немного сторонился, опасаясь – впрочем, мне могло показаться.
Глава 8
Глава 8.
Люблю воскресенье. Это такой специальный день, который у нас всегда рабочий, но при этом ты с чистой совестью ничего не делаешь, потому что ощущение выходного передалось на генетическом уровне и подкреплено было годами учебы в школе и колледже. То есть ты вроде бы и пришла, и хорошо, что не в пижаме, молодец, теперь три глаза, зевай, бесконечно бегай за чаем и улыбайся всем слегка слабоумной улыбкой не до конца разбуженного человека. А дальше понедельник, а это уже законный выходной, и ты сладко спишь под шорох шагов недовольных наступлением этого самого понедельника людей, бредущих по рабочим местам.
В общем, воскресенье это уже чуточку выходной. С самого утра меня не покидало ощущение легкой нереальности происходящего. Вчерашняя встреча оставила больше вопросов, чем ответов, и сейчас, в одиночестве и при свете дня, все это казалось мне странноватым. Я бы с чистой совестью угробила весь день, перекатывая в голове свои сонные мысли и неразборчивые чувства, но тут подкрался маленький зверек по имени песец, причем оттуда, откуда я вообще забыла его ждать.
В смысле, я посчитала свою зарплату за ноябрь, ущипнула себя за руку, пересчитала еще раз, прикинула ежемесячные расходы типа проезда, оплаты коммуналки и какой-нибудь еды и впала в ступор.
То есть я вполне могу жить на эти деньги, если не есть. Сколько там человек живет без еды? Вода, слава богу, из крана течет исправно, иногда даже горячая…
Интересно, а чай заварится в воде прямо из-под крана? Неплохая экономия выходит.
Я нервно хихикнула и уронила голову на руки. Нет, пора бы заняться насущными вопросами выживания. Как раз завтра выходной…
С работой по специальности у меня как-то не сложилось. Честно отучившись несколько лет на программиста, я получила свой законный диплом, и с этой самой секунды все знания стали покидать мою голову, как крысы с тонущего корабля. Такое ощущение, что они вываливались прямо из ушей. Как итог, я могла более-менее настроить компьютер, поставить винду, обновить драйвера, что в целом образования вроде как и не требует, но на что-то серьезное меня уже не хватало. После одного из расставаний с первым мужем (надо было календарик вести, теперь хотя бы знала, сколько их в принципе было, расставаний этих), сразу после защиты диплома я оказалась практически на улице и без средств к существованию. Работа продавцом была «временная», «вынужденная» и все такое, как итог – я до сих пор сидела тут и не умела больше ничего. Как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное…
Собрав волю в кулак, я решила сделать хоть какие-то телодвижения в сторону новой работы – нашла в инете сайт с вакансиями.
Унылая череда объявлений со всякими страшными уточнениями типа «опыт работы на руководящей должности не менее 5 лет», «ключевые навыки: PHP CSS JavaScript», «свободное владение английским» сопровождалась более чем скромными зарплатами. Почесав затылок и пролистав с десяток страниц, я решила немного снизить требования.
Спустя два часа я твердо решила, что путь мой лежит прямиком на завод. Ну, или в проститутки, но заработки в той сфере я не очень хорошо представляла, поэтому решила сосредоточиться на легальных вариантах.
Заводов в городе было много, требований к будущим работникам – наоборот, поэтому последующий час я убила на составление резюме и рассылку его всем желающим и нежелающим.
В резюме я зависала над каждой строчкой, нервно грызя кончик ручки. Стрессоустойчивость? Ага, как же. Просьба не повышать голос, иначе моя нервная система слетит, и вы получите получасовую истерику. Легкообучаема? А бить не будут? Легко нахожу общий язык с людьми? Особенно если они не приближаются ближе, чем на два метра…
Ручка печально хрупнула в моих зубах. Наконец составив список качеств, которые якобы были мне присущи (почти не врала! Ну, старалась…), я перенесла все написанное в форму заполнения и разослала на все интересующие вакансии.
Вряд ли кто-то ответит мне в воскресенье.
День пролетел в каком-то странном темпе – сначала плелся, как улитка, даже солнце перемещалось по небу словно в замедленной съемке; после обеда время очухалось и понеслось ускоренно, пытаясь нагнать упущенное.
Домой не хотелось. Странно, учитывая, насколько я домашний человек и как сложно меня бывает куда-то вытянуть, но то ли родные стены теперь ассоциировались с чем-то неприятным, то ли просто не успела привыкнуть, что спешить больше не к кому и возвращаешься ты ради собственного удовольствия. Наверное, просто не нашла его еще, это самое счастье в одиночестве.
Город понемногу украшали к Новому году – то тут, то там появлялись какие-то жуткие светящиеся композиции, над дорогами вспыхивали гирлянды. Я воткнула в уши наушники и решила пойти домой пешком. Всего час-полтора, говорить не о чем.
Если бы можно было каким-то образом идти в сторону дома, но увеличить расстояние раза в два, я бы с радостью ухватилась за этот вариант.
Одна песня сменяла другую, хотя я почти не вслушивалась, занятая собственными мыслями. С каждым шагом голова легчала, вместе с тем становилось легче и где-то в той таинственной глубине, которая обычно считается обиталищем души.
У меня есть план действий, если делать все по плану, то все наладится. Все будет нормально, не как раньше, но нормально. Это уже много.
С годами стала замечать, что крах каких-то своих ценностей или достижений начинаешь воспринимать намного легче, даже равнодушнее; хотя тут дело может быть и в отсутствии амбиций. Удобно, на самом то деле – поставила на себе крест с припиской «неудачница» и смирилась. Но, несмотря на легкость принятия очередного разрушения, собрать себя в охапку и заставить что-то исправлять и как-то действовать становилось все труднее.
Наверное, лет в сорок, когда со мной опять что-нибудь случится, я махну рукой, скажу: «Да к черту. Я устала.» и останусь лежать под завалами, не пытаясь выбраться. Возможно, даже буду упираться, если кто-то попытается меня коварно спасти.
Метрах в двухстах от дома в наушнике затрезвонила мелодия звонка. Я сморщилась – тема из мультика как-то не очень гармонировала с минорным и философским настроем, и нажала на кнопку, не доставая телефон из кармана.
– Саша? Привет. – голос Вадима звучал деловито.
– Привет. – я потерла замерзшие пальцы и засунула руку обратно в карман. Могла бы и не брать, в самом деле – Чего хотел?
– Надо бы договориться, когда на развод пойдем подавать. – на заднем фоне звучала музыка.
– В понедельник. Любой, хоть завтра. – уточнила я и не удержалась от язвительного комментария. – Все, сдулся? Больше не будешь уговаривать?
– Мне показалось, ты не очень горишь желанием. – подчеркнуто вежливо проговорил он.
– Сдулся. – развеселилась я. – Ну да ладно, мне это только на руку. Заранее только позвони, за день хотя бы.
– Давай на следующей неделе? – неуверенно предложил он и замялся. – Я вообще-то, ну. Хочу сделать предложение. Так что затягивать не будем.
Я остановилась на светофоре, не веря своим ушам.
– Ого! Это той прекрасной барышне, которая половину своих волос на нашей подушке забыла? Поздравляю, прекрасный выбор. Я вам пояса верности подарю на свадьбу, обоим.
– Саша, не хами. – устало попросил Вадим. – Я ошибся, да. Она тоже не в восторге от случившегося…
– Да какой уж тут восторг, мужик женатым оказался, еще и убегать босиком. Нет, серьезно, вы отличная пара. Отсутствие моральных принципов – это почти что общий интерес. Хорошая основа будущей семьи.
Меня несло, но остановиться я не могла. Обида едкой волной смывала остатки здравого смысла, неудержимая и неуправляемая. Подбородок задрожал, и я замолчала. Обойдется без публичных проявлений моей боли.
– У нас отсутствие моральных качеств? – взорвался Вадим. От громкости зазвенело в ушах. – Может, просто мы не пытаемся корчить из себя идеальных? Или у нас есть чувства, желания? Может, просто с тобой что-то не так? Я годами пытался хоть какие-то эмоции из тебя вытащить, ты же смотришь на всех рыбьими глазами, извиняешься бесконечно, правильная вся аж зубы сводит! Всегда считала себя лучше, чем все остальные, честнее, так дело не в правильности, просто в тебе никаких эмоций нет, ты и меня не любила, и себя ты не любишь. А я хочу жить нормально, понимаешь? Ощущать, что я нужен. Что меня ждут. Да, пусть со скандалами, да даже пусть с изменами, только чтобы не такое болото мертвое, как с тобой!
Я вытащила оба наушника, отставив их подальше. В глазах стояли слезы, смерзаясь в кристаллы прямо на ресницах.
– Спасибо, что хоть сейчас набрался смелости сказать мне честно. – пробормотала я. Губы плохо слушались. – Лучше поздно, чем…да нет, не лучше.
Короткие гудки.
Я осталась стоять перед светофором, сменяющимся с зеленого на красный и обратно. Должен же быть какой-то предел, граница. Предел, дальше которого уже не больно и не обидно, как обморок от боли, только не телесной, а душевной. Когда уже я до нее доберусь?
Шагай, Саша, шагай. Смирись уже с тем, что в людях ты не разбираешься, а может, наоборот – люди-то и ни при чем, просто рядом с тобой они становятся другими? Все плохое вылезает на поверхность, а хорошее тонет, и очередной бедолага бежит от тебя, роняя тапки, стараясь починить то, что осталось от него и утешаясь в объятиях другой женщины, которая возвращает ему вкус к жизни? Шагай. Подъезд уже совсем рядом, фонарь расплывается от слез, ключи застревают в кармане, не встретить бы никого…
На площадке я утыкаюсь лбом в дверь и пытаюсь засунуть ключ в замочную скважину. Дверь отчаянно сопротивляется, ячейка прокручивается, не цепляя язычок замка.
Поверх моих рук ложатся горячие ладони и помогают провернуть ключ. Несколько слезинок, не удержавшись на щеках, капают на чужие пальцы.
– Это что еще за новости? – Паша разворачивает меня к себе, заглядывая в лицо.
– Все нормально. – я старательно отворачиваюсь, как будто с другого ракурса слез не будет видно.
– Я вижу. – он хмурится, но плечи мои не выпускает. – Давай сюда. Тебе домой очень надо?
Я судорожно киваю.
– Кошка голодная.
– Ага. – Паша отбирает из моих рук связку ключей, распахивает дверь и уже из коридора кричит. – А чем питается твое животное?
– Сосисками. – бурчу я, но не вхожу, торопливо стирая слезы перчаткой.
– Две, три, пачку? Быстрее, она на меня странно смотрит.
– Две достаточно. – теперь слезы равномерно размазаны по всему лицу, намного лучше…
Я делаю шаг и влепляюсь лицом в колючий свитер.
– Нет, домой ты сегодня не идешь. – объявляет Паша и разворачивает меня обратно. – И это был не вопрос. Кошке тоже некоторое время будет чем заняться.
– Ты серьезно собираешься меня куда-то тащить? – обреченно спросила я, наблюдая, как перед моим носом закрывается моя же дверь. – Извини, но я сегодня как-то не настроена.
